Экология сельского мира глазами крестьян

«Когда качество воды стало ухудшаться, а речка -- зарастать, мелиораторы чистили ее машинами, срезали камыши, углубляли дно какой-то землечерпалкой на гусеницах, так что мертвую рыбу выбрасывало прямо на берег. Но это только привело к тому, что перекопали все заводи, где раньше было много рыбы, а качество воды продолжало ухудшаться. Если рыба до сих пор еще кое- какая есть, то это потому, что она спускается с верховьев речек, впадающих в озеро с запада. Рыбоохраны в районе нет, этим занимается милиция».

«Раньше рыбу ловили бродцом и курицей -- это такие сети на рукоятках. Они были во всю речку шириной. Но никто это за браконьерство не считал. А потом, недавно, начали бить рыбу электричеством, ну, током. Вот, линия электропередач идет от Угрюмой Горы в Лунино прямо через наше озеро. А там есть островок, где можно было поставить столб, чтобы по нему подниматься к проводам. И кроме того, еще столбы стоят -- прямо в воде. И вот местные мужики приспособились снимать ток прямо с проводов в озеро. Так много рыбы побило током».

«Сейчас рыбу “лучат” не с проводов, а ездят по озеру с аккумуляторами. Рыбу -- и крупную, и мелочь -- приманивают ночью светом мощного фонаря и включают ток -- прямо в воду. Так ведь безопасней, чем с проводами возиться, и можно в любом месте так делать» (Тверская область, Лесной район, деревня Свищево).

Последняя цитата, кроме всего прочего, оправдывает нововведение соображениями безопасности, что свидетельствует о постепенном укоренении в сознании сельчан принципиальной допустимости подобного рода браконьерских действий. И это, на наш взгляд, наиболее тревожное последствие общего пренебрежительного настроения в отношении с природой. Экологическая безучастность и одичание всё глубже укореняются в сознании людей, причем самоубийствен- ность такого рода действий никак не рефлексируется.

В регионе Нечерноземья сначала с воодушевлением, а потом весьма болезненно были восприняты государственные программы мелиоративных работ. До конца непонятно, с чем связана такая оценка местных жителей, однако очевидные технологические несообразности в такого рода мероприятиях стали (с накоплением опыта наблюдения) для сельчан очевидными, поскольку они располагали возможностью сравнить прошлую и вновь созданную экологическую ситуацию -- причем даже в самых незначительных мелочах.

«В 1970-е годы мелиораторы почему-то решили осушить болотистые низины возле озера. Зачем было осушать -- непонятно. Сено и так было хорошим, а пахать низины всё равно нельзя. Наши отцы так никогда не делали. Но эти приезжие мелиораторы выкопали несколько каналов, а из ручьев тоже сделали канавы. И получилось так, что совсем уничтожили приток Кремницы -- речку Обретёнку. Теперь там всё заросло и стало непонятно что. А на более сухих полях они, наоборот, ложили дрены, корчевали и засыпали ручьи. Зачем это?» (Тверская область, Лесной район, деревня Свищево).

Вообще говоря, чем дальше развертывается история колхозных технологических порядков, тем больше удаляются от земли и от практик ее традиционной обработки руководители сельскохозяйственных предприятий. Рассказывая об этом, наши сельские информанты почти всегда в своих взволнованных повествованиях перебрасывались на смежные с проблемами ухода за землей и об- современность работки пашни неурядицы экологической обстановки в деревне последней трети XX века.

«Тут у нас севооборота никакого, одно и то же сеют на полях по нескольку лет. Изгороди почти отсутствуют. Коровы выпасаются прямо на сенокосных полях. Пастухи носятся за ними на мотоциклах и лошадях. Коровы стельные, на сносях пасутся вместе с остальными. Если у коровы случится выкидыш, то мертворожденный теленок валяется на лугу, в лучшем случае его спихнут в озеро.

