Русская культура в Китае: социальный аспект

В результате этих переговоров 22 мая 1896 года в Москве между Россией и Китаем был подписан секретный договор об оборонительном союзе против Японии и о постройке Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) [Тихомирова].

Основной задачей подписанного между Россией и Китаем договора было недопущение повторного вторжения Японии на континент. С. Ю. Витте добился включения в договор пункта о том, что Русско-китайский банк получал исключительные права на сооружение и эксплуатацию КВЖД. Однако в договоре было также оговорено, что железная дорога, проложенная через территории Северо-Восточного Китая, не может служить поводом для захвата китайских территорий и может служить только для транспортировки русских войск как в военное, так и в мирное время [Аблова, 2004].

Впоследствии была разработана специальная конвенция о строительстве КВЖД. После того, как конвенция была одобрена правительствами обеих сторон, 27 августа 1896 года в Берлине был подписан «Контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги». Контракт состоял из двенадцати статей, которыми предусматривалось создание специального акционерного Общества Китайско-Восточной железной дороги. Акционерами этого общества могли быть только российские и китайские подданные. Срок концессии устанавливался в 80 лет с начала ввода линии в эксплуатацию. Китайское правительство получало право на досрочный выкуп дороги, но не ранее, чем через 36 лет после начала эксплуатации линии и при условии полного возмещения всех затрат на строительство дороги и долгов КВЖД с процентами. Китайское государство бесплатно предоставляло земли, необходимые для постройки дороги.

Данный контракт давал России ряд важных преимуществ: были понижены на треть таможенные пошлины, правление дороги само устанавливало все тарифы и было освобождено от некоторых налогов и пошлин, управление дорогой осуществлялось Обществом КВЖД (то есть российским правительством).

Китайская сторона также получала определенную выгоду: форсированное экономическое развитие северо-восточных регионов, приток населения, развитие торговли и строительства, появление новых городов. Кроме того, по окончанию строительства китайское правительство получало от Общества КВЖД 7,6 млн. рублей золотом [Аблова, 2004, С. 63].

Строительство КВЖД стало мощным фактором, который способствовал появлению крупной российской диаспоры в Северо-Восточном Китае. Первые партии русских инженеров и рабочих приехали в Маньчжурию летом 1897 года. В их задачу входили геофизические изыскания и топографические съемки местности, где предполагалось провести железную дорогу. Изыскания продолжались около трех лет, и в результате была установлена общая протяженность дороги равная 2450 км. Земляные работы на КВЖД были начаты 16 августа 1898 года, а 1 июля 1903 года дорога уже была передана в ведение Эксплуатационного управления. Всего на линии было построено 92 станции и 9 туннелей. По окончанию строительства КВЖД на обслуживании дороги работало 39071 человек, из них 18123 русских и 20948 китайцев [Бакулина, 2013, С. 39-40].

Российские подданные, задействованные на строительстве КВЖД, пользовались правами экстерриториальности. Постепенно в полосе отчуждения железной дороги была воспроизведена обычная российская административная система: полиция, суд. Охрана дороги и служб осуществлялась пятью сотнями конных казаков.

В процессе строительства КВЖД в Маньчжурии возникли новые города: Дальний, Маньчжурия и Харбин. Административным центром дороги стал город Харбин, который обязан своим возникновением и развитием русским строителям дороги - этот современный китайский город с населением 10 млн. человек был спроектирован и заложен русскими строителями. Датой основания Харбина считается 23 апреля 1889 года. В 1899 году в Харбине насчитывалось до 14000 русских, а в 1912 году русские эмигранты составляли уже около 40000 человек (60% населения Харбина). В числе выходцев из России были представители разных ее национальностей: русские, поляки, евреи, армяне, грузины и другие. К началу Первой мировой войны русское население Харбина составляло 43500 человек (64,5% от общего населения) [Чапыгин, 2006, С. 56]. Про общую численность российской диаспоры на Северо-востоке Китая в этот период российский востоковед Г. Мелихов пишет так: «Численность российской колонии в Маньчжурии в ноябре 1917 г., как показали выборы в Учредительное собрание, составляла приблизительно 100-110 тыс. человек трудоспособного мужского населения (в том числе 25 тыс. солдат и офицеров, занятых в охране дороги), а вместе с членами их семей - не менее 200-220 тыс. человек» [Мелихов, 2003].

Таким образом, в период, предшествовавший событиям Октябрьской революции в России, территории Маньчжурии активно осваивались. Этот процесс был напрямую связан с постройкой КВЖД и притоком русского населения в данный регион, а также с размытостью государственных границ и многочисленными переходами русских и китайцев в обоих направлениях.

Следующий период развития русской диаспоры на Северо-востоке Китая связан с революционными событиями 1917 года и последовавшей Гражданской войной в России. Солдаты и офицеры разбитых частей Белой армии, беженцы и гражданское население значительно увеличили численность русского населения в данном регионе.

Первая массовая волна русских беженцев в Китай с территории Советской России связана с падением Омского правительства в конце 1919 - начале 1920 гг. Вторая волна последовала в октябре 1920 г. вслед за падением власти атамана Семенова в Забайкалье и третья - после окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке в 1922 г. [Чапыгин, 2006, С. 59].

Достаточно сложно определить общую численность беженцев из России в этот период. По мнению большинства исследователей, их количество достигало 200 тыс. человек. Они селились вдоль всей линии КВЖД, но особенно много их было в Харбине. По данным Земельного отдела КВЖД на 1 января 1921 г. русское население в Харбине составляло 165857 человек, на Западной линии КВЖД - 69780 человек, на Восточной - 42614 человек и на Южной - 9972 человека [Чапыгин, 2006, С. 64]. По данным некоторых исследователей, к 1922 году количество русского населения в Харбине достигало лишь 105000 человек [Бакулина, 2013, С. 40].

