Письма сестер Эглоффштейн к В.А. Жуковскому: из истории европейской литературы и живописи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Письма сестер Эглоффштейн к В.А. Жуковскому: из истории европейской литературы и живописи

Н.Е. Никонова

В статье впервые публикуются в оригинале и русском переводе, а также комментируются 7 писем 1820-1840-х гг. из архива В.А. Жуковского, принадлежащих авторству известных немецких современниц поэта, представительниц круга веймарских гетеанцев: художницы Юлии фон Эглоффштейн (1792-1869) и ее старшей сестры Каролины фон Эглоффштейн (1789-1868). Письма немецких графинь значительно дополняют представление об участии Жуковского в истории организации живописных собраний (фонд Эрмитажа), а также о его контактах с немецком миром, европейскими монаршими династиями, литераторами, музыкантами и художниками.

Ems. Am 5ten Aug.

So schwer es mir auch wird, in vielfacher Beziehung, die Feder zu ergreifen und der holden Emilie¹ mit meinem Nahmen auch die fernste Theilnahme an ihrem unersetzlichen Verlust² ins Herz zurьck zu rufen - so muЯ ich dennoch mit schwacher Hand einige Worte dem Ьberbringer dieser Zeilen, dem ruЯischen Dichter, Hofrath von Jo u- koffsky anvertrauen, damit er seinen heiЯen Wunsch erfьllt und die Familie des unsterblichen Schillers sehen kann.

Der edle Charakter der Nordlдnder³ ist von allen Seiten anerkannt, u. es macht mir daher eine Freude als Vermittlerin zwischen so trefflichen Menschen stehen und Bekanntschaft stiften zu kцnnen.

Gustchen⁴ ist hier, sehr schwach, sehr leident, meine theure Emilie! Aber sie grьЯt mit alter treuer Liebe. Wie tief wir alle, alle mit Euch trauern, brauche ich nicht deutlich zu machen.

Gott stдrke und segne Dein schцnes Herz u. erfьlle meine besten Wьnsche fьr Dein Wohlergehen

Caroline Egloffstein

1. Каролина Эглоффштейн <к Эмилии Шиллер> через В.А. Жуковского 5 августа <1826 г.>, Бад Эмс

Эмс. 5 авг<уста>.

Как бы мне ни было тяжело во многих отношениях взяться за перо, чтобы выразить от своего имени моей милой Эмилии¹ глубочайшее сожаление по поводу невосполнимой потери² ее сердца, но я должна дрожащею рукой передать несколько слов в этих строках через русского поэта придворного советника Жуковского, чтобы он исполнил свое горячее желание и увидел семью бессмертного Шиллера.

Благородный характер северян³ известен всем, и мне радостно выступать посредницей в знакомстве таких прелестных людей.

Густхен⁴ здесь, очень слаба, очень страдает, моя драгоценная Эмилия! Но она шлет тебе привет с верной любовью. Насколько глубоко мы все-все тебе соболезнуем, мне не нужно объяснять подробнее.

Пусть Господь укрепит и благословит твое прекрасное сердце и исполнит мои наилучшие пожелания твоего благоденствия

Каролина Эглоффштейн

Автограф: ОР ИРЛИ. Онегинское собрание. № 28339. Л. 1-1 об.

Настоящее письмо, скорее всего, следует датировать 5 августа 1826 г. В это время Каролина Эглоффштейн находилась на водах в Бад Эмсе как придворная дама великой герцогини Саксен-Веймар-Эйзенахской и великой княжны Марии Павловны (1786-1859).

Послание предназначалось дочери Ф. Шиллера Эмилии, но сохранилось в бумагах В.А. Жуковского, который, очевидно, должен был представиться семье немецкого поэта, передав его по адресу, однако этого не осуществил, отправившись из Эмса не в Веймар, но с А.И. Тургеневым в Дрезден.

Основанием для датировки служит выражение соболезнований по поводу кончины матери Эмилии Шарлотты фон Шиллер (урожд. Ленгефельд), которая умерла 9 июля 1826 г. Письмо отправлено спустя почти месяц, когда вести об этом событии могли дойти до Эмса.

2. Caroline von Egloffstein an V. Joukoffsky den 16. Januar 1831, Weimar

Weimar, le 16 Janvier, 1831

Me pardonnez-vous, mon bon Monsieur Joucoffsky, d'oser vous importuner, non seulement par une lettre, mais - qui pis est - par une commission, qui pour tout autre que vous serait aussi desagrйable qu'incommode. Mais il s'agit de faire du bien, et je sens d'avance que vous ne me refuserez pas!

