Постапокалиптический сюжет в американском кино: история развития и место в современном кинематографе

Во-первых, вестерн был воплощением идеи manifest destiny (предопределённой судьбы покорителей континента), программным выражением американской идентичности и её же программирующим устройством. Он помогал закрепить «ощущение фронтира» тем, кто уже не застал эпоху освоения земель, при этом мгновенно переводя её хронотоп и типологию персонажей в мифологическое, сказочное пространство. Эту функцию по программированию и укреплению идентичности американской нации теперь во многом выполняет постапокалиптика -- причём по тому же принципу, что и вестерн, но более эффективно. В «постапокалиптике пустошей» были реабилитированы покорение земель и завоевание народов, а также способность странствующего рыцаря-ковбоя быть центром собственной морально-этической системы -- в аморфном царстве беззакония.

Во-вторых, постапокалиптика позаимствовала из вестерна как вещную атрибутику, так и самые существенные сюжетно-идейные элементы, которые и обеспечивают ей сегодня популярность и актуальность. Это фигура народного мстителя-вигиланте, в чистом виде существовавшая в вестерне и размытая до потери художественной действенности в иных жанрах; образ внешней угрозы как неисчислимой и непостижимой орды врагов, также почти исчезнувший и подкосивший этим боевик, военный фильм и приклю-чение; образ внутренней угрозы как опасности немотивированного «хулиганского» насилия; и мотив мастера пистолета и меча, выходящего против бандитов в открытую, и не страшащегося возмездия со стороны анонимной машины принуждения, силовых органов. Разрешает постапока-липсис и проблему любимого американцами огнестрельного оружия; кинема-тограф продолжает насаждать его восприятие как символа мужественности и власти, символа индивидуальной свободы, хотя это противоречит реальным жизненным практикам зрителя. В специфической виртуальной фантазии постапокалипсиса мастерски применять оружие не только разрешено, но и обязательно для каждого.

Выводы третьей главы: постапокалиптическое кино (и неотъемлемые от него тексты в смежных медиа) не только отчетливо отражает состояние современной культуры постмодерна, проблемы и стремления западного человека, его подход к жизни и развлечениям. Фильмы о постапокалипсисе ещё и разрешают (пусть мнимо) противоречия этой современной культуры, дают отдых и утешение зрителю, а возможно, и некое подобие позитивной программы. Эта программа выражает не только ностальгию по несуществующему прошлому и запрос на переработку старых штампов массовой культуры, не только воплощает страхи горожан перед будущим, перед Другим и перед собой, перед властью и анархией, перед ответственностью и безволием. Эта программа позволяет реабилитировать недостающие ценности в новой оболочке, обновить доброкачественные идентификационные модели для кинозрителей, расширить выразительные возможности популярного кинематографа и даже найти выходы из некоторых этических и эстетических тупиков, в которые зашло популярное американское кино в начале XXI века.

В Заключении подведены итоги исследования и сформулированы его основные выводы. Фильмы на постапокалиптическую тематику, не являясь жанром, тем не менее в конце XX и начале XXI вв. сформировали определённую эстетическую цельность в виде по меньшей мере двух формул популярного кино: приключенческий «постапокалипсис в пустошах» и зомби-апокалипсис. Обе эти формулы дают пространство для серьёзных художественных высказываний (конечно же, выходящих за пределы формулы как таковой). Постапокалиптика, отказавшись от публицис-тического пафоса антиядерных фильмов 1980-х, тем не менее способна поднимать серьёзные вопросы и достигать значительной образной выразительности: это и зрелые размышления о человеческой природе -- «28 дней спустя» Д. Бойла и «Дорога» Дж. Хиллкоута (последний основан на романе К. МакКарти, получившем Пулицеровскую премию); и фильмы, по разным причинам оставшиеся на периферии кинопроцесса, такие, как «Тихая Земля» Дж. Мёрфи, «Ной» Д. Бурла, «Нити» М. Джексона; и ранние картины, уже признанные критиками и предвосхитившие формирование постапокалиптики как таковой -- «Взлётная полоса» К. Маркера, «Последняя битва» Л. Бессона, «Ночь живых мертвецов» Дж. Ромеро. И, конечно, многие другие.

Постапокалиптические фильмы представляют собой интереснейшее явление, соединяющее в себе признаки зрелого постмодернизма и острый запрос на реабилитацию старых ценностей и повествовательных стереотипов (это достигается через присвоение элементов старых и когда-то любимых жанров и эстетик). Эти фильмы наглядно отображают новые способы восприятия времени в художественном произведении; обновлённое отношение к выдуманному миру как таковому -- как к самостоятельной виртуальной игровой площадке, где возможно всё, и где можно реализовать самые разные этические и событийные сценарии.

Привлекательность постапокалиптических формул достигается благодаря тому, что они реализуют самые актуальные зрительские запросы последних десятилетий. Они одновременно проговаривают и разрешают насущные конфликты ценностей, свойственные американскому зрителю; позволяют ре-ализовать табуированные, но желанные сценарии, при этом не подрывая, а укрепляя его позитивные установки; наконец, что самое главное -- они служат выразителями ценностных изменений новой эпохи, облекая эти изменения в привычные и приятные зрителю формы.

Изучение кино на постапокалиптическую тематику способно значительно обогатить понимание того, как транформируются и адаптируются к новым условиям киножанры и другие устоявшиеся формы популярного кино; как влияет исторический контекст на киноискусство; как взаимодействует кино с другими видами медиа (два интереснейших постапокалиптических текста 2000-х -- фильм «Дорога» и сериал «Ходячие мертвецы» -- являются адап-тациями романа и графического романа соответственно, а фильм «Книга Илая» является очевидным преемником эстетики видеоигры Fallout, вместе с оммажами фильму «Парень и его пёс» и «Безумный Макс»); как функционируют постмодернизм и интертекстуальность в условиях, когда они являются естественной средой развития, а не вызовом. Наконец, изучение постапокалиптики (и фантастики\фэнтези вообще) сегодня способно раскрыть суть героики нынешней эпохи, заглянуть в горнило её мифотвор-чества. И если многие классики нынешнего кино вдохновлялись порой не столь художественно ценными, но важными для них сериалами и популярными фильмами 1960-1990-х гг., то неизбежно и появление классиков будущих -- для которых именно постапокалиптические фантазии станут катализатором их собственного воображения.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ НАУЧНЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА

Публикации в ведущих российских рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК:

1. Санданов А. Б. В поисках американской идентичности: «постапо-калиптический» фильм как новый вестерн. -- Вестник РГГУ. -- 2013. -- № 7, серия «Культурология. Искусствоведение. Музеология». -- с. 131-139.

Публикации в других изданиях:

1. Санданов А. Б. Зомби-апокалипсис в кино: лекарство от страхов и ролевая модель. -- Искусство кино, №5, 2011. -- с. 56-62.

2. Санданов А. Б. Нужная вещь: что взял у вестерна постапокалипсис -- и зачем? -- Искусство кино, №2, 2012. -- с. 49-63.

Размещено на Allbest.ru