В последующие годы около 100000 бывших русских белогвардейцев вернулись из Маньчжурии в Россию, прослышав об амнистии для рядовых участников белогвардейских боевых соединений. Много русских переселенцев в Китае уехало в США (до 10000 человек). Но в то же время в Маньчжурию шел постоянный приток сибирских крестьян, бежавших от коллективизации и раскулачивания [Чапыгин, 2006, С. 64].

Социальный состав российских эмигрантов в Маньчжурии в 1922 году представлял следующую картину: крестьяне - 44,8%, казаки - 17, 5%, мещане - 9,5%, рабочие (в основном из Перми, Ижевска и Воткинска) - 6,4%, дворяне (главным образом, из Москвы и Петрограда) - 3,6%, высшее офицерство, высокопоставленные чиновники с семьями - 2,35% [Чапыгин, 2006, С. 65-66]. В целом, в русской диаспоре в Маньчжурии к 20-м гг. XX века присутствовали представители всех социальных слоев дореволюционной России.

С 1932 года наступает новый период в жизни русской диаспоры на северо-востоке Китая. Это новое время связано с японской оккупацией и созданием марионеточного государства Маньчжоу-го. Японское правительство проводило целенаправленную политику по переселению своих граждан в Маньчжурию, вследствие чего количество японских граждан в Харбине резко возросло [Бакулина, 2013, С. 40]. Японские оккупационные власти с одной стороны, видели в многочисленной российской общине своих союзников в борьбе против СССР, но в то же время опасались, что среди русских в Маньчжурии могут работать сотрудники советской внешней разведки. Для установления контроля над русскими в Маньчжурии японское правительство указом от 28 декабря 1934 года создало «Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи» (БРЭМ), которое должно было провести регистрацию всех русских, проживающих в Маньчжурии, вне зависимости от гражданства. БРЭМ взяло под контроль все административные институты, военные организации, культурные учреждения, учебные заведения, которые функционировали на то время в российской общине в Маньчжурии. С 1939 года все русские жители Харбина в принудительном порядке посещали курсы японского языка, а с марта 1941 года вся русская эмигрантская молодежь была обязана изучать государственный, язык Маньчжоу-го - китайский [Бакулина, С. 41-42].

В первой половине 1930-х гг. японские власти стремились вытеснить русских в КВЖД. Многие советские служащие железной дороги были арестованы и замещены более лояльными русскими эмигрантами или же японскими подданными. Для разрешения создавшейся напряженной ситуации российская и японская стороны провели ряд переговоров, в результате которых в Токио 23 марта 1935 года было подписано «Соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Маньчжоу-го прав Союза Советских Социалистических Республик в отношении Китайской Восточной железной дороги (Северо-Маньчжурской железной дороги)». По этому Соглашению, все советские старшие должностные лица КВЖД были уволены и могли оставаться в Маньчжурии лишь в течение двух месяцев для решения личных дел. Имущество КВЖД было передано правительству Маньчжоу-го за незначительную компенсацию. Такие обстоятельства спровоцировали массовый выезд советских рабочих и служащих КВЖД из Маньчжурии.

Во время японо-китайской войны 1937-1945 гг. положение русской диаспоры в Харбине осложнилось: по гражданскому кодексу Маньчжоу-го, введенному 1 декабря 1937 года, ценообразование на рынке жилья переходило под контроль японских властей, что привело к увеличению арендной платы в муниципальном жилье, ужесточению налоговой политики и подрывало экономическую стабильность русских домовладельцев. В то же время шла активная идеологическая обработка русского населения, которых призывали стать «лояльными подданными Маньчжоу-го» [Аурилене, 1998, С. 107].

Новый период в истории российской эмиграции в Маньчжурии наступил с приходом Советской Армии в 1945 году. После капитуляции Японии наблюдался не только массовый выезд русских из Харбина, но и арестами русских харбинцев сотрудниками советской контрразведки СМЕРШ. К 1960-м гг. почти все русские жители Харбина покинули город. Так завершился период расцвета крупнейшей русской диаспоры в истории русской эмиграции.

2.2 Некоторые особенности социальной адаптации русских в Харбине

Социальная адаптация представляет собой процесс приспособления индивида при помощи различных социальных средств в направлении растущего соответствия и совместимости с новой социально-культурной средой, своего рода растяженное во времени движение от дезадаптации и отторжения к полной ассимиляции. Процесс социализации в новой социо-культурной среде, который можно условно разделить на несколько этапов: узнавание, накопление и усвоение новых знаний, умений и навыков, процесс превращения социальных ценностей и норм во внутренние механизмы регуляции собственной деятельности (процесс интериоризации). Традиционно выделяют следующие стадии социальной адаптации:

Адаптационный шок, под которым понимается общее расстройство функций социального субъекта или системы, вследствие какого-либо потрясения социогенного характера, вызванного резким нарушением привычного взаимодействия с внешней средой. Это одна из наиболее болезненных стадий социальной адаптации, которая часто сопровождается парализующим страхом и бездействием. Именно на этой стадии социальной адаптации субъект впервые сталкивается с необходимостью освоения новых элементов социальной среды и узнаёт их позитивные и негативные стороны. Если адаптирующийся индивид не обладает достаточными ресурсами для преодоления возникающих трудностей, то на этой стадии может пострадать его человеческая личность, что в некоторых случаях ведет к физической гибели [Статья «Социальная адаптация», доступна на сайте: http://studopedia.su/10_143969_sotsialnaya-adaptatsiya.html].

Мобилизация адаптационных ресурсов. На данной стадии, которая следует за адаптационным шоком, субъект должен глубоко осмыслить новую ситуацию и приложить усилия для поиска выхода из сложившейся ситуации. Субъект должен выбрать оптимальную стратегию своего поведения и приступить к действиям, иными словами - активизировать свой адаптационный потенциал. Адаптационный потенциал личности может заключаться в особенностях характерах, уровне образования и квалификации, определенном статусе и некоторых других элементах. Именно наличие и величина адаптационного потенциала у личности определяют ее способность адаптироваться в новой среде и освоиться в ней.

Ответ на «вызов среды» - третья и завершающая стадия социальной адаптации. На данном этапе субъект реализует конкретную стратегию приспособления в новых условиях.

