Реализация культурной политики в малых городах в начале 1920-х - конце 1930-х гг. (на примере Красноярского края)

По содержанию, информационным возможностям архивные материалы, используемые при написании диссертации, можно сгруппировать следующим образом:

1. Документы, отражающие общую политическую и экономическую ситуацию в регионе, во многом определяющую характер процесса реализации культурной политики на протяжении 1920-1930-х гг. (фонды ГАКК р-49, р-93). Материалы фондов (тексты оперативных сводок ОГПУ о растущем недовольстве населения, переписка, стенографические отчеты, отражающие характер взаимоотношений местных и региональных органов государственной и партийной власти) свидетельствуют о чрезвычайно сложных условиях, в которых в начале 1920-х гг. разворачивались социальные преобразования. В многочисленных документах среди стандартных фраз и идеологических штампов стало возможным увидеть вполне реальные картины жизни жителей малых городов Красноярского края в 1920-1930-е гг.

2. Документы, отражающие сущность, организационно-управленческие механизмы и методы осуществляемой государством культурной политики (фонды ГАКК р-49, р-93, р-137, р-1205, р-1383, р-1498, п-4, п-5, п-7). Различные циркуляры, инструкции, методические указания для учреждений, тезисы докладов на уездных конференциях, собраниях, тезисы бесед для агитаторов и т.п. выполняли регламентирующую функцию, четко определяя сферу ответственности и нормы деятельности партийно-государственных структур и лиц, уполномоченных на местах решать поставленные задачи.

3. Документы, содержащие информацию о восприятии населением, в том числе отдельными социальными группами (учительством, молодежью призывного возраста, женщинами, национальными и религиозными группами и др.), осуществляемых в 1920-1930-е гг. культурных трансформаций (фонды ГАКК р-49, р-90, р-93, р-137, р-1383, п-3, п-4, п-5, п-6, фонд АГА р-4, фонд КГА р-14, р-70, фонд ЕА р-17). Среди таких документов - письма «во власть», опросные листы вступающих в ВКП(б), анкеты корреспондентов местных газет, сводки ОГПУ, межведомственная переписка и др.). Несмотря на ограниченность архивных документов, содержащих критику в адрес региональных и местных властей, ряд документов отражает отношение к политике властей и проводимым преобразованиям отдельной части простого населения, а также некоторых руководителей и ответственных лиц.

4. Документы, позволяющие воссоздать процесс происходящих изменений в разных областях культурной сферы: в образовании и досуге населения, средствах массовой информации, в семейных и религиозных традициях и ценностях (большинство используемых документов из фондов ГАКК и городских архивов).

Давая общую оценку архивных материалов, обнаруженных в фондах по проблеме исследования и используемых в диссертации, следует подчеркнуть, что в большей степени документы относятся к 1920-м гг., источниковая же база по 1930-м гг. менее разнообразна и информативна.

Важнейшим источником, дающим широкие возможности для исторической реконструкции жизнедеятельности городских сообществ (особенно в условиях определенного дефицита архивных материалов по 1930-м гг.), стала периодическая печать. В ходе исследования были изучены центральные, региональные и местные периодические издания (подшивки 6 журналов и 8 газет), которые распространялись среди учреждений и жителей малых городов в 1920-1930-е гг. Периодическая печать исследуемого периода содержит не только и не столько богатый фактический материал (при этом зачастую наблюдается тенденциозность, предвзятость, а порой и лживость публикуемых материалов), сколько фиксирует и отражает первичную, необработанную общественную рефлексию.

Наряду с источниками официального происхождения большое значение для проведения исследования имели источники личного происхождения, как опубликованные, так и впервые вводимые в научный оборот. Их главное достоинство в том, что они позволяют при опоре на аналитический и комплексный подходы извлекать факты, воспроизводят формы социального общения, переживания и отношения простых граждан к происходящим событиям. Среди источников этой группы особое место занимают дневниковые записи очевидцев эпохи, которые, в отличие от мемуаров, отмечены печатью злободневности, обостренности эмоционального восприятия.

