Периферические биологические факторы и биомаркеры суицида

Стресс, несомненно, сопутствует суициду и является фактором риска, однако его периферические корреляты, особенно, такие как норадреналин и кортизол в плазме крови, слюне или моче, будучи подвержены суточным колебаниям, часто дают очень неоднородную картину изменений. Для более объективной оценки нужны частые повторы с учётом биоритмов и множества других факторов. Даже несмотря на то, что дексаметазоновый тест в специальных исследованиях показывает явную связь с суицидом, использование его для предикции суицидального акта очень сомнительно, поскольку ведущим фактором является не сам стресс, а уязвимость к нему.

К числу стресс-обусловленных тестов можно также причислить кожно-гальваническую реакцию (КГР, электрореактивность кожи), которую в связи с суицидальностью в течение ряда лет изучает L. Thorell [107, 108]. В психофизиологии КГР (открытая ещё И.Р. Тархановым, князем Тархан-Моурави) используется как показатель эмоционального потоотделения, связанного с состоянием вегетатики. Эта реакция отражающая выраженность таких эмоций как интерес-волнение, тревожность, может изменяться при депрессивных состояниях [109]. В силу циклического характера выделения пота потовыми железами, записи ЭАК имеют колебательный характер, что используется авторами разработки [107, 108]. Согласно их данным, характерным показателем при суицидальности является ускоренное привыкание (unusual rapid habituation), то есть необычно быстрое ослабление колебательных подъемов электрического сигнала вслед за каждым последовательным электрическим стимулом. Это рассматривается как своеобразный показатель снижения реакции на поступающую из внешней среды информацию [110]. В настоящее время выполняется европейское многоцентровое исследование EUDOR, ориентированное на пациентов с первичной депрессией, по итогам которого предполагается разработать предиктивный тест на суицидальность [110]. В то же время, высокая специфичность и чувствительность теста, заявленная авторами в пределах 97 и 83% подвергается сомнению [111].



Периферические генетические маркеры и комплексные подходы

Все выявляемые генетические полиморфизмы, ассоциированные с суицидальным поведением, являются потенциальными тестами. Для их выявления сегодня даже нет необходимости брать у пациента пробу крови, достаточно буккального соскоба или порции слюны. Однако они не универсальны - для многих этно-национальных и расовых групп необходимо выявлять свои маркеры. Соблюдение этих принципов и как можно большие обследованные контингенты (для достижения статистической силы выявляемых ассоциаций) тем не менее, позволило установить связь суицидальной попытки с носительством некоторых генов, имеющих отношение к системе стресс- реагирования. Так, в ходе проекта GISS впервые было показано, что полиморфизм гена CRHR1 (один из вариантов рецепторного белка к кортикотропин-релизинг-гормону) ассоциирован с суицидальной попыткой у мужчин при относительно низком уровне стресса, регистрируемого по накоплению негативных жизненных событий [112, 113]. Иными словами, мужчины-носители данного полиморфизма могут совершать попытки в ответ на незначительное число неприятностей или проблем, что может быть отражением уязвимости к стрессу.

Роль CRH как ключевого регулятора НРА в генезе суицидального поведения подкрепляется ещё одной интересной находкой - в ходе исследования GISS установлена неравновесная передача от родителей детям-суицидентам полиморфизма гена TBX19/Tpit, причём в ассоциации с такой личностной чертой как высокий нейротизм. Транскрипционный фактор ТВХ19 участвует в регуляции синтеза такого предшественника CRH, как проопиомеланокортин (РОМС), выступая таким образом важным посредником при активации всей НРА [114]. Нейротизм как личностная черта, согласно модели структуры личности «Большая Пятерка», связан с такими чертами как депрессия и стресс-уязвимость, которые закономерно повышены у лиц, совершающих суицидальные попытки [115]. Обнаружена также ассоциация и неравновесная передача от родителей детям варианта гена SCN8A, кодирующего субъединицу натриевого канала, широко представленного в периферической и центральной нервной системе, а также гена VAMP4, кодирующего везикуло-ассоциированный мембранный протеин, вовлечённый в процесс синаптического выброса медиаторов [116]. В то же время, подобные ассоциации (а также неравновесная передача от родителей детям, что выглядит более убедительно), как и многие другие, здесь не приведенные, интересны в основном с позиций уточнения патогенетических механизмов суицидального поведения, и малопригодны как предиктивные тесты, особенно когда речь идёт об индивидуальных генах-кандидатах. Широко используемое в последние годы полногеномное сканирование также пока не дало никаких прорывных результатов [117].

На данном этапе интересным промежуточным подходом, сочетающим в себе анализ большого множества генов, но на основе обоснованного выбора, является работа М. Sokolowski и соавт., также вытекающая из проекта GISS [118]. В данной работе на большой выборке лиц, совершивших попытки (660 семей, в которых пробанд совершил попытку), использована технология полигенной оценки риска (polygenic risk score association test, PRS). Учитывались 770 генов, имеющих отношение к уже исследованным при суицидальности системам мозга и к процессам созревания ЦНС, в комбинации с данными полногеномного сканирования. Результаты «перекрывания» наборов признаков, полученных из разных источников, позволили сконцентрироваться на относительно небольшом наборе генов, в частности, таких как BDNF, CDH10, CDH12, CDH13, CDH9, CREB1, DLK1, DLK2, EFEMP1, FOXN3, IL2, LSAMP, NCAM1, NGF, NTRK2 и TBC1D1. В этом списке оказались гены, имеющие отношение к клеточной адгезии, миграции клеток, внутриклеточной сигнальной трансдукции, рецепторным тирозин-киназам, транскрипционным факторам, нейротрофинам и другим сигнальным белкам [118]. Такие работы как и многие другие, появившиеся в последние 3-5 лет, подчеркивают роль генов, имеющих отношение к развитию, формированию и созреванию клеточных структур ЦНС, что указывает на значение ранних этапов развития организма (до пубертата) для патофизиологии суицидального поведения. В то же время, все эти гены имеют отношение к множеству патологий, и их специфичность в отношении суицида, даже при одновременном учёте многих полиморфизмов одновременно, маловероятна.

В целом использование выявленных ассоциаций принципиально ограничено исключительно важной (порой подавляющей) ролью среды и всех типов взаимодействий генов и среды, о которых уже упоминалось, и которые могут быть еще более сложными (например, культурная среда ^х генотип, или личность х стресс) [17, 119]. В связи с этим интересны подходы, основанные на сочетании тестов разной модальности - биологических (патофизиологических, генетических и эпигенетических) и психологических.

