Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье VII-IV веков до н.э.

V.2.16. Тиха. В середине IV в. на ольвийских декретах появляется вступительная формула БГБИЗ(Й) ФХЧЗ(Й). Ольвийские монеты с изображением на аверсе головы богини в башенной короне датируются концом IV -- 1-ой пол. III в. Даже если на данных монетах действительно изображена персонификация случая и судьбы, Тиха (а не Кибела, что более вероятно), говорить об интенсивном культе этой богини в Ольвии (А. С. Русяева) не приходится.

V.2.17. Посейдон. В ольвийском календаре существовал (как и в милетском) месяц Рпуейдйюн, что предполагает проведение праздника в честь этого бога и, само собой разумеется, прочие формы его культа. Однако свидетельств этого культа крайне мало. Из них наиболее интересным является граффито 3-ей четв. IV в. «дары в священной земле Деметре и Посейдону»). Совместный культ Посейдона и Деметры издревле существовал в ряде областей Греции, причем в данном случае этот бог выступал в своей исконной ипостаси покровителя коневодства и «колебателя земли».

Что касается незначительной роли самостоятельного культа Посейдона как бога моря в религиозной жизни Ольвии, то это, скорее всего, объясняется наличием данной функции у ольвийского Ахилла.

V.2.18. Демос. В конце IV в. в Ольвии возникает культ Демоса - обожествленной персонификации ольвийской гражданской общины.

V.3.Религиозные организации и жрецы.

Древнейшей зафиксированной сакральной организацией не только в Ольвии, но во всех государствах Сев. Причерноморья были мольпы -- аристократический мужской союз, в ведении которого находились дела, преимущественно связанные с культом Аполлона Дельфиния. Другой ольвийской коллегией, также связанной с Аполлоном, являлся союз нумениастов. Еще одной небольшой сакральной организацией, имевшей отношение к культу Аполлона (Борея), был, вероятно, фиас бореиков. О существовании в Ольвии значительной организации почитателей Диониса свидетельствуют не только эпиграфические документы, но и Геродот (IV, 79), рассказавший о посвящении скифского царя Скила в вакхические таинства. Наряду с вышеупомянутыми сакральными организациями в Ольвии также существовали и семейные фиасы.

В Ольвии жрец одного божества впоследствии мог быть служителем культа другого бога. Ольвийские жрецы обычно избирались, как и в метрополии, из древних и прославленных семейств.

V.4. Семантика находок в ольвийском некрополе.

В погребальном инвентаре ольвийского некрополя VI-IV вв. самое значительное место занимает керамика, причем преобладает импортная аттическая. Подавляющее большинство сюжетов ее росписи относится к дионисийскому кругу. С дионисийскими представлением о смерти (как пребывании в дионисийском парадизе), вероятно, ассоциировались в погребальном контексте и многочисленные изображения плющевого орнамента и пальметок на аттических вазах, а также изображения лотоса и плюща на ионийских.

Следующий по частоте встречаемости сюжет на вазах - это водоплавающие птицы, изображения которых служат одним из доказательств широкого распространения в Сев. Причерноморье представлений об их связи с потусторонним миром.

С загробными представлениями, несомненно, связаны и довольно многочисленные изображения сфинксов. По той же причине в могилах оказались и сосуды с изображениями борьбы Геракла со львом, с кентавром, с быком, с Антеем.

Бронзовые монеты-дельфинчики из ольвийских могил можно рассматривать не столько как «оболы Харона», сколько в качестве символа возрождения (равно как и изображения дельфинов на керамике).

И лев, и баран, как у греков, так и у скифов считались священными животными амбивалентной природы: они связаны и с солнцем и с хтоническим миром. Поэтому обилие и разнообразие их изображений на разнообразных предметах, найденных в ольвийских могилах, не удивительно.

Подвески-лунницы по аналогии с подобными же украшениями женщин языческой Руси можно считать отражением культа Луны.

Зеркала были принадлежностью богатых позднеархаических женских могил, причем тот факт, что этим предметам постоянно сопутствуют каменные плиты, связанные с ритуалом, указывает на их культовое значение. Сочетание этих предметов (наряду с прочими) - яркое свидетельство варварской принадлежности погребенных с ними женщин - жриц; подобным же свидетельством может являться и бронзовая модель скифского лука из детской могилы V в.

Таким образом, все находки, сделанные в ольвийском некрополе VI-IV вв., дают основание для предположения об их семантической значимости (Шауб, 2007а).

Наиболее интересное ольвийское надгробие (1-я треть V в. ) является свидетельством героизации Леокса, на могиле которого оно было воздвигнуто.

Анализ комплекса самого богатого и оригинального березанского погребения (VI в.), где совмещены мужские и женские предметы погребального инвентаря, позволяет сделать вывод о том, что это несомненно варварское жреческое погребение может быть могилой энарея (Шауб, 2007).

Глава VI. Культы Херсонеса.

Данные о культах раннего Херсонеса очень фрагментарны и малоинформативны, особенно по сравнению с теми, которые были получены в результате исследования Ольвии.

Среди довольно многочисленных граффити конца V-IV в., найденных при раскопках Херсонеса и его хоры, некоторые, несомненно, являлись посвящениями богам, однако в подавляющем большинстве случаев точное определение назначения этих надписей крайне затруднено из-за их предельной лаконичности (чаще всего -- это одиночные буквы или лигатуры из 2-3 букв).

VI. 1. Культы богов и героев.

VI. 1.1. Дева. Главным божеством Херсонеса Таврического была Дева (РбсиЭнпт). Сведения о ее культе основаны прежде всего на эпиграфических материалах, восходящих к IV в.

Храм в честь Девы на мысу, названном Девиным, должен был находиться на том месте, где своей Деве поклонялись тавры. Греки, не зная (или опасаясь произносить, возможно, табуированное) имя таврской богини, дали ей эпиклезу своего могучего и грозного женского божества, каковым прежде всего являлась для них Артемида. Аналогичным образом поступали они и в других случаях, когда сталкивались с подобными культами.

Кроме святилищ Девы в Херсонесе (которое, судя по всему, находилось в центре города под современным собором или где-то рядом) и на мысу (скорее всего, на современном мысу Фиолент, часть которого вместе с храмом Девы, вероятно, обрушилась в море), существовала еще «пещера Девы».