Il faudrait mettre aux pieds de votre bien aimйe Impйratrice¹ une humble supplique pour faire parvenir une juste priиre а l'Empereur².

Une Dame dont la fortune consiste en si peu de chose que la perte d'une pension de 66 florins qu'elle tirait des bonnes grвces de feu l'Impйratrice mere³ (ayant йtй Dame d'honneur auprиs la Duchesse de Wurtemberg, Grandmиre de l'Empereur⁴) menace de ruiner complиtement, d'autant plus, que son petit revenu diminue а la mort de chaque duc de Wurtbg⁵ (fils de feu La Duchesse, mere de feu l'Imperatrice mere) et qu'elle risque de perdre de quoi exister si la bontй ineffable de l'Empereur ne daigne pas descendre jusqu'а elle pour lui continuer la petite pension que l'Imperatrice Mere lui avait garantie pour la vie - voilа la priиre que je mets entre vos mains pour la faire parvenir jusqu'au trфne. Il parait que tous les essais ont manquй, que la mission de Wurtemberg mкme n'a pu obtenir une rйponse; Md. d'Egloffstein⁶ est ma parente, et puisque je connais vos sentimens gйnereux, je compte tellement sur votre вme bienfaisante, que je ne rougis pas mкme de vous importuner. Je regarde la chфse comme arrangйe dйs qu'elle sera connue, et puisqu'on a continuй une pension bien plus considйrable а la Comtesse Henkel⁷ (Grande Maоtresse de notre Grande Duchesse, cidevant Grande Maitraisse de feu la Grande Duchesse Hйlиne de Mecklenbourg⁸) - je suis persuadйe qu'on ne voudra pas rйtirer cette pauvre modique pension.

Je jouis dans ce moment du bonheur d'avoir avec moima mere et ma soeur Auguste; la prйmiиre me charge de mille amitiйs pour vous, et sыrement vous vous rappellez du penchant qu'elle a pour vous. Ma pauvre petite soeur est toujours souffrante, elle supporte avec une douceur angйlique son triste sort⁹ - elle vous salue de tout son coeur. Ma soeur Julie qui est en Italie, comme sыrement vous l'avez entendu, ne reviendra qu'au printems; elle s'est souvenu bien des fois de votre prophиtie а ce sujet, et feu notre bien chиre GrandeDuchesse Mere¹⁰ m'a rappellй en riant la promesse que vous aviez mis comme signature sous votre portrait¹¹. - Dieu veuille que ce voyage ait pu remettre la santй delabrйe de cette soeur chйrie, et qu'elle nous revienne avec de nouvelles forces ayant laissй ses maux et sa noire hypochondrie derriиre elle.

La santй de Goethe s'est parfaitement remise¹² et il vit pour le bonheur de sa famille et de ses amis, un miracle aprиs tout ce qu'il a perdu en si peu de tems, - aprиs tout les terribles йvйnements de nos jours. N'en parlons pas - il n'y a que la grвce de Dieu qui peut nous tirer des malheurs de la guerre qui nous menacent; - c'est lui qui ouvrira les yeux aux aveugles et fera descendre la misйricorde dans les coeurs des Grands! !

Adieu, et mille pardons! Je fais des voeux pour votre bonheur en vous priant de me rappeller au souvenir de notre chere amie Pluscoff¹³, ainsi que Kitty Tcheffkin¹⁴ qui est ici avec son joli petit bambin¹⁵. Adieu.

Caroline Egloffstein

Le Chancellier Muller¹⁶ vous dit bien des choses amicales

Que fait Reutern¹⁷?

2. Каролина Эглоффштейн к В.А. Жуковскому 16 января 1831 г., Веймар

Веймар, 16 января 1831

Простите меня, милостивый государь Жуковский, что осмеливаюсь вам докучать и не только письмом, но - что хуже всего - поручением, которое ко всему прочему может показаться Вам как неприятным, так и неудобным. Но речь идет о благом деле, и я заранее чувствую, что Вы мне не откажете!

