Развитие древнегреческой культуры

ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ ГАЙ (100-44 гг. до н.э.) За перо берутся и сами участники событий. Для самого Цезаря его литературная деятельность была, скорее, делом побочным, второстепенным, подчиненным его военной и политической карьере. Сочинение по грамматике, посвященное Цицерону, было создано «во время перехода через Альпы». После подавления восстания галлов под руководством Верцингеторига, вероятно зимой 52/51 г. до н.э., Цезарь столь же «легко и быстро», как сообщает неизвестный автор, позднее прибавивший 8-ю книгу к «Запискам о галльской войне», написал воспоминания о семи годах завоевания Трансальпийской Галлии и борьбы с германскими племенами за Рейном. Всюду автор старается подчеркнуть свое миролюбие и то, что он никогда не предпринимал военных действий, не испробовав всех средств, дабы избежать столкновения. В деталях описаний событий он допускает немало неточностей, которые было бы неверно объяснять только ошибками памяти. «Записки» Цезаря -- самостоятельное произведение большой литературной ценности. Хотя писал полководец и будущий диктатор действительно легко и быстро, он имел все же достаточно времени, чтобы взвесить каждое слово, заботясь и о содержании, и о форме своих сочинений. Без малейшего пафоса, скупо и сдержанно подводит он итоги длительной и упорной войны против восставших галлов, возглавленных вождем племени арвернов: «Верцингеторига выдают, оружие положено». Столь же кратко и бесстрастно сообщает он о столь желанной для него гибели главного его противника -- Помпея: «Таким образом, он решился взойти на маленькое судно с немногими спутниками и был убит Ахиллой и Септимием». Произведения Цезаря имеют больше литературную чем историческую ценность.

САЛЛЮСТИЙ ГАЙ КРИСП (86-35 гг. до н.э.) Писателем совершенно другого типа был народный трибун сторонник популяров, затем Цезаря, участник его походов, И он, как и его командующий, -- прежде всего политик. Историком он стал только после убийства диктатора в 44 г. до н. э., удалился от активной политической жизни и обратился мыслью к не столь давнему прошлому -- к эпохе Мария и Суллы, Катилины и Цицерона. Думал он и над тем, как возродить добродетели старого римского общества и искоренить непомерную алчность, необузданную страсть к богатствам и почестям -- причины всех несчастий Римского государства. Продолжая размышлять об этом как историк, он выбрал себе темами историю заговора Катилины и историю войны Рима с нумидийским царем Югуртой. В монографии о югуртинской войне, памятной римлянам не только победами, но и громкими скандалами, связанными с коррупцией среди сенаторской верхушки, он как одну из главных причин своего обращения к этой теме называет то, что «тогда впервые был дан отпор гордости знати». Цель книги -- не столько рассказать о ходе военных действий, сколько обнажить продажность и бездарность тех, кто возглавлял в то время римские войска и политику. Вдохновляясь идеями Полибия, он и в «Заговоре Катилины», и в «Югуртинской войне» дает понять, что после взятия Карфагена Рим вступил в полосу упадка, покатился безнадежно по наклонной плоскости деморализации, приведшей к социальному кризису и гражданским войнам. Еще более пессимистические взгляды выражает Саллюстий в 5 книгах «Историй» (сохранившихся лишь в отрывках), охватывавших события с 78 по 67 г. до н. э.

Принадлежность историка к партии популяров, мысли о положении народа, всех слоев общества позволили ему глубже проникнуть в истинные причины гибели республики, а сама его любовь к анализу, к выяснению причин событий, к объективной, трезвой оценке противоборствующих политических сил, его этическая концепция ставят Саллюстия на одно из первых мест в римской историографии.

ДИОДОР (около 80-29 гг. до н.э.) Отдельные, иногда очень ценные замечания можно найти у историка I в. до н. э. грека Диодора Сицилийского. Его «Историческая библиотека» в сорока книгах является всемирной историей, охватывающей период с мифических времен до 54 г. до н. э. (экспедиция Цезаря в Британию). От нее остались первые 5 книг и затем с 11-й по 20-ю. От других дошло довольно много фрагментов. Ранние отделы римской истории представлены в 11 -- 20-й книгах, охватывающих время с 479 по 301 г. Материал здесь расположен синхронистически: по олимпиадам, афинским архонтам и римским консулам. Главное внимание Диодор уделяет греческой истории, поэтому римская история изложена очень кратко, и под многими годами стоят только имена консулов.

Диодор -- компилятор чистой воды, почти дословно списывающий свои источники. Впрочем, это имеет и свои достоинства, так как иногда Диодор пользовался хорошими авторами. Так, в основе 11 -- 20-й книг, может быть, лежит хроника Фабия Пиктора. Поэтому труд Диодора важен для критики младших анналистов, которыми пользовались Ливии и Дионисий.

ТИТ ЛИВИЙ (59 г. до н. э. -- 17 г. н. э.) Ливий получил прекрасное образование и был разносторонним и плодовитым писателем. Но из его сочинений сохранилась только часть монументального исторического произведения, которое обычно называют «Ab urbe condita libri». («Книги от основания Рима»). Оно состояло из 142 книг и охватывало период от прибытия Энея в Италию до 9 г. до н. э. Но сохранилось только 35 книг: первые десять (первая декада), доводящие изложение до 293 г., и с 21-й по 45-ю (т. е. 3-я, 4-я и первая половина 5-й декад), охватывающие эпоху с 218 по 167 г. Кроме этого, уцелели отдельные фрагменты и краткие изложения содержания (периохи) почти всех книг (кроме 136-й и 137-й). Для ранней истории Рима имеет значение, следовательно, только 1-я декада.

Ливии ставит своей задачей прославить доблесть и величие римского народа. Он всюду подчеркивает добрые старые нравы, противопоставляя их испорченности своего времени. Ливий -- не исследователь, но скорее компилятор. Он использовал в своей работе произведения Полибия и младших анналистов.

Тенденциозность Ливия заставляет его односторонне подбирать факты. Например, излагая Полибия, он, выбрасывает из него все то, что могло бы бросить тень на Рим. К тому же Ливий не был знатоком ни в области государственных, ни в области военных вопросов, а ему постоянно приходилось говорить и о римской конституции и о войнах. Это обстоятельство не могло не повлиять в отрицательном смысле на содержание его труда.

