Социокультурные аспекты петровской архитектурной трансформации

Размещено на http://allbest.ru

8

Социокультурные аспекты петровской архитектурной трансформации

Константин Николаевич Гацунаев

Аннотация

В статье рассмотрена проблема взаимосвязи и взаимообусловленности архитектурно-градостроительного процесса и общей социокультурной динамики рубежа XVII--XVIII веков в России. На основе анализа основных тенденций развития внутренней и внешней политики, места и роли Русской православной церкви в жизни общества, особенностей внутридинастических и межсословных взаимоотношений делается попытка объяснения неизбежности разделения путей развития русской архитектуры в результате петровских преобразований. Подчеркивается привлекательность и желательность для императора идеи быстрой архитектурно-градостроительной трансформации и одновременно утопичность ее конечных целей. В заключение делаются выводы относительно сущности и последствий петровских архитектурных преобразований. Подчеркивается значимость этого явления в общекультурном контексте петровской эпохи и в дальнейшей перспективе.

Ключевые слова: архитектура, градостроительство, европеизация, регулярная планировка, петровское барокко, «нарышкинское» барокко, «обмирщение», ордерная система

Abstract

Socio-Cultural Aspects of Peter's the Great Architectural Transformation

Konstantin N. Gatsunaev

The article examines the problem of interrelation and interdependence of architectural and urban planning process and the general socio-cultural dynamics of the XVII-XVIII centuries in Russia. Based on the analysis of the main trends in the development of domestic and foreign policy, the place and role of the Russian Orthodox Church in public life, the peculiarities of intra-dynastic and inter-class relations an attempt is made to explain the inevitability of the separation of ways of development of Russian architecture as a result of the transformations of Peter the Great. It emphasizes the attractiveness and desirability to the emperor of the idea of rapid architectural and urban transformation and at the same time utopianism of its ultimate goals. Conclusions are made about the essence and consequences of Peter's architectural transformations. The importance of this phenomenon in the general cultural context of the Petrine era and in the future is emphasized.

Keywords: architecture, urban planning, Europeanization, regular planning, Petrine baroque, “Naryshkin Baroque”, “deconsecration”, order system

Масштаб перемен, произошедших в эпоху Петра Великого, привлекал и продолжает привлекать внимание исследователей. Сложился целый пласт научной литературы, посвященной личности царя-реформатора и различным сторонам его деятельности. Данной проблеме посвятили свои работы известные историки - от Н.М. Карамзина (1991) и В.О. Ключевского (1990) до Н.И. Павленко (1989) и Е.В. Анисимова (2008).

Не обойдены вниманием и проблемы развития архитектуры и градостроительства петровской эпохи. Н.Ф. Гуляницкий (1995) анализировал становление градостроительного метода и стилевое разнообразие в русской архитектуре XVIII в. Работы А.А. Ароновой (2001) и Н.А. Евсиной (1975) посвящены архитектурной теории этого времени. Связи отечественного зодчества с мировой архитектурой рассматриваются в капитальном труде Д.О. Швидковского (2016). Европейское влияние на российский архитектурно-градостроительный процесс раскрывается в работах И.В. Белинцевой (2001; 2007), Т.Н. Гольцевой (2022), С.Б. Горбатенко (2003; 2015), С.В. Клименко (2018). Эпохой Петра Великого и изменениями, произошедшими в русской культуре, занимались и зарубежные исследователи (Bushkovitch, 2001; Cross, 1979; Riazanovsky, 1985).

Однако социальные детерминанты и последствия масштабных изменений в русском зодчестве XVII--XVIII вв. нуждаются в дальнейшем изучении и систематизации. Процессы, происходившие в архитектурно-строительной сфере петровской эпохи, имели свои политические, экономические и социокультурные предпосылки. Еще в эпоху предшественников Петра I в русском обществе обнаружился целый ряд симптоматичных явлений и процессов, обусловивших последующую раздвоенность как общекультурной динамики, так и архитектурной эволюции. Пережив системный кризис Смутного времени, горечь военных поражений и интервенции, значительная часть населения интуитивно осознавала необходимость преодоления технико-экономического отставания своей страны от западных соседей. В противном случае рецидив масштабного кризиса и внешнего вторжения был неизбежен. Выражением такого общественного осознавания стала проводимая первыми Романовыми политика постепенного заимствования элементов европейской культуры. Подобный политический курс был осуществим лишь при условии снижения церковного влияния. «Обмирщение» затронуло не только церковное зодчество, но и весь диапазон культурной деятельности, включая гражданскую архитектуру и градостроительство.

