Архитектор Н.А. Ладовский и рационализм 20-х гг. XX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сведения о жизни архитектора Н.А. Ладовского очень скудны и, в основном, касаются его общественной деятельности как лидера движения «рационалистов», преподавателя ВХУТЕМАС-МАрхИ . Известно, что при поступлении в Московское училище живописи, ваяния и зодчества в 1914 г. Ладовский писал о себе, что давно работает в архитектуре, «любит и живет ею», что трижды получал премии Петроградского общества архитекторов за конкурсные проекты. Об общественной жизни Ладовского после революции 1917 г. можно прочитать во многих источниках, посвященных архитектуре того периода: ладовский конструктивизм рационализм архитектура

Биографическая справка

Николай Александрович Ладовский (1881-1941) - Архитектор, член-корреспондент Академии архитектуры СССР (1934). В 1915-1917 учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, с 1920 преподавал во Вхутемасе-Вхутеине, затем в Московском архитектурном институте. С 1918 работал в Архитектурной мастерской Моссовета, в 1919 вошёл в комиссию по разработке вопросов скульптурно-архитектурного синтеза при отделе изобразительного искусства Наркомпроса, в 1921 организовал Рабочую группу архитекторов Института художественной культуры (ИНХУК), занимавшуюся изучением проблем архитектурной формы, конструкции, пространства и психологии восприятия. Создатель Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА) (1923) и Объединения архитекторов-урбанистов (АРУ) (1928), творческий лидер рационализма; одним из первых решительно высказался за использование новых форм, свободных от стилизации и эклектики. Участник многих конкурсов, в том числе на проекты Зелёного города (1930, первая премия), Дворца Советов (1931), генерального плана Москвы (1932). Разработал планировочную схему «развивающегося города» (1929), рассчитанную на его эволюционный рост и последовательную реконструкцию. Основные постройки: жилой дом на Тверской улице (д. 6, 1928-1931, с В.С. Колбиным), наземный вестибюль станции метро «Красные ворота» (1935), перронный зал станции метро «Дзержинская» (ныне «Лубянка»; 1934-1935).

В данной работе меня интересует, прежде всего, методологическая и теоретическая основа работы рационалистов, разработанная в свое время Ладовским.

Рационализм = Ладовский

Факты биографии не дают полного представления о человеке, каким же был Ладовский как личность? Стоит отметить, казалось бы, противоречивые устремления архитектора, с одной стороны - в высшей степени рациональный подход к вопросам архитектуры, с другой стороны интерес к эстетической, творческой, составляющей работы архитектора. В частности, коллега Ладовского по цеху, В. Кринский писал: «Сталкиваясь в дальнейшем неоднократно с Ладовским, я понял, откуда происходят его новаторские взгляды на архитектуру. Он обладал в высшей степени рационалистическим складом ума, что накладывало специфический оттенок на характер его творчества, которое в большей степени шло от разума, чем от чувства… Безоговорочно отбрасывая стилизаторство (…) он шел к новой архитектуре, новой красоте на основе анализа художественной форме» .

Другую особенность архитектора отмечает в своей книге С.О. Хан-Магомедов: Ладовский обладал каким-то удивительным даром максимально обострять и стимулировать творческие потенции практически любого своего ученика. Я подробно беседовал со многими учениками Ладовского, и почти все они отмечали, что это был удивительный руководитель, не столько «раздававший» ученикам свои архитектурные идеи, сколько умевший как бы настраивать их «творческие генераторы». (…). Бывшие ученики Ладовского рассказывали мне, что, объясняя курсовые задания во ВХУТЕМАСе, он так ставил творческие задачи, что решить их можно было, лишь создав совершенно своеобразную объемно-пространственную композицию. (…) Как образно выразился один из моих собеседников, после получения задания ученики Ладовского несколько дней ходили как с забитым в голову гвоздем -- не могли думать ни о чем другом, все время перебирая в уме возможные пути и варианты решения, и эскизировали, пока в голову не приходил совершенно необычный вариант. Они подчеркивали, что умение Ладовского стимулировать их творческую энергию было ни с чем не сравнимо - в их последующей творческой жизни такого уже не было, и в последствии они редко работали с такой силой самоотдачи, как рядом с Ладовским.