Главное значение Ливия для ранних эпох римской истории состоит в том, что только у него мы находим связную традицию о первых двух периодах. Однако это же обстоятельство сыграло и свою отрицательную роль в дальнейшем развитии римской историографии. Литературный талант Ливия, искусная систематизация легендарного материала, широкая популярность его труда сделали Ливия главным представителем традиции о возникновении Рима и его истории в раннюю эпоху. А эта традиция и по характеру материала, которым пользовался Ливий, и благодаря его собственным недостаткам в значительной части недостоверна. Поэтому утверждения Ливия в этой части нуждаются в тщательной проверке и сличении с параллельными источниками. Высшим достижением римской прозы эпохи Августа явились 142 книги обширного исторического труда Тита Ливия, вместившие в себя почти восемь веков истории Рима «от основания города» (так обычно и называют это сочинение) до 9 г. н.э. Задача Ливия, как он ее понимал, состояла не в отыскании новых фактов и не в более углубленном, чем прежде, анализе источников, а в воссоздании великолепной идеализированной картины патриархальной жизни древних римлян, исполненной гражданских и воинских доблестей, законности и чувства долга перед государством. Славное прошлое, которым, по мысли историка, современные ему римляне могли бы гордиться, черпая в деяниях предков мужество и силу, представало в кричащем контрасте с позднейшими временами нравственного вырождения римского общества. К сожалению, от этого грандиозного труда сохранилась всего лишь четвертая часть -- 35 книг из 142; книги, описывающие историю Рима со 167 г. до н. э. до эпохи, когда жил сам Ливии, до нас не дошли. Но и немногие уцелевшие книги показывают, что автор последовательно реализовывал свой замысел. Герой его труда -- идеализированный «популюс романус», римский народ, создавший великое государство. Еще Цицерон жаловался, что никто в его время не мог талантливо, с силой, достоинством и полнотой написать историю Рима, Титу Ливию это удалось.

ДИОНИСИЙ ГАЛИКАРНАССКИЙ (1 в. до н.э. - 1 в. н.э.) В 30 г. до н. э. он приехал в Рим, где и написал на греческом языке свой главный труд, над которым работал около 22 лет, выпустив его в 7 г. до н. э. Сочинение Дионисия -- «Римская древняя история» -- состояло из 20 книг, из которых первые 10 дошли полностью, 11-я -- частично, а от остальных сохранились только фрагменты. В первоначальном виде «Древняя история» была доведена до начала I пунической войны (264 г.). В своем теперешнем состоянии она обрывается на 443 г. Дионисий стоит на сенаторско - аристократических позициях. Он тенденциозен, стараясь доказать родство римлян с греками, доблесть римского народа и мудрость римских государственных людей. Риторический стиль Дионисия до известной степени сглаживается его приверженностью к аттическому классицизму (подражание Фукидиду). Свои источники Дионисий сам указывает в 1-й книге, в 6-й и 7-й главах. Это -- греческие историки, старшие анналисты, Катон и младшие анналисты. По-видимому, Дионисий знает и Ливия: он явно полемизирует с ним, хотя ни разу не называет его по имени. Историческая критика у Дионисия также почти отсутствует. Он любит проводить некритические сравнения между римской и греческой историями. Так, например, он сравнивает патрициев с фессалийской знатью, консулов -- со спартанскими царями и т. п. Часто Дионисий дает неверную хронологию. Однако некоторые варианты традиции у него лучше, чем у Ливия, поэтому он служит главным коррективом Ливия.

ПУБЛИЙ КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ (около 55-около 120 гг. н.э.) Родился, по-видимому, в южной Галлии, в знатной семье. Получил образование, обыкновенное для человека, намеревавшегося посвятить себя государственной службе. В молодости Тацит склонялся к новомодной пышной риторике, но даже тогда делал это с определенными оговорками. Вероятно, в возрасте 26 лет написал произведение, именуемое теперь «Диалогом об ораторах». Это цицероновский по форме драматизированный трактат, в котором несколько ведущих юристов эпохи Веспасиана обсуждают перемены в риторическом стиле и судебной процедуре, произошедшие со времен Цицерона.

Вскоре после создания Диалога, при Домициане, начался период цензуры и репрессий. В 98 г. Тацит опубликовал биографию Агриколы. Тацит полагал, что Домициан несправедливо обошелся с его тестем, и эта уверенность в сочетании с возмущением в связи с подавлением свободы слова и действий сената вылились у Тацита в пламенное негодование в отношении императора и имперского строя. «Жизнеописание Юлия Агриколы» соответствует традиционному жанру хвалебной биографии, однако в привычные рамки непринужденно вплетено описание географии народов Британии и истории покорения острова римлянами. Эти эпизоды, очевидно, введены с тем, чтобы прославить не блиставшего на римском политическом горизонте Агриколу и для придания тексту колорита, но сегодня они превратились в бесценный источник сведений по ранней истории Британии.

В том же 98 г. Тацит опубликовал еще один небольшой трактат, «О происхождении германцев и местоположении Германии» описание земель, народов и обычаев Германии. Хотя этот трактат не столь полон горечи и иронии, как Агрикола, он представляет значительный интерес не только благодаря содержащимся в нем ценным сведениям, но и как образец нового стиля Тацита.

В период с 98 г. по 116 г. Тацит занимался созданием двух своих основных произведений, «Истории» и «Анналов». Первый труд охватывает события от смерти Нерона до воцарения Нервы, второй описывал эпоху от смерти Августа до смерти Нерона. Вместе они складывались в единую историю с 14 г. по 96 г. н.э. Годы молчания при Домициане Тацит использовал для собирания материалов. Три столетия спустя св. Иероним цитировал оба сочинения как единое произведение в 30 книгах. Из 14 книг «Истории», которая появилась первой, уцелели лишь четыре первых и часть пятой. В них содержится яркое описание большой гражданской войны 68-69 гг. н.э. и начало осады Иерусалима Титом. Из «Анналов», предположительно состоявших из 16 книг, мы имеем почти полностью большую часть первых шести и в относительной сохранности - книги с 11 по 14. Книги содержат описание правления Тиберия, части правления Клавдия и большей части правления Нерона. Именно созданная Тацитом история 1 в. в значительной мере определила традиционные представления о первых римских императорах, в особенности о Тиберии и Нероне. Пользуясь свободой, обретенной, как ему кажется, после падения жестокого тирана Домициана, историк хочет описать в назидание и предостережение потомкам недавнее бесславное прошлое, его позор и преступления. Вместе с тем он прославляет тех немногих отважных и достойных граждан, особенно из рядов сенатской оппозиции, кто решился в мрачную эпоху Тиберия, Калигулы или Нерона бросить вызов деспотизму, произволу и всеобщей деморализации.

