Традиционная и современная организация жилого пространства дома: Россия и Танзания

Размещено на http://www.allbest.ru/

ТРАДИЦИОННАЯ И СОВРЕМЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЖИЛОГО ПРОСТРАНСТВА ДОМА: РОССИЯ И ТАНЗАНИЯ

Феденок Юлия Николаевна,

Буркова Валентина Николаевна

Аннотация

Кросскультурное исследование традиционных норм и современной организации пространства жилого дома показало, на основе собранного полевого материала в России и Танзании, что на изменения организации жилого пространства дома, происходящие под влиянием глобализации и пропаганды западного образа жизни, влияют исходная культура, религия, климатические условия, средства массовой информации и экономическое положение населения. Существенные изменения в XX веке привели к серьезным трансформациям структурирования пространства русского дома. Ориентация на создание в жилом доме комфортных условий детям и молодежи, а не старшему поколению, является отражением перехода российского общества от типа постфигуративной культуры к типу кофигуративной. В Танзании такого перехода не произошло, так как подавляющая часть населения продолжает жить за чертой бедности. В городском обществе сохранность традиционных норм структурирования жилого пространства значительно больше, что связано с проживанием танзанийцев в домах традиционного типа и с незавершившимся процессом урбанизации. пространство жилой дом танзания

Гендерные различия в восприятии и организации пространства дома универсальны: девушки, по сравнению с юношами, гораздо лучше воспринимают этнокультурную модель организации пространства дома и, вероятно, в дальнейшем транслируют её последующим поколениям. Однако в танзанийской выборке гендерные различия намного более сглажены, что объясняется очень низким экономическим положением танзанийцев.

Влияние СМИ на организацию жилого пространства гораздо более значительно в России, нежели в Танзании.

Ключевые слова Структурирование пространства, индивидуальное пространство, традиционная и современная организация жилого пространства, дом мечты, Россия, Танзания

Annotation

TRADITIONAL AND MODERN ORGANIZATION OF LIVING SPACE OF HOUSE: RUSSIA AND TANZANIA

Yuliya Nikolaevna Fedenok, Valentina Nikolaevna Burkova

Cross-cultural study of traditional norms and modern structuring of space in a residential building showed, on the basis of the field material collected in Russia and Tanzania, that changing of the organization of the living space in dwellings that occurs under the influence of globalization and propaganda of the Western lifestyle is influenced by the initial culture, religion, climatic conditions, media and economic situation of the population. Substantial changes in the twentieth century have led to serious transformations in structuring of the inner space of the Russian house. Focus on creating comfort for children and youth, and not for the older generation in the residential space reflects the transition of Russian society from postfigurative culture type to cofigurative culture type. But there had been no such transition in Tanzania, since the vast part of the population still lives in poverty.

In modern Tanzanian urban society compared with Russian the preservation of traditional norms structuring of residential space is much stronger, which is related with the living of Tanzanians in the houses of traditional type and with incomplete process of urbanization.

The gender differences in perception and organization of home space are universal - girls, compared to boys, perceive the ethno-cultural model of space organization of the house much better, and probably they would transmit it to succeeding generations in the future. However, in Tanzanian case, gender differences are much smoother, due to the very low economic status of Tanzanians.

The influence of media on the organization of residential space is much more significant in Russia than in Tanzania.

Keywords Structuring of space, individual space, traditional and modern organization of living space, house of my dream, Russian, Tanzanian

ВВЕДЕНИЕ

Понятие «дом» для человека имеет много смыслов - кров, убежище, место жительства, теплый домашний очаг, воплощение идеи интимности и личного пространства (Баак ван, 2005). Происхождение базисного представления о жилище можно проследить со времен палеолита, когда становится заметной организация человеком жилого пространства, как в плане его технического оснащения, так и его символизации (Leroi-Gourhan, 1965). В традиционном обществе жилище - один из ключевых символов культуры, имеющий структурообразующее значение для выработки традиционных схем пространства, а стратегии поведения человека связаны с тем, находится человек внутри или снаружи дома (Байбурин, 1983).

