Россия и Нидерланды: межкультурный диалог в историческом аспекте

Следующий случай, иллюстрирующий сложности в межкультурном диалоге, вызванные культурными различиями- дело Arctic Sunrise. Несмотря на то, что в данном инциденте принимали участия не только голландские активисты Green Peace, действия команды были оправданы и признаны рациональными в сложившейся обстановке Нидерландами. Ключевой фактор различия культур здесь - индекс потворства желаниям. Высокий уровень этого индекса в Европе позволил активистам выражать свою позицию теми способами, которые они посчитали адекватными. Однако низкие показателями этого индекса для России обуславливают индифферентное и холодное отношение российских силовых структур и правительства к инциденту как к репрезентации активистской позиции. Другое культурное измерение, отражённое в данном конфликте - это высокий индекс избегания неопределённости в русской культуре. Ценность собственной безопасности выше, чем ценность отношений с другими культурами, поэтому такой способ выражения мысли, хоть не имел цели захвата платформы или нанесения вреда оборудованию, со стороны русских властей был принят как угроза. Отказ участия в судебном заседании по вопросам «временных мер» также можно соотнести с нежеланием подрывать уже принятое безопасное решение. Население России, согласно опросу ВЦИОМ, по большей части поддержало действия властей: 60 процентов опрошенных проголосовали за целесообразность принятых мер, что доказывает культурную мотивированность политического решения в ходе межкультурного диалога.

Два культурных различия, выявленных в ходе исследования этого инцидента, позволяют предвидеть будущие проблемы, с которыми Россия и Нидерланды могут столкнуться в диалоге. Так, разница в уровне индекса избегания неопределённости в бизнес сфере может сказаться на отношениях между начальниками и подчинёнными. Нидерландские начальники склонны уделять больше внимания человеческим отношениям, а русские - поставленным задачам. К тому же, количество официально закреплённых и социальных правил в русской культуре значительно превышает количество правил в культуре Нидерландов, что может стать причиной непонимания. Выражение эмоций также связано с индексом избегания неопределённости: в России выражение эмоций приемлемо и ожидаемо, тогда как в Нидерландах выражение эмоций не всегда проявляется.

Случай с дипломатом Бородиным в 2013 году иллюстрирует другую культурную черту русского общества: высококонтекстность. Среди проанализованных немногочисленных комментариев со стороны российских властей можно заметить следующую тенденцию: ни один из них не выражает открытое выражение недовольства и обвинения, только надежду на разъяснение ситуации со стороны нидерландских властей. Такая тенденция, согласно исследованию Эдварда Холла, характерна для высококонтекстных культур, так как представители этих культур берут во внимание множественные аспекты отношений и редко выступают приверженцами прямой конфронтации. Комментарий Главы парламентского комитета о том, что такие действия нидерландских властей могут быть ответом на задержание активистов Arctic Sunrise, также указывает на другую особенность высококонтекстных культур: оценивание ситуаций или действий с расчётом на другой, глубинный смысл происходящего. Несмотря на то, что нидерландская сторона принесла извинения, в прессе Нидерландов Politie kreeg drie meldingen over "dronken" diplomaat // NRC. 2013 случай был описан не с точки зрения задержания дипломата, а с точки зрения задержания человека, избивавшего жену и детей. Не принимая во внимание аспект правдивости и лживости заявления, можно обратить внимание на культурную черту, которая уже была описана выше. Здесь большую роль играют описанные Рональдом Инглхартом ценности самовыражения, так как включают в себя отстаивание прав человека, вне зависимости от национальности. Однако, с другой стороны, в описанном случае также можно заметить некоторые черты нидерландской низкоконтекстной культуры, а именно превалирование ценности действия над ценностью отношений. В отличие от высококонтекстных культур, низкоконтекстные культуры склонны затрачивать меньше усилий для сохранения отношений. В то же время, выполнение обязанностей и следование правилам имеет большее значение, что и презентуется в данном случае: необходимость укрепления отношений не сыграла роли в принятом решении, когда с некоторой вероятностью под угрозу попали постмодернистские ценности.

Разница между двумя типами культур имеет отражение и в бизнес диалоге стран: разное понимание ценности времени (низкая его ценность в русской культуре и высокая- в нидерландской) и разные приоритеты во взаимоотношениях (чёткое разделение на группы в России и гибкое отношение к формированию групп в Нидерландах) могут усугубить диалог и осложнить отношения в аспекте высококонтекстных и низкоконтекстных культурных особенностей.

Постмодернистские ценности также играли роль в выражении недовольства присоединением Крыма в 2014 году. С точки зрения Европейского Союза, присоединение Крыма противоречит демократическому складу, к которому современные государства должны стремиться, а значит, согласно теории Рональда Инглхарта, Россия движется к патриархальным ценностям, что может нанести ущерб не только людям, проживающим там, но и международному диалогу. Категоричность Нидерландов в этом вопросе во многом может являться результатом развитого европоцентризма- происходящее в России воспринимается через призму собственного развития и политических устоев, а значит, считается противоестественным.

Катастрофа 2014 года раскрыла наибольшее количество культурных особенностей стран. В подобных критических ситуациях особое значение имеет управление межкультурным конфликтом для достижения общей цели. Очевидно, что помимо культурных различий большую роль играют различия в политических взглядах, однако, некоторые линии поведения и отношения населения скорее диктуются культурными факторами.