ГАЙ СВЕТОНИЙ ТАРКВИЛЛ (конец 1 в.- начало 2 в. н.э.) Куда более скромное место в римской историографии конца I -- начала II в. н. э. занимает творчество, секретаря Адриана. Имея доступ к императорским архивам, он составил жизнеописания первых 12 императоров, сосредоточив внимание прежде всего на скандальной хронике их правления. Светоний собрал и расположил в соответствии с избранной им стройной риторической схемой множество анекдотических рассказов об общественной и частной жизни принцепсов, об их характере и увлечениях, о достоинствах и -- еще чаще -- пороках. Не будучи плодом глубокой и проницательной исторической мысли, как сочинения Тацита, «Жизнь двенадцати цезарей» Светония остается в то же время ценнейшим источником сведений о Римской империи в эпоху Юлиев - Клавдиев и Флавиев.

ПЛУТАРХ (около 46-126 гг. н.э.) Он занимал видное положение в имперской администрации при Траяне и Адриане и был чрезвычайно образованным и плодовитым писателем. Для эпохи, когда культурное развитие Греции и Рима протекало в столь тесной взаимосвязи и взаимном переплетении, особенно характерно было биографическое творчество В его «Сравнительных жизнеописаниях», пронизанных морализаторскими тенденциями, выступают парами, параллельно, 46 знаменитых греков и римлян. Разбирая и сопоставляя между собой личности и деяния Ликурга и Нумы Помпилия или Фемистокла и Камилла, или Аристида и Катона Младшего, вкладывая в это весь свой выдающийся риторический, литературный талант, Плутарх снискал себе огромную популярность не только у обоих народов, к которым обращался, -- греков и римлян, но и у всех позднейших поколений в разных странах. Плутарх -- не столько историк, сколько философ-моралист. Он сам говорит, что пишет не историю, а биографии, откуда читатели должны черпать примеры того, чему надо подражать и чего следует избегать. Поэтому раскрытие истины стоит для Плутарха на втором плане. Отсюда вытекает его односторонность в подборе фактов, стремление к психологическим деталям, к анекдоту, к шутке. Этим же объясняется некритичность Плутарха. Но так как он в совершенстве владел исторической литературой, то это дало ему возможность собрать в своих биографиях множество ценнейших фактов. Нужно только уметь их отобрать. Большим достоинством Плутарха является то, что он часто указывает свои источники.

МАРК ТУЛЛИЙ ЦИЦЕРОН (106 -- 43 гг. н.э.) Марк Туллий Цицерон, писатель, адвокат и государственный деятель, не будучи историком, часто касался в своих многочисленных произведениях вопросов древнейшей римской истории. В этом отношении особенно важное значение имеет его сочинение «О государстве» в 6 книгах, из которых почти целиком дошли 1-я и 2-я, а от стальных -- несколько крупных фрагментов. Так как здесь Цицерон пользуется Полибием, то он часто излагает древнюю, а следовательно, меньше испорченную форму предания.

АППИАН. (конец 1 в.-70-е гг. 2 в.) Другим образованным греком, посвятившим себя изучению римской истории, был Аппиан. Его написанная по-гречески «Римская история» построена необычно: не по хронологическому, а по топографическому принципу. Есть отдельные книги: кельтская (повествующая об истории Галлии до ее завоевания римлянами), иберийская, сицилийская, македонская и т. д., каждая из которых посвящена истории той или иной части империи. Особенно интересны книги XIII--XVII, описывающие гражданские войны в Риме I в. до н. э., причем от внимательного взгляда греческого историка, занимавшего должности в империи и хорошо знавшего римскую жизнь, не укрылась и глубокая социальная подоплека гражданских войн: он показывает, как отражались в политической борьбе стремления к переделу земельных владений.

ФИЛОЛОГИЯ, ПУБЛИЦИСТИКА И ПРАВО.

МАРК ВЕРРИЙ ФЛАКК Марк Веррий Флакк, грамматик, лексиколог, которого, как и Атея Капитона, связывали узы дружбы с Августом и которого принцепс избрал наставником для своих внуков. Огромный труд Флакка «О значении слов» был настоящей энциклопедией, где автор пытался выяснить значение многих старолатинских слов, ставших уже непонятными для римлян эпохи Августа. К тому же это был богатый кладезь познаний о жизни и культуре предков тогдашних римлян. Другое его сочинение, «Фасты», содержавшее перечень праздничных дней и краткие заметки, связанные с важнейшими датами календаря, послужило источником для Овидия, когда тот писал свои «Фасты».

ЛУЦИЙ ЭЛИЙ ПРЕКОНИН СТИЛОН (2-1 вв. до н.э.) Охотно беря уроки у греческих риторов, римляне очень скоро познакомились и с греческой филологией. Но первым римским филологом, в строгом смысле слова, был Луций Элий Преконин Стилон из Ланувия, известный на рубеже II--I вв. до н. э. учитель риторики. Занимаясь комментариями к комедиям Плавта, он так полюбил старую, еще архаическую латынь, что писал: «Если бы Музы пожелали говорить по-латыни, они говорили бы языком Плавта». В то время под именем Плавта ходило множество пьес, и Стилону пришлось долго и тщательно выяснять, какие, из них на самом деле написаны его любимым комедиографом. Занимался он также толкованием других старых латинских текстов: комментировал «Законы XII таблиц», пытался объяснить ставшие непонятными для его современников слова древней культовой песни братства салиев, изучал старинные жреческие книги. Стилон написал латинскую грамматику. Под воздействием стоической философии он увлекся и модными тогда в эллинистическом мире этимологическими исследованиями.