Опушка леса за деревней превратилась в стихийную свалку. Мусор вывозить на общественную свалку нечем, а общественного транспорта нет. Лесные угодья значительно оскудели. Если по поводу морошки существует поговорка: “пойдешь за морошкой, протянешь ножки ”, то сейчас она применима к любой ягоде, потому что количество их невелико. Не всякая хозяйка и семья успеет их насобирать. То же и в отношении грибов. К такому оскудению привел и тот факт, что построенная железная дорога Архангельск -- Карпогоры вызывает летом и осенью буквально паломничество охотников за ягодой и грибами из Архангельска и Северодвинска. Здесь есть даже особый вид рюкзака, его называют “кан ”. Это промышленно изготовленная легкая, удобная, дюралевая емкость, которую можно носить на лямках за спиной, в ней грибы и ягоды не мнутся. Да и на этот самый “кан” можно сесть, как на стул» (Архангельская область, Пинежский район, деревня Кобелево).

Таким образом, последняя треть двадцатого столетия обернулась историческим временем, когда поистине коренные, часто просто непоправимые перемены произошли в базовых элементах пространства крестьянской жизнедеятельности. Экологическая обстановка стала не только непривычной, но и поистине чужой, заставляющей менять традиционно устойчивые производственно-экономические технологии крестьянских домохозяйств. Рассказы крестьян звучат всё более тревожно, так как экологическая обстановка становится такой, что все больше угнетает население.

«Естественных лесов теперь почти нет. К северо-востоку в балке есть небольшой участок леса, есть участки лесопосадок. Но даже там не было санитарных рубок. К тому же в окрестностях хутора отсутствует организованная и специально оборудованная свалка мусора и навоза. Навоз сваливают в Березовку техникой -- у колхоза “нахальства хватает ”. “Хозяев сейчас нету. Нету и всё тут! Раз уж сделали -- так сделайте в одном месте.

А то ведь и от свиней, и от коров, и мусор, и шифер битый -- всё гуртом сваливают. Всю балку уже заполонили. И сыпали бы в одну кучу. Травку последнюю засыпаете. Последующие -- рядом валят, и свалка расползается. Перегной, наоборот, поедает траву, ей не пробиться. От садов остались садики, у домов растет по нескольку деревьев”» (Волгоградская область, Даниловский район, хутор Атамановка, дневниковая запись).

«Сейчас дно реки Юг, которую раньше чистили су дном-“ грязнухой” даже от камней, устилает топляк, на несколько метров. Вода сейчас часто стоит зеленая -- не только от гниения леса, но и от навоза. Он спускается с ферм от коров, которые все лето стоят в речке. Зайдут и стоят. Пьют и прямо в реку гадят. Раньше-то их хозяева и близко к реке не подпускали -- понимали, что такое есть чистая вода! В Кичменгском городке канализация из больницы идет прямо в реку, из сельхозтехники все отходы тоже идут в реку. В реке не стало раков. Была рыба -- судак, стерлядь, пельма. Сейчас судак в реку не заходит. Стерлядь и пельму ловят нещадно. Воду для питья из реки теперь не берут.

Сейчас на месте бывших сенокосов и пастбищ растет лес и кустарник. Все поля оказались запущенными. Теперь здесь очень мало засевают. Мелиораторы приложили руку -- все перекопано, до конца не доведено. Там, где проводили мелиорацию, остались одни овраги, растет только дудник, который скот не ест. Да ольха поперла, как армия. Поле напротив Ивановщины, под коренным берегом реки, -- его распахали под рожь. Зачем такая дурость -- ведь почти каждый год вода здесь всё заливает. Раньше там заготавливали по 200 центнеров отличного заливного сена, хоть сам ешь, такая красота для коровок. А теперь -- ни туда, ни сюда. Так и начинается эрозия почв. Да что там эрозия -- так жизнь прежняя уходит навсегда» (Вологодская область, Кич-Го- родецкий район, село Леонтьевщина).

«Техники много, солярку везде разливают. Комбайны и трактора мыли в реке. С фермы вся навозная жижа течет в озеро. Ферма не обвалована. Озера пересохли, над ними стоит дымка» (Алтайский край, Завьяловский район, деревня Александровка).

В подобных записях и крестьянских нарративах обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Если раньше, рассказывая о раннеколхозных (и особенно -- единоличных) хозяйственных практиках, крестьяне постоянно упоминали о действиях отдельных крестьянских дворов, хозяйств, рассказывали о различных неформальных социально-экологических акциях, направленных и на эксплуатацию, и на «ремонт» окружающей среды, на поддержание ей исправного состояния, то уже в последней трети века семейные домохозяйства исчезают из информационного пространства.