Почву для достижений этой области готовят междисциплинарные исследования, в которых на основе подхода конвергентной функциональной геномики (Convergent Functional Genomics, выявление приоритетных биомаркеров на основе сопоставления нескольких независимых линий доказательств, преодолевающее недостатки полногеномного сканирования) были выявлены высоковалидные генетические маркеры SAT1, PTEN, SKA2, MARCKS и MAP3K3 [119, 120]. Стратегия авторов этой перспективной разработки основывается на нескольких последовательных шагах, куда входит выявление в крови дифференциальной транскрипции определенного набора генов (для которых ранее были установлены связи с биполярной депрессией) в процессе проспективного наблюдения за лицами с различной степенью выраженности суицидальных мыслей. Далее набор перспективных генов уточняли путём сопоставления с профилем их транскрипции в аутопсийном материале жертв суицида, после чего релевантность этого набора оценивалась вновь в клинических наблюдениях на людях, в частности, выявлялась их связь с фактом госпитализации субъектов по поводу суицидальных действий. Проверка ряда выявленных разными путями генов (CADM1, CLIP4, DTNA, KIF2C6 SATI, SKA2, SLC4A4, IL6, MBP, JUN, KLHDC3) на независимых континентах пациентов психиатрических клиник позволила авторам предсказывать вероятность госпитализации по поводу суицидальной попытки, причем наиболее информативным при этом оказались ген SLC4A4 [119, 120]. Использование самоотчетов об изменяющейся интенсивности суицидальных мыслей в сочетании с результатами экспрессии генов позволили установить генетические маркеры прогрессии суицидальных переживаний [119, 120].

Выявляемые предикторы были разными в случае мужчин и женщин, в частности у женщин госпитализацию лучше всего предсказывал выявляемый в крови транскрипт гена PIK3C3 [121]. В ходе дальнейших исследований многие генетические маркеры, в частности, SAT1 и PTEN были подтверждены, и были выявлены новые, в частности SPTBN1 и C7orf73 [122]. В числе выявленных маркеров оказались гены, связанные с апоптозом, стресс - реагированием, нейрогенезом и внутриклеточными протеинкиназными сигнальными механизмами.

В другом исследовании использованы эпигенетические эффекты, в частности показано, что степень метилирования гена SKA2, взаимодействуя с выраженностью стресса в раннем детском возрасте и, будучи связанной с актуальным объективным стрессом (дексаметазо- новый тест), предсказывает риск суицидальной попытки в течение жизни [123]. Данный ген (кодирующий белок-шаперон, влияющий на состояние рецептора к кортизолу, выполняющий также функции в процессе митоза) представляет большой интерес, поскольку снижение его транскрипции в мозге жертв суицида коррелирует с аналогичными изменениями в крови лиц с высоким уровнем суицидальных мыслей, а ассоциация с уровнем кортизола в слюне на 80% предсказывает прогрессию суицидального поведения (от мыслей к попыткам и суициду) [124].

Таким образом, на пути комбинирования различных линий доказательств, сопоставления различных когорт (включая мозг умерших от суицида, в связи с чем накопление биобанков с данным специфическим материалом является приоритетом), оценивая взаимодействие генетических, эпигенетических, патофизиологических, личностных и социально - психологических факторов, постепенно формируется стратегия поиска периферических маркеров суицидальности. Одновременно в связи со всё более широким внедрением нейровизуализации накапливается дополнительный клинический материал о структурных особенностях мозга при депрессиях и суицидальности [125]. Можно полагать, что это приведёт к тому, что комбинируя психологические тесты, психометрические подходы оценки риска, оценку выраженности раннего стресса, генетические маркеры, ассоциированные с суицидом, показатели регуляции НРА (дексаметазоновый тест), липиды крови и данные нейровизуализации можно будет повысить качество прогностической оценки суицидального риска. Несмотря на то, что результаты исследований различных биомаркеров часто конфликтуют между собой, а также, несмотря на низкую чувствительность и специфичность каждого теста в отдельности, у этих исследований большой потенциал, особенно при комбинировании различных подходов.



Заключение

суицид стресс липидный генетический

Суицид - это не только «предательство мозга».

Весь приведённый выше материал убеждает в том, что при обсуждении биологических факторов и патофизиологических механизмов суицидального поведения нельзя ограничиваться только анализом процессов в ЦНС. Суицид - это не только результат «предательства мозга», многие телесные процессы разбалансированы при обострении суицидального поведения, и эти дисбалансы вносят свой вклад. Это в полной мере соответствует модели стресс-уязвимости, основанной на признании ключевой роли стресса, который разворачивается, охватывая весь организм. Стресс-реакция выступает тем интегрирующим механизмом, который объединяет «душу и тело», физиологические процессы и сознание, поведение и мышление. При этом, как свидетельствуют многочисленные данные, в патологические цепочки вовлекаются разнообразные периферические процессы - метаболические системы организма, иммунитет, нейрогормональные реакции, а также кишечная микрофлора как компонент оси «кишечник-мозг». Все они в конечном итоге оказываются так или иначе связанными с суицидальным поведением - от суицидальных мыслей до завершенного суицида. Что при этом является причиной, а что следствием - дифференцировать довольно затруднительно, скорее всего, все связи многосторонние и носят сетевой характер.

Выявление этих ассоциаций имеет значение одновременно и для понимания патофизиологии суицидальности, и для поиска периферических маркеров, которые могли бы быть использованы для уточнения риска, предикции и в самом идеальном варианте - превенции самоубийств. Пока что на первом направлении успехов больше. В то же время, и на втором



Литература

1. Mann J.J. Neurobiology of suicidal behavior. Nature Reviews Neuroscience. 2003; 4: 819-28.

2. Heeringen van K., Mann J.J. The neurobiology of suicide. The Lancet Psychiatry. 2014; 1 (1): 63-72.

3. Wasserman D. A stress-vulnerability model and the development of the suicidal process. In D. Wasserman (ed.) Suicide. An Unnecessary Death, 2001, London: Martin Duniz. pp. 13-27.

4. Vitetta L., Anton B., Cortizo F. et al. Mind-body medicine: stress and its impact on overall health and longevity. Ann. NY. Acad. Sci. 2005; 1057: 492-505.

5. Pandey G.N., Dwivedi Y. Peripheral Biomarkers for Suicide. In: The Neurobiological Basis of Suicide / Ed. Yogesh Dwiwedi. Boca Raton (FL): CRC Press/Taylor & Francis. 2012.

6. Arantes-Goncalves F., Coelho R. Seeking for biological markers in suicidal behavior. Acta Med Port. 2008; 21 (1): 89-97.

7. Oquendo M.A., Bernanke J.A. Suicide risk assessment: tools and challenges. World Psychiatry. 2017; 16 (1): 28-29.

8. Mann J.J., Arango V., Underwood M.D. Serotonin and suicidal behavior. Ann. NY. Acad. Sci. 1990; 600: 476-84.

9. van Heeringen C. Suicide, serotonin, and the brain // Crisis. - 2001. - V.22(2). - P.66-70.

10. Barchas J.D., Altemus M. Monoamine hypotheses of mood disorders. In: Basic Neurochemistry: Molecular, Cellular and Medical Aspects. 6th edition. Eds: G.J. Siegel, B.W. Agranoff, D. R.W. Albers et al. Philadelphia: Lippincott-Raven; 1999.

11. Stahl S.M. Mechanism of action of serotonin selective reuptake inhibitors. J. Affect. Dis. 1998; 51 (3): 215-35.

12. Shaw D.M., Camps F.E., Eccleston E.G. 5-hydroxytryptamine in the hindbrain of depressive suicides. British Journal of Psychiatry. 1967; 113: 1407-11.

