Еколого-таксономічна структура деревно-чагарникових рослинних угруповань промислових майданчиків ПРАТ "Центральний гірничо-збагачувальний комбінат"

Между субрегионами «Западная Волынь» и «Восточная Волынь» в среднем течении Случи располагается буферная зона с гидронимом Грань.

Найденные ПЯ позволяют решить обратную задачу моделирования и реконструировать праформу по известной ПЯ для названия центрального водотока рассматриваемого региона - реки Припять.

Главное русло Припяти расположено в глубине лесной зоны; соответственно, для гидронима Припеть /Припять (см. [44, с. 446, 447; 48, т. 3, с. 365]) реализуется сокращённая «днестровско-днепровская» ПЯ, без северофракийского и североиранского. Из двух оставшихся вариантов локализации ПЯ - (Ь) и (с) - в случае Припяти предпочтительнее регион «Западная Волынь», поскольку миграции населения в Полесье, судя по археологическим данным, осуществлялись почти исключительно с запада на восток, см. [18]. Соответственно, процесс унификации названия этой реки мог распространяться только вниз по течению.

Гидроним Припеть / Припять, по-видимому, представляет собой двучленное образование, компоненты которого вложены в гидронимические ряды:

(a) Пр-ипять, Про-стыр(нь), Дне-пр, Пр-ут;

(b) Пр-ипять, Ик-опоть (приток Случи, название «имеющее признаки старого сложения» [46, с. 459]), Ипуть, Хор-опуть (в бассейне Ипути [46, с. 124]), Сн-опоть (приток Десны [46, с. 208]), Гнил-опять (приток Тетерева [47, с. 640]).

Членение Пр-ут (приток Дуная) задано узколокальным гидронимическим рядом: Он-ут, Пр-ут (приток Днестра), Ре-ут, Черб-ут [47, с. 430]; все пять рек с названиями данного ряда локализованы в междуречье Днестр - Прут и, помимо указанного пятачка, на всём огромном пространстве бассейнов Днестра, Южного Буга, Среднего (без бассейнов Десны и левых притоков Припяти) и Нижнего Днепра нет больше ни одной реки с названием на -ут; О. Н. Трубачёв отмечает здесь ещё только «Дурной Кут (рукав Днепра, < ... >)» [47, с. 621].

Кроме того, ряд на -ипеть / -ипять / Ипуть / -опоть / -опуть / -опять ввиду гидронима Ипа (приток Припяти [46, с. 189]) обнаруживает явные признаки расширения -П- гидроосновы *ара «река; вода», либо её балтского варианта *аре / *ире, см. [37, с. 160, 165, 166]; о гидрооснове *ара в названиях рек данного региона [47, с. 554, 555].

Для названий Припяти и гидронимов Простыр(нь), Ипуть и Ипа результат обратной процедуры моделирования имеет вид:

см. ниже развёрнутую модель для гидронимов Припеть / Припять.

Компонент *ber данного сложения - это, по-видимому, субстратная доиндоевропейская гидрооснова, к которой возводятся др.-гр. «ірцр «Эбро», лат. Iberus «то же», др.-гр. «'EfipoQ «Марица», серб. Ибар (genet. Ибра) «приток Западной Моравы», Ибра «приток Тетерева», см. [11, с. 274; 30, с. 53]. Основа *ber- / *-br-, как и *danu-, обычна в сложениях, см.: лат. Bra-danus, итал. Bra- dano «река в Апулии, на юге Аппенинского полуострова» (см. [1, с. 103, 222; 22, с. 119;]), лат. Ti-beris «Тибр (Ti-река?)»; в последнем случае членение задано: итал. Ti-done «река в бассейне По (Ti-река?)», швед. Ti-dan «река в бассейне оз. Венерн (то же)» (см. [1, с. 81, 100, 311]) - все три с формантом Ti-.