Критический уровень недоверия, у котором упоминалось выше, был достигнут в ходе расследования происшествия. Следует упомянуть, что в исследованных материалах была обнаружена следующая закономерность: со стороны Российской Федерации все комментарии давались только министрами и главой государства, тогда как комментариев от экспертов в данной области выявлено почти не было. Противоположная ситуация сложилась в Нидерландах в сотрудничестве с другими европейскими странами, расследовавших трагедию: в исследованных материалах можно обнаружить больше комментариев экспертов и ссылок на их комментарии в ходе официальных государственных заявлений. Такие различия указывают на разный индекс дистанцированности от власти в двух культурах. Для культур с более высоким индексом характерно принятие решений и оглашение решений представителями верхней части вертикали власти, поэтому ссылки на мнения тех, кто ниже по должности, в данном случае не приводятся. Низкий индекс дистанцированности подразумевает, что решение принимается и оглашается теми, кто несёт ответственность за тот или иной вывод или действие, чтобы рассредоточить поле ответственности и делегировать некоторые задачи. Именно это различие приводит к разному восприятию информации населением и неравном положении экспертов из страны с низким уровнем дистанцированности от власти: их мнение может не быть воспринятым в стране с высоким индексом, если не исходит от официальных представителей власти.

Другое культурное измерение, которое отражает данная ситуация-это разница между коллективизмом и индивидуализмом. Нидерланды, как и большинство европейских стран, больше направлены на индивидуализм, чем на работу в коллективе, тогда как в России сложилась противоположная традиция. Эта разница выражается в уверенности Нидерландов в собственных действиях в этом кейсе и желании России сформировать собственную группу расследования или принадлежать к уже существующей. С большой вероятностью, именно ценность группы и внутренних отношений с её участниками служит причиной для отказа в экстрадации и оглашения местонахождения подозреваемых, так как они являются частью группы и вне зависимости от того, совершали ли они то, в чём их обвиняют или нет, проявили лояльность внутри неё.

Индекс избегания неопределённости высокий в обоих странах, но для России он существенно выше. Одна из отличительных черт высокого показателя индекса- это открытое выражение эмоций. Так, в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2019 году министр иностранных дел РФ Сергей Лавров можно отметить многочисленные случаи открытого выражения эмоций («Так себя мужики ведут или кто?») [7]. Тон, который был выбран, хоть и звучит обычно для русского сообщества, на самом деле очень эмоционален. Поиск абсолютной правды и беспокойство о ней также является важной частью культур с высоким индексом избегания неопределённости. Эту отличительную черту можно заметить в той же пресс-конференции Сергея Лаврова, в части, где она провёл параллель между делом о крушении Боинга и делом Скрипалей, подвергая сомнению оба расследования и оправданность обвинений. Также при исследовании выступлений обеих сторон было отмечено, что представители Российской стороны ссылаются на международные нормы и законы чаще, чем представители Нидерландской стороны, что также является один из показателей высокого индекса избегания неопределённости.

Отношение к выдвинутым обвинениям как внешнему фактору, повлиять на который невозможно, и сравнивание обвинений с обвинениями в деле Скрипалей предположительно можно также расценивать как репрезентацию показателя низкого индекса потворства желаниям. В последнем конфликте, произошедшим между странами и осложнившим межкультурный диалог, также можно отметить сравнивание обвинений о планируемой атаке с предыдущими обвинениями в адрес России. Наряду с этим, стоит отметить, что такое восприятие информации может быть характерно для высококонтекстных культур.

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что ухудшению межкультурного диалога способствовали не только отдельно принятые политические или экономические решения, но и более глубокий культурный пласт. Проанализировав особенности межкультурного диалога на примерах его ухудшения, можно отметить, что несколько ключевых культурных факторов, оказали влияние на его развитие и восприятие диалога представителями культур. Среди таких факторов можно выделить отличающиеся

1) индекс дистанцированности от власти, репрезентованный в кейсе MH17

2) индекс потворства желаниям, репрезентованный в кейсе Arctic Sunrise

3) особенности высоко и низкоконтекстностных культур, репрезентованные в кейсах конференции 2013 года, дипломата Бородина, Arctic Sunrise и MH17

4) ценности коллективизма и индивидуализма, репрезентованные в кейсе MH17

Также, культуры имеют разные ориентиры: для России это ориентир на выживание, а для Нидерландов- на самовыражение. Именно в этих аспектах разница между культурами полярная, а значит, вызывает непонимание и разную трактовку событий и действий стороны оппонента. Для того, чтобы подтвердить эти выводы мы провели опрос.

Финальным этапом данной исследования является опрос, проведённый среди граждан России и Нидерландов. Были опрошены 50 человек в возрасте от 21 до 50 лет. Выбранные респонденты являются гражданами России и Нидерландов и осведомлены о современной повестке межкультурного диалога между странами. Опрос отражает отношение носителей обоих культур к современному состоянию межкультурного диалога и его осложнениям. Было бы ошибочным предполагать, что действия определённого круга людей могут служить репрезентацией культурных ценностей нации, однако, если действия группы людей поддерживаются населением страны, то можно полагать, что такие действия являются оправданными с культурной точки зрения.

Цель опроса была сформулирована следующим образом: определить отношение населения к осложнениям диалога, чтобы доказать или опровергнуть определённую культурную мотивацию как базис затруднённой коммуникации. Опросы проводились на русском и нидерландском языках, чтобы избежать искажённого понимания заданного вопроса или предложенных вариантов ответа. Опрос состоял из вопросов открытого и закрытого типа.