13. Asberg M., Traskman L., Thoren P. 5HIAA in the cerebrospinal fluid: a biochemical suicide predictor. Archives of General Psychiatry. 1976; 33: 1193-97.

14. Arita H. The neuroscience of suicide. Brain Nerve. 2012; 64 (8): 929-35.

15. Mann J.J. The serotoninergic system in mood disorders and suicidal behavior. Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences. 2013; 368 (1615): 20120537.

16. Розанов В.А., Моховиков А.Н., Вассерман Д. Нейробиологические основы суицидальности. Укр. Мед. Журя. 1999; 6 (14): 5-12.

17. Розанов В.А. Гены и суицидальное поведение. Суицидология. 2013; 4 (10), 1: 3-14.

18. Antypa N., Seretti A., Rujesku D. Serotonergic genes and suicide: a systematic review. Eur. Neuropsychopharmacol. 2013; 23 (10): 1125-42.

19. Uher R., Zwicker A. Etiology in psychiatry: embracing the reality of poly-gene-environmental causation of mental illness. World Psychiatry. 2017; 16 (2): 121-9.

20. Heils A., Teufel A., Petri S. et al. Allelic variation of human serotonin transporter gene expression. J. Neurochem. 1996; 66: 2621-4.

21. Caspi A., Sugden K., Moffitt T.E. et al. Influence of life stress on depression: moderation by a polymorphism in the 5-HTT gene. Science. 2003; 301: 386-9.

22. Lin P.Y., Tsai G. Association between serotonin transporter gene promoter polymorphism and suicide: results of meta-analysis. Biological Psychiatry. 2004; 55: 1023-30.



References

1. Mann J.J. Neurobiology of suicidal behavior. Nature Reviews Neuroscience. 2003; 4: 819-28.

2. Heeringen van K., Mann J.J. The neurobiology of suicide. The Lancet Psychiatry. 2014; 1 (1): 63-72.

3. Wasserman D. A stress-vulnerability model and the development of the suicidal process. In D. Wasserman (ed.) Suicide. An Unnecessary Death, 2001, London: Martin Duniz. pp. 13-27.

4. Vitetta L., Anton B., Cortizo F. et al. Mind-body medicine: stress and its impact on overall health and longevity. Ann. NY. Acad. Sci. 2005; 1057: 492-505.

5. Pandey G.N., Dwivedi Y. Peripheral Biomarkers for Suicide. In: The Neurobiological Basis of Suicide / Ed. Yogesh Dwiwedi. Boca Raton (FL): CRC Press/Taylor & Francis. 2012.

6. Arantes-Goncalves F., Coelho R. Seeking for biological markers in suicidal behavior. Acta Med Port. 2008; 21 (1): 89-97.

7. Oquendo M.A., Bernanke J.A. Suicide risk assessment: tools and challenges. World Psychiatry. 2017; 16 (1): 28-29.

8. Mann J.J., Arango V., Underwood M.D. Serotonin and suicidal behavior. Ann. NY. Acad. Sci. 1990; 600: 476-84.

9. van Heeringen C. Suicide, serotonin, and the brain // Crisis. - 2001. - V.22(2). - P.66-70.

10. Barchas J.D., Altemus M. Monoamine hypotheses of mood disorders. In: Basic Neurochemistry: Molecular, Cellular and Medical Aspects. 6th edition. Eds: G.J. Siegel, B.W. Agranoff, D. R.W. Albers et al. Philadelphia: Lippincott-Raven; 1999.

11. Stahl S.M. Mechanism of action of serotonin selective reuptake inhibitors. J. Affect. Dis. 1998; 51 (3): 215-35.

12. Shaw D.M., Camps F.E., Eccleston E.G. 5-hydroxytryptamine in the hindbrain of depressive suicides. British Journal of Psychiatry. 1967; 113: 1407-11.

13. Asberg M., Traskman L., Thoren P. 5HIAA in the cerebrospinal fluid: a biochemical suicide predictor. Archives of General Psychiatry. 1976; 33: 1193-97.

14. Arita H. The neuroscience of suicide. Brain Nerve. 2012; 64 (8): 929-35.

15. Mann J.J. The serotoninergic system in mood disorders and suicidal behavior. Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences. 2013; 368 (1615): 20120537.

16. Rozanov V.A., Mohovikov A.N., Vasserman D. Nejrobiologicheskie osnovy suicidal'nosti. Ukr. Med. Zhurn. 1999; 6 (14): 512. (In Russ)

17. Rozanov V.A. Genes and suicidality. Suicidology. 2013; 4 (10), 1: 3-14. (In Russ)

18. Antypa N., Seretti A., Rujesku D. Serotonergic genes and suicide: a systematic review. Eur. Neuropsychopharmacol. 2013; 23 (10): 1125-42.

19. Uher R., Zwicker A. Etiology in psychiatry: embracing the reality of poly-gene-environmental causation of mental illness. World Psychiatry. 2017; 16 (2): 121-9.

20. Heils A., Teufel A., Petri S. et al. Allelic variation of human serotonin transporter gene expression. J. Neurochem. 1996; 66: 2621-4.

21. Caspi A., Sugden K., Moffitt T.E. et al. Influence of life stress on depression: moderation by a polymorphism in the 5-HTT gene. Science. 2003; 301: 386-9.

22. Lin P.Y., Tsai G. Association between serotonin transporter gene promoter polymorphism and suicide: results of meta-analysis.

Biological Psychiatry. 2004; 55: 1023-30.

23. Wasserman D., Sokolowski M., Wasserman J. et al. Neurobiology and the genetics of suicide. In: Oxford Textbook on Suicidology and Suicide Prevention (Ed. D.Wasserman and C.Wasserman), 2009, NY: Oxford University Press, pp.165-182.

24. Li D., He L. Further clarification of the contribution of the tryptophan hydroxylase (TPH) gene to suicidal behavior using systematic allelic and genotypic meta-analyses. Human Genetics. 2006; 119:233-40.

25. Kenna G.A., Roder-Hanna N., Leggio L. et al. Association of the 5-HTT gene-linked promoter region (5-HTTLPR) polymorphism with psychiatric disorders: review of psychopathology and pharmacotherapy. PharmacogenomicsPers. Med. 2012; 5: 19-35.

26. Tyano S., Zalsman G., Ofek H. et al. Plasma serotonin levels and suicidal behavior in adolescents. Eur. Neuropsychopharmacol. 2006; 16: 49-57.

27. Berger M., Gray J.A., Roth B.L. et al. The expanded biology of serotonin. Annu. Rev. Med. 2006; 60: 355-66.

28. Pandey G.N. Altered serotonin function in suicide. Evidence from platelet and neuroendocrine studies. Ann. NY. Acad. Sci. 1997; 836: 182-200.

29. Verkes R.J., Van der Mast R.C., Kerkhof A.J. et al. Platelet serotonin, monoamine oxidase activity, and [3H] paroxetine binding related to impulsive suicide attempts and borderline personality disorder. Biol Psychiatry. 1998; 43 (10): 740-6.