Гидрооснова *ber, возможно, присутствует и в составе праформ многочисленных гидронимов на Берез- / Берес- в Верхнем Поднепровье (см. [46, с. 159, 160]) и в бассейне Немана, включая названия таких крупных рек как Березина I (приток Днепра) и Березина II (приток Немана). На правобережье Припяти такие названия отмечены лишь у самых незначительных рек и ручьёв длиной менее 20 км, см. [17, с. 70-89; 44, с. 40-43]. Эта особенность региона объясняется, по- видимому, тем обстоятельством, что в древнегерманском языке имело место развитие b > р, вследствие первого общегерманского передвижения согласных (закон Раска-Гримма), см. [26, с. 36-38; 43, т. 2 c. 41]. То же касается и других взрывных в свободной позиции: Тня (приток Южной Случи [44, с. 566]), Тыня / Тенька (приток Тни [44, с. 557]) << *Dдnowiд, ср.: очевидный германизм Тонискава (приток Ворсклы) с той же основой *Dдnu- в начальной позиции [46, с. 446]. Присутствие материалов ястрофской археологической культуры древних германцев на Днестре, Волыни и Среднем Днепре - твёрдо установленный факт, см. [16; 35; 45]. О контактах создателей поморской («по- морсько-кльошово!») и ястрофской культур на Волыни, как носителей праславянского и древнегерманского этносов и языков, см. [16].

Компонент *ttpe-nt- - это, по-видимому, восточнобалтский вариант индоевропейской гидроосновы *apa «река; вода» оформленный суффиксом -(а)nt-, ср.: лит. ttpe «река», см. выше. В бассейнах Припяти и верхнего Днепра названия данного гидронимического ряда (Ипа, Припять, Икопоть, Ипуть, Хоропуть, Снопоть, Гнилопять) локализуются в пределах ареала балтской гидронимии, см. [46, карта 2]. Сложение *ber- + *ttpent- (и другие гидронимы данного ряда), по-видимому, образовано на почве восточнобалтского языка по двуязычной «пиренейской» модели путём причленения компонента со значением «река» в постпозиции:

где знаком «^» показано образование композита.

Имеющиеся славянские этимологии названий Припяти, Г орыни и Стыри - см. [15, с. 44, 147; 48, т. 1, с. 445; т. 3, с. 365, 790] - неубедительны главным образом по той причине, что предполагают переименование сравнительно крупных рек в ходе славянской (протославянской) колонизации региона. Между тем, несменяемость названий больших рек - один из фундаментальных принципов топонимики: «гидронимия больших водоемов является наиболее стабильной частью ономастикона и нужны совершенно особые обстоятельства (как в случае с испанской рекой Baetis, превратившийся в Гвадалквивир), которые могли бы оправдать явление столь редкое, как переименование крупной европейской реки» [50, с. 40]. Тем более, что речь идёт о смене названий всех значительных рек региона.

Не убедительны славянские этимологии и семантически. «Водные названия все еще остаются заповедником для этимологов. Их неутомимая кропотливость доставляет все новые и новые подтверждения общеизвестной истины, что наши предки имели обыкновение давать крупным рекам имена, отражающие их самые общие и не подверженные воздействию времени свойства - “текущая”, “извилистая” или т. п.» [50, с. 7]. Известны случаи появления нового названия с семантикой «река; река по преимуществу» у больших рек; достаточно вспомнить гидроним 'Ате! / МЫ / Итиль «Волга», сменивший античное `Ра, см. [48, т. 1, с. 336, 337; 50, с. 75-78]. Тот же мотив имеет место в отношении упомянутого Шраммом Гвадалквивира - «Из араб. вади «река», -аль-кебир предположительно «большая река» [33, с. 98]» - главной реки Кордовского халифата, на которой располагалась столица государства - Кордова. Однако, замена заимствованного из субстрата названия крупной реки на новое, не имеющее прямого отношения к гидрологической терминологии, должна быть экстраординарно мотивирована. Ситуация, когда пришедшие на берега реки мигранты отбрасывают её прежнее название и заново обозначают равнинную реку с заболоченными берегами термином со значениями «верхняя», «гористая» (в случае Горыни: «д.-р. гора «верх»: р. тече між гористих бб» [15, с. 44]) представляется совершенно фантас- тической. Столь же слабо мотивировано переименование реки в «расширяющуюся» («Стырь из *Стирь к слав. *stьrg, *бієгіі, *Бйгай «расширять, распространять»» [47, с. 640]) или в «приток» («первоначально *При-петь, собственно «приток»» [48, т. 3, с. 365]).