И, наоборот, на первый план -- деструктивно, грубо, прямо-таки современность по-варварски -- выдвигаются разного рода региональные производственно-хозяйственные институции (колхозы, совхозы, леспромхозы, заготконторы, мелиоративные отряды и т.п.).

«Рыбы уничтожено много. Завели карпа, за ним стали приезжать из города, и не с удочкой -- со взрывчаткой. Резко ухудшилось качество воды. В верховьях реку Иню загрязняют угольные шахты, Беловская ГРЭС, городские и коммунальные стоки Кузбасса. Вода Ини -- очень грязная. Сбрасывают отходы животноводческие фермы, идет распашка в пределах водоохранной зоны. Подземные воды не защищены от поверхностного загрязнения, а они используются для водоснабжения».

«С лесами -- сердце разрывается. Это прям сверхварварство. Сейчас -- как Мамай прошел, не живем, а отживаем. Что наши внуки увидят?»

«Площадь кормовых угодий уменьшается, а поголовье общественного и личного скота растет. Животноводческие фермы экологически опасны. Нет стационарного навозохранилища, нет площадок для компостирования навоза, отсутствуют приспособления для его нормального функционирования. Нет систем биологической очистки. Фермы располагаются на возвышенных местах, на берегах рек, озер, прудов. Водопои нуждаются в дополнительном оборудовании. Они размещены в 200 метрах от уреза воды. Скотные дворы вовремя не ремонтируются, каналы полны навозной жижей. Колодцы чистили лишь один раз за 15 лет. Дачи городские совсем пастбища заполонили, всё живое, природное вытеснили» (Новосибирская область, Новосибирский район, село Плотниково).

Как можно видеть, никакой разницы, даже в такой мелкой детали, как прудовое и лесное локальное хозяйство, не наблюдается. Это понятно -- государственная и региональная политика того времени не принимала в расчет какие бы то ни было соображения, диктуемые необходимостью сбережения природы. Та довольно продолжительная эпоха, 30-40 лет -- время если не варварского, насильственного покорения, то уже точно радикальной переделки экологической среды.

В исследовательских материалах представлена попытка документального описания, построенного, во-первых, на включенных визуальных наблюдениях самих социологов, выезжавших в экспедиции, и, во-вторых, на свидетельствах непосредственных очевидцев, местных жителей, имеющих опыт неоднократного, буквально многолетнего наблюдения за деградацией экологической среды. В этих материалах в качестве доминанты проходит эмпирическое обобщение, суть которого такова -- местные природные базовые комплексы (лес, вода, земля) угнетались прежде всего при активном участии различных государственных институций, приуроченных к различным министерствам и ведомства. Отсюда -- несогласованность и хаотичность производственно-экономических акций, не предполагающих тщательной заботы об их отрицательных экологических последствиях.

«Вот особенно сейчас: называют, например, санитарная рубка. Это что, по-настоящему-то? Больные деревья, сухостой, аккуратно распилить и вынести. А сейчас что делается?! Это кошмар и ужас! Санитарную рубку проведут так, что туда не только пешком, но и на тракторе не проедешь. От кого это зависит? Да от начальства, от кого же еще? Потому что ничье стало всё, нет никакого хозяина. Вернее, много хозяев, каждый начальник -- хозяин. А что начальники? Для них план -- главное. Нарубить, например, столько-то кубометров. Нарубили и отчитались, а вывезли его или нет, дошел ли он до дела, попал ли на лесопилку, деревокомбинат -- это уже их вовсе не касается. И лес сплошняком рубят. Раньше-то -- тогда были клинья: какое дерево срубить, какое оставить, выборочная была рубка. Лес выбирал лесник из лесхоза. Ходил и метил деревья, с толком. Следили за лесом, выделяли леспромхозу участки. Там клеймили деревья с хорошими шишками, чтобы был самосев. Сейчас все рубят полностью, и растет только ольха. Лес вывозят так, как будто нам самим его ничуть не надо. Его меняют в Осетии на комбикорм, а ведь этот комбикорм и здесь можно точно такой же сделать. Сейчас лес не сажают. Раньше были заборы вокруг лесосеки и питомников, в лесхозе были специальные люди с техникой, которые этим занимались. Сейчас уничтожают остатки» (Тверская область, Конаковский район, деревня Городня).

