Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Инструментальная рамка исследования

1.1 Методология

1.2 Эмпирическая база

2. Теоретические основания исследования

2.1 Эволюция теорий символической политики

2.2 Элементы символической политики. Критический анализ теорий

3. Исследование элементов символической политики проекта на полученном эмпирическом материале

3.1 «Русский мир» как гипертрофированная нация

3.2 Русская цивилизация. Антиномии «Запад-Россия» и «Восток-Россия»

3.3 Победа через призму объединения народов. Исток мифа «Русского мира»

3.4 Образ русского человека как базового элемента «Русского мира». Миф о единстве русских

3.5 Православие как ключевой элемент культуры. Образ «православного человека»

3.6 Культурный аспект «Русского мира». Русская культура - образы, символы, мифы

4. Интерпретация полученных данных с точки зрения теорий символической политики

4.1 Фрагментированность общественного мнения

4.2 Отсутствие фокуса на «Русском мире»

4.3 Отдельные элементы «Русского мира» активно используются политическими акторами

4.4 Население «забывает» о проекте

Заключение

Список использованных источников

Введение

символический русский культура православный

Термин «Русский мир» вовсе не является недавним изобретением российских политических элит - напротив, данное словосочетание упоминалось ещё во второй половине 11 века, в «Слове на обновление Десятинной церкви», говорившем о святом Клименте Римском, которому приписывалась значительная роль в крещении Руси: «…который умножил сокровище своего господина не только в Риме, но и повсюду: и в Херсоне, ещё и в русском мире» Назаренко А. В. «Слово на обновление Десятинной церкви», или к истории почитания святителя Климента Римского в Древней Руси. -- М.; Брюссель, 2013. - С. 182-184. В других работах, посвящённых Клименту Римскому также упоминается этот термин или схожие с ним, причём слова «Русский мир», «Русь», «страна Русская» и «Русская земля» являются в контексте данных работ синонимичнымиУжанков А. Проблемы историографии и текстологии древнерусских памятников XI-XIII веков. - Litres, 2014. - С.140 . Прочие источники, соответствующие данному временному периоду также используют этот концепт, подразумевая под ним не только территориальный, но и религиозный контекстТам же - С.141. Тем не менее, тот смысл, который вкладывается в данный термин в контексте данной работы был им получен относительно недавно, ведь на протяжении длительного времени он имел исключительно геополитическое значение и отражал собой скорее политическую доктрину действий, основанную на определённых интересах российского государства. Несмотря на то, что некоторые приписывают изобретение данного термина графу Уварову, нельзя не обратить внимание на славянофильскую газету «Русский мир», за выпуском которой стоял Черняев и к которой было приковано общественное внимание того времени. Можно считать, что именно с началом выпуска этой газеты были сформулированы основные постулаты «русского мира» как геополитической доктриныДмитрий Бутрин. Еще один Константинополь // Электронный ресурс. URL: http://www.inliberty.ru/blog/1687-eshche-odin-konstantishynopol (дата обращения 22.02.2016)..

В новейшей же истории, впервые это понятие было использовано В.В. Путиным в 2006 году в ходе его встречи с творческой интеллегенцией в Доме Державина в Санкт-ПетербургеЛидия Сычёва. Русский язык, русская культура, русский мир // РФ сегодня. -- 2007. -- № 4. и на конгрессе соотечественников, проживающих за рубежомАлексей Гамов. Путин решил объединить русский мир. // Электронный ресурс [URL]: http://www.kp.ru/daily/23796/59044/ (дата обращения - 22.02.2016). После событий в Украине и в Крыму, «Русский мир» стал важной темой для обсуждения и объектом общественного внимания, а также начал использоваться значительным количеством государственных организаций (например, РоссотрудничествомФедеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству, которое является агентством, подотчётным Министерству иностранных дел), политических акторов (Президентом РФ, премьер-министром и т.д.), религиозных организаций (Русской Православной Церковью), социальных активистов, а также учёных и исследователей. Однако, их отношение к этому концепту значительно отличается друг от друга почти во всём, начиная от определения данного термина и его содержания (которое разниться от всех людей, которые считают себя русскими, до религиозных, культурных, языковых, этнических и прочих категорий).

Учитывая социальную направленность деятельности всех вышеперечисленных акторов, можно сделать вывод о том, что количество информации, имеющей отношение к концепту, которая поступает через различные каналы коммуникации к населению Российской Федерации является достаточно большим, причём разные части этой информации могут противоречить друг-другу, что потенциально способно оставить население дезориентированным. Однако, основываясь на опросе общественного мнения, который провёл ВЦИОМ в 2014 году«Русский мир» и как его понимать: Пресс-выпуск ВЦИОМ № 2728 от 02.12.2014 // Электронный ресурс [URL]: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115074(дата обращения - 22.02.2016), можно сделать вывод о том, что у значительной части российского общества имеется определённое сформированное представление о том, что такое «Русский мир». Тем не менее, открытым остаются вопросы о том, каким является собирательный образ «Русского мира» в сознании населения РФ, как оно понимает этот термин, какими смыслами наделяет и, соответственно, как это коррелирует с тем посланием, которое до населения изначально пытались донести заинтересованные акторы символической политики. Данное иследование призвано ответить на указанные вопросы, которые, в связи с активизацией международной политической активности Российской Федерации, а также актуализацией вопроса о месте России в мире, о её миссии, становятся всё более важными, но при этом остаются без внимания большинства исследователей, которые фокусируются на исследовании «Русского мира» как геополитического концепта, оставляя его символическое насыщение без особого внимания.

