Испанские традиционные праздники рубежа ХХ-ХХI вв. как арена культурно-ценностного противостояния

Другого рода обвинения со стороны «продвинутой» части общества адресуются традиции проведения массовых празднеств, связанных с использованием животных, точнее с негуманным обращением с этими животными. Испанскому обществу выдвигается требование немедленной корректировки жестоких обычаев в соответствии с «универсальными» (т.е. исповедуемыми современным западным миром) этическими нормами. В этом смысле характерна, например, ситуация вокруг «гусиного праздника» (А^аг Eguna) в приморском бискайском городке Лекейтио. Здесь торжество, приуроченное ко дню святого Антолина (5 сентября), отмечается уже более трехсот лет и включает в свой регламент состязание, которое своей необычностью, зрелищностью и азартом привлекает тысячи зрителей со всей округи. На длинном канате, протянутом над бухтой, подвешивают вниз головой гуся, а представители соревнующихся команд, которых подвозят на гребных лодках, должны по очереди суметь уцепиться за гуся и повиснуть на нем... Тем временем специальная группа крепких мужчин на берегу стремительно бегает взад-вперед, то натягивая, то отпуская канат, так что он вместе с гусем и ухватившимся за него спортсменом то взлетает высоко в воздух, то обрушивается в воду, чтобы затем немедленно снова взмыть к небесам. Это продолжается до тех пор, пока претендент удерживает птицу. Конечно, первоначально обычай требовал подвешивания живого гуся, а когда несчастному в ходе состязаний отрывали голову, его тут же заменяли новой жертвой. Лишь в 1980-е гг. защитникам животных удалось добиться замены живых гусей на предварительно умерщвленных, а два десятилетия спустя, в 2006 г., местному обществу была предложена альтернатива «в духе времени»: гусь, но резиновый. Сначала и организаторы, и участники, и публика решительно отвергли столь радикальную инновацию. Но затем, в ходе развернувшейся дискуссии, позиции «консерваторов» постепенно смягчались, соревнующиеся команды одна за другой начали высказываться в пользу муляжа, и, наконец, устроители «гусиного праздника» согласились разрешить участникам использовать на выбор тушку из плоти или резины по их усмотрению (см., напр.: Миап Агйше 2014; Ройего 2015). Направленность «модернизации» здесь, очевидно, такова, что если не произойдет ничего экстраординарного, то в скором времени настоящий, из костей и мяса, гусь живой или мертвый в качестве «участника» традиционных состязаний останется только в воспоминаниях. Указанные изменения тем легче принимаются местным обществом, что, во-первых, среди участников праздника абсолютно доминирует молодежь, а она более восприимчива к новым веяниям в идеологии и культуре, а во-вторых, перемены здесь не посягают ни на суть праздника, ни на само его существование.

Другой, куда более сложный оборот приняли события, связанные с известной всем корридой. Нужно сказать, что прославленный «бой быков», завершающийся убийством животного или (гораздо реже) гибелью / увечьем матадора, далеко не исчерпывает всего многообразия бытующих в Испании народных игр и забав с быками и коровами. В подавляющем большинстве случаев эти забавы не предполагают в итоге смерть животного, зато, как правило, опасны для участвующих в них людей (пожалуй, наиболее известен в этом ряду ежегодный пробег бойцовых быков по улицам Памплоны на празднике Сан-Фермин, описанном когда-то Э. Хемингуэем в его знаменитой «Фиесте»). Тем не менее практически все такого рода обычаи («тавромахию» в широком смысле слова, т.е. противостояние человека и быка) защитники животных трактуют как жестокое обращение с бессловесными тварями и энергично борются за полное искоренение любых проявлений «неоправданного дикарства», сколь бы древними они ни были.

Ситуация здесь осложняется тем, что в некоторых исторических областях, прежде всего в Каталонии и в меньшей степени в Стране басков, региональные националисты используют ее в откровенно политических целях как средство для утверждения (а по сути конструирования) самобытности своей «малой родины», ее исходно «неиспанской» сущности. Коррида в их трактовке сугубо негативное явление, навязанное «испанскими завоевателями», чужеродное для местной, глубоко своеобразной культуры; явление, от которого следует «оттолкнуться» как можно дальше. Доказательства обратного, согласно которым традиции тавромахии существовали и на каталонских, и на баскских землях с незапамятных времен, во внимание не принимаются. Власти автономной Каталонии действуют, как всегда, последовательно и целеустремленно, и уже с 1980-х гг. отдельные города здесь стали отказываться от проведения корриды, а в 2010 г. запрет на бой быков по всей территории Каталонии был утвержден местным парламентом.