Греки идентифицировали таврскую богиню Деву с Артемидой, для чего был целый ряд убедительных причин. Прежде всего, эта богиня, одной из эпиклез которой была Дева, считалась, вероятно, самой кровожадной из греческих богинь. Кроме того, что именно ей приносят человеческие жертвы -- и в мифе (Ифигения), и в ритуале (в смягчённой форме -- бичевание эфебов на алтаре Ортии в Спарте), она сама убивает не только зверей, но и людей, причем посылая не только быструю и лёгкую, но и жестокую смерть. Именно Артемида унаследовала от Великой эгейской богини наиболее кровавые и дикие ее черты, а также связь со змеями. Артемида -- не только владычица зверей, но и, как положено ипостаси древней эгейской богини, одновременно и дева, и мать («многогрудая Эфесия» -- покровительница амазонок: Call. Hymn. III, 237), и родовспомогательница (Call. Hymn. III, 20-25).

Несомненно, очень важным фактором идентификации таврской Девы с греческой богиней была связь Артемиды с севером (с гипербореями), а также с Гераклом. Так, у Пиндара (Пl. IV, 25-27) Артемида-наездница (?ррпуьб) приняла (дЭобфп) Геракла в Истрийской земле, а Геракл помог богине во время гигантомахии.

Несмотря на то, что античные авторы не сообщают никаких подробностей культа таврской Девы, кроме человеческих жертв, даже эта скудная информация позволяет сделать ряд важных выводов. Так, отрубание голов у жертв и насаживание этих голов на кол в качестве «стражей всего дома» (цхлЬкпхт ф?т п?кЯзт рЬузт (Hdt. IV, 103)) прямо говорит о существовании у тавров культа отрубленной головы, столь характерного для причерноморских варваров. Тот факт, что святилище Девы находилось на скалистом мысу, откуда обезглавленные тела жертв сбрасывались в море, позволяет с уверенностью предполагать связь этой богини с водной стихией. Ритуал варки (явно безголовых и, судя по всему, расчлененных) тел преображённой Ифигенией у Ликофрона (см. гл. III) вполне допускает сопоставление с теми, столь похожими на шаманские, ритуалами, которые совершала колдунья Медея.

Археологические находки позволяют дополнить мрачный образ таврской богини Девы не только еще одной хтонической чертой -- связью с собаками, но и светлым аспектом материнства. Оба этих аспекта роднят таврскую Деву с двумя другими ипостасями Великой причерноморской богини. Хтонические черты, несомненно, переняла от таврской Девы и херсонесская Парфенос, о чем мы можем догадываться по ее изображениям в виде Rankenfrau из подстенного херсонесского склепа №1012, где, судя по всему, были погребены жрицы Девы. Вероятно, херсонесская Дева имела и материнский аспект, но пока это только догадка.

Есть все основания предполагать, что появление на херсонесских монетах изображения богини с ланью, ставшего устойчивым монетным типом, было обусловлено именно местной культовой традицией. О древней традиции почитания оленя в Крыму, несомненно, восходящей еще к неолитической или даже палеолитической культовой практике, свидетельствует целый ряд фактов, важнейшими из которых являются легенда об олене, переправившемся через Боспор (см. гл. III), и ритуальные захоронения оленей, обнаруженные в Марьинском и Салгирском курганах II тыс. (Шауб, 1988; 2006; 2007).

VI. 1.2. Геракл. Геракл был, судя по всему, вторым по значению (после богини Девы) божеством в Херсонесе. Он являлся эпонимом метрополии Херсонеса -- Гераклеи Понтийской, да и сам Херсонес некогда назывался Гераклеей. Атрибуты Геракла в херсонесской нумизматике IV в., вероятно, были заимствованы из монетной чеканки Гераклеи Понтийской. В херсонесском календаре был месяц гераклий ; возможно, в городе проводился посвященный божеству праздник. В общественной сфере культ Геракла нашёл отражение не только в ряде монетных типов, в посвящённых ему статуях, рельефных алтарях, но и в эмблемах керамических клейм. Популярность этого божественного героя в религиозной жизни обитателей Херсонеса и его хоры фиксируется также многочисленными граффити-посвящениями, терракотовыми статуэтками, жертвенниками в домашних святилищах, золотым перстнем-печатью, найденным в склепе семейства, судя по всему, исполнявшего жреческие функции в культе Девы, с которой, вероятно, был тесно связан Геракл. О популярности Геракла свидетельствуют также многочисленные теофорные имена херсонеситов, образованные от имени этого божественного героя.

На одном из древнейших скульптурных памятников Херсонеса -- рельефе IV-III вв. на крышке мраморного жертвенного стола -- наряду с возлежащим Гераклом изображен сравнительно редкий в иконографии подвигов этого героя миф -- укрощение кобылиц-людоедок фракийского царя Диомеда. Знаменательно, что, хотя Геракл представлен здесь в греческой традиции нагим, в руках он держит плеть и скифский лук (Шауб, 2007).

VI. 1.3. Дионис. Эпиграфические памятники позволяют сделать вывод о существовании в Херсонесе не только официального культа Диониса, связанного, прежде всего, с его функцией бога винограда, но и частного культа, отражавшего, судя по всему, эсхатологические представления херсонеситов.

VI. 1.4. Сабазий. Культ Сабазия, фрако-фригийского божества плодородия, родственного Дионису, засвидетельствован граффито-посвящением конца IV в. из домашнего святилища усадьбы № 6 поселения Панское 1. Как и откуда культ Сабазия попал на хору Херсонеса, неясно.

VI. 1.5. Мать богов. Судя по имеющимся данным, культ Кибелы в Херсонесе не имел официального характера и был распространен гораздо менее, чем в Ольвии и на Боспоре, поэтому можно предполагать, что в Херсонесе функции этой богини были в какой-то форме ассимилированы богиней Девой.

VI. 1.6. Артемида. Подобное же явление можно наблюдать и в херсонесском культе Артемиды, и это несмотря на достаточно большую популярность, о чем свидетельствуют терракоты и граффити. В Херсонесе ее почитание никогда не выходило за рамки частного домашнего культа

VI. 1.7. Деметра и Кора. Как бы ни интерпретировать имеющиеся в нашем распоряжении терракоты и граффити, ясно одно: культ Деметры и Коры (о характере которого здесь вообще невозможно сказать ничего определенного) не только на ранних этапах, но и на протяжении всего античного периода оставался частным. Этот факт можно объяснить тем, что, как и в случаях других богинь, в Херсонесе культ Деметры и Коры в значительной степени был ассимилирован культом Девы.

VI. 1.8. Аполлон. Среди многочисленных граффити, состоящих из букв АА, ААЛ, вероятно, есть совместные посвящения Аполлону и Артемиде, а также этим богам и их матери Латоне.

Кроме большого числа теофорных имён с основой Аполл-, зафиксированных граффити, а также лапидарной эпиграфикой, амфорными клеймами и монетами, о культе Аполлона в Херсонесе V-IV вв. свидетельствуют также несколько терракот.

