Градостроительный имидж советской Сибири

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Градостроительный имидж советской Сибири: несколько страниц в ретроспективе насильственных форм освоения территории

Слабуха Александр Васильевич

кандидат архитектуры

профессор кафедры архитектурного проектирования Института архитектуры и дизайна, Сибирский федеральный университет

Россия, Красноярский край, г. Красноярск

Аннотация

Предметом исследования являются представления об освоенном пространстве Сибири как результате насильственных форм и методов градостроительного освоения территории, переселений и управления трудовыми ресурсами. Цель статьи сосредоточена на подтверждении методов освоения Сибири в первой половине XX века как продолжения традиции, сложившейся к концу XIX века. В статье рассмотрены и описаны методы переселения людей в Сибирь для обеспечения промышленного и градостроительного развития ее территории в первой половине XX века. Внимание сосредоточено на одном из методов, сформулированных в разное время известными исследователями Сибири Н. М. Ядринцевым (1842-1894), П. Н. Буцинским (1854-1916), В. П. Косовановым (1872-1938), - методе правительственной принудительной колонизации территории Сибири. Показано, что необходимость территориального освоения Сибири в советское время, как одна из геополитических и хозяйственных целей советского государства, предопределяла задачи поиска различных методов реального привлечения людей на малозаселенные территории. История градостроительного освоения Сибири в первой половине XX века в немалой степени подтверждает сложившиеся представления о насильственных методах в реализации сибирского градостроительства. Исследование построено на примере исторического развития территории Приенисейской Сибири, одного из крупнейших административных образований России - Красноярского края (Енисейской губернии). Сделан вывод о преемственности от предыдущих столетий методов правительственной насильственной колонизации территории Сибири в первой половине XX века. Отмечено, рассмотренные методы дополняют общую картину многообразия форм полномасштабной градостроительной деятельности в Сибири в XX веке, которая внесла значительные новации в общемировую теорию и практику освоения отдаленных территорий с экстремальными природно-климатическими условиями. Материал статьи может представлять исследовательский интерес для понимания предпосылок современного градостроительства в Сибири.

Ключевые слова: градостроительство XX века, градостроительное освоение Сибири, колонизация Сибири, насильственные переселения, спецпереселенцы в Сибири, ГУЛАГ в Сибири, освоение Красноярского края, Н. М. Ядринцев, П. Н. Буцинский, В. П. Косованов

сибирский ссылка советский градостроительный

Abstract

The subject of this research is the ideas about the assimilated territories of Siberia as the result of the forced forms and methods of the urban development reclamation of the territories, relocation and management of the workforce potential. The goal of this article consists in confirmation of the methods of assimilation of Siberia in the first half of the XX century as the continuation of tradition established by the end of the XIX century. The article reviews and describes the methods of relocation of population to Siberia for ensuring the industrial and city-planning development of its territories in the early XX century. The attention is focused on one of the methods formulated in different periods by the renowned researchers of Siberia N. M. Yadrintsev (1842-1894), P. N. Butsinsky (1854-1916), and V. P. Kosovanov (1872-1938) - the method of government forced colonization of Siberian territory. It is demonstrated that the necessity of the territorial exploitation of Siberia in the Soviet period, as one of the geopolitical and economic goals of the Soviet state, predetermined the tasks regarding the various methods of attraction of people to the sparsely populated territories. The history of urban development exploitation of Siberia in the first half of the XX century to a significant extent confirms the established ideas about the forced methods in implementation of the Siberian city planning. The conclusion is made about the succession of methods from the previous centuries pertaining to the government-forced colonization of the Siberian territories in the early XX century. It is noted that the studied methods complement the general picture of multiplicity of the forms of full-scale urban development activity in Siberia in the XX century, which contributed significant innovations into the global theory and practice of exploitation of the remote territories with the extreme nature-climatic conditions. This material represents the researchers' interest for better understanding of the prerequisites for the modern urban development in Siberia.