Мне представляется, что именно рациональность, способность рефлексивно относиться к архитектурной деятельности вообще и творческому процессу в частности позволили Ладовскому стать идеологическим лидером движения рационалистов, заложить основы современной архитектурной пропедевтики и воспитать целое поколение советских архитекторов.

Преподавание во ВХУТЕМАС

Придя во ВХУТЕМАС с уже сложившимися взглядами на архитектуру, Ладовский столкнулся с необходимостью изложить свои взгляды студентам в систематическом виде. До 1920 года в московской архитектурной школе обучение студентов начиналось с освоения классики. Считалось, что студенты, изучая классический ордер, осваивают логику архитектурного мышления, познают сущность профессии архитектора. Но с чего начинать профессиональное обучение студента, если классика отвергнута? Эта проблема и заставила Ладовского перейти к систематизации своей концепции формообразования, а также приемов построения объемно-пространственной композиции, основанных на освоении «элементов архитектуры».

Ладовский последовательно отрабатывал со студентами один «элемент архитектуры» за другим сначала на отвлеченных заданиях, а затем сразу же на заданиях конкретных (так называемых производственных). Традиционная методика умножала количество чисто учебных упражнений и стилизаций, а метод Ладовского привел к бурному генерированию профессиональных приемов и средств новой архитектуры. Именно это обстоятельство и делает наследие рационалистов чрезвычайно ценным, а их роль -- далеко выходящей за рамки разработки методики преподавания. Здесь под руководством Ладовского и его соратников при использовании творческих потенций молодежи в ходе учебного проектирования шел процесс выработки профессионального языка новой архитектуры. Причем уже в первое задание Ладовский ввел такую форму подачи проекта как макет. Он считал, что будущий архитектор должен учиться мыслить объёмно-пространственной композицией, эскизировать не на бумаге, а в объеме, и лишь затем переносить отработанную в объеме композицию на бумагу.

Ладовский вводил свой метод преподавания в условиях, когда для общей методики архитектурного факультета еще была характерна ориентация на изучение классики, а метод от конкретного к абстрактному преобладал. Сначала усваивали конкретные ордера и анализировали конкретные памятники архитектуры, а затем осваивали общие приемы композиции. В результате приемы композиции оказывались прочно связанными с классическими формами и деталями, с ордерной художественно-композиционной системой. Ладовский же предложил метод от абстрактного к конкретному. Он считал, что на первых порах не надо нашпиговывать учеников сведениями, фактами и архитектурными деталями -- он развивал у студентов механизмы мышления и воображения, заставлял их овладевать логическими и образными моделями. Такой метод давал свои результаты -- у учеников Ладовского быстро развивалось объемно-пространственное воображение. Еще многого не зная, они тем не менее создавали оригинальные проекты. Ладовский вскрывал творческие резервы студента, давал ему метод творческого мышления, а не набор приемов.

То обстоятельство, что лидеры рационализма и первое поколение их учеников оказались почти целиком поглощенными преподаванием во ВХУТЕМАСе, ослабило позиции рационализма в архитектурной практике. Однако , стратегически рационализм явно выиграл, укрепившись в архитектурной школе. В результате большая часть молодых архитекторов, восприняла еще в вузе формообразующую концепцию рационализма, что сильно повлияло на советскую архитектуру 20-х годов прошлого века.

Разработанный Ладовским психоаналитический метод преподавания преследовал цель развития у студента необходимого архитектору объемно-пространственного мышления. Программа обучения была построена таким образом, что предусматривала не только постепенное усложнение в «отвлеченных» заданиях пространственных форм, но и постепенное усложнение в «производственном» задании композиционных и функционально-конструктивных требований. Последовательное выполнение в двух заданий на одну тему -- отвлеченного и производственного -- позволяло студентам понять сам смысл отвлеченных заданий и различие Ладовский приучал своих студентов к тому, чтобы из широкого спектра средств художественной выразительности они отбирали в качестве доминантных те, которые важны для конкретного проекта, и, выбрав такое средство активно включали его в структуру художественного образа. Такое отношение к роли художественно-композиционных приемов становилось у учеников Ладовского частью их профессионального мышления, влияя на процесс проектирования и в дальнейшем.