ЮРИДИЧЕСКАЯ НАУКА.

Отнюдь не случайность, что выдающиеся римские правоведы конца II -- начала I в., до н. э., Публий Муций Сцевола и его сын Квинт, Марк Юний Брут и Маний Манилий, которых римская традиция называет творцами римского гражданского права. Стоическая диалектика, наука о понятиях, суждениях и выводах, во многом способствовала разработке юридической терминологии и систематизации правовых норм. Брут изложил систему гражданского права. В 18 книгах сводного труда Квинта Муция Сцеволы изложениие системы римского гражданского права сгруппировано вокруг отдельных вопросов: «о кражах», «о легатах», «о товариществах» и т. п. Наряду с интересом к гражданскому праву, регулирующему повседневную жизнь людей, усилилось под влиянием Полибия, восхвалявшего римские государственные установления и связывавшего с ними все успехи римлян, изучение римских юридических древностей и особенно публичного права. Об этом свидетельствуют названия несохранившихся трактатов «О магистратах» консула 129 г. до н.э. Семпрония Тудитана и «О властях» Марка Юния, розванного Гракхан за его дружбу с младшим из братьев-реформаторов, Гаем.

Направленность научных занятий в Риме того времени была связана с возросшим интересом к римским древностям, прежде всего к старым римским институтам и обычаям. Лучшими знатоками римского сакрального права были Гай Атей Капитон, консул 5 г. н.э., известный тогда юрист, любимец Августа, и глава другой школы правоведения, независимый в своих взглядах и поступках, споривший с самим принцепсом Марк Антистий Лабеон, автор комментариев к «Законам XII таблиц» и к жреческому праву.

МАТЕМАТИКА, АСТРОНОМИЯ и МЕХАНИКА

МАРК ВИТРУВВИЙ ПОЛЛИОН (1 в. до н.э.) Типичной чертой времени Августа является интерес к техническим проблемам, вызванный интенсивным строительством и ростом техники вообще. Самым крупным выражением этого интереса служит знаменитый труд архитектора «Об архитектуре» в 10 книгах. Хотя особенного литературного таланта у Витрувия не было, произведение его, опирающееся как на специальную греческую и римскую литературу, так и на собственный опыт автора, было впоследствии излюбленным чтением архитекторов эпохи Возрождения.

Содержание труда Витрувия шире его заглавия, так как книга посвящена не только архитектуре в собственном смысле слова (книги 1 -- 7), но и прикладной механике. Так, Витрувий дает описание подъемных механизмов (полиспастов), приборов для поднятия воды (тимпанов), для измерения расстояния, пройденного экипажем (тип современного таксометра) и др. Созданное Витрувием обстоятельное руководство по архитектуре, строительному и инженерному делу вызывало восхищение у великого Рафаэля, а знаменитый итальянский архитектор Андреа Палладио гордился, когда его называли «Витрувием XVI века».

КЛАВДИЙ ПТОЛЕМЕЙ (около 87-168 гг. до н.э.) Один из наиболее выдающихся ученых древности. Жил в Александрии. Наиболее громкую славу ему принесли астрономические произведения, в их числе прежде всего Математическая система в 13 книгах, позднее называемая Великой системой (Megale syntaksis), откуда в арабском языке посредством добавления артикля al получилось название Альмагест, под которым произведение это всюду известно. В Альмагесте Птолемей, используя работы своих предшественников (в основном, Гиппарха Никейского и Аполлония Пергского), он не только собрал воедино все астрономические знания античности, которые обогатил собственными наблюдениями (произведенными в 127-141 гг.), но дал первое систематическое изложение математической астрономии.

АСТРОНОМИЯ. Первая теория на основе принципа Геоцентризма. Сочинение состоит из 13 книг, на основе проводимых им наблюдений и работ предшественников, которые обобщены и более четко разработаны исходя из работ Гиппарха, создавшего теорию эпициклических движений для Солнца и Луны, изложив чисто геометрически геоцентрическую теорию строения мира, положив в основу теории эксцентрические хрустальные сферы и эпициклы для объяснения сложного движения планет.

Концентрируя свое внимание не на хрустальных сферах, а на вращающемся радиусе (спице) и измерив до долей градуса точки узлов Солнца, Луны и планет относительно неподвижных звезд, нанеся на карту и создав великолепный математический аппарат, Птолемей излагает сложную систему строения мира. Главные и вспомогательные круги с различными радиусами, скоростями, наклонами и эксцентриситетами различной величины и направлений (более 50 прозрачных хрустальных сфер), что позволяло вычислять положение светил как в прошлом, так и будущем:

1. Колоссально удаленное от Земли небо - сфера, вращающаяся вокруг неподвижной оси и совершающая полный оборот за 24 часа (впервые ввел деление суток на 24 равные части);

2. Шарообразная покоящаяся (иначе тело брошенное вверх отставало бы от нее) Земля в центре сферы (иначе наблюдался бы параллакс). Расположена эксцентрично, а центр равномерного вращения сдвинут в противоположную сторону;

3. Солнце и Луна движутся согласно эпициклической схеме;

4. Плечи планет (круги) вращаются с постоянной скоростью по круговым орбитам (деферентам) и радиусы малых кругов (эпициклы) также вращаются с постоянной скоростью (для Меркурия потребовался еще один дополнительный круг).

Порядок расположения планет: Земля, Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн, сфера неподвижных, колоссально удаленных звезд. Составил таблицы и схемы положений каждой планеты, установив с точностью до 10 минут периоды их обращения.

Разработал метод, составил таблицы определения положения (возраста) Луны на любой промежуток времени. Используя полный список затмений, который велся с 8 века до н.э. в Вавилоне, дополнив теорию движения Луны открытием эвекции, составил таблицы расчета затмений. Расписал условия для различия блеска шести классов звезд, назвав их «величинами». Составил каталог на 1022 звезды 48 созвездий в эклиптической системе координат (определял с помощью созданного им астролабона), добавив к каталогу Гиппарха 178 звезд. Ошибка была до 0,6є и 0,5^m. В «Альмагесте» также содержится трактат по геометрии и таблица хорд, заменяющая в то время тригонометрические таблицы. Определяет расстояние до Солнца в 1210 размеров Земли. Разработанная им система просуществовала более 1000 лет.