Социальная адаптация может делиться на добровольную и вынужденную. При добровольной социальной адаптации субъект попадает в среду, в которой новый условия жизнедеятельности не противоречат его системе ценностных ориентаций, убеждений и идеалов, а, напротив, предоставляют новые возможности для развития и личностного роста, а потому не отторгаются на первом этапе, а принимаются естественным образом, даже если при этом требуется приложить определенные усилия. Так, например, переезд в другую страну с более высоким уровнем жизни, где субъект может сделать хорошую карьеру и жить в более комфортных условиях может рассматриваться человеком как основание и необходимость для приложения усилий по оформлению формальностей, переезду и прикладыванию определенных усилий по адаптации в новой среде. Все трудности, возникающие на пути такого человека, воспринимаются как «трудности роста», которые необходимо пройти для достижения поставленной цели.

В условиях добровольной адаптации изменения социальной среды, к которым необходимо адаптироваться субъекту, во-первых, не мешают ему жить и действовать привычным, удобным и доступным для него способом. Во-вторых, свойственные ранее субъекту ценностные установки, принципы и идеалы, изменяются в новых условиях жизнедеятельности без особого сопротивления и напряжения, так как он сам поверил, или убедился в достоинствах и преимуществах нового, по сравнению со старым. В-третьих, требования, которые предъявляются субъекту социальной средой, в определённой степени корректируются таким образом, что становятся понятными и доступными ему гибели [Статья «Социальная адаптация», доступна на сайте: http://studopedia.su/10_143969_sotsialnaya-adaptatsiya.html].

Вынужденная адаптация, напротив, ситуация, при которой характеристики и свойства новой для субъекта среды жизнедеятельности, не соответствуют и противоречат его ценностно-нормативным установкам. Однако, при этом, субъект не может не принять эти характеристики. То есть, в отличие от добровольной адаптации, вынужденная адаптация жёстко заставляет человека принять новые условия жизнедеятельности. Не сделав этого, он не сможет не только найти новую для себя социальную нишу и новые возможности самореализации, но и утратит имеющиеся. Например, чтобы сохранить жизнь себе и своим близким, возможность работать, учиться, человек может согласиться принять самые жёсткие требования общества или власти, даже противоречащие его внутренним убеждениям.

Также характер социальной адаптации в чужой стране зависит от характера миграции, которая также может быть добровольной и вынужденной. В нашем исследовании речь идет о двух периодах притока российских эмигрантов в Манчжурию: 1) в период 1898-1903 гг. - период строительства КВЖД и 2) в период 1917-1922 гг. - период притока русских эмигрантов-беженцев, спасающихся от последствий Октябрьской революции и последовавшей Гражданской войны. Первый период характеризуется как добровольная эмиграция, поскольку КВЖД привлекала российских служащих высокими зарплатами и статусом, а второй период является эмиграцией вынужденного характера, зачастую принимая форму бегства. Соответственно, и характер социальной адаптации для двух периодов будет не одинаковым.

Процесс социальной адаптации может изучаться на трех уровнях: 1) общество (макросреда), 2) социальные группы (микросреда), 3) сам индивид (внутриличностная адаптация). В данном разделе мы будем рассматривать некоторые особенности социальной адаптации русских в Харбине в макро- и микросреде.

В первый период притока русских эмигрантов в Маньчжурию - период строительства КВЖД (1898-1903 гг.) важным является то, что, во-первых, все российские работники приезжали на строительство добровольно, а, во-вторых, российская администрация проводила продуманную политику для установления дружественных отношений между русскими и китайскими работниками, обслуживающими железную дорогу. Русские и китайцы, в большинстве своем переселенные из других районов, селились рядом друг с другом, пользовались одинаковыми правами и сталкивались с одинаковыми трудностями.

По утверждению российского исследователя И. В. Чапыгина, «жизнь русского и китайского населения в полосе отчуждения КВЖД в течение более чем 50-летнего «русского эпизода» в Маньчжурии (за исключением событий июля-августа 1900 г. - восстания ихэтуаней) проходила без эксцессов, без столкновений, тем более на расовой или религиозной почве» [Чапыгин, 2006, С. 48]. Бытовые противоречия между китайцами и русскими разрешались при помощи специальных комиссий, которые назывались цзяошэцзюй. В состав этих комиссий входили представители китайской администрации, а также русской должностные лица, назначаемые правлением КВЖД.

В то же время исследование некоторых вопросов адаптации россиян в Маньчжурии в первой половине XX века, проведенное российским историком И. В. Ставровым показало, что степень ассимиляции и аккультурации русских эмигрантов в Китае была очень не высока. Это объясняется тем, что представители русской диаспоры стремились сохранять свою исконную культуру, а также тем, что большинство из них изначально совершенно не знало китайского языка и, прибыв на китайские территории, не стремилось его изучать. Кроме того, русская диаспора создавала свои многочисленные эмигрантские организации, которые были закрыты для представителей других наций, и к тому же большинство вынужденных русских переселенцев в Китай не испытывало особого интереса к культуре, быту и нравам Китая. Вследствие всех этих факторов И. В. Ставров полагает, что ведущим, если не единственным типом аккультурации россиян на китайских территориях в первые периоды эмиграции (от первой большой волны при начале строительства КВЖД и до 1920-х гг.) была сепарация.