Скорее во всех указанных случаях мы имеем дело с деэтимологизацией на славянской языковой почве гидронимов, заимствованных из дославянского субстрата. В случае такого рода выравнивания по распространённому апел- лятиву мотивом сближения служит само по себе фонетическое сходство, а не степень соответствия физическим или культурным реалиям. Показательными примерами служат: горный поток Карасёвка (из крым.-тат. Оага-БПУ «чёрная вода» [19, с. 13]) в Крыму, где не водятся караси, и река Царица (из тюрк. Загу- бы «жёлтая вода» [33, с. 88]), не имеющая отношения к монархам.

Реконструированные формы *Хъгъпа / *Хъгупь(-ъ) для соответствия зафиксированным Горина /Горынь должны быть лишь слегка адаптированы на славянской почве путём сближения со сл. гора «верх», см. выше; отсутствие гор и крутых берегов у рассматриваемой реки, как и в случае Карасёвки, не является здесь препятствием. То же касается исхода гидронима - на возможность его вторичного сближения со славянскими суффиксами -упь /-ун/а указывает А. П. Корепанова, см. [15, с. 44]. В случае летописного варианта названия Припяти - Припеть - так же необходимо допустить вторичное сближение со славянским апеллятивом в соответствии с этимологией М. Фасмера, см. выше. И лишь для названий Стыри в подобной деэтимологизации нет необходимости ввиду полного соответствия реконструкций *Styrъ / *Styrь (< и.-е. *бєг) зафикси- рованым Стыръ / Стырь.

Явление деэтимологизации не может быть искусственно ограничено славянским материалом. Вторичное сближение с тем или иным апеллятивом возможно на почве любого из языков «днестровско-днепровской» последовательности. К примеру, название Г орыни могло быть сближено с восточногерманским (готским) *gamn|6 «наводнение» в соответствии с ранней этимологии Фасмера (позднее автор от неё отказался), см. [48, т. 1, с. 445]. Аналогично название Стыри могло быть выравнено по древнегерманскому предшественнику д.-в.-н. stйn «сильный, статный» в соответствии с этимологией Погодина, см. [48, т. 3, с. 790]. Если такого рода явления и имели место, то существенного влияния на фонетическую оболочку промежуточных форм рассматриваемых гидронимов они не оказали и в предлагаемой модели не учтены.

Ниже представлена общая (сведенная) этимологическая модель развития фонетической оболочки названий рек Горынь, Грань, Припять, Стырь, Сырень и Церем; для иллюстрации «днестровско-днепровской» ПЯ модель включает также гидронимы Дънтстръ / Дънтпръ.

Требуемое в соответствии с подходом Шрамма «хронологическое, пространственное и этническое приурочение» (см. выше) промежуточных форм достигается путём учёта датировок и ареалов археологических памятников и этнонимов их создателей. Сокращения наименований языков и археологических культур см. ниже.

Результаты моделирования:

Фрагменты модели для гидронимов ВпрхуиЭнзт, Фэрзт, ДЬнбуфрйт, Danastrus / -er, ДЬнбррйт, Danaprus / -er (см. [15, с. 55; 48, т. 1, с. 518; 44, с. 173]) не показаны.

В модели использованы следующие условные обозначения: в скобках «[ ]» помещены сокращения наименований археологических культур; индексами «4/5» помечены историко-языковые явления (субституции при заимствованиях, развитие на собственной лексической почве, образование композитов и суффиксации, деэтимологизации), задающие трансформацию промежуточной формы; рамкой «§УЈ» выделены звуки, изменившиеся под действием отмеченных индексами историко-языковых явлений; подчёркиванием (Дънпстръ) отмечены формы фиксации в источниках; знаком «:» показаны точки разветвления ветвей родословного дерева промежуточных форм; символами «(А)», «(В)», «(В1)», «(В2)» - ветви родословного древа; в скобках указан источник новой формы в случаях деэтимологизации, образования композита или суффиксальной формы.