Нужно донести к ногам Вашей горячо любимой императрицы¹ смиренное прошение доставить одну лишь просьбу императору². Одна дама, чьё состояние так невелико, что потеря содержания в 66 флоринов, которые она получала по милости покойной императрицы-матери³ (когда была фрейлиной герцогини Вюртембергской, бабушки императора⁴), ставит ее под угрозу полного разорения, тем более что ее малый доход сокращается после смерти каждого из герцогов Вюртембергских⁵ (сына покойной герцогини, матери покойной Императрицы-матери) и что она рискует потерять средства к существованию, если несказанная доброта императора не снизойдет на неё, чтобы сохранить ей небольшое содержание, которое императрица-мать обещала выплачивать ей пожизненно, - вот просьба, которую в Вашей власти доставить к трону императора. Кажется, все попытки доныне были тщетными, и на обращение к самому Вюртембергу не последовало ответа; г-жа Эглоффштейн⁶ - моя родственница, и поскольку я знаю благородство Ваших чувств, я так рассчитываю на Вашу благодетельную душу, что даже не считаю постыдным беспокоить Вас. Я считаю, что дело уладится, как только о нем станет известно, еще и потому, что недавно графине Хенкель⁷ (фрейлине нашей великой герцогини, ранее фрейлине покойной великой герцогини Елены Мекленбургской⁸), продлили содержание, по сумме еще более значительное, - я убеждена, что [у нее] не захотят отнять это несчастное скудное содержание.

Я наслаждаюсь в этот момент счастьем в компании матушки и моей сестры Августы, первая шлет вам тысячу дружественных приветов, и, конечно же, вы помните о ее привязанности к Вам. Моя бедная сестра все так же нездорова, она с ангельской кротостью переносит свою печальную участь⁹, она Вас приветствует от всего своего сердца. Моя сестра Юлия, которая сейчас в Италии, как наверняка вы уже слышали, приедет только лишь весной; она, конечно, вспоминала много раз Ваше пророчество по этому поводу, и наша горячо любимая великая герцогиня-мать¹⁰ напомнила мне, смеясь, обещание, которое Вы поставили в качестве подписи под Вашим портретом¹¹. - Богу угодно, чтобы это путешествие смогло поправить расшатанное здоровье дорогой сестры и чтобы она присоединилась к нам с новыми силами, оставив свои горести и мрачную ипохондрию позади.

Здоровье Гете чудесным образом наладилось¹², и он живет для счастья своей семьи и друзей, что чудо после всего, что он потерял за такое короткое время, после всех ужасных событий наших дней. Не будем об этом - есть только милость Божья, что спасает нас от бедствий войны, которые нам грозят, - пусть Бог откроет глаза слепцам и ниспошлет милосердие в величие сердца!!

Прощайте и примите тысячу извинений!

Желаю от всей души самого доброго Вашему счастью и прошу Вас напомнить обо мне нашей дорогой подруге Плусковой¹³, а также Китти Чевкиной¹⁴, которая здесь со своим милым мальчуганом¹⁵. Прощайте.

Каролина Эглоффштейн

Канцлер Мюллер¹⁶ шлет Вам дружественный привет.

Чем занят Рейтерн?¹⁷

Автограф: ОР ИРЛИ. Онегинское собрание. № 28339. Л. 6-7.

Настоящее послание представляет собой первое письмо Каролины Жуковскому, деловой характер письма-ходатайства подчеркивается выбором французского языка, принятого в качестве официального для обсуждения официальных вопросов при всех европейских дворах. Обращение Каролины открывает историю тесного взаимодействия трех поколений российско-германских придворных институций и монарших домов: русских великих княжон Марии Павловны и Елены Павловны, а также их фрейлин-немок между собой.

3. Caroline von Egloffstein an V. Joukoffsky den 6. Februar 1838, Hildesheim

Hildesheim, am 6ten Febr. 1838

Werden Sie nicht ungehalten; wenn ein lдngst vergessener Name so plцtzlich wieder vor Ihre Augen tritt und mit dreistem Vertrauen auf Ihre frьhere Gьte und Freundlichkeit, beide Eigenschaften fьr den Ьberbringer dieser Zeilen in Anspruch zu nehmen wagt?

Der Historien u. Portrдtmaler Grashof¹ und Mitglied der berьhmten Dьsseldorfer Malerakademie von woher er direkt auf seiner Reise nach Russland begriffen sehr wohl im Stande ist Ihnen von Ihrem lieben Freund Reutern² sowie auch von meiner Schwester Julie³ die besten Nachrichten zu bringen - wьrde Ihrer Patronage und Teilnahme an der Kunst nur Freude geben und daher Ihrer Rьcksicht nicht unwьrdig sein. Menschenfreundlich und kunstliebend wie ich Sie stets gekannt, werden Sie sich diesem doppelten Antrag nicht entziehen und mir hoffentlich auch verzeihen dass ich, fьr einen Moment die lange Zeit der Trennung vergessend, Ihr Andenken sowie Ihre vortrefflichen Eigenschaften anzusprechen versuche und ohne Zaudern und Umschweife zu benьtzen wage. Obgleich ich Herrn Grashof nicht persцnlich kenne, so haben doch seine trefflichen Leistungen mir ihn hinlдnglich b e- kannt gemacht und Sie werden es nicht undankbar finden wenn sie seiner sich anzunehmen, nicht verschmдhen wollen!