Очень возможно, учитывая исключительную важность культа Аполлона в греческих полисах и особенно в колониях, что культ этого бога был принесён в Херсонес первыми поселенцами. Однако о том, в каких ипостасях почитался здесь Аполлон, ничего не известно.

VI.1.9. Зевс. Культ Зевса в Херсонесе и на его хоре был весьма широко распространен, о чем свидетельствует довольно значительное количество граффити. Однако утверждение М. Е. Бондаренко о том, что на протяжении всего античного периода в Херсонесе Таврическом существовали официальные культы Зевса и Геры, вызывает серьёзные возражения, поскольку, кроме вышеупомянутых граффити, никаких других данных о культе Зевса в Херсонесе доэллинистической эпохи нет. Что же касается Геры, то ее культ, как и в других северопричерноморских колониях классического периода, едва ли имел в Херсонесе значительное распространение. Считанные граффити ЗСБ IV в., скорее всего, относятся к Гераклу или были частью теофорных, но уже потерявших непосредственную связь с культом Геры имён типа Геродот, Герофил и т. п., а время появления месяца Герей, существовавшего в Херсонесе в первые века н. э., неизвестно. Неправомерно и объединение обоих культов, основанное лишь на общегреческой мифологической традиции.

VI. 1.10. Афина. О существовании в Херсонесе официального культа Афины свидетельствуют монеты города с изображением головы этой богини, которые относятся к 180-170 гг.. Однако для предположения, что этот культ носил официальный характер уже со второй половины IV в., а сама богиня «занимала очень важное место в городском пантеоне» (Бондаренко, 2003, с. 85, 87), данных явно недостаточно.

VI. 1.11.Ника. С образом богини-воительницы в греческом мире был тесно связан образ персонификации победы -- Ники. Так было и в Херсонесе, судя, в частности, по изображению на перстне из склепа № 1012. Несмотря на наличие разнообразных данных, свидетельствующих о популярности образа Ники в Херсонесском государстве, начиная с IV в. (теофорные имена, изображения на ювелирных изделиях и др.), существование здесь самостоятельного культа этой персонификации, которое постулируется рядом исследователей, кажется маловероятным.

VI. 1.12. Афродита. Самостоятельное почитание этой богини в Херсонесе в сфере домашнего культа до III в. явно не было особенно интенсивным. Об этом свидетельствуют считанные граффити и немногочисленные терракоты. Так как одна из этих терракот Афродиты была найдена в херсонесском некрополе, можно предполагать хтонический аспект в ее культе здесь.

VI. 1.13. Гермес. Образ Гермеса, судя по изображениям на краснофигурной керамике, был хорошо известен херсонеситам. Однако надёжные свидетельства о существовании в Херсонесском государстве культа этого бога появляются лишь с конца IV в..

VI. 1.14. Асклепий. В это же время, судя по граффити, здесь начинают также поклоняться Асклепию и Гигиее.

VI. 1.15. Гелиос. Если граффити IV-III вв. БЛЙ и БЛ, вопреки мнению ряда исследователей, не являются бесспорным доказательством существования культа Гелиоса, то найденные в Херсонесе терракотовые антефиксы IV в. с изображением головы этого бога в лучевом венце позволяют предполагать наличие здесь данного культа уже в доэллинистический период.

VI. 1.16. Ахилл. О существовании в Херсонесе культа Ахилла еще с момента основания города говорит графито-посвящение ?чйлле[?] на фрагменте дна чернолакового килика конца V в.. Для IV-II вв. имеются менее явные следы его культа -- граффити БЧ и БЧЙ на доньях чашек, тарелок, рыбных блюд и других сосудов.

Из граффити херсонесской хоры с именем Ахилла наиболее интересны находки, сделанные в греко-варварском святилище II в. на мысе Джангул (Западный Крым). Здесь имя Ахилла встречается на граффити рядом с именем Тарги - почитавшегося здесь явно негреческого божества.

VI. 1.17. Кабиры. Терракотовые статуэтки Кабиров, относящиеся к классической эпохе, указывают на наличие в Херсонесе культа этих богов. Однако граффити КБ на сосудах IV-III вв. в качестве посвящения кабирам серьёзно рассматриваться не могут.

VI. 1.18. Диоскуры. Изображения Диоскуров и их символики на монетах Херсонеса II в. свидетельствуют о наличии здесь государственного культа этих божеств, однако попытка М. Е. Бондаренко доказать существование здесь частного культа Диоскуров еще в IV в. явно несостоятельна.

Данные о большинстве херсонесских культов столь скудны, что не дают возможности сделать сколь-либо определенные выводы ни об их особенностях, ни об их значении в жизни херсонеситов (Шауб, 2007).

VI. 2. Погребальный инвентарь херсонесских могил как источник по истории культов Херсонеса

Для погребального инвентаря раннего Херсонеса характерно малое количество предметов (могилы с вещами составляют не более 20% общего количества погребений), которые в основном маловыразительны и не позволяют сделать какие-либо определённые выводы об особенностях воззрений херсонеситов на загробный мир.

Ярким контрастом к малоинформативному материалу херсонесского некрополя классической эпохи предстают находки из подстенного склепа №1012, где среди разнообразных украшений, наполненных глубочайшим сакральным смыслом (большинство аналогий этим вещам находится среди жреческих захоронений кургана Б. Близница; см. гл.7), найдены золотые аппликации с изображением змееногой богини, идентичной той, которая представлена на бляшках из Куль-Обы. Скорее всего, в склепе хоронили жриц херсонесской богини Девы (Шауб, 2007).

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора.

VII. 1. Храмы и святилища

При изучении культов населения Боспора важное значение имеет исследование археологических материалов, относящихся к храмам, святилищам и культовым местам.

К сожалению, фундаменты храмов VI-IV вв. на Боспоре до сих пор не обнаружены или не идентифицированы, тем не менее, раскопки и исследования В.Д.Блаватского, И.Р.Пичикяна и В. П. Толстикова позволили определить местоположение и воссоздать облик одного из самых монументальных в Сев. Причерноморье святилищ городского типа - храма (вероятно, Аполлона) на акрополе Пантикапея1-ой половины У в..

Благодаря находкам прежде всего посвятительных надписей можно предполагать, что на акрополе Пантикапея наряду с храмом Аполлона самое позднее в 1У в. уже существовали святилища Деметры (Тесмофоры), Кибелы (Матери Фригийской), Артемиды Эфесской; в южной части города, у подножия г.Митридат находился храм Диониса.

