Трансформация пространства религиозной культуры Байкальского региона в трансазиатском контексте (XX-XXI век)

Вторая глава «Трансформация пространства религиозной культуры Байкальского региона в свете христианизации» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Миссия Русской православной церкви в Байкальском регионе XX-XXI вв. - трансазиатский аспект» анализируются методологические концепты миссии православной церкви в регионе.

Задачи государственного обустройства социополитического пространства Восточной Сибри XVIII - нач. XX вв. в условиях геополитического трансграничья Центральной Азии, обусловили особую роль Российской православной церкви в рамках интегрирующего принципа «политической русификации». Объективный фактор полирелигиозности общества определял необходимость выработки государственных механизмов социополитической и социокультурной унификации поли-этно-конфессионального пространства Байкальского региона в преимущественных рамках миссии православной церкви. Идеологические детерминанты социокультурных и социополитических характеристик внутренней миссии РПЦ определялись методологическими доминантами формирования регионального пространства религиозной культуры. Функция социополитической и социокультурной унификации поли-этно-конфессионального пространства Байкальского региона в конкрентных социополитических условиях выполнялась церковью в рамках механизмов государственного этатизма. Государство не только жестко контролировало деятельность православных институтов, но и являлось основным транслятором и координатором их миссиологических интенций. Миссиология православия, миссионерская деятельность как наиболее характерные проявления доктринальных интенций православной культуры становится основным инструментарием социополитической и социокультурной унификации в условиях геополитического дуализма Россия - Китай. Региональные структуры РПЦ были базовыми не только для внутренней унификации духовного пространства, но и для трансляции идеологем православной культуры в трансазиатском направлении Монголия - Китай.

Процессы возрождения структур Русской православной церкви, методологически выверенные по имперскому периоду, наличествовали и в деятельности РПЦ к середине 90-х гг. XX в. Возрождение миссионерских усилий церкви в Монголии на первоначальном этапе было сопряжено с наличием общины местнорусских. Местнорусские Монголии, являясь потомками трех миграционных волн из Сибири XX в., были основной базовой социокультурной прослойкой монгольского общества для возрождения православной культуры XX-XXI вв. Одним из практических следствий концептов миссиологической диффузии РПЦ стало возрождение православной общины в Монголии, исследование специфики общины местнорусских в контексте геополитических задач государства в регионе. Местнорусские являют собой образчик специфики социокультурного пласта общества переходного периода, выражающегося в приверженности религиозному синкретизму. Деятельность структур РПЦ в Монголии носит «закрытый» для большинства монголов характер, в силу наличия языковых барьеров и отсутствия методологически проработанной миссионерской деятельности.

Во втором параграфе «Старообрядчество в контексте институциональных трансформаций XX-XXI вв.» анализируется специфика процессов возрождения региональных институтов старообрядческой культуры.

Байкальский регион является регионом-транслятором религиозно-культурных традиций старообрядчества в его двух основных институционально оформленных ветвях - Русской православной старообрядческой церкви и Древлеправославной церкви. После периода жесткого противостояния с государством в течение XX в. институты старообрядчества подошли к положению начала XX в., когда устанавливались и развивались иерархические структуры - приходы, благочиния и епархии практически всех основных направлений. Наличие традиционных разногласий многочисленных толков друг с другом усугубляется непроработанностью законодательных положений, определяющих традиционный статус старообрядческих институтов как на общероссийском, так и на региональном уровнях законодательства.

Культуро-религиоведческий подход определяет данную апорию в контексте идеологических приоритетов государства в его традиционно-культурологической страте. Консолидационные императивы вероисповедной политики на региональном уровне определяют необходимость интеграции православных институтов - РПЦ и старообрядчества. Однако, несмотря на декларированную готовность к началу этих процессов со стороны руководства региональными подразделениями РПЦ, старообрядческие анклавы не идут на сближение в силу этнопсихологических особенностей, определяемых традициями старообрядческой (семейской) субкультуры. Данное обстоятельство выводит проблематику дальнейшей институализации старообрядческих анклавов на уровень не только региональный, но и общероссийский.

В условиях стратегической интеграции между Россией и Китаем культурные и религиозные контакты имеют особое значение в силу наличия в приграничных с Китаем регионах выходцев из старообрядческих анклавов Восточной Сибири. Их международные связи и официальный статус «автономного народа» можно было бы использовать для укрепления позиций РПЦ, России и русского населения в регионе, предотвращения взрывоопасных конфликтных ситуаций на этнической и религиозной основе. Данные положения, в условиях относительной либерализации китайского общества и оживления деятельности многочисленных традиционных конфессий в автономных районах Китая, актуализируются потребностью российского руководства в создании условий для глубокого и всестороннего изучения социально-политической, экономической обстановки, а также воздействия на нее в благоприятном для себя направлении.