Осенью 1923 года, когда в структуре ВХУТЕМАСа было выделено автономное Основное отделение и потребовалось укомплектовать преподавателями пропедевтическую дисциплину «Пространство», создававшуюся на базе психоаналитического метода Ладовского, он рекомендовал преподавателями своих учеников. Продолжая заниматься в мастерских Ладовского и Докучаева, они под руководством Кринского внедряли через Основное отделение психоаналитический метод уже во всем ВХУТЕМАСе. Таким образом, в руках учеников Ладовского оказалась ключевая позиция влияния на общие формообразующие процессы в предметно-художественном творчестве и, прежде всего, в архитектуре. Все студенты архитектурного факультета проходили через руки учеников Ладовского, выполняя упражнения по той же программе, которую отрабатывал на проектах своих учеников сам Ладовский.

В чем было принципиальное отличие пропедевтического курса Ладовского? На мой взгляд, отличие заключалось именно в ориентации курса на некую проблемную ситуацию, не имеющую аналогов в истории, своего рода проектирование без прототипов. В этом смысле проектирование в каком-либо стиле можно отнести к разряду задач . Собственно, весь авангард 20-30-ых годов был ориентирован на проблему построения Нового - нового типа жилища, общественного здания, города. Возникла интересная ситуация, когда группы архитекторов, критикующие, проблематизирующие творчество своих более старших коллег, влияли на эстетические предпочтения как своих более молодых коллег, так и на заказчиков, рядовых граждан.

В то же время, как отмечает В.Л. Глазычев [2], именно этим авангард противоречил основному тренду XIX века, заключающемуся в том, что архитектура является исполнительской деятельностью относительно заказа, формируемого другими группами экспертов. «Самовыражение (стержень богемного сознания) не имеет к этой деятельности иного отношения, чем персонализация понимания задачи. Однако же проникновение авангардной идеологии в архитектурные школы в середине ушедшего века, закрепление ее в искусствоведческой традиции оказывали на культуру (включая культуру заказчика) столь мощное давление, что противостоять ему мало кто рисковал до последнего времени, опасаясь обвинений в ретроградности».

АСНОВА и поиски основы

В 1926 году вышел в свет первый и единственный номер журнала «Известия Ассоциации новых архитекторов», в котором в качестве одного из важных программных документов публикуется статья Н.А. Ладовского «Основы построения теории архитектуры (под знаком рационалистической эстетики)».

В своей статье Ладовский вводит «принцип экономии», применяемый как к технике (экономия труда и материала), так и к архитектуре («экономия психической энергии при восприятии пространственных и функциональных свойств сооружения»). Как говорил Ладовский: «Основной принцип конструктора - вкладывать минимум материала и получать максимум результата. Это ничего общего с искусством не имеет и может лишь случайно удовлетворять требованиям архитектуры» .

По мнению автора статьи, архитектор конструирует форму, внося элементы, которые не являются техническими или утилитарными в обычном смысле слова и которые можно рассматривать как «архитектурные мотивы». В архитектурном отношении эти «мотивы» должны быть рациональны и служить высшей технической потребности человека ориентироваться в пространстве.

В своей статье Ладовский задается вопросом, «можно ли допустить, чтобы архитектор, строя форму, не знал, как будет воспринимать ее зритель? Такое допущение означало бы полную беспринципность и невозможность какого бы то ни было мастерства в области геометрической выразительности» .

Далее автор статьи разбирает ряд задач, использованных им в дискуссиях рабочей группы архитекторов ИНХУКа, а также на архитектурном факультете ВХУТЕМАС. Целью задач было разобрать понятия «конструкция» и «композиция», научить студентов выявлять архитектурную форму.

Отзыв редколлегии журнала «Современная архитектура» о работе Н. Ладовского «Основы построения теории архитектуры». Август 1926 г.

Все, что говорится «о форме» носит до крайности отвлеченный характер и относится к числу элементарнейших понятий, которые, правда, полезно усвоить всякому смертному без отношения к его практической деятельности. Таковы общие указания на «качества геометрические, физические, физико-механические и логические» или чрезвычайно расплывчатые понятия «мощи и слабости», «величия и низменности», «конечности и бесконечности».

Во втором параграфе Ладовский дает определение архитектуры: «архитектор конструирует форму, внося элементы, которые не являются техническими или утилитарными а обычном смысле слова и которые можно рассматривать как "архитектурные мотивы"»... которые должны «служить высшей технической потребности ориентироваться в пространстве». На наш взгляд, такое определение или является ошибочным по существу или -плохо сформулированным. ОСА «предполагает, что основная задача архитектора заключается в организации пространства для определенного четко установленного производственно-бытового процесса, в нем протекающего».