ОПТИКА. В 5-томном труде по оптике излагает свою теорию отражения и преломления света, приводит, составленные им, таблицы преломления света при переходе из воздуха в воду и стекло и прохождение в земной атмосфере. Впервые указывает на астрономическую рефракцию, когда видится небесное тело несколько выше истинного положения и справедливо указывает на отсутствие рефракции для лучей, идущих от объекта, находящегося в зените и постоянно увеличивается по мере того, как объект приближается к линии горизонта.

ГЕОГРАФИЯ. В книге «Руководство по географии», состоящей из восьми томов, разрабатывает теорию картографирования поверхности. Разработал почти 30 карт земной поверхности с нанесенной координатной сеткой и обозначением градусов и минут, координаты более 8000 географических пунктов (правда мала точность) по широте от Скандинавского моря до Нила и по долготе от Атлантического океана до Индокитая, где нанесена не только береговая линия, но и расположение рек, гор и различных стран. Книга составлена из различных разрозненных источников и работ древних географов. Эта книга до 15 века была самым авторитетным и полным источником сведений о странах и континентах.

Музыке он посвятил произведение «Гармоника», которое является одним из основных источников изучения истории греческой музыки.

Обобщил все накопленные знания в античной науке по астрономии, математике, географии и картографии, имеющиеся на начало нашей эры. Написал «Тетрабиблос» (Четырехкнижие) или «Математический трактат в четырех книгах» -- первое систематическое руководство по астрологии.

ГЕРОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ (1 в. н.э.) Математические работы Герона являются энциклопедией античной прикладной математики. Работы его дошли до нас не полностью. Из его работ известны "Механика", "Книга о подъемных механизмах", "Пневматика", "Книга о военных машинах", "Театр автоматов", "Метрика". В лучшей из них - "Метрике" даны определение шарового сегмента, тора, правила и формулы для точного и приближенного вычисления площадей правильных многоугольников, объемов усеченных конуса и пирамиды, приводится так называемая формула Герона для определения площади треугольника по трем сторонам, встречающаяся у Архимеда; даются правила численного решения квадратных уравнений и приближенного извлечения квадратных и кубических корней. В "Метрике" исследуются простейшие подъемные приспособления - рычаг, блок, клин, наклонная плоскость и винт, а также некоторые их комбинации. При исследовании "Простых машин» (термин введен им) пользуется понятием момента. Учитывал силу трения и рекомендовал при работе со сложными механизмами несколько увеличивать силы, прилагаемые к ним. В "Пневматике" им рассмотрен ряд остроумных гидропневматических приборов. В "Театре автоматов" описал храмовые и театральные автоматы своего времени. У Герона встречается соотношение Ц2 " 17/12, где 17/12 как известно, является четвертой подходящей дробью к Ц2. Содержание математических трудов Герона догматично, правила чаще всего не выводятся, а поясняются на примерах. Это сближает труды Герона с работами математиков Древнего Египта и Вавилона. В 1814 году было найдено сочинение Герона "О диоптре", в котором изложены правила земельной съемки, фактически основанные на использовании прямоугольных координат.

Герон описал основные достижения античного мира в области прикладной механики. Он изобрел ряд приборов и автоматов, в частности прибор для измерения протяженности дорог, действовавший по тому же принципу, что и современные таксометры, автомат для продажи "священной воды", различные водяные часы, ветреную мельницу и прототип паровой машины. Влияние работ Герона можно проследить в Европе вплоть до эпохи Возрождения.

ГИПАТИЯ (ИПАТИЯ из Александрии) (370-415 гг. н.э.) Первая женщина-ученый, астроном, математик, философ-неоплатоник, дочь математика Феона Александрийского. Автор комментариев к Аполлонию Пергскому и Диофанту. Наиболее значительные работы написала по алгебре и геометрии. Интересовались механикой и техникой. Создала несколько научных приборов, в том числе плоскую астролябию, которая применялась для определения положения Солнца, звёзд и планет. Растерзана возбуждённой толпой христианской фанатиков.

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ

МАРК ТЕРЕНЦИЙ ВАРРОН.(116-27 гг. до н.э.) Больше значения имеют так называемые «антиквары» позднереспубликанской эпохи. Это -- не историки, но собиратели различных сведений о старине. Самый крупный из них -- Марк Теренций Варрон, помпеянец, перешедший потом на сторону Цезаря (116 -- 27 гг. до н. э.). Варрон был ученым-энциклопедистом, обладавшим огромной трудоспособностью (он написал более 70 сочинений). Филолог, историк, поэт, агроном, математик Варрон старался охватить все сокровища греческой культуры и переработать их в римском духе. Из его произведений сохранилось очень немного. Для ранней римской истории имеет значение его исследование «О латинском языке» в 25 книгах. От него уцелели книги с 5-й по 10-ю, да и то в плохом состоянии. Одним из наиболее выдающихся плодов его научных изысканий, компиляций из греческих трудов стали «Девять книг наук» -- огромный энциклопедический свод сведений по грамматике и риторике, арифметике и астрологии, музыке и медицине, архитектуре и другим наукам я искусствам. До самого конца античного периода эта энциклопедия оставалась источником знаний, пока в V в. до н. э. ее не вытеснила энциклопедия Марциана Капеллы. Создание обширных энциклопедических трудов, сводивших воедино достижения греческой и римской науки, -- самое характерное направление в творчестве Варрона.

Кроме того, он занимался историей, оставив 41 книгу «Древностей человеческих и божественных» -- свод древнейших римских установлении и обычаев, религиозных, государственных и частных, а также книгу «О Помпее» и «Три книги анналов». Писал он труды по географии, к которым следует отнести посвященное Помпем руководство для моряков «Морской дневник». Сочинение Варрона «О сельском хозяйстве» дает яркую картину организации рабовладельческой экономики в богатом поместье. В трактате «О гражданском праве» он выступает как юрист, в трактате «О философии» -- как философ, а в еще одном большом произведении «Образы», или «Седьмицы», -- вновь как историк и биограф, описывающий изображения 700, знаменитых людей, греков и римлян, и их жизнь, сгруппировав биографии в 50 разделов: «Цари», «Полководцы», «Мудрецы» и т. д.