Keywords: colonization of Siberia, exploitation of Krasnoyarsk Krai, Gulag in Siberia, special settlers in Siberia, forced resettlement, N. M. Yadrintsev , P. N. Butsinsky , V. P. Kosovanov, urban development of Siberia, city planning of the XX century

Постановка проблемы. Предмет исследования

Градостроительное освоение территории Сибири в XX веке имеет многообразные формы и предпосылки. Сибирь во все времена была в большей степени ресурсным регионом с экстремальными природными условиями для жизни и деятельности людей. Отдаленность этой территории от центральных административных и культурных центров государства уменьшала привлекательность для проживания большинства людей. Необходимость территориального освоения Сибири в советское время, как одна из геополитических и хозяйственных целей советского государства, предопределяла задачи поиска различных методов привлечения людей в эти малозаселенные территории. Изучение этих методов может представлять исследовательский интерес для понимания предпосылок современного градостроительства в Сибири.

Базовые исследования и публикации

Общие вопросы предпосылок к хозяйственному освоению сибирских территорий в первой половине XX века рассматривались в различных исследованиях российских авторов.

Вопросы факторов и форм градостроительного освоения территории Сибири были объектом исследования давно, в российской историографии в конце XIX - начале XX века. По замечанию известного историка Сибири Н. М. Ядринцева, «переселения в Сибирь [...] делятся на два рода: правительственные обязательные или по вызову и указанию и вольно-народные». К правительственному заселению относилось отправление в Сибирь «служилых людей» для несения государственной службы, казаков, крестьян для ведения сельского хозяйства и обеспечения продовольствием служилого и другого населения Сибири, ямщиков для обслуживания трактов, а также преступников. Историк П. Н. Буцинский также считал, что «заселение Сибири, как и других окраин русского государства, было двоякого вида -- правительственное и вольно-народное», хотя и не соглашался с некоторыми утверждениями Н. М. Ядринцева. Исследователь Приенисейского края В. П. Косованов на начало 1920-х годов установил 4 главные формы заселения края. Это вольнонародное переселение, колонизация по частной инициативе, правительственная принудительная и правительственная добровольная.

Нерешенные ранее части общей проблемы

В современных исследованиях отсутствует прямой вопрос и изложение о преемственности идей, изложенных известными сибирскими исследователями Н. М. Ядринцевым, П. Н. Буцинским, В. П. Косовановым, для исторических форм колонизации Сибири русскими людьми в период первых трех столетий - в XVII-XIX веках, для понимании процессов градостроительного освоения Сибири в первой половине XX века [5, 6, 7]. В этих и других работах лишь косвенно показаны вопросы представлений, имиджа о сибирском градостроительстве в первой половине XX века [8, 9]. В работах последних лет в связи с деидеологизацией исторического знания рассматриваются новые уникальные возможности для исторической науки в свете привлечения новых подходов к научному осмыслению переселенческого движения.

Гипотеза и цель

В статье рассмотрены и описаны некоторые методы переселения людей в Сибирь для обеспечения промышленного и градостроительного развития ее территории в первой половине XX века. Внимание сосредоточено на одном из таких методов, выявленных известными сибирскими исследователями Н. М. Ядринцевым, П. Н. Буцинским, В. П. Косовановым, - методе правительственной принудительной колонизации территории Сибири, как отражающем насильственный имидж о сибирском градостроительстве в первой половине XX века.

Основная часть

Проиллюстрируем несколько позиций появления (проявления) в первой половине XX века факторов, влияющих на формирование и развитие имиджа освоенного пространства сибирской провинции, на примере территории одного из крупнейших административных образований России - Красноярского края. (Территория Красноярского края площадью более 2,3 млн. кв. км уступает в Российской Федерации только Республике Саха (Якутия), включает бульшую часть водного бассейна р. Енисея, протяженностью около 3 тыс. км от Минусинской котловины на юге и до Ледовитого океана на севере.) Появление таких факторов в большей степени соответствует основным этапам градостроительного освоения новых территорий.

С установлением советской власти в изменившихся социальных, экономических условиях и согласно новой внутренней политике советского государства в области освоения Сибири ориентация была сделана в большей степени на промышленный характер развития этих территорий. Многоотраслевая индустриализация, рост городов, освоение новых пространств в основном обеспечивались перемещением большого количества трудоспособного населения различными методами и в разнообразных планировочных формах обустройства на местах.