В третьем параграфе «Методологические аспекты миссии протестантизма и постпротестантские инновации Байкальского региона в компаративистской динамике XIX-XXI вв.» в диахронном дискурсе производится компаративистский анализ методологии протестантской миссии в Байкальском регионе.

Религиознообусловленная система ценностей составляет духовную основу глобализации. Одним из следствий глобализации является атомизация пространства религиозной культуры за счет расширения спектрального состава миссионерского поля региона. Протестантские и постпротестантские церкви и деноминации являются основным рычагом модернизации и эволюции традиционных обществ в рамках доктринально-обусловленной тотальной евангелизации всего мира. Методологические принципы протестантской миссии имперского и постсоветского периодов являются базовыми в процессах дезинтеграции религиозного пространства региона. Миссия неправославных конфессиональных течений христианства началась в регионе еще с начала XIX в. Связана она с деятельностью «Английской миссии» - филиала Лондонского миссионерского общества. В историко-логической проекции основные направления деятельности английской миссии являются методологически базовыми для компаративистского анализа деятельности миссий различных конфессиональных институтов и деноминаций. Исторически миссии протестантизма и православия развивались параллельно с миссией ламаизма. Среди принципиально важных методических положений как православной миссии, так и (в исторической перспективе) западных миссий дня сегодняшнего возможно выделить следующие: ознакомление с местными обычаями и языками; адресная социальная работа; социальная направленность деятельности, сочетающаяся с педагогической; дидактические приемы: общая молитва, пение хвалебных стихов, проповедь и чтение Св. Писания на бурятском языке; пастырские посещения населенных пунктов; принцип финансового обеспечение деятельности миссии за счет миссионерских и благотворительные обществ.

На современном этапе спектральный состав миссионерского поля региона в его неохристианской проекции расширяется за счет постпротестантских течений. Постпротестантская миссия в отличие от миссии РПЦ носит четкий координационный характер в отношении проблем нормативно-правового обеспечения своей деятельности, взаимоотношений с традиционными конфессиональными институтами, выработки единой стратегии миссионерской деятельности. Дезинтеграция пространства религиозной культуры Байкальского региона носит трансазиатский характер. Структуры инноваций конфессионального пространства являются базовыми для эмиссии в Монголию, Китай, Юго-Восточную Азию. Характер отношений между традиционными конфессиональными институтами и инновациями в религиозном пространстве дестабилизирует толерантные характеристики социокультурного пространства. Атомизация религиозного пространства региона является основным функциональным показателем степени глобализационных деформаций традиционного стереотипа поведения в его антропо-теологической и культуро-цивилизационной составляющей.

В главе третьей «Трансформация пространства религиозной культуры Байкальского региона в свете неоориенталистских инноваций» рассматриваются проблемы трансформации пространства религиозной культуры региона в контексте неоориенталистских и буддологических детерминант.

Первый параграф «Буддизм - понятийно-семантический аспект нормативно-правовой стратификации: историко-религиоведческий анализ» посвящен анализу нормативно правовых фиксаций региональной формы буддизма - ламаизма.

Нормативно-правовая фиксация терминологических метаморфоз российского буддизма начала и конца XX в. явилась отражением не только культуро-цивилизационных трансформаций вероисповедной политики государства (ставшей одной из причин трансформации конфессионального поля региона), но и привела к тенденции нивелировки его региональной специфики в геополитическом ракурсе. С позиций комплексного подхода именно термин «ламаизм» наиболее полно отражает «своеобразие» тибетской ветви буддизма махаяны. Историко-логических подход к процессам формирования социополитической проекции термина «ламаизм» выявляет, что установка на культ ламы затрагивает не только популярный уровень вероучения тибетского направления буддизма, но и является неотъемлемой частью доктринальной системы, ее сотериологического компонента. Фактически и в настоящее время в терминологическом переименовании ламаизма еще нет объективной основы: идеологическая и культовая система центрально-азиатского ламаизма не трансформировалась в «чистый буддизм». Спектральный анализ доктринально-цивилизационных детерминант тибетского буддизма выявляет, что философско-мировоззренческий аспект буддизма хинаяны в миросозерцании, мирочувствовании, мироотношении определяет социальную индифферентность и коммуникативную односторонность его адептов.

Разработанный российской академической буддологией теологический дискурс является ключевым не только при рассмотрении социополитических феноменов в их антропо-доктринальной специфике, но и при методологическом подходе к анализу самого феномена становления этико-философского учения буддизма хинаяны в махаянский конфессиональный институт. Вследствие данного подхода в антропо-социальной доктрине вычленяются сотериологический аспект и тантрическая специфика средств спасения. Сама доктрина, разработанная в рамках тантрического буддизма, является: а) идентифицирующим фактором тибетского буддизма как конфессионального института; б) определяющей в процессе формирования ламаистской методологии синкретизма культовой системы - целенаправленной деятельности ламаистского духовенства по ассимиляции и трансформации религиозных автохтонных обычаев.