Вместе с тем в масштабах всей Испании «регионально-националистический негативизм» по отношению к корриде выглядит скорее частным случаем, так что нет оснований не согласиться с комментатором, утверждающим, что «в Испании вполне возможно выступать за отмену корриды, не будучи при этом сепаратистом», и что имеется множество убежденных испанских патриотов, которые не хотят, чтобы бедных травоядных продолжали мучить на улицах испанских городов (Valenzuela 2010).

Действительно, кампания против тавромахии в Испании постепенно распространяется все шире и уже докатилась до самого Мадрида, алькальдеса которого (женщина-мэр) отказалась от посещений боя быков и заявила о намерении превратить столицу в «город, дружественный к животным». Ее единомышленники и союзники из левых партий и движений перешли в решительное наступление на корриду. Во многих городах и селениях были объявлены референдумы о том, проводить ли там в дальнейшем бои быков. Надо иметь в виду, что у местных властей имеются весомые средства для того, чтобы воздействовать на оппонентов: это и финансирование общественно значимых мероприятий, и разрешение на их проведение в местах, находящихся в ведении администрации, и требования к устроителям по соблюдению необходимых условий с точки зрения удобства и безопасности граждан... Использование такого административного ресурса уже привело к тому, что в ряде уголков страны проведение корриды было отменено или приостановлено.

Среди доводов, к которым в ходе дискуссий прибегают сторонники незыблемости древней традиции, ее несомненная уникальность и культурно-историческая ценность; ее неоценимая важность как проявления общенациональной (или региональной, как, например, в Валенсии) идентичности; ее огромное значение для туристической отрасли; ее поддержка со стороны многих миллионов испанцев, права которых, очевидно, нарушаются запретом; занятость большого количества людей в обеспечении ее функционирования, что служит источником существования для них самих и их семей; наконец, сохранение целого ряда связанных с ней сфер деятельности, да и самих бойцовых быков, которых просто не станет с запретом корриды. Основной аргумент их противников все тот же: никакой обычай, сколь бы древним, укорененным и популярным он ни был, не имеет права на существование, если он противоречит этическим категориям «просвещения» и «либеральной культуры» (см., напр.: Мо81;егт 2010).

Необходимо отметить, что на сегодняшний день наиболее решительные противники тавромахии сосредоточились в левой части политического спектра, тогда как их оппоненты, пытающиеся защищать «исконные традиции», тяготеют к партиям и движениям более правого толка. При таком раскладе принятый каким-либо региональным парламентом закон о защите корриды как культурно-исторического достояния может быть отменен после выборов, на которых победу одержат противники «архаичного варварского зрелища», и наоборот.

Недавно можно было наблюдать, как коалиция баскских левых националистов Вййи, добившись прекращения корриды в столице провинции Гипускоа городе Сан-Себастьяне (в 2012 г.), даже не попыталась проделать то же самое в соседнем городке Аспейтиа, жители которого, поддержавшие Вййи на выборах, при этом известны как фанатичные энтузиасты боя быков. Соответственно, одним из первых актов теперь уже правых баскских националистов, возглавивших СанСебастьян по результатам следующих выборов в 2015 г., стало восстановление здесь корриды. Да и в той же Каталонии продолжаются никем не отмененные «бычьи забавы» в ходе некоторых, бесспорно, каталонских народных праздников, где, правда, животное не убивают, но обращаются с ним по традиции совсем не милосердно. А в соседней Валенсии в одном только 2015 г. было отмечено более 8 тыс. всевозможных фольклорных мероприятий с использованием быков и коров, жертвами которых пали в общей сложности семь человек.