Перечни языков (диалектов) промежуточных форм гидронимов и историкоязыковых явлений (субституций, развития на собственной почве, деэтимологизаций) см. ниже.

В моделях учтены следующие языки / диалекты праформ и промежуточных форм гидронимов, ареалы археологических памятников (начиная с раннебронзового времени) и предполагаемые этнонимы носителей языков (начиная с раннежелезного времени):

(1) древневропейский А (др.-е.А, один из языков / диалектов древнеевропейской гидронимии по Г. Краэ, см. выше) в ареале археологических памятников культуры шаровидных амфор [КША], см. [2, т. 1, карта 8; 18, рис. 2];

(2) древневропейский В (др.-е.В) в ареале культур шнуровой [шнур.] керамики и боевых топоров, см. [2, т. 1, карта 9; 18, рис. 3; 53, карта 3];

(3) древневропейский С (др.-е.С); культуры: (а) постшнурового [п.-шнур.] (эпишнурового) горизонта, в частности межановицкая (поздний этап горо- докско-здолбинской), см. [2, т. 1, карта 9; 34, рис. 1]), (Ь) катакомбной [катак.] культурно-исторической общности (КИО), см. [2, т. 1, карта 9]);

(4) индоиранский (ин.-ир.), культуры: (а) бабинская [бабин.] (культура много- валиковой керамики), см. [2, т. 1, карта 10; 4, рис. 1; 21, рис. 1] и (Ь) стжи- жовская [стжиж.] (стщижовская), см. [18, рис. 3]; модель предполагает языковую ассимиляции бабинцами создателей стжижовской культуры;

(5) восточнобалтский (вост.-балт.); культуры: (а) тшинецкая [тшин.]

(восточнотшинецкая) и (Ь) милоградская [милогр.] (подгорцевско- милоградская), см. [2, т. 1, карта 10; т. 2, карта № 3; 18, рис. 4, 5];

(6) иллирийский (иллир.): памятники круга «культур зольников» [зольн.]: (а) ноа (ноуа), (Ь) белогрудовской, (с) раннечернолесский горизонт днестровско-днепровской лесостепи; см. [2, т. 1, карты 11, 12]; об иллирийской (западнобалканской) гидронимии на днепровском Правобережье, в частности в верховьях Горыни, см. [47, с. 680-686, карта 14];

(7) южнофракийский (ю.-фрак.): культуры «восточнобалканской керамики» (бабадаг), группы памятников: (а) Пшеничево, (Ь) Бабадаг, (с) Инсула- Банулуй, ^) Сахарна-Солончены, (е) позднечернолесский [п.-чернол.] горизонт днестровско-днепровской лесостепи; см. [28, с. 20-23, карта 34; 29, с. 20-36, 72-87]; этнос: южные фракийцы; о южнофракийской языковой и этнической принадлежности создателей памятников «восточнобалканской керамики», см. [59, с. 393-423]; о восточнобалканской гидронимии в лесостепной полосе днепровского Правобережья [47, с. 686688, карта 15];

(8) северофракийский (сев.-фрак.), культуры: (а) басараби и (Ь) раннежабо- тинский [р.-жабот.] горизонт лесостепной полосы, см. [28, с. 23-29, карта 3; 29, с. 18-20, 80-87]; памятники раннего Жаботина типологически представляют собой восточное ответвление ареала культуры басараби; этнос: северные фракийцы; о фракийской этнической принадлежности создателей памятников чернолесского и жаботинского типов см. [3, с. 1416];

(9) североиранский (сев.-ир.): лесостепная скифообразная («скифоидная») [ЛСС] культура (Волынская, Западноподольская, Восточноподольская и др. локальные группы памятников) начиная с позднежаботинского хронологического горизонта, см. [2, т. 2, карта № 3; 36, с. 67-71, карты 5, 8]; этнос: скифы-аротеры Геродота, см. [27, с. 41, карты 4.1, 4.4];

(10) венедский (венед.); культуры «полей погребений», в частности: (а) лужицкая [луж.], см. [18, рис. 5; 31, с. 64-77]; (Ь) культура эсте, см. [31, с. 59, 131, 152-154], создатели которой оставили памятники письменности на венет - ском языке (см. [32, с. 5, 6]); этнос: венеты [49];

(11) праславянский / протославянский (псл.): поморская культура, см.