Проведённые опросы подтвердили выводы, сделанные ранее. Для начала стоит отметить, что процент опрошенных, которые не стали бы доверять новостям со стороны оппонента в обоих случаях очень высок. Это свидетельствует об описанном в начале главе высоком уровне недоверия, который сказывается на восприятии межкультурного диалога представителями культур: так, отношение с большой долей недоверия находит свою репрезентацию и в деле о крушении MH17, и в остальных кейсах, когда обе стороны подозревают друг друга в непрозрачной мотивации действий.

В начале опроса представителям русской культуры было предложено выбрать из предложенных вариантов эпитеты, которые, по их мнению, наиболее точно описывают нидерландскую культуру. Среди прочих самыми популярными ответами было «демократичная» (96%) и «прогрессивная» (61%). Однако, третий по популярности выбранный ответ (38%) - эпитет «распущенная». Также, как и представителям русской культуры, представителям нидерландской культуры было предложено выбрать прилагательные, которые, по их мнению, описывают русскую культуру. Самым популярным прилагательным можно считать «консервативная» (83%), за ней по популярности следуют прилагательные «холодная» и «строгая» (62% каждое»).

Можно отметить, что представление о России у большинства жителей Нидерландов склоняется к негативно-нейтральному, также, как и у жителей России о Нидерландах: об этом свидетельствует высокие процент выбора вариантов «холодная» для России и «распущенная» для Нидерландов. Однако, наибольший процент выбора нейтрально-окрашенных эпитетов «консервативная» и «демократичная» свидетельствует о том, что напряжение в межкультурном диалоге не достигло пика.

Более 60% опрошенных в России полагают, что диалог России и Нидерландов сейчас осложнён, из их числа 80% указали, что осложнение диалога началось в 2014 году после катастрофы MH-17. Осложнение межкультурного диалога заметили 90 процентов опрошенных в Нидерландах, в 96 процентов из них указали, что осложнение диалога началось в 2014 году.

Точкой отсчёта ухудшения отношений обе стороны считают катастрофу MH17, предположительно, потому что из приведённых ранее кейсов она имела наибольший международный и локальный резонанс, а также выявила наибольшее количество культурных различий между странами. Однако, можно отметить, что процент заметивших ухудшение диалога на порядок выше в Нидерландах, чем в России. Это может быть результатом описанного ранее феномена дистанцированности от власти: катастрофа в 2014 году не освещалась так широко в России, как в Нидерландах. При высоком уровне дистанцированности от власти люди, обладающие властью, предпочитают казаться настолько сильными, настолько это возможно, поэтому пресса может не освещать международные конфликты в таком объеме, как страны с низким уровнем дистанцированности от власти. Так, проанализированные нами источники прессы подтверждают это: нидерландское издание NRC публиковали новостные заметки и расследования в своих выпусках с гораздо большей периодичностью, чем издание Коммерсант.

Для подтверждения высокого уровня недоверия между странами респондентам был задан следующий вопрос: «При конфликте между Россией и Нидерландами, склонны ли вы доверять информации от властей Нидерландов?». На него 56% респондентов со стороны России ответили отрицательно, а 28% указали, что не стали бы доверять ни одной из сторон. Говоря о стороне Нидерландов, в вопросе о доверии информации со стороны российских властей 87% респондентов ответили, что не стали бы доверять российской стороне, и 13% не стали бы доверять ни одной из сторон. Ни один респондент не выбрал вариант «доверял бы российской стороне».

Далее было предложено оценить уместность действий российских властей в инциденте с судном Arctic Sunrise. 88 процентов опрошенных представителей русской культуры посчитали действия оправданными, так как они нарушают законодательство Российской Федерации, и только 12 процентов посчитали их неоправданными, потому что они нарушают права человека.С другой стороны, 88 процентов опрошенных из Нидерландов считают, что несмотря на кажущуюся оправданность действий с точки зрения российского законодательства, принятое решение было неправильным, так как идёт вразрез с правами человека.. Такие противоположные мнения являются результатом разных показателей индекса избегания неопределённости, когда для России, где показатель этого индекса очень высокий, ценность безопасности ставится выше нематериальных ценностей. В то же время, реакцию можно объяснить и с помощью теории Инглхарта. Представители культуры Нидерландов склонны к ценностям самовыражения, в то время, как для представителей русской культуры важнее традиционно-рациональные ценности выживания, которые подразумевают под собой сохранение собственных традиций и правил и превалирование их ценности над ценностями других прав. Ценности самовыражения более либеральны, и предполагают, что право на точку зрения и мирный протест не должно караться, потому что верховенствует над другими правами.

По окончании опроса был предложен ряд ассоциации, вызванных у респондентов делом о катастрофе MH17. Среди прочих самыми популярными ассоциациями были «недостаточное количество информации от экспертов (88%) и нечестное расследование (60%). Среди ассоциаций, вызванных у респондентов из Нидерландов катастрофой MH17, лидируют «подделка документов оппонентом» (Россией) и «прямое доказательство вины оппонента», оба варианта набрали 60% ответов. 30% набрал вариант «эмоциональное поведение оппонента».