Главнейшим фактором промышленного и градостроительного освоения территории являлось расширение сети транспортных коммуникаций, железных дорог. В 1920-е годы среди приоритетных направлений градостроительного и транспортного освоения были южные территории Средней Сибири. Так, в 1925 году было завершено строительство железной дороги Ачинск--Минусинск (протяженностью 450 км.), строительство которой было начато еще в 1912 году. В конце 1920-х годов стали интенсивно осваивать енисейский Север, Северный морской путь. В 1929 г. началось строительство Игарского порта для производства работ по погрузке-разгрузке с речных судов на морские и наоборот.

Индустриализация Красноярского края происходила высокими темпами. Продукция промышленности в 1932 г. превышала уровень 1928 г. в 3,4 раза. Численность рабочих в этот период возросла в 2,5 раза и составила в 1932 г. 53,4 тыс. чел. В период 1933--1937 гг. (второй пятилетки) промышленное строительство в крае резко возросло. Объем капитального строительства с 84 млн. рублей в 1933 г. увеличился до 314 млн. рублей в 1937 г.

Сооружение основного градоформирующего объекта на Севере -- Норильского горно-металлургического комбината -- было начато в 1935 г. Месторождение каменных углей и близкое с ним соседство залежей кобальтосодержащих медно-никелевых руд составили минерально-сырьевую и энергетическую базу для горно-металлургического производства. При комбинате был построен новый город -- Норильск, в проектировании и строительстве которого участвовали ссыльные - десятки архитекторов, сотни строителей.

В 1930-е--1950-е гг. в крае происходило увеличение населения, в основном за счет прибывающих работников на строительство промышленных и других крупных объектов.

Сталинская политика партии и государства все больше приобретала командно-волевой характер и к концу 1929 года переросла в политику «ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллективизации».

Проводя раскулачивание зажиточной части деревни, советское руководство главным образом преследовало цель -- стимулировать сплошную коллективизацию. Под угрозой раскулачивания и высылки крестьяне вынуждены были вступать в колхозы. Но помимо главной задачи, преследовались и другие цели: во-первых, хозяйственного освоения отдаленных малонаселенных или необжитых районов страны и, во-вторых, получение дешевой, если не даровой, рабочей силы для лесоразработок, сельскохозяйственного освоения целинных земель, раскорчевки тайги, строительства дорог.

Механизм осуществления ликвидации в общем состоял из конфискации имущества и высылки людей. Репрессированных разделяли на 3 категории: «контрреволюционный актив», подлежащий аресту, репрессиям, вплоть до расстрела, а члены семей высылались в отдаленные районы страны (первая категория); «крупные кулаки и бывшие полупомещики», которых высылали также в отдаленные районы с семьями (вторая категория); остальная часть, которую предполагалось после раскулачивания расселять в пределах района проживания на специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях (третья категория).

Формы расселения раскулаченных определялись установленными 3 категориями «кулацких хозяйств». В директивных документах начала 1930-х гг. выделялись «выселяемые» («высылаемые») для хозяйств так называемой второй категории, направляемые в отдаленные районы, и «расселяемые» для хозяйств третьей категории (внутрирайонное расселение). Скоро термин «выселяемые» был заменен на «переселяемые», а термин «кулаки второй категории» -- на «спецпереселенцы».

Спецпереселенцы определенное сходство по статусу имели с административно-ссыльными или сосланными на поселение в досоветской России (принудительное выселение из мест прежнего проживания, перемещение в отдаленные районы, регулирование способов деятельности, запрещение свободы передвижения и т. д.). Как и дореволюционная категория высылаемых по приговорам сельских общин, раскулаченные нередко осуждались на заседаниях сельского актива. По своему функциональному назначению спецпереселение походило на штрафную колонизацию, практиковавшуюся в XIX веке. В эти годы переселение крестьян также имело добровольный характер и «обратническое» движение.

Таким образом, спецпереселенчество начала 1930-х годов имело некоторые черты социальной политики России предыдущих столетий. Как результат сталинской государственной политики спецпереселение являлось ссылкой по существу и экономической колонизацией по целям.