Важной частью деятельности русских эмигрантов в Харбине была культурно-просветительская работа. Русские эмигранты издавали в Маньчжурии более 250 периодических печатных изданий на русском языке. Пресса создавала и поддерживала единое информационное поле русского сообщества. Самым популярным изданием был традиционный семейный журнал «Нива» с подпиской в 1000 экземпляров, затем шло «Русское слово», «Пробуждение», «Огонек», Вокруг света», «Светлячок», «Русская мысль», «Современный мир». Из России прибывали в Харбин такие издания, как «Биржевые ведомости», «Новое время», «Русские ведомости», «Русский инвалид», «Природа и люди», Исторический вестник», «Русская старина», «Вестник Европы», «Северные записки», «Русские записки» и другие. Со многими из этих изданий жители русской диаспоры знакомились в харбинских читальнях и библиотеках, которых к 1925 г. в городе насчитывалось до 25 [Мелихов, 2003, С. 20]. Были созданы учебные заведения (Харбинский политехнический институт, Юридический институт, Институт Ориентальных и коммерческих наук, Педагогический институт, Высшие экономико-юридические курсы и другие) и научные общества (Общество русских ориенталистов, Общество изучения Маньчжурского края). Эти общества занимались научным изучением Маньчжурии и китайского языка. В то же время на бытовом уровне русские жители Харбина не воспринимали и не понимали китайскую культуру - они отмечали только свои, российские праздники, в популярных периодических изданиях русской диаспоры в Харбине (например, журнал «Рубеж») было очень незначительное количество публикаций, посвященных культуре и обычаям Китая [Ставров, 2003, С. 61-64].

Многие исследователи указывают, что важной особенностью русских общин в Маньчжурии, и, в частности, в Харбине, было сохранение русского быта и русского уклада жизни [Мелихов, 2003, С. 6-8]. Дети, рождавшиеся в русских семьях в эмигрантском Харбине, посещали русские детские садики, отмечали русское православное Рождество и христианские праздники, общались со своими русскими сверстниками, ходили в русские школы и гимназии.

Для женщин также существовали многочисленные профессиональные курсы: фармацевтов, сестер, сиделок - для обслуживания медицины; секретарш и машинисток; портних и дизайнеров; актрис и певиц. Как только возникала потребность в какой-либо специальности в русской общине, тут же появлялись прекрасно организованные соответствующие курсы [Мелихов, 2003, С. 56].

В рамках харбинской русской общины существовали музыкальные школы, организовывались концерты и эстрадные выступления, очень популярна среди харбинцев была оперетта, симфонический оркестр, духовой оркестр [Мелихов, 2003, С. 56-67].

Православные праздники, которые отмечали все русские эмигранты в Харбине, не только являлись важным элементом жизни русской общины, но и объединяющим фактором для представителей разных слоев населения. Вот как описывает, например, Праздник Крещенья в Харбине Г. В. Мелихов: «А вот 19 января 1936 года. День как всегда - ясный, солнечный и морозный, около 30 градусов или побольше… Толпами усеяна река; главное стечение народа вокруг «Иордани», огромного ледяного Креста и у вырубленного неподалеку во льду бассейна-купели, где будет крещенское купание всех желающих… Сегодня здесь, без преувеличения, весь Харбин. Все покинули свои дома, чтобы участвовать и видеть! Видеть! В толпе… общественные деятели, коммерсанты, и молодежь, нарядно одетые молодые дамы, и старики и старушки… Очень много иностранцев, всегда восхищавшихся и удивлявшихся купанию русских в ледяной воде… Несметная толпа. Море людей… Богослужение. Пение хора разносится до обоих берегов реки… Ломом прорубается покрывающий купель тонкий слой льда… Архипастырь троекратно погружает в воду крест. Епископ Нестор окропляет присутствующих святой водой… С приготовленными заранее бутылками и бутылочками, самыми разными сосудами, люди, стоящие поближе, первыми торопятся набрать святую крещенскую воду… До самого вечера верующие будут брать из Иордани воду - в такие же бутылочки, кувшинчики, даже чайники и прочие посуды. А, если не захватили их из дому, не беда: можете тут же купить их у китайцев, которые прекрасно знают этот (да и все прочие!) русский обычай и заблаговременно заготовили груду подобного товара, который к вечеру весь раскупается…» [Мелихов, 2003, С. 123-129]. Из этого отрывка мы видим, что вплоть до японской оккупации российская диаспора в Харбине широко праздновала религиозные праздники в старорусском дореволюционном стиле. Китайцы же прекрасно знали обычаи русских эмигрантов и в духе своего национального характера спешили извлечь из этого свою выгоду.

Особый интерес представляют торгово-промышленные предприятиЯ русских в Харбине. Крупнейшей организацией этого профиля была Харбинская Биржа, которая способствовала расширению деятельности русских фирм и компаний и охраняли их интересы в Харбине. Крупнейшей фирмой, действовавшей в городе, была компания «Чурин», у которой были табачная, чайная развесочная фабрики, колбасный цех, фабрика лаков и красок, пивоваренный, кожевенный, мыловаренный, уксусный и водочный заводы. Фирма также имела Технико-химический отдел по производству парфюмерии и туалетного мыла, подвалы местных и импортных вин, пошивные мастерские, свою электрическую станцию и три универсальных магазинами в Харбине.

Фирма иркутского купца И. Я. Чурина была открыта в Сибири еще в 1860-х гг., а в Харбине первый магазин фирмы появился в Старом Городе уж в 1898 году, то есть одновременно с закладкой самого города. В 1917-1922 гг. фирма «Чурин» дала работу сотням российских беженцев, спасая их самих и их семьи от голодной смерти. Также фирма отличалась своим заботливым отношением к служащим, обеспечивая их здоровье, культурный досуг и спорт. Кроме того, до революции 1917 года «фирма «Чурин» была проводником в стране русских товаров, представительствуя московскую мануфактурную промышленность и многие отрасли русской и сибирской промышленности» [Мелихов, 2003, С. 145].

Получается, что служащие КВЖД могли спокойно жить и работать при железной дороге в Маньчжурии в рамках русского сообщества, не зная ничего о китайской культуре и обычаях и не владея китайским языком. Возможно, это можно объяснить тем, что многие из них считали свое пребывание в Китае временной командировкой и не стремились ассимилироваться с местной культурой.

Важным является то, что Харбин сразу же возник как многонациональный город, вследствие чего здесь не было «старожилов» и «новичков» - все были равны, вследствие чего возникла атмосфера национальной толерантности и религиозной терпимости, так же как в свое время в Санкт-Петербурге и в Нью-Йорке. Здесь была русская колония, украинская диаспора, сообщества поляков, японцев, китайцев, немцев, латышей, эстонцев, евреев. Следует отметить, что в Харбине не было никакого антисемитизма, черты оседлости, какой-либо дискриминации в отношении евреев.