Тем самым, в качестве проблемы исследования можно выделить вышеупомянутое противоречие: при наличии значительного числа акторов, которые пытаются донести своё видение «Русского мира», в сознании части населения Российской Федерации этот концепт обладает структурной чёткостью и ясностью.

Следовательно, исследовательский вопрос звучит следующим образом: каким образом символический репертуар «Русского мира» интерпретируется современным российским обществом.

Объектом исследования является символическое наполнение концепции «Русского мира».

Предметом исследования, в свою очередь, является интерпретация населением Российской Федерации символического наполнения данной концепции, а именно - процесс кодирования (релевантными акторами) и декодирования (населением) символической информации.

Целью данного исследования является установление того, как символические элементы «Русского мира» осмысляются различными социальными группами в контексте дискурсов акторов символической политики.

Для выполнения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1) Выявить общую структуру «Русского мира» в дискурсах акторов символической политики.

2) На основании вторичного анализа данных опросов общественного мнения установить, насколько население информировано о данных элементах, и как оно их воспринимает.

3) Обобщить полученные данные, составить интерпретативную схему, описывающую структуру концепта «Русский мир» в политическом дискурсе и общественном сознании.

Поставленные исследовательские задачи не предполагают формулирование строгих исследовательских гипотез. В дополнение к этому, специфика исследования и факт того, что процесс анализа в данном исследовании начнётся одновременно с процессом сбора данных также не позволяют этого сделать. Однако, мы исходим из предварительного предположения, что ни один из акторов, релевантных данному исследованию, не в состоянии сформировать у населения полностью соответствующее его интересам видение «Русского мира», что привело к созданию фрагментированного набора убеждений относительно различных символических элементов концепта, которые в каждом конкретном случае образуют уникальную систему.

Актуальность работы определяется в первую очередь тем, что в последние годы наметился значительный рост внимания к концепту, как со стороны релевантных акторов, таких как например государство или РПЦ, так и со стороны общества. Значительно повысилось количество публикаций, имеющих отношение к концепту в СМИ, появились соответствующие новостные ресурсы и интернет-порталы (например, журнал «Русский Мир», выпускаемый одноимённым фондомИнформационный портал фонда «Русский мир» - http://russkiymir.ru/). Помимо этого, после украинских событий произошёл раскол в националистической средеУкраина спутала националистам карты: Ксенофобия и радикальный национализм и противодействие им в России в первой половине 2014 / под ред. А. Верховского [Электронный ресурс] [URL]: http://www.sova-center.ru/racism-xenophobia/publications/2014/07/d29887/ (дата обращения - 20.03.2016), в ходе которого выявились две ключевые позиции по украинскому вопросу. Данный раскол является важным в рамках данного исследования, так как российское националистическое движение, в том числе и ультраправое, обладало особым взглядом на концепцию «Русского мира» и тоже использовало для продвижения своей позиции элементы символической политики. Также, события, происходящие в мире заставили многих людей заинтересоваться данной тематикой - вопрос о месте России в мире и о её миссии вновь стал обсуждаемым. В дополнение к этому, в связи с тяжёлой экономической ситуацией в стране, можно ожидать принятия определённых политических мер, в том числе и символических, направленных на достижение соответствующих задач. Существует мнение, что сейчас искусственно создаётся образ России как «осаждённой крепости», для консолидации власти в руках действующей элиты и её сохраненияЯна Карпова. Россия - «осаждённая крепость» или «дойная корова»? // Slon.ru // Электронный ресурс. [URL]: http://slon.ru/economics/est_li_shans_u_ekonomiki_dostich_ezhegodnogo_rosta_4_k_2030_godu_-1002881.xhtml (дата обращения - 22.03.2016), для реализации чего необходимо принятие определённых мер в области символической политики. Наконец, общая социальная напряжённость, присущая современному российскому обществу и социальные конфликты, которые иногда приводят к народным выступлениям и прочим подобным действиям (протесты дальнобойщиков, оппозиционные марши и т.п.) в определённой степени актуализирует вопросы символической политики, а также делает исследование проблематики «Русского мира» достаточно релевантным.

Практическая значимость работы определяется тем, что её результаты могут быть полезны как различным акторам, которым для достижения своих целей необходима работа с данным концептом (например, политическим деятелям, стремящимся донести своё видение «Русского мира» или его символического наполнения), так и исследователям, работа которых связана либо с полем символической политики, либо с концептом «Русского мира», либо с современным российским обществом. Кроме того, относительную полезность данная работа представляет для исследователей мифодизайна (который понимается как «…специализированная проектная деятельность, универсальная социокультурная практика, ориентированная на человека)Калиниченко С. С., Квеско Р. Б. Мифодизайн как социокультурный феномен //Известия Томского политехнического университета [Известия ТПУ]. 2009. Т. 314,№ 6: Экономика. Философия, социология и культурология. - 2009. - Т. 314. - №. 6. - С. 85-89., а также маркетологов, политтехнологов и прочих людей, работающих в рамках данной категории.

Теоретическая значимость данной работы основана на её вкладе в исследования символической политики; в основном, благодаря её направленности на реализацию определённых элементов символической политики в современной России. Отдельные области этой сферы знания на данный момент остаются неиследованными. Несмотря на существование значительного количества теорий символической политики, явным является недостаток информации, связанной с современным российским обществом и с концептами схожими с «Русским миром».