Организация и использование пространства является одним из важных факторов культурной идентичности человека (Тишков, 2004). В ходе историко-культурного развития формируется определенная модель жилища, свойственная тому или иному народу, причем такие культурные стандарты стереотипны и чрезвычайно устойчивы.

В современном мире различия домов и внутренней обстановки обусловлены экономическими и социальными отношениями, формами семейной жизни, культурно-бытовыми традициями (Мартынова, 2004). При этом экономическое положение оказывает влияние на структуру взаимоотношений в семье, а представления об идеальном, комфортном доме формируется у человека в процессе социализации, под влиянием культуры, семьи, окружения сверстников, и средств массовой информации (Феденок, Бутовская, 2012; Феденок, Буркова, 2016).

Однако структурирование пространства дома не является чем -то неизменным и трансформируется под влиянием таких факторов, как новые хозяйственные и природные условия, доступность строительного материала, изменения системы отопления жилого дома, социально-экономические отношения, иноэтничное окружение, влияние СМИ и др.

ЦЕЛИ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

В данной работе представлены результаты изучения традиционных этнокультурных норм организации пространства жилого дома в кросскультурном сравнении, выявлены трансформации традиционной структуры дома под влиянием глобализационных процессов и иноэтничной среды. Традиционно изучение структуры жилого пространства в основном ограничивается описанием дома, его планировки, хозяйственных построек и внутреннего убранства (см. подробнее Буркова, Бутовская, 2017; Феденок, 2015). Зачастую за рамками исследования остается непосредственно организация жилого пространства населяющими его людьми. В данном исследовании мы фиксировали не только внутреннюю организацию дома, но и местоположение членов семьи в доме, их взаимное расположение в зависимости от их статуса, возраста и пола.

Для кросскультурного сравнения были выбраны две страны: Российская Федерация и Объединенная Республика Танзания. Выбор Танзании для сравнения с Россией неслучаен. Танзания представляет собой регион, в котором в условиях всеобщей глобализации и активной пропаганды ценностей западной цивилизации до сих пор продолжают сохраняться традиционные представления в самых разных сферах жизни, в том числе нормы пространственного поведения и организации дома. При этом изучение представлений об организации жилого пространства и её трансформации в современных африканских городах ранее не проводилось, несмотря на многочисленные работы по изучению изменений, происходящих в социальной сфере при миграции населения в города (см. подробнее Буркова, Бутовская, 2017).

В данном исследовании нами был использован комплекс методов, применяемых в социальной антропологии и этологии человека: 1) метод глубинных полуструктурированных интервью, разработанный авторами ранее (Феденок, 2009); 2) невключенное наблюдение за поведением респондентов в домах, осмотр современных и сохранившихся домов, построенных в более ранние годы (с фотофиксацией), зарисовка схем жилых помещений, в том числе и по воспоминаниям пожилых респондентов; 3) для понимания социокультурных установок молодежи в восприятии жилого пространства мы разработали методику изучения «дома мечты», используя рисуночный метод, предложенный «пионером» исследований восприятия и организации пространства человеком Э. Холлом (Холл, 1997). На заключительном этапе было проведено кросскультурное сравнение полученных данных и их анализ в сопоставлении с результатами исследований других авторов.

ОРГАНИЗАЦИЯ ЖИЛОГО ПРОСТРАНСТВА В РОССИИ

Традиционная русская изба строилась в виде четырехугольника и в настоящее время продолжает сохранять эту форму (Большакова,

2015). В такой организации усматривают типологическое единство с четырехчленной моделью мира, что является воплощением «христианского пространства» (Агапкина, 2012). Изба была основным жилым помещением для крестьянской семьи, численность которой могла доходить до 20 человек. В ней готовили пищу, спали, занимались домашними работами, пряли, ткали, а зимой держали скот и птицу. Условия домашней жизни русских крестьян отличались теснотой и скученностью. Для рационального использования сравнительно небольшой площади (обычно 4х4 метра) избы устанавливались строгие правила использования её пространства: каждый угол избы имел свое назначение, регламентировалось половозрастное распределение пространства. В повседневном быту соблюдалось подчеркнуто уважительное отношение к главе семейства, подчинение младших старшим, женщин - мужчинам. В конце XIX - начале XX века, в связи с распадом больших патриархальных семей, внутрисемейные отношения становятся демократичными, а весь уклад семей стал отличаться меньшей регламентацией взаимоотношений. Но все же в первой половине XX в. у русского населения сохранялись многие издавна устоявшиеся черты структурирования пространства дома, что диктовалось традиционной системой отопления, расположением русской печи, типовым набором мебели.