«Водные ресурсы сильно запущены. В 1950-е годы на плотине стояла мельница. У нее были шлюзы, регулировавшие воду в плотине. Это были щиты на цепях и плюс бревно с качалкой, как в хорошем колодце. Мельник сам смотрел за уровнем, берег воду. После молотьбы закрывал шлюзы, а в дожди и весной -- наоборот, открывал. Вода перекрывалась и у озера Сиг. Еще в 1950-е годы плотину чистили -- закрывали лоток у Сига, открывали под плотиной, и вода вся уходила. Все дно аккуратно чистили. Сейчас это не делают, озеро превращается в болото, зарастает тиной и водорослями. Озеро мелеет, вода более теплая, водоросли растут еще сильнее».

«На берегу совхоз раньше держал уток. Они поедали всю осоку и траву. Большие клетки стояли на самом берегу озера. Но рыбы все равно хватало. Рыбаки ловили, прямо стоя на клетках. До 1960-х годов рыбу ловили даже сетями, но она не переводилась. Потом стали заготавливать электротралом. Это страшная вещь, уничтожает все подчистую. Оставляли только крупную рыбу, а мелочь выбрасывали» (Тверская область, Осташковский район, деревня Сиговка).

Основные проблемы всех без исключения сельских регионов России, обследованных с точки зрения их экологического состояния, связаны с землей как основным производящим ресурсом сельских миров.

«Земли сейчас у нас очень сильно заражены. Появился колорадский жук, нематода. Даже морковь, требующую частой прополки, посеяли в Спицыно. Там ее полоть как надо никто не будет, далеко ездить, но у Сиговки почти вся пашня “заражена просом”. Раньше обработка земли была очень тщательной. Землю на грядах утрамбовывали специальной широкой трамбовкой. Бок у грядки становился поэтому плотным и не обрастает сорняками. Корни у сорняков далеко не проникают, и он не развивается. А сейчас много сорняков -- потому что кормят скот комбикормом, зерна остаются в навозе, а он не лежит 3-4 года, как это и положено, а сразу везется на поля».

Минеральные удобрения впервые появились в совхозе после войны. Многие и раньше считали, что от них только вред, но тогда приказывали -- сыпь без разговоров. Требовали большие урожаи, об экологии вообще не думали, о всяких там нитратах тоже -- пусть вредно, лишь бы много. Но урожаи не увеличились, “только землю испортили”. Примерно с 1965 года в совхозе стали снова использовать навоз, урожаи повысились. В 1990-х годах весь Осташковский район перешел на эти привычные органические удобрения, так как стал официально считаться курортной или рекреационной зоной. Но минеральные удобрения по-прежнему заставляли брать. В Сиговке их не применяли, если завозили, то чаще в кучу сваливали -- дожди эти кучи размывали и все это добро сплошняком несли в озеро» (Тверская область, Осташковский район, деревня Сиговка).

Такова обобщенная картина, характеризующая социально-экологическую ситуацию в ряде ключевых регионов сельской России. В чем ее специфичность? Появились ли моменты новизны по сравнению с временами ранних и уже вставших на прочные ноги колхозов? Представляется, что специфика ситуации может быть выражена одним словом -- «притерпелись». Сельское население, хотя и горестно переживает за заметно покалеченную среду обитания, привыкло переносить эти неудобства со стоическим терпением. Отсюда -- и некоторая эпичность интонаций наших рассказчиков.

Отсюда и достаточно спокойные перечислительные конструкции в устных повестях о местной природе. И главное -- население приняло как неизбежность хозяйственно-экономический произвол различных организаций, пришедших в деревню в 1960-1970-х годах и продолжавших там оставаться до конца 1990-х годов.

Библиография

1. Ахиезер А.С. (1990). Экологические проблемы на Съезде народных депутатов СССР (май- июнь 1989). М.

2. Веклич О.А. (2004). Эколого-экономические противоречия. О некоторых вопросах моделирования экономических процессов с учетом экологических проблем // Вестник МГУ. № 3.

3. Докторов Б., Сафронов В. (1990). Экологическое сознание, социальная коммуникация и ситуация в обществе: закономерности связи и развития // Разработка научных основ изучения и формирования экологического сознания населения страны. Ч. I / Отв. ред. Б. Фирсов. М.

