Актуальные проблемы защиты прав потребителей при выдаче кредита и его страховом обеспечении

Ju. V. Lysova, Associate Professor of the Department of banking law of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Cand. Sci. (Law)

This article is devoted to the analysis of current legislation and its application in the field of consumer protection in consumer lending and its insurance coverage. The author considers the questions publicly-legal protection, including, analyzes the powers of the Central Bank of the Russian Federation, Rospotrebnadzor of the Russian Federation, the Financial Ombudsman of the Russian Federation and concludes that despite the fairly extensive scope of their rights in the field of consumer protection, they, in practice, be insufficient for proper legal protection for stakeholders. In addition, the author touches on topical issues of judicial practice in the field of private legal protection of consumer rights, including the compliance of the instructions developed by the Supreme court of the Russian Federation on the application of current legislation to the interests of consumer protection. The issue of applying the principle of estoppel in disputes involving consumers in this category of disputes is highlighted separately.

Keywords: consumer protection, consumer lending, litigation involving consumers, Rospotrebnadzor, Financial Commissioner, estoppel.

Организация Объединенных Наций признала, что потребители зачастую находятся в неравном положении с точки зрения экономических условий, уровня образования и покупательной способности¹².

Закон РФ «О защите прав потребителей» (далее -- Закон о защите прав потребителей) закрепляет целый ряд преференций для потребителей как объективно более слабой стороны в соответствующих правоотношениях, нуждающейся в дополнительных гарантиях защиты собственных прав и интересов, предоставленных потребителям Гражданским кодексом РФ и иными нормативными правовыми актами¹³.

К числу дополнительных гарантий прав потребителей, согласно Закону о защите прав потребителей, относятся:

— возможность взыскания более высокой неустойки за нарушение обязательства (п. 5 ст. 28);

— взыскание штрафа за отказ добровольно исполнить требования потребителей

(п. 6 ст. 13);

— определение в качестве момента исполнения обязательства потребителя по внесению денежных средств кредитору (и, соответственно, определения момента исполнения обязательства) момент внесения соответствующих денежных средств платежному агенту (ч. 4 ст. 37).

Вызывает недоумение вопрос: на каком основании Верховный Суд РФ считает общие правила регулирования гражданско-правовых отношений специальными. Основным принципом отнесения той или иной нормы к числу специальных является в том числе специальный субъектный состав, который образуется в правоотношениях с участием потребителя, а не наоборот: «Коллизии между общей и специальной нормой разрешаются общеизвестным правилом для содержательных коллизий о приоритете специальной нормы (lex specialis derogat generali)» Кирпичев А. Е. Коллизии специальных норм в обязательственном праве // Закон. 2019. № 3. С. 138--145..

Рассмотрим это на конкретных примерах.

Определение Верховным Судом РФ последствий недействительности условия договора, нарушающего права потребителя. В 2017 г Верховный Суд РФ утвердил Обзор судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг Обзор судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.09.2017., сформулировав в его п. 5 разъяснения, согласно которым последствием признания недействительным условия кредитного договора об уплате комиссионного вознаграждения за обслуживание счета является возмещение гражданину-потребителю убытков по правилам ст. 15 ГК РФ.

Ш. обратился в суд с иском к банку о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Истец просил взыскать с ответчика комиссию за обслуживание счета, неустойки, штрафа, судебных расходов.

Судом установлено, что между Ш. и банком заключен договор на получение персонального кредита в офертно-акцептной форме. Обязательства банка перед истцом по предоставлению суммы кредита были исполнены в полном объеме. Принятые на себя обязательства Ш. исполнял надлежащим образом, платежи по кредиту и проценты за пользование денежными средствами уплачивал ежемесячно. Помимо платежей по кредиту и процентов за пользование денежными средствами, истцом ежемесячно уплачивалась комиссия за обслуживание счета, сумма которой подтверждена выпиской по счету и ответчиком не оспаривалась.