Любовь к идеализированному прошлому заставляла ученого и поэта Варрона все глубже зарываться в древности, в старинные сочинения и документы, где он выискивал подробности жизни римлян в прежние века. Он старался удержать, сохранить для потомства любые сведения о староримских институтах и обычаях. Таков был этот удивительный человек -- последний республиканец, римлянин старого времени, неутомимый ученый-энциклопедист.

ЛЮЦИЙ АННЕЙ СЕНЕКА (около 3 г. до н.э. - 65 г. н.э.) Родом из Испании, он вырос и получил образование в Риме. Сенека был весьма плодовитым и разносторонним писателем. Среди его многочисленных произведений есть и сочинение «Естественнонаучные вопросы» в 7 книгах. «Исследования о природе» в 7 книгах, посвящены грому и молнии, снегу, граду, дождю, землетрясениям, кометам и т.п. Стоики рассматривали небесные и вообще природные феномены как непосредственное доказательство того, что Вселенной управляет разумное провидение. Тесная связь между этикой и метеорологией обусловлена тем, что ими управляет одна и та же природа. Сенека побуждает читателя изучать природу для уподобления человеческого разума великому направляющему разуму, из которого он происходит; кроме того, это занятие является упражнением в нравственности. До тех пор, пока Запад не познакомился с Аристотелем, Исследования о природе Сенеки воспринимались в качестве главного источника по космологии.

ПЛИНИЙ СТАРШИЙ, ГАЙ ПЛИНИЙ СЕКУНД (около 23-79 гг. н.э.) Римский государственный деятель, ученый-энциклопедист и историк. Наиболее известное его произведение - «Естественная История», представляющая собой энциклопедию всевозможных знаний, накопленных древним миром о природе и ее произведениях. Тут перед нами развертывается все мироздание, как его понимали греческие и римские ученые. Прежде всего идут сведения астрономические и физические (1-2 книги), затем сведения о земли, ее географическом разделении и устройстве ее поверхности, с указанием народов, ее населяющих, городов и гаваней (3 -- 6 книги). Далее следует собственно естественная история, начинающаяся с животного царства и прежде всего с человека (7 -- 11 книги); в отделе о растительном царстве (12 -- 19 книги) говорится не только об уходе за деревьями, но и об употреблении растений с лечебною целью, а затем и о лечебных средствах, извлекаемых из царства животных. (20-32 книги) излагаются вопросы медицины В остальных книгах (33 -- 37) речь идет о неорганической природе и ее приспособлении к потребностям человека -- о камнях и металлах, об извлечении лечебных средств из металлов, о красках для живописи и о самой живописи, о пользовании земляными породами для пластических произведений, кстати о художниках и их произведениях, об употреблении камней в искусстве и медицине и, наконец, о драгоценных камнях и о том, где их находят и как их обделывают. Плиний сам говорит, что он использовал для «Естественной истории» более 2 тыс. сочинений. Кроме «Естественной истории» Плинию принадлежит ряд других произведений, до нас не дошедших: по истории, военному делу и риторике. Это «Германские войны в 20 книгах» (история римских завоеваний по Рейну и Дунаю), «Продолжение истории Ауфидия Басса в 31 книге» (изложение событий 41--71 гг.: правление Клавдия, Нерона и гражданская война после смерти Нерона) и «Жизнеописание Помпония Секунда в 2 книгах» (биография покровителя и военного начальника Плиния). Эти сочинения использованы в исторических сочинениях Тацита.

Плиний не совершил в этой работе каких-либо открытий, тем не менее «Естественная история» явилась одним из высших достижений античной науки со времени Аристотеля и его школы.

ГЕОГРАФИЯ

МАРК ВИПСАНИЙ АГРИППА. (63 -- 12 гг. до н. э) Из других отраслей знания для эпохи завершения мировой римской державы характерно развитие географии. Зять и сподвижник Августа, прославленный полководец Марк Випсаний Агриппа он оставил географический трактат, касающийся измерения длины дорог, а в завещании распорядился составить на основе этих подсчетов карту Римской империи и поместить ее в заложенном им портике Випсания на Марсовом поле в Риме. Август последовал его совету и, достроив портик, выставил в нем географическую карту государства. Карта эта дополняла карты греческих географов левыми сведениями и исправляла некоторые их неточности. Поэтому именно карта Агриппы послужила ценнейшим источником, из которого черпали и Плиний Старший, и Страбон, и Помпоний Мела. Прославился он и тем, что под его руководством в Риме были построены водопровод и множество общественных зданий, а Галлия покрылась сетью дорог.

СТРАБОН. (66 г. до н. э. -- 24 г. н. э.) Уроженец Понта, грек Страбон написал на греческом языке, в значительной степени на основе собственных наблюдений, «Географию» в 17 книгах. Она дошла до нас почти полностью и служит одним из главных источников наших знаний о географических представлениях древности.

МЕДИЦИНА

КЛАВДИЙ ГАЛЕН (131 г.- начало III в.) Он родился в Пергаме и получил философское и медицинское образование в Малой Азии и Александрии, где издавна существовали прочные традиции медицинской науки. От него сохранилось большое количество сочинений. Около 100 из них считаются подлинными, несколько десятков подложны. Его сочинение «Врачебное искусство» долго служило учебником по медицине. В основном Гален продолжает славные материалистические традиции греческой медицины, идущие от Гиппократа.

Одно из главных сочинений Галена - “О назначении частей человеческого тела”. В нем описаны анатомия и физиология человека. Эти науки Гален считал основой врачебного искусства. Именно он и положил начало физиологии: сделал первые опыты на живых животных. Вскрытия трупов он не производил, ограничиваясь изучением скелета и вскрытиями животных: овец, свиней, обезьян. Поэтому в трудах Галена было много неточностей, оказались и грубые ошибки. Таково, например, его описание пути крови в теле.

И за тысячи лет до Галена знали, что жизнь и кровь в теле неразделимы. Но анатомы древности считали что кровь течет лишь в венах, а в артериях находится воздух. Гален же первый сказал, что кровь в артериях есть.