В конце 1920-х гг. при освоении отдаленных районов на земляных работах крупных строек, на заготовке леса (экспорт которого давал поступление валюты) решено использовать труд другой рабочей силы -- «уголовно-арестованных». Весной 1930 г. в ведении ОГПУ в числе 6 территориальных управлений ИТЛ было и сибирское.

Для расселения кулаков второй и третьей категорий были отведены «необжитые, отдаленные северные районы (не входящие в состав переселенческих фондов), при этом в принципе отводов районов расселения наряду с экономическими соображениями (пригодность их к сельскохозяйственному и промышленному использованию) также учитывались моменты политического характера, в частности имели значение природные условия, гарантирующие невозможность бегства выселенных обратно (болота, реки, отсутствие дорог)».

Первыми в крае участками расселения кулаков в феврале -- марте 1930 г. стали: в Ачинском округе Тутало-Чулымский район бассейна р. Чулым (вселено 1898 хозяйств, выселенных из Бийского, Кузнецкого и Ойротского округов), в Красноярском округе Кеть-Чулымский район бассейна р. Кеть, Ворожейка (вселено 873 хозяйства из Красноярского и Ачинского округов), в Канском округе Карабульская группа колонизационного фонда Приангарья (вселено 1033 хозяйства из Минусинского и Хакасского округов) и бассейн Ангары в Кежемском районе (вселено 750 хозяйств Канского округа).

В поле внимания государственных органов оказались северные районы края. Для реализации правительственной программы ускоренного развития рыбной промышленности в июне 1942 г. по Енисею в Дудинку прибыли первые партии спецпоселенцев, которых расселили в 3 района округа. Общая численность спецпоселенцев составила более 8000 человек, среди них были немцы Поволжья, финны, эстонцы, латыши, литовцы. В 1942 г. на Таймыре открыто 6 новых рыбзаводов, а также возобновил работу в 1943 г. крупный рыбоконсервный завод Усть-Портовский.

Промышленные масштабы приобрела заготовка и обработка древесины -- в результате чего многие районы тайги были превращены в индустриальное пространство. В упоминаемой выше записке сообщалось: «ввозя в лесные районы переселяемых кулаков, мы прежде всего смотрим на них как на представляющих собой солидную силу, впоследствии могущую быть использованной рационально и с максимальной эффективностью на лесоразработках».

Высылку раскулаченных власти пытались представить как способ хозяйственного освоения окраин, как «спецколонизацию» территорий. В действительности же специальной программы колонизации районов кулацкой высылки разработано не было. Непродуманная, случайная организация расселения крайне затрудняла или исключала хозяйственные связи «колонизуемых земель». Поэтому часто «колонизованные» земли оказывались брошенными, как только бывшие раскулаченные получали право выезда из района высылки.

Индустриальное освоение в предвоенные годы проявилось в появлении в городах края крупных промышленных объектов.

В начале войны в край эвакуировано из прифронтовых районов более 40 предприятий. Часть из них разместили в Красноярске.

Изменение структуры расселения в крае во второй половине 1930-х и 1940-х годах связано с результатами массовой ссылки в Сибирь различных категорий людей. Это нерусское пограничное население (с 1936 г.), население аннексированных государств (1939--1941 гг.), ряд нерусских народов СССР (1941--1944 гг.), жители стран Европы и Дальнего Востока, освобожденных Красной Армией во время второй мировой войны (с 1943 по 1947 гг.).

В 1950-е гг. промышленное освоение территории приобрело особенно большой размах. Мощное строительство развернуто на Севере края с прокладкой трансконтинентальной заполярной железной дороги -- на ее приенисейском участке Салехард--Игарка протяженностью 1263 километра. Первоначально дорога проектировалась от европейской части страны через всю Сибирь, с паромной переправой через Берингов пролив на Аляску. Позднее проект был скорректирован: трассу ограничили до Чукотки с ответвлениями на Колыму и Камчатку. Прокладка дороги обосновывалась необходимостью промышленного развития Сибирского Севера. Заполярная магистраль в будущем должна была играть роль круглогодичного дублера Северного морского пути. Выход железной дороги на стык морских и речных коммуникаций обещал возможность создания в районе Игарки--Ермаково крупного транспортного узла, пункта базирования Северного морского пути.