В большей или меньшей степени сторонниками европеизации было большинство влиятельных царедворцев из ближайшего окружения Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. К таким персонажам относятся бояре А.Л. Ордин-Нащокин и А.С. Матвеев, князья И.Б. Троекуров и В.В. Голицын, дьяк А.С. Кириллов и др. Каждым из перечисленных общественных деятелей кануна петровских преобразований европеизм проявлялся в том числе и в строительстве оригинальных для того времени архитектурных сооружений. В их городских усадьбах фасады и интерьеры несли на себе отчетливо различаемый как русскими людьми, так и иностранцами европейский отпечаток. Палаты Аверкия Кириллова и Ивана Троекурова даже сегодня удивляют необычностью своих архитектурных решений, совершенно нехарактерных для русского зодчества.

В допетровскую эпоху противоречивый характер имела церковная политика в отношении храмового строительства. Очевидным фактом является общее сокращение числа каменных шатровых храмов, отождествляемых «ревнителями древнего благочестия» с «новизной» и европейским влиянием. Церковные иерархи традиционно подчеркивали канонический характер пятиглавых крестово-купольных храмов. Патриарх Никон не был исключением. Но при этом в его главном архитектурном замысле - Новом Иерусалиме на Истре основным композиционным элементом стал шатровый Воскресенский собор. Ослабление авторитета и влияния церкви к концу семнадцатого столетия позволило распространиться в церковном зодчестве своеобразному переходному стилю «нарышкинского» барокко. Геополитические перемены «бунташного века» также следует рассматривать в качестве одной из причин разделения русского зодчества на сильно различающиеся части. В длившемся с начала столетия русско-польском противостоянии стало побеждать Московское государство. Одним из последствий череды войн был вывод в Россию мирного, в основном православного, населения. Характерна в этом отношении роль московской Мещанской слободы. Поселение бывших жителей белорусских и украинских городков имело несомненную ценность для Московского государства. Значительная часть «мещан» обладала ремесленными навыками. Это усилило и без того заметное влияние на отечественную культуру того времени выходцев из Южной и Западной Руси. Круг таких влиятельных фигур достаточно широк - от Стефана Яворского и Феофана Прокоповича до Ивана Зарудного, Петра Заборского и Степана Полубеса. С последними было связано распространение изразцового производства («ценинного дела»), а также появление в русской архитектуре черт, характерных для белорусского и украинского барокко.

Одним из важных факторов, определивших перспективы развития отечественной архитектуры и градостроительства, стал архитектурный пример Немецкой слободы. Дома здесь строили «красиво и расчетливо по образцу германских городов» История московских районов : энциклопедия / под ред. К.А. Аверьянова. М., 2008. С. 88.. Это московское предместье можно воспринимать в качестве изолированного «европейского островка» на русской почве. Обзаведясь здесь устойчивыми связями (Франц Лефорт, Патрик Гордон, семейство Монс и др.), Петр в дальнейшем не только многократно увеличил приток иностранцев в Россию, но и осуществил распространение увиденных им европейских градостроительных принципов непосредственно в русскую городскую среду. Военные, экономические и геополитические факторы повлияли на выбор места и времени реализации идеи «умышленного города», то есть возведенного по заранее составленному плану. Общеизвестная антипатия Петра к Москве, ее теремной патриархальности, узости и кривизне улиц, кажущейся хаотичности деревянной застройки стимулировала поиск альтернативы. Побережье Таганрогского залива со сравнительно мягким климатом, плодородными почвами и обилием рыбы в теплом море наверняка должно было привлечь переселенцев. Примечательно, что в строительстве этого первого в России регулярного города в 1698-1709 гг. проявилась некоторая двойственность. Искусственную гавань и фортификационные сооружения возводили европейские мастера: итальянский капитан Маттео Симонт, шведский инженер Рейнгольд Трузин и австрийский барон Эрнст Борг- сдорф. А застройкой самого города руководил яркий представитель «нарышкинского барокко» - Осип Дмитриевич Старцев. При таком составе «авторского коллектива» неизбежно возникала разница в видении перспектив развития потенциально новой столицы.