Verschmдhen Sie auch nicht, werther Freund, einen recht herzlichen GruЯ meiner geliebten Mutter zu empfangen, die mit voller Gei s- tesfrische und Innigkeit sich erhalten und mit gleicher Lebendigkeit Ihr Andenken bewahrt hat. Meine arme kranke Schwester lebt und leidet fort - Julie schreitet auf der steilen Bahn der Kunst krдftig vorwдrts - ich selbst habe mich aus dem Strom der Welt in die kleinste Ecke, aber an die Seite der besten Mutter⁴ zurьckgezogen, und sehe das Leben wie ein Schauspiel an mir vorьberziehen; - jedoch stets treu und warm jeder Theilnahme offen; und daher jezt doppelt von dem traurigen Brandunglьck des schцnen Winterpalais⁵ betroffen und voll banger Sorge um alte Freunde die dadurch gelitten, - um Sie, die gute Pluscoff⁶, Cochetoff⁷, Zagreski⁸ et, und sehr erwartungsvoll von jedem einzeln zu hцren. Vielleicht begegnet Ihnen mein Bruder⁹ noch im Lauf des Winters, und dann lassen Sie mir sagen ob Sie nicht gezьrnt, sondern sich gut und nachsichtig erhalten haben.

Von Weimar bin ich fast getrennt, seit einem Jahr von dort entfernt weiss ich Ihnen nur von Freund Mьllers¹⁰ Wohlergehen zu sagen, der stets getreulich und fleiЯig schreibt. GrьЯen Sie Willamov¹¹ von mir, und alle die meiner gedenken mцgen, - die Zahl wird sehr klein sein.

Vale faveque¹² Caroline Egloffstein

3. Каролина Эглоффштейн к В.А. Жуковскому 6 февраля 1838 г., Гильдесгейм

Гильдесгейм, 6 февраля 1838

Вы ведь не станете сердиться, если одно давно позабытое имя так неожиданно вновь возникнет перед Вашим взором и к тому же с дерзновенной надеждой на свойственную Вам доброту и дружеское расположение, которые требуются подателю этих строк?

Художник в жанре исторической и портретной живописи Грасгоф¹ и член знаменитой Дюсселдорфской художественной академии, откуда он направляется в свое путешествие в Россию, сможет сообщить Вам самые лучшие новости о Вашем милом друге Рейтерне² и о моей сестре Юлии³ - пусть Ваше участие и покровительство искусству приносят только радость и пусть он будет достойным Вашего внимания. Будучи дружелюбным по отношению к людям и любящим искусство, каким я всегда Вас знала, Вы не откажетесь от этого двойного предложения и, я надеюсь, простите и мне, забыв на мгновение о нашей долгой разлуке, что решаюсь обратиться к Вашей памяти о себе и Вашим прекраснейшим качествам, и отваживаюсь на это, не мешкая и не ходя вокруг да около. Хотя я не знаю господина Грасгофа лично, его превосходные успехи довольно познакомили меня с ним, и Вы не сочтете за неблагодарность принять их и на свой счет, не пренебрегая ими!

Не откажитесь также, мой дорогой друг, принять глубоко сердечный привет от моей любимой матери⁴, которая сохранила бодрость духа и проникновенность и по-прежнему живую память о Вас. Моя бедная больная сестра все так же живет и страдает - Юлия уверенно шагает вперед по обрывистому пути искусства - сама я удалилась от мирского потока в тесный уголок, но под крыло к лучшей матери, и вижу жизнь как пьесу, разыгрываемую без моего участия; и все же я всегда верна и открыта с радостью любому в ней участию; и оттого сейчас вдвойне огорчена трагическим несчастьем в связи с пожаром в Зимнем дворце⁵ и полна беспокойства о старых друзьях, которые от него пострадали, о Вас, о доброй Плюсковой⁶, Кочетовом⁷, Загорском⁸ и других, и очень жду новостей ото всех. Вероятно, Вы еще встретитесь с моим братом⁹ на протяжении зимы, и тогда сообщите мне о том, что Вы не сердитесь, но относитесь к нам с добром и снисходительностью.

От Веймара я почти полностью отделена, находясь в течение года вдали от него, я могу рассказать Вам только о том, что хорошо поживает наш друг Мюллер¹⁰, который всегда преданно и прилежно мне пишет. Приветствуйте от меня Вилламова¹¹ и всех, кто помнит обо мне, круг их будет очень скромным.