Новизна исследования объясняется в первую очередь фактом того, что в рамках подавляющего большинства исследований «Русского мира», данный концепт воспринимается как геополитический, и исследуется соответствующими методами, в связи с чем его символическая составляющая не получает серьёзного освещения или, в некоторых случаях, вовсе игнорируется. В дополнение к этому, в рамках данной работы планируется не только осветить предполагаемое символическое насыщение концепции с точки зрения различных акторов, но и то, как этот символический репертуар воспринимается населением Российской Федерации, как он структурирован, какие элементы в нём превалируют, а какие отступают на задний план. Кроме того, дополнительный интерес представляет тот факт, что проект «Русского мира», хоть и был первоначально запущен властью, через некоторое время оказался вне прямого контроля, о чём можно судить по количеству официальных публикаций и заявлений по данной тематике, которое значительно снизилось. Исследование подобных конструкций также представляет значительный интерес.

1. Инструментальная рамка исследования

1.1 Методология

В качестве методологии для данного исследования был выбран дискурс-анализ. Сразу стоит уточнить, что дискурсивный анализ как методология считается достаточно спорным определённой группой исследователей, а также подразумевает дальнейшее уточнение. Кроме того, в исследованиях символической политики дискурс-анализ является далеко не единственный, а зачастую и не самым подходящим методом. Учитывая все эти противоречия, в данной главе мной будет предпринята попытка обосновать рациональность применения данного метода к этому конкретному исследованию.

В первую очередь стоит установить, что выбор данной методологии основан на особой «единице анализа». Исследовать предполагается «…совокупность контекстуально обусловленных высказываний»Кожемякин Е. А. ДИСКУРС-АНАЛИЗ КАК МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ПРОЕКТ: МЕЖДУ МЕТОДОМ И ИДЕОЛОГИЕЙ //Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2015. - Т. 25. - №. 6 (203). - С.5, а именно - масштабный набор текстов, из которых состоит эмпирическая база первого этапа исследования, в результате чего анализ дискурсов представляется наиболее подходящим методом.Несомненно, использование подобной формулировки поднимает вопрос, связанный с онтологическим статусом понятия «дискурс» - относительно него на данный момент всё ещё ведутся дискуссии, в рамках которых приводятся аргументы, свидетельствующие о том, что «…дискурс не существует «как таковой», а реализуется в форме высказываний, текстов, действий и т.п.» (Там же, -С.6). Тем не менее, вне зависимости от того, как будет определён дискурсивный анализ - как самостоятельный метод исследования, или как комбинация прочих, именно он (или она - в случае, если воспринимать его как последнюю), представляется наиболее релевантным данному исследованию.

Для определения конкретных процедур, которые будут предприняты в рамках данной работы, наиболее точным представляется определение дискурс-анализа, представленное в «Большом толковом социологическом словаре» - «… совокупность методик и техник интерпретации различного рода текстов или высказываний как продуктов речевой деятельности, осуществляемой в конкретных общественно-политических обстоятельствах и культурно-исторических условиях»Большой толковый социологический словарь / под ред. Д. Джери, Дж. Джери. М.: Аст,1999.. Несомненно, существуют и другие определения, некоторые из которых значительно отличаются от этого, однако именно данное определение является операционным в рамках этой работы.

Ещё одним неотъемлемым свойством дискурса является его определённая дистанцированность от реальности - он фокусируется на речевых конструкциях и системах смыслов, которые стоят за ними, что неминуемо приводит к подобному результату, с точки зрения некоторых исследователей (подобная точка зрения аргументирована, к примеру, Alvesson M. и Karreman D.Alvesson, M. andKarreman, D. (2011). “Decolonializing discourse: critical reflections on organizational discourse analysis” // Human Relations, 64, 1121-46), однако в рамках данного исследования подобная дистанцированность от реальности не только не представляет собой проблемы, но и является относительно выгодной. В дополнение к вышесказанному, общая тематика исследования предполагает потенциальную возможность возникновения необходимости исследования не только текстов, но и прочих сопровождающих материалов. Данные материалы могут существовать в формате аудио, видео, и прочих. Это предполагает, что в качестве метода анализа оптимальным был бы выбор чего-то, не обладающего жёсткой структурной рамкой, в то время как именно это является одновременно и достоинством и поводом для критики дискурсивного анализа со стороны различных исследователейКожемякин Е. А. Указ. соч. - С.11.

Подводя итог вышесказанному, ввиду необходимости исследования глубинных смыслов, которыми различные акторы наделяют различные символические элементы «Русского мира», дискурс-анализ представляется одним из немногих методов, которые подходят данному исследованию, а особенности эмпирической базы далее сокращают список доступных методов (убирая из него потенциально доступные конверсационный анализ и анализ нарративов).

В других исследованиях в поле символической политики, дискурс-анализ в основном используется как метод анализ дополнительных данных, но не как основной, либо не используется вовсе, ввиду специфики исследовательского вопроса.

В общий исследовательский дизайн данного исследования дискурсивный анализ встраивается благодаря тому, что основной эмпирической базой исследования являются тексты, транскрипты и стенограммы (подробнее об эмпирической базе в следующей части работы). В связи с тем, что дискурс-анализ не обладает жёсткой структурной рамкой, что позволяет исследователю самостоятельно определить ход сбора данных и анализа, то в рамках данного исследования представляется возможным выделить следующие ключевые шаги:

1) Выбор вида эмпирической базы

2) Выбор единиц исследования

Более подробное описание эмпирической базы исследования представлено в следующей части данной работы, однако учитывая выбранную методологию основную часть материала будут составлять тексты, транскрипты, записи выступлений и т.п.