На приенисейском участке дороги строительные работы начаты весной 1949 г. и продолжались около 4 лет. Для обеспечения работ на всей трассе была устроена сеть различной величины поселков и колонн-лагерей. Дорогу строили одноколейной с 28 станциями через каждые 40... 60 километров и 106 разъездами через каждые 9... 14 километров. В июне -- июле 1953 г. было принято решение об остановке и консервации строительства Полярной железной дороги. (Начиная с 1960-х гг. в связи с проблемой транспортного обеспечения газодобывающего комплекса на Севере Сибири проект строительства железнодорожной линии Салехард--Игарка вновь находится в поле внимания проектировщиков.)

В послевоенное десятилетие с целью восполнения недостающих трудовых ресурсов велось переселение в сельскохозяйственные отрасли, лесодобывающую и перерабатывающую промышленность [33]. Переселение в сибирские леспромхозы началось в 1950 году. В период с 1950 по 1957 гг. в леспромхозах края из 4116 прибывших семей всего закрепилось 2923.

Большая рекламная кампания по организации набора желающих работать на освоении новых земель развернута правительством к середине 1950-х гг. Это было продиктовано назревшей необходимостью подъема сельского хозяйства страны, для чего требовались значительные трудовые ресурсы. (В предыдущие десятилетия такая задача могла решаться с помощью насильственных мер.) Большие надежды возлагались на возможность получения в короткий срок миллионов пудов зерна за счет освоения целинных и залежных земель. В Красноярском крае происходило в основном внутреннее перераспределение рабочей силы. Однако во второй половине 1950-х годов проводилась организационная работа по привлечению переселенцев и из других областей. Непосредственные работы на целинных и залежных землях были начаты весной 1954 г. Среди краев и областей, освоивших наибольшее количество новых земель, стоит и Красноярский край. Здесь распахано более 1,2 млн. га земель (Алтайский край -- 2,7 млн. га, Новосибирская область 1,6 млн. га, Омская -- 1,5 млн. га).

В последующее время в связи с изменением общественно-политической ситуации в стране обновились и формы градостроительного освоения отдаленных российских территорий.

Выводы и перспективы

В первой половине XX века для освоения Сибири чаще других использовались принудительные методы привлечения трудовых ресурсов (ссылка, лагеря заключения). Это свидетельствует о преемственности от предыдущих столетий сложившихся методов правительственной насильственной колонизации территории Сибири, сформулированных в начале XX века известными сибирскими исследователями Н. Ядринцевым, П. Буцинским, В. Косовановым, и подтверждает в известной степени исторически устоявшийся имидж о насильственных формах градостроительного освоения Сибирских территорий.

Темы о проявлении «насильственных» форм советского градостроительного освоения Сибири стали в перестроечные годы и последующие десятилетия востребованными для организованных тематических маршрутов в системе «въездного» туризма (т.е. для иностранцев) и «внутреннего» туризма (для приезжающих из других российских территорий). Это является ярким подтверждением сложившемуся в российском обществе и, в большей степени, за рубежом востребованному («узнаваемому» и «продаваемому») «бренду» Сибири как территории градостроительного «насильственного» развития.

При этом многообразие форм и методов советского градостроительства не замыкается на рассмотренном в статье опыте, - это дополняет общую картину изучения профессиональной организации полномасштабной градостроительной деятельности в Сибири в XX веке, которая внесла значительные новации в общемировую теорию и практику освоения отдаленных территорий с экстремальными природно-климатическими условиями.

К реконструкции более полной картины о процессах градостроительного освоения сибирских территорий в XX веке исследователи градостроительства и архитектуры подступаются лишь в последние годы. Важно, что дальнейшее изучение истории градостроительства России с расширением исследуемого пространства и введение в научный оборот новых сведений, фактов из истории Сибири и других российских провинций, может привести в большей или меньшей мере к корректировке общей картины о развитии отечественного градостроительства минувшего столетия.

Библиография

1. Метелев И. С. Геополитические последствия современных миграционных процессов в Сибири и на Дальнем Востоке // Научные труды SWORLD. 2012. Т. 19. № 1. С. 47--55.