Valefaveque¹². Каролина Эглоффштейн

Автограф: ОР ИРЛИ. Онегинское собрание. № 28339. Л. 5.

4. Julie von Egloffstein an V. Joukoffsky den 25. Mai 1840, Rom

Rom, den 25ten Mai 1840

Wie soll ich Ihnen meinen Dank und meine Rьhrung ьber die neuen Beweise Ihrer Theilnahme und Gьte aussprechen, welche Sie durch Ihren Brief an meine Mutter fьr mich an den Tag gelegt haben?!

Ich fьhle mich aufs tiefste davon ergriffen, da ich mir leider b e- wuЯt bin noch nichts gethan zu haben, was mich dieses besonderen Interesses wьrdig machte; wie aber Gott seine Sonne ьber Gerechte und Ungerechte leuchten lдsst¹, so verbreiten auch Sie Freude und Wohlthaten um sich her ohne erst дngstlich abzuwдgen an jeden, u. verlangen auch weiter keinen andren Lohn als den ihres eigenen BewuЯtseins.

Fьgen Sie nun zu aller mir bisher so gьtig erwiesenen Freundschaft weiter auЯerdem meinen tiefgefьhlten unterthдnigen Dank zu den FьЯen Ihres allergnдdigsten Herrn S. K. H. dem GroЯfьrsten niederzul egen, fьr das Geschenk, welches er mir fьr mein geringes Werk² erthei- lte (da ich nicht wage Hцchstdenselben mit einem Danksagung s- schreiben zu belдstigen).

Ich fьhlte bei dem Empfang derselben mit tiefer Beschдmung wie wenig ich dafьr geleistet und wie sehr ich der groЯmьthigen Nachsicht von S. K. Hoheit bedarf bei einem Werk welches als der erste Versuch ein Historisches u. ohne die nothwendigen Vorbereitungen nicht anders als hцchst unvollkommen u. mangelhaft ausfallen konnte.

Ihre Verordnungen hinsichtlich dieses Bildes werde ich auf das gewissenhafteste und schleunigste besorgen, da es aber der Eile wegen nicht mit der Fracht (welche mehr denn acht Wochen dauern wьrde), sondern mit der Diligence gehen muss, sehe ich mich leider genцthigt, um die allzu groЯen Unkosten des Transports zu vermeiden; es ohne Rahmen zu senden. Da nun aber, wie Sie wissen, kein Bild ohne eine solche Umkleidung gesehen werden darf, wage ich es Sie zu bitten fьr mein armes Kind ein anstдndiges Kleid gьtigst besorgen zu wollen damit es bei seiner Ankunft sich nicht zu schдmen brauche vor seinem aller Durchlauchtigsten Herrn zu erscheinen. Ich erlaube mir (in der

Hoffnung dass Sie diese kьnstlerische Grille gьtigst verzeihen und mit Ihrer gewohnten Milde sogar thдtigst unterstьtzen werden) das MaЯ des Bildes, sowie auch die Breite des Gold-Rahmens bey, damit Sie die Mцglichkeit haben mцgen einen passenden Rahmen dazu vorlд u- fig zu bestellen, in den es bei seiner Ankunft sogleich eingefьgt we r- den kцnne und namentlich Sorge tragen, dass es in einem guten Licht d. h. bey einem Fenster nur gesehen werde.

Mцge Gott seinen Segen geben dass die schцnen Hoffnungen we l- che Sie mein unvergleichlicher Freund! In Beziehung auf das Bild fьr mich und meine kьnstlerische Laufbahn angedeutet haben - in Erfьllung gehen und durch Ihr mдchtiges Fьrwort mir neue Auftrдge ert- heilt werden - oder was noch beglьckender wдre meine Zukunft gedeckt und mein Kunststreben dadurch gefцrdert und erleichtert werden mцchte? - Fьr diesen Augenblick verlasse ich zwar Italien - die Religion und kindliche Liebe, die beiden wichtigsten Webfaden im menschlichen Herzen, das groЯe Opfer von mir heischend - und mir gebieten mich und meine Kunst auf einige Zeit zu vergessen, und der geliebten Mutter erheiternd und trцstend zur Seite zu stehen, wдhrend meine дlteste Schwester ihrer Gesundheit wegen den Sьden aufsuchen muss; allein der heiЯe Wunsch das Vaterheim wieder zu besuchen, wird mich nicht verlassen und alle meine Krдfte aufrьsten und mir die nothwendigen Mittel zu einem neuen Ausflug dahin zu verschaffen. Zu diesem Zwecke habe ich mehrere meiner hier entworfenen Com- Positionen (davon es mehr denn 20 sind) soweit gefцrdert und vorb e- reitet, dass ich dieselben auch in der Gegenwart zu vollenden vermц g- te, im Fall irgend eine Bestellung hцheren Orts mir zu Theil werden sollte; und dass diese Bilder besser ausfallen werden als die Hagar, dafьr stehe ich, da ich seitdem einen Riesenschritt in der Kunst gethan u. teuer das Lehrgeld bezahlte, welches jeder Anfдnger zahlen muЯ.