В вопросе об ассоциациях с катастрофой MH17 в 2014 году со стороны опроса в России лидировали два ответа: нечестное расследование и недостаточно экспертной информации. Согласно описанному ранее течению конфликта, вариант «нечестное расследование» идентифицирует высокий показатель индекса коллективизма: исключение из основной группы влечёт за собой недоверие предоставляемой информации, тогда как высокий показатель индекса индивидуализма со стороны Нидерландов ставит этот вариант ответа на одно из последних мест: нет основания не доверять собственному расследованию. В опросе голландцы также отметили эмоциональность, с которой Российская сторона реагировала на произошедшее и комментировала ситуацию (например, фраза Лаврова о «мужиках»). Высокая эмоциональность свидетельствует о высоком уровне индекса избегания неопределённости, а также о том, что русская культура высококонтекстная. В то же время, эмоциональность Нидерландов отметили меньше, чем 10% респондентов со стороны России. Другой популярный ответ в опросе представителей русской культуры был «недостаточно экспертной информации». Нужно отметить, что изначально предполагалось, что такой вариант наберёт меньшее количество голосов из-за высокого индекса дистанцированности от власти, что предполагает принятие населением информации из уст официальных представителей и восприятие этой информации как заведомо экспертной.

Стоит также отметить, что в некоторых ответах можно проследить ещё одну тенденцию. Так, среди опрошенных представителей русской культуры на вопрос о целесообразности действий российских властей в кейсе Arctic Sunrise 10% респондентов не одобрили действия, так как они нарушают права человека. Все респонденты, давшие такой ответ, моложе 30 лет. Те же респонденты на вопрос о доверии к информации от властей Нидерландов выбрали варианты ответов «Скорее буду доверять» или «Не буду доверять ни одной стороне», никто не выбрал вариант «Не стану доверять информации». Такой тенденции не обнаружено у респондентов опроса на нидерландском языке. Эта тенденция может означать намечающийся сдвиг в ценностях общества, и, вероятно, тенденцию к смене ценностей выживания на ценности самовыражения для более молодого поколения России.

Таким образом, результаты, полученные в ходе опроса представителей обеих культур, позволяют заключить, что в ходе современной истории межкультурный диалог между Россией и Нидерландами действительно осложнён культурными факторами, среди которых мы уже отметили дистанцированность от власти, потворство желаниям, индивидуализм и коллективизм. Эти культурные факторы, хоть и разнятся, при осведомлённости о них со стороны участников диалога, могут поспособствовать налаживанию диалога и взаимопонимания.

В заключение, нам удалось выявить ключевые факторы, которые повлияли на межкультурный диалог между Россией и Нидерландами. Среди таких факторов можно обозначить:

1) дистанцированность от власти, высокий уровень которой в России влечёт контролирование медиа, недостаточное количество информации и осложнённую коммуникацию, препятствующую развитию межкультурного диалога;

2) высокий уровень потворства желаниям со стороны Нидерландов, который идёт вразрез с строгим следованием собственных прописанных правил и приоритетом исполнения их над исполнением внешних правил;

3) высококонтекстность русской культуры, подразумевающая образность общения, низкий уровень конфликтности, высокая эмоциональность против низкоконтекстности Нидерландов с прямолинейностью и большей ценностью действий, чем отношений;

4) приоритет традиционных ценностей и ценностей выживания для России, подразумевающий презервацию традиций и превалированием ценности безопасности над ценностями самовыражения, последние из которых характерны для Нидерландов;

5) коллективизм, характерный для России, способствует фокусировке на иерархии и социальном статусе и индивидуализм, характерный для Нидерландов.

2.3 Перспективы развития хода диалога на основе выявленных тенденций

Совершенно очевидно, что в масштабе и реалиях современного мира поддерживание межкультурного диалога и его налаживание (в случае с Россией и Нидерландами) имеет большую ценность как для политического, так и для экономического и социального дискурсов. В предыдущих параграфах мы рассмотрели основные причины осложнения современного диалога между Россией и Нидерландами, которые, несмотря на их комплексность, могут быть адресно налажены.

Говоря о культурных тенденциях, стоит вновь упомянуть исследование мировых ценностей Роналда Инглхарта, которое описывает культурные изменения в странах с течением времени. Стоит заметить, что, согласно этому исследованию, Россия постепенно движется к ценностям самовыражения и рационального сознания, что и было подтверждено в опросе, проведённом нами ранее. Тенденцию к европеизации ценностей молодых людей в России может привести к налаживанию межкультурного диалога, но мы считаем, что на это не стоит рассчитывать в скором времени, так как скорость смены ценностей для любой страны, отталкиваясь от исследования Инглхарта, невысока. На данном историческом отрезке большую роль играет отличие базовых ценностей. Так, ссылаясь на анализ дела Arctic Sunrise в 2014 году, можно заметить, что для представителей русской культуры важнее ценности безопасности, чем самовыражения. Однако, если предположить, что динамика изменения ценностей останется прежней, то по истечению некоторого времени, такой фактор осложнения межкультурного диалога пропадёт.

Неизменный на данном историческом отрезке для России является фактор дистанцированности от власти ввиду её несменяемости. Этот фактор качественно влияет только на восприятие диалога населением стран и доступность, и открытость информации. Ввиду того, что в культурах с высоким уровнем дистанцированности от власти право принятия решений по большей части сконцентрировано в руках правящей элиты, некоторые непопулярные решения или доказательства вины, как в кейсе крушения малазийского Боинга, не будут явно освещаться в медиа. При прочих равных, неизменность этого фактора будет способствовать повышению недоверия к информации со стороны Нидерландов представителями русской культуры.