«Традиционный уклад», если не в образе жизни, то, по крайней мере, в сознании значительной части населения Испании, составляет, судя по всему, ту почву, на которую продолжает опираться здесь древний обычай во всех его разновидностях. Противоборство в Испании носителей двух взглядов на тавромахию «традиционалистского» и «просвещенно-либерального» длится уже не один год и все еще далеко от завершения. Борьба идет почти исключительно в форме общественных дискуссий разного уровня и в сфере административно-юридических процедур, не говоря уже о ее использовании в политическом соперничестве для привлечения электоральных симпатий. Попытки небольших групп «защитников животных» помешать «проявлениям варварства», составляющим часть того или иного фольклорного торжества, единичны и, как правило, безрезультатны. Нельзя сказать, что очевидное, хотя и постепенное, отступление «консерваторов» под натиском либеральной идеологии происходит без сопротивления, но это сопротивление имеет вполне мирный характер. Население Испании в настоящее время в массе не рассматривает ситуацию с корридой как имеющую первостепенную важность, и все больше людей готовы смириться с тем, что рано или поздно корридам предстоит уйти в прошлое. Так, в недавнем (2015 г.) референдуме в валенсийском городке Альдайа (Aldaia) по поводу дальнейшей судьбы местного боя быков приняли участие менее 15% взрослых граждан. И вот как охарактеризовал в печати настроения жителей Каталонии в отношении споров вокруг тавромахии один из комментаторов: «Здесь нет особого пыла ни “за”, ни “против”. В целом обществу это безразлично...» (Abella 2010; Boix 2010; Gфmez Pin 2010; Jimйnez Cano 2010; Savater 2010; El nuevo mapa... 2015; Lorca 2015; Zafra 2015).

Женщины на празднике «Мавры и христиане»

Аналогичный по сути конфликт мы обнаруживаем на противоположном краю Пиренейского полуострова, в Стране басков. Здесь наше внимание привлекает так называемый Аларде (по-баскски «парад», «дефиле») традиционные ежегодные торжества в двух приграничных с Францией городках баскской провинции Гипускоа: Ируне (30 июня) и Ондаррибии (8 сентября) в память о героической обороне от французских интервентов, которых несколько столетий назад в итоге долгой осады и при чудесной помощи святых-покровителей удалось заставить ретироваться. Праздник представляет собой самое яркое событие года, в его подготовке и проведении участвуют до двух десятков карнавальных братств. Центральной частью всего мероприятия является торжественный проход нескольких тысяч «стрелков» и «флейтистов» в архаичных нарядах по главной улице, с ружьями той эпохи, из которых в кульминационный момент производится салют... При этом в каждом из марширующих подразделений традиционный регламент разрешает присутствовать только одной женщине (в роли маркитантки в соответствующем наряде); остальные женщины это зрительницы.

С конца 1990-х гг. в среде местных жителей обозначился раскол. Группа прогрессивно настроенных женщин потребовала разрешения не просто участвовать в празднике в качестве действующих лиц традиционных представлений, но дефилировать именно в «мужском качестве», в мужских костюмах «стрелков» и «флейтистов», с ружьями на плечах, и производить салют. Организаторы праздника, при поддержке подавляющего большинства горожан, включая и женщин, решительно отказались менять вековую традицию. Тогда сторонники инноваций заручились решениями судов, поддержкой местной и региональной администрации, политических партий, влиятельных общественных организаций, СМИ, местного омбудсмена. Однако их противники продолжали сопротивляться переменам, используя уже известный нам по ситуации с «Маврами и христианами» способ: карнавальные группы, готовящие праздник, отказываются, опираясь на свое традиционное право, принимать женщин на несвойственные им роли. Дамы, требующие перемен, вместе с поддерживающими их мужчинами сформировали собственное подразделение, где выступают «стрелками» в мужских нарядах и при оружии, и добились распоряжения властей об их включении в состав парадного дефиле. Но накануне первого же шествия по новым административным правилам все остальные его участники приняли экстренное решение пройти в другое время и в другом месте, так что новаторшам пришлось маршировать отдельно. С тех пор их парады проходят под охраной полиции и без каких-то существенных стычек с оппонентами, но в своего рода «коридоре позора».

Так, в сентябре 2015 г. на тротуарах вдоль довольно узкой улицы, где проходили переодетые женщины, их идеологические противники и противницы стояли сплошной стеной, держа в руках широкие и длинные полотнища из неразъятых черных пластиковых мешков для мусора, раскрытые черные зонты, а также плакаты с надписями: «Мы тоже женщины, почему с нашим мнением не считаются?», «Аларде должен быть неизменным!» и т.д. Звучали выкрики с осуждением нарушительниц традиции. Мало чему помогло то обстоятельство, что для поддержки сторонников модернизированного варианта праздника прибывают представительные делегации из самых влиятельных административных, политических и общественных структур баскского региона.