Damit Sie aber einen flьchtigen Ьberblick meines FleiЯes und eifrigen Strebens erhalten mцgen, erlaube ich mir Ihnen ein Register meiner hier theils vollendeten theils begonnenen Arbeiten beyzufь- gen³. Ich hatte eigentlich die Absicht Ihnen mehrere derselben in leichten Umrissen beyzulegen mit der Bitte gelegentlich davon Gebrauch zu machen, allein wo die Zeit zu solchen Neben-Arbeiten hernehmen in einem Augenblick, wo ich jede Minute meines hiesigen Aufenthalts mit Gold aufwiegen mцchte um die Vortheile welche Rom mir bietet nach besten Krдften noch zu benutzen, bevor die Zeit der Dьrre eintritt in der ich leider abermals wie frьher, alles nur aus mir selbst schцpfen muЯ u. weder durch die alten

Meisterstьcke noch durch die Schцnheit der Natur Belehrung mir verschaffen kann - eine Zeit, vor der mir billig grauen mьsste, wenn nicht die zдrtlichste Mutterliebe, welche mich darin erwartet, ein schцnes Gleichgewicht herstelle zwischen dem was ich hier an geistigen Genьssen aufgebe und dort an Liebe und Theilnahme und Befri e- digung des Herzens vorfinde.

Dass ich das Andenken welches ich Ihnen mein verehrtester Freund und Beschьtzer! fьr Ihr Album bestimmte, nicht durch diese Gelegenheit zusenden kann - tut mir weh -; da ich es aber gerne mit einiger Sorgfalt vollenden mцchte, muss ich es leider fьr die Gegenwart versparen, wo es mein erstes und liebstes Geschдft sein soll, da ich das lebhafteste Bedьrfnis empfinde, Ihnen, in Ermangelung etwas Besseren wenigstens einen kleinen Beweis meiner unbegrenzten Dankbarkeit zu geben.

Hinsichtlich des Bilds der Hagar habe ich keinen andern Wunsch als dass es bei seiner Reise nach dem Norden Hildesheim berьhren mцchte⁴, um den Meinigen die Mцglichkeit zu verschaffen, es auf se inem Durchfluge zu sehen - da der Musterstecher in Dresden in diesem Augenblick verhindert ist es in Arbeit zu nehmen. Und empfangen Sie mein zweites Lebewohl aus dem lieben alten Rom! Gebe Gott, dass wir uns noch einmal darin wiederfinden mцgen! Bis in den Tod Ihre dankbar ergebene

<Julie von Egloffstein>

4. Юлия Эглоффштейн к В.А. Жуковскому 25 мая 1840 г., Рим

Как мне выразить Вам свои теплые чувства и благодарность за новые доказательства Вашего участия и доброты, которую Вы еще раз подтвердили в предназначающемся мне письме, отправленном моей матери?!

Я чувствую себя чрезвычайно неловко, так как понимаю, что не осуществила еще ничего такого, чем могла бы оправдать подобный интерес; но так же, как Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми¹, так и Вы распространяете вокруг себя радость и добродетельные поступки, никого не отвергая, и не требуете впредь никакой расплаты, кроме как той, что будет определена в собственном осознании.

Прибавьте теперь к моим искренним дружеским чувствам глубочайшую признательность, чтобы принести их к ногам Вашего почтеннейшего великого князя, за подарок, который он определил мне за мое скромнее произведение² (поскольку сама я не решаюсь обременять его высочество письмом с благодарностями).

Я почувствовала во время его визита, насколько скромны мои успехи и насколько многим я обязана добрейшему вниманию его высочества, оказанному произведению, которое, будучи моим первым опытом в роде исторической живописи, появилось без достаточных к тому приготовлений, как нечто несовершенное и не лишенное недостатков.