В городе широко праздновались не только русские православные праздники, но и китайские (в китайский праздник Поминовения Душ Усопших китайцы пускали по Сунгари тысячи фонариков), и японские (осенью в праздник японского синтоистского храма Дзиндзя японцы надевали национальные одежды, белые повязки на голову и носили на плечах по Новому городу Оомикоси - уменьшенный макет этого храма), и католические (праздник Пресвятой Евхаристии), и еврейские (еврейский новый Год, еврейская Пасха) [Мелихов, 2003, С. 150, 212-213].

Даже если степень взаимодействия русского и китайского населения ограничивалась деловыми контактами без заметного взаимопроникновения культур, то все равно стоит отметить дружественный характер взаимодействия китайцев и русских.

Русские эмигранты, переселившиеся в Маньчжурию в данный период, достаточно хорошо и легко адаптировались на китайской земле. У них была работа, жилье, право экстерриториальности и сохранения своего уклада жизни и религии, относительно спокойная политическая обстановка.

В то же время представители второй большой волны эмиграции, - русских, бежавших в Китай от революционных событий и гражданской войны, а также остатки Белой армии, вытесненной из Сибири, - встретились с большими проблемами при социальной, трудовой и культурной адаптации на Северо-востоке Китая. Изначально большинство этих людей оказались в незавидном положении - ведь с победой Советской власти они потеряли все: «деньги, работу, средства к существованию, Родину» [Мелихов, 2003, С. 284]. Их тяжелое положение также определялось незнанием китайского языка, резким переходом в чуждую, незнакомую культуру, невозможностью найти работу, неопределенностью юридического статуса. Кроме того, в 1920 г. пекинское правительство заявило о непризнании русского посланника и консулов и отмене права экстерриториальности русских в Китае [Мелихов, 2003, С. 197]. Русские судебные учреждения в Харбине были закрыты. Таким образом, представители второй, пост-революционной волны эмиграции из России уже не имели тех привилегий, которыми обладала первая волна русских переселенцев в Маньчжурию.

Из представителей послереволюционной волны русских беженцев легче всего проходили адаптацию предприниматели, коммерсанты, люди, владеющие капиталом и сумевшие этот капитал перевести в Маньчжурию. Они могли открыть собственное дело: магазин, фирму или предприятие, что значительно облегчало их жизнь на чужбине. Часть казачества стала основывать новые поселения и станицы в Барге и заниматься сельским хозяйством.

В относительно неплохом положении оказались также квалифицированные рабочие, ремесленники и люди с определенными ремесленными навыками. Также в Китае в этот период высоко ценились технические работники - русская эмиграция внесла крупный вклад в техническое развитие и модернизацию Китая того времени.

По мнению российского историка И. В. Чапыгина, наиболее сложной адаптации подверглись представители рядового и низшего командного состава российской армии и казачества, которые не имели гражданских профессий и не владели каким-нибудь гражданским ремеслом. Им приходилось браться за любую работу и конкурировать с местным низкооплачиваемым китайским населением (кули). В первое время российские эмигранты из этой группы могли рассчитывать на работу только у своих соотечественников и выживали во многом благодаря благотворительной деятельности российской диаспоры [Чапыгин, 2006, С. 68]. КВЖД как российское предприятие по мере сил трудоустраивало беженцев, но, вследствие их многочисленности, не могло обеспечить работой всех.

Также сложно адаптировались в новых условиях представители средней и высшей интеллигенции, которым для своей профессиональной реализации требовалось знание китайского языка, которого не было. Они брались за любую работу, чтобы прокормить себя и свои семьи.

В то же время важной особенностью второй волны русской эмиграции в Китай было то, что она попала в среду, где уже существовали территории компактного проживания русских, которые всеми способами старались помочь вновь прибывшим соотечественникам: по мере возможности предоставляли им работу, создавали благотворительные организации для соотечественников [Ревякина, 2005]. О широкой благотворительности писал также и Г. В. Мелихов: «Прибывающие одна за другой в Маньчжурию и Харбин волны беженцев чрезвычайно оживили местную российскую благотворительность… Многочисленные российские благотворительные организации оказывали большую помощь беженцам в их благоустройстве; помогала и «волнообразность» прибытия беженцев: приехавшие раньше уже бывали в состоянии помогать вновь прибывшим» [Мелихов, 2003, С. 324]. В то же время и сами беженцы прилагали все усилия для адаптации на новых территориях.

По воспоминаниям Г. В. Мелихова, все русские беженцы отличались огромным трудолюбием и упорством. В течение двух-трех лет многим из них удалось встать на ноги, открыть собственное дело. К 1925 году в Харбине уже насчитывалось пять коммерческих банков, четыре тепловые станции, восемь паровых мельниц, 66 заводов и фабрик (в том числе 10 водочных), более 260 различных мастерских, 12 транспортно-страховых компаний, 25 предприятий оптовой торговли, 44 торговых склада ( в том числе 11 лесных), около 100 промтоварных и 180 продовольственных магазинов, более 150 предприятий общественного питания, 3 театра, 8 кинотеатров, 25 типографий и издательств, 32 гостиницы, 66 аптек, 34 книжных и канцелярских магазина, около 165 предприятий коммунальных услуг и много других, принадлежавших российскому капиталу [Мелихов, 2003, 291-292].

Таким образом, мы можем сделать вывод, что адаптация представителей русской диаспоры на Северо-востоке Китая проходила различным образом для первой волны переселенцев, прибывших на строительство КВЖД, и для вынужденных беженцев, бежавших в Маньчжурию после Октябрьской революции и гражданской войны в России. Для первых адаптация проходила достаточно легко и естественным образом, а для вторых - мучительно, с большим количеством сложностей и в тяжелых условиях.

