Роль Кавказа в передовой культуре России

Выражение общественных чувств и мыслей становится одной из главных черт устного поэтического творчества горцев. От имени класса угнетенных крестьян ведется рассказ в адыгских «Плач крепостных», «Князь и пахарь», в кумыкской балладе «Бий и казак», в аварской песне «Мечта бедняков», в даргинской -- «Пахарь, сеятель и жнец», в чечено-ингушских - «Песня из времен борьбы вольных горцев с феодалами», «Князь Кагерман», ногайской - «Певец и волк» и т. д.

Народная идеология осуждала набеги и разбои, организуемые феодальной знатью, открыто заявляла о неисчислимых бедствиях, которые они приносили народу. К песням на эту тему относятся дагестанская «Муртуза-Али и Месуда», карачаево-балкарские «Сарыбий» и «Карабин», «Татаркан», адыгская «Ночной налет», чеченская «Об Алхаштой-Алхе» и др.

Неоднозначно отражался в фольклоре и образ Шамиля. Сначала оп описывался в сказаниях как народный герой. Однако со временем, когда оформился теократический режим, а правящая верхушка имамата, по существу, превратилась в новоявленных феодалов, фольклор горцев заговорил другим языком: появились упреки и укоры в адрес Шамиля.

В целом в первой половине XIX в. ведущее место во всем горек м фольклоре стала занимать историко-героическая тема, так как необходимость ее расширения и обогащения вызывалась самой действительностью - борьбой против царского самодержавия и местных феодалов- угнетателей.

Первые попытки создания письменности. Первым, кто составил адыгскую (черкесскую) азбуку (около 1821 г.), был шапсуг Эфенди Магомет Шапсугов. Однако из-за противодействия мусульманского духовенства азбука эта не получила применения18. В конце 30-х годов XIX в. Грацилевский составил черкесский алфавит, по которому оп обучал русскому и черкесскому языкам военнослужащих-черкесов Кавказского горского полуэскадрона. Почти в это же время Хан-Гирей составил черкесскую азбуку, при помощи которой он записывал кабардино-черкесские предания, песни и сказания. В результате происходивших в первой половине XIX в. прогрессивных в своей основе изменений в экономике и культуре пародов Северного Кавказа появилась потребность в создании своей письменности. В Дагестане дальнейшее развитие в это время получила письменность на местных языках, основанная на арабской графике (так называемая аджамская система письма). В это же время с помощью русских ученых и передовой интеллигенции были сделаны попытки создания письменности у адыгов и осетин.

Будучи убежденным в том, что без введения письменности на родном языке «народ черкесский никогда не достигнет благодетельной степени» Хан-Гирей обратился к помощи правительства России в этом благородном, «спасительном» для черкесов деле.

Большой вклад в разработку письменности кабардино-черкесского языка и истории адыгских народов внес Ш. Б. Ногмов (1794-1844). Он обучался в медресе аула Эндери (Дагестан), однако не стал муллой, а поступил на русскую военную службу. В 1830 г. Ногмов в составе лейб-гвардии Кавказско-горского полуэскадрона уехал в Петербург. Здесь с большей силой пробудилось у него давнишнее желание написать грамматику кабардино-черкесского языка. В свободные от службы часы Ногмов усиленно изучал русский язык. Здесь же он познакомился с крупным ученым, известным востоковедом Ф. Шармуа, заведовавшим кафедрой персидского языка в Санкт- Петербургском университете. В 1835 г. Ногмова перевели на Кавказ, в Тифлис, где он познакомился с академиком А. М. Шегреном, ставшим его руководителем и наставником. Одним из первых рецензентов и советчиков Ногмова был и его соотечественник Д. С. Кодзоков, вернувшийся после окончания Московского университета на родину. Д. С. Кодзоков просматривал рукописи Ногмова и высказывал ему свои замечания. Он высоко ценил усидчивость, трудолюбие Ногмова .и его парность идеалам науки. В 1840 г. Ногмов закончил свой большой научный труд «Начальные правила кабардинской грамматики», составленный па русской графической основе, который, однако, был опубликован лишь в советское время 19.

Всю свою кипучую деятельность Ногмов посвятил делу просвещения родного народа. В предисловии к адыгской грамматике он с сожалением отмечал, что «соотечественники мои до сих пор не только не имеют никакой письменности, даже никакой грамматики». Твердое убеждение, что придет время, когда все адыги примутся за грамоту, дало Ногмову силу л решимость в 30 лет изучить русский язык, написать кабардинскую -грамматику и историю адыгейского народа, чтобы «приохотить» кабардинцев «». умственным занятиям». В предисловии к грамматике Ногмов писал: «Я сделал, сколько мог, и старался сделать сколь возможно лучше. Молю Проведение и единого бога, чтобы явился мне последователь в любви к народному языку... но последователь более искусный и сведущий. .»

Заслуга разработки осетинского алфавита на основе грузинского письма принадлежит учителю Тифлисской духовной семинарии Ивану Георгиевичу Ялгузидзе (родился в 1775 г.), выходцу из Южной Осетии. Полученное Ялгузидзе образование, знание им языков (осетинского, грузинского и русского), популярность его в среде родного народа давали ему возможность выступать в роли посредника между русско-грузинскими властями, с одной стороны, и осетинскими обществами - с другой.

Работая в Тифлисской духовной семинарии, где он занимался с находившимися там учениками- осетинами, Ялгузидзе в 1820 г. разработал осетинский алфавит на основе грузинского письма и составил первый осетинский букварь, изданный в 1821 г. в Тифлисе. По этому букварю причетники обучали осетинских детей грамоте на родном языке при церквах и монастырях. Составление первой научной грамматики осетинского языка, публикации ряда содержательных работ по этнографии народов Северного Кавказа связаны с именем академика А. М. Шегрена. L844 г. в издании Академии наук вышел его труд «Осетинская грамматика с кратким словарем осетинско-русским и российско-осетинским», не потерявший до сих пор своего научного значения. Осетинский алфавит на русской основе, составленный 'Шегреном, сыграл большую роль в развитии осетинской письменности.