Если брать во внимание факторы индивидуализма и коллективизма, то здесь можно предположить, что с улучшением экономических и социальных условий Россия, как в случае с ныне европейскими странами бывшего Советского Союза, склонится к более индивидуалистским взглядам на внешнюю политику и межкультурный диалог, что может привести к лучшему взаимопониманию. Изменения уровня потворства желаниям также можно предположить в случае изменения экономической ситуации в лучшую сторону, однако, при несбыточности этого условия, нидерландской стороне диалога придётся принять ряд правил, актуальный для российской стороны на её территории, что может стать способом укрепления отношений.

Мы считаем, что культурный фактор, который с наименьшей долей вероятности может поддаться изменениям, и о котором странам нужно быть осведомлённым в ходе межкультурного диалога, это фактор высокого и низкого контекста. Так как такие факторы включают в себя наибольшее количество привычек, устоев и норм, формировавшихся на протяжении долгого периода времени и не подверженному экономическим и политическим изменениям, одним из направлений межкультурного диалога стран должно стать преодоление трудностей понимания в этом культурном аспекте. Так, со стороны Нидерландов важным было бы принять отсутствие прямой конфронтации со стороны России и прилагать усилия к сохранению отношений, тогда как со стороны России заявления должны нести в себе более чёткий посыл. При таких условиях возможно будет успешно продолжать межкультурный диалог.

Другой фактор, который мы считаем статичным и не подверженным изменения- это фактор этноцентризма. Этноцентризм влияет на восприятие и передачу информации и является причиной многих конфликтов в межкультурных диалогах стран, и признание его роли в отношениях стран будет способствовать более осторожным действиям в отношении оппонента.

Однако, если обратить внимание на сходства, а не различия, можно отметить схожий уровень избегания неопределённости, что позволяет считать, что представители обеих стран нацелены на максимально точный и эффективный обзор будущих взаимоотношений, который позволил бы избежать неожиданных конфликтов.

Мы считаем, что в условиях многочисленных культурных различий и при современном осложнённом диалоге самым эффективным решением для его налаживания может стать разработка комплексного плана межкультурного диалога, который будет включать в себя несколько аспектов. Первым из них может стать создание учебных пособий о культурных различиях и сходствах России и Нидерландов, целью которого будет ознакомить всех вовлечённых в диалог с его особенностями. В будущем, это позволит подходить к вопросам с большим багажом знаний и, возможно, предотвратить ряд будущих конфликтов, возникающих на почве культурных различий.

Вторым аспектом разработки плана межкультурного диалога может стать разработка путей разрешения уже существующих культурных конфликтов. Так, имея представления о происхождении и истоках разногласий можно прийти к консенсусу с меньшими усилиями и лучшим возможным результатом.

Третьей частью плана межкультурного диалога может стать разработка стратегии дальнейшего диалога. Принимая во внимание высокий уровень избегания неопределённости в обеих странах, разработка плана дальнейшей коммуникации, с учётом истории диалога и его особенностей, могла бы удовлетворить желание чёткого планирования будущих отношений с обеих сторон.

Неизбежность процессов глобализации способна также подтолкнуть развитие межкультурного диалога, так как многие компании становятся международными, а значит, что стейкхолдеров межкультурного диалога России и Нидерландов будет становиться больше с каждым годом. Также, повышение доступности возможности переезда в другую страну увеличит количество заинтересованных в налаживании межкультурного диалога, а значит, интерес к первому пункту предложенного комплексного плана может возрасти. Повышение уровня осведомлённости, в конечном итоге, может привести к стабилизации современного диалога с обеих сторон.

Различия в культурном фоне могут также послужить толчком к развитию для обеих стран. Например, повышение осведомлённости об особенностях высококонтекстных культурах со стороны Нидерландов поможет во внутриполитическом развитии страны, так как на её территории на данный момент проживают многочисленные представители высококонтекстных культур, такие как представители Китая, Арабских и Латиноамериканских стран.

Таким образом, можно заключить, что межкультурный диалог России и Нидерландов может улучшиться с течением времени и принятием комплекса мер. Тем не менее, перспективы налаживания межкультурного диалога и укрепления культурных отношений зависят не только от внешнеполитической повестки, но и от внутренних реформ и эволюции ценностей с обеих сторон.



Заключение

Нельзя отрицать значимость межкультурного диалога в современных условиях: глобализация общества и процессов неизбежно влечёт за собой необходимость в коммуникации. Межкультурный диалог в таких условиях должен стать инструментом налаживания отношений, расширения участия и свобод. Межкультурный диалог России и Нидерландов в современном историческом аспекте имеет большую ценность по многим экономическим, политическим и социальным причинам.

В заключение, можно утверждать, что поставленная цель работы была достигнута. При исследовании, были выявлены ключевые культурные различия России и Нидерландов в контексте современного межкультурного диалога, которые получили подтверждение в проведённом неформализованном опросе.

Обзор хода современного межкультурного диалога, который включил двустороннее исследование аспектов его натяжения, позволил понять динамику отношений в период с 2013 года по настоящее время. Выбор таких временных рамок был обусловлен широким полем для исследований диалога, в связи с недостатком исследований межкультурного диалога в данный временной промежуток на русском языке. В течение этого периода можно заметить стремительное ухудшение отношений, обусловленное многими факторами, в числе которых и культурные различия. В исследовании были рассмотрены такие кейсы как катастрофа MH17, дело Arctic Sunrise, дело об избиении дипломата Бородина, и другие, так как они имели широкий общественный резонанс и послужили источником для исследования многих культурных различий.