[18, рис. 5; 16]; этнос: венеды (экзоэтноним), см. [49, с. 161];

(12) древнегерманский (др.-герм.); культуры: (а) ястрофская [ястр.] кон. III - сер. II вв. до н. э., включая памятники бассейнов Днестра и Волыни, см. [16; 35]; (Ь) поянешты-лукашевская [поян.-лук.] кон. III в. до н. э. - рубежа н. э.; (с) зарубинецкая [заруб.] кон. III в. до н. э. - сер. I в. н. э. и (ё) постза- рубинецких (позднезарубинецких) [п.-заруб.] памятников Поднестровья и Побужья (тип Рахны) и Поднепровья (тип Лютеж) сер. I - кон. II вв. н. э.; см. [9, рис. 1; 13, с. 118, 119; 18, рис. 6; 55, с. 9-25, рис. 1, 2]; этнос: древние германцы, в частности бастарны [13, с. 119; 51, с. 116-118]; участие германцев ястрофской культуры в создании поянешты-лукашевской и заруби- нецкой культур в настоящее время общепризнано, см. [13, с. 117-120, 187201; 51, с. 13, 111, 116-119; 62, б. 39-56];

(13) восточногерманский (вост.-герм.): вельбарская [вельб.] (готско-гепидская) культура в ареалах памятников двух хронологических горизонтов: (а) Волынь и верхнее течение Южного Буга кон. II - сер. III вв. н. э. и (Ь) правобережное Полесье сер. III - нач. V вв. н. э., см. [18, рис. 3; 55, с. 68-75, рис. 7, 8]; «обе группы памятников являются, < ... >, отражением двух волн перемещения носителей вельбарских древностей на Волынь и Подолье» [55, с. 73]; этнос: готы (Южный Буг, Волынь, см. [5; 24; 55, с. 75]) и гепиды (Полесье [23, с. 2]);

(14) славянский (сл.): культуры: (а) пражская [праж.] (пражско-корчак- ская) сер. V - кон. VII вв. и (Ь) луки-райковецкая [л.-райк.] кон. VII - кон. IX вв. [18, рис. 7; 41, с. 10-19, 90-106; 55, с. 76-85, 106-116, рис. 13, 19]; этносы: славяне (пражская культура [41, с. 19]); хорваты (на Днестре), поляне (на Днепре), волыняне, древляне (луки-райковецкая культура [41, с. 94-113, 123-129; 55, с. 114-116]).

В моделях задействованы следующие историко-языковые явления (нумерованы индексами); для удобства восприятия текста формулировки субституций заключены в скобки «{ }»:

(1) др.-е.А *Dвnowi-sr- (< X + *ser-) 1 «Днестр»;

Підгайний Михайло Моделювання розвитку фонетичної оболонки ...

Замена доиндоевропейских названий рек индоевропейским термином со значением «(большая) река» либо образование двучленной формы с той же основой + субстратный компонент с семантикой «Х-река».

Субституция {др.-е.А Х-гоб : др.-е.В Х-ег} вследствие соответствующего ауслаутного развития на почве языка создателей памятников постшнурового горизонта и катакомбной КИО; аналогично: др.-гр. `Чотрод «Дунай» > лат. НШег /Шег «то же», см. [50, с. 23, 47-49].

Субституции: {инояз. ег: ин.-ир. г}, {инояз. е, о, п : ин.-ир. а}ввиду совпадения «в индоиранской паре гласных *а / *а и.-е. трех пар гласных и двух пар «гласных сонантов» (т. е. слоговых вариантов носовых сонантов)» [52, с. 45].