30. Verkes R.J., Fekkes D., Zwinderman A.H. et al. Platelet serotonin and [3H] paroxetine binding correlate with recurrence of suicidal behavior. Psychopharmacology (Berl). 1997; 132 (1): 89-94.

31. Pandey G.N., Pandey S.C., Dwivedi Y. et al. Platelet serotonin- 2A receptors: A potential biological marker for suicidal behavior. Am JPsychiatry. 1995; 152: 850-5.

32. Mann J.J., McBride A., Brown R. Relationship between central and peripheral serotonin indexes in depressed and suicidal patients. Arch Gen Psychiatry. 1992; 49 (6): 442-6.

33. Mьller-Oerlinghausen B., Roggenbach J., Franke L. Serotonergic platelet markers of suicidal behavior - do they really exist? J Affect Disord. 2004; 79 (1-3): 13-24.

34. Roggenbach J., Mьller-Oerlinghausen B., Franke L. et al. Peripheral serotonergic markers in acutely suicidal patients. 1. Comparison of serotoninergic platelet measures between suicidal individuals, non-suicidal patients with major depression and healthy subjects. J Neural Transm. 2007; 114 (4): 479-87.

35. Ragolsky M., Shimon H., Shalev H. et al. Suicidal thoughts are associated with platelet counts in adolescent inpatient. J Child Adolesc. Psychopharmacol. 2013; 23: 49-53.

36. Lesch K.P., Wolozin B.L., Murphy D.L. et al. Primary structure of the human 162 K.-P. Lesch et al.: Organization of the human serotonin transporter gene platelet serotonin (5-HT) uptake site: identity with the brain 5-HT transporter. J Neurochem. 1993; 60: 2319-22.

37. Coccaro E.F., Berman M.E., Kavoussi R.J., Hauger R.L. Relationship of prolactin response to D-fenfluramine to behavioral and questionnaire assessments of aggression in personality-disordered men. Biol Psychiatry. 1996; 40: 157-64.

38. Malone K.M., Corbitt E.M., Li S, Mann J.J. Prolactin response to fenfluramine and suicide attempt lethality in major depression. British Journal of Psychiatry. 1996; 168: 324-9.

39. Cleare A.J., Murray R.M., O'Keane V. Reduced prolactin and cortisol responses to D-fenfluramine in depressed compared to healthy matched control subjects. Neuropsychopharmacology. 1996; 14: 349-54.

40. Нейрохимия / под ред. И.В. Ашмарина, П.В. Стукалова. М.: Изд-во ин-та биомед. химии РАМН, 1996. 470 с.

41. Spring B Recent research on the behavioral effects of tryptophan and carbohydrate. Nutr Health. 1984; 3 (1-2): 55-67.

42. Winberg S., Overli O., Lepage O. Suppression of aggression in rainbow trout (Oncorhynchus mykiss) by dietary L-tryptophan. J Exp Biol. 2001; 204 (Pt 22): 3867-76.

43. Wolkers C.P., Serra M., Hoshiba M.A. et al. Dietary L- tryptophan alters aggression in juvenile matrixa Brycon amazonicus. Fish Physiol Biochem. 2012; 38 (3): 819-27.

44. Moskowitz D.S., Pinard G., Zuroff D.C. et al. The effect of tryptophan on social interaction in everyday life: a placebo-

23. Wasserman D., Sokolowski M., Wasserman J. et al. Neurobiology and the genetics of suicide. In: Oxford Textbook on Suicidol- ogy and Suicide Prevention (Ed. D.Wasserman and C.Wasserman), 2009, NY: Oxford University Press, pp.165-182.

24. Li D., He L. Further clarification of the contribution of the tryptophan hydroxylase (TPH) gene to suicidal behavior using systematic allelic and genotypic meta-analyses. Human Genetics. 2006; 119:233-40.

25. Kenna G.A., Roder-Hanna N., Leggio L. et al. Association of the 5-HTT gene-linked promoter region (5-HTTLPR) polymorphism with psychiatric disorders: review of psychopathology and pharmacotherapy. Pharmacogenomics Pers. Med. 2012; 5: 19-35.

26. Tyano S., Zalsman G., Ofek H. et al. Plasma serotonin levels and suicidal behavior in adolescents. Eur. Neuropsychopharmacol. 2006; 16: 49-57.

27. Berger M., Gray J.A., Roth B.L. et al. The expanded biology of serotonin. Annu. Rev. Med. 2006; 60: 355-66.

28. Pandey G.N. Altered serotonin function in suicide. Evidence from platelet and neuroendocrine studies. Ann. NY. Acad. Sci. 1997; 836: 182-200.

29. Verkes R.J., Van der Mast R.C., Kerkhof A.J. et al. Platelet serotonin, monoamine oxidase activity, and [3H] paroxetine binding related to impulsive suicide attempts and borderline personality disorder. Biol Psychiatry. 1998; 43 (10): 740-6.

30. Verkes R.J., Fekkes D., Zwinderman A.H. et al. Platelet serotonin and [3H] paroxetine binding correlate with recurrence of suicidal behavior. Psychopharmacology (Berl). 1997; 132 (1): 8994.

31. Pandey G.N., Pandey S.C., Dwivedi Y. et al. Platelet serotonin- 2A receptors: A potential biological marker for suicidal behavior. Am J Psychiatry. 1995; 152: 850-5.

32. Mann J.J., McBride A., Brown R. Relationship between central and peripheral serotonin indexes in depressed and suicidal patients. Arch Gen Psychiatry. 1992; 49 (6): 442-6.

33. Mьller-Oerlinghausen B., Roggenbach J., Franke L. Serotonergic platelet markers of suicidal behavior - do they really exist? J Affect Disord. 2004; 79 (1-3): 13-24.

34. Roggenbach J., Mьller-Oerlinghausen B., Franke L. et al. Peripheral serotonergic markers in acutely suicidal patients. 1. Comparison of serotoninergic platelet measures between suicidal individuals, non-suicidal patients with major depression and healthy subjects. J Neural Transm. 2007; 114 (4): 479-87.

35. Ragolsky M., Shimon H., Shalev H. et al. Suicidal thoughts are associated with platelet counts in adolescent inpatient. J Child Adolesc. Psychopharmacol. 2013; 23: 49-53.

36. Lesch K.P., Wolozin B.L., Murphy D.L. et al. Primary structure of the human 162 K.-P. Lesch et al.: Organization of the human serotonin transporter gene platelet serotonin (5-HT) uptake site: identity with the brain 5-HT transporter. J Neurochem. 1993; 60: 2319-22.

37. Coccaro E.F., Berman M.E., Kavoussi R.J., Hauger R.L. Relationship of prolactin response to D-fenfluramine to behavioral and questionnaire assessments of aggression in personality- disordered men. Biol Psychiatry. 1996; 40: 157-64.

38. Malone K.M., Corbitt E.M., Li S, Mann J.J. Prolactin response to fenfluramine and suicide attempt lethality in major depression. British Journal of Psychiatry. 1996; 168: 324-9.