В ходе исследования были выявлены основные культурные различия, имеющие влияние на межкультурный диалог. Среди них можно отметить отличающийся уровень дистанцированности от власти (выше у России, ниже- у Нидерландов), разный показатель индекса потворства желаниям (ниже у России, выше- у Нидерландов), разница между особенностями высококонтекстных и низкоконтекстных культур, различный уровень индивидуализма и коллективизма, а также разные ценности, выступающие культурными ориентирами для стран: традиционные ценности для России и пост-модернистские для Нидерландов.

Нельзя исключать влияние этноцентризма на течение межкультурного диалога. Как показывает исследование, многие культурные измерения оппонента воспринимаются через призму собственных культурных измерений, что неизбежно влечёт за собой предубеждения и недоверие со стороны обеих партий. Так, мы смогли заключить, что в ходе современных исторических событий уровень недоверия между Россией и Нидерландами возрос, вместе с уровнем влияния этноцентризма, или, в случае Нидерландов, европоцентризма.

Многочисленные культурные различия проявили себя в кейсах с разной степенью вовлеченности. Так, дело Arctic Sunrise послужило репрезентацией различий в двух культурный измерениях: индекса потворства желаниям и индекса дистанцированности от власти. Неформализованный опрос служит подтверждением того, что в этом кейсе имеют вес именно эти культурные значения: можно отметить высокую процентную разницу между ответами представителей русского и нидерландского культурных сообществ. Для анализа этого кейса были изучены официальные заявления МИД и официальный сайт с стенографией судебных процессов.

Другой значимый с точки зрения насыщенности культурными различиями кейс-это кейс о крушении малазийского боинга над территорией Украины. Для исследования этого кейса были использованы материалы брифингов Министерства Обороны России и Нидерландов, стенографии телефонных переговоров Владимира Путина и Марка Рютте, и материалы о ходе расследования оперативной группы. В этом кейсе получило репрезентацию наибольшее количество культурных препятствий для развития межкультурного диалога, среди который дистанцированность от власти и различный индекс коллективизма и индивидуализма. Культурные различия привели к разному восприятию проблемы в странах, что также нашло отражение в проведённом опросе.

Описанный во второй главе неформализованный опрос служит источником эмпирических данных для подтверждения результатов предыдущего исследования. Опрос показал, что описанные ранее культурные особенности не только ситуативно присутствуют в ходе межкультурного диалога, но и существуют в социокультурном сообществе стран. Респонденты со стороны России или Нидерландов были склонны выбирать ответы, соответствующие предполагаемым культурным измерениям, характерным для этой страны. Однако, была замечена тенденция европеизации более молодого пласта респондентов-представителей русского культурного сообщества, они были более склонны выбирать тезисы, характерные для нидерландской культуры.

В заключение второй части исследования были также выдвинуты предположения о пути развития межкультурного диалога в перспективе. Среди прочих факторов есть те, которые невозможно изменить в национальном сознании, с течением времени или изменением условий, однако, другие, такие как этноцентризм или контекстность культур. Для того, чтобы решать проблемы, возникающие из-за факторов, неподдающихся изменениям, странам нужно будет повышать осведомлённость о культурных измерениях оппонента. Мы также видим перспективы для разработки плана и стратегии развития межкультурного диалога, в основу которого лягут не только многочисленные культурные различия, но и сходства, такие как высокий индекс избегания неопределённости для обеих стран.

Данное исследование может иметь продолжение в виде более глубокого изучения культурных процессов сообществ для определения современного состояния диалога или для прогнозирования возможностей развития межкультурного диалога между странами, а также как начальный этап разработки плана межкультурного диалога России и Нидерландов.



Библиография

Источники:

1. Документы, подписанные в ходе рабочего визита Президента России Владимира Путина в Королевство Нидерландов [Электронный ресурс]/ Сайт Президента Российской Федерации. 8 апреля 2013 года - Режим доступа: http://kremlin.ru/supplement/1435

2. Заявления для прессы и ответы на вопросы журналистов по итогам российско-нидерландских переговоров [Электронный ресурс]/ Сайт Президента Российской Федерации - 8 апреля 2013 года - Режим доступа: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/17850

3. Заявления для прессы и ответы на вопросы журналистов по окончании саммита АТЭС [Электронный ресурс]/ Сайт Президента Российской Федерации. 8 октября 2013 года - Режим доступа: http://special.kremlin.ru/events/president/transcripts/19382

4. Комментарий Главы Парламентского комитета по международным делами Алексея Пушкова [Электронный ресурс]/ Сайт Эхо Москвы. 8 октября 2013 года - Режим доступа: https://echo.msk.ru/news/1173056-echo.html

5. Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи с обвинениями представителей Министерства обороны Нидерландов в отношении России. [Электронный ресурс]/ Сайт Министерства Иностранных Дел Российской Федерации - 20 февраля 2020 года- Режим доступа: https://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/4050783

6. Комментарий Департамента информации и печати МИД России о ситуации вокруг нидерландского судна «Арктик санрайз» [Электронный ресурс]/Сайт Министерства Иностранных Дел Российской Федерации -23 октября 2013 года - Режим доступа: https://www.mid.ru/web/guest/kommentarii_predstavitelya/-/asset_publisher/MCZ7HQuMdqBY/content/id/91266

7. Лавров провел параллель между расследованием крушения рейса MH17 и делом Скрипалей [Электронный ресурс] - 17 января 2020 года - Режим доступа: https://tass.ru/politika/7546041