Выявленная мировоззренческая преемственность автохтонного магико-обрядового комплекса и индо-буддистского тантризма предопределила: а) включение традиционных народных верований в каноническую систему буддийской религии; б) процесс формирования в Центрально-Азиатском регионе методологических принципов буддийского миссионерства. Антропо-доктринальная обусловленность теократических институтов определяет, во-первых, роль ламства как носителя средств спасения, а сангхи - как социальной базы в процессе политизации церковных структур ламаизма, во-вторых, мотивационную переакцентировку целеполаганий культово-обрядовой стороны, в результате чего проповедь и защита религиозной доктрины становится целью и средством как внутренней, так и внешней тибетской государственной политики. Социополитическая детерминированность тибетского буддизма ваджраяны, в свою очередь, определяется рядом факторов, а именно: а) культовой практикой почитания бодхисатв (преимущественно в их гневной ипостаси «защитников веры»); б) фактическим обожествлением лам - учителей (без которых невозможно прохождение тантрической культовой практики и обрядности); в) активизацией внимания адепта тантрического буддизма на пропаганде и защите религиозной доктрины и ее социально-политических институтов в течение земной жизни практикующего тантризм верующего; г) миссионерской методологией инкорпорации автохтонных религиозно-мировоззренческих комплексов и их социальных функций, обеспечивающей максимально возможную интеграцию ламаистских структур в Забайкалье.

Прямым следствием переакцентировки сотериологических целеполаганий личности на конечное торжество буддизма стало усиление включенности члена ламаистской сангхи в общественно-политические процессы, при которых религиознообусловленные интересы выступают как интересы политические. Разработка данных положений в контексте культуро-цивилизационной дихотомии Восток - Восток позволяет определить инновационные процессы в российском ламаизме как фактор, трансформирующий российское пространство религиозной культуры в социополитическом аспекте.

Второй параграф «Культуро-цивилизационный дуализм Запад - Восток в контексте тантралогии XX-XXI вв.» освещает проблемы, связанные с трансазиатскими характеристиками процессов возрождения ламаизма в регионе. Культуро-цивилизационная дихотомия, отражающая разновекторность культурообразующего конфессионального фактора, выявляется при анализе уровневого соотношения религиозного сознания. Его обыденные социокультурные модификации в конечном итоге становятся социополитическим инструментарием тибетских теократических институтов. Популярность массовых посвящений в высшую тантрическую систему - Калачакры в условиях Западного мира детерминирована тем, что сакральная подоплека посвящений воспринимается адептом в сотериологическом и эсхатологическом аспектах. В комплексе, эсхатологическая составляющая буддизма ваджраяны на популярном уровне вероучения не дает оснований для толерантных спекуляций, поскольку на современном этапе укорененность доктринальных положений в религиозном сознании бытового уровня приводит к трансформации их в социополитические средства борьбы за автономию Тибета. Анализ социокультурной и политической инноватики в российских центрально-азиатских пределах показываает, что выявленная трансформация автокефалии Российской ламаистской церкви имеет своим базисом философско-мировоззренческий аспект культуро-цивилизационной апории Восток (евразийский) - Восток (тибето-монгольский и конфуцианско-буддийский).

Социополитическая детерменированность учреждения автокефалии была изначально отражена в правовом поле Российской империи XIX-XX вв. В результате, зарождающийся институт российского ламства, получив четкую штатную структуру во главе с хамбо-ламой, был, таким образом, иерархически и политически отделен от находящихся под китайским протекторатом Монголии и Тибета. Данная методология решения проблем в региональном религиозном пространстве определяется как составная часть имперского унификационного принципа, аналогом которого являлся опыт цинского Китая, поставившего под жесткий контроль любые проявления политической самостоятельности адептов религиозно-культурных систем. Ламаизм стал частью российской государственной структуры еще в имперский период ее развития и фактически, благодаря автокефалии, выполнял унифицирующие функции государственной религии в отношении к автохтонным пластам этнокультурного пространства Забайкалья.

С политическим контекстом трансформационных процессов в социокультурном пространстве России конца XX столетия связывается, во-первых, разрушение автокефального единства Буддийской традиционной сангхи России, появление подотчетных Далай-ламе XIV ламаистских общин, а также нетрадиционных для российского буддизма сект и направлений и, во-вторых, религиозный аспект в его конфессиональной спецификации - открытая пропаганда тантрического буддизма Ваджраяны в его тибето-теократической форме. Из данного тезиса выводится ряд положений: а) к основным факторам, детерминирующим социополитическую природу инновационных процессов в пространстве религиозной культуры Забайкалья, относится сотериологический аспект тантрического культово-обрядового комплекса; б) установка на немедленное социальное действие, порождаемая психотехническими практиками, обусловлена эсхатологическими экспектациями, призванными обеспечить решение социополитических задач в конкретных условиях становления тибетской теократической государственности в прошлом и восстановления ее в настоящем; в) процесс создания в России структур, параллельных институтам Буддийской традиционной Сангхи и подчиненных правительству Тибета, осуществляется через культуро-религиозный аспект, при этом доктринальные положения культа становятся органической частью социальной жизни.