В ходе работы над диссертацией впервые были проанализированы неопубликованные дневники М.П. Миндаровского, переданные на хранение несколько лет назад его внучкой, проживающей в Санкт-Петербурге, Енисейскому краеведческому музею. Дневники Миндаровского (бывшего гласного Енисейской городской думы, областника, автора многочисленных публикаций в дореволюционной и советской региональной периодике), помогают понять события 1920-1930-х гг. Достоверность излагаемых в дневниках М.П. Миндаровского событий исследуемого периода в большинстве своем не вызывает сомнений, поскольку автор сопровождал свои записи вырезками из советских газет и журналов, бюллетенями, прокламациями и листовками властных структур.

Еще одним источником для реконструкции процесса реализации культурной политики стали устные воспоминания (аудиозаписи) старожилов малых городов, чье детство пришлось на период 1930-х гг. (воспоминаний, относящихся к 1920-м гг. в силу преклонного возраста очевидцев эпохи собрать не удалось). Опросы проводились с опорой на заранее составленный вопросник. Всего было опрошено 7 человек. В отличие от М.П. Миндаровского, все респонденты принадлежали к той категории горожан, которые представляли для советской власти социальную опору в осуществлении культурной политики в 1920-1930-е гг. Таким образом, используемые источники личного происхождения позволили учесть диаметрально противоположные взгляды на происходящие события.

Новизна исследования заключается в том, что:

1) охарактеризованы изменения в структуре населения малых городов, приведшие к формированию базы культурных преобразований, основой которой стали рабочие и служащие. Внутренние (борьба за социальную однородность общества) и внешние (миграция сельского населения, вызванная процессом урбанизации) источники формирования этой базы давали возможность местным властям эффективно проводить преобразования в культурной сфере;

2) выявлена роль культурной политики в повышении культурно-образовательного уровня населения малых городов. При значительном росте грамотности взрослого населения, создании условий для прекращения воспроизводства безграмотного населения (путем введения всеобщего начального образования), была обеспечена доступность культурных достижений советского общества для населения малых городов;

3) показано влияние социальных преобразований на качественные изменения культурного пространства малых городов. Происходившее повышение общекультурного уровня населения в конечном итоге определяло состояние культурной сферы малых городов. Наряду с материально-техническими и кадровыми трудностями процесс реализации культурной политики сопровождался не всегда положительной реакцией населения, что сдерживало темпы преобразований;

4) выявлены истоки негативной реакции населения на действия властей в культурной сфере. Основаниями для неприятия культурной политики являлись низкий общекультурный уровень населения, влияние традиций и устоев, чрезмерная идеологизация культурных мероприятий, отношение населения к представителям местной власти, которые зачастую не пользовались доверием и уважением со стороны местного сообщества. Однако открытого сопротивления проводимым мероприятиям в культурной сфере малых городов практически не было.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов для подготовки новых, обобщающих материалов по истории малого советского города, для анализа вопросов жизнедеятельности локальных сообществ в период культурных трансформаций, происходивших на территории Красноярского края и Сибири не только в 1920-1930-е гг., но и на других исторических отрезках советского периода. Содержащийся в диссертации фактический материал пополнит исследовательскую базу региональной истории советского периода, а также может быть использован в преподавании курсов истории России, Сибири, Красноярского края, специализированных курсов по истории культуры, повседневности, гендерной истории и в других видах учебной работы.

Апробация полученных результатов. Диссертационная работа обсуждалась на заседаниях кафедры отечественной истории ГОУ ВПО «Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева». Основные положения и выводы диссертации изложены в 9 научных публикациях и в выступлениях на международных (2007, 2009 гг.), всероссийских с международным участием (2007, 2009 гг.), межрегиональных (2006) и региональных (2006, 2008 гг.) научных и научно-практических конференциях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и источников, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, выявляется степень ее изученности, определяются объект и предмет исследования, обозначаются цель и задачи исследования, обосновывается методологический подход, характеризуются хронологические и территориальные рамки, источниковая база, определяется научная новизна и практическая значимость работы.

В первой главе «Реализация культурной политики на территории малых городов Красноярского края в начале 1920-х - конце 1930-х гг.», состоящей из трех параграфов, приводится динамика изменений в социальной структуре населения малых городов Красноярского края на протяжении исследуемого периода и раскрывается процесс достижения основных целей советской культурной политики на местах - повышение культурно-образовательного уровня и формирование нового политического мировоззрения населения.