Значение деятельности русских писателей на Кавказе для становления горской литературы. Известно, что о Кавказе русская художественная литература начала писать еще в XVШ в. Это были редкие упоминания, ограничивающиеся обобщенными образами его природы и его народов. С самого начала XIX в. интерес русского общества к Кавказу сильно возрос. Наряду с книгами краеведческого характера стали появляться и художественные произведения о народах Северного Кавказа.

Передовые прогрессивные деятели России, посетившие Кавказ, не только гуманно и с глубоким сочувствием относились к горцам, но и пристально изучали их историю, быт, нравы и культуру. На новом материале, почерпнутом из кавказской действительности, русские писатели создавали в своих произведениях исполненные реалистической силы образы простых горцев и тем самым способствовали росту интереса и симпатий общественности России к горским народам Кавказа. Одним из первых в XIX в. к теме о Кавказе обратился В. Т. Нарежный. В своем романе «Горный год, или Горские князья» 21 он в иносказательной форме подверг критике кавказскую администрацию. В роман А. А. Шишкова «Катевана, или Грузия в 1812 г.» о предыстории восстания крестьян в Кахетии включены эпизоды из жизни горцев Дагестана, в которых автор выступает сторонником народоправия, раскрывает отрицательные стороны общинного правления («джамаата»), оставаясь в то же время благосклонным, в общем и целом, к правовым и гражданским установлениям горцев. И, что особенно важно, он убеждает читателя, что антирусские настроения более всего свойственны тем феодальным владетелям, которые потеряли политическую власть, в то время как широкие народные массы выступают за сближение с Россией. В поэмах «Дагестанская узница» и «Лонский» А. А. Шишков дает интересное описание горцев, верит, что со временем горцы Кавказа целиком отдадутся мирным занятиям22.

Известно, что большой вклад в развитие литературы и научных знаний о Кавказе внесли декабристы, сосланные туда и проживавшие среда его народов многие годы. Особое место занимает среди них А. А. Бестужев-Марлинский (1797-1837), приговоренный к каторжным работам и вначале сосланный в Якутск, но позже, в 1829 г., переведенный рядовым на Кавказ. А. А. Бестужев-Марлинский был одним из популярнейших писателей романтического направления, имел многочисленных последователей и подражателей. Кавказская тематика занимает в его творчестве одно из главных мест. Горцам Северного Кавказа посвящены «Письма к доктору Эрману», «Письма из Дагестана», повести «Аммалат-бек», «Мула Hyp», «Рассказ офицера, бывшего в плену у горцев», «Шах Гусейн» и др.23

С исключительной внимательностью и достоверностью писатель отражает этнографические, обрядовые и семейно-бытовые стороны жизни горцев, постоянно подчеркивает своп симпатии к горским народам Кавказа и столь же решительно осуждает политику царского самодержавия. «Я вижу Кавказ, - писал он в одном из своих посланий братьям Полевым, - совсем в другом виде, как воображают его себе власти наши»24

В 1844 г. был опубликован роман «Проделки на Кавказе» связанной родственными узами с декабристами Екатерины Петровны Лачиновой (под псевдонимом Хамар-Дабанов). Муж ее - генерал П Е. Лачинов служил в отдельном Кавказском корпусе. Это обличительное произведение имело большой успех среди читателей (за полтора месяца было продано 300 экземпляров), но вызвало негодование Николая I - почти две трети тиража было изъято из книжных магазинов и уничтожено. Автора отдали под полицейский надзор. Хорошо, что III отделение с.е.и.в. канцелярии не догадалось, что за образом главного героя романа Александра Пустогородова был сокрыт ссыльный декабрист А. А. Бестужев-Марлинский, а имя автора Хамар-Дабанов есть название хребта в Восточной Сибири, через который шли на каторгу декабристы25.

К поэтам романтического направления, писавшим о народах Северного Кавказа, относится и И. Т. Радожицкий, хорошо знавший горцев. Он не был профессиональным литератором, а, служа в армии, попутно занимался литературой, этнографией и ботаникой. Им написаны «черкесская повесть в стихах» под названием «Али-Кара-Мирза», повесть «Кыз-Брун» по мотивам кабардинского фольклора26.

В подражательном духе пушкинскому «Кавказскому пленнику» написана поэма П. Иноземцева «Зальмара» и другие его произведения.

В 1842 г. издается «Последний Хеак» В. Зотова. Это произведение посвящалось памяти А. С. Пушкина, А. А. Марлинского, М. Ю. Лермонтова. Поэт относится к горцам с любовью и состраданием, его симпатии и сочувствие на стороне раба Хеака и его престарелого отца. Натухаевцев (одно из адыгских племен) он называет «Кавказа храбрые сыны», -а племя хеаков - «племенем удальцов».

Все произведения, посвященные Кавказу, вызывали живой отклик великого русского революционного демократа В. Г. Белинского. «Доморощенными Куперами» называл он авторов, изображавших в своих произ ведениях нравы и обычаи горцев, не раскрывая их характера. Он выступал против одностороннего изображения действительности 27

В 1848 г. в журнале «Современник» был издан «Рассказ лезгинца Асана о похождениях своих» известного филолога В. И. Даля. В образе Асана писатель вывел благородного разбойника, грабившего богачей и помогающего бедным 28.

Кавказская тематика привлекала внимание журнала «Современник». «Всякая весть о Кавказе, как бы она ни была недостаточна и обрывочна,- подчеркивалось в журнале, - возбуждает живейшее любопытство», ибо события, происходившие на Северном Кавказе, вызовут «важные изменения для будущих сношений между народами» 29.

Значительная часть поэтов и писателей являлась представителями так называемой массовой кавказской романтической литературы, которая была в основном подражательной. Подражали Пушкину, Лермонтову, особенно Бестужеву-Марлинскому.

Восточный стиль, романтические каноны, резкое деление персонажей на «идеальных героев» и отталкивающих типов, говоря словами В. Г. Белинского, «изображение неистовых страстей и неистовых положений» составляли основу манеры письма этого направления в литературе.

Но, несмотря на тематическую узость и художественные недостатки, все эти произведения сыграли известную положительную роль в ознакомлении русской читающей публики с образом жизни кавказских горцев и в конечном итоге способствовали сближению и взаимопониманию русского и горских народов.

Основу же литературы о Кавказе и его народах в первой половине XIX в. составляет творчество А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и А. И. Полежаева.