В данном исследовании было собрано 27 глубинных интервью у русских мужчин и женщин в возрасте от 61 до 99 лет, 25 глубинных интервью и 130 рисунков «домов мечты» у русских школьников из г. Москвы, г. Новосибирска и г. Тольятти.

Исследование, проведенное среди пожилых людей (рожденных в 1920-е - начале 1940-х годов XX в.), показало, что в малых семьях, находящихся на грани нищеты, внутрисемейные отношения были более демократичные, чем в крепких расширенных семьях, а весь семейный уклад отличался менее жесткой регламентацией. Многие респонденты отмечали, что в детстве и юности воспринимали нормы пространственной организации дома как нечто неизменное и не могли подумать, что в конце жизни увидят столь серьезные трансформации самой концепции организации внутреннего пространства дома и внутрисемейных правил поведения в доме. Особо подчеркивали респонденты, что авторитет отца (главы семьи) был незыблем, его мнение никоим образом не оспаривалось, в отличие от того поведения, которое они наблюдают сейчас у своих внуков и правнуков. Женщины отмечали, что сами стали воспитывать своих детей по-другому, давая больше свободы и уходя от жесткой регламентации поведения в семье. В отличие от современных российских молодых людей, зачастую в самых мелких деталях представляющих свой будущий дом, респонденты, родившиеся в первой половине XX в., в молодости даже и не думали, как будут жить и какие у них будут дома (Феденок, Бутовская, 2012).

Если городские дома и квартиры русских первой половины XX в. за счёт бытования русской печи и специального места для размещения икон, аналогичное переднему углу в крестьянских избах, по внутренней организации пространства не отличались от сельского дома (Будина, Шмелёва, 1989), то начиная с 1960 -х г., когда началось массовое жилищное строительство средствами государства, структурирование жилого пространства претерпело колоссальные трансформации. Унифицированная планировка квартир сыграла огромную роль в функциональном распределении жилой площади и выработала на всем постсоветском пространстве общие черты организации пространства дома. Уже в 1960 -е г. сложилась та организация, которая во многом сохраняется в современных российских квартирах до настоящего времени. Функциональная нагрузка жилых помещений городских квартир стала меняться в зависимости от времени суток, смены будней выходными или праздниками, половозрастного состава семей, их социального положения и профессии. Например, зал или гостиная - комната для совместного отдыха всех членов семьи или приема гостей, служащая также столовой в праздники и спальней ночью.

Опросы русских школьников старших классов о структурировании жилого пространства квартир показали, что в настоящее время в большинстве семей места, а по возможности и комнаты, четко закреплены и маркированы за каждым членом семьи. Разделение жилого пространства определяется количеством комнат и половозрастным составом семьи. Нахождение в том или ином помещении конкретного человека определяется типом самого помещения и временем суток. Например, в комнате родителей дети могут находиться днем, пока последние на работе.

В современных российских квартирах образуются «женские», «мужские» и «детские» («подростковые») пространства. Так, в небольших квартирах старшие женщины в семье (мать, бабушка) зачастую предпочитают находиться на кухне. Женским пространством нередко является и ванная комната, в которой женщины проводят довольно длительное время, и которая в таких случаях служит механизмом регулирования приватности в семье. Мужским пространством зачастую является уголок перед телевизором в гостиной или в спальне, а также компьютерный стол. Дети чаще всего имеют отдельную комнату или свой уголок в общей комнате. В детских комнатах при совместном проживании сиблингов по возможности каждому выделяется кровать (диван-кровать/кресло- кровать), реже для экономии пространства для детей дошкольного и младшего школьного возраста ставится двухъярусная кровать.