39. Cleare A.J., Murray R.M., O'Keane V. Reduced prolactin and cortisol responses to D-fenfluramine in depressed compared to healthy matched control subjects. Neuropsychopharmacology. 1996; 14: 349-54.

40. Nejrohimija / pod red. I.V. Ashmarina, P.V. Stukalova. M.: Izd- vo in-ta biomed. himii RAMN, 1996. 470 s. (In Russ)

41. Spring B Recent research on the behavioral effects of tryptophan and carbohydrate. Nutr Health. 1984; 3 (1-2): 55-67.

42. Winberg S., Overli O., Lepage O. Suppression of aggression in rainbow trout (Oncorhynchus mykiss) by dietary L-tryptophan. J Exp Biol. 2001; 204 (Pt 22): 3867-76.

43. Wolkers C.P., Serra M., Hoshiba M.A. et al. Dietary L- tryptophan alters aggression in juvenile matrixa Brycon amazonicus. Fish Physiol Biochem. 2012; 38 (3): 819-27.

44. Moskowitz D.S., Pinard G., Zuroff D.C. et al. The effect of tryptophan on social interaction in everyday life: a placebo- controlled study. Neuropsychopharmacology. 2001; 25 (2): 27789.

45. aan het Rot M., Moskowitz D.S., Pinard G. et al. Social behaviour and mood in everyday life: the effects of tryptophan in quarrelsome individuals. J Psychiatry Neurosci. 2006; 31 (4): 25362.

46. Bell C., Abrams J., Nutt D. Tryptophan depletion and its implications for psychiatry. Br J Psychiatry. 2001; 178: 399-405.

47. Russo S., Kema I.P., Fokkema M.R. et al. Tryptophan as a link between psychopathology and somatic states. Psychosom Med. 2003; 65 (4): 665-71.

48. Russo S., Kema I.P., Bosker F. et al. Tryptophan as an evolution- arily conserved signal to brain serotonin: molecular evidence and psychiatric implications. World J Biol Psychiatry. 2009; 10 (4): 258-68.

49. O'Mahony S.M., Clarke G., Borre Y.E. et al. Serotonin, tryptophan metabolism and the brain-gut-microbiome axis. Behav Brain Res. 2015; 277: 32-48.

50. Лапин И. П. Стресс. Тревога. Депрессия. Алкоголизм. Эпилепсия (Нейрокинурениновые механизмы и новые подходы к лечению). СПб.: Изд-во ДЕАН, 2004. 224 с.

51. Шилов Ю.Е., Безруков М.В. Кинуренины в патогенезе эндогенных психических заболеваний. Вестник РАМН. 2013; 1: 35-41.

52. Узбеков М.Г., Максимова Н.М. Моноамино-гормональные связи в патогенезе тревожной депрессии. Журнал Неврологии и Психиатрии. 2015; 1 (2): 52-5.

53. Dell'Osso L., Carmassi C., Mucci F. et al. Depression, Serotonin and Tryptophan. Current Pharmaceutical Design. 2016; 22: 949-54.

54. Ogawa S., Fujii T., Koga N. et al. Plasma L-tryptophan in major depressive disorder: new data and meta-analysis. J Clin Psychiatry. 2014; 75 (9): e906-15.

55. Fukuda K. Etiological classification of depression based on the enzymes of tryptophan metabolism. BMC Psychiatry. 2014; 14: 372.

56. Gabbay V., Klein R.G., Katz Y. et al. The possible role of the kynurenine pathway in adolescent depression with melancholic features. J Child Psychol Psychiatry. 2010; 51 (8): 935-43.

57. Almeida-Montes L.G., Valles-Sanchez V., Moreno-Aguilar J. et al. Relation of serum cholesterol, lipid, serotonin and tryptophan levels to severity of depression and to suicide attempt. J Psychiatry Neurosci. 2000; 25 (4): 371-7.

58. Sublette M.E., Galfalvy H.C., Fuchs D. et al. Plasma kynurenine levels are elevated in suicide attempters with major depressive disorder. Brain Behav Immun. 2011; 25 (6): 1272-8.

59. Bradley K.A., Case J.A., Khan O. et al. The role of the kynurenine pathway in suicidality in adolescent major depressive disorder. Psychiatry Res. 2015; 227 (2-3): 206-12.

60. Voracek M., Tran U.S. Dietary tryptophan and suicide rate in industrial nations. J Affect Disord. 2007; 98 (3): 259-62.

61. Мюльберг А.А., Гришина Т.В. Цитокины как медиаторы нейроиммунных взаимодействий. Усп. Физиол. Наук. 2006; 37 (1): 18-27.

62. Goldsmith D.R., Rapaport M.H., Miller B.J.A meta-analysis of blood cytokine network alterations in psychiatric patients: comparisons between schizophrenia, bipolar disorder and depression. Mol Psychiatry. 2016; 21 (12): 1696-709.

63. Soskin D.P., Cassiello C., Isacoff O. et al. The inflammatory hypothesis of depression. FOCUS. The Journal of Lifelong Learning in Psychiatry. 2012; 10 (4): 413-21.

64. Kohler O., Benros M.E., Nordentoft M. et al. Effect of antiinflammatory treatment on depression, depressive symptoms, and adverse effects. A systematic review and meta-analysis of randomized clinical trials. JAMA Psychiatry. 2014; 71 (12): 138191.

65. Kim Y.K., Lee S.W., Kim S.H. et al. Differences in cytokines between non-suicidal patients and suicidal patients in major depression. Progress in Neuro-psychopharmacology and Biological Psychiatry. 2008; 32 (2): 356-61.

66. O'Donovan A., Rush G., Hoatam G. et al. Suicidal ideation is associated with elevated inflammation in patients with major depressive disorder. Depression and Anxiety. 2013; 30 (4): 307-14.

controlled study. Neuropsychopharmacology. 2001; 25 (2): 27789.

45. Aan het Rot M., Moskowitz D.S., Pinard G. et al. Social behaviour and mood in everyday life: the effects of tryptophan in quarrelsome individuals. J Psychiatry Neurosci. 2006; 31 (4): 25362.

46. Bell C., Abrams J., Nutt D. Tryptophan depletion and its implications for psychiatry. Br J Psychiatry. 2001; 178: 399-405.

47. Russo S., Kema I.P., Fokkema M.R. et al. Tryptophan as a link between psychopathology and somatic states. Psychosom Med. 2003; 65 (4): 665-71.

48. Russo S., Kema I.P., Bosker F. et al. Tryptophan as an evolutionarily conserved signal to brain serotonin: molecular evidence and psychiatric implications. World J Biol Psychiatry. 2009; 10 (4): 258-68.

49. O'Mahony S.M., Clarke G., Borre Y.E. et al. Serotonin, tryptophan metabolism and the brain-gut-microbiome axis. Behav Brain Res. 2015; 277: 32-48.