Суд первой инстанции, удовлетворяя исковые требования, а также суд апелляционной инстанции, оставляя решение суда без изменения, исходили из того, что включение банком в кредитный договор условия об уплате комиссионного вознаграждения за обслуживание счета, который выполняет функции ссудного счета, ущемляет установленные законом права потребителя. Согласно ст. 16 Закона о защите прав потребителей это является основанием для признания такого условия договора недействительным. В связи с этим на основании ст. 28 и 30 Закона о защите прав потребителей в пользу истца была взыскана неустойка за просрочку исполнения обязанности по возврату комиссии.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в кассационном порядке признала выводы судебных инстанций ошибочными. По мнению Верхового Суда, из содержания п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей и п. 1 ст. 15 ГК РФ в их взаимосвязи следует, что последствием признания недействительным условия кредитного договора (например, об уплате комиссионного вознаграждения за обслуживание счета) как ущемляющего права потребителя является возмещение возникших убытков, наличие и размер которых подлежат доказыванию потребителем Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 03.02.2015 № 16-КГ15-25..

Следует согласиться с Судебной коллегией в том, что последствиями недействительности потребительского договора не могут быть меры, предусмотренные ст. 28 и 30 Закона о защите прав потребителей. Эти нормы регулируют действительное договорное правоотношение. Вместе с тем вызывает сомнение правомерность позиции Суда, отвергающей в качестве таковых реституцию, предусмотренную ГК РФ. Дословный текст нормы ч. 2 п. 1 ст. 16 указанного Закона гласит: «Если в результате исполнения возникли убытки», т.е. устанавливается особый случай регулирования ситуации применительно к убыткам, не отрицая при этом общие последствия в виде двусторонней реституции, в связи с чем в данной ситуации подлежали применению нормы п. 2 ст. 167, п. 1 ст. 1103 и п. 2 ст. 1107 ГК РФ. Таким образом, в рассматриваемом случае в пользу истца подлежали взысканию сумма комиссии, проценты за ее использование на основании ст. 395 ГК РФ, штраф за отказ в добровольном удовлетворении требований потребителя.

Применение ст. 15 ГК РФ в данном случае может позволить истцу взыскать только убытки в виде реального ущерба, каким являются его расходы на оплату комиссионного вознаграждения, без возможности применения ст. 395 ГК РФ, что существенно ограничивает права потребителей.

Определение Верховным Судом РФ последствий несвоевременного исполнения распоряжения потребителя о переводе денежных средств. В пункте 7 указанного выше Обзора от 27.09.2017 Верховный Суд РФ указал, что при невыполнении указаний клиента-потребителя о выдаче денежных средств со счета банк в соответствии со ст. 856 ГК РФ обязан уплатить на эту сумму проценты в порядке и в размере, предусмотренных ст. 395 ГК РФ (проценты по ставке рефинансирования).

К. обратилась в суд с иском к банку о взыскании суммы вклада, компенсации морального вреда и неустойки за нарушение сроков возврата суммы вклада, ссылаясь на то, что после обращения в банк с заявлением о расторжении договора банковского вклада внесенные ранее денежные средства были возвращены ей частями.

Решением суда исковые требования удовлетворены частично. С банка в пользу К. взыскана неустойка, компенсация морального вреда, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался п. 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей применительно к требованию о взыскании неустойки и с учетом положений ст. 333 ГК РФ снизил ее размер.

Суд апелляционной инстанции, согласившись с выводом суда первой инстанции о наличии оснований для применения п. 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей, указал на необоснованность применения судом ст. 333 ГК РФ, увеличив размер взысканной неустойки, размер штрафа, а также размер компенсации морального вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ признала выводы судебных инстанций ошибочными. Она сослалась на упомянутый выше п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2008 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей». По мнению Суда, в нарушение указанных выше норм суды неправомерно применили к возникшим правоотношениям положения Закона о защите прав потребителей. Суды не приняли во внимание, что такие правовые последствия за нарушение обязанности по возврату вклада по первому требованию вкладчика урегулированы положениями ст. 856 ГК РФ, содержащими специальные нормы и подлежащими применению при рассмотрении данного дела.