В отношении же единиц исследования необходимо сделать несколько уточнений. Ориентированность работы на символические элементы предполагает, что именно дискурсы в их отношении станут основной целью анализа, причём важным допущением на данном этапе работы должно стать то, что все акторы осуществляют манипулятивные действия, пытаясь передать именно своё послание населению, а следовательно выбор их коммуникационной стратегии зависит в том числе и от этого, а не только от дискурсов и глубинных смыслов. Это, в какой-то степени, коррелирует с положениями теории критического дискурс анализа (КДА), в рамках которого язык лиц, обладающих той или иной степенью власти и\или заинтересованных в её получении направлен именно на эту цель, несмотря на то, что некоторые исследователи говорят о необходимости пересмотреть изначальный смысл КДА и провести его модернизацию в соответствии с требованиями современностиГАВРИЛОВА М. В. Критический дискурс-анализ: современное состояние и перспективы развития //Политическая лингвистика. - 2015. - №. 1..

Второй этап исследования, в ходе которого проводится анализ непосредственных представлений населения о символических элементах в концепции, ориентируется на количественный анализ вторичной информации, полученной в ходе проведения массовых опросов населения социологическими исследовательскими центрами, такими как ВЦИОМ и Левада-центр, а также качественных интервью и фокус-групп, которые сопутствовали данным опросам. Выбор данного метода обусловлен в первую очередь необходимостью получения представлений об информированности и мнении населения о символических элементах концепта при значительных временных и финансовых ограничениях. Несомненно, оптимальным методом сбора данных в данном случае было бы проведение глубинных полу-формализованных интервью, однако учитывая масштаб исследования а также вышеперечисленные ограничения это не представляется возможным, в связи с чем выбранный метод анализа является наиболее подходящим.

В данном исследовании используются контекстуальный подход к дискурс-анализу, в рамках которого любой текст или прочая информация (как вербальная, так и невербальная) воспринимается как часть некой «паутины значений» (по К. Гирцу)Сикевич З. В. " Образ" прошлого и настощего в символическом сознании россиян //Социологические исследования. - 1999. - №. 1. - С. 1, которая формируется под значительным влиянием контекста - автора сообщения, его получателя, а также исторических, культурных и прочих обстоятельств.

Анализ будет производиться на основании рабочей модели, за основу которой взята структура проведения исследования, описанная А. Я. Сарной А. Я. Сарна. Дискурс-анализ. Гуманитарная энциклопедия [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий. -- 22.01.2015 (последняя редакция: 01.07.2015). URL: http://gtmarket.ru/concepts/7232. Она предполагает:

1. Фиксацию изучаемого материала (как текстовой информации, так и сопровождающих данных вербального, синтетического или другого происхождения); выделение его формальных характеристик;

2. Обозначение контекста как коммуникационной ситуации;

3. Определение техники и средств анализа, а также основных единиц исследования;

4. Дескрипцию, реконструкцию и интерпретацию полученных данных;

5. Фиксацию результатов исследования, их обобщение, истолкование и структурирование.

В дополнение к этому в рамках данного исследования также применяются контент-анализ и систематический анализ данных в качестве вспомогательного метода для получения более полной информации.

1.2 Эмпирическая база

Основу эмпирической базы предварительного этапа данного исследования составляют 237 заявлений, интервью, публикаций, выступлений, транскриптов к различным мероприятиям, событиям и т.п. релевантных исследованию акторов а также их уполномоченных представителей и спикеров. Помимо этого, общедоступная информация с официальных интернет-ресурсов соответствующих организаций также является частью эмпирической базы.

Эмпирическая база основного этапа исследования состоит из информации, собранной в ходе 32 массовых опросов, проведённых социологическими исследовательскими центрами, а также сопутствующие этим опросам интервью, фокус-группы и пресс-релизы. В дополнение к этому, прочие источники данных также будут использоваться в качестве вспомогательных - видео-материалы, аудиозаписи и т.п.

Выбор общего количества источников эмпирической базы связано с временными рамками исследования - учитываются в основном те заявления, опросы и т.п., которые были проведены после событий в Крыму, поскольку именно данный момент является ключевой отправной точкой для активизации дискуссий и привлечения общественного внимания к концепту «Русского мира». Тем не менее, в исследование включен ряд опросов общественного мнения, которые были проведены до крымских событий ввиду своей исключительной важности для анализа.

Валидность полученной в ходе анализа данной эмпирической базы информации определяется в первую очередь максимально возможной степенью покрытия релевантных источников в указанном временном периоде - подобное число отражает почти всё число релевантных исследованию публикаций, опросов и т.п., однако потенциально возможна необходимость расширения в случае обнаружения неучтённых при составлении данного списка материалов. В отношении второго этапа исследования, значительным допущением является само использование вторичных данных, однако использование информации таких крупных социологических центров минимизирует вероятность ошибки, а методики сбора ими данных также гарантируют достаточно низкую погрешность результатов.

Структура исследования предполагает последовательное использование методов контент-анализа и дискурс-анализа с помощью программ WordStat и QDA Miner соответственно. Первоначальной задачей является выявление ключевых слов, связанных с символическим наполнением проекта «Русский мир», их структуризация, а после - применение методов дискурс-анализа на основании полученных данных.

Количественные данные (в первую очередь - результаты социологических опросов) обрабатываются с помощью программы SPSS Statistics.