Выдающийся русский поэт А. И. Полежаев (1804--1838) был сослан на Кавказ Николаем I за сатирическую поэму «Сашка». На Северном Кавказе он служил рядовым Московского полка с 1824 г. Здесь он написал стихи и романсы «Ночь на Кубани», «Черная коса», «Тарки», «Пышно льется светлый Терек», «Акташ-Аух», «Казак», «Из послания к А. П. Лозовскому», поэмы «Эрпели», «Чир-Юрт», «Герменчугское кладбище» и др. В них дано правдивое изображение народов Северного Кавказа. Здесь, на Северном Кавказе, поэт мечтал о счастливой стране, где б люди жили не врагами, без права силы и войны.

Глубоко знал жизнь народов Кавказа великий русский писатель А. С. Грибоедов. Он внимательно присматривался к их жизни. В стихотворении «Дележ добычи» он не просто описывает процесс раздела награбленного добра и пленниц, а пытается объяснить те социальные и национальные предпосылки, исторически определявшие эту сторону жизни горцев, и прямо говорит о сословном неравенстве в горском обществе. Уже говорилось, какое место в творчестве А. С. Пушкина занимал Кавказ. «Он один только певец Кавказа, - писал о Пушкине Н. В. Гоголь, - он влюблен в него всею душою и чувствами».

С Кавказом неразрывно связана судьба великого русского поэта М. Ю. Лермонтова.

Он хорошо знал историю, фольклор, нравы и обычаи народов Кавказа. Поэт писал в стихотворении «Тебе Кавказ, суровый царь земли!»:

От юных лет к тебе мечты мои Прикованы судьбою неизбежной...

На севере, в стране тебе чужой,

Я сердцем твой - всегда и всюду твой.

Начиная с юношеских лет, Лермонтов увлеченно и покоряюще пишет о горцах. Им посвящены множество поэм и стихотворений: «Черкесы», «Кавказский пленник», «Каллы», «Аул Бастунджи», «Хаджи Абрек», «Демон» и др. Фольклорные источники использовались поэтом для выражения основных его мотивов и идейно-художественных устремлений, способствующих воссозданию национального характера, для историко-этно-графических деталей и эпизодов произведений. Значительным было влияние побывавших на Кавказе русских писателей на горцев. Известно, что, находясь в Дербенте, А. А. Бестужев-Марлинскнй был в дружбе с «алимами» Назарали Абдуллой, Мирза-Магомедом и другими. Близок он был и со многими местными жителями, встречался и с горцами во время многократных поездок в нагорный Дагестан и всегда оказывал благотворное влияние, способствовал расширению их знаний о России и русском народе. И не случайно один из героев, имея в виду горцев Дагестана, говорит: «Чаще всего мои хозяин и его гости расспрашивали меня о моем отечестве - и, качая головами, слушали мои ответы»33. Жители Дагестана отвечали писателю-декабристу взаимностью. Он был любимцем жителей Дербента. когда он уезжал жители «верхом и пешком [следовали] за дорожной повозкой верст 20 до самого Самура, палили из ружей... пускали ракеты, били в бубны, пели, плясали, каждый провожал по- своему». Ни с чем несравнима любовь горцев к «приемным сынам Кавказа» А. С. Пушкину и М. Ю. Лермонтову. Говоря словами армянского поэта О. Туманяна, «великое дело быть приемными сынами Кавказа».

Под влиянием русской литературы зародилась своя национальная литература у некоторых народов Северного Кавказа. Адыгские писатели встречали со стороны передовых деятелей русской культуры самое чуткое внимание и поддержку. Им помогали печатать свои произведения в русских изданиях. Еще в 1825 г., по словам русского писателя С. Д. Нечаева, Ш. Б. Ногмов сочинял «небольшие поэмы»34. В 1837 г. в честь приезда академика А. М. Шегрена он сочинил «Хох» - здравницу на кабардинском языке.

В первом томе «Современника», изданном в 1836 г. А. С. Пушкиным, наряду с произведениями В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя была опубликована повесть адыгского писателя Султана Казы-Гирея «Долина Аджигутай». С большим лиризмом описывает автор дорогую ему природу Кавказа. А. С. Пушкин помог адыгскому автору напечатать свою работу и дал высокую оценку произведению и языку, которым оно написано: «Вот явление, неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей, черкес изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно. Мы ни одного слова не хотели переменить в предлагаемом отрывке»". Эта повесть Казы-Гирея была высоко оценена и В. Г. Белинским. «„Долина Аджигутай", - писал он, - примечательна, как произведение черкеса, который владеет русским языком лучше многих наших почетных литераторов».

1841 г. в журнале «Русский вестник» была опубликована первая историческая повесть «Черкесские предания» видного адыгского писателя Хан-Гирея. В основу повести легли местные предания, повествующие о борьбе адыгов с иноземными захватчиками. Его перу принадлежат также очерки «Князь Канбулат», «Наездник Кунчука», «Князь Пшьской Аходягоко», в которых в художественных образах воплощены жизненные противоречия, изображена деятельность отдельных горцев, социальных типов.

Несколько рассказов и художественных произведений в русской прессе опубликовал в эти же годы видный адыгский писатель Адиль-Гирей. В основу его рассказов «Сулейман-эфенди», «Жена черкеса», «Рассказ аварца» и др. положены подлинные события37. При этом он умело облекает изображаемые события в художественную форму, используя для этого то диалог с зачином и концовкой, то эпистолярный жанр.

Наука. Просвещение. Печать

Роль русских ученых в изучении Северного Кавказа. Дореформенный период был временем дальнейшего открытия и изучения многих природных богатств Северного Кавказа и самобытной культуры его народов.

Продолжая начатое еще в XVIII в. изучение природных богатств края, Российская Академия наук в 1829 г. организовала экспедицию для изучения Приэльбрусья. К участию в экспедиции были привлечены ученые: физик Ленц ботаник Майер, геолог Вансович, зоолог Менетри-и др. Экспедиция обследовала в районе Эльбруса источники, камни, руды. В районе Карачая были обнаружены серебросвинцовые руды, каменный уголь и другие природные богатства.