Оформление финали в соответствии с нормой женского рода для индо-иранских гидронимов: «распределением по родам гидронимия Юго-Восточной Европы и Северного Причерноморья чётко выделяется на фоне остальных ономастических ареалов (Катепгаите), в большинстве которых (< ... >), в соответствии с индоевропейской традицией, [гидронимы] употребляются вперемежку, независимо от величины реки. В Греции же, напротив, повсеместно господствующими стали образования мужского, а в индийском и иранском ареалах - женского рода» [50, с. 21].

Підгайний Михайло Моделювання розвитку фонетичної оболонки …

Повышение гласного перед носовым в северофракийском (гето -дакийском) по данным восточнороманского:

см. [42, с. 234]. Идея привлечения фонетических процессов «румынского типа» для объяснения звуковой оболочки славянских названий Днестра и Днепра принадлежит О. Н. Трубачёву, см. [54, вып. 5, с. 182, 183]. Субстратный северофракийский вокализм сохраняется в лесостепном скифском по аналогии с восточнороманским. Уже само по себе использование процессов «румынского типа» предполагает смену языков в »румынской» последовательности: фракийский - нефракийский. Для самого румынского языка эта последовательность имеет вид: северофракийский - народная латынь, а для языков лесостепной полосы днестровско-днепровского междуречья, соответственно: северофракийский - скифский, вопреки О. Н. Трубачёву, см. [38, с. 294]. Аналогия с румынским предполагает, кроме того, исчезновение противопоставления гласных по долготе в северофракийском и скифском лесостепном (-ап- < -ап- < -ап-). Так же по аналогии с румынским языком графема а для специфического гласного непереднего ряда в позиции перед носовым используется как в северофракийских, так и в североиранских промежуточных формах.

Падение интервокального мягкого - в северофракийском [50, с. 31, 41].

Субституции: {инояз. b, d, g : др.-герм. p, t, k для звонких взрывных}, {инояз. p, t, k : др.-герм. ?, ю, x для глухих взрывных}, {инояз. b, р (Р), g : др.-герм. b,

Підгайний Михайло Моделювання розвитку фонетичної оболонки …

Субституция {сев.-ир. -вn- : др.-герм. -оn- / псл. -un-}. В -вn- (< -еn- < -вn-) процесс повышения ступени подъёма перед носовыми и исчезновение противо-поставления гласных по долготе в северофракийском и скифском лесостепном естественным образом переводит в в артикуляционную зону гласного среднего и верхнего подъёма; на древнегерманской почве наиболее естественным субститутом такого гласного является краткий o, а на праславянской - u (> ъ). В случаях Днестра и Днепра источником древнегерманской промежуточной формы был, по-видимому, североиранской (скифский лесостепной) язык. Что же касается названия Горыни, то носители древнегерманского расселяясь с запада на восток заимствовали его из праславянского языка создателей поморской культуры, см. [16; 18, рис. 5].

«система флексий мужских основ на -в- (< -o-), и на -i- в ед. числе в готском совпали» [50, с. 61]. При этом гласный предшествующего слога закономерно удлинился. Г. Шрамм отмечает данное явление в готском названии Дуная: «восточногерм. a при элизии гласного в последующем слоге и уменьшении, таким образом, количества слогов удлинялся в в» [50, с. 29]. Данное фонетичес-кое развитие могло иметь место после середины III в. н. э., когда готы заселили нижнее Подунавье вследствие эвакуации римлянами провинции Дакия.

Підгайний Михайло Моделювання розвитку фонетичної оболонки …

Изложенная этимологическая модель по сути не противоречит традиционным представлениям о происхождении названий рассматриваемых рек. Результаты формального анализа скорее дополняют общепринятые этимологии, вводя более ранние стадии развития звуковой формы гидронима. При этом традиционные этимоны рассматриваются как результат вторичного сближения, а праформы гидронимов возводятся к семантически безупречным древнеевропейским гидроосновам.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