Между тем, законом о защите прав потребителей устанавливаются специальные правила относительно ответственности перед потребителем, которая выше, чем ответственность в предпринимательских сделках по закону. Норма п. 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей является специальной нормой об ответственности в виде неустойки применительно к общим положениям ГК РФ. Она предусматривает, что в случае нарушения установленных сроков выполнения работы (оказания услуги) исполнитель уплачивает потребителю за каждый день просрочки неустойку (пеню) в размере 3 % цены выполнения работы (оказания услуги), а если цена выполнения работы (оказания услуги) договором о выполнении работ (оказании услуг) не определена -- исходя из общей цены заказа. Договором о выполнении работ (оказании услуг) между потребителем и исполнителем может быть установлен более высокий размер неустойки (пени).

Статьей 9 Федерального закона от 26.01.1996 № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации» предусмотрено следующее правило. В случаях, когда одной из сторон в обязательстве является гражданин, использующий, приобретающий, заказывающий либо имеющий намерение приобрести или заказать товары (работы, услуги) для личных бытовых нужд, такой гражданин пользуется правами стороны в обязательстве в соответствии с Гражданским кодексом РФ, а также правами, предоставленными потребителю Законом РФ «О защите прав потребителей» и изданными в соответствии с ним иными правовыми актами.

Таким образом, толкование, содержащееся в п. 7 рассматриваемого Обзора судебной практики, входит в прямое противоречие с действующим законодательством, которое направлено на ужесточение ответственности по потребительским сделкам.

Определение судами момента окончательности перевода денежных средств по денежному обязательству потребителя. Интересное дело рассмотрено Верховным судом Республики Башкортостан в апелляционном определении от 03.03.2015.

Потребитель Б., являющийся заемщиком по договору потребительского кредита, подал заявление о полном досрочном погашении кредита. Затем он решил оплатить оставшуюся часть кредита наличными деньгами через терминал оплаты, рекомендованный банком. Он внес полную сумму, необходимую для погашения кредита, однако через некоторое время получил от банка смс-сообщение о том, что у него имеется просроченная задолженность по кредитному договору. Б. узнал, что его платеж не получен банком и, соответственно, задолженность по кредиту не погашена. В связи с этим был предъявил к банку иск о признании обязательства прекращенным надлежащим исполнением, о взыскании неустойки и компенсации морального вреда и штрафа. Б. полагал, что, поскольку терминал был рекомендован ответчиком для погашения кредита, именно банк отвечает за ненадлежащее исполнение обязательств контрагентом (платежным агентом), не перечислившим ответчику денежные средства, внесенные Б. в счет погашения кредита.

Статьей 37 Закона о защите прав потребителей предусмотрено, что обязательства потребителя перед продавцом (исполнителем) по оплате товаров (работ, услуг) считаются исполненными в размере внесенных денежных средств с момента внесения наличных денежных средств, соответственно, продавцу (исполнителю), либо в кредитную организацию, либо платежному агенту, осуществляющему деятельность по приему платежей физических лиц, либо банковскому платежному агенту (субагенту), осуществляющему деятельность в соответствии с законодательством о банках и банковской деятельности.

Из квитанций о переводе денежных средств через терминал следует, что Б. внес денежные средства в сумме, достаточной для погашения кредита для их перевода ООО «ХКФ Банк». Данные денежные средства, а также распоряжение на перевод денежных средств были приняты к исполнению.

В результате выгрузки из сертифицированного биллинга стало известно, что одновременно осуществлялось несколько транзакций для пополнения учетной записи пользователя в системе платежного агента. Таким образом, было произведено некоторое количество успешных транзакций, после чего платежи по учетной записи потребителя в системе были заблокированы, так как возникли подозрения в совершении неправомерных действий (согласно Федеральному закону № 115-ФЗ), о чем потребитель мог узнать только обратившись к своей личной странице владельца учетной записи в сети Интернет.

Момент прекращения исполнения обязательств плательщика перед получателем средств урегулирован специальным законом -- Федеральным законом «О национальной платежной системе» (п. 17 ст. 7). Поэтому, как указала апелляционная инстанция, суд первой инстанции правильно сделал вывод, что при разрешении данного спора не могут применяться требования ст. 37 Закона о защите прав потребителей, так как этот Закон применяется в части, не урегулированной специальными законами, в связи с чем в удовлетворении иска было отказано.