Нередко при нарушении границ приватности возникают напряжение и даже конфликты между родителями и детьми. Так, подростки упоминают, что не любят, когда родители заходят к ним в комнату, равно как и родители выгоняют своих детей из своих сп ален в детские комнаты. Приватность границ достигается тем, что в некоторых семьях не принято заходить в комнаты детей или родителей без стука. Однако такое положение вещей встречается в семьях, в которых есть возможность разместить детей в отдельных комнатах.

Совместная трапеза членов семьи - неотъемлемая часть русской культуры (Громыко, Буганов, 2007). Наши данные показывают, что она в большей степени сохраняется в провинции. В столице нередко респонденты отмечают, что едят всей семьей только по выходным, в будни же едят каждый у себя в комнате и перед своим телевизором, что зачастую объясняется разным распорядком дня каждого из членов семьи. В то же время именно в Москве подростки чаще отмечают жесткую фиксацию мест за каждым членом семьи в случаях совместной семейной трапезы. На наш взгляд, это является не столько традицией, сколько большей индивидуализацией отношений в столице, что ведет к жесткому разграничению пространства.

Места за обеденным столом, если они жестко не зафиксированы за членами семьи, распределяются хаотично, по принципу кто какое место успеет занять. В традиционной русской избе почетное место располагалось в «красном» (переднем) углу и находилось под иконами. В современных русских семьях оно потеряло свою ориентацию ко входу в связи с ликвидацией печи как структурообразующего начала жилища. Однако понятие «почетного места» сохранилось в понимании самого удобного и престижного местоположения за обеденным столом и в конкретных условиях квартиры может варьировать относительно окна, входа и удаленности от плиты. Часто это место располагается напротив входа или около окна, а также на короткой стороне обеденного стола, сохраняя понятия «во главе стола».

«Красный» угол в современных российских квартирах не сохранился по той же причине (отсутствие печи как структурообразующего начала). Однако его элементы встречаются в интерьерах пожилых людей, причем чаще всего в кухне-столовой как воплощении избы в связи с совпадением двух функций - приготовления пищи и её принятия. Такой современный «красный» угол воспроизводит традиционный, зачастую без особых изменений: угловая полочка с иконами, в том числе с расшитым языческими символами рушником, сохранившимся до настоящего времени (Криничная, 2009). Он может быть ориентирован относительно входа в кухню-столовую или по отношению к месту приготовления пищи (плите).

Однако чаще функцию «красного» угла в кухне-столовой принимает телевизор, устанавливаемый в свободном углу, нередко для удобства просмотра передач напротив стола (фото 1). Он может быть как подвешен на стену, так и поставлен на холодильник, на определенном возвышении от глаз, что придает ему еще большее сходство с «красным» углом. Таким образом, телевизор в современных домах является структурообразующим началом, заменившим печь или очаг в традиционном доме (Цивьян, 1988).

Фотография №1 Красный угол в современном сельском доме, с Утянка Новосибирская область

Наши данные показывают, что расположение членов семьи перед телевизором является более значимым фактором, чем расположение за столом во время совместной трапезы. В подавляющем большинстве русских семей при совместном просмотре телепередач у каждого есть жестко зафиксированное место - они располагаются на диване и креслах в гостиной (зале) и распределяются между членами семьи по мере взросления детей. Нарушение таких личных зон воспринимается довольно болезненно и приводит к напряжению и конфликтам как со стороны родителей, так и детей.

В современных русских семьях при приеме гостей и рассаживании их за столом уже никто не придерживается традиционных норм. В подавляющем большинстве гости сами садятся на приглянувшиеся им места, а хозяева занимают стулья и табуреты по остаточному принципу. Если приходят в гости супруги, то чаще они рассаживаются вокруг стола парами. Если в семье и принято во время будничного принятия пищи придерживаться понимания почетного (то есть самого удобного) места, то во время приема гостей это уходит на второй план, а глава семьи отдает свое место гостям.