Изменения в архитектуре стали следствием начавшихся перемен во многих областях материальной и духовной культуры. Свойственное Петру I механистическое восприятие мира проецировалось на его отношение к зодчеству. Представление о всеобъемлющей системе закономерностей (мир - огромный часовой механизм) обострило интерес императора к среде, в которой формируется поведение человека и осуществляется его деятельность. архитектура градостроительство социокультурный

Некоторая театрализованность, использование принципов сценографии и драматургических приемов получают в эту эпоху распространение в организации городской среды. Элементы пространственных структур создавались исходя из потребностей осуществления сценариев, задуманных на более или менее отдаленную перспективу. Но пространственным формам предстояла ответственная роль порождения или хотя бы провоцирования появления требуемых новой эпохой поведенческих образцов. Этим объясняется пристальное внимание Петра к таким новым для России городским объектам, как триумфальные арки, набережные аллеи, регулярные парки. Здания совершенно неизвестного доселе функционального назначения (Адмиралтейство, Кунсткамера, товарная биржа, казармы) также призваны были обеспечить новые поведенческие императивы. Городское пространство, в первую очередь, должно было создаваться, подчиняясь нормам и логике триумфальных ритуалов, процессий и парадов, составлявших внешнюю, но очень значимую сторону социального бытия петровской эпохи. Отсюда проистекает дихотомическое деление пространства на две категории: «искусственный» и «естественный» город. Первая категория предусматривала существование поселения нового типа, своего рода произведения искусства. Ко второй, альтернативной, категории относились абсолютно преобладавшие в российских условиях естественно растущие города.

Собственно говоря, на рубеже XVII-XVIII вв. происходит становление самого понятия градостроительства именно как искусства. Однако задача распространения высокохудожественных принципов на все городское пространство кажется заведомо нереализуемой. Ведь невозможно подчинить законам искусства все многообразные проявления городской жизни. Также не представляется возможным посредством одной лишь эстетизации среды серьезно изменить и усовершенствовать жизнь горожан. Но в рассматриваемый период находятся структуры, которые стремятся материализовать эту, казалось бы, совершенно утопическую идею. В русском обществе такими силами стали православная церковь и абсолютистское государство. Для них попытки осуществить неосуществимое не казались чрезмерно амбициозными и нереальными. Оба этих социальных института стремились к утверждению своего централизованного единовластия, и для обоих характерны попытки охватить силовым полем своего дисциплинирующего влияния как общество, так и пространство.

Русская церковь никогда не ставила под сомнение убедительность метафорических образов «Священного Града на холме». В 1656 году по инициативе патриарха Никона осуществляется возведение Воскресенского Новоиерусалимского монастыря, ансамбль которого воссоздавал бы под Москвой образ всего комплекса святых мест Палестины. «Город как произведение искусства» потребовал серьезных ландшафтных и топонимических перемен. Холмы стали называться Сион, Елеон и Фавор, река Истра - Иордан, а женский монастырь неподалеку - Вифания. Главное сооружение монастыря - Воскресенский собор - за счет своих композиционных и декоративных решений должно было ассоциироваться с образом храма Гроба Господня в Иерусалиме на Святой Земле. Несмотря на драматические обстоятельства, связанные как с созданием этого ансамбля, так и с его последующей судьбой, сам факт появления такой архитектурной метафоры следует считать примером реализации смелой строительной программы. Убежденность в созидательной и направляющей мощи Русской православной церкви нашла таким образом свое наглядное подтверждение.