50. Lapin I. P. Stress. Trevoga. Depressija. Alkogolizm. Jepilepsija (Nejrokinureninovye mehanizmy i novye podhody k lecheniju). SPb.: Izd-vo DEAN, 2004. 224 s. (In Russ)

51. Shilov Ju.E., Bezrukov M.V. Kinureniny v patogeneze jendogennyh psihicheskih zabolevanij. Vestnik RAMN. 2013; 1: 35-41. (In Russ)

52. Uzbekov M.G., Maksimova N.M. Monoamino-gormonal'nye svjazi v patogeneze trevozhnoj depressii. Zhurnal Nevrologii i Psihiatrii. 2015; 1 (2): 52-5. (In Russ)

53. Dell'Osso L., Carmassi C., Mucci F. et al. Depression, Serotonin and Tryptophan. Current Pharmaceutical Design. 2016; 22: 949-54.

54. Ogawa S., Fujii T., Koga N. et al. Plasma L-tryptophan in major depressive disorder: new data and meta-analysis. J Clin Psychiatry. 2014; 75 (9): e906-15.

55. Fukuda K. Etiological classification of depression based on the enzymes of tryptophan metabolism. BMC Psychiatry. 2014; 14: 372.

56. Gabbay V., Klein R.G., Katz Y. et al. The possible role of the kynurenine pathway in adolescent depression with melancholic features. J Child Psychol Psychiatry. 2010; 51 (8): 935-43.

57. Almeida-Montes L.G., Valles-Sanchez V., Moreno-Aguilar J. et al. Relation of serum cholesterol, lipid, serotonin and tryptophan levels to severity of depression and to suicide attempt. J Psychiatry Neurosci. 2000; 25 (4): 371-7.

58. Sublette M.E., Galfalvy H.C., Fuchs D. et al. Plasma kynurenine levels are elevated in suicide attempters with major depressive disorder. Brain Behav Immun. 2011; 25 (6): 1272-8.

59. Bradley K.A., Case J.A., Khan O. et al. The role of the kynurenine pathway in suicidality in adolescent major depressive disorder. Psychiatry Res. 2015; 227 (2-3): 206-12.

60. Voracek M., Tran U.S. Dietary tryptophan and suicide rate in industrial nations. J Affect Disord. 2007; 98 (3): 259-62.

61. Mjul'berg A.A., Grishina T.V. Citokiny kak mediatory nejroim- munnyh vzaimodejstvij. Usp. Fiziol. Nauk. 2006; 37 (1): 18-27. (In Russ)

62. Goldsmith D.R., Rapaport M.H., Miller B.J.A meta-analysis of blood cytokine network alterations in psychiatric patients: comparisons between schizophrenia, bipolar disorder and depression. Mol Psychiatry. 2016; 21 (12): 1696-709.

63. Soskin D.P., Cassiello C., Isacoff O. et al. The inflammatory hypothesis of depression. FOCUS. The Journal of Lifelong Learning in Psychiatry. 2012; 10 (4): 413-21.

64. Kohler O., Benros M.E., Nordentoft M. et al. Effect of antiinflammatory treatment on depression, depressive symptoms, and adverse effects. A systematic review and meta-analysis of randomized clinical trials. JAMA Psychiatry. 2014; 71 (12): 1381-91.

65. Kim Y.K., Lee S.W., Kim S.H. et al. Differences in cytokines between non-suicidal patients and suicidal patients in major depression. Progress in Neuro-psychopharmacology and Biological Psychiatry. 2008; 32 (2): 356-61.

66. O'Donovan A., Rush G., Hoatam G. et al. Suicidal ideation is associated with elevated inflammation in patients with major depressive disorder. Depression and Anxiety. 2013; 30 (4): 307-14.

67. Mina V.A., Lacerda-Pinheiro S.F., Maia L.C.et al. The influence of inflammatory cytokines in physiopathology of suicidal behavior. J Affect Disord. 2015; 172: 219-30.

68. Janelidze S., Mattei D., Westrin A. et al. Cytokine levels in the blood may distinguish suicide attempters from depressed patients. Brain Behav Immun. - 2011; 25 (2): 335-9.

69. Ganan9a L., Oquendo M.A., Tyrka A.R. et al. The role of cytokines in the pathophysiology of suicidal behavior. Psychoneuroendocrinology. 2016; 63: 296-310.

70. Тишкина А. О., Степаничев М. Ю., Аниол В. А. и др. Функции микроглии в здоровом мозге: фокус на нейропластичность. Успехи Физиологических Наук. 2014; 45 (4): 3-18.

71. Frick L.R., Williams K., Pittenger C. Microglial dysregulation in psychiatric disease. Clin Dev Immunol 2013; 2013:608654

72. Kim J.W., Szigethy E.M., Melhem N.M. et al. Inflammatory markers and the pathogenesis of pediatric depression and suicide: a systematic review of the literature. J of Clinical Psychiatry. 2014; 75 (11): 1242-53.

73. Reus G.Z., Fries G.R., Stertz L. et al. The role of inflammation and microglia un the pathophysiology of psychiatric disorders. Neuroscience. 2015; 300: 141-54.

74. Bhattacharya A., Derecki N.C., Lovenberg T.W. et al. Role of neuro-immunological factors in the pathophysiology of mood disorders. Psychopharmacology. 2016; 233 (9): 1623-36.

75. Justo D., Arbel Y., Altberg G. et al. Inflammation markers in individuals with history of mental health crisis. Inflammation. 2008; 31 (4): 254-9.

76. Steiner J., Gos T., Bogerts B. et al. Possible impact of microglial cells and the monocyte-macrophage system in suicidal behavior. CNS Neurol Disord Drug Targets. 2013; 12 (7): 971-9.

77. Brisch R., Steiner J., Mawrin C. et al. Microglia in the dorsal raphe nucleus plays a potential role in both suicide facilitation and prevention in affective disorders. Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci. 2017; 267 (5): 403-15.

78. Александровский Ю.А., Чехонин В.П. Клиническая иммунология пограничных психических расстройств. М.: ГЭОТАР - МЕДИА, 2005. 256 с.

79. Гаркави Л.Х., Квакина Е.Б., Уколова М.А. Адаптационные реакции и резистентность организма. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского университета, 1990. 224 с.

80. Ivkovic M., Pantovic-Stefanovic M., Dunjic-Kostic B. et al. Neutrophil-to-lymphocye ratio predicting suicide risk in euthymic patients with bipolar disorder: Moderating effect of family history. ComprPsychiatry. 2016; 66: 87-95.

81. Bryleva E.Y., Brundin L. Kynurenine pathway metabolites and suicidality. Neuropharmacology. 2017; 112, Part B: 324-30.

82. Kennedy P.J., Cryan J.F., Dinan T.G. et al. Kynurenine pathway metabolism and the microbiota-gut-brain axis. Neuropharmacology. 2017; 112 (Pt B): 399-412.

83. Martin-Subero M., Anderson G., Kanchanatawan B. et al. Comorbidity between depression and inflammatory bowel disease explained by immune-inflammatory, oxidative, and nitrosa- tive stress; tryptophan catabolites and gut-brain pathways. CNS Spectr. 2016; 21 (2): 184-98.