Начиная с 1800 г. несколько путешествий по Северо-Восточному Кавказу совершил врач, ботаник, этнолог, член-корреспондент Российской Академии наук X. X. Стивен. В 1825-1826 гг. совершил путешествие по Дагестану выдающийся русский естествоиспытатель, академик Э. И. Эйхвальд. В 1833 г. проводил топографические работы в Дагестане Ф. И. Гене. В 30-х годах XIX в. по Западному Кавказу с зоологической целью путешествовал А. Нордман 38. «Хозяйственное описание Предкавказья по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и домоводству» создал И. В. Ровинский. «Географическо- статистическое обозрение земли, населенной народом адыхе» и «Топографическое описание Северной покатости Кавказского хребта от крепости Анапы до истока реки Кубани» издал Г. В. Новицкий.

Заметную роль в распространении научных медицинских знаний на [Северном Кавказе сыграли русские врачи. В 1847 г. в Дагестане при ocaдe аула Салты великий русский хирург Н. И. Пирогов впервые в истории войн применил эфирный наркоз. После этого свыше 600 операций род наркозом он провел в Темир-Хан-Шуре, Дербенте, Казикумухе и других местах39а. Слава о «чудесном докторе» (так называли горцы Пирогова) распространилась по всему Дагестану. К нему обращались местные жители, и он оказывал им посильную медицинскую помощь. Многое сделал Пирогов для обучения научным методам лечения горских врачей (хакимов). Известно, что ассистентом его в 1847 г. был Гаджи Муртузалиев из селения Бутри (Акушинский район). В середине XIX в. на Северном Кавказе работали и другие русские врачи.

Однако наибольшее внимание в русской науке в это время было уделено изучению истории языка и этнографии народов Северного Кавказа. В 1800-1808 гг. экспедиция языковеда-ориенталиста Ю. Клапрота дала материал для ряда языковедческих работ. Собранный им материал освещал, кроме того, и многие стороны быта адыгов, карачаевцев, балкарцев, осетин и других народов. В 1820 г. описание чеченцев, северокавказских армян, осетин, адыгов, караногайцев, абазин и др. составил А. Ф. Реб-Вов396. Ценные сведения экономики, истории и этнографии народов Южного Дагестана собрал во время своего путешествия в 1826-1828 гг. по Восточному Кавказу выдающийся русский ориенталист И. Н. Березин40. Интересные сведения об экономике Дагестана содержатся в труде Р. Евецкого, посвященном статистическому описанию Закавказья.

Значительный вклад в изучение истории и быта горских народов Северного Кавказа внесли декабристы и близкие к ним прогрессивные деятели России. Они требовали серьезного и правдивого описания кавказских народов и событий, происходящих в крае. А. А. Бестужев- Марлинский считал, что о Кавказе надо писать «дельно... и рассказывать с умением». Декабристы И. Г. Бурцов, В. Д. Сухоруков и другие подвергали критике статьи, опубликованные в газетах «Русский Инвалид», «Северная стрела», за допущенные фактические ошибки. В Дагестане Муравьев составил турецкую грамматику и словарь языка тарковских кумыков. По этой грамматике и словарю изучали кумыкский язык А.П.Ермолов, А. С. Грибоедов и др. В Тарках Н. Н. Муравьев занимался археологическими изысканиями и сбором этнографического материала. Большой научный интерес представляют произведения А. И. Якубовича («Отрывки о Кавказе», содержащие ценные этнографические данные о карачаевцах и абхазцах), И. С. Бурцова («Бой полковника Тихвицского с закубанскими черкесами», сочинение, характеризующее некоторые стороны экономики и быта северо-западных адыгов), В. С. Толстого («Тагаурцы», «Из служебных воспоминаний», «Поездка в Осетию в 1847 г.»), А. О. Корниловича («Записка об управлении Кавказом»).

Весьма интересны для раскрытия экспансионистских планов правящих кругов Англии на Кавказе критические замечания А. С. Норова на книгу Дж. Бела «Журнал резидента в Черкесии за годы 1837-1838 и 1839» (Лондон, 1840) ".

В 1823 г. в Москве было опубликовано сочинение служившего на Кавказе долгие годы С. М.

Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» (в 2-х томах). В ней наряду с описанием быта, нравов, обычаев адыгов, осетин, чеченцев, поганцев, кумыков и других народов Дагестана характеризуется общественный строй народов Северного Кавказа. Работа Броневского получила в свое время широкую известность и, по существу, сделалась на долгие годы главным источником, из которого черпались сведения о Северном Кавказе.

В 1834-1835 гг. в Петербурге была опубликована обширная работа П. II. Зубова «Картина Кавказская» (в 4-х частях) 45. Хотя эта работа в основном была компилятивной, но по шпроте охваченных вопросов и приводимых материалов она не лишена определенного интереса. Весьма ценными являются труды Г. Гордеева, посвященные изучению истории быта, обычаев, вероисповеданию осетин. Интересные данные об Осетии содержат и работы А. Г. Яновского, М. Бенедиктова («Взгляд на Кавказских горцев» и др.), в которых даны сведения о народах Северного Кавказа с их расселением и характеристикой их управления, описанием хозяйства, обычаев, религии и нравов. В первой половине XIX в. над историей народов Кавказа трудился академик П. Г. Бутков. Его трехтомный труд «Материалы для новой истории Кавказа с 1772 по 1803 г.» (СПб., 1869. Т. 1-3) до сих пор представляет весьма ценный свод исторических известий о народах Кавказа.

Богатые сведения о социальных отношениях народов Дагестана содержатся в работах А. А. Неверовского, М. Б. Лобанова-Ростовского в других. В те же годы было написано большое число исторических сочинении, посвященных истории проникновения и развития мюридизма на Кавказе и борьбе горцев под водительством Шамиля. Таковы сочинения Д. Тихонова, Ф. Симоновпча, А. Сереброва и многих других авторов. Цепные сведения о истории и этнографии чеченцев имеются в книге М. Я. Ольшевского «О происхождении, образе жизни, нравах и обычаях чеченцев», печатавшейся в различных изданиях, в статьях Иванова в «Москвитянине» (1841), И. Н. Норденстама.

Описание осетин-дигорцев и «живущих за Кубанью народов, начиная от Эльбруса до Анапы» составил А. М. Шегрен51. Изучение русскими учеными истории и этнографии горских народов, организация школ, развитие печати и т. п. являлись идейно-культурными предпосылками зарождения у одних и дальнейшего развития у других народов исторической науки.