8. Марина Коваленко. От неба Донбасса до суда Гааги [Электронный ресурс]/ Коммерсантъ- 2020. Режим доступа: https://www.kommersant.ru/doc/4282671

9. Материал периодического издания Нидерландов NRC о деле дипломата Бородина. [Электронный ресурс]/ Сайт NRC. 9 октября 2013 года -Режим доступа: https://www.nrc.nl/nieuws/2013/10/09/politie-kreeg-drie-meldingen-over-dronken-diplomaat-1304357-a410265

10. Материалы пресс-конференции Министра Иностранных Дел Нидерландов касательно дела MH17. [Электронный ресурс]/ Сайт Второй Палаты Парламента Нидерландов. 5 февраля 2020 года - Режим доступа: https://zoek.officielebekendmakingen.nl/h-tk-20192020-31-2-n1.html

11. Материалы расследования дела MH17. [Электронный ресурс]/ Сайт Bellingcat - Режим доступа: https://www.bellingcat.com/tag/mh17/

12. Материалы судебного разбирательства касательно кейса Arctic Sunrise. [Электронный ресурс]/ Сайт Международного Трибунала Морского Права. Режим доступа: https://www.itlos.org/index.php?id=264&L=0

13. Отчёт о состоянии международных отношений с Россией, [Электронный ресурс]/ Сайт Второй Палаты Парламента Нидерландов. 13 мая 2014 год - Режим доступа: https://www.tweedekamer.nl/kamerstukken/brieven_regering/detail?id=2015Z08626&did=2015D17608

14. Распоряжение Президента Российской Федерации от 30.09.2012 г. № 439-рп. О проведении Года Российской Федерации в Королевстве Нидерландов и Года Королевства Нидерландов в Российской Федерации [Электронный ресурс]/ Сайт Президента Российской Федерации. Режим доступа: http://kremlin.ru/events/president/news/16563

15. Социологический опрос, проведённый среди представителей нидерландского и русского культурных сообществ.2020

16. Специальный брифинг Министерства обороны Российской Федерации в связи с катастрофой малазийского «Боинга» в воздушном пространстве Украины [Электронный ресурс]/ Сайт Министерства Иностранных Дел Российской Федерации. 21 июля 2014 год. Режим доступа: https://www.mid.ru/web/guest/maps/ua/-/asset_publisher/ktn0ZLTvbbS3/content/id/677175

17. Телефонные переговоры Владимирова Путина и Марка Рютте [Электронный ресурс]/ Сайт Президента Российской Федерации. 2014 - Режим доступа: http://kremlin.ru/events/president/news/46260

18. Утверждения отчётности Министерства Иностранных Дел Нидерландов за 2015 год. [Электронный ресурс]/ Сайт Второй Палаты Парламента Нидерландов. Режим доступа: https://www.tweedekamer.nl/kamerstukken/brieven_regering/detail?id=2015Z16058&did=2015D38203

https://zoek.officielebekendmakingen.nl/h-tk-20192020-31-2-n1.html

19. Michel Krielers Laat de koning naar Rusland gaan, dat helpt // NRC. 2013. [Электронный ресурс]/ Сайт NRC. Режим доступа: https://www.nrc.nl/nieuws/2013/10/19/laat-de-koning-naar-rusland-gaan-dat-helpt-1304532-a138576

20. Paul Eldering. Nabestaanden MH17-ramp: “Ware toedracht komt dichterbij” // De Telegraaf. 2020. [Электронный ресурс]/ Сайт De Telegraaf. Режим доступа: https://www.telegraaf.nl/nieuws/1405381853/nabestaanden-mh17-ramp-ware-toedracht-komt-dichterbij

Литература

21. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. (Социокультурная динамика России). Т. II. Теория и методология. Словарь. 1998. 600 с.

22. Ахиезер A.C. Глобализация России и человечества. Глобализация и локальная культура. М., 2002. 238 с.

23. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 2-е изд. //М.: Советскии? писатель, 1963. 362 с.

24. Библер В.С. Культура. Диалог культур (опыт определения). // Вопросы философии. 1989. № 6. с. 31-42

25. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. № 6. с. 112-114

26. Гусейнов, A.A. Диалог культур: возможности и пределы // Вопросы культурологии. 2008. № 9. с. 6-10

27. Ерыгин А.Н. Рациональность и самосознание в культуре: феномен России // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. Материалы III Российского философского конгресса (16-20 сентября 2002 г.). Ростов н/Д., 2002.

28. Каган М.С. Глобализация культурных процессов: становление диалогического мышления // Глобализация: синергетический подход: сб. науч. тр.- М.: РАГС, 2002.-С. 373-385.

29. Кара-Мурза А.А. «Новое варварство» как проблема российской цивилизации. М., 1995. 264 с.

30. Козлов В. Судно высшей инстанции // Коммерсантъ - 2013.182. стр.2

31. Кудрякова И.О. Диалог культур в эпоху глобальных рисков // Вестник Российского Философского Общества. 2016. 3(79). с. 57

32. Макбрайд, У. Глобализация и межкультурный диалог // Вопросы философии. М., 2003 - N 1. С. 80-87

33. Мчедлова М. М. От мультикультурализма к межкультурному диалогу: кризис парадигм и поиск новых стратегий // Россия реформирующаяся: Ежегодник-2011 / Отв. ред. академик РАН М.К. Горшков. Вып. 10. М.; СПб.: Институт социологии РАН, Нестор-История, 2011. С. 303-312.