Безусловно, здесь имеет место нарушение правила о разрешении коллизий в пользу специальной нормы, к которой в данном случае относится норма Закона о защите прав потребителей как регулирующая правоотношение со специальным составом. «Сопоставление общей и специальной норм осуществляется по предмету правового регулирования, который по видовому признаку совпадает, т.е. и специальная, и общая нормы регулируют одно и то же отношение, но не по объему. Общая норма регулирует отношение в целом, включая все его разновидности, а специальная норма направлена на регулирование лишь отдельных его разновидностей и частей»Потапенко Е. Г. Парные нормы цивилистического процессуального права // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. № 5. С. 9--13..

Очевидно, что Закон о национальной платежной системе регулирует все правоотношения в сфере платежей, в отличие от Закона о защите прав потребителей. «Общие нормы либо предназначены для всех субъектов, поскольку в них закреплены правила поведения без учета каких-либо особенностей экономической и иной деятельности, либо различие общих и специальных норм заключается в объеме правового регулирования, поскольку специальная норма, в отличие от общей, регулирует не все виды предметных отношений, а лишь часть этих отношений, представляя собой некое изъятие из правил, заключенных в общей норме» Голубцов В. Г. Система общих положений обязательственного права: законодательная логика и доктринальная судьба // Вестник гражданского права. 2018. № 4. С. 74--90..

Таким образом, положения Закона о защите прав потребителей являются специальными нормами, поскольку касаются правоотношений со специальным субъектным составом. Следовательно, приведенное определение суда является необоснованным.

Определение судебной практикой выгодоприобретателя по договору страхования, а также законности навязывания страхования. Судебная практика по вопросам страхования жизни, здоровья и платежеспособности потребителя (страхование от несчастных случаев, потери работы и болезней) на сегодняшний день является одной из самых противоречивых, а потому требует полноценного самостоятельного исследования. Здесь же мы укажем только на основные тенденции в этой сфере.

В науке и судебной практике неоднократно отмечалось, что «статья 16 Закона о защите прав потребителей запрещает обусловливать приобретение одних товаров (работ, услуг) обязательным приобретением иных товаров (работ, услуг). Соответственно, условия договора потребительского кредита о страховании жизни и здоровья заемщика ущемляют установленные законом права потребителя по сравнению с правилами, установленными законом или иными правовыми акта-ми Российской Федерации в области защиты прав потребителей, и признаются недействительными» Даниленко С. А., Комиссарова М. В. Банковское потребительское кредитование : учебно-практическое пособие. М. : Юстицинформ, 2011.384 с..

Указанное толкование ст. 16 Закона о защите прав потребителей является точным и понятным и поэтому не вызывает сомнений. Еще в 2013 г. Верховный Суд РФ признал, что в качестве дополнительного способа обеспечения исполнения кредитного обязательства может быть использовано только добровольное страхование заемщиком риска своей ответственности Обзор судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.05.2013). П. 4.. Однако до сих пор в судебной практике нет единообразия в решении вопроса о том, при каких условиях согласие на страхование потребителя можно считать добровольным и может ли быть выгодоприобретателем по такому договору именно банк. Суды также не имеют единой точки зрения о том, насколько справедливо считать выгодоприобретателем банк по договору личного страхования в случае досрочного погашения кредита.

В Обзоре судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств от 22.05.2013, Верховный Суд РФ признал допустимыми некоторые условия договора, которые противоречат ст. 16 Закона о защите прав потребителей, например, условия, в соответствии с которыми заемщик в течение пяти рабочих дней с момента выдачи кредита обязан заключить договор страхования жизни и здоровья на весь срок действия договора с указанием банка в качестве выгодоприобретателя со ссылкой на ст. 421 ГК РФ. Указанный договор и полис заемщик должен представить банку.

На основании этого подхода и другие суды начали рассматривать само по себе заявление заемщика о согласии на предоставление услуги страхования достаточным доказательством того, что потребитель выразил свою свободную волю на возникновение страхового правоотношения.