2. Ядринцев, Н. М. Сибирь как колония. К юбилею трехсотлетия. Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. СПб., 1882. 471 с.

3. Буцинский, П. Н. Заселение Сибири и быт ее первых насельников. Харьков, 1889. 345 с.

4. Слабуха А. В. Градостроительное освоение Приенисейской Сибири в XVII-XX веках. Красноярск, 2006. 192 с.

5. Градостроительство Сибири / В. Т. Горбачев, Н. Н. Крадин, Н. П. Крадин, В. И. Царев, Т. М. Степанская; под общей редакцией В. И. Царева; Рос. акад. архит. и стоит. наук, НИИТИАГ. СПб.: КОЛО, 2011. 784 с.

6. Захаров В. П. Власть и общество: проблемы ссылки и переселения // Вестник Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова. 2015. Т. 12. № 2. С. 56--60.

7. Кузьмин А. А. Институциональные механизмы оптимизации крестьянского переселения в Сибирь // Вопросы истории Сибири: сборник научных статей / Омский государственный педагогический университет. Омск, 2014. Вып. 10. С. 54--61.

8. Духанов С. С. Влияние региональных условий в градостроительстве Западной Сибири первой пятилетки // Архитектон: известия вузов. 2014. № 45. С. 10.

9. Духанов С. С. Новые первоисточники по изучению архитектуры и градостроительства Западной Сибири периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. // Региональные архитектурно-художественные школы. 2015. С. 416--419.

10. Чуркин М. К. «Вынужденные путешественники»: переселения в Сибирь в общественно-политическом дискурсе второй половины XIX - начале XX веков // Русский травелог XVIII-XX веков. Новосибирск, 2015. С. 142--165.

11. Чуркин М. К. Переселения в Сибирь: традиции и условия формирования новых подходов к исследованиям // Гуманитарные и социальные науки. 2012. № 6. С. 2--13.

12. Ильиных В. А. Проекты колонизации Сибири второй половины 1920-х гг.: выбор вектора // Гуманитарные науки в Сибири. 2014. № 2. С. 81--86.

13. Крих А. А. Социальные репрезентации населения в контексте переселенческой политики в Сибири в позднеимперский период // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. 2014. Т. 10. С. 195--205.

14. Розовык О. Д. Миграция сельского населения УССР в Сибирь, Забайкалье и Дальний Восток в 1920-х гг. // Теория и практика общественного развития. 2013. № 5. С. 185--189.

15. Шапошников А. А. От Столыпина до Хрущева. Воспоминания деда Максима // Идеи и идеалы. 2012. Т. 1. № 4. С. 189--200.

16. История Красноярского края / П. Н. Павлов, В. А. Степынин, М. Б. Шейнфельд и др.; под общей редакцией М. Б. Шейнфельда. Красноярск, 1967. 304 с.

17. Слабуха А. В. Зодчие Норильлага («групповой портрет» - из некоторых цифр статистики) // Капитель. 2010. № 1. С. 3.

18. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».

19. Иваницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994. 272 с.

20. Земсков В. Н. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Преступление и наказание. 1992. № 2. С. 3--25.

21. Земсков В. Н. Судьба «кулацкой ссылки» в послевоенное время // Преступление и наказание. 1992. № 8. С. 18--37.

22. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930-весна 1931: (Документы и материалы) / ИИФиФ СО АН СССР. Новосибирск, 1992. 286 с.

23. Корякина Л. С. Переселение в Восточную Сибирь в 1920-1930-е гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 2-1. С. 95--97.

24. Шинкевич П. П. Влияние аграрных миграций первой половины 1920-х годов на население Западной Сибири // Культурологические исследования в Сибири. 2014. № 1. С. 94--96.

25. «Восточный вектор переселенческой политики в СССР. Конец 1920-х -- конец 1930-х гг.». Документальное научное издание / ред. С. А. Красильников. Новосибирск: Сиб. науч. изд-во, 2007. 358 с.

26. Занданова Л. В. Причины переселения крестьянства в восточную Сибирь в 30-е гг. XX в. // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2014. Иркутск, 2014. С. 53--62.