2. Теоретические основания исследования

2.1 Эволюция теорий символической политики

Отцом-основателем большинства современных теорий символической политики является Эдельман Мюррей, который в своих работах противостоял доминирующей на тот этап времени теории рационального выбора, доказывая, что правительства влияют не только на саму реальность, но и на то, как люди её воспринимают, а также на их интересы и ожидания, измененяя их в соответствии со своими потребностями Edelman M. Politics as symbolic action. Mass arousal and quiescence. - Chicago: Markham publishing company, 1971. - 188 p.. С его точки зрения, это обьяснялось тем, что люди воспринимают реальность основываясь на символах, которые не только эту самую реальность искажают, но и в некоторой степени создают её. Вскоре после этого символический подход был использован многими исследователями, работавшими в поле конфликтологии (Harrison SHarrison S. Four types of symbolic conflict // The journal of Royal anthropological institute. - Chichester etc., 1995. - Vol. 1 №2. - P. 255-272., Kaufman S.J Kaufman S.J. Escapin the sympolic politics trap: reconciliation initiatives and conflict resolution in ethnic wars // Journal of peace research. - L,. 2006. - Vol. 43 № 2. - P. 201-218.), публичной политики (Cohen J.E Cohen J.E. Presidential responsiveness and public policy-making: the public and the policies that presidents choose. - Ann Arbor: Univ. of Michigan press, 1999. - 304 p.., Schneider A. L. и Ingram H.Shneider A.L., Ingram H. Social constructions in the study of public policy // Handbook of constructionist research / Ed. By Holstein J.A., Gubruim J.F. - N.Y.: The Guilford press, 2008. - P.189-211), коммуникаций (Gamson W.A. и Stuart D.Gamson W.A., Stuart D. Media discourse as a symbolic contest: the bomb in political cartoons // Sociological forum. - N.Y., 1992. - Vol. 7, № 1. - P. 55-86), теорий коллективного действия (Brysk A.Brysk A. «Hearts and minds»: bringing symbolic politics back in // Polity. - Basing-stoke, 1995. - Vol. 27, №4 - P. 559-585) и так далее, в основном как инструмент эмпирического анализа и описанияСимволическая политика. Выпуск 1: Конструирование представлений о прошлом как властный ресурс / Под ред. Малиновой О.Ю - M.: ИНИОН РАН, 2012. -С..8.

В политологии восприятие символического элемента политики исследователями в основном базировалось на работах Х. БлумераBlumer H. Symbolic interactionism. // Englewood Cliffs //Prentice-Hall Inc. - 1969., в которых он концентрировался на важности интерпретативных способностей индивидуумов. В свою очередь, и Эдельман и Блумер использовали работы Джорджа Герберта Мида и его теории символического интеракционизма, в рамках которой основное внимание уделялось «человеку интерпретирующему».

Следующий значительный шаг был предпринят Пьером Бурдьё в его работах 1970-ых годов, в которых он определил власть как возможность мобилизировать капитал и обозначил четыре вида этого капитала, последним из которых являлся капитал символический, который обозначал «…предел, до которого индивидуум обладает властью устанавливать, называть и определять кто есть кто. Символическая власть основывается на признании…» Bourdieu P. The forms of capital.(1986) //Cultural theory: An anthology. - 2011. - С. 81-93.. Бурдьё также был тем, кто аргументировал, что для того, чтобы понять, как люди действуют, необходимо исследовать то как они воспринимают мир вокруг себя. Это восприятие основано на различных факторах социальной системы, в которой находится индивид - как на личных, так и на других. В связи с этим, восприятие мира происходит одновременно объективно (так как существуют объективные структуры, которые не зависят от субъектов восприятия) так и субъективно.

Тем самым, авторы, которые выступали в качестве пионеров исследований в области символической политики попытались отказаться от ряда дихотомических противопоставлений, которые задавали границы теоретических лагерей в социальных науках (к примеру, они отошли от презумпции существования жёстких границ между субъектом и объектом, индивидуальным и коллективным, материальным и идеальным), а также использовали интерпретативные подходы, при этом не отказываясь от цели изучения повторяющихся и устойчивых социальных связей.

Многие современные исследователи продолжают интерпретировать символическое как неотъемлемую часть социальной реальности, и занимаются изучением процесса «конструирования воззрений на мир, которые в свою очередь участвуют в конструировании этого мира»Бурдье П. 2007. Социология социального пространства. СПб.: Алетейя. 288 с..

В современной российской политологической традиции одними из ключевых работ в поле символической политики являются работы С. П. Поцелуева, который определяет последнюю как уникальный способ политической коммуникации, используя который власть легитимирует себя создавая «субституты» реальных политических действий и решений.Поцелуев С. П. Символическая политика как инсценирование и эстетизация //Полис. - 1999. - Т. 5. Сам термин «субститут» использован с целью заострить внимание на существовании двух измерений политики - символическом и материальном. Несмотря на то, что они постоянно взаимодействуют и зависят друг от друга, особенно в современных обществах, где СМИ покрывают политические процессы почти полностью, они всё равно обладают рядом существенных отличий.

Ещё один важный подход к пониманию природы символической политики в рамках российской политологической традиции выражен в работах Малиновой О. Ю, в которых утверждается, что символическая политика является не противоположной «реальной», но специфическим аспектом последней. Это, с точки зрения автора, лучше всего видно в контексте так называемой «политики памяти»Малинова О. Ю. Тема прошлого в риторике президентов России // Pro et Contra. - 2011. - Т. 15, №3-4 (май-август) - С. 106-122, в которую входит множество политических действий, которые базируются на отсылках к прошлому. Важной частью такой политики, к примеру, являются исторические праздники (День Победы). Другими словами, символическая политика определяется Малиновой О.Ю. как «деятельность, связанная с производством определённых способов интерпретации социальной реальности и борьбой за их доминирование».Малинова О.Ю. 2012. Символическая политика: Контуры проблемного поля. - Символическая политика. Вып. 1. М.: ИНИОН РАН. С. 5-16.