Если гости остаются ночевать, их укладывают спать на свободные спальные места. Если свободных мест нет, тогда чаще всего хозяева уступают свои места пожилым и почетным гостям, а молодым гостям, особенно родственникам, недавно вошедшим в состав семьи (зятьям, снохам и т.п.), выделяют спальные места на полу. Таким образом, в правилах гостеприимства у русских до сих пор сохраняется ряд традиционных этноэтикетных норм (лучшие места уступают гостям с учетом их возраста и социального статуса).

Наше исследование представления о «доме мечты» показало, что для современных русских городских подростков характерен высокий вес социальных установок, внедряемых при помощи СМИ и формирующих у молодежи представления об успешной взрослой жизни. Рисуя идеальные дома, старшие школьники часто изображают нефункциональные помещения, забывая о необходимых деталях жилого дома (кухня, туалет, ванная комната и др.). Традиция проживания молодых семей с родителями мужа сохраняется в провинциальных городах, где большинство юношей отметили этот факт на своих рисунках. В столице только незначительная часть девушек согласны проживать с родителями мужа в будущем.

В представлениях подростков об идеальном доме прослеживаются четкие гендерные различия в организации внутреннего пространства, в том числе с предпочтением тех или иных людей в качестве совместных жильцов: юноши, изображая идеальный дом или квартиру в настоящем времени, чаще населяли его своей родной семьей, а изображая в будущем - семьей по браку. Девушки в будущем мечтают о своей крепкой семье с мужем и детьми, а в настоящем предпочитают указывать, что хотят жить отдельно от родителей.

Сравнивая столицу с другими российскими городами, можно отметить, что гендерные различия рисунков одинаковы во всех городах, а ориентация на благосостояние в будущем и стереотипные представления о том, как должны жить обеспеченные люди, более гипертрофированы в малом городе, где подростки стремятся наполнить свои «дома мечты» максимальным числом изображений предметов роскоши и богатства (рис.1-2). Такие предметы в реальной жизни для них менее доступны, чем для школьников из крупных городов (Феденок, Бутовская, 2012).

Рисунок №1 «Дом мечты» юноши 15 лет, г. Москва

Проведенное исследование в двух странах (Россия и Танзания) показало, что на изменения организации жилого пространства дома влияют исходная культура, религия, климатические условия, СМИ и экономическое положение населения:

1) Гендерные различия в восприятии и организации пространства дома универсальны, но более сглажены в танзанийской выборке - данное обстоятельство объясняется очень низким экономическим положением танзанийцев, не оставляющим им никакого выбора.

2) На установки девушек (русских, а также мигрантов с Северного и Южного Кавказа) влияют условия их социализации. Видимо, девушки гораздо сильнее воспринимают этнокультурную модель организации пространства дома. Это в дальнейшем, вероятно, приведет к её трансляции будущим поколениям. В танзанийской выборке девушки также более нацелены на создание своей собственной семьи.

3) Произошедшая трансформация структурирования жилого пространства русского дома, начиная с эпохи массового строительства типового жилья в 1960-е годы, изменение системы отопления, улучшение экономического положения населения привело к ориентации на создание комфортных условий детям и молодежи, а не старшему поколению. На наш взгляд, внутрисемейный этикет и организация жилого пространства у русских является отражением перехода российского общества от типа постфигуративной культуры к типу кофигуративной культуры (Мид, 1988). В Танзании такого перехода не произошло - 68% населения продолжает жить за гранью бедности. Основное пространство дома организовано по принципу его максимальной функциональности при большом количестве членов семьи. Климатические условия позволяют часть помещений (кухня, туалет, душ, кладовка) выносить вне дома.

4) Структурирование пространства дома у танзанийцев в большей степени зависит от экономических и климатических условий, тогда как размер дома и его наполнение всецело зависят от экономического дохода семьи; структура жилого пространства определена исключительно его функциональностью; набор необходимых вещей минимален. В связи с этим, гендерные различия хоть и наблюдаются по ряду параметров, однако сильно сглажены по сравнению с русскими.