Афродита Урания почиталась на азиатской „стороне Боспора близ Фанагории в святилище Апатур (еще не локализованном), а также в храме, который находился в самой Фанагории. Святилище Афродиты, возможно, еще с VI в. существовало и в Кепах, само название которых связано с культом богини. В этой же части Боспора находилось святилище Артемиды Агротеры, а также храм Ахилла в селении, носившем его имя.

В нашем распоряжении имеется также богатый материал о нескольких святилищах, о существовании которых известно только благодаря археологическим исследованиям.

Самые информативные материалы о святилищах Боспора дали раскопки Нимфея. Наиболее интересный культовый комплекс (VI-III вв.) был обнаружен М.М. Худяком на нижней террасе городища Нимфея. Этот комплекс археолог интерпретировал как святилище Деметры. Однако анализ материалов этого святилища позволяет сделать вывод, что здесь наряду с Деметрой поклонялись целому ряду божеств, среди которых не последнюю роль играли нимфы, которые и дали название самому городу.

Что касается двух зданий на акрополе Нимфея, одно из которых (с апсидой) Худяк считал храмом кабиров, а другое - святилищем Афродиты, то интерпретация первого далеко не бесспорна, второе же было скорее всего жилым домом, только одно из помещений которого могло служить целям домашнего культа.

Раскопки культового комплекса конца VI-II вв. на Майской Горе близ Фанагории, к сожалению, не были доведены до конца и опубликованы слишком суммарно. Проанализировав результаты своих раскопок, И. Д.Марченко вначале пришла к заключению, что в этом святилище поклонялись многим богам (Деметре, Коре, кабирам, Афродите, Артемиде), а позднее сделала вывод о том, что ею открыто знаменитое святилище Афродиты - Апатур. Для такого вывода никаких надежных оснований нет, а разнообразие типов терракот (на основании которых Марченко предположила такое разнообразие культов, отправлявшихся в раскопанном ею святилище), свидетельствует, на наш взгляд, о том, что здесь поклонялись Великому местному женскому божеству, которое греки отождествляли прежде всего с Афродитой Уранией, но иногда с Деметрой или Артемидой.

С этим же Великим женским божеством, владычицей всего сущего, можно связать культовые зольники Мирмекия и Китея, а также святилище на окраине неукрепленного поселка близ Тиритаки.

Подытоживая рассмотрение данных о храмах и святилищах Боспора, можно заключить, что с самого начала существования здесь античных поселений культовые церемонии в честь божеств совершались либо в домашних божницах, либо на небольших участках без каких бы то ни было зданий культового характера; главную роль в культе играли алтари, рощи, расщелины; но уже с конца VI в. -начала V в. появляются культовые постройки и начинают применяться ордерные детали (И.Р.Пичикян).

К сожалению, анализ результатов раскопок культовых комплексов не позволяет сделать определенные выводы об особенностях культов тех божеств, имена которых сохранились в боспорской эпиграфике. Однако приведенные в этой главе данные дают возможность сделать вывод о включении в состав эллинского пантеона Боспора местных божеств (прежде всего Великой богини), а также об уподоблении их культов культам греческих богов (до прихода греков туземному населению были неизвестны храмовые постройки и связанные с ними формы ритуала) (Шауб, 2007).

VII. 2. Культы богов и героев.

В данной главе, которая подразделяется на 13 разделов, рассматриваются культы тех тринадцати богов и божественных героев, сведения е которых нашли отражение в источниках (культы Аполлона, Афродиты, Геракла, Диониса, Артемиды, Гекаты, Кибелы, Деметры, кабиров, Афины, Гермеса, Ахилла, Зевса), а также связанные с ними религиозные представления.

VII. 2. 1. Аполлон. Верховным богом столицы Боспора был Аполлон, при Спартокидах - Аполлон Врач; жрецами этого бога, храмы которого находились кроме Пантикапея также в Гермонассе и Фанагории, были представители высшей аристократии и даже члены правящей династии.

Общепринятой является точка зрения, согласно которой культ Аполлона Врача был перенесен греками-колонистами из Ионии. Однако можно предполагать, что за этим божеством, не засвидетельствованном нигде, кроме северо-западного Понта и Боспора, стоит некое местное (фракийское?) божество с шаманскими чертами (врачевание - одна из главных функций шамана).

В религии Аполлона уже неоднократно отмечались особенности, которые могут быть объяснены только влиянием на нее верований, свойственных народам, обитавшим к северу от греков. Это - связь с лебедем, янтарем, но главное - с гипербореями, в частности, с таким представителем этого полумифического народа, как Абарис (некоторые источники называют его скифом), жрец Аполлона, наделенный характернейшими чертами шамана. Шаманские элементы не только в мифологии, но и ритуале Аполлона (например, в процедуре Дельфийского оракула), вероятно, также связаны с влиянием северных народов.

Аполлон Врач был близок Аполлону Гиперборейскому (см. гл. V), связь мифического цикла которого со скифским шаманским эпосом была прослежена К.Мейли. О существовании культа Аполлона Гиперборейского на Боспоре свидетельствует целый ряд данных. Символом этого бога можно считать изображение на золотых статерах Пантикапея грифона со стрелой Аполлона в зубах, идущего по пшеничному колосу (существенно, что представленный здесь колос принадлежит злаку, который выращивали варвары в лесостепной Скифии) (Шауб, 2005в). Вероятно, ассоциация Аполлона с грифонами возникла благодаря сопоставлению греками этих фантастических зверей с драконоподобными стражами золотоносных гор, фигурировавшими в легендах северных народов. Немаловажно, что древнейшим изображением Аполлона с геральдическими грифонами является его архаическая статуя на о-ве Делос, который был не только конечным пунктом гиперборейских даров, но и тем местом, где легенда о гипербореях получила свое оформление.

Известно, что скифы участвовали в гиперборейских дарах; важный элемент этого ритуала Геродот (IV, 33) отметил у фракийцев, у которых существовали представления о святости пути, вероятно, связанные с преданием о гиперборейском Аполлоне. Наличие подобных представлений можно предполагать и у скифов (Шауб, 1998; 2007).

Аполлон Феб, которого почитали в Лабрите, так же, как и Врач, мог иметь негреческие черты.

VII. 2. 2.Афродита. Большое количество самых разнообразных данных свидетельствует о том, что культ Афродиты пользовался исключительной популярностью на Боспоре, а на азиатской его стороне был главным. Важно отметить, что на Боспоре отчетливо проявляются восточные черты культа богини. (Ярчайшими восточными чертами Афродиты считаются ее эпитеты П?сбн?б («небесная»), ?рйфсбг?б («на козле») и ?н к?рпйу («в садах»), а также ее связь с морем). Урания - ее самый распространенный эпитет здесь, изображение Афродиты, сидящей на козле, засвидетельствовано терракотовыми рельефами, Кепами назывался город Азиатского Боспора, где обнаружено святилище Афродиты и ряд памятников ее культа. Связь богини с морем фиксируется на Боспоре фигурными сосудами и терракотами, а в римское время культом Афродиты Навархиды (КБН, № 1115). О наличии на азиатской стороне Боспора культа Афродиты под именем Астары известно из посвятительной надписи царицы Комосарии.