2.3 Русская культура в современном Китае

В предыдущих главах данной работы нами была рассмотрена история русской диаспоры на Северо-востоке Китая, в районе современного района Дунбэй. Нами было показано, как зародилась русская диаспора, как строилась КВЖД, как возник и развивался город Харбин, который после Октябрьской революции 1917 года долго еще оставался осколком Великой Российской Империи с дореволюционным укладом жизни и исконно русской культурой. Мы также показали, как происходил исход русских из Китая, когда после окончания Второй мировой войны большая часть русской диаспоры с Северо-востока Китая либо бежала в третьи страны, либо принудительно была возвращена в Россию.

В то же время русская национальность официально признана одним из национальных меньшинств Китая. По переписи 2000 года, она являлась одной из самых малочисленных народностей - по переписи общая численность русского населения составляла 15609 человек, из которых 8935 проживали в Синьцзяне и 5020 человек во Внутренней Монголии Русские в Китае. И. Ю. Гутин. Статья доступна на сайте: http://sadpanda.cn/archives/16361. Представителей русского национального меньшинства китайцы называют ‰вВЮЛ№Че - элосыцзу. Этот термин относится к гражданам КНР русской национальности, которые в настоящее время проживают в северных районах Китая: в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, автономном районе Внутренняя Монголия и в провинции Хэйлунцзян. В представлении китайцев элосыцзу подразделяются на две группы. К первой относятся ‰вЗИ эцяо и ЛХЗИ суцяо, что обозначает «российские эмигранты» (так называют русских, которые мигрировали в Китай до Октябрьской революции и белоэмигранты) и «советские эмигранты» (граждане СССР, выехавшие из страны). Представителей элосыцзу второй группы называют »Є¶нєуТб хуаэ хоуи, что дословно переводится как «потомки китайцев и русских». Также для второй группы в последние годы часто используется термин Ќ¬ЊЊ–Ї‘° хуньсюэ миньцзу (народность со смешанной кровью) Курто О. И. Русский мир в Китае. Книга доступна онлайн на сайте: https://openlibrary.org/works/OL17059902W/Russian_World_In_China .

В настоящее время мы можем говорить о новой волне эмиграции граждан России и сопредельных государств, которые воспринимаются китайцами как русские, в Китай. Необходимо отметить, что для современных китайцев «русскими» для китайцев являются не только непосредственно представители русской национальности, но и многочисленные выходцы из стран бывшего СНГ - носители русского языка и русской культуры, вне зависимости от страны исхода и этнической принадлежности. Мотивы и характер каждого отдельного современного русского мигранта в Китае могут очень сильно отличаться - это и российские бизнесмены, которые приезжают в Китай делать бизнес, и путешественники, и российские студенты, обучающиеся в работающие в Китае, и вышедшие за китайцев русские девушки и русские мужчины, женившиеся на китаянках и оставшиеся в Поднебесной.

В настоящее время появилось большое количество научных и публицистических работ, посвященных русскому присутствию в Китае. Исследователям не только стал открыт свободный доступ в Китай, но и многочисленные архивные материалы по истории русских диаспор в Пекине, Харбине, Шанхае и других больших городах Китая. Главные темы, которые представляют наибольший интерес для исследователей русской диаспоры в современном Китае, - это внешнеполитические, экономические, торговые, культурные контакты, степень взаимного влияния и взаимного проникновения китайской и русской культур в результате возникновения русских диаспор, а также политика российского правительства на Дальнем Востоке, социальные противоречия между китайцами и русскими и многие другие вопросы. Особы интерес для исследователей представляет миссия Русской Православной Церкви в Китае, восприятие в России образа Китая и образа России в Китае, а также район «русского Трехречья».

Центром современного российского сообщества не только в столице Китая, но и по всей территории страны является российское посольство в Пекине. Площадь посольства составляет 16 га и является крупнейшим посольским центром в мире Там же.. После того, как в 1955 г. прекратила существование Русская духовная миссия в Пекине, Посольство стало не только политическим, но и духовным, и культурным центром российского сообщества. На территории Посольства находится один из действующих русских православных храмов, так называемая «Красная Фанза». Ранее в ней располагалась домашняя церковь в честь святителя Иннокентия Иркутского и Архиерейский дом миссии, а в настоящее время здесь проходят богослужения Свято-Успенской православной общины Пекина, которая является самой многочисленной православной общины Китая Там же..

При Посольстве действует школа на 300 детей. В ней обучаются дети российских дипломатов и служащих, а также дети граждан СНГ, Восточной Европы и регионов мира.

Русский язык по-прежнему достаточно популярен в Китае. Им свободно владеют многие политические лидеры Китая, включая председателя КНР Цзянь Цзэминь, главу китайского парламента Ли Пэна, вице-премьера Госсовета Ли Ланьцин О положении русского языка в Китае. Статья доступна на сайте Российского МИДа: http://www.mid.ru/maps/cn/-/asset_publisher/WhKWb5DVBqKA/content/id/538478/pop_up?_101_INSTANCE_WhKWb5DVBqKA_viewMode=print&_101_INSTANCE_WhKWb5DVBqKA_qrIndex=0 . В то же многие исследователи отмечают, что в сфере образования в настоящее время происходит вытеснение русского языка английским. Так, с начала 90-х гг. количество кафедр русского языка в китайских вузах сократилось с 40 до 30, количество преподавателей русского языка - с 4000 до 2000 человек. В средних школах Китая преподавание русского языка ведется в основном в северо-восточных районах страны, а на юге - только в Шанхае и в провинции Чжэцзян Там же..

В то же время Посольство, а также Китайское пушкинское общество, Ассоциация изучения русской и советской литературы, Китайская ассоциация преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ) активно занимаются популяризацией русского языка в Китае. Многие китайцы читали произведения российских писателей в переводе на китайский язык: А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, И.С.Тургенева, Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, М.А.Горького, советских и современных российских писателей. В КНР широко отмечалось 200-летие А. С. Пушкина. Перед юбилеем было издано 15 собраний сочинений великого поэта, включая выпущенный в Шанхае 17-томник и в Чанша 15-томник.