Широкий социокультурный спектр охвата экзотерической пропагандой тантро-тибетских инноваций приводит к тому, что на современном этапе для адепта тибетского ламаизма участие в политических акциях борьбы за «широкую автономию Тибета» становится религиозной практикой сотериологического значения. В результате, через дезинтеграционные процессы в ламаистской церкви Россия включается в сферу интересов тибетской теократии, становясь рычагом давления на Китай в «правозащитных» сценариях международных организаций. Философско-мировоззренческий и религиозный факторы, определяемые тибето-теократической спецификой антропо-доктринального блока тантрического буддизма, в политическом аспекте исследования кодифицируются диссертантом как основные инновационные детерминанты в трансформации религиозного пространства и пространства религиозной культуры Байкальского региона.

Четвертая глава «Байкальская Сибирь и Монголия - общее и особенное трансформации миссионерского поля» посвящена анализу функционирования региональных этноконфессиональных и миссиологических доминант.

В первом параграфе «Шаманизм - трансформационная динамика конфессианализации» раскрываются основные аспекты становления региональных форм шаманизма в трансазиатском ракурсе. Историческая трансформация общественного уклада жизни привела к изменению культовых полномочий родовых старейшин. Шаманизм в Байкальском регионе относится к позднейшему типу его исторической эволюции, когда шаманы пришли к руководству всеми общинно-родовыми и семейными обрядами.

Анализ социальных функций шаманизма в прошлом и настоящем актуален в социоцивилизационной проекции понимания государства и процессов его регионального обустройства. Исторически, нивелировка социальных функций шаманизма - плод вероисповедной политики государства, регулирующего миссиологические интенции мировых религиозных систем в их конфессиональной страте: христианства (православия) и буддизма (ламаизма) в имперский и советский периоды. До утверждения в Байкальской Сибири ламаизма и христианства шаманизм выступал наиболее универсальной формой идеологической системы. Шаманистская культовая традиция и практика выступала как общая и абсолютная санкция, оправдание, смысл всех других идеологических отношений. Автохтонная шаманистская культовая традиция и практика выполняли основные функции религии в полном объеме. Но, как известно, в связи с утверждением мировых религий в Восточной Сибири произошли определенные качественные изменения в социо-функциональных харктеристиках шаманизма постклассического периода.

По мере укоренения православия в Прибайкалье, а ламаизма в Забайкалье, шаманизм постепенно утрачивал регулятивную, интегрирующе-дезинтегрирующую, легитимирующе-разлегитимирующую функции общего социального значения. Они сохранялись либо в частичной, либо в рудиментарной формах в рамках трайбалистской - семейно-клановой специфики религиозной психологии и идеологического, ценностно-мировоззренческого комплекса. «Государственно-политическую» функцию в Байкальской Сибири выполняли православные и ламаистские институты. В постклассический период в шаманизме превалируют мировоззренческая, компенсаторная, коммуникативная и культуротранслирующая функции, наиболее востребованные в условиях возрождения трайбалистских институтов автохтонных этносов Байкальской Сибири в имперский, советский и начальный постсоветский периоды.

В условиях современного возрождения шаманизма как автохтонной религиозной системы усиливается его роль и функциональная активность. Отмечается, что проблемы социополитического порядка заключаются и в вопросе о том, какое место будут занимать общественные и религиозные организации в общей структуре новых региональных субъектов Федерации. В дальнейшей проработке нуждаются вопросы взаимосвязи автохтонных мировоззренческих рефлексий и философско-правовых проблем, прежде всего связанных с аксиологией современного права, поскольку c возрождением шаманизма возрождаются и латентные формы обычного права - обычаи, традиции. С учетом имеющейся законодательной базы данная проблематика нуждается в методологической проработке по следующим направлениям: а) экологический блок, б) традиционный культурологический, в) язык. Законодательства, отражающие данные направления, нуждаются в соответствующей компаративистике с имперским периодом, нивелирующим этот блок в социополитической проекции; с советским и постсоветским периодами, где правовая база обрастает нормативно-правовыми рычагами не только социализации, но и структурирования в церковно-конфессиональные институты. Данные положения становятся тем существеннее, чем более этноидентификационный фактор культово-обрядовой системы шаманизма будет использоваться в контексте социоэкономических параметров. Процессы возрождения шаманизма, его конфессианализации касаются возрождения этнических меньшинств в Бурятии, в частности, эвенков и сойотов. Проблемы этноидентификации, исторической памяти напрямую связаны с процессами нормативно-правового оформления процессов возрождения этнокультурного блока, в том числе и его конфессиональной страты.