Рационализм

1. Учет функции здания, норм, требований и практики строительства в качестве необходимых условий (задания) проектирования.

2. Постановка во главу угла человека воспринимающего сооружение, человека имеющего дело с данным сооружением (живущего, работающего, отдыхающего). Создание новой формы не беспринципно, а с опорой на закономерности восприятия.

Конструктивизм

1. Учет «элементарнейших понятий, которые, правда, полезно усвоить всякому смертному без отношения к его практической деятельности», «качества геометрические, физические, физико-механические и логические», «мощи и слабости», «величия и низменности», «конечности и бесконечности»».

2. Постановка во главу угла «определенного четко установленного производственно-бытового процесса», протекающего в неком пространстве и организующим его.

Считаю, что дискуссии, организованные Ладовским в начале 20-ых гг. в ИНХУКе, и продолженные в рамках АСНОВА не потеряли актуальности до сих пор. В самом деле, что больше всего удивляет в архитектурной деятельности, так это отсутствие формальных признаков в оценке архитектурного объекта с эстетической точки зрения. В этой сфере царит какой-то таинственный волюнтаризм. Если оставить формально-техническую сторону архитектуры , то выразительная, идейная, эстетическая ее сторона в наше время очень слабо осмыслена. Не хватает именно рационального подхода в этом вопросе, причем не в ключе красиво/некрасиво, а в ключе того, какие позиции существуют, как они взаимодействуют между собой, какие аргументы приводят и т.д. В такой, казалось бы, далекой от рациональности, сфере как эстетика - рациональность возможна и нужна, но применяться она должна не на уровне суждений, а на мета-уровне грамотной организации диалога между различными общественными институтами: критиков, архитекторов-практиков, представителями Высшей школы, студентов, заказчиков, рядовых граждан (жильцов, работников…) и т.д. Именно в таком диалоге и возможно рациональное «снятие» и описание ценностей, оценок, эстетических знаний.

Здесь возникает другая проблема, отсутствия необходимых институтов, либо неспособности таких институтов к диалогу. Трагичным примером могут служить отношения между советской властью и архитектурными группами в середине 30-ых гг. XX в.

Изменение отношения власти к авангарду в целом, резкая критика новаторских течений в архитектуре, неудачные попытки перестроиться, наконец, начавшаяся Великая отечественная война и уход многих учеников на войну, видимо, представлялись Ладовскому провалом всех его начинаний:

Из воспоминаний М.П. Митурича-Хлебникова: «А еще у меня смутные воспоминания об услышанном разговоре, о предшественнике отца в этой комнате-мастерской архитекторе Ладовском, у которого к этому крюку была прилажена трапеция для физкультуры. И окончил будто бы Ладовский жизнь, повесившись на этом крюке». [3].

Какое наследие все же оставил после себя Ладовский? Считаю, что он благодаря своим организаторским качествам стоял у истоков нескольких важнейших для архитектуры если не институтов, то, скажем, феноменов:

1. архитектурного диалога внутри профессионального сообщества (принимающего часто формы ожесточенных споров на страницах профессиональной прессы ),

2. феномена «бумажной архитектуры»,

3. принципиально нового направления в архитектурной пропедевтике.

Любопытно, что ключевой предмет у студентов первого курса МАРХИ - «Основы пространственной композиции» - по сути, представляет собой переработанный курс «Пространство» задуманный Ладовским еще для студентов ВХУТЕМАС. Однако, в курс ОПК МАрхИ также входят задания по отмывке, черчению объектов архитектуры - аналогично обучению «в стилях» (Жолтовский, Щусев, Чернышев). По мнению архитектора А. Белова «Подобный сумбур не вызывает у студентов ничего, кроме недоумения. Может быть, пора что-то менять?».

Список используемой литературы

1. «Николай Ладовский», С.О. Хан-Магомедов, - М.: Архитектура-С, 2007

2. Статья «Авангард 20 века - сдвиги оценок» В.Л. Глазычев, Архитектурная наука и образование. Труды Московского архитектурного института (Государственной академии). Том 3. М. Архитектура-С., 2003.

3. Цитата по «Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых: Вера и Петр», Чегодаева М. - М.: Аграф, 2004.

Размещено на Allbest.ru