Анализ двухголовой гермы с посвящением Афродите Урании, владычице Апатура (КБН, № 1111), позволяет предполагать наличие в культе этой богини андрогинного аспекта, что хорошо согласуется с сообщениями Геродота о происхождении энареев (I, 105) и их связи с Афродитой (IV, 67). Следует отметить, что андрогинный аспект в культе Афродиты Урании на Боспоре, на наш взгляд, мог существовать только благодаря наличию этого аспекта в культе местной богини, которую греки отождествили со своей Афродитой и почитали в святилище с негреческим названием Апатур (Шауб, 1998а; 2007).

VII. 2. 3. Геракл. Распространению на Боспоре культа Геракла, вероятно, во многом способствовало наличие сходного персонажа в местной среде (Шауб, 2004).

VII. 2. 4. Дионис. До эпохи Спартокидов о существовании на Боспоре культа Диониса могут свидетельствовать лишь немногие терракоты; данные IV в. позволяют утверждать, что в это время он стал здесь одним из самых популярных богов. Об этом говорят и надписи, и граффити, и остатки храма в Пантикапее и свидетельства Полиена о существовании не только в столице, но и в других крупнейших городах Боспора театров, которые в народных верованиях боспорян IV в. не утеряли своей исконной тесной связи с культом Диониса.

Ряд данных позволяет говорить о развитии на Боспоре хтонического аспекта в культе Диониса.

Важным свидетельством существования культа хтонического Диониса являются сюжеты росписи «боспорских пелик»: изображение Диониса на грифоне, преследующего девушку (пелики с этим сюжетом происходят только из женских могил); в мужских погребениях встречаются пелики, на которых представлена борьба грифонов с аримаспами, которых К.Шефольд считает служителями Диониса, а их поражение в борьбе с грифонами - символом пути через смерть к бессмертию. Таким образом, символика этого сюжета может быть близка к значению сцен терзания грифонами животных.

Некоторые моменты в культе Диониса на Боспоре дают возможность говорить об их фракийском происхождении (наиболее красноречиво посвящение Дионису Арею из Пантикапея) (Шауб, 2007).

VII. 2. 5. Артемида. Культ Артемиды, самого популярного у греков женского божества, был широко распространен на Боспоре (особенно в Пантикапее) причем как в сфере частных, так и государственных культов.

Культ Артемиды Эфесской был перенесен колонистами из Ионии (но не из Милета); возможно, популярность этого культа на Боспоре объясняется тем, что он был не чужд местной среде.

VII. 2. 6. Геката. Некоторой популярностью пользовалась на Боспоре и Геката, культ которой, судя по всему, был перенесен из Милета.

VII. 2. 7. Кибела. Связью с местной средой можно объяснить и распространенность (особенно на европейской стороне Боспора) культа весьма близкой Артемиде малоазийской богини Кибелы.

VII. 2. 8. Деметра. Общепризнано мнение о повсеместной популярности культа Деметры на Боспоре. Главным аргументом в поддержку этого мнения является ссылка на курган Б. Близница, где якобы погребены её жрицы (эпиграфические данные о культе Деметры на азиатской стороне Боспора не засвидетельствованы). Однако комплексное изучение материалов из погребений и тризн, обнаруженных в этом кургане, позволяет сделать иные выводы (Шауб, 2005б).

VII. 2. 9. Афина. В отличие от Ольвии, где культ Афины был государственным, почитание этой богини на Боспоре носило ограниченный характер. Хотя из сообщений античных авторов ничего не известно о существовании у скифов или других автохтонных племен культа Афины, популярность ее образа на предметах торевтики из курганов не только Боспора, но и Приднепровья, позволяет сделать вывод о том, что с Афиной ассоциировалось какое-то местное сходное божество. (Не исключено, что с этой местной Афиной были связаны представления об амазонках) (Шауб, 1999в).

VII. 2. 10. Кабиры. Почитание кабиров, судя по всему, было широко распространено на Боспоре, причем не только в качестве божеств плодородия, но и в загробном аспекте.

Если на аверсах самых ранних фанагорийских монет, скорее всего, изображены головы кабиров (а не Фанагора), то появляющаяся на пантикапейских монетах в конце V в. голова барана связана не с кабирами и не с Аполлоном, но, возможно, с Гермесом.

VII. 2. 11. Гермес. Культ этого бога в отличие от Ольвии не имел на Боспоре широкого распространения. В.Ф.Гайдукевич предполагал, что Гермес на Боспоре был связан с культом Афродиты Урании. Однако подобная точка зрения не подкрепляется фактами. Скорее можно объяснить относительную незначительность культа Гермеса тем, что многие его функции здесь были, поглощены тесно связанным с Афродитой Гераклом, с которым Гермес в некоторых аспектах был близок, а иногда и идентифицировался.

VII. 2. 12. Ахилл. Боспорский Ахилл, несомненно, был схож с тем божеством, которое почитали в Северо-западном Причерноморье. Византийский писатель Лев Диакон (История IХ, 6) со ссылкой на перипл Арриана утверждает, что Ахилл родом был скиф из боспорского города Мирмекия. Это известие, перекликающееся с одним комментарием Евстафия к «Землеописанию» Дионисия Периэгета (306), где говорится об Ахилле -- скифском царе, позволяет не только предполагать местные черты в образе Ахилла на Боспоре, но и утверждать связь названия Мирмекия с племенем мирмидонян («муравьиных людей»), предводителем которых был Ахилл. Поскольку муравьи в мифопоэтической традиции имеют хтоническую природу, связаны с царством смерти, можно полагать, что подобные же связи существовали и у Ахилла. В свете этих ассоциаций едва ли является случайной находка именно в Мирмекии роскошного мраморного саркофага II в. н. э. со сценами из жизни Ахилла (Шауб, 2002а; 2007).

VII. 2. 13. Зевс. Судя по граффити, Зевс Спаситель почитался в IV в. как на Боспоре, так и в других причерноморских городах преимущественно в качестве симпосиального бога. Другие памятники культа Зевса на Боспоре в VI-IV вв. неизвестны.