Так, Нижегородский областной суд в своем апелляционном определении от 25.09.2018 по делу № 33-11517/2018 по иску потребителя в порядке ст. 16 Закона о защите прав потребителей указал, что «отметкой напротив фразы “Согласен” в пункте 4 названного заявления истец повторно подтвердила, что уведомлена о добровольности участия в программе страхования». Таким образом, в большинстве случаев суды стоят на защите интересов банков, руководствуясь формальной оценкой документов, содержание которых по факту практически никогда не доводится до потребителя Подписание документов происходит единым пакетом, содержание потребителю не разъясняется, т.е. зачастую потребитель может подписать документы, которые он даже не читал. (и в связи с его низкой финансовой грамотностью остается ему непонятным).

В связи с этим представляется более справедливой позиция Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда, выраженная в постановлении от 18.10.2019 № 11АП-15641/2019 по делу № А55-15538/2019, где указано следующее: «По

утверждению заявителя, заемщик добровольно заключил договор страхования жизни и здоровья и просил Банк включить стоимость услуг в сумму кредита, что подтверждается собственноручной подписью А. В. Баринова на заявлении о предоставлении кредита. В этой части доводы Банка судом первой инстанции были правомерно отклонены, поскольку указанные пункты включены к основным условиям Заявления, дополнительная строка для подписи под этими условиями, соответственно, для отказа либо соглашения с указанными пунктами, помимо строки подписи под основными условиями Заявления, отсутствует. Тем самым, ставя подпись в одном месте под Заявлением, потребитель подтверждает согласие со всеми условиями на данной странице Заявления и, соответственно, при желании отказаться от какого-либо предложенного условия не может исключить эти условия из текста. Тем самым потребителю не предоставляется возможность отказаться от какого-либо условия».

Таким образом, анализ судебной практики показывает, что большая часть споров вызвана отсутствием информированности потребителя об условиях заключенного договора. При таких обстоятельствах, согласно ГПК РФ, бремя доказывания того, что потребитель не знал об условиях подписанного договора лежит на самом потребителе. Такое распределение риска того, что потребитель фактически не прочитал эти условия, представляется несправедливым. Поэтому в спорах с участием потребителей обоснованно перенести это бремя на профессионального участника рынка, поскольку подписанный договор, с условиями которого одна из сторон не знакома, нельзя считать заключенным.

В пункте 8 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13.09.2011 № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров» содержится вывод, что включение в кредитный договор с заемщиком-гражданином условия о страховании его жизни и здоровья не нарушает прав потребителя. Однако Высший Арбитражный Суд РФ указал, что такой вывод применяется, если заемщик имел возможность заключить с банком кредитный договор и без названного условия. Представляется, что банк должен доказать наличие такой возможности. Поэтому неправомерно исходить при разрешении дела из презумпции ее существования.

Вопрос о том, может ли банк быть выгодоприобретателем по договору личного страхования, также неоднозначно разрешается судебной практикой. Верховный Суд РФ отвечает на него утвердительно.

Иное мнение у Арбитражного суда Поволжского округа, изложенное в постановлении от 16.10.2015 № Ф06-606/2015 по делу № А57-20973/2014. Этот суд поддержал позицию Роспотребнадзора о том, что возложение обязанности по оплате комиссии за подключение к программе страхования, включающей компенсацию банку расходов на оплату страховых премий страховщику, является условием, ущемляющим права потребителя. Поскольку страхование является самостоятельной услугой по отношению к кредитованию, то выплата страховой премии по договору страхования жизни, здоровья или имущества заемщиков является обязанностью самого страхователя -- банка (выгодоприобретателя), а не застрахованного лица (заемщика). Поэтому возложение банком на потребителя обязанности по оплате комиссии за подключение к программе страхования, включающей компенсацию банку расходов на оплату страховых премий страховщику, является условием, ущемляющим права потребителя См.: постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.08.2019 № 15АП-12461/2019 по делу № А53-16213/2019 (требование о признании незаконным постановления надзорного органа)..

С одной стороны, в силу ч. 2 ст. 934 ГК РФ банк может быть указан в качестве выгодоприобретателя по договору личного страхования. Однако следует учитывать норму п. 19 ст. 5 Федерального закона от 21.12.2013 № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)». Ею предусмотрено, что не допускается взимание кредитором вознаграждения за исполнение обязанностей, возложенных на него нормативными правовыми актами РФ, а также за услуги, оказывая которые кредитор действует исключительно в собственных интересах и в результате предоставления которых не создается отдельное имущественное благо для заемщика. Следовательно, возможность взимания платы за включение клиента в список застрахованных лиц действующим законодательством не предусмотрена. В рассматриваемом случае страхование осуществляется в целях минимизации возможных рисков неплатежей со стороны клиентов, а не в целях предоставления дополнительного имущественного блага для них.