Зарождение исторической науки у адыгов. Важным моментом в развитии общественной мысли, зарождении науки явились исторические сочинения адыгских ученых.

Видным общественным деятелем в Кабарде был Измаил-бей Атажукин, получивший светское и военное образование в России. Он - подполковник русской армии, участник многих военных походов Л В Суворова. Его активная общественная деятельность развернулась после возвращения в 34 г. на Родину, где он возглавил борьбу как против протурецки настроенных князей, так и против царских войск, жестоко подавлявших восстание в Кабарде в 1810 г. Все эти события ярко отразились в составленной Атажукиным «Записке о беспорядках на Кавказской линии и о способах прекратить оные». Она служит ценным источником по общественно-политическому строю и обычному праву адыгов, показывает угнетенное положение крестьян.

Крупным историком п этнографом народов Северного Кавказа в первой половине XIX в. является адыгский просветитель, историк и этнограф Хан-Гирей53. В 1836 г. он завершил написание своего основного труда «Записки о Черкесии». Замечательная историко-этнографическая работа об адыгских народах находилась в архиве Военного министерства без использования до 1958 г., когда ее обнаружил советский историк В. А. Дьяков. В первой части описываются природноклиматические условия, духовная жизнь черкесов, их общественно-экономические отношения и т. д. Вторая часть посвящена материальной культуре, семейному и общественному быту54. Третья часть рукописи, к сожалению, пока еще не найдена. Социально-экономический строй адыгских народов Хан-Гирей характеризует как феодальный, но при этом отмечает своеобразие общественных порядков абадзехов и шапсугов. Хан-Гирей был также талантливым этнографом. Он описывает вопросы материальной и духовной культуры, подчеркивает различие крестьян и феодалов в жилищах, в вооружении, в домашней утвари, пище, одежде и т. д. Представляют интерес страницы, посвященные обрядовым, военизированным играм, которые способствовали боевой подготовке горцев.

Хан-Гирей высказал ряд интересных предположений по преобразованию внутреннего устройства адыгских обществ. Они изложены в его «Проекте Положения об управлении горскими народами», в котором он предлагал провести судебную и административную реформы. Своими трудами, которые являются ценнейшим историческим источником, Хан-Гирей внес большой вклад в развитие кавказоведения и положил начало адыгской историографии.

«История адыгских народов» выдающегося историка Кабарды Ш. Б. Ногмова была основана на большом и ценном фольклорном материале и других исторических источниках. Труд Ногмова был завершен в 1843 г., а в 1844 г. он повез свою «Историю» для представления в Российскую Академию наук.

В 1847 г. в издававшейся в Тифлисе газете «Закавказский вестник» появилась серия его статей под общим названием «О Кабарде». Это была первая публикация «История адыгейского народа» (полное издание ее было осуществлено во второй половине XIX в.).

В своем труде Ногмов старался осмыслить исторические корни дружбы России и Кабарды, он прославлял их многовековое содружество, рассказывал о совместной борьбе против иноземных захватчиков55. Присоединение адыгов к России в 1557 г. Ногмов рассматривал как важнейшее событие в истории адыгов: «Народ был обрадован союзом и покровительством РОССИИ», - писал он. Ш. Б. Ногмов осуждал междоусобия князей: «Сами князья были причиной бедствии своей Родины; спор за право владения никогда не прекращался. Не находя достаточно сил в земле своей, они призывали чуждые племена и под предлогом, что отыскивают законное достояние, предавали свою землю на разграбление иноплеменникам».

Развитие исторической науки в Дагестане. В первой половине XIX в. дальнейшее развитие в Дагестане получила историческая наука. Здесь по-прежнему писались исторические сочинения на арабском языке. Однако наиболее выдающимся событием этого времени было то, что впервые за всю многовековую историю были опубликованы в русской печати произведения дагестанских авторов. В 1846 г. в газете «Кавказ» были помещены очерки ученика Тифлисской гимназии Шарапела Айгони о легендарном Шах-наме и о нашествии на Дагестан Надир-Шаха - «завоевателя вселенной». Однако наибольшим вкладом в историческую науку является не потерявшая до настоящего времени научной ценности работа Д.-М. Шихалиева «Рассказ кумыка о кумыках». Автор ее Девлет-мирза Шихалиев, уроженец сел. Эндери, получил образование в России. В 40-х годах XIX в. в чине майора он состоял при Отдельном Кавказском корпусе в должности «пристава кара-ногайского народа». В 1848 г. в ряде номеров газеты «Кавказ» был опубликован очерк Шихалпева (без подписи). Это было первое произведение на русском языке, написанное «природным кумыком». В статье была сделана попытка осветить происхождение кумыков и их историю, но наибольшую ценность представляет освещение классовых и сословных отношений у кумыков.

В первой половине XIX в. было завершено крупное исследование на фарси уроженца Дербента Мухамеда Гайдара Ибн-Хаджи-мирза Визирова о событиях после смерти Надир-шаха. Рукопись книги, врученная автором окружному начальнику г. Кубы в 1838 г., к сожалению, пока не обнаружена. В своем отзыве на это исследование выдающийся просветитель, ученый-философ Мирза-Фатали Ахундов писал: «История сия... довольно важна и полезна».

В эти же годы в Дербенте трудился историк, корреспондент Казанского университета мулла Таги. Знаток арабского и персидского языков, известный на восточном Кавказе ученый-мулла Таги передал хранившуюся у него рукопись «Дербент-наме» профессору Петербургского университета М. А. Казем-беку (кстати сказать, тоже уроженцу Дербента). Последний, как известно, осуществил ее перевод на английский язык и издал в Петербурге в 1851 г. Еще раньше была сделана попытка перевести «Дербент-наме» на русский язык (ее переводили известный историк Азербайджана А. К. Бакиханов и Н. Н. Муравьев). В 1829 г. на страницах «Тифлисских ведомостей» была опубликована лишь вступительная часть этой книги.