27. Zandanova L.V. Cognitive opportunities of one historical document // Журнал Сибирского федерального университета. Серия: Гуманитарные науки. 2014. Т. 7. № 11. С. 1948--1956.

28. Предтеченская Н. А. Спецпоселенцы на Таймыре (30-е-50-е годы) // Проблемы археологии, истории, краеведения и этнографии Приенисейского края: Сб. науч. трудов / КГУ; ККМ. Красноярск, 1992. Т. 2. С. 146--148.

29. Ссыльные мужики. Правда о спецпоселках / Публикация Н. В. Тепцова // Неизвестная Россия. XX век / Московское городское объединение архивов. М., 1993. С. 184--268.

30. Сигалов М. Р., Ламин В. А. Железнодорожное строительство в практике хозяйственного освоения Сибири. Новосибирск, 1988. С. 83--97.

31. Ярославцев В. [А.] Мертвая дорога // Полярные горизонты. Красноярск, 1990. Вып. 3. С. 106--107.

32. Добровольский А. [С.] «Мертвая дорога» // Отечество: Краеведческий альманах (Вып. 5). М., 1994. С. 193--210.

33. Занданова Л. В. Переселение крестьянства в лесную промышленность Сибири в 50-е годы XX в. // Духовно-исторические чтения: Тезисы докладов межвузовской научно-практической конференции / КрасГАСА. Красноярск, 1998. С. 38.

34. Переселяйтесь на богатые земли Красноярского края / Красноярский краевой переселенческий отдел. Красноярск, 1956. 59 с.

35. История Сибири (с древнейших времен до наших дней): В 5 т. Л., 1969. Т. 5. 472 с.

36. Сафронов Г. Что дало освоение целинных и залежных земель хозяйствам Красноярского края // Борьба КПСС за освоение целины. Алма-Ата, 1960. С. 132--145.

37. Дядечкин Н. В., Слабуха А. В. Пространственное развитие города Игарки в проектных разработках XX века // Культурно-историческая среда и предпринимательство Сибири: материалы III межрегионал. науч.-практ. конф., посвящ. Международному дню памятников и исторических мест, Красноярск 17 апр. 2008 г. Красноярск, 2008. С. 179-187.

38. Дядечкин Н. В., Слабуха А. В. Геополитические предпосылки к градостроительному освоению территорий в программах проведения Северного морского пути // Молодежь и наука: начало XXI века: Сб. материалов Всероссийской научно-технической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых: в 7 ч. Ч. 5 / МИОЦ ФГОУ ВПО «СФУ». Красноярск, 2009. С. 107--109.

39. Дядечкин Н.В., Слабуха А.В. Игарка: из истории пространственного развития самого южного порта в системе Северного морского пути // Строительная наука - 2010: теория практика, инновации северо-арктическому региону: Сборник научных трудов Международной научно-технической конференции, г. Архангельск, 28-30 июня 2010 г. / Северный (Арктический) федеральный университет; РААСН и др. Архангельск, 2010. С. 165-170.

40. Киселева О. В., Слабуха А. В. Об основных направлениях градостроительной деятельности Красноярского края во второй половине 1950-х годов (по материалам периодической печати) // Молодежь и наука: начало XXI века: Сб. материалов Всероссийской научно-технической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых: в 7 ч. Ч.5 / МИОЦ ФГОУ ВПО «СФУ». Красноярск, 2008. С. 157--158.

41. Лемытская Д. Е. Архитектурно-пространственное развитие города Черногорск / поселка Черногорские Копи в период основания в 1907 году до первого генплана 1965 года (к постановке проблемы) // Архитектон: известия вузов. 2011. № 35. С. 11.

42. Лемытская Д. Е. Архитектурно-пространственное развитие города Абакана в 1920-1960 годы // Архитектон: известия вузов. 2012. № 37. С. 13.

43. Лемытская Д. Е. О результатах исследования архитектурно-пространственного развития городов Хакасии // Баландинские чтения. 2015. Т. 10. № 2. С. 189--196.

44. Щупленков О. В., Щупленков Н. О. Политика переселения населения в России начала ХХ века -- методология вопроса // Урбанистика. 2013. № 1. С.31--72.

Размещено на Allbest.ru