Атмосфера в городе показательно меняется, когда следом начинается «традиционный» парад, в котором участвуют несколько тысяч человек (в то время как в «инновационном», «политкорректном» параде на сегодняшний день всего несколько сотен). Теперь зрители аплодируют и выкрикивают здравицы. Как и в случае с «Маврами и христианами» Юго-Западной Испании, та или иная позиция, занятая местным политиком по вопросу об участии женщин в традиционных церемониях (да еще на тех ролях, которые давним обычаем закреплены за мужчинами), напрямую влияет на его политическую карьеру. Несколько человек из числа сторонников «прогрессивного обновления» таким образом уже лишились постов в выборных органах власти, тогда как оппонирующие им «консерваторы» резко нарастили свой электоральный потенциал. Все это вынуждает местную администрацию лавировать между требованиями начальства и волей своих избирателей и воздерживаться от прямого давления на непослушных противников прогресса. Так, в адрес местных муниципальных советов и алькальдов (мэров) двух приграничных городов звучат упреки в том, что они позволили изменить юридический статус праздника, сделать его частным предприятием и тем самым защитить от неизбежного административного или судебного вмешательства.

Тем, кто интересуется гипускоанским Аларде, повезло в том смысле, что события вокруг него оказались объектом не только журналистского, но и научного интереса со стороны ряда испанских исследователей социально-культурных процессов. Ученые высказываются в том смысле, что возникшая коллизия представляет собой реакцию на действие «сил глобализации», радикально трансформирующих прежний уклад жизни, дестабилизирующих привычный строй отношений и порождающих атмосферу неуверенности в будущем. «В Ируне-Ондаррибии мы присутствуем при исчезновении прежней идентичности, связанной с индустриальным обществом и приграничной функцией, и при конфликтном нарождении новой идентичности, связанной уже с постиндустриальным обществом услуг и свободным перемещением людей и товаров в пределах Европейского Союза». В этом контексте, считают наши испанские коллеги, праздник Аларде фактически становится одновременно символом и инструментом сплочения местного населения, воплощением его единства и неповторимости, способом выразить несогласие и оказать сопротивление тем инновациям, которые ощущаются как разрушительные для местных общин.

Любопытно, что вплоть до недавнего времени оба городка считались «наиболее либеральными» во всей провинции Гипускоа. Более крупный Ирун даже имел репутацию «космополитичного» из-за своего приграничного положения, открытости и готовности к принятию самых разных людей, прибывших сюда, толерантного к тому, чтобы усваивать идеи, манеры и обычаи этих разнородных пришельцев. Все изменилось, когда в связи с интеграцией Испании в Объединенную Европу Ирун и Ондаррибия лишились своего векового статуса важнейших контрольных, таможенных, транспортных и прочих узлов на границе с Францией. Затем стали закрываться крупнейшие местные предприятия, и многие потеряли привычный источник заработка. Но ни одна акция протеста против закрытия таможни, шоколадной фабрики, скотобойни и т.д., равно как и против развернувшихся здесь строительных работ, наносящих ущерб окружающей среде, или же против какихто непопулярных муниципальных решений не собирала, даже отдаленно, такого количества участников, как манифестации в защиту Alarde Tradicional, т.е. любимого праздника в его привычном виде.

Более того, включенное наблюдение, проведенное одной из исследовательниц, позволило ей зафиксировать в Ируне запущенный «праздничным» конфликтом процесс своего рода переформатирования местного самосознания («ирунской идентичности»). Определение «истинный ирунец» (букв. «ирунец по жизни») стало с недавних пор использоваться не как прежде, когда его привычно прилагали к тем, кто здесь родился или прожил большую часть жизни, а только по отношению к тем (включая и самих себя), кто заявлял себя почитателем «старого» Аларде. А вот их оппонентам, выступавшим за изменение традиционного порядка ради разрешения женщинам маршировать в парадном строю в мужской одежде и с ружьем на плече, отказывалось в праве быть «истинными ирунцами», хотя бы речь шла о местных уроженцах. О таких людях их земляки, соседи и даже близкие родственники теперь говорили, что те «не знают своего народа». Возобладал субъективный, казалось бы, но четкий и абсолютный критерий принадлежности к «своим», «народу Ируна / Ондаррибии»: любовь к традиционному Аларде и его действенная защита. Все, кто покушается на него, кто требует его изменить, тем самым становятся «чужаками» (по-баскски «капро1;аггак»), независимо от своего происхождения.