Особое место в творчестве зарождающегося на Северном Кавказе просветительства занимали вопросы, связанные с отношением к России. Адыгские деятели Хан-Гирей, Султан Адиль-Гирей, Казы-Гирей, Ш. Б. Ногмов, У. Берсей последовательно выступали за сближение с Россией, усматривая большой прогресс в развитии экономики и культуры горских народов в составе России, которая стояла на более высокой ступени развития. В своих произведениях просветители прямо и недвусмысленно писали о решающей роли России в обороне и защите горцев от иноземных завоевателей - шахского Ирана и султанской Порты.

Обращаясь к соотечественникам, Измаил-бей в своей речи в 1805 г. говорил: «Благоразумие наших предков, которых память нам любезна и которых да сохранит бог под своею благостию, советовало нам жить под защитою сего великого государства. Вы сами знаете, что Турецкая империя, нам единоверная, в совершенной слабости и готова уступить во всем сильным соседям, христианским державам». Закончил он свою речь призывом к объединению и сплочению с Россией.

Друг А. С. Пушкина и А. II. Муравьева, Казы-Гирей отзывался в 1846 г. о России восторженно и вполне убежденно: «Россия стала моим вторым отечеством, не менее родным, и ея пользы не менее драгоценными, тем более, что из пользы России только может истечь благо моего родного края».

Казы-Гирей придавал большое значение развитию экономических и культурных связей народов Северного Кавказа с Россией. В «Записках», представленных им в 1816 г. кн. М. С. Воронцову, он ставил вопрос о разработке местных природных богатств и развитии торговли в крае. По его мнению, прежде всего надо было бы образовать особый аул на левом берегу Лабы, который должен стать экономическим, политическим в культурным центром, притягательной силой для молодежи. Со временем он будет выполнять функции города. Он предлагал меры по возбуждению в горцах интереса к промышленной разработке природных богатств. Он выражал озабоченность тем, что горцы мало заботятся о своей земле, не ценят ее. В основе его идеи о рациональном использовании даров природы лежала мысль о постепенном вовлечении народного хозяйства горцев в общероссийскую экономическую жизнь.

Ш. Б. Ногмов придавал решающее значение деятельности Темрюка Идаровича в деле присоединения Кабарды к России. Он считал, что Россия всячески оказывала военную помощь Кабарде в ее борьбе с иностранными захватчиками. Придавая решающее значение России в судьбах горцев, Ногмов отказался от сана муллы и поступил оруженосцем в лейб-гвардии Кавказский горский полуэскадрон. Благодаря русской науке он стал просветителем, мыслителем, ученым.

Ш. Б. Ногмов писал, что «придет время, когда в душе грубого горца вспыхнет чудное чувство - светильник жизни - любовь к знанию. Ударит и для нас час, когда мы все примемся за грамоту, книги и письмо ... недолго осталось до сего счастливого времени. Я не доживу, не увижу, быть может, этой сладкой минуты, когда Родина моя оставит все то, что отделяет ее от людей просвещенных, когда обратится она к добру и познанию! Тогда как много душа моя почувствует сладостных ощущений».

Просвещение. Значительным явлением в культурной жизни народов Северного Кавказа стало открытие светских школ, распространение образования и русской грамоты, давших возможность горцам приобщиться к русской и европейской культуре. Первая светская школа (для аманатов) была открыта в крепости Нальчик в 1820 г. Учеников этой школы обучали арифметике, русскому языку и другим предметам. Однако эта школа не могла удовлетворить всех желающих обучать своих детей русскому языку и грамоте. Поэтому кабардинцы не раз обращались к правительству с просьбой открыть школы для их детей. В начале 40-х годов XIX в. Ногмов обратился с такого рода прошением к наместнику на Кавказе. Хотя в 1843 г. было дано разрешение «на устройство в Нальчике школы», она там не была открыта. В 1848 г. наместник Кавказа кн. М. С. Воронцов счел необходимым для детей кабардинских князей «школу открыть в Екатериноградской станице», но она была основана лишь в 1851 г. В 1837 г. было основано Дербентское городское училище, а в 1842 г.-Петровское и Низовское училища также с весьма ограниченным числом учащихся, выходцев исключительно из равнинных сел. В 349 г. в Дербенте было открыто мусульманское училище (на 60 мест) для детей жителей горных районов - аварцев, даргинцев, табасаранцев и других народностей Дагестана.

В 1876 г., согласно принятому еще в 1836 г. Положению о военных школах Кавказской армии, был открыт ряд школ для детей офицеров в чиновников в Темир-Хан-Шуре, Дешлагаре и Кусарах. В середине XIX в. такая же школа была открыта при Дагестанском конном полку. В ней было не более 30 учащихся, обучавшихся русскому языку, чистописанию, арифметике, пению, начальным сведениям по истории и географии; детей знакомили со способами изготовления бумаги, стекла, устройством железных дорог, книгопечатанием и т. д.

Для осетин большое культурно-просветительное значение имело открытие в 1836 г. Владикавказского осетинского духовного училища, в котором обучалось 34 учащихся из самых отдаленных горных мест Осетии. Хотя училище, по замыслу его основателей, должно было готовить грамотных церковнослужителей для осетинских приходов, оно явилось первым рассадником осетинской культуры. Многие его питомцы по окончании учебы шли в светские школы учителями п обучали детей, другие, например, В. Цораев (первый собиратель осетинского фольклора) или С. Жускаев (первый осетинский этнограф), становились деятелями осетинской культуры. В целом Владикавказское осетинское духовное училище сыграло заметную роль в распространении грамотности среди осетин, а также в развитии их культурного общения с русскими и другими народами Кавказа.

Важным событием явилось образование в 1848 г. Кавказского учебного округа во главе с попечителем, осуществлявшим постоянное наблюдение за жизнью учебных заведений, контроль за обучением и воспитанием. Однако большинство учебных заведений для нерусских народностей Кавказа находилось не в ведении кавказской учебной администрации, а подчинялось военному или духовному ведомствам.

И все же, несмотря па эти и другие искусственные преграды на пути просвещения горцев, для них открывался путь в учебные заведения, из их среды появлялись деятели культуры п пауки. Среди последних нам уже известны имена кабардинцев Атажукина, Ногмова, черкесов Казы-Гирея, Хан- Гирея, осетин Жускаева, Цораева и др., деятельность которых протекала под непосредственным влиянием русской культуры и воздействием передовых русских писателей и ученых.