Абсолютистское государство как регулярная структура еще более последовательно, целеустремленно и организованно воплощало свою идеальную архитектурно-строительную концепцию. Воля царя-реформатора не требовала достижения индивидуального своеобразия «искусственного города». Скорее наоборот, градостроительные принципы петровской эпохи предполагали строгую регламентацию размеров и геометрическую определенность взаимного расположения всех элементов городского пространства. Иерархичность российского социума, закрепленная в Табели о рангах, нашла отражение в разработанных Доменико Трезини и утвержденных. Петром «образцовых проектах» домов для «именитых, зажиточных и подлых» горожан Образцовые дома Трезини [Электронный ресурс] // Петровское барокко. URL: http://petro- barocco.ru/archives/5806 (дата обращения: 30.11.2022).. Жесткая простота петровской пространственной модели подчеркивала взаимосвязь и взаимообусловленность жизнеустройства, подчиненного строгим правилам, с внедряемыми архитектурно-градостроительными нормами. Комплекс социокультурных факторов обусловил следующие изменения в русской архитектуре петровского времени:

- разделение на «старину» и «новизну»;

- дальнейшая дифференциация архитектурного процесса по стилевому или конструктивному признаку («голицынское барокко», петровское барокко, фахверк, мазанковое строительство и т.д.);

- деление церковного зодчества на «дивное узорочье», «никоновский стиль», «нарышкинское барокко»;

- противопоставление «искусственных» и «естественных» городов.

Таким образом, усложнение («ветвление») структуры русского зодчества способствовало складыванию в дальнейшем уникального феномена российской архитектуры с широким диапазоном разнообразных композиционных и художественно-стилевых решений.

Список источников

Анисимов Е.В. Петербург времен Петра Великого. М., 2008. 430 с.

Аронова А.А. Первый «Русский Виньола» как отражение дидактики петровских преобразований // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 3. Желаемое и действительное. М., 2001. С. 92-98.

Белинцева И.В. Аналогии в истории градостроительства: Санкт-Петербург и другие балтийские города // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 7: Санкт-Петербург и архитектура России. М., 2007. С. 25-40.

Белинцева И.В. Города Балтики и их образная интерпретация в архитектуре петровского времени // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 3. Желаемое и действительное. М., 2001. С. 85-91.

Гольцева Т.Н. «Великое посольство» 1697-1698 гг. как опыт личного восприятия Петром I западноевропейской архитектуры // Architecture and Modern Information Technologies. 2022. № 3 (60). С. 40-64. https://doi.Org/10.24412/1998- 4839-2022-3-40-64.

Горбатенко С.Б. Архитектурные маршруты Петра Великого. СПб., 2015. 374 с.

Горбатенко С.Б. Новый Амстердам. Санкт-Петербург и архитектурные образы Нидерландов. СПб., 2003. 367 с.

Гуляницкий Н.Ф. XVIII век в русской архитектуре (эпоха, стиль, градостроительный метод) // Архитектурное наследство. Вып. 38. Проблемы стиля и метода в русской архитектуре. М., 1995. С. 61-82.

Евсина Н.А. Архитектурная теория в России XVIII в. М., 1975. 262 с.

Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. 125 с.

Клименко С.В. Французская модель города в проектном плане Петербурга Жана-Батиста Александра Леблона 1717 года // Европейские маршруты Петра Великого. СПб., 2018. С. 190-206.

Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1990. 624 с.

Павленко Н.И. Петр Первый и его время. М., 1989. 176 с.

Швидковский Д.О. Исторический путь русской архитектуры и его связи с мировым зодчеством. М., 2016. 512 с.

Bushkovitch P. Peter the Great: The Struggle for Power, 1671-1725. N. Y., 2001.485 p.

Cross A.G. British Knowledge of Russian Culture (1698-1801) // Canadian American Slavic Studies. 1979. Vol. 13, iss. 4. Р. 412-435. https://doi.org/10.1163/221023979x00023.

Riazanovsky N.V. The Image of Peter The Great in Russian History and Thought. Oxford, 1985. 331 р.

References

Anisimov, E. V. (2008) Peterburg vremen Petra Velikogo [Saint-Petersburg during the Time of Peter the Great] Moscow. 430 р. (in Russian).