VII. 3. Загробные представления боспорян

Погребения боспорской знати (особенно в IV в.), как известно, отличались исключительным богатством и разнообразием погребального инвентаря. Поэтому, чтобы наиболее наглядно показать специфику загробных представлений боспорян и многоаспектность их погребального символизма, основное внимание уделяется материалам самого яркого комплекса, несомненно, жреческих погребений кургана Большая Близница, вещам из тризн этого и ряда других боспорских курганов, а также сюжетам, представленным на «боспорских пеликах», которые были совершенно новым компонентом инвентаря боспорских могил IV в. и, скорее всего, изготавливались специально для погребальных целей.

VII. 3. 1. Семантика находок в кургане Большая Близница.

Богатейший материал по истории культов и религиозных представлений населения Боспорского царства дали раскопки кургана Б.Близница, который, судя по всему, служил общей усыпальницей знатного местного сильно эллинизированного семейства, члены которого исполняли жреческие функции, но не в культе Деметры, как вслед за Л. Стефани до сих пор считает большинство ученых, а в культе Великой местной богини, которая могла идентифицироваться как с Деметрой, так и с Афродитой (мнение М.И.Ростовцева). Эта гипотеза подкрепляется не только анализом погребального инвентаря, но и материалов из тризн, где были использованы сосуды, главным персонажем в украшении которых являлась Европа, долго сохранявшая черты древней Великой богини Эгеиды, что, вероятно, позволило греко-варварскому населению Боспора ассоциировать Европу со своей Великой богиней. Это обстоятельство, а также включение Европы в дионисийский круг, возможно, способствовало тому, что ее путешествие (в погребальном контексте) стало символом путешествия в загробный мир, а сам образ ассоциировался с идеями бессмертия.

Дополнительные данные позволяют подкрепить гипотезу П. Александреску, согласно которой погребенные в Б.Близнице наряду с Великой богиней были привержены культу Диониса (правда, отнюдь не «классического», как считает румынский ученый) (Шауб, 2007; 2008).

VII. 3. 2. Европа. В двух тризнах, обнаруженных в кургане Большая Близница, а также в ряде других тризн и погребений боспорских курганов найдено большое количество аттических краснофигурных сосудов IV в. (в основном рыбных блюд) с изображением Европы на быке. Популярность этого сюжета объясняется тем, что образ Европы очень долго сохранял черты древней Великой богини Эгейского региона, что, в частности, позволило греко-варварскому населению Боспора ассоциировать Европу со своей Великой богиней. Это обстоятельство, а также включение Европы в дионисийский круг, вероятно, способствовало тому, что ее путешествие (в погребальном контексте) стало символом путешествия в загробный мир, а сам образ ассоциировался с идеями бессмертия (Шауб, 2000б).

VII. 3. 3 Парис. В данном разделе рассматривается найденный в тризне одного из боспорских курганов комплекс из трех роскошных аттических краснофигурных сосудов IV в., а также другие (обнаруженные в прочих боспорских курганах) произведения греческого искусства с изображением Париса. Анализ всех этих вещей позволяет придти к выводу, что Парис в религиозно-мифологических представлениях боспорян был тесно связан с загробным миром. Последнее обстоятельство можно объяснить тем, что в образе этого эпического героя еще долго сохранялись черты древнего (фригийского?) божества смерти (Шауб, 1993а; 2007в; 2008).

VII. 3. 4. Мифологические сюжеты на керченских вазах

VII. 3. 4. 1. Дионис, Афродита и Эрот. Самым распространенным мифологическим сюжетом росписи керченских ваз являются изображения Диониса и его фиаса. Хтоническая Афродита на керченских вазах родственна хтоническому Дионису: их фиасы соседствуют на одних и тех же изображениях, Эрот, который почти постоянно присутствует в дионисийских сценах, в верованиях боспорян явно также мыслился божеством потустороннего мира.

VII. 3. 4. 2. «Палестриты». Однако, самое значительное место среди всех сюжетов росписи ваз керченского стиля занимают так называемые «палестриты» -- изображения задрапированных в гиматии фигур, стоящих друг против друга. Обычно композицию составляли два, реже три или четыре фигуры, иногда изображалась только одна. Пол этих фигур часто определить трудно, иногда это женщины, но в основном, кажется, мужчины. Большинство специалистов по античной керамике расценивает эти изображения как «бессодержательные». Тем не менее, автор солидаризируется с мнением И.В. Шталь, которая полагает, что этот сюжет в обобщенном виде знаменует таинство перехода из одного мифа в другой через сакральный брак-смерть.

VII. 3. 4. 3. Амазонки. Изображение амазонок, как уже неоднократно отмечалось выше, является одним из наиболее популярных мотивов, представленных на предметах погребального инвентаря боспорских могил, в частности, на краснофигурных пеликах. Представление о связи этого женского конного воинства с Великой богиней, наглядно подтверждается изображением змееногой богини на панцире амазонки, представленной на боспорской пелике, обнаруженной в одной из пантикапейских могил (Шауб, 2006а).

VII. 3. 4. 4. Аримаспы и грифоны. Еще одним весьма распространенным сюжетом росписи ваз керченского стиля в Сев. Причерноморье является изображение всадников в восточных одеждах, сражающихся с грифонами. Это, судя по всему, аримаспы. По аналогии название «аримаспы» исследователи перенесли и на облаченных в восточные костюмы персонажей, преследующих женщин. Этот сюжет, так же, как и предыдущий, несомненно, напрямую связан с загробными представлениями боспорян.

VII. 3. 4. 5. Пигмеи и журавли. Мифоэпический сюжет борьбы пигмеев с журавлями скрупулезно разработан И. В. Шталь, которая сумела наглядно продемонстрировать, что этот миф «имеет сакральный смысл борьбы живых с выходцами из потустороннего мира, душами покойных, ставших оборотнями и принявших вид журавлей». Однако если связь сакральной семантики этого мифа с культом мертвых и дионисийством несомненна, то предполагаемая исследовательницей его связь с космогоническими представлениями древних не представляется столь явной.

VII. 3. 4. 6. Геракл. Неудивительно, что на погребальных пеликах часто фигурируют изображения сюжетов, связанных с Гераклом - победителем смерти.

VII. 3. 4. 7. Персей и Медуза Горгона. Возможно, что главной причиной появления на одной из «боспорских пелик» сюжета обезглавливания Персеем смертоносной Горгоной является не столько его мифологическое содержание, сколько само действие, т. е. обезглавливание, обряд, чрезвычайно характерный для причерноморских варваров.

VII. 3. 4. 8. Марсий и Аполлон. Той же причиной, вероятно, объясняется и применение в качестве погребального дара пелики с изображением сюжета соревнования Марсия с Аполлоном (кожу с потерпевшего поражение сатира в греческом искусстве традиционно сдирает скиф).