В обучении детей так называемых «почетных горцев» (детей горской знати) большую роль сыграла Ставропольская гимназия, открытая в 1837 г. При гимназии состоял «благородный пансион», в котором жили и обучались дети дворян. Эту гимназию окончили многие выдающиеся деятели литературы, науки и культуры Северного Кавказа.

Печать. Большую роль в изучении Кавказа и его народов в статистическом, географическом, историко-этнографическом плане сыграла русская периодическая печать, способствовавшая в то же время появлению из коренных народностей большого числа талантливых исследователей, давших науке ценные сведения о жизни своих народов. Первой русской газетой на Кавказе были еженедельные «Тифлисские ведомости», издававшиеся с 1828 по 1832 г. В них были напечатаны содержательные статьи по истории и этнографии народов Северного Кавказа. На смену этой газете пришли «Тифлисский вестник», «Закавказский вестник», «Кавказский календарь» и другие издания. Исключительно важное значение имело основание в Тифлисе газеты «Кавказ», издававшейся с 1846 по 1917 г. Своей главной задачей газета считала «ознакомить своих соотечественников с любопытнейшим краем, еще малоизученным»65, его многочисленными, разноплеменными и разноязычными народами.

До появления в 1868 г. «Терских ведомостей» газета «Кавказ» оставалась единственной газетой, на страницах которой часто печатались материалы и о народах Северного Кавказа. Доброжелательно относился к этой тематике редактор газеты О. И. Константинов, давший в своих «Очерках северной стороны Кавказа» ценные сведения о жизни многих народов Кавказа .

В. Г. Белинский восторженно встретил появление газеты «Кавказ», отметил ее громадное значение для познания края и его народов. «С прошлого года, - писал он в 1847 г., -в Тифлисе издается газета „Кавказ", значение которой неоценимо в двух отношениях: с одной стороны, это издание, по своему содержанию столь близкое сердцу даже туземного народонаселения, распространяет между ним образованные привычки и дает возможность грубые средства... заменить полезными и благородными; с другой стороны, газета „Кавказ" знакомит Россию с самым интересным и наименее знаемым ею краем, входящим в ее состав. Верная своему специальному назначению, эта газета вполне достигает своей цели: ее содержание - неистощимый магазин материалов для истории, географии, статистики и этнографии Кавказа» 67.

В целом в рассматриваемое время местная периодическая печать отвечала своей направленностью прогрессивным целям, играла большую просветительную роль, поднимала своими публикациями историко-этнографнческого характера национальное самосознание передовой части интеллигенции северокавказских народов.

Культура и быт русского и украинского населения Северного Кавказа в первой половине XIX в.

'Поселения и жилище. С середины XVIII в. и на всем протяжении первой половины XIX в. на Тереке и на Кубани продолжалось расселение (ранее переселившегося и вновь прибывавшего казачьего) населения - волжских, донских (хоперских) казаков и крестьян, что было связано с освоением края и внешней политикой РОССИИ на Кавказе. На местах в казачье сословие охотно принимались русские и украинцы из крестьян, а также отслужившие свой срок отставные солдаты, выходцы из местного населения.

Несмотря на включение в терские казачьи общества украинского и местного горского населения, среди «линейных» казаков станиц восточной части Кавказской оборонительной линии преобладали русские. Численность украинского казачьего населения убывала с запада на восток по Кавказской линии. На Кубани украинское население было наиболее многочисленным.

В дальнейшем рост русского и украинского населения Кубани происходил в результате правительственной и помещичьей (в меньшей степени) колонизации, а также вследствие стихийного притока беглых крестьян и переселенцев из многих центральных областей России и Украины (Тульская Орловская, Тамбовская, Курская, Воронежская, Екатерино-славская губернии). На Кубани и на Тереке после окончания срока службы оставлялись на поселение солдаты, чаще всего верставшиеся в казаки.

В первой половине XIX в. казачьи поселения - станицы были укреплены рвами, насыпями, валами с колючим кустарником. Ворота станиц на ночь запирались и охранялись специальным караулом. Новые станицы, основанные во второй четверти XIX в., отличались улучшенной планировкой, ровными и прямыми улицами.

На протяжении всей истории русского населения Северного Кавказа (а частично и на этом этапе) его жилища претерпели значительные изменения - от простых, временных однокамерных построек, часто похожих на местные северокавказские постройки, к многокамерным, прочным деревянным домам. К концу XVIII в. на Тереке, а в первой половине XIX в. и на Кубани к востоку от Кавказской линии появились большие рубленые, «круглые» донские дома для больших казачьих семей, в то время уже существовавшие па Дону и в некоторых старожильческих гребенских станицах.

В жилищах терских казаков и у части «линейного» населения Кубани в большой степени сказывалось влияние домостроительства донских казаков и русских выходцев из южных и центральных районов страны, а также местных северокавказских традиций, особенно в жилищах и хозяйственных постройках старожильческого населения терско-гребенских казаков и выходцев из этих станиц. Местные особенности построек проявлялись в плоских и двускатных крышах у «саклеподобных» строений, в способах выделки самана и турлука в турлучном плетении и в характере турлучных построек, возведении вокруг строений сплошных глухих заборов, во внутреннем убранстве дома и назначении подсобных хозяйственных помещений. На это обратил внимание еще Л. Н. Толстой, указав, что гребенцы устраивают своп жилища по «татарскому обычаю» (т. е. на местный, горский лад)68.

В отличив от терских районов народные традиции южных степных районов Украины проявлялись в кубанском жилище, хотя во внешних архитектурных особенностях и в технике строительства и здесь стали переплетаться украинское и южнорусское и местные влияния.

Семейный быт. Как отмечалось выше, привычный уклад жизни, хозяйства и общественного быта русских и украинских поселенцев на Северном Кавказе сказывался на формах семьи и брачных отношениях казаков. У русского населения Северного Кавказа была распространена малая форма семьи. Большие казачьи семьи на Тереке не сложились даже в середине XVIII в.

С приходом в край выходцев из старых земледельческих областей России, где сохранялись русские общинные традиции, большие патриархальные семьи, у терского, а затем и кубанского казачества стали также формироваться многочисленные семьи.