84. Lundberg U. Stress, subjective and objective health. International Journal of Social Welfare. 2006; 15: 41-8.

85. Rozanov V. Stress and Epigenetics in Suicide. 1^st Edition, Academic Press, 2017. 227 р.

86. Cole S.W. Social regulation of human gene expression: mechanisms and implications for public health. American Journal of Public Health. 2013; 103, Suppl 1: 84-92.

87. Cole S. W. Human Social Genomics. PLoS Genetics. 2014; 10 (8): e1004601.

88. Steinvil A., Shirom A., Melamed S. et al. Relation of educational level to inflammation-sensitive biomarker level. AM J Cardiol. 2008; 102 (8): 1034-9.

89. Muldoon M.F., Manuck S.B., Matthews K.A. Lowering cholesterol concentrations and mortality: a quantitative review of primary prevention trials. British Medical Journal. 1990; 301: 30914.

90. Cummings P., Psaty B.M. The association between cholesterol and death from suicide and injury. Annals of Internal Medicine. 1994; 120: 848-55.

67. Mina V.A., Lacerda-Pinheiro S.F., Maia L.C.et al. The influence of inflammatory cytokines in physiopathology of suicidal behavior. J Affect Disord. 2015; 172: 219-30.

68. Janelidze S., Mattei D., Westrin A. et al. Cytokine levels in the blood may distinguish suicide attempters from depressed patients. Brain Behav Immun. - 2011; 25 (2): 335-9.

69. Ganan9a L., Oquendo M.A., Tyrka A.R. et al. The role of cytokines in the pathophysiology of suicidal behavior. Psychoneuroendocrinology. 2016; 63: 296-310.

70. Tishkina A. O., Stepanichev M. Ju., Aniol V. A. i dr. Funkcii mikroglii v zdorovom mozge: fokus na nejroplastichnost'. Uspehi Fiziologicheskih Nauk. 2014; 45 (4): 3-18. (In Russ)

71. Frick L.R., Williams K., Pittenger C. Microglial dysregulation in psychiatric disease. Clin Dev Immunol 2013; 2013:608654

72. Kim J.W., Szigethy E.M., Melhem N.M. et al. Inflammatory markers and the pathogenesis of pediatric depression and suicide: a systematic review of the literature. J of Clinical Psychiatry. 2014; 75 (11): 1242-53.

73. Reus G.Z., Fries G.R., Stertz L. et al. The role of inflammation and microglia un the pathophysiology of psychiatric disorders. Neuroscience. 2015; 300: 141-54.

74. Bhattacharya A., Derecki N.C., Lovenberg T.W. et al. Role of neuro-immunological factors in the pathophysiology of mood disorders. Psychopharmacology. 2016; 233 (9): 1623-36.

75. Justo D., Arbel Y., Altberg G. et al. Inflammation markers in individuals with history of mental health crisis. Inflammation. 2008; 31 (4): 254-9.

76. Steiner J., Gos T., Bogerts B. et al. Possible impact of microglial cells and the monocyte-macrophage system in suicidal behavior. CNS Neurol Disord Drug Targets. 2013; 12 (7): 971-9.

77. Brisch R., Steiner J., Mawrin C. et al. Microglia in the dorsal raphe nucleus plays a potential role in both suicide facilitation and prevention in affective disorders. Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci. 2017; 267 (5): 403-15.

78. Aleksandrovskij Ju.A., Chehonin V.P. Klinicheskaja immunologija pogranichnyh psihicheskih rasstrojstv. M.: GJeOTAR - MEDIA, 2005. 256 s. (In Russ)

79. Garkavi L.H., Kvakina E.B., Ukolova M.A. Adaptacionnye reakcii i rezistentnost' organizma. Rostov n/D: Izd-vo Ros- tovskogo universiteta, 1990. 224 s. (In Russ)

80. Ivkovic M., Pantovic-Stefanovic M., Dunjic-Kostic B. et al. Neutrophil-to-lymphocye ratio predicting suicide risk in euthym- ic patients with bipolar disorder: Moderating effect of family history. Compr Psychiatry. 2016; 66: 87-95.

81. Bryleva E.Y., Brundin L. Kynurenine pathway metabolites and suicidality. Neuropharmacology. 2017; 112, Part B: 324-30.

82. Kennedy P.J., Cryan J.F., Dinan T.G. et al. Kynurenine pathway metabolism and the microbiota-gut-brain axis. Neuropharmacology. 2017; 112 (Pt B): 399-412.

83. Martin-Subero M., Anderson G., Kanchanatawan B. et al. Comorbidity between depression and inflammatory bowel disease explained by immune-inflammatory, oxidative, and nitrosa- tive stress; tryptophan catabolites and gut-brain pathways. CNS Spectr. 2016; 21 (2): 184-98.

84. Lundberg U. Stress, subjective and objective health. International Journal of Social Welfare. 2006; 15: 41-8.

85. Rozanov V. Stress and Epigenetics in Suicide. 1^st Edition, Academic Press, 2017. 227 p.

86. Cole S.W. Social regulation of human gene expression: mechanisms and implications for public health. American Journal of Public Health. 2013; 103, Suppl 1: 84-92.

87. Cole S. W. Human Social Genomics. PLoS Genetics. 2014; 10 (8): e1004601.

88. Steinvil A., Shirom A., Melamed S. et al. Relation of educational level to inflammation-sensitive biomarker level. AM J Cardiol. 2008; 102 (8): 1034-9.

89. Muldoon M.F., Manuck S.B., Matthews K.A. Lowering cholesterol concentrations and mortality: a quantitative review of primary prevention trials. British Medical Journal. 1990; 301: 30914.

90. Cummings P., Psaty B.M. The association between cholesterol and death from suicide and injury. Annals of Internal Medicine. 1994; 120: 848-55.

91. Lester D. Serum cholesterol levels and suicide: A meta-analysis. Suicide and Life Threatening Behavior. 2002; 32: 333-46.

92. Zhang J. Epidemiological link between low cholesterol and suicidality: a puzzle never finished. Nutritional Neuroscience. 2011; 14 (6): 268-87.

93. Rabe-Jablonska J., Poprawska I. Level of serum total cholesterol and LD-cholesterol in patients with major depression in acute period and remission. Med Sci Monit. 2000; 6 (3): 539-47.

94. Ploeckinger B., Dantendorfer K., Ulm M. et al. Rapid decrease of serum cholesterol concetnrations and postpartum depression. BMJ. 1996; 313 (7058): 664-664.

95. Golomb B.A. Cholesterol and violence: is there a connection? Annals of Internal Medicine. 1998; 128 (6): 478-87.

96. Розанов В.А., Мидько А.А. Системный липидный обмен и суицидальное поведение. Нейронауки. 2006; 4 (6): 3-13.

97. Spedding S. Vitamin D and depression: A systematic review and meta-analysis comparing studies with and without biological flaws. Nutrients. 2014; 6 (4): 1501-8.

98. de Leon J., Mallory P., Maw L. et al. Lack of replication of the association of low serum cholesterol and attempted suicide in another country raises more questions. Ann Clin Psychiatry. 2011; 23 (3): 163-170.

99. Cantarelli M.G., Tramontina A.C., Leite M.C. et al. Potential neurochemical links between cholesterol and suicidal behavior. Psychiatry Res. 2014; 220 (3): 745-751.