Такая логика данной части исследования объясняется тем, что в основе культурной политики большевиков, реализуемой повсеместно в 1920-1930-е гг., лежали два взаимосвязанных процесса, обусловленных существующей концепцией воспитания «нового человека», - обучение и воспитание. В процессе обучения решались задачи повышения общей грамотности населения через ликвидацию безграмотности взрослых и введение обязательного начального образования. Однако идеологема власти о том, что знания сами по себе мертвы, если не находят применения в революционно-практической деятельности, актуализировала процесс политического воспитания советских людей. Стержнем этого процесса должна была стать стройная система утверждения советских идеалов, действующая через образование, учреждения культпросвета и средства массовой информации (СМИ). Руководствуясь данными приоритетами, органы советской власти выстраивали свою деятельность на местах.

Безусловно, что местные власти, реализуя культурную политику государства, должны были решать и некоторые сверхзадачи. С одной стороны, необходимо было в предельно короткий срок, в условиях экономической разрухи сдвинуть с мертвой точки проблему безграмотности и малокультурности населения, доставшуюся в наследство от самодержавия. Так, к началу 1920-х гг. доля неграмотного населения малых городов Енисейской губернии составляла почти 48%, а сам регион занимал последнее место в РСФСР. Масштабность и актуальность этой задачи давали основание большевикам действовать жестко, прибегая зачастую к чрезвычайным мерам.

Исследование условий и методов реализации культурной политики на местах позволило выделить три условных этапа, характеризующих деятельность органов власти малых городов. На первом этапе (1920 г. - середина 1920-х гг.) в условиях тяжелой хозяйственно-экономической ситуации, отсутствия четкой программы действий региональной власти, находящейся в стадии своего структурного формирования, местные органы власти действовали зачастую хаотично и непоследовательно. Таким образом, система воспитания городских жителей через учреждения ликбеза, культпросвета и СМИ складывалась ситуативно, во многом находясь в зависимости от кадрового потенциала городских органов власти и управления. Губернские и местные власти, чтобы обеспечить плановые показатели, вынуждены были прибегать к различным мерам: мобилизации грамотного населения, в том числе и школьников, для формирования и дальнейшего пополнения отрядов «ликвидаторов», введению льгот и мер взыскания для взрослых, посещавших пункты ликбеза и культпросвета, введению самообложения населения на нужды учреждений Наркомпроса и проведению общественной запашки в пользу школ, утверждению твердого районирования в системе культпросвета, увеличению числа членов партии среди работников культурно-образовательной сферы, активизации деятельности общественных организаций и др. К середине 1920-х гг. получила развитие система инструктирования, инспектирования и контроля культурно-образовательных учреждений и СМИ. Однако предпринимаемые меры и методы зачастую не приводили к ожидаемым результатам. Так, до 70% учреждений образования и культуры малых городов испытывали материальные затруднения, а местное население отказывалось содержать советские школы. Учительство как основное средство властей в «окультуривании» городского населения, подвергалось постоянным нападкам и обвинениям в безынициативности и нежелании работать вместе с советской властью.

Условия развития малых городов на втором этапе (конец 1920-х - начало 1930-х гг.) стали более стабильными: усилилась материально-техническая база учреждений образования и воспитания, основным источником которой оставался местный бюджет, приобрела более четкие очертания система подготовки кадров для образования и культпросвета, накапливался организационно-управленческий опыт на местах в понимании сущности и выборе методов работы. Именно на этом этапе охват населения конкретными формами организации обучения и воспитания приобрел тотальный характер. В большей степени увеличилось использование инициативы трудящихся. При органах местной власти организовывались штабы «культпохода», которые проводили всеобщую мобилизацию культурных сил, организовывали социалистическое соревнование при активной поддержке региональных и местных СМИ. В условиях роста сети учреждений культпросвета в малых городах и прилегающих сельских территориях существующая система контроля и цензуры давала сбои. Нехватка инспекторов Губполитпросвета способствовала «сепаратизму» местных культработников. Наибольшую «вольность» в отходе от официальных инструкций и предписаний могли допустить работники клубов, театров, библиотек, что практически было невозможно для региональных и местных газет, радиовещания.