Среди старожильческого населения Северного Кавказа - например гребенцев, большие семьи появились с середины XVIII в. Этому процессу в немалой степени способствовали появление на Северном Кавказе новых групп русского населения, продолжающееся бегство из России и переселение на Кавказ старообрядцев с их замкнутыми и тесно спаянными религиозными общинами, на Терек, правительственные переселения туда части донских (особенно, верховских) казаков, у которых и ранее были большие семьи и сохранялись великорусские общинно-семейные традиции; прочное обоснование на Кубани запорожцев; появление в крае русского населения из южных черноземных губерний России, где также издавна процветали большие семьи, и др. Увеличение численного состава казачьих семей на Тереке, видимо, следует отнести к концу XVIII - началу XIX в., а на Кубани этот процесс начался еще позднее, с середины XIX в.

Таким образом, в первой половине XIX в. на Тереке и Кубани происходил процесс вторичного формирования больших казачьих семей, влившихся в старую куренную казачью общину. Крепостническое государство старалось сохранить крестьянскую общину и большие, неразделенные семьи в России. Эту политику оно продолжало на Тереке и на Кубани, поддерживая здесь большие казачьи семьи. Юридически запрещались разделы имущества и дробление больших семей на малые

Одной из примечательных черт большой казачьей семьи стала обособленность и замкнутость традиционного казачьего быта, помогавшая сохранению патриархальных нравов и традиций в казачьих семьях - особенно у казаков-староверов.

Заметные изменения происходили и в свадебных обрядах терских и кубанских казаков, сближавшихся с традиционной великорусской и украинской свадебной обрядностью. На место прежнего, нередко языческого венчания (вокруг вербы или березы), объявления на казачьем кругу о желании стать мужем и женой или рыцарского обета быть защитником и покровителем женщины, когда казак прикрывал суженую полой своего кафтана, стали входить в обычай долгие и кропотливые выборы невесты с учетом прежде всего социального и имущественного положения ее семьи, проводились традиционные смотрины, рукобитье, своды, отвоз приданого, венчание, одаривание молодых и их родственников, а затем начиналось многодневное свадебное торжество с обильными застольями в доме жениха и невесты.

Большое значение у казаков придавалось скрупулезному соблюдению многочисленных родильных обрядов, поверий и запретов, в целом схожих с обычаями восточных славян, правда, со включением некоторых магических элементов, заимствованных у горских народов . При лечении болезней в казачьих (особенно старожильческих) селениях пользовались услугами горских лекарей-хакимов, приемами и лекарствами традиционного врачевания горцев, восходящими к арабской медицине. Некоторые казачьи лекари и знахари, особенно старики, были хорошо известны за пределами родных станиц, и к ним нередко обращались за помощью и горцы.

В похоронной и поминальной обрядности северокавказского казачества наряду с христианскими обрядами сохранились элементы языческих. Умирающему казаки старались «облегчить» смерть, помочь «душе» выйти из тела: открывали заслоны в печи, окна и двери и т. п. Магическое происхождение имели и некоторые детали родильного обряда у терских и кубанских казаков, с помощью которых облегчались роды (развязывание всех узлов, открывание окон и дверей, заслонок, замков и т. д.) 70. Казаки верили во вредоносную силу предметов, связанных с покойником и погребением, подвергали их очищению водой или огнем, а чаще всего уничтожали. Казаков хоронили в полной парадной форме и со всеми регалиями (иногда с их саблями и кинжалами). Незамужних девушек казаки хоронили, наряжая, как невест, в чем, видимо, сказалась известная древняя славянская традиция «свадьбы по смерти». В казачьи поминальные обычаи входили и специальные обрядовые кушанья на похоронах - пшеничная кутья с медом, курица, питье вина из специальных больших чащ-братин, пускаемых по кругу, как на древних языческих тризнах У славян. Сохранялись у казаков и общеславянские представления и обряды, связанные с «заложными» или «нечистыми» покойниками (колдуны, утопленники, самоубийцы и др.), которых хоронили или за оградой кладбищ или же в специально отведенных на кладбище местах, причем по некоторым из них справляли «тайный помин». В изголовье или же в центре могил колдунов и колдуний часто вбивали осиновый кол, якобы лишавший мертвеца способности «выходить» на поверхность и вредить живым (осина считалась у казаков «нечистым» магическим деревом, в отличие от дуба или березы).

Семейный быт и обряды северокавказского казачества были своего рода разновидностью русских и украинских крестьянских традиций со включениями заимствований от горских народов. Казачество Северного Кавказа представляло собой русское и украинское крестьянство, сплою обстоятельств попавшее в особые исторические условия, в особое окружение. Казаки видоизменили многие черты крестьянской жизни, внесли в нее немало своего, но многое и сохранили.

Культура городского населения. Важными центрами культурной жизни Северного Кавказа становятся в XIX в. города края: Ставрополь и Моздок, Владикавказ и Екатеринодар, Дербент и Темир-Хан-Шура, Георгиевск и Кизляр, курорты Кавказских Минеральных Вод - Пятигорск и Кисловодск, несколько позже - Железноводск и Ессентуки. В 1838 г. получил статут города Новороссийск, а в 1848 г. - Ейск. Города были не только административными и экономическими центрами, местами торгового обмена с горскими народами, но и средоточием культурных связей, общественно-политической мысли.

В городах открывались школы и училища, гимназии и пансионы для русских и горских детей. Первые светские школы и училища были открыты в Моздоке (1765 г.), Екатеринодаре (1803 г.), Ставрополе (1807 г.), Георгиевске (1809 г.), Дербенте (1837 г.) и других городах. Число их быстро росло. Во Владикавказе в середине XIX в. существовали осетинское духовное училище, школа военных воспитанников, училище для дочерей «нижних чинов» и лиц из городских сословий.

В школах преподавали такие передовые учителя, как Я. М. Неверов, первый создатель письменности на адыгских языках Умар Берсей и многие другие передовые труженики просвещения. При школах и училищах создавались библиотеки, позже возникли и публичные библиотеки. Первая Публичная библиотека в Ставрополе была открыта в конце 30-х годов XIX в. на частные пожертвования, а в 1852 г. там возникла Общественная библиотека, также собранная на средства горожан.

Города стали медицинскими центрами края, в них открывались госпитали и больницы, лазареты и аптеки. В Пятигорске и других городах Минеральных Вод раненых и больных лечили водами.