Необходимо отметить, что в большинстве споров, рассмотренных судами между Роспотребнадзором и банками, по проблемам защиты прав потребителей суды стоят на стороне Роспотребнадзора. Однако когда с аналогичными требованиями обращается потребитель к банку, суды отказывают в удовлетворении иска, о чем наглядно свидетельствуют упомянутые постановления Арбитражного суда Поволжского округа от 16.10.2015 № Ф06-606/2015 по делу № А57-20973/2014 и апелляционное определение Нижегородского областного суда от 25.09.2018 по делу № 33-11517/2018.

Применение принципа «эстоппель» в отношении договоров с потребителем. Несмотря на то, что признание потребителя более слабой стороной в правоотношении уже не нуждается в доказывании, на практике это положение никак себя не проявляет при применении принципа «эстоппель». Более того, потребитель признается не только более слабой, но и зависимой стороной в правоотношении, однако оба этих обстоятельства игнорируются в связи с введением в действие норм:

— для недействительности сделки -- абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ и п. 5 ст. 166 ГК РФ;

— для незаключенности -- п. 3 ст. 432 ГК РФ;

— для отказа от исполнения -- п. 5 ст. 450.1 ГК РФ.

Правовое сообщество полагает, что «оценить все юридические риски и решить, исполнять ли договор, в котором есть правовые дефекты, следует до его заключения или, в крайнем случае, перед началом исполнения. Умолчание о дефектах в сочетании с исполнением, даже частичным, лишает сторону возможности успешно потребовать признания договора недействительным или незаключенным. Причина этого -- у контрагента возникает видимость действительности (заключенности) договора. Такой же механизм действует и в других ситуациях, например когда встает вопрос, отказываться ли от исполнения договора» Эстоппель в гражданско-правовых спорах : обзор // СПС «КонсультантПлюс»..

Между тем потребители, как правило, оценить юридические риски и увидеть правовые дефекты договоров не могут в силу отсутствия необходимого образования и (или) уровня мышления и полной неосведомленности о своих правах и обязанностях, а также в силу неспособности понять смысл подписываемого ими договора ввиду сложности его правовых формулировок. Кроме того, непосредственно при кредитовании и страховании в режиме онлайн возникает необходимость быстрого ознакомления с условиями соответствующих договоров. Одновременно потребитель осуществляет разговор с менеджером банка по телефону. Кроме того, у банка и страховой компании отсутствует обязанность высылать тексты договоров в бумажном виде ввиду их наличия в личном кабинете на сайте, доступ к которому осуществляется только при использовании категорий логин/ пароль, что дополнительно усложняет для потребителей возможность усвоить условия договора, которые они принимают на себя.

При этом пунктом 31 Руководящих принципов ООН для защиты интересов потребителей, адресованных правительствам государств-членов, предписано разрабатывать или поощрять разработку общих программ просвещения и информирования потребителей с учетом культурных традиций соответствующего населения. Целью подобных программ должно быть обеспечение возможности для населения действовать в качестве разборчивых потребителей, способных делать компетентный выбор товаров и услуг и знающих свои права и обязанности. Однако в банковской сфере в России эти принципы до сих пор не реализованы.

При таких обстоятельствах представлялась совершенно справедливой позиция, согласно которой п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей являлся специальным основанием для признания условий договора, ущемляющих права потребителей по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами РФ в области защиты прав потребителей, недействительными по типу ничтожности.

Гармоничным развитием этой точки зрения являлась практика, которая признавала недействительными условия кредитного договора, предусматривающие взимание банками дополнительных платежей с заемщиков-граждан при предоставлении им кредитов.

Между тем с момента введения в действие (с 01.09.2013) новых редакций статей ст. 166--176, 178--181 ГК РФ в отношении потребителей применимо римское изречение summum jus summa injuria: «Чрезмерно точное осуществление права порождает наивысшую несправедливость».