Aronova, A. A. (2001) Pervyj «Russkij Vin'ola» kak otrazhenie didaktiki petrovskih preobrazovanij [The First Russian Vignola as a Reflection of the Didactics of Peter the Great's Transformations]. In: Arkhitektura vistorii russkoi kul'tury. Vyp. 3. Zhelaemoe i deistvitel'noe. Moscow, рр. 92-98 (in Russian).

Belinceva, I. V. (2001) Goroda Baltiki i ih obraznaja interpretacija v arhitekture petrovskogo vremeni [Baltic Cities and Their Figurative Interpretation in the Architecture of Peter's the Great Time]. In: Arkhitektura vistorii russkoi kul'tury. Vyp. 3. Zhelaemoe i deistvitel'noe. Moscow, рр. 85-91 (in Russian).

Belinceva, I. V. (2007) Analogii v istorii gradostroitel'stva: Sankt-Peterburg i drugie baltijskie goroda [Analogies in the History of Urban Planning: St. Petersburg and Other Baltic Cities]. In: Arkhitektura v istorii russkoi kul'tury. Vyp. 7: Sankt-Peterburg i arkhitektura Rossii. Moscow, рр. 25-40 (in Russian).

Bushkovitch, P. (2001) Peter the Great: The Struggle for Power, 1671-1725. New York. 485 р.

Cross, A. G. (1979) British Knowledge of Russian Culture (1698-1801). Canadian American Slavic Studies. 13 (4), 412435. Available from: doi:https://doi.org/10.1163/221023979x00023.

Evsina, N. A. (1975) Arhitekturnaja teorija v Rossii XVIII v. [Architectural Theory in Russia XVIII Century]. Moscow. 262 р. (in Russian).

Goltseva, T. N. (2022) The «Great Embassy» of 1697-1698 as an Experience of Peter I's Personal Perception of Western European Architecture. Architecture and Modern Information Technologies. (3 (60)), 40-64. Available from: doi:10.24412/1998- 4839-2022-3-40-64 (in Russian).

Gorbatenko, S. B. (2003) Novyj Amsterdam. Sankt-Peterburg i arhitekturnye obrazy Niderlandov [New Amsterdam. St. Petersburg and Architectural Images of the Netherlands], St. Petersburg. 367 p. (in Russian).

Gorbatenko, S. B. (2015) Arhitekturnye Marshruty Petra Velikogo [Architectural Routes of Peter the Great], St. Petersburg. 374 p. (in Russian).

Guljanickij, N. F. (1995) XVIII vek v russkoj arhitekture (jepoha, stil', gradostroitel'nyj metod) [XVIII Century in Russian Architecture (Era, Style, Urban Planning Method)]. In: Arkhitekturnoe nasledstvo. Vyp. 38. Problemy stilya i metoda v russkoi arkhitekture. Moscow, pp. 61-82 (in Russian).

Karamzin, N. M. (1991) Zapiska o drevnej i novoj Rossii v ee politicheskom i grazhdanskom otnoshenijah [Note on Ancient and New Russia in Its Political and Civil Relations], Moscow. 125 p. (in Russian).

Klimenko, S. V. (2018) Francuzskaja model' goroda v proektnom plane Peterburga Zhana-Batista Aleksandra Leblona 1717 goda [The French Model of the City in Jean-Baptiste Alexandre LeBlond's 1717 design plan for St. Petersburg]. In: Evropeiskie marshruty Petra Velikogo. St. Petersburg, pp. 190-206 (in Russian).

Kljuchevskij, V. O. (1990) Istoricheskie portrety [Historical Portraits], Moscow. 624 p. (in Russian).

Pavlenko, N. I. (1989) Petr Pervyj i ego vremja [Peter the Great and His Time]. Moscow. 176 p. (in Russian).

Riazanovsky, N. V. (1985) The Image of Peter The Great in Russian History and Thought. Oxford. 331 p.

Shvidkovskij, D. O. (2016) Istoricheskij put' russkoj arhitektury i ego svjazi s mirovym zodchestvom [The Historical Path of Russian Architecture and Its Connection with World Architecture]. Moscow. 512 p. (in Russian).