События вокруг Аларде воспринимаются многими в сегодняшней Испании как недопустимое в наши дни стремление сохранить позорное проявление женской дискриминации под видом поддержания нелепой архаичной традиции. В то же время некоторые исследователи трактуют происходящее как выражение протеста против разрушения вчера еще прочного социально-культурного порядка, против посягательств на исконную систему отношений полов, а также против нивелирующего катка «культурной глобализации», безжалостно уничтожающего местное своеобразие ради чуждых, привнесенных извне образцов. Так вышло, что традиционный праздник типа Аларде, как мало что иное в сегодняшней жизни, предоставляет для подобного протеста необходимый организационный ресурс и адекватное смысловое содержание.

Есть, однако, момент, который при таком взгляде на происходящее остается не вполне ясным: почему все-таки «камнем преткновения» для общества, переживающего практически всестороннюю трансформацию, оказывается именно «женский вопрос», а не какой-либо другой из множества не менее болезненных и проблемных? У наблюдателей сложилось впечатление, что местные жители готовы принять едва ли не все преобразования (в том числе и довольно серьезные) в общественноэкономической, хозяйственной, градостроительной и прочих сферах из тех, что предлагает местная администрация дабы приспособиться к новым условиям существования в резко изменившихся обстоятельствах; да и сам Аларде, в совокупности составляющих его этапов, элементов и атрибутов, жители вовсе не считают неприкосновенным, они даже успели внести в него в ходе злосчастного конфликта некоторые изменения и дополнения но все это только до той поры, пока дело не доходит до включения женщин в регламент действий наравне с мужчинами: здесь сопротивление становится поистине свирепым, сопровождается яростными эмоциями. При этом необходимо отметить, что защитники традиционного Аларде (включая женщин), составляющие, как мы помним, подавляющее большинство местного населения, решительно не согласны с тем, что неучастие в праздничном параде женщин, одетых по-мужски, означает их дискриминацию или приниженное положение в обществе (Rey Martinez 2000; Bullen 2003; Ordaz 2005; Hondarribia... 2015; Lecumberri Napal 2015; Ormazabal 2015).

Барабанщицы и сотрапезницы

Ту же закономерность в сфере традиционных обычаев мы обнаруживаем в столице провинции Гипускоа, городе Сан-Себастьяне. Здесь как минимум с XIX в. ежегодно отмечается грандиозное народное празднество Тамборрада, гвоздем которого является многотысячное шествие мужчин-барабанщиков (при участии лишь нескольких женщин в роли маркитанток и знаменосцев). По традиции организуют праздник более сотни «барабанных команд» (они же «братства», компарсы, или карнавальные группы). Как и в других уже известных нам случаях, некоторое время назад сторонники повсеместного утверждения норм гендерного равенства потребовали отмены прежних «архаичных» правил, препятствующих принятию женщин в «барабанные команды» и их участию наравне с мужчинами во всех связанных с праздником церемониях и мероприятиях.

По данным испанской печати, алькальд Сан-Себастьяна, в отличие от большинства своих склонных к колебаниям коллег из других городов Испании, сразу же не просто поддержал женскую инициативу, требующую инкорпорации в состав «барабанных команд», но начал решительно действовать в этом направлении. Он сумел не допустить «приватизации» главного праздника города (т. е. перевода его в статус частного мероприятия), в противном случае это сильно затруднило бы вмешательство властей и судебных органов в подготовку и проведение Тамборрады.

Алькальд поддержал создание первой «смешанной», т. е. с участием женщин, компарсы (возникшей в результате раскола одной из «традиционных» карнавальных групп), и ей тут же было предоставлено право участия в торжествах наряду со «старожилами». Продолжая держаться жесткой линии в борьбе с сопротивляющимися консерваторами, алькальд пригрозил группам, отказывавшимся принимать в свои ряды женщин, отстранить их от участия в ключевом эпизоде праздника подъеме флага Сан-Себастьяна. Наконец, в 2009 г. он добился того, что упрямцев лишили субсидий из городского бюджета, которые выдавались им прежде в качестве компенсации немалых расходов на организацию и проведение Тамборрады. На сегодняшний день из 125 карнавальных групп (они же барабанные команды) продолжают упорствовать в отстаивании своего чисто мужского состава не более чем полтора десятка; остальные были вынуждены смириться и изменить прежний устав (Montero 2009).