Второй параграф «Культуро-цивилизационная апория Запад - Восток в контексте миссиологических доминант Байкальского региона XX-XXI вв.» посвящен анализу стратификации основных миссиологических доминант региона XX-XXI вв. К миссиологическим доминантам Байкальского региона 90-х гг. XX - нач. XXI вв. необходимо отнести как традиционные конфессиональные институты, так и инновационные составляющие конфессионального спектра пространства религиозной культуры, деятельность которых в данный период была направлена на создание региональных структур. Инновационные явления в конфессиональном поле Байкальской Сибири 90-х гг. XX в. имели прецедент и в религиозном пространстве Монголии. Социополитическая доминанта причин инновационных образований определяла и характер миссии православной церкви, в социокультурной плоскости базирующейся на миграционных и ремиграционных процессах. В 90-е гг XX в. религиозное законодательство Монголии формировалось в рамках принципа государственного этатизма, жестко контролируя как традиционные для Монголии религиозные институты ламаизма, ислама и шаманизма, так и инновационные образования. Социополитические причины лежат и в основе смены ценностных ориентиров у монгольской молодежи: с Востока на Запад. В условиях региональной духовной экспансии постпротестантских деноминаций в трансазиатском направлении возможно говорить о ее геополитическом характере. В сложившейся ситуации для монгольского руководства 90-х гг. вопрос о религозной культуре - вопрос государственной безопасности.

Трансазиатский характер постпротестантских миссий в регионе во многом определялся и фактом появления в Монголии капитала китайского, японского происхождения и китайских экономических мигрантов. Усиливающееся китайское присутствие в стране является следствием процессов геополитического характера - «мирной оккупации» приграничных территорий сопредельных стран, повлекшей за собой и смену языковой интерориентации монгольской молодежи. Либерализация религиозного законодательства Монголии во второй половине 90-х гг. повлекла за собой расширение конфессионального спектра религиозного пространства Монголии. Основное направление миссионерской деятельности инновационных образований в Монголии - молодежь и социально неблагополучные слои населения. В свете китайской проблематики Монголия на современном этапе становится региональным «донором» инновационно-религиозных подразделений как для Китая, так и для России.

Методологические концепты деятельности католической миссии в Монголии предполагают усиление социальной роли католических институтов в области медицины, образования, благотворительной деятельности. Особое внимание, как и в тактике протестантских и постпротестантских миссий в Монголии, римо-католицизмом уделяется переводческой деятельности и воспитанию национальных кадров духовенства. После установления в 1997 г. дипломатических отношений Монголии с Ватиканом Римская католическая церковь становится самой крупной в структурно-административном плане и официально зарегистрированной религиозной организацией христианского направления в Монголии. Активизация католической миссии в Монголии связана и с динамикой монголо-китайских торгово-экономических отношений, приведшей к увеличению китайских мигрантов в Монголии. Миссионерская работа среди китайцев и корейцев в Монголии - одна из основных задач структур Ватикана в Центральной Азии. Теократические интенции римо-католицизма послужили одной из причин ужесточения вероисповедной политики Китая в отношении иностранных религиозных организаций (принцип неподконтрольности зарубежным организациям, общинам и учреждениям). Данное обстоятельство делает «китайский» вектор миссии католицизма одним из самых проблемных.

В третьем параграфе «Культур-правовые детерминанты трансформации миссионерского поля Байкальского региона» выявляются культуро-правовые составляющие причин трансформации пространства религиозной культуры региона. Системный подход к правовым проблемам структуризации процессов функционирования религиозной культуры обусловил эволюцию правопонимания и методологии исследования права в направлении культуро-цивилизационного видения права. С этих позиций по своему содержанию право, представляя собой социально-культурный комплекс норм, идей и отношений, который определяет характер и направления человеческой деятельности, формируя определенные поведенческие стереотипы, наполняется конкретным ценностно-культурологическим содержанием. Апория мировоззренческих доминант, лежащих в основе религиозно-конфессинальных систем, латентно минимизирует степень антроподоктринальной толерантности в проекции обыденного уровня религиозного сознания. В свете отмечаемой апории дефиниции «религиозная толерантность» встает вопрос о роли государства в процессах правового обеспечения профилактики девиантной диффузии «толерантности» в «нетерпимость». Анализ социокультурных аспектов конфессиональной толерантности в трансазиатском контексте сводится к положению о том, что разновекторность религиозных культур в их антропо-доктринальном окрасе геополитична.