Ещё одним важным подходом, который распространён среди некоторых российских исследователей является теория, согласно которой культура является памятью человеческого сообщества, однако не является врождённой биологически. Согласно этой теории, принятие определённых культурных феноменов обществом обозначает их включение в коллективную память, а их забывание - исключение. Примечательно, что эта коллективная память воспринимается как текст, что придаёт особую важность уничтожению подобных текстов, но также предполагая, что такое уничтожение всегда сопровождается созданием новыхЛотман Ю. М., Успенский Б. А. К семиотической типологии русской культуры XVIII века //Из истории русской культуры. - 1996. - Т. 4. - С. 425-447..

Также, на данную работу оказали значительное влияние работы в области социальной мифологии, практическую (праксиологическую) подсистему которой образуют символы, мифы, ритуалы, игры, сказки и магия.Иванов А. Г. ПОНЯТИЕ И СИСТЕМА СОЦИАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ //Научные проблемы гуманитарных исследований. - 2011. - №. 4 - С.253 Ключевыми положениями социальной мифологии, используемыми в рамках этого исследования является идея временного начала («начала времён») мифаТам же, - С. 254 - некой точки отсчёта, с которой начинается его развитие, что представляется достаточно важным в контексте данной работы (подобная терминология, несомненно, несколько перекликается с так называемым «мифом происхождения нации», который понимается как определённый исторический момент, в который нация сформировалась в её современной форме) Schopflin G. 1997. The functions of myth and a taxonomy of myths. - Myths and nationhood / Ed. by G. Hosking, G. Schopflin. - N.Y.: Routledge etc. - С. 33-34, а также специфическое понимание самой социальной мифологии и мифа. Социальная мифология в рамках данной парадигмы понимается как «…довольно сложная динамично развивающаяся целостная система с устойчивой структурой и характерным набором компонентов; данная система активно взаимодействует с внешней средой, и большое значение при этом имеет точка зрения субъекта»Тамже, - С. 255, а миф - как «…неразложимая социально-психологическая целостность, в которой выражаются стремления, чувства, интересы, интуитивная убеждённость социальной группы - объединяющий и побуждающий к действию эмоционально-психологический императив, основанный не на знании и детерминистских схемах, а на вере»Там же.

2.2 Элементы символической политики. Критический анализ теорий

Критический анализ литературы позволил выделить несколько ключевых элементов символической политики, которые релевантны данному исследованию и, соответственно, концепту «Русского мира». Следующие элементы являются базой для дискурс-анализа и именно вокруг них будет структурирован основной этап исследования.

Миф

Данная категория является широко представленной в работах множества исследователей, работавших в рамках социологии, социальной философии, антропологии и семиотикиМалинова О. Ю. Миф как категория символической политики: анализ теоретических развилок //Polis. - 2015. - №. 4. - С. 12-21.. Значительным числом исследователей миф определяется как «…разделяемый нарратив, придающий смысл» Gill G. 2011. Symbols and Legitimacy in Soviet Politics. Cambridge: Cambridge University Press. vi, 356 p. или же как «веские истории, которым люди твёрдо верят, потому что они обосновывают происхождение религии, культуры, народа или нации в непоколебимой определённости прошлого»Wydra H. 2008. Introduction.Democracy in Eastern Europe - Myth and Reality. - Democracy and Myth in Russia and Eastern Europe. L., N.Y.: Routledge. С. 1-24.. Миф тесно переплетён с другими элементами символической политики - некоторые считают мифы нарративами (что связано с его нарративной формой, которая свойственна мифам традиционным)Малинова О. Ю. Миф как категория символической политики: анализ теоретических развилок //Polis. - 2015. - №. 4. - С. 13, некоторые указывают на его связь с идеологией (к примеру, Брюс Линкольн определяет миф как «идеологию в нарративной форме» Lincoln B. Theorizing Myth: Narrative, Ideology, and Scholarship. Chicago: University of Chicago press. 1999. 313 С. . Наиболее подходящим для данного исследования определением является данная Малиновой О. Ю. трактовка политического мифа как «убеждения/нарратива, который разделяется социальной группой, воспринимается ею как констатация «естественного порядка вещей»Малинова О. Ю. Миф как категория символической политики: анализ теоретических развилок //Polis. - 2015. - №. 4. - С. 16. Помимо этого, для восприятия мифа как полноценного элемента символической политики необходимо придерживаться широкого определения последней, в рамках которой миф может стать «линзой, определяющей восприятие реальности»Там же - С. 18.

Наконец, принимая во внимание позицию социальной мифологии а также контекст данного исследования можно считать, что сам «Русский мир» в данной ситуации является в некоторой степени общим «метанарративом», который объединяет в себе целый ряд других элементов.

Символ

Ещё одним важным элементом символической политики выступает символ, который А. Ф. Лосев определил как «упорядоченный образ, всегда содержащий в себе какую-то идею, которая оказывается для него законом всего его построения»Лосев А.Ф. Символ // Хрестоматия по философии / Сост. П.В. Алексеев. М.: Проспект, 2005. 564 с.. Символ всегда представляет собо нечто иное и воспринимается самостоятельно по отношению к тому, что он символизирует, а также имеет обладает обширным комплексом смыслов, с которым он ассоциируется различными индивидуумами и социальными группами.