На протяжении 1930-х гг. (третий этап) предполагалось окончательное решение приоритетной задачи культурной политики - формирование системы воспроизводства «нового человека». В годы второй пятилетки был осуществлен переход к всеобщему начальному образованию в деревне и введено семилетнее образование в городах. Данная система обеспечивала не только повышение культурно-образовательного уровня населения, но и гарантировала проведение политического воспитания подрастающего поколения. Хуже обстояло дело с завершением кампании по ликбезу. Традиционное завышение показателей, имевшее место на протяжении 1920-х - начала 1930-х гг., сохранялось. Так, в 1925 г. были обучены грамоте лишь 15% от запланированного числа жителей малых городов, в 1930 г. - 21% от плана. В результате к концу 1930-х гг. на территории малых городов около 14 % населения оставалось неграмотным.

Ситуация усугублялась «качеством» населения - отсутствием стремления учиться, психологической близостью к деревенскому образу жизни, недостаточностью условий для развития городских черт культуры из-за неиндустриального типа малых городов.

С другой стороны, местная власть, реализуя «заказ» государства на формирование «нового человека», имела достаточные преимущества. И, в первую очередь, в том, что маргинальное состояние большинства населения в 1920-е гг. позволяло практически беспрепятственно осуществлять задачу политического просвещения, насаждения большевистской идеологии через культурно-просветительные учреждения и СМИ. Все культурные мероприятия 1920-х гг. проводились с опорой на те слои населения малых городов, которые составляли потенциальную основу для формирования социально однородного общества. К началу 1930-х гг. все «несоветские элементы» были вытеснены из социальной структуры городов, и политическое воспитание в течение 1930-х гг. осуществлялось уже в однородном обществе советских рабочих и служащих.

Основными достижениями периода 1920-1930-х гг. для малых городов Красноярского края, безусловно, являются достижение всеобщности образования, ликвидация причин появления неграмотного населения, создание сети культурно-досуговых и образовательных учреждений урбанистического типа, развитие средств массовой информации.

Во второй главе «Культурные трансформации и ценностные ориентиры населения малых городов Красноярского края в 1920-1930-х гг.», включающей три параграфа, раскрываются особенности реализации государственной политики властями малых городов через такие институты воспитания, как религия, досуг, семейные устои и общественная занятость населения. В главе также отражена реакция населения на культурные мероприятия властей и охарактеризованы последствия культурных трансформаций 1920-1930-х гг. для малых городов и региона в целом.

Осуществляемая на территории малых городов культурная политика была направлена, прежде всего, на укрепление существующего строя. В главе продемонстрированы факты, позволяющие сделать вывод о том, что в наступлении на религию, «буржуазную» семью, традиции и ритуалы, нормы повседневной жизни населения использовалась тактика, знакомая по войне со школой, учреждениями культуры и СМИ - законодательные меры и идеологическая атака. В числе самых первых актов новой власти были такие, которые в принципе отрицали прежние нормы общественных связей. В начале 1920-х гг., сразу после окончания Гражданской войны, жители малых городов, как и все население Енисейской губернии, оказались в тяжелейших условиях. На фоне хозяйственной разрухи и экономического кризиса, сопровождавших повседневную жизнь, происходила не только смена традиций и устоев, а структурная ломка всей системы жизненных ориентиров и ценностей, составляющих цивилизационную основу существования.

Так, действия властей в отношении основного идеологического конкурента - Русской Православной Церкви - привели к тому, что к концу исследуемого периода из 19 православных приходов, расположенных на территории малых городов до революции, действующих практически не осталось. Накануне Великой Отечественной войны в городах не было ни одного священника. Вытеснению православных традиций способствовали советские массовые ритуалы и праздники. Практически все праздники и будни сопровождались общественными работами, выполняемыми жителями городов в свое личное время.