VII. 3. 4. 9. Сфинкс. Вполне закономерно появление на «боспорских пеликах» Сфинкс, тесно связанной с загробными представлениями греков.

VII. 3. 4. 10. Яйцо Леды. Подобным образом объясняется и тот факт, что центральным мотивом росписи еще одной погребальной пелики, где представлен миф о рождении Леды, является яйцо - универсальный символ возрождения (Шауб, 2002б; 2008).

Т. о., все рассмотренные выше памятники позволяют предполагать, что, сколь бы ни был широк круг сюжетов, запечатленных на предметах погребального инвентаря боспорских могил, в них можно проследить выражение основных идей, связанных с перипетиями жизни души после смерти тела (Шауб, 2007; 2008).

В Заключении кратко обобщаются результаты исследования.

Религиозные представления и культы разноплеменных обитателей античного Сев. Причерноморья отличались исключительным разнообразием. В то же время для религиозной жизни населения этого региона был характерен целый ряд общих черт. Прежде всего -- это культ Великого женского божества.

Если воздействие культа местной Великой богини на греков Сев. Причерноморья представляется очевидным, равно как и несомненное влияние скифского шаманизма, засвидетельствованное целым рядом мифов, которые эллинская традиция связывала с Понтом, то воинские культы и ритуалы скифов, столь ярко описанные Геродотом, а также культ фарна, не нашли зримого отражения в религиозной жизни причерноморских государств.

При изучении верований и культов населения греческих колоний особенно трудной задачей является выявление местных варварских религиозных элементов, поскольку они имеют ярко выраженную тенденцию облекаться в эллинские формы. Тем не менее, без учёта той местной основы, на которую наслаивались греческие мифы, верования и культы в Сев. Причерноморье, их особенности здесь кажутся необъяснимыми.



ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Монографии:

1. Шауб, И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье (VII-IV вв. до н.э.) / И.Ю. Шауб. - СПб.: СПбГУ. Филологический фак-т, 2007. - 483 с. (30,25 п.л.)

2. Шауб, И. Ю. Италия-Скифия: культурно-исторические параллели / И.Ю. Шауб. - М., СПб, Свято-Алексиевская пустынь: Прилож. I к журналу «Новый Гермес», 2008. - 155 с. (9.5 п.л.)

3. Статьи, помещенные в изданиях, утвержденных ВАК:

4. Шауб, И. Ю. Парис на Боспоре / И.Ю. Шауб // КСИА АН СССР - 1993а. - Вып. 207. С. 67-69.

5. Шауб, И. Ю. О семантике изображений на золотых статерах Пантикапея / Ю.А. Виноградов, И.Ю. Шауб // АВ - № 12. - СПб.: «Дм. Буланин», 2005в. С. 219-223.

6. Шауб, И. Ю. Херсонесская Дева, Артемида и олень / И.Ю. Шауб // АВ - № 13. - СПб.: «Дм. Буланин», 2006б. С. 226-229.

7. Шауб, И. Ю. О семантике находок в некрополе Ольвии VI- IV веков до н. э. / И.Ю. Шауб // АВ - № 14. - СПб.: «Дм. Буланин», 2007а. С. 106-117.

8. Шауб, И. Ю. О греко-варварских контактах в религиозной сфере в Сев. Причерноморье (VII-начало III в. до н.э.) / И.Ю. Шауб // Вестник СПбГУ. Сер. 2 «История». - Вып. 1. - СПб.: «СПбГУ», 2008а. С. 113-120.

9. Шауб, И. Ю. Из истории изучения культов античного Херсонеса / И.Ю. Шауб // Вестник СПбГУ. Сер. 2 «История». - Вып. 3. - СПб.: «СПбГУ», 2008б. С. 92-98.

10. Шауб, И. Ю. Культ Диониса и свинцовые вотивы из Ольвии / И.Ю. Шауб // АВ - № 15. - М.: «Наука», 2008в. С. 112-117.

11. Шауб, И. Ю. Из истории исследования скифской религии / И.Ю. Шауб // Вестник СПбГУ. Сер. 2 «История». - Вып. 4. - СПб.: «СПбГУ», 2008г. С. 118-123.

Публикации в трудах международных конференций:

12. Шауб И. Ю. Религиозно-мифологические представления жителей Боспорского царства (некоторые сюжеты «боспорских пелик») / И.Ю. Шауб // Concilium Eirene XVI. - Vol. 2. - Prague, 1983. С. 72-75.

13. Шауб И. Ю. Об одном памятнике культа Афродиты на Боспоре / И.Ю. Шауб // 17. Internationale Eirene-Konferenz. Die Antike und Europa. Zentrum und Peripherie in der antiken Welt. - Berlin, 1986. С. 187.

14. Шауб И. Ю. Афина на Боспоре / И.Ю. Шауб // Боспорский город Нимфей: новые исследования и материалы и вопросы изучения античных городов Сев. Причерноморья. Междунар. науч. конф., посв. 60-летию Нимфейской археологической экспедиции. Тез. докл. - СПб: Гос. Эрмитаж, 1999. С. 89-91.

15. Шауб И. Ю. Некоторые аспекты культа Диониса на Боспоре в IV в. до н. э. / И.Ю. Шауб // Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы междунар. науч. конф. - СПб: Гос. Эрмитаж, 1999б. С. 133-136.

16. Шауб И. Ю. Образ барана в религии Скифии и Боспора (по материалам изобразительного искусства) / И.Ю. Шауб // Боспорский феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государства. Материалы междунар. науч. конф. - Ч. II. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2001. С. 113-115.

17. Шауб И. Ю. Ахилл на Боспоре // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. Материалы междунар. науч. конф. - № 4. Ч. I. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2002а. С. 186-189.

18. Шауб И. Ю.. Культ Геракла на Боспоре (особенности и хронология) / И.Ю. Шауб // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. Материалы междунар. науч. конф. - Ч. I. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2004. С. 103-106.

19. Шауб И. Ю. О культе Деметры на Боспоре / И.Ю. Шауб // Боспорский феномен: проблемы соотношения письменных и археологических источников. Материалы междунар. науч. конф. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2005б. С. 65-70.

20. Шауб И. Ю. Образ «Владыки зверей» на Боспоре и в Скифии // Боспорский феномен: сакральный смысл региона, памятников, находок. Материалы междунар. науч. конф. - Ч. 1. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2007в. С. 27-30.

21. Шауб И. Ю. Погребения с фигурными сосудами из некрополя Фанагории / Ю. А. Виноградов, И. Ю. Шауб // Боспорский феномен: сакральный смысл региона, памятников, находок. Материалы междунар. науч. конф. - Ч. I. - СПб: Гос. Эрмитаж, 2007г. C. 220-223.