Все рассуждения Галена о том, что такое жизнь и каковы ее проявления, коротко можно передать так. Природа ничего не делает без цели. У каждого органа есть свое назначение. Организму свойственны различные “силы”, а носителем их служит “пневма” - некое загадочное невидимое вещество. Она бывает трех родов: “жизненная” (в сердце), “физическая” (в печени) и “психическая” (в мозге). Два рода пневмы оказались тесно связанными с кровью.

Задача печени - образование крови, питание организма. Образовавшаяся в печени кровь снабжается в ней питательными веществами, поступившими в печень из кишечника. Эта “грубая”, или “сырая”, кровь содержит и “физическую пневму”. Из печени кровь частью разносится венами по телу, неся питание органам, частью же попадает в сердце.

Сердце - центральный орган “жизненной пневмы”. Работа его, по Галену, такова. Кровь из печени попадает в правый желудочек сердца, а отсюда - через отверстие в сердечной перегородке - сразу в левый желудочек. Здесь она встречается с “пневмой”, доставленной из легких, обогащается ею и уже в виде “жизненной пневмы” переходит в артерии. “Жизненная пневма” поддерживает теплоту тела. Исчезла “жизненная пневма» - исчезает и жизнь; человек умирает. Рассуждения Галена на первый взгляд казались очень убедительными: всякий знает, что тело умершего быстро остывает, теряет “теплоту”.

Все новые и новые порции крови образуются в печени, попадают в сердце, уходят из него в артерии. Попав в те или иные органы и части тела, кровь расходуется и, вытолкнутая из сердца, далеко не вся возвращается в него обратно. Непрерывно снова образуясь в печени, кровь столь же непрерывно и быстро истрачивается в теле, считал Гален.

Венозная кровь темная и более густая, артериальная - жидкая, ярко-красная. Это Гален подметил правильно. Вены начинаются в печени, и венозная кровь родится именно там; артерии начинаются в сердце, и артериальная кровь родится в левом желудочке. Здесь Гален сделал ряд ошибок. О том, что существует два круга кровообращения, он не знал, роль предсердий в системе движения крови не раскрыл.

И все же галенова схема кровообращения просуществовала около 1500 лет. Лишь в середине XVII в. ее ошибочность доказал Гарвей.

Гален полагал, что в головном мозге помещается “душа”, а носитель всего душевного - “психическая пневма”. Она возникает в желудочках мозга и по нервам расходится по телу. Он не только сумел узнать некоторые подробности строения мозга, но на опытах показал, что нервы - проводники возбуждения и что “толчки” этих возбуждений исходят из мозга. По нервам же раздражения, полученные органами чувств, передаются мозгу. Передатчик - “психическая пневма”, которая движется по нервам.

Гален ошибался в объяснениях, но суть явлений подметил правильно: нервы служат проводниками, мозг - центром.

Три “пневмы” объединяют все части тела в одно целое. Человек здоров, пока составные части работают правильно. Он заболевает, как только правильность работы органов или состав частей нарушается. Как лечить болезнь? Нужно использовать силы самого организма, необходимы и лекарства “противоположного” действия. При лихорадке температура повышается, - значит, нужны “охлаждающие” лекарства; сухость лечат влагой, а излишнюю влагу - “сухостью”.

Гален применял множество лекарств, и некоторые были очень сложными: в состав одного из них входило 60 веществ! Лекарства изготовлялись в основном из растений: настойки, отвары, сиропы, вытяжки, мази, пластыри. Каких только снадобий не готовил Гален! Он положил начало не только физиологии, но и науке о действии лекарств - фармакологии, и его имя сохранилось в ней: всякого рода лекарства растительного происхождения носят название “галеновы препараты”.

— Образование От первых двух веков римской истории не осталось никакого свидетельства относительно обучения детей. Первое известие о школе относится к 449 году до н.э.: молодая Вергиния ходила каждый день в сопровождении своей кормилицы в школу, которая находилась между лавками на форуме. Во времена Камилла в маленьких городах Италии были школы, посещаемые детьми лучших семейств.

Тот, кто хочет составить себе общее представление о воспитании римлянина в те времена, пусть прочтет у Плутарха описание того, как воспитывал своего сына Катон Старший. У Катона был ученый раб, на обязанности которого лежало обучение детей, но он не хотел доверять ему своего сына. Он сам взял на себя заботы о ребенке, сам учил его грамоте и праву и руководил его физическими упражнениями. Он имел терпение написать собственноручно большую тетрадь, чтоб обучить сына письму. Но больше всего учил он собственным примером: как садиться на лошадь, как владеть оружием, бороться, как перебраться вплавь через речку, как переносить холод и зной -- все это отец сам показывал своему сыну, никому не уступая чести научить его сделаться гражданином и солдатом, достойным имени римлянина. Такая чисто практическая система воспитания долгое время была обычной в хороших семействах. Если даже у ребенка не было отца, то всегда находилось какое-нибудь почтенное лицо зрелого возраста, которое его воспитывало и направляло. Сын находился под постоянным наблюдением отца. Даже когда тот отправлялся куда-нибудь на званый обед, он брал его с собой.

В конце трапезы, в праздничные дни, было обыкновение петь песни, восхвалявшие подвиги великих людей; весьма вероятно, что в этом пении принимали участие и дети. При этом всякий поступок, который бы мог осквернить чистоту и невинность ребенка, вызывал суровую кару. Катон, будучи цензором, исключил из сената Манлия за то, что тот среди бела дня поцеловал свою жену в присутствии дочери. Такое воспитание имело то преимущество, что оно делало тело крепким, характер твердым, душу дисциплинированной и слепо подчиняющейся законам. Ему, без сомнения, Рим обязан тем, что добился владычества над всем миром, причем ни разу во время самых великих бедствий его граждане не падали духом; вторая Пуническая война была самым тяжелым из таких испытаний, но она лишь укрепила удивительную стойкость и энергию римского народа. Но такая система имела и свою оборотную сторону. Практический интерес оказывался единственным руководящим правилом жизни; ничего не делалось для развития нежных свойств сердца, для того, чтобы доставить человеку способность к тонкому и бескорыстному умственному наслаждению.