5) Влияние СМИ на организацию жилого пространства гораздо более значительно в России, чем в Танзании. В целом, танзанийские дети и подростки намного более приближены к реальной, окружающей их, жизни, в которой наибольшее значение имеет отсутствие материального достатка. Все их идеальные представления о доме проецируются с того дома, в котором они живут в реальном времени с родителями. Рисуя дом будущего, они мечтают о своей крепкой семье с мужем и детьми, отдельно от родителей. В российской выборке мечты школьников о будущем доме намного более разнообразны - это могут быть дома за границей, дома на деревьях, дома совершенно разных форм и этажности. Только часть российских школьников указывает, что в идеальном доме будут проживать с супругом и детьми, другая часть подростков мечтает пожить в комфортных условиях только для себя.

6) В современном танзанийском городском обществе, по сравнению с российским, сохранность традиционных норм структурирования жилого пространства значительно больше. Это связано с проживанием танзанийцев в домах традиционного типа, с традиционным набором мебели и сохранившимся очагом для приготовления пищи, с разной экономической обстановкой в странах, а также с незавершившимся процессом урбанизации танзанийского населения и меньшим влиянием глобализационных процессов, в том числе меньшей пропагандой западного образа жизни как символа престижности и успеха в африканской стране.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы полагаем, что в результате процесса глобализации и увеличения межэтнических контактов лучшее понимание влияния личного пространства может способствовать улучшению и повышению взаимного уважения представителей разных культур, предотвращению недопонимания, которое, по своей сути, является конфликтогенным. При изучении межкультурных различий пространственного поведения людей главной целью становится определение факторов, которые могли бы быть полезны для жизни и работы представителей различных культур в полиэтничных обществах.

Список литературы

1. Агапкина Т. А. (2012). Угол. В Н.И. Толстой (Ред.), Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. (стр.341-345). Москва: Индрик.

2. Баак ван Й. (2005). Дом и мир. Антропология культуры, 3, стр. 40-74.

3. Байбурин А. К. (1983). Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Ленинград: Наука.

4. Большакова Н. В. (2015). Оппозиция «внутренний -- внешний» как отражение пространственной модели в славянских языках. Вестник Псковского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные науки», 1, стр. 118-125.

5. Будина О. Р., Шмелёва М. Н. (1989). Город и народные традиции русских: По материалам Центрального района РСФСР. Москва: Наука.

6. Буркова В. Н., Бутовская М. Л. (2017). Традиционный дом в Танзании: охотники-собиратели, скотоводы, земледельцы. В А.Ю. Желтов (Ред.), Африканский сборник - 2017 (стр.220-241). СПб.: МАЭ РАН.

7. Громыко М. М., Буганов А. В. (2007). О воззрениях русского народа. Москва: Паломник.

8. Криничная Н. А. (2009). Красный угол: об истоках и семантике сакрального локуса (по севернорусским материалам). Этнографическое обозрение, 2, стр. 28-42.

9. Кулемзин В. М. (1999). Традиционные культуры Сибири: народное сознание и рыночные отношения. Культурологические исследования в Сибири, 1, стр. 13-14.

10. Мид М. (1988). Культура и мир детства: Избранные произведения. Москва: Наука.

11. Мартынова М. Ю. (2004). Мир традиций и межкультурное общение. В помощь школьному учителю. Москва: Изд-во РУДН.

12. Тишков В. А. (2004). Культурный смысл пространства. Этнографическое обозрение, 1, стр. 14-31.

13. Феденок Ю. Н. (2009) Трансформация структуры пространства дома в локальных этнических группах (на примере болгар села Криничное Республики Украина и татар поселка Октябрьский Челябинской области). Традиционная культура, 2(34), стр. 4248.

14. Феденок Ю. Н. (2015). Трансформация организации жилого пространства у русских: от традиции к современности. Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова, 4 (21), стр. 64-68.

15. Феденок Ю. Н., Буркова В.Н. (2016). Структурирование жилого пространства дома в иноэтничной среде. Вестник Томского государственного университета. История, 2(40), стр. 119-126.

16. Феденок Ю. Н., Бутовская М.Л. (2012). Образ идеального дома у современных городских подростков. Развитие личности, 3, стр. 169-174.