Образ

На данный момент не существует единого подхода к определению понятия «образа», несмотря на то, что с точки зрения теорий символической политики (и ряда других) этот термин является одним из ключевых. В данной работе образ предлагается понимать как «…сообщение в ситуации коммуникации, создающее, утверждающее или воспроизводящее смыслы и значения в рамках культурного поля» Spencer S. Visual research methods in the social sciences: Awakening visions. - Routledge, 2010..

3. Исследование элементов символической политики проекта на полученном эмпирическом материале

В сознании части населения Российской Федерации, «Русский мир» предстаёт достаточно фрагментированным набором убеждений, образов, мифов, заимствованных из культурной, религиозной, политической и социальной сферы. Тем не менее, представляется возможным представляется сделать некоторые обобщения.

3.1 «Русский мир» как гипертрофированная нация

Анализ данных социологических опросов показал, что в сознании некоторой части населения РФ «Русский мир» предстаёт неким логическим продолжением проекта «российской нации» (несомненно, сами люди не артикулируют свою позицию используя данную терминологию). Тем не менее, ключевым аспектом российской нации был гражданский национализм, включавший в себя патриотизм и государственнические ориентации, в отрыве от этнической принадлежности. Несомненно, взаимодействие этнического и гражданского национализма в современной России достаточно подробно разобрано различными исследователями, однако по большей части они представляются автономными сферами, не обладающими значительной степенью взаимозависимости (не говоря уже о неразвитости гражданской идентичности российского общества впринципе)Дробижева Л. М. Национально-гражданская и этническая идентичность: проблемы позитивной совместимости //Россия реформирующаяся. Ежегодник/отв. ред. МК Горшков. - 2008. - №. 7-М. - С. 214-228.. Однако, в случае «Русского мира» имеет место быть конвергенция ключевых признаков и механизмов инклюзии этнического и гражданского национализма - несмотря на значительный фокус на культурных аспектах («Русский мир - это там, где звучит русский язык. Там, где смотрят в сторону нашей страны с надеждой») существуют также и этнические элементы - к примеру, в ходе опроса ВЦИОМ около 50% респондентов выразили убеждение, что уехавшие жить за границу русские должны поддерживать Россию во всём. В рамках того же опроса, 45% опрошенных осудили тех русских, которые оказывают поддержку местным властям, в случае если она противоречит интересам России.«Русский заграничник»: лояльный гражданин новой родины или агент «русского мира» // Пресс-выпуск ВЦИОМ № 2724 от 27.11.14 // [URL]: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115068 (дата обращения - 12.05.2016) Помимо этого, около 60% опрошенных считают, что русские общины в США, Великобритании, Франции и Израиле также являются частью русского мира.«Русский мир» и как его понимать: Пресс-выпуск ВЦИОМ № 2728 от 02.12.2014 // Электронный ресурс [URL]: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115074(дата обращения - 22.02.2016) Однако в рамках тех же опросов большинство тех, кто слышал о «Русском мире» убеждены, что его частью могут быть не только этнические русские, православные, люди русской культуры и\или говорящие на русском языке - теоретически, он способен объединять более обширные категории людей, что свидетельствует о некоторой степени взаимопроникновения основных положений этнического и гражданского национализма в рамках проекта. Однако это в той же мере свидетельствует о фрагментированности и отсутствии систематизированного определения концепта в сознании граждан - подобные критерии принадлежности к «Русскому миру» выпадают даже за рамки самых широких трактовок национализма, таких как, к примеру, цивилизационный национализмВерховский А. М., Паин Э. А. Цивилизационный национализм: российская версия «особого пути» //Политическая концептология. - 2013. - №. 4. - С. 31-37. (согласно Г. Дилигенскому, идея цивилизации «…принадлежит к числу тех понятий научного и обыденного языка, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные его значения, мы, очевидно, получим скорее некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию»).Дилигенский Г.Г. «Конец истории» или смена цивилизаций? // Цивилизации. М., 1993. Вып. 2. С. 44.

3.2 Русская цивилизация. Антиномии «Запад-Россия» и «Восток-Россия»

Говоря о русской цивилизации и цивилизационном национализме в трактовке А. Верховского и Э. ПаинаВерховский А. М., Паин Э. А. Цивилизационный национализм: российская версия «особого пути» //Политическая концептология. - 2013. - №. 4. - С. 31-37. стоит отметить преймущественно негативное насыщение данной концепции в России - несмотря на то, что изначально цивилизационный подход имел преймущественно позитивное насыщение и определённые критерии и элементы цивилизаций (если опираться на классиков российского консерватизма - Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева, которые выделяли четыре основных сферы деятельности - религиозную, культурную, политическую и социально-экономическую и определённые критерии развития (а в некоторых случаях - гипертрофии) этих сфер, которые и определяли цивилизационные типы).Абалкин Л. И. НЯ Данилевский о России, Европе и славянском единстве //Социологические исследования. - 2003. - №. 5. - С. 3-7. В риторике же современных политических акторов а также в мировоззрении людей преймущественно преобладает парная категория «мы - они», причём в рамках идеи «особого пути России», с точки зрения значительного числа граждан Россию можно в равной степени противопоставить как Западу, так и Востоку («для Запада мы - Восток, а для Востока - Запад»).

Тем не менее, существование «Русского мира» как проекта, основанного исключительно на противопоставлении «Мы» всему остальному миру не представляется возможным без определённых оснований - а именно мифов, которые поддерживают собой метанарратив «Русского мира». О них и пойдёт речь далее.