100. Colin A., Reggers J., Castronovo V. et al. Lipids, depression and suicide. Encephale. 2003; 29 (1): 49-58.

101. Montgomery P., Richardson A.J. Omega-3 fatty acids for bipolar disorder. The Cochrane Database of Systematic Reviews. 2008; 16 (2): CD005169.

102. Chang S.S., Wen C.P., Tsai M.K. et al. Adiposity, its related biologic risk factors, and suicide: a cohort study of 542088 taiwanese adults. Am J Epidemiol. 2012; 175 (8): 804-15.

103. Charmandari E., Tsigos C., Chrousos, G. P. Endocrinology of the stress response. Annual Reviews in Physiology. 2005; 67: 259-84.

104. Yerevanian B.I., Feusner J.D., Koek R.J., Mintz J. The dexamethasone suppression test as a predictor of suicidal behavior in unipolar depression. J Affect Disord. 2004; 83: 103-8.

105. Coryell W., Schlesser M. The dexamethasone suppression test and suicide prediction. Am J Psychiatry. 2001; 158: 748-53.

106. van Heeringen K., Audenaert K., Van de Wiele L., Verstraete A. Cortisol in violent suicidal behaviour: Association with personality and monoaminergic activity. J Affect Disord. 2000; 60: 181-9.

107. Thorell L.H. Valid electrodermal hyporeactivity for depressive suicidal propensity offers links to cognitive theory. Acta Psy- chiatr Scand. 2009; 119: 338-49.

108. Thorell L.H., Wolfersdorf M., Straub R. et al. Electrodermal hyporeactivity as a trait marker for suicidal propensity in uni- and bipolar depression. JPsychiatrRes. 2013; 47: 1925-31.

109. Психофизиология: Учебник для ВУЗов. 4-е изд. / Под ред. Ю.И. Александрова, СПб: Питер, 2014. 464 с.

110. Sarchiapone M., Iosue M., Carli V. et al. EUDOR-A multicentre research program: A naturalistic, European Multi-centre clinical study of EDOR test in adult patients with primary depression. BMC Psychiatry. 2017; 17: 108.

111. Culver A. Letter to the Editor: Specificity of electrodermal reactivity testing for suicidal propensity in Thorell et al. J Psychiatr Res. 2014; 55: 133-133.

112. Wasserman D., Sokolowski M., Rozanov V. et al. The CRHR1 gene: A marker for suicidality in depressed males exposed to low stress. Genes, Brain and Behavior. 2008; 7 (1): 14-9.

113. Wasserman D., Wasserman J., Rozanov V. et al. Depression in suicidal males:genetic risk variants in the CRHR! gene. Genes, Brain and Behavior. 2008; 8 (1): 72-9.

114. Wasserman D., Sokolowski M., Wasserman J., Rozanov V. Genetic variation in the hypothalamic-pituitary-adrenocortical axis regulatory factor, T-box 19, and the angry/hostility personality trait. Genes, Brain and Behavior. 2007; 6: 321-8.

115. Rozanov V.A., Mid'ko A. Personality patterns of suicide attempters: gender differences in Ukraine. Spanish Journal of Psychology. 2011; 14 (2): 693-700.

91. Lester D. Serum cholesterol levels and suicide: A meta-analysis. Suicide and Life Threatening Behavior. 2002; 32: 333-46.

92. Zhang J. Epidemiological link between low cholesterol and suicidality: a puzzle never finished. Nutritional Neuroscience. 2011; 14 (6): 268-87.

93. Rabe-Jablonska J., Poprawska I. Level of serum total cholesterol and LD-cholesterol in patients with major depression in acute period and remission. Med Sci Monit. 2000; 6 (3): 539-47.

94. Ploeckinger B., Dantendorfer K., Ulm M. et al. Rapid decrease of serum cholesterol concetnrations and postpartum depression. BMJ. 1996; 313 (7058): 664-664.

95. Golomb B.A. Cholesterol and violence: is there a connection? Annals of Internal Medicine. 1998; 128 (6): 478-87.

96. Rozanov V.A., Mid'ko A.A. Sistemnyj lipidnyj obmen i suicid- al'noe povedenie. Nejronauki. 2006; 4 (6): 3-13. (In Russ)

97. Spedding S.Vitamin D and depression: A systematic review and meta-analysis comparing studies with and without biological flaws. Nutrients. 2014; 6 (4): 1501-8.

98. de Leon J., Mallory P., Maw L. et al. Lack of replication of the association of low serum cholesterol and attempted suicide in another country raises more questions. Ann Clin Psychiatry. 2011; 23 (3): 163-170.

99. Cantarelli M.G., Tramontina A.C., Leite M.C. et al. Potential neurochemical links between cholesterol and suicidal behavior. Psychiatry Res. 2014; 220 (3): 745-751.

100. Colin A., Reggers J., Castronovo V. et al. Lipids, depression and suicide. Encephale. 2003; 29 (1): 49-58.

101. Montgomery P., Richardson A.J. Omega-3 fatty acids for bipolar disorder. The Cochrane Database of Systematic Reviews. 2008; 16 (2): CD005169.

102. Chang S.S., Wen C.P., Tsai M.K. et al. Adiposity, its related biologic risk factors, and suicide: a cohort study of 542088 taiwanese adults. Am J Epidemiol. 2012; 175 (8): 804-15.

103. Charmandari E., Tsigos C., Chrousos, G. P. Endocrinology of the stress response. Annual Reviews in Physiology. 2005; 67: 259-84.

104. Yerevanian B.I., Feusner J.D., Koek R.J., Mintz J. The dexamethasone suppression test as a predictor of suicidal behavior in unipolar depression. J Affect Disord. 2004; 83: 103-8.

105. Coryell W., Schlesser M. The dexamethasone suppression test and suicide prediction. Am J Psychiatry. 2001; 158: 748-53.

106. van Heeringen K., Audenaert K., Van de Wiele L., Verstraete A. Cortisol in violent suicidal behaviour: Association with personality and monoaminergic activity. J Affect Disord. 2000;60:181-9.

107. Thorell L.H. Valid electrodermal hyporeactivity for depressive suicidal propensity offers links to cognitive theory. Acta Psychiatr Scand. 2009; 119: 338-49.

108. Thorell L.H., Wolfersdorf M., Straub R. et al. Electrodermal hyporeactivity as a trait marker for suicidal propensity in uni- and bipolar depression. J Psychiatr Res. 2013; 47: 1925-31.

109. Psihofiziologija: Uchebnik dlja VUZov. 4-e izd. / Pod red. Ju.I. Aleksandrova, SPb: Piter, 2014. 464 s. (In Russ)

110. Sarchiapone M., Iosue M., Carli V. et al. EUDOR-A multicentre research program: A naturalistic, European Multi-centre clinical study of EDOR test in adult patients with primary depression. BMC Psychiatry. 2017; 17: 108.

111. Culver A. Letter to the Editor: Specificity of electrodermal reactivity testing for suicidal propensity in Thorell et al. J Psychiatr Res. 2014; 55: 133-133.

...