Доктрина государственного нейтралитета, лежащая в основе принципа либерального мышления о государстве и идеологической составляющей государственной политики в сфере вероисповеданий, базируется на «принципе деидеологизации». В условиях процессов культурно-консервативного возрождения с его религиозно-конфессиональными доминантами последовательный нейтралитет противоречит как базовым компонентам либеральной справедливости (уважение к свободе и справедливость в социоэкономической сфере), так и интеграционным функциям государства. В вопросах степени эксплицирования международных норм, касающихся основных прав человека и дезинтеграции идеологических императивов российского общества, лежат основные причины трансформации религиозного пространства России и Байкальского региона. Социокультурный спектр вопросов, связанный с религиозным пространством в его конфессиональном окрасе, рассматривается вкупе с проблематикой государственной безопасности. Данное положение актуализирует необходимость философско-правового осмысления социо-интеграционных составляющих вероисповедной политики государства. Культурно-консервативное возрождение поставило эти вопросы во главу угла, определяя необходимость преодоления складывающейся методологической апории с учетом национально-образующих религиозно-культурных детерминант. В контексте социокультурной проекции понимания власти как системообразующего элемента, обеспечивающего обществу жизнеспособность, вероисповедная политика выступает в качестве функционально-динамической характеристики процессов формирования религиозного пространства и пространства религиозной культуры в условиях транснациональных детерминант межцивилизационного пограничья Россия - Китай. С позиций культурологической парадигмы религия в своих предельных конфессионально-ценностных установках определяет мировоззренческие приоритеты и духовно-культурные формы существования субъектов социополитического пространства и категориальные позиции субъектно-личностных и объектно-государственных отношений, нормы которых на современном этапе формирования нормативно-правового пространства проходят стадию «антропологизации». В свете данных положений под «религиозным пространством» понимается пространство социокультурного континуума, смысловые, мировоззренческие приоритеты которого определяются совокупностью взаимодействий религиозно-обусловленных институтов в их антропо-доктринальной специфике. Геополитическая экспансия России имперского периода обусловила характер концептов вероисповедной политики, имеющих два основных вектора - западный и восточный. В этих условиях объективный фактор полирелигиозности общества определял следующие методологические концепты вероисповедной политики России в Байкальском регионе: принцип социополитической и социокультурной унификации поли-этно-конфессионального пространства - формирование конфессионально-институциональных доминант, определяемых фактором межцивилизационного трансграничья Центрально-Азиатского региона (Россия, Монголия, Тибет, Китай); принцип политической лояльности, опосредованный необходимостью включения в социополитическое пространство входящих в состав России народов и геополититическими императивами государства в Центральной Азии; принцип религиозной толерантности, зафиксированный в нормативно-правовом выражении - законодательных актах о веротерпимости; принципы государственного этатизма и административного императива в вопросах веротерпимости, интерпретируемые автором в качестве методологического базиса при анализе государственных императивов вероисповедной политики XX - нач. XXI вв.

В Восточно-Сибирском регионе России и Монголии продолжается дальнейшее структурирование религиозных инноваций, деятельность которых носит трансазиатское направление. В методологической проекции формирования концептов современной вероисповедной политики миссионерская деятельность конфессиональных инноваций будет определять ключевые направления дальнейших культурологических, культуро-религиоведческих и политологических исследований, связанных с трансформационными характеристиками пространства религиозной культуры Центральной Азии.

Заключение

Подводятся итоги обоснованию авторского комплексно-методологического подхода к анализу трансформационных процессов в пространстве религиозной культуры Байкальского региона Центральной Азии; констатируется, что в диссертации выработан и охарактеризованы методологические доминанты исследования природы региональной культуро-цивилизационной апории Запад-Восток и Восток-Восток; в контексте методологически выработанных дефиниций, стратифицировано понятийное соотношение религиозного пространства и пространства религиозной культуры; выявлена полевая природа инновационно-трансформационных составляющих религиозно-пространственного спектра; намечена перспектива дальнейших разработок в области построения методолого-культурологического обоснования исследования трансформации пространства религиозной культуры Байкальского региона; выработан методолого-культурологический базис терминологической стратификации политики государства в религиозной сфере; сформулированы практико-прогнозирующие критерии формирования национально-ориентированной вероисповедной политики России в центрально-азиатском регионе.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

Монографии

1. Арзуманов И. А. Трансформация конфессионального пространства Байкальской Сибири (XX-XXI вв.): комплексно-методологические аспекты исследования / И. А. Арзуманов. - Иркутск: Иркут. ун.-т, 2006. 12, 3 п. л.

2. Арзуманов И. А. Методологические концепты вероисповедной политики России в Восточной Сибири XVIII-XXI вв.: философско-правовой аспект исследования. - Улан-Удэ; Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. 16, 3 п. л.

3. Арзуманов И. А. Трансформация пространства религиозной культуры Байкальского региона в трансазиатском контексте (XX-XXI вв.) : монография / И. А. Арзуманов. - Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2008. - 319 с., 18,6 п.л.

Статьи, опубликованные в реферируемых журналах, рекомендуемых ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных результатов докторских (кандидатских) диссертаций:

4. Арзуманов И. А. Философско-мировоззренческий аспект исследования религиозного пространства / Вестник Белгородского университета потребительской кооперации вып. № 3 (12), 2005. С. 203-208. 0,5 п. л.

5. Арзуманов И. А. Философско-антропологический аспект исследования религиозного пространства / Вестник Белгородского университета потребительской кооперации вып. № 3 (12), 2005. С. 208-212. 0, 25 п. л.