Большое внимание уделялось усилению активности женщин в культурном строительстве. Проводимые властями мероприятия способствовали повышению культурного уровня женской части населения. При недостатке развития социальной инфраструктуры в малых городах с помощью деятельности женотделов решались проблемы удовлетворения культурно-образовательных и элементарных физиологических потребностей женщин. «Высвобождение» женщин от «рабства кухни» способствовало развитию быта - в малых городах появились прачечные, ясли, общественные столовые, кружки кройки и шитья и др. В конечном итоге, участие женщин в работе женотделов, делегатских и общих собраний и прочей общественной работе не привело к их отказу от женских дел по дому и воспитанию детей, а скорее увеличивало социальные обязанности женщины в советском государстве. На пути борьбы со старым бытом и утверждением нового в малых городах было одно препятствие, преодолеть которое советской власти практически не удалось - это пьянство. Оно было общей бедой, препятствующей нормальной жизни населения городов.

Таким образом, социализация «нового» человека - жителя небольшого провинциального сибирского города - происходила без опоры на традиционные ценности. При этом главными объектами культурной политики являлись представители тех групп населения, которые потенциально составляли социальную базу нового государства.

В диссертации показано, что власть, сталкиваясь с большими трудностями в реализации своих замыслов среди старшего поколения, в полной мере опиралась на детей и юношество, формируя из этого достаточно «гибкого материала» «нового человека». Эта ситуация порождала конфликт поколений, на фоне которого происходило морально-нравственное разложение не старшего, олицетворяющего «старое и отжившее», а младшего поколения, потерявшего опору. В целом же население малых городов, маргинальное по своему составу, обладающее низким культурным уровнем, не выказывало особого сопротивления проводимыми властями мероприятиями в культурной сфере. Это во многом объясняется тем, что власть в проектировании нового содержания культурной политики опиралась на существующие в обществе традиционные психологические установки взаимоотношения человека и государства.

Тем не менее, следует отметить, что, несмотря на массовую поддержку действий властных органов со стороны населения малых городов, направленных на беспрецедентную «переделку» человека, советскому государству не удалось в исторически короткий промежуток времени в корне поменять мировосприятие людей. Важно отметить и то, что малые города, в отличие от крупных, городов-центров, были менее восприимчивы к новшествам. И в этом сказывалась их близость с деревней. Зачастую повседневные практики населения небольших городов немногим отличались от практик жителей сельской округи.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы. Поставленная соискателем научная проблема - выявление основных тенденций, форм и методов реализации культурной политики советского государства в малых городах на территории Красноярского края в начале 1920-х - конце 1930-х гг. - была решена через выявление изменений в структуре населения малых городов, исследование деятельности советских учреждений образования, культуры, СМИ и таких институтов воспитания, как религия, досуг, семья и общественная занятость населения.

На защиту выносятся следующие положения

1. Охарактеризованы изменения в структуре населения малых городов. Осуществление глубинных культурных трансформаций в условиях советской действительности стало возможным при достижении социально однородного классового общества, способного обеспечить существование и развитие нового государства. Население малых городов в 1920- 1930-е гг., развиваясь в условиях перехода от аграрного общества к индустриальному, имело пограничное (маргинальное) состояние, сочетая крестьянский традиционализм и пролетарский радикализм. Эта особенность, с одной стороны, значительно ослабляла возможности реализации процесса коммунистического воспитания в отдельно взятом малом городе, где были сильны традиционные цивилизационные установки, с другой стороны - способствовала выбору горожанами «соглашательской» с государством стратегии поведения.

2. Выявлены особенности реализации культурной политики: а) на протяжении исследуемого периода в малых городах был сформирован достаточно эффективный механизм реализации культурной политики государства; б) в качестве одного из результатов культурной политики можно отметить то, что происходил неизбежный процесс урбанизации населения малых городов; в) на фоне урбанизации проявлялось негативное отношение населения как к некоторым мероприятиям властей, так и к отдельным представителям власти на местах, которые энергично проводили политику ломки прежних традиций, взглядов. Проводимые культурные преобразования привели к значительным деформациям ценностных ориентиров и моральных устоев населения малых городов.

3. Дана характеристика качественных изменений в культурной сфере малых городов. Приоритетным направлением культурной политики являлось повышение культурно-образовательного уровня населения малых городов, изначально являвшегося достаточно низким. Деятельность учреждений образования и культпросвета была направлена на ликвидацию безграмотности населения, создание всеохватывающей системы народного просвещения и формирование нового политического мировоззрения советских людей. К концу исследуемого периода культурно-просветительная функция культурно-образовательных учреждений практически была вытеснена идеологической функцией. Действия местных органов власти были подчинены жестким инструкциям сверху, находились под пристальным контролем партийных и силовых органов. В этих условиях большое значение имел качественный состав органов власти малых городов.