Статьи в прочих изданиях:

22. Шауб И. Ю. Афинская чернофигурная керамика с изображением сфинксов (из раскопок ольвийских теменоса и агоры) / И.Ю. Шауб // КСИА. - Вып. 159. - 1979. С. 60-65.

23. Шауб И. Ю. Пантикапейский Эрот-Геракл / И.Ю. Шауб // КСИА. - Вып. 168. - 1981. С. 42-43.

24. Шауб И. Ю. Культы и религиозные представления населения Боспора VI-IV веков до н.э. Автореф. дисс. … канд. ист.наук. / И.Ю. Шауб. - Л., 1987.

25. Шауб И. Ю. Погребения кургана Большая Близница как источник по истории религиозных представлений жителей Боспорского царства / И.Ю. Шауб // КСИА. - Вып. 191. - 1987. С. 27-33.

26. Шауб И. Ю. Образ Медузы Горгоны в Северного Причерноморье / И.Ю. Шауб // Древние культуры и археологические изыскания. - СПб, 1992. С. 70-72.

27. Шауб И. Ю. Амазонки на Боспоре / И.Ю. Шауб // Скифия и Боспор. - Новочеркасск, 1993. С. 79-88.

28. Шауб И. Ю. Варварские элементы в культе Аполлона на Боспоре / И.Ю. Шауб // Клио. - № 1 (4). - 1998. С. 67-74.

29. Шауб И. Ю. Культ Великой богини у местного населения Северного Причерноморья / И.Ю. Шауб // Stratum plus. - № 3. - 1999а. С. 207-224.

30. Шауб И. Ю. Италия -- Скифия. (Иконография и семантика одного сюжета) / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 3. - СПб, 1999. С. 5-10.

31. Шауб И. Ю. Языческие истоки сюжета картины Джорджоне «Юдифь» / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 4. - СПб, 2000. С. 5-19.

32. Шауб И. Ю. «Буйный Арес номадов» (Воинские культы скифов) / И.Ю. Шауб // Новый часовой. - № 10. - СПб, 2000а. С. 7-21.

33. Шауб И. Ю. О семантике образа Европы / И.Ю. Шауб // УХУУЙФЙБ. Памяти Ю.В. Андреева. - СПб, 2000б. С. 122-125.

34. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды. I. «Гуси-лебеди» и их семантика / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 5 - СПб, 2001а. С. 4-15.

35. Шауб И. Ю. Ахилл -- бог Северного Причерноморья / И.Ю. Шауб // «Новый часовой». - № 13-14. - СПб, 2002. С. 356-367.

36. Шауб И. Ю. Яйцо-жемчужина на картине Пьеро делла Франческа «Мадонна герцога Урбинского» (семантика и истоки мотива) / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 6. - СПб, 2002б. С. 60-66.

37. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды. II. Религиозно-мифологическое значение дельфина в Ольвии и в Этрурии / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. № 7. С. 5-12., 2003.

38. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды. III. Геракл в Италии и Скифии / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 7. - СПб, 2003а. С. 12-28.

39. Шауб И. Ю. Культ фарна у скифов / И.Ю. Шауб // Вестник ПСТБИ. - Вып. 2. - 2004а. С. 149-158.

40. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды IV. Скифские цари и этрусские лукумоны / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. -- № 8. - СПб, 2005. С. 5-10.

41. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды V. Ритуальное превращение в женщину у скифов и этрусков / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник - № 8. - СПб, 2005а. С. 11-15.

42. Шауб И. Ю. Черты дионисийского мифа в легенде о скифском царе Скиле / И.Ю. Шауб // Античный мир и археология. - Вып. 12. - Саратов, 2006. C. 345-350.

43. Шауб И. Ю. Причерноморско-италийские этюды VI. Змееногая богиня в Скифии и Древней Италии / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 9. - СПб, 2006а. С. 5-22.

44. Шауб И. Ю. Причерноморские этюды / И.Ю. Шауб // Новый Гермес. - № 1. - М., СПб, 2007б. C. 45-54.

45. Шауб И. Ю. Парис на Боспоре и в Этрурии / И.Ю. Шауб // Итальянский сборник. - № 10. - СПб, 2007в. С. 7-18.

Тезисы докладов всесоюзных и региональных конференций:

46. Шауб И. Ю. Миф об Афродите Апатуре и его местная основа / И.Ю. Шауб // Материалы III Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья на тему «Местное население Причерноморья в эпоху Великой греческой колонизации». Цхалтубо, 1979. -Тбилиси, 1979. С. 85-87.

47. Шауб И. Ю. Греческие традиции и местные влияния в культах городов Боспора VI -- V вв. до н. э. / И.Ю. Шауб // Тез. докл. конф. «Идеологические представления древнейших обществ». - М. 1980. С. 140-142.

48. Шауб И. Ю. Тризны кургана Большая Близница / И.Ю. Шауб // Тез. докл. конф. «Балто-славянские этнокультурные и археологические древности. Погребальный обряд». - М., 1985. С. 130.

49. Шауб И. Ю. К вопросу о культе великого женского божества у меотов и скифов / И.Ю. Шауб // Тез. докл. конф. «Религиозные представления в первобытном обществе». - М., 1987. С. 215-217.

50. Шауб И. Ю. К вопросу о культе отрубленной человеческой головы у варваров Сев. Причерноморья и Приазовья / И.Ю. Шауб // Тез. докл. конф. «Античная цивилизация и варварский мир в Подонье-Приазовье». - Новочеркасск, 1987. С. 16.

51. Шауб И. Ю. Варварские черты в культе Аполлона на Боспоре / И.Ю. Шауб // Тез. докл. Всесоюзной конф. «Задачи советской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС» (Суздаль, 1987). - М., 1987. С. 281-282.

52. Шауб И. Ю. О происхождении культа богини Девы в Херсонесе / И.Ю. Шауб // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. Тез. докл. - Севастополь, 1988. С. 128-130.

53. Шауб И. Ю. Культовые танцы на Боспоре / И.Ю. Шауб // Тез. докл. крымской науч. конф. «Проблемы античной культуры». - Ч. 3. - Симферополь, 1988а. С. 225-226.

54. Шауб И. Ю. О синкретизме Аполлона и Диониса на Боспоре в IV в. до н.э. / И.Ю. Шауб // Тез. докл. конф. «Проблемы исследования античных городов». - М., 1989. С. 128-129.

55. Шауб И. Ю. О культе Афродиты на Боспоре / И.Ю. Шауб // Боспорское царство как историко-культурный феномен. Материалы науч. конф. Декабрь 1998. - СПб, 1998а. С. 54-57.

Размещено на Allbest.ru

...