Наконец, есть еще одна совокупность обычаев, которые воспринимаются идеологически и культурно доминирующей частью современного испанского общества как безусловное проявление «женской дискриминации» в сфере традиционной праздничной обрядности: речь идет о порядке торжественного застолья. Два характерных примера, представленных ниже, дадут представление о возникших здесь в последние десятилетия конфликтах и практикуемых способах их разрешения.

В теперь уже далеком 1987 г. городской совет все того же СанСебастьяна за особые заслуги перед городом торжественно вручил свою главную премию, «Золотой барабан», двум видным персонам: тогдашней главе корпорации «Радио и телевидение Испании» Пилар Миро и герцогу де Альбуркерке. Вслед за тем, в соответствии с вековым обычаем, лауреатов ожидало торжественное угощение, организуемое крупнейшим из «барабанных братств». Герцог в присутствии алькальда благополучно отужинал среди членов этого братства, а вот сеньоре Миро, как выяснилось, традиция запрещала переступать порог пиршественного зала исключительно по причине ее принадлежности к женскому полу, так что лауреатке пришлось довольствоваться трапезой в другом помещении и в другой компании, состоявшей из жены алькальда и женщин членов городского совета. Разразившийся в этой связи скандал привел к тому, что обычай торжественных ужинов в упомянутом «братстве» прекратился, поскольку «братья», невзирая на волну общественного негодования, решительно отказались менять правила, которым следовали поколения их предков.

В 2009 г. в общеиспанском информационном потоке прошло сообщение о конфликте в местечке Льодио баскской провинции Алава. Ежегодно с незапамятных времен в последнее воскресенье августа в крытой галерее одной из здешних приходских церквей, Сан-Педро-деЛануса, происходит праздничная трапеза. Ее участниками обычай позволяет быть только мужчинам, поскольку только они составляют местное братство Сан-Роке, которое и организует пиршество. И вот в означенном году глава местного совета предупредил членов братства, что если их стародавний устав не будет приведен в соответствие с законами региона и всей страны, категорически запрещающими дискриминацию по полу, совет не разрешит предстоящее застолье в традиционно предназначенном для этого месте, а сам алькальд, также состоящий в рядах братства, не примет участия в торжестве.

Упрямцам для принятия правильного решения отвели срок до 2010 г. Как указывал комментатор, перед лицом столь серьезной угрозы братство «замерло в размышлении». Под сильнейшим давлением администрации и судебных инстанций разных уровней, после долгой и ожесточенной полемики в самом культурно-религиозном сообществе, братья большинством голосов согласились, наконец, отменить статью устава, запрещавшую принятие женщин в свои ряды. Однако традиционное пиршество 2009 г. было проведено в последний раз! еще по прежнему регламенту.

Обстоятельства этого конкретного мероприятия заслуживают внимания. Сама трапеза, по причине того, что она проводилась еще по старому, «дискриминационному», регламенту, была вычеркнута из официальной праздничной программы, хотя до того на протяжении более четырех столетий она считалась гвоздем торжеств. Никто из представителей местной администрации, как и было объявлено заранее, не сел за праздничный стол в числе 400 с лишним мужчин членов братства. В остальном же это массовое традиционное пиршество прошло, по мнению его участников, «как положено», если не считать того, что на этот раз ему предшествовала манифестация группы молодых людей и около полусотни сочувствующих им граждан. Активисты установили у дверей городского совета несколько рядов стульев, на которые никто не сел и которые символизировали места, предназначенные для женщин на предстоящей праздничной трапезе. Было оглашено заявление с выражением протеста против «запретов и дискриминации». Как сообщалось в СМИ, слушателями и зрителями протестной акции были только присутствовавшие здесь репортеры и операторы. Тысячи жителей городка и гостей, съехавшиеся на праздник в воскресный день, демонстративно игнорировали призывы сторонников гендерного равенства в традиционных обычаях. Они гуляли и развлекались в ожидании того момента, когда можно будет посмотреть на публично пирующих членов братства Сан-Роке.