6. Арзуманов И. А. Философско-культурологический аспект исследования религиозного пространства / Вестник Белгородского университета потребительской кооперации вып. № 5 (14), 2005. С. 269-280. 0, 6 п. л.

7. Арзуманов И. А. Конфессиональные детерминанты социального и политического аспектов исследования религиозных процессов / Вестник Белгородского университета потребительской кооперации вып. № 5 (14), 2005. С. 280 287. 0,45 п. л.

8. Арзуманов И. А. Межцивилизационный дуализм Запад-Восток в контексте тантралогии. / Вестник Иркутского Технического Университета № 3 (27) 2006. С. 120 - 126. 0,45 п.л.

9. Арзуманов И. А. Конфессиональный аспект толерантности: теоретико-правовой аспект. / Вестник Иркутского государственного технического университета. № 1 (29) 2007 г. С. 21-26. 0,46 п. л.

10. Арзуманов И. А. Нормативно-правовая стратификация религиозного пространства: понятийно-семантический аспект цивилизационного подхода / Вестник Иркутского Государственного Технического Университета. № 2 (30) С.189-195. 0.5 п.л.

Статьи и тезисы докладов по теме диссертации, опубликованные в других изданиях:

11. Арзуманов И. А. Методологические аспекты моделирования религиозного пространства Забайкалья. / Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севера в начале XXI в. Международный научный симпозиум г. Улан-Удэ 28-30 сентября 2005 г. // Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севера в начале XXI в. международный научный симпозиум г. Улан-Удэ 28-30 сентября 2005 г. (Текст). В 2-х т. Т.2: материалы V международного научного симпозиума 28-30 сентября 2005 г. г. Улан-Удэ - оз. Байкал: Байкальские встречи V / ФГОУ ВПО Вост.-Сиб, гос. акад. культуры и искусств; науч. ред. Р. И. Пшеничникова. - Улан-Удэ: Издательско-полиграфический комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ. С. 157-163. 0,35 п. л.

12. Арзуманов И. А. Религиозный фактор формирования социополитического пространства Байкальской Сибири. / Научно-практическая конференция «Правовые и экономические проблемы формирования новых субъектов РФ» г. Иркутск 28 февраля 2006 г. // Правовые и экономические проблемы формирования новых субъектов РФ. Материалы научно-практической конференции. Иркутск, 2006. С. 3-12. 0,6 п. л.

13. Арзуманов И. А. Цивилизационная доминанта социополитического аспекта исследования религиозного пространства Центральной Азии: к методологии вопроса. / VI Всероссийская научно-практическая конференция «Кулагинские чтения» (материалы конференции). - Чита: ЧитГУ, . 2006. Ч. I. С. 273-277. - 0, 25 п.л.

14. Арзуманов И. А. Тибетский буддизм - историко-логический экскурс региональной специфики. / Миссионерское обозрение № 12 (122) 2005, декабрь. С. 27-31. 0, 25 п. л.

15. Арзуманов И. А. Социополитические детерминанты становления автокефалии ламаистской церкви России. / Миссионерское обозрение № 1 (123) 2006, январь. С. 26-31. 0, 26 п. л.

16. Арзуманов И. А. Анализ социополитических последствий трансформации ламаистской церкви России. / Миссионерское обозрение № 2 (124) 2006, февраль.. С. 28-31. 0, 25 п. л.

17. Арзуманов И. А. Глобализационные вызовы и цивилизационные ответы в социокультурном пространстве Монголии - этноконфессиональная проекция. / Сибирский юридический вестник. №. 3 (28) (июль-сентябрь) 2006 г. С. 3-11.(0,5 п.л.)

18. Арзуманов И. А. Социополитические детерминанты становления автокефалии ламаистской церкви России / Миссионерское обозрение № 3 (125) 2006, март. С. 23-31. 0, 6 п. л.

19. Арзуманов И. А. Анализ социополитических последствий трансформации ламаистской церкви России - Миссионерское обозрение № 8 (142) Белгород, 2007, август С. 26-29. 0, 25 п. л.

20. Арзуманов И. А. Анализ социополитических последствий трансформации ламаистской церкви России - Миссионерское обозрение № 9 (143) Белгород, 2007, сентябрь, С. 23-30. 0, 45 п. л.

21. Арзуманов И. А. Теоретико-правовые аспекты функционирования старообрядческих институтов Забайкалья в контексте государственно-идеологических императивов. / V Международной конференции Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи: Мат-лы V Межд. науч.-практ. конф. (31 мая - 1 июня 2007 г., г. Улан-Удэ. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. С. 46-57. 0, 5 п.л.

22. Арзуманов И. А. Миссиологические доминанты религиозного пространства Монголии XX-XXI вв. в контексте теоретико-правовых инноваций. / Восточное общество: интеграционные и дезинтеграционные факторы в геополитическом пространстве АТР: материалы международной научно-практической конференция (г. Улан-УДЭ, 27 июня - 1 июля 2007 г.). - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2007. С. 28-30. 0, 4. п.л.