Ваши пожелания относительно этой картины я исполню самым добросовестным образом и как можно скорее, но поскольку из-за спешки она будет отправлена не специальным отправлением (которое могло бы быть доставлено не ранее чем через восемь недель), но дилижансом, то я, к сожалению, вынуждена во избежание слишком серьезных повреждений при транспортировке отправить ее без рамы. Однако поскольку ни одна картина не может быть представлена без подобного облачения, как Вам хорошо известно, я отважусь просить Вас позаботиться о достойных одеждах для моего бедного дитя, чтобы по прибытии оно не постыдилось показаться его светлости. Я позволю себе (в надежде на то, что Вы сердечно простите мне это и со свойственной Вам добротой поддержите меня) указать величину картины, а также золоченой рамы, чтобы Вы могли заранее заказать подходящее обрамление, в которое она по прибытии сразу могла бы облачиться. А также взять на себя заботу о том, чтобы картину увидели только при хорошем освещении, то есть недалеко от окна.

Пусть Господь ниспошлет Вам благословение за те прекрасные надежды, подаренные Вами, мой несравненный друг! в связи с картиной и моей творческой судьбой, и пусть они сбудутся и пусть благодаря Вашему весомому одобрению появятся новые заказы - иным словом, что было бы еще более счастливым, пусть мое будущее и моя жизнь в искусстве будет более уверенной и более легкой? - В настоящее время я покидаю Италию - религия и дочерняя любовь, эти две важнейшие нити человеческого сердца, принуждают меня пойти на эту жертву - и заставляют меня на некоторое время забыть об искусстве, чтобы послужить утешением и поддержкой моей любимой матери, поскольку моя старшая сестра должна отправиться на юг, чтобы поправить здоровье; лишь горячее желание вновь посетить отчий дом не покидает меня, поддерживает все мои силы и предоставляет необходимые средства для поездки. Для этой цели я подготовила многие из выполненных мною здесь набросков (более 20), чтобы закончить их сейчас на тот случай, если появится заказ на них; и в том, что эти картины будут более удачны, чем Агарь, я уверена, потому что за прошедшее время я сделала огромный шаг на пути в искусстве и заплатила за уроки дорогую цену, которую суждено платить любому новичку.

Для того чтобы Вы имели примерное представление о моих стараниях и усердных трудах, позволю себе приложить для Вас перечень моих начатых и завершенных работ³. Я намеревалась, собственно, предоставить их в черновых набросках с просьбой при случае использовать их для предложения, тем более что время для подобных периферийных работ пришло именно теперь, когда оценивается на вес золота каждая минута моего здесь пребывания, которым Рим позволяет мне воспользоваться с лучшими силами, прежде чем настанет время засухи, когда я, как и ранее, буду вынуждена черпать вдохновение лишь из самой себя и из старых полотен, отражающих красоту природы, то время, которое меня пугало бы, если бы ни нежная материнская любовь, что меня ждет и уравновешивает покидаемое духовное наслаждение участием и любовью и умиротворением сердечным, которое я найду.

Очень сожалею, что, как обещала, не могу послать Вам сейчас на память что-нибудь для Вашего альбома, мой дражайший друг и покровитель, но поскольку я хотела бы добросовестно закончить работу, то вынуждена отложить присылку на некоторое время, из-за моего первого и любимого дела, но я чувствую потребность в том, чтобы в свое время предоставить Вам скромное доказательство своей безграничной благодарности в отсутствие чего-то более крупного.

Относительно картины с Агарью я не испытываю иного желания, кроме как того, чтобы она во время своего путешествия к северу могла коснуться Гильдесгейма⁴, дабы предоставить возможность всем моим увидеть ее на ее пути - поскольку гравер в Дрездене в настоящее время не может взять ее в работу. И примите повторно мой привет из старого доброго Рима! Дай Бог нам еще раз здесь встретиться! До самой смерти преданная Вам с благодарностью

<Юлия Эглоффштейн>

Автограф: ОР ИРЛИ. Онегинское собрание. № 28340. Л. 1-2.

В данном письме речь идет о картине Юлии «Hagar und Ismaelin der Wьste» («Агарь и Измаил в пустыне»). Этот библейский сюжет снискал популярность в немецкой живописи XIX в., особенно в кругу назарейцев. Одноименные работы принадлежат кисти Л. Зейдлер (Louise Seidler, 1786-1866), А. Рихтера (August Richter, 1801-1873), Ю. Шнорра фон Каролсфельда (Julius Schnorr von Carolsfeld, 1794-1872), П.Э. Якобса (PaulEmilJacobs, 1802-1866). Отличие сюжетной вариации Юлии Эглоффштейн заключается в том, что мать и сын представлены после появления божественной помощи, Агарь изображается не как беспомощная страдающая женщина, не способная помочь своему ребенку, но как заботливая, любящая мать, спасающая Измаила. При этом фигура ангела на картине не присутствует, божественное участие отражено в падающем с небес на землю солнечном луче (рис. 1).