4. Изучена реакция населения на действия властей в культурной сфере и охарактеризованы последствия культурных трансформаций 1920-1930-х гг. Осуществляемая региональными и местными органами власти культурная политика вызывала неоднозначную реакцию населения малых городов Красноярского края. Отношение к действиям властей напрямую зависело от общей политической и хозяйственно-экономической ситуации в регионе, от уровня «культурности» самого населения и степени развития городской инфраструктуры. Открытого сопротивления мероприятиям советской власти в малых городах практически не было. В городских сообществах на протяжении исследуемого периода формировалась приемлемая обществом стратегия поведения человека, реализация которой осуществлялась в зависимости от классовой, конфессиональной, возрастной или гендерной принадлежности. Общественный контроль над соблюдением этой стратегии был более жестким, нежели в большом городе.

Основные положения диссертации отражены в публикациях

Научные статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных перечнем ВАК РФ:

1. Холина, М.В. Ломка большевиками РПЦ и православных традиций в Красноярском крае (1920-1930-е гг.). / М.В. Холина // Новый исторический вестник. М.: Новый исторический вестник, РГГУ, 2009. №3 (21). С. 31-41.

Научные статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Холина, М.В. Советская печать и пропаганда в 1920-1930-х годах: региональный аспект. / М.В. Холина // Красноярский край: исторические аспекты территориального, экономического и культурного развития. Тезисы докладов и сообщений научной конференции / В.И. Федорова (отв. ред.). Красноярск, 2006. С. 123-127.

3. Холина, М.В. Изучение мира повседневности жителей малых городов на территории Красноярского края в 1920-30-е гг. (к постановке проблемы). / М.В. Холина // Социально-экономическое развитие Красноярского края, 1917-2006 гг.: материалы VI краеведческих чтений. /Под ред. Ю.Н. Яблокова, Т.Л. Савельевой. Красноярск: ГУНБ, 2007. С. 4-9.

4. Холина, М.В. Изменения в культуре малых городов на территории Красноярского края в контексте советской модернизации 1920-х гг. / М.В. Холина // 1917 год в российской и мировой истории: материалы международной научной конференции / В.В. Гришаев (отв. ред.) и др. Красноярск, 2007. С. 310-318.

5. Холина, М.В. Ликвидация неграмотности в малых городах Енисейской губернии в первой половине 1920-х годов: декларации и реальность. / М.В. Холина // История науки, образования и культуры в Сибири: сборник материалов II Всероссийской научной конференции с международным участием. / Я.М. Кофман (отв. ред.). Красноярск, 2008. С. 154-163.

6. Холина, М.В. Малые города России в 1920-1930-е гг.: социально-культурные аспекты развития (на примере г. Енисейска). / М.В. Холина // Кытмановские чтения «Енисейск: опыт прошлого, настоящее, будущее»: материалы III научно-практической конференции. Енисейск, 2008.

7. Холина, М.В. Исследования истории малого советского города в отечественной и региональной историографии. / М.В. Холина // Современные проблемы науки и образования. М., 2009. №3. С. 167-175.

8. Холина, М.В. Создание системы утверждения советских идеалов через средства массовой информации в 1920-1930-е гг. (по материалам малых городов Красноярского края). / М.В. Холина // Красноярский край: прошлое, настоящее, будущее: материалы международной конференции, посвященной 75-летию Красноярского края. В 2-х томах. Т.2. Красноярск, 2009. С. 115-120.

9. Холина, М.В. Религиозные традиции населения и антирелигиозная политика властей в 1920-1930-е гг. (по материалам малых городов Красноярского края). / М.В. Холина // История образования и науки в Сибири: материалы всероссийских научных конференций с международным участием «История науки и образования» и «Значение исторического образования в развитии гражданского и патриотического сознания в современном российском обществе». Вып. 3 / В.И. Федорова (отв. ред.); ред. кол. Красноярск, 2009. С. 231-235.

Размещено на Allbest.ru