23. Арзуманов И. А. Вероисповедная политика: философско-правовой аспект идеологической стратификации. / Трансформация политических режимов в Российской Федерации и странах Центральной и Северо-Восточной Азии: Международная научно-практическая конференция (Иркутск, 29-30 мая 2007г.): материалы. - Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 2007. С. 191-206. 1 п.л.

24. Арзуманов И. А. Нормативно-правовые аспекты идеологических детерминант вероисповедной политики России XX-XXI в. / Межконфессиональные отношения на рубеже тысячелетий: материалы междунар. науч.-практ. конференции. 14-15 июня 2007 г. - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2007. С. 14-21. 0,5 п.л.

25. Арзуманов И. А. Методологические концепты вероисповедной политики России в контексте Центрально-Азиатской проблематики. / Гражданское общество: история и современность: сб. статей в 2 ч. / Забайк. Гос. гум.-пед. ун-т. - Чита, 2007. - Ч. 2. С. 167-170. 0, 4 п.л.

26. Арзуманов И. А. Вероисповедная политика как фактор структуризации социокультурного пространства Восточной Сибири / Религия в российском пространстве: исторический, политический и социокультурный аспекты / Материалы Первой Всероссийской заочной конференции преподавателей религиоведения вузов, колледжей и школ (7-10 октября 2007 г.) / Под ред. проф. Ю.Ф. Абрамова. - Иркутск: Изд-во Оттиск, 2008. С. 9-15. 0,5 п.л.

27. Арзуманов И. А. Вероисповедная политика России в Восточной Сибири - в контексте принципа государственного этатизма. / Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII - начала XX века: Сборник материалов региональной научной конференции. Новосибирск, 2007.С. 136-143. 0.5 п.л.

28. Арзуманов И. А. Религиозное пространство Байкальского региона как стабилизирующий фактор индустриального развития Сибири / Индустриальное Развитие Сибири в контексте модернизационных процессов: Материалы науч. конф., посвящ. 85-летию профессора Е.Е. Тамаханова // Отв. Ред. С.В. Калмыков. Ч. II - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2008. С. 89-98. 0, 5 п.л.

29. Арзуманов И. А. Трансформация религиозного пространства центрально-азиатского региона (XX-XXI вв.): геополитический аспект исследования. / Религия и гражданское общество: цивилизационные вызовы и возможные ответы: Материалы VI международного семинара 1-3 ноября 2006 г., г. Ялта / Под ред. Т. А. Сенюшкиной - Симферополь: Таврия, 2007. С. 15-18. Украина. 0. 25 п.л.

30. Арзуманов И. А. Нормативно-правовые аспекты конфессионализации шаманизма в Байкальском Регине XX-XXI вв. / Этничность и власть . Материалы VI международного семинара 14-16 мая 2007 г. , г. Ялта, Алупка // Под ред. Т.А. Сенюшкиной - Симферополь : Таврия, 2008. С. 5-9. 0,5 п.л.

31. Арзуманов И. А. Этноконфессиональная проекция социокультурного пространства Монголии в XX-XXI веке / Миссионерское обозрение № 7 (141) 2007, июль. С. 26-29. 0, 4 п. л.

32. Арзуманов И. А. Социокультурные аспекты миссии православия: к вопросу о роли старообрядчества в освоении Забайкалья и Дальнего Востока (XVIII-начало XIX вв.) / Иркутский историко-экономический ежегодник, 2008. Иркутск, Издательство БГУЭП. С. 354-357. 0, 5 п.л.

33. Socio-integration imperatives of Russia's religious policy in XX-XXI centuries: philosophical and legal aspects. / Law Research Institute Chungbuk National University (2007) 145 P. - pp.83-97.

34. Арзуманов И. А. Социокультурная динамика конфессионализации шаманизма в Забайкалье XX-XXI вв. (по материалам фондов Музея истории Бурятии им. М.Н. Хангалова) / Музейные ценности в современном обществе. // Материалы Международной научной конференции, посвященной 130-летию Омского государственного историко-краеведческого музея Омск, 14-17 мая 2008 г. 407 с. - С. 103-106.

35. Арзуманов И. А. Ценностно-культурологические аспект вероисповедной политики России в трансазиатском контексте: к вопросу о конфессиональной толерантности / Проблемы государственного строительства России и Китая : Междунар. науч.-практ. конф. (Иркутск, 24-25 июня 2008 г.) : Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2008. - 296 c. - C. 273-284.

36. Арзуманов И. А. Базисно-методологические принципы вероисповедной политики России в Восточной Сибири (XVIII нач. XX вв.) в контексте культурно-цивилизационного подхода. / Сибирь в изменяющемся мире. История и современность : материалы всероссийской научно-теоретической конференции, посвященной памяти профессора В.И. Дулова. - В 2-х кн.: Кн. 1. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2008. - 275 с. - С. 27-32.

Размещено на Allbest.ru