Наступило, впрочем, время, когда греческое влияние заронило в эти здравые и ограниченные умы зачатки мировоззрения менее сурового и отводящего более места идеалам.

Начальное образование. Настоящее название для римской школы было ludus(людус), а не schola(схоля). Открытие такого рода заведения не было обставлено никакими формальностями. Каждый желающий сделаться школьным учителем нанимал себе лавочку где-нибудь на краю улицы, как и всякий другой ремесленник. Государство воздерживалось от какого бы то ни было вмешательства в это дело, в виде ли поощрения, или запрещения, или хотя бы даже надзора за школами. Отец должен был сам позаботиться о том, чтобы знать, кому он доверяет своего ребенка. В таких первоначальных школах обучали читать, писать и считать.

Лавочка школьного учителя заключала в себе весьма несложную мебель: столы да скамьи, и только. Часто урок продолжался на открытом воздухе: учитель уводил всю ватагу куда-нибудь в предместье или усаживался на перекрестке, на откосе рва, и начиналось чтение. Читать учились по складам. Сначала дети выучивались называть буквы, потом складывать их по слогам, потом разбирать целые слова, наконец, связные предложения. Для письма употреблялись навощенные дощечки и заостренная палочка (стиль), которой выцарапывались буквы. Ребенок приносил с собой из дому эти принадлежности, иногда их нес сопровождавший его раб. При обучении письму сначала водили руку ребенка, или же учитель писал образцы, по которым тот уже сам наводил; позднее ученика заставляли копировать слова и предложения. Счету учились, распевая громко: один да один -- два и т. д.; затем упражнялись в умении считать по пальцам, также на счетах, в заключение производили арифметические действия на дощечках. Учитель принадлежал обыкновенно к низшему классу общества, часто это был вольноотпущенник. В семействах обучение поручалось рабу, который назывался litteratus(литтэратус) или paedagogus(пэдагогус). К грамоте присоединялись некоторые отрывки из законов, которые школьники зазубривали, распевая в такт. Еще Цицерон в детстве учил наизусть законы Двенадцати таблиц, но после него этот обычай уже прекратился. Грамотность была довольно распространена среди римлян: во времена Полибия пароль передавался воинам письменно. В этом, с прибавлением некоторых текстов и нравственных изречений (вроде тех, которые составил Катон Старший), и заключались основы первоначального обучения.

Среднее образование. Среднеучебный курс проходился в школе грамматика. Ребенок, поступивший в первоначальную школу около семи лет, переходил к грамматику лет в 12--13. Помещение грамматика, по-видимому, было более комфортабельно и более богато мебелью, чем ludus учителя грамоты.

Первое, что бросалось в глаза в школьном помещении, это место, на котором восседал учитель. Его cathedra(кацедра) со спинкой иногда прямой, чаще же всего закругленной, помещалась на подмостках. Отсюда учитель господствовал над своей аудиторией. Около него помещался его помощник. Учитель говорил обыкновенно сидя; только непреодолимый порыв красноречия заставлял его иногда вскочить и стоять перед слушателями, но это случалось очень редко. Ученики точно так же сидели. Они поднимались со своих мест только для того, чтобы ответить урок или прочитать свою работу. Они помещались на скамьях без спинок; иногда ноги их опирались на маленькие скамейки, но столов перед ними не было: древние считали всякое положение удобным для письма, и ученики писали в школе на собственных коленях. Стены часто увешивались таблицами из мрамора или гипса, на которых изображены были важнейшие сцены из мифологии и из классических поэм. Можно думать, что в школах были также стенные географические карты.

У ученика были свои особые принадлежности. Главное место среди них занимала capsa(капса), цилиндрическая коробка из дерева, в которую клали учебные книги. Эти книги представляли собой рукописные свитки; заглавие писалось на отдельном кусочке кожи, прикрепленном к свитку. Вначале книги были очень редки и дороги, приходилось поэтому диктовать ученикам содержание учебника.

Школьник должен был вставать очень рано. Петухи еще не пели, наковальня кузнеца и челнок ткача еще молчат, весь Рим еще погружен в сон, а дети уже бегут в школу, -- зимой при свете фонаря. Сумку ученика несет слуга, а если ребенок принадлежит к хорошей фамилии, то особый раб, так называемый capsarius(капсариус). По прибытии в школу ученики здоровались со своим учителем и садились на места, затем начиналось учение. Сколько времени оно продолжалось -- неизвестно. Мы знаем только, что школьник возвращался домой к завтраку около полудня, а затем снова шел в школу. Весьма вероятно, что все учение, и утреннее, и вечернее, продолжалось шесть часов. Уроки или, по крайней мере, большая часть их приготовлялись на глазах учителя, а не дома. Главным предметом обучения в школе грамматика было чтение и толкование поэтов, письменные и устные упражнения в греческом и латинском языках. Грамматик сначала был сам латинянин и преподавание вел по-латыни; с произведениями греческой литературы знакомились по переводам: с Гомером, например, ученики долго знакомились лишь по подражаниям Ливия Андроника, а с греческими комедиями по переделкам Плавта и Теренция. Но, по мере того как в Риме распространялось употребление греческого языка, греческих авторов стали читать в подлиннике. Во времена империи в школах существовали особые преподаватели для каждого языка и каждой литературы отдельно. По-гречески читали Гомера, немного Гесиода, Менандра, басни Эзопа, избранные места из лириков; по-латыни -- «Одиссею» Ливия Андроника, Энния, Нэвия, Пакувия, Акция, Афрания, Цецилия, Плавта и Теренция. История была в некотором пренебрежении. Существовал, впрочем, обычай заимствовать выдержки из новых и даже современных авторов: Тита Ливия, Саллюстия, Вергилия, Горация, Овидия, Лукана и Стация. Обыкновенно начинали изучать греческий язык раньше латинского. Школьник старался лишь записать как можно более и принести домой кругом исписанные таблички. Впрочем, его роль не была исключительно пассивной. У него были также работы, которые он должен был выполнить: письменные упражнения в классе, переложение стихов в прозу, развитие какой-нибудь сентенции, составление маленького рассказа на мифологическую или поэтическую тему. Перевод, по-видимому, не входил в программу преподавания грамматика.