3.3 Победа через призму объединения народов. Исток мифа «Русского мира»

Значительное количество граждан, говоря о том, что не только православные, этнические русские, люди русской культуры и\или говорящие на русском языке могут быть частью русского мира упоминают выходцев из Советского Союза, и придают большое значение близости народов. Подобные результаты требуют внимания к тематике советского нациестроительства, создания «советского человека», как некой национальной (в гражданском смысле) идентичности, «социалистического типа личности».Смирнов Г. Л. Советский человек: Формирование социалистического типа личности. - Политиздат, 1980. Несомненно, говоря о «Русском мире» подавляющее большинство респондентов предполагают совершенно иную идентичность, совершенно другой образ человека. С точки зрения символической политики, большое значение имеют попытки власти положить в основу мифа, в историю его генезиса события 1612 года - изгнание польско-литовских войн из Кремля, как символ единения русского народа против иностранных захватчиков. Однако, данная попытка потерпела неудачу - «День народного единства» как праздник не только не прижился (большинство россиян считают этот праздник искусственным), но и стал использоваться националистическими организациями как день проведения «Русского марша». Сам праздник и событие не сумело обрасти значительным количеством символических элементов, в связи с чем не могло лечь в основу столь масштабного мифа как «Русский мир».

День Победы, однако, обладает значительным символическим наполнением - помимо масштабных ритуалов, таких как Парад Победы, салюты по всей стране и пр. он насыщен образами и символами. Несомненно, первоначально предполагалось, что это событие станет основой советской идентичности, будучи событием, объединившим народы Советского Союза, однако анализируя ответы респондентов, полученные в ходе данного исследования можно судить о том, что единство, которое народы СССР продемонстрировали в ходе Великой Отечественной Войны и которое до сих пор считается сильным интегративным фактором может считаться одним из основополагающих компонентов «Русского мира», той самой «линзой», смотря через которую становиться возможным вынести решение о принадлежности того или иного индивида или социальной группы к «Русскому миру». В целом, подобная позиция, пусть и не в отношении «Русского мира» была аргументирована Н. Е. КопосовымКопосов Н.Е. 2011. Память строгого режима. История и политика в России. - М.: Но- вое литературное обозрение. - 320 с., который считал, что Великая Отечественная Война и Победа являются символами, значение которых не было никем оспорено а также выполняют функцию «мифа происхождения».

Несомненно, говоря о Победе и других событиях прошлого нужно быть чрезвычайно осторожным, поскольку проект «Русского мира» вовсе не является единственной целью использования прошлого в политических целях.

3.4 Образ русского человека как базового элемента «Русского мира». Миф о единстве русских

Причисляя тех или иных людей и социальные группы к «Русскому миру», или напротив - исключая их из него, респонденты руководствовались определёнными образами, которые присутствовали в их сознании. Первым из таких образов является образ «русского человека».

Согласно опросу Фонда Общественное мнение, русским людям свойственны (с точки зрения респондентов) эмоциональность, коллективизм, доверчивость, трудолюбие, свободолюбие, простодушие и стремление к переменам.Русский характер // Пресс-выпуск ФОМ от 27.06.13 // [URL]: http://fom.ru/TSennosti/10971 (дата обращения - 12.05.2016) Русских людей респонденты характеризуют как «сочуствующих всем на свете» и «открытых - нет камня за душой». Примечательно, что говоря о национальном образе большинство респондентов посчитало, что именно Иван-дурак наилучшим образом воплощает в себе черты национального характера.Там же Тем не менее, значительное число граждан также посчитало, что за последнее время (со времён распада СССР) в русском национальном характере произошли изменения - причём в большей степени негативные (стали «индивидуалистами», «злыми», «каждый сам себя» и пр.) Тем не менее, подобные данные позволяют судить о более-менее чётко структурированных в сознании граждан особенностях «национального характера», «загадочной русской души», которая является одним из условий причисления человека к «Русскому миру». Стоит однако отметить некоторые расхождения в портретах русского человека у различных социальных групп - молодым людям, особенно имеющим высшее образование свойственно гораздо более пессимистические высказывания - образ консервативного человека, который нуждается в руководстве сверху и не приемлет изменений достаточно распространён среди данной категории граждан. Это позволяет говорить о том, что, отчасти, именно подобная интерпретация данного образа приводит к тому, что среди данной категории граждан гораздо чаще встречаются скептические и негативные оценки проекта «Русского мира» - начиная от характеристики последнего как «…идеологического проекта, пока не наполненного содержанием» и заканчивая чисто геополитической трактовкой «Русского мира» как некоего средства получения Casus Belli для собирания русских земель «…Донбасс там захватить, Луганск». В дополнение к этому нужно заметить, что различные социальные и политические силы обладают различными определениями «русского характера» и русского человека, подкреплённые разными символическими средствами. К примеру, властный дискурс прежде всего ставит патриотизм («У нас нет никакой и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма»)Слова В.В. Путина, произнесённые им в ходе встречи с активом Клуба лидеров (объединение средних и мелких предпринимателей). На политику в этой области выделяются значительные средства, и, естественно, реализация данной политики предполагает в том числе и использование различных символов, образов и мифов, ключевыми из которых для власти представляются образы Героев Советского Союза и Российской Федерации, официальная символика (Герб РФ, Флаг РФ, Государственный гимн), исторические памятники и прочие, а также, учитывая рост значимости военной составляющей патриотической подготовки, различные воинские символы, наподобие георгиевских ленточек и героев войны.Постановление Правительства Российской Федерации № 1493 от 30 декабря 2015 года // О государственной программе "Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016 - 2020 годы" Националистические же силы опираются в первую очередь на этническую риторику и аппелируют к символике Российской Империи - к её флагу, гербу, гимну, образам Николая Второго и других монархов и прочим.