34. Орнатская Людмила Александровна Межкультурный диалог: проблемы и перспективы исследования // Вестник СПбГУ. Серия 6. Политология. Международные отношения. 2014.

35. Россия-Нидерланды: Диалог культур в европейском пространстве. Материалы V Международного петровского конгресса. 7-9 июня 2013 года. Сост. А.В. Кобак, О.Л. Кувалдина. // СПб.: Европейский Дом, 2014. 558 с.

36. Федотова, H.H. Кризис идентичности в условиях глобализации // Человек. 2003. № 6. 59 с.

37. Хазеева А. «Россия и Голландия взаимно выражают друг другу своё недоверие» // Коммерсантъ FM- 2013.

38. Anne van Wijk-Wouters. Van vriendschapjaar tot rampjaar? - Utrecht, 2014 - 142 p.

39. Baranovsky V. Russia: A part of Europe or Apart from Europe? // International Affairs 76(3):443. 2000.458 p.

40. De Vries M. S. Democratic values in times of radical change: A comparison at the local level between Lithuania, Belarus, Russia, Sweden and the Netherlands. // Public Policy and Administration. 2003. №4

41. Doron A., Towards a definition of intercultural dialogue // Peace, Literature, and Art - 2002. Vol.2 - 31 p.

42. Durovik J. Intercultural Communication and Ethnic Identity // Journal of Intercultural Communication, ISSN 1404-1634. April 2008. issue 16.

43. Ganesh S. Positioning intercultural dialogue--theories, pragmatics, and an agenda //Journal of International and Intercultural Communication. 2011. Т. 4. №. 2. p. 81-86.

44. Hall E., Beyond Culture. Anchor Books. 1977. 320 p.

45. Hans Erik Nдss. The Ambiguities of Intercultural Dialogue: Critical Perspectives on the European Union's New Agenda for Culture // Journal of Intercultural Communication, ISSN 1404-1634.- June 2010. issue 23

46. Hofstede G., Cultures and Organizations: Software of the Mind. 3rd Edition// McGraw-Hill USA. 2010. 576 p.

47. Holmes P. Intercultural dialogue: challenges to theory, practice and research. // Language and Intercultural Communication, 14:1- 2014.

48. Inglehart R. Modernization, cultural change, and the persistence of traditional values // American Sociological Review. 2000. № 65, p. 19-51.

49. Inglehart, R. Culture shift in advanced industrial society // Princeton, Princeton University Press. 1990. 504 p.

50. Inglehart, R. Modernization and Postmodernization: Cultural, Economic and Political Change in 43 Societies. //Princeton, Princeton University Press. 1997. 464 p.

51. J. van Ginneken, De schepping van de wereld in het nieuws: de 101 vertekeningen die elk 1 procent verschil maken.// Deventer: Uitgeverij Kluwer, 2002. p. 13

52. Jaap ter Haar, De geschiedenis van Rusland.// Kampen: Kok Omniboek, 2007. p. 181.

53. Kazantsev A.A. New `Dividing Lines' in Europe: A Crisis of Trust in European-Russian Relations / R. Sakwa // Communist and Post-Communist Studies. 2012. № 45. p. 289-293.

54. Liman Man Wai Li,Michael H. Bond. Analyzing National Change in Citizen Secularism Across Four Time Periods in the World Values Survey. 2010. p. 27.

55. Meyer E. The culture map. New York: PublicAffairs. 2014. 288 p.

56. Rossum van W. Legal culture. In: E. Besamusca en J. Verheul // Amsterdam: Amsterdam University Press. 2014. P. 287-296

57. Schwartz S.H. A theory of cultural value orientations: explication and applications // Comparative Sociology. 5 - 2006. 182 p.

58. Sjoerd Beugelsdijk. Nederlandse waarden en normen international vergeleken. // Sociaal en Cultureel Planbureau. 2019 -№9. 30p.

59. Triandis H. Individualism & Collectivism // New Directions in Social Psychology. 1995. 284p.

60. UNESCO Survey on Intercultural Dialogue. United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization, 2018. 57p.

61. Van der Togt T., The impact of MH18 on Dutch-Russian relations [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.clingendael.org/publication/impact-mh17-dutch-russian-relations

62. White Paper on Intercultural Dialogue. Council of Europe Ministers of Foreign Affairs, 2008. 61 p.

63. Zonova T. Cultural diplomacy as a'soft power'tool in the Eu-Russia relations // Rivista di Studi Politici Internazionali. 2013. p. 361-365.



Приложения

Приложение 1 Вопросы, заданные в ходе неформализованного опроса

1) Выберите, пожалуйста, эпитеты, по Вашему мнению описывающие нидерландскую культуру

2) Считаете ли Вы, что отношения между Россией и Нидерландами натянуты? (В случае положительного ответа: когда началось ухудшение?)

3) При конфликте между Россией и Нидерландами, склонны ли Вы доверять информации от властей Нидерландов?

4) В 2012 году на нефтяной платформе на территории РФ произошло задержание российскими властям активистов Green Peace, пытавшихся мирно протестовать против избыточной добычи нефти. Власти РФ трактовали это как нарушение закона об исключительной экономической зоне. Такие действия я считаю:…

5) Какие ассоциации вызывает у Вас дело о катастрофе MH17?



Приложение 2 Ответы респондентов опроса



Размещено на Allbest.ru

...