Многие китайцы знают и любят русские и советские песни. Самые популярные из них «Подмосковные вечера», «Катюша» и «Полюшко-поле». В Китае функционирует около сорока самодеятельных хоровых коллективов, которые регулярно проводят фестивали русской песни.

Также на русском языке издаются периодические издания (например, агентство «Синхуа» выпускает ежедневный информационный бюллетень объемом до ста страниц), Международное радио Китая осуществляет 20-часовое внешнее и одночасовое вещание на 22 крупнейших китайских города в диапазоне УКВ на русском языке, на Пекинском телевидении еженедельно идет получасовая передача "Русские страницы", которая ретранслируется на всю страну и имеет самый высокий рейтинг среди телепередач на иностранных языках Там же..

Самой известной русской улицей в Пекине является улица Ябаолу. Она расположена за второй кольцевой дороги в районе Чаоян и представляет из себя целый квартал, который часто называют ‰вВЮЛ№ЅЦ - «русской улицей». Иностранцы также часто называют этот район «Russiantown» - Русский городок. Здесь находятся магазины с ассортиментом русских товаров, русские рестораны, аптеки, парикмахерские, все вывески и реклама переведены на русский язык. Здесь можно купить товары из России, такие как русский творог, сметану, сыр, шоколад и другие. Также здесь работает особая организация «Союз русскоговорящих работников».

Расцвет Ябаолу пришелся на начало 1990-х гг., когда русские крупные коммерсанты и мелкие торговцы - так называемые «челноки» - начали закупать в Китае оптовые партии товаров и переправлять их в Россию. Тогда в Китае появились целые предприятия, работающие на экспорт в Россию. В настоящее время Ябаолу продолжает наращивать товарооборот с Россией.

Кроме того, в районе Ябаолу расположены русские рестораны «Слон», «Сим-Сим», «Черный медведь», «Шоколад». В то же время российская исследовательница О. И. Курто отмечает, что в Ябаолу работают исключительно китайские бизнесмены и предприниматели, в то время как русские играют роль покупателей и деловых партнеров, но не главных действующих лиц рынка Курто О. И. Русский мир в Китае. Книга доступна онлайн на сайте: https://openlibrary.org/works/OL17059902W/Russian_World_In_China .

Другим важным официальным центром русской диаспоры в Китае в настоящее время является Генеральное консульство РФ в Шанхае. Оно расположено на центральной набережной Шанхая, на улице Хуанпу-лу. Консульство занимается защитой в Китае интересов России, российских граждан и организаций, а также развитие культурных, торговых, научно-технических российско-китайских связей.

При Консульстве также действует российская школа, которая предоставляет образование детям работников консульства по стандартам РФ. Школа получила лицензию в 1989 году. Часть детей учатся дистационно и сдают экзамены в школе раз в два месяца экстерном. Кроме того, на территории консульства регулярно проводятся православные богослужения, а также в частном порядке крестины, молебны и панихиды. В настоящее время в Шанхае служит священник Алексий Киселевич Курто О. И. Русский мир в Китае. Книга доступна онлайн на сайте: https://openlibrary.org/works/OL17059902W/Russian_World_In_China.

Подавляющее большинство современных представителей русского сообщества в Шанхае - это либо студенты, либо бизнесмены и члены их семей. Русские студенты, как правило, проживают в студенческих общежитиях или в отелях при кампусах, а русские, приехавшие в Шанхай по работе живут либо на квартирах, предоставляемых работодателем, либо снимают жилье самостоятельно. В повседневной жизни существуют большие различия между русскими и китайцами, в результате чего на бытовом уровне сближение происходит с трудом. Большинство русских в современном Шанхае сознательно избегают ассимиляции, но и даже при большом желании ассимиляция невозможна из-за языкового и культурного барьера.

В то же время, как отмечает российская исследовательница русской культуры в современном Китае О. И. Курто: «Нынешняя русская община в Шанхае - это сообщество «людей дела». Стремительно развивающийся город, сохраняющий свою национальную специфику, отказывается принимать праздность и лень. А потому все, оказавшиеся здесь русские вынуждены принимать те условия жизни, которые диктует город. Независимо от того, сколь долго находится в Шанхае русский, он стремится не только понять чужую культуру, но и найти в ней черты, напоминающие русские. В целом, космополитизм, присущий Шанхаю, делает его весьма удобным для проживания иностранцев» Там же..

В Харбине за последние два десятилетия сформировалась новая российская диаспора, совершенно не имеющая отношения к первой волне русских мигрантов в конце XIX - начале XX века при строительстве КВЖД. По описанию О. И. Курто, новые русские харбинцы - это «преподаватели китайских ВУЗов, студенты, «челноки» из Сибири и Дальнего Востока, осевшие в новой стране, люди, приехавшие в Китай с целью заработка (художники, переводчики, русские помощники китайских бизнесменов, официанты, проститутки и пр.)» Курто О. И. Русский мир в Китае. Книга доступна онлайн на сайте: https://openlibrary.org/works/OL17059902W/Russian_World_In_China . Интересно, что они практически не имеют шансов получить китайское гражданство, и потому осознают, что должны будут рано или поздно вернуться на Родину. По результатам опросов, проведенных среди русских в Харбине, многие из них хотели бы остаться в Китае и не возвращаться в Россию.

В Харбине работает православная Покровская церковь, где по воскресеньям встречаются все русские, а также дети от смешанных браков, унаследовавшие от одного из родителей православную веру. Русских также можно встретить в туристической русской деревне на острове Солнца под Харбином. Современная жизнь русской общины Харбина освещается в журнале «Партнеры. Берега дружбы». В городе часто проводятся выставки русских художников и книг, посвященных русским в Китае.

В целом, русское сообщество в Харбине неоднородно. По определению О. И. Курто, это «динамичная и подвижная формация, которая с течением времени начинает охватывать совершенно иные группы людей, нежели это было изначально» Там же..