17. Холл Э. (1997). Как понять иностранца без слов. В Фаст Д. (Ред.) Язык тела. Москва: Вече.

18. Цивьян Ю. (1988). Проксемика: язык пространства. Наука и техника, 8, стр. 28-30.

19. CIA (2018). Central Intelligence Agency. The World Factbook. Tanzania. https://www.cia.gov/library/publications/the-world- factbook/geos/tz.html

20. Leroi-Gourhan A. (1965). Le gesteet la parole. La memoire et les rythmes. Paris.

21. McKim W. (1985). House Types in Tanzania: A Century of Change. Journal of Cultural Geography, 6(1). р.51-77.

References

1. Agapkina Т. А. (2012). Corner. In N.I. Tolstoy (Ed.), Slavic Antiquities: Ethnolinguistic Dictionary (pp.341-345). Moscow: Indrik.

2. Baak van Y. (2005). Home and war. Anthropology of culture, 3, pp. 40-74.

3. Bayburin А. К. (1983). Dwelling in rites and performances of Eastern Slavs. Leningrad: Science.

4. Bolshakova N. V. (2015). Opposition "internal - external" as a reflection of the spatial model in the Slavic languages. Bulletin of the Pskov State University. Series "Social and Human Sciences”, 1, pp. 118-125.

5. Budina O. R., Shmelyeva M. N. (1989). City and Russian folk traditions: According to the materials of the Central District of the RSFSR. Moscow: Science.

6. Burkova V. N., Butovskaya M. L. (2017). Traditional house in Tanzania: hunter-gatherers, pastoralists, Традиционный дом в Танзании: охотники-собиратели, скотоводы, farmers. In A.Y. Geltov (Ed.), А/rican digest - 2017 (pp.220-241). Saint-Petersburg: MAE RAS.

7. Gromyiko М. М., Buganov A. V. (2007). On the views of the Russian people. Moscow: Palmer.

8. Krinichnaya N. А. (2009). Red corner: about the origins and semantics of the sacral locus (according to North Russian materials). Ethnographic Review, 2, pp. 28-42.

9. Kulemzin V. М. (1999). Traditional cultures of Siberia: popular consciousness and market relations. Cultural studies in Siberia, 1, pp. 13-14.

10. Mead М. (1988). Culture and the world of childhood: Selected Works. Moscow: Science.

11. Martyinova М. Y. (2004). The world of traditions and intercultural communication. To help the school teacher. Moscow: Publishing house RUDN.

12. Tishkov V. А. (2004). Cultural sense of space. Ethnographic Review, 1, pp. 14-31.

13. Fedenok J. N. (2009) Transformation of the structure of the space of a house in local ethnic groups (on the example of the Bulgarians of the village of Krinichnoe of the Republic of Ukraine and the Tatars of the village of Oktyabrsky, Chelyabinsk Region). Rraditional culture, 2(34), pp. 42-48.

14. Fedenok J. N. (2015). Transformation of the organization of living space in Russian: from tradition to modernity. Bulletin of the Kostroma State University namedN.A Nekrasov, 4 (21), pp. 64-68.

15. Fedenok J. N., Burkova V. N. (2016). Structuring the living space of a house in a foreign ethnic environment. Bulletin of Tomsk State University. History, 2(40), pp. 119-126.

16. Fedenok J. N., Butovskaya M. L. (2012). An image of a ideal home for modern urban adolescents. Personal development, 3, pp. 169-174.

17. Hall A. (1997). How to understand a foreigner without words. In Fast D. (Ed.) Language of the body. Moscow: Veche.

18. Tsivyan Y. (1988). Proxemics: the language of space. Science and technology, 8, pp. 28-30.

19. CIA (2018). Central Intelligence Agency. The World Factbook. Tanzania. https://www.cia.gov/library/publications/the-world- factbook/geos/tz.html

20. Leroi-Gourhan A. (1965). Le gesteet la parole. La memoire et les rythmes. Paris.

21. McKim W. (1985). House Types in Tanzania: A Century of Change. Journal of Cultural Geography, 6(1), pр. 51-77.

Размещено на Allbest.ru