Рис. 1. Ю. Эглоффштейн «Агарь и Измаил в пустыне»

(«Hagar und Ismael in der Wьste»)

Картина была заказана художнице великим князем Александром Николаевичем от лица русского двора во время его пребывания в Риме вместе с Жуковским, который хлопотал о судьбе Юлии фон Эглоффштейн, порекомендовав ее рисунки наследнику престола. В дневниках Каролины фон Эглоффштейн сохранились такие воспоминания:

Mit dem neuen Lebensmut erwachte auch die Schaffensfreude wieder in ihr, besonders als ihr zu Anfang Februar ein sehr ehrenvoller Auftrag zuteilwurde. Unter den vielen vornehmen Fremden, die den Winter in Rom verlebten, war auch GroЯfьrst Alexander Nikolajewitsch, der russische Thronfolger. Zu seinen Begleitern gehцrte Wassilij Joukowsky, der ehemalige Erzieher des jungen Prinzen, der Julie einst in Weimar begegnet war. Er bat sich ihre Skizzen aus, um sie seinem Zцgling zu zeigen, und konnte ihr bald die erfreuliche Mitteilung machen, dass der GroЯfьrst sie sehr bewundere, vor allem eine, die in Dьsseldorf entstanden war und Hagar in der Wьste darstellt, die ihrem verschmachtenden Sohn Ismael zu trinken gibt. 'Monseigneur, - fьgte Joukowsky hinzu, - dйsirerait possйder un tableau de vous d'aprиs cette charmante esquisse, et vous l'obligeriez infiniment en ne vous refusant pas d'entreprendre ce travail". Als Preis dafuer bot ihr der Thronfolger die Summe von 1000 Scudi, die ihr gleich nach Beendigung der Arbeit von der russischen Ge- sandschaft in Rom ausgezahlt werden sollte. "Der Himmel scheint in der Tat meine Leidenszeit auf alle Weise vergьten zu wollen", ruft sie aus, indem sie diese beglьckende Neuigkeit der Mutter verkьndet [1. S. 519-520].

[Перевод] С новой жизненной силой вновь пробудилась в ней <Юлии Эглоффштейн> жажда творчества, особенно когда в начале февраля она имела честь получить заказ. Среди многих иностранцев из высшего общества, проводивших эту зиму в Риме, был и великий князь Александр Николаевич, русский престолонаследник. Его спутником был Василий Жуковский, воспитатель молодого принца, которого Юлия уже встречала в Веймаре. Он попросил ее наброски, чтобы показать их своему воспитаннику, и вскоре сообщил ей радостную весть о том, что великий князь очень восхищался ими, прежде всего одним, созданным в Дюссельдорфе и представляющим Агарь в пустыне, дающую пить своему изнемогающему от жажды сыну Измаилу. ''Monseigneur, - добавил к этому Жуковский, - dйsirerait possйder un tableau de vous d'aprиs cette charmante esquisse, et vous l'obligeriez infiniment en ne vous refusant pas d'entreprendre ce travail” [Его высочество желал бы получить Вашу картину по этому очаровательному наброску, и Вы бы бесконечно его обязали, если бы не отказались взяться за это дело]. В качестве платы за рисунок наследник престола предложил ей сумму в 1000 скудо, которая должна была быть выплачена русским посольством в Риме сразу по окончании работы. «Кажется, само небо хочет любым способом скрасить время моих страданий», - восклицает она, сообщая эту счастливую новость матери.

Указание в письме Юлии на тот факт, что полотно было отправлено в Санкт-Петербург без подписи автора, позволило найти следы произведения по его сюжету. В книге «Государственный Эрмитаж. Музейные распродажи 1928-1929 годов. Архивные документы» [11. C. 419] сообщается, что картина немецкой школы XIX века «Агарь в пустыне» 19 октября 1931 г. возвращена в Эрмитаж из Всероссийского объединения по экспорту «Антиквариат». Избежав продажи за границу, картина не уцелела, поскольку по акции передачи произведений искусства в провинциальные музеи Советского Союза вскоре была отправлена в Луганский музей, в котором погибла во время Второй мировой войны. За полученные сведения приносим большую благодарность научным сотрудникам Эрмитажа Елене Юрьевне Соломахе и Михаилу Олеговичу Дединкину. См. также комментарий к следующему письму.