В каждом из крупных городов Китая в настоящее время функционируют так называемые Русские клубы, которые объединяют всех желающих пообщаться на русском языке со своими соотечественниками. Эти клубы действуют как «вживую», так и на просторах интернета, и также являются одним из самых эффективных способов коммуникации представителей русских общин в Китае.

Этнические русские с китайским гражданством - представители национального меньшинства элосыцзу - проживают в настоящее время в так называемом районе «Трехречья» в Маньчжурии. Наиболее многочисленными населенными пунктами, населенными элосыцзу, являются села Шивэй и Эньхэ.

Шивэй - Русская национальная волость - была создана в 2001 году. Здесь в основном проживают потомки от смешанных браков русских и китайцев. Центром волости является село Шивэй, неофициальным символом которого считается скульптурная композиция, изображающего мужчину русской внешности, который едет на повозке, запряженной лошадьми. В селе сохранилось несколько бревенчатых построек, однако большинство местных жителей предпочитают жить в саманах - домах-мазанках. Жители села верующие, православные. Рядом с селом у них есть небольшое помещение, которое считается местом моления - вроде часовенки. Также им разрешено праздновать Пасху и соблюдать пост. Жители села также частично сохранили традиционную русскую кухню. Они едят жареный и отварной картофель, соленья, яйца, свинину, приготовленную по русским рецептам и выпечку.

В данном районе действует Исследовательское общество по изучению русского национального меньшинства. По данным Общества, на 2009 г. численность представителей русского нацменьшинства составляла около 7000 человек, из которых 2500 были крещеными.

В настоящее время местная администрация прилагает усилия для развития туризма в данном регионе. Оно стремится использовать самобытность и национальный колорит русской деревни как своеобразный «брэнд», который может привлечь туристов и инвесторов в данный регион Там же.. В процессе данной работы выяснилось, что третье и четвертое поколение от смешанных браков китайцев и русских уже плохо знает русские традиции и практически не говорит на русском языке. Практически все жители данного района подверглись сильной китайской ассимиляции и утратили свою национальную специфику. Вследствие этого, местные власти стали целенаправленно проводить работу по возрождению русских традиций и русской культуры. При этом О. И. Курто отмечает, что китайские власти стремятся не столько воссоздать исконно русскую культуру, сколько создать видимость таковой для китайских туристов. По мнению О. И Курто, принадлежность к русской национальности в данном районе превратилась в товар, который продается на рынке туристических услуг и не может считаться настоящей русской культурой.

Представители элосыцзу проживают также в городах Хайлар, Лабдарин, Хух-Хото. Несмотря на то, что в Лабдарине в 2009 г. был открыт православный храм, исследователи говорят о практически полной утере русской культурной составляющей в данном регионе, поскольку дети от смешанных браков русских и китайцев уже не знают русского языка и не помнят русских традиций.

Таким образом, главной особенностью русской диаспоры в Китае является ее неоднородность. По мнению О. И. Курто, в настоящее время в Китае нет единой, сплоченной общим языком и культурой русской диаспоры, и существует некоторое количество русских сообществ, разбросанных по территории страны.

Заключение

В рамках проведенного исследования мы проанализировали социальный аспект появления, становления и развития русской диаспоры в Харбине начиная с конца XIX века и до времени исхода русских из Китая после Второй мировой войны. Нами были выполнены следующие задачи:

1.Мы описали процесс формирования этно-культурного состава населения северо-восточной части Китая.

Мы описали современный этнический состав Северо-восточных районов Китая.

Мы рассмотрели исторические, политические и социальные предпосылки для возникновения русской эмиграции на Северо-востоке Китая.

Мы выявили и описали особенности социальной адаптации русских в Харбине (культурные, религиозные, языковые, бытовые).

На основе проведенного исследования мы можем сделать следующие выводы:

История формирования национального состава современной Маньчжурии уходит корнями в глубокую древность и тесно связана с географическим положением данного региона и с его историей. На протяжении долгих веков, до начала правления маньчжурской династии Цин, на территориях Северо-восточного Китая сосуществовали многочисленные племена тунгусского, монгольского и ханьского происхождения. Эти территории делились на множество отдельных владений, которые на разных этапах исторического процесса консолидировались под властью какого-нибудь сильного правителя, а потом вновь распадались на множество племен. В разное время в результате объединения племен возникали сильные государства: мохэское государство Бохай, киданьская империя Ляо, чжурджэньское государство Цзинь. Позже территории Маньчжурии вошли в состав Китая и были под властью монгольской династии Юань, затем маньчжурской династии Цин, затем под японской оккупацией, а затем в 1949 г. стали частью КНР. Современная Маньчжурия представляет собой три провинции: Хэйлунцзян, Цзилинь и Ляонин, в которых проживают ханьцы и все национальные меньшинства Китая.

Основными национальностями, проживающими в настоящее время на территориях Северо-восточного Китая, являются ханьцы (китайцы), маньчжуры, корейцы, дагуры, монголы, сибо, хуэй, дунгане, русские (элосыцзу). При этом более 90% населения приходится на ханьцев (собственно китайцев), в то время как общая доля национальных меньшинств постоянно сокращается. В то же время в абсолютном выражении количество представителей национальных меньшинств (кроме русских) показывает устойчивый рост, начиная с 1953 г. Снижение доли национальных меньшинств связано как с быстрым ростом населения провинции, так и с малочисленностью самих национальных групп, что определяет скорость их воспроизводства.

Предпосылки для возникновения мощной российской диаспоры на Северо-востоке Китая в конце XIX - начале XX вв. заключались в том, что правительство России надеялось проводить мирное завоевание Маньчжурии и всеми силами старалось распространить свою экономическую и политическую экспансию на этот район. Как следствие этих устремлений, 22 мая 1896 года в Москве между Россией и Китаем был подписан секретный договор об оборонительном союзе против Японии и о постройке Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которая, во-первых, должна была соединить центральные части России с Дальневосточными военно-морскими базами, а, во-вторых, способствовать заселению маньчжурских территорий русскими.