4. Креймер М.А. (2013). Эрнст Геккель и экология // Вестник СГГА. № 4 (24). С. 126-142. URL: http://econf.rae.ru/pdf/2014/02/3177.pdf (дата обращения: 14.07.2018).

5. Моисеев H.H. (1982). Человек, среда, общество. Проблемы формализованного описания. М.: Наука.

6. ТороповД.И., Соколова И.С. (2010). Малое предпринимательство: сельский аспект // АПК: экономика, управление. № 2.

7. Уразаев Н.А., Вакулин А.А., Никитин А.В. (2000). Сельскохозяйственная экология. М.: Колос.

8. Хильми Г.Ф. (1975). Уроки биосферы // Методологические аспекты исследования биосферы / Ред. И. Новик, Г. Хильми, А. Шаталов. М.

9. Шанин Т. (1998). Идея прогресса // Вопросы философии. № 8. С. 33-37.

10. Шубин А. (1992). Экологическое движение в СССР и вышедших из него странах // Экологические организации на территории бывшего СССР М.

11. Яницкий О. (1978). Взаимодействие человека и биосферы как предмет социологического исследования // Социологические исследования. № 3.

12. Н кккХрта XeЗik<> (Церковный словарь Назаренко) (2013). Словари и энциклопедии на Академике. URL:https://church_el_ru.academic.ru/1348/

13. %CE%BB%CF%8C%CE%B3%CE%BF%CF%82 (дата обращения: 02.08.2018).

14. Haeckel E. (1866). Generelle Morphologie der Organismen. Allgemeine Grundzьge der organischen Formen-Wissenschaft, mechanische Begrьndet durch die von Charles Darwin reformirte Descendenz-Theorie. Vol. II: Allgemeine Entwickelungsgeschichte der Organismen. Berlin: G. Reimer.

15. Egerton F. (2013). History of Ecological Sciences, Part 47: Ernst Haeckel's Ecology. Bulletin of the Ecological Society of America. Vol. 94. Issue 3. P. 222-244. URL: https://doi. org/10.1890/0012-9623-94.3.222 (дата обращения: 06.08.2018).

References

1. Akhiezer A.S. (1990) Ekologicheskie problemy na s'ezde narodnyh deputatov SSSR (maj-iyun 1989) [Environmental Issues at the Congress of People's Deputies of the USSR (May- June, 1989)], Moscow.

2. Doktorov B., Safronov V. (1990) Ekologicheskoe soznanie, socialnaya kommunikatsiya i situ- atsiya v obshchestve: zakonomernosti svyazi i razvitiya [Ecological awareness, social communication and social situation: Patterns of interconnection and development]. Razrabotka nauchnyh osnov izucheniya i formirovaniya ekologicheskogo soznaniya naseleniya strany. Ch. I. Otv. red. B. Firsov, Moscow.

3. Egerton F. (2013) History of ecological sciences, part 47: Ernst Haeckel's ecology. Bulletin of the Ecological Society of America, vol. 94, no 3, pp. 222-244.

4. Haeckel E. (1866) Generelle Morphologie der Organismen. Allgemeine Grundzьge der organischen Formen-Wissenschaft, mechanische Begrьndet durch die von Charles Darwin reformirte Descendenz-Theorie. V. II: Allgemeine Entwickelungsgeschichte der Organismen, Berlin: G. Reimer.

5. Khilmi G.F. (1975) Uroki biosfery [Biosphere lessons]. Metodologicheskie aspekty issledovani- ya biosfery. Red. I. Novik, G. Khilmi, A. Shatalov), Moscow.

6. Kreymer M.A. (2013) Ernst Haeckel i ekologiya [Ernst Haeckel and ekology] Vestnik SGGA, no 4, pp. 126-142.

7. Moiseev Kh.Kh. (1982) Chelovek, sreda, obshchestvo. Problemy formalizovannogo opisani- ya [Man, Environment, Society. Challenges of Formal Description], Moscow: Nauka.

8. Shanin T. (1998) Ideya progressa [An idea of progress]. Voprosy Filosofii, no 8, pp. 33-37.

9. Shubin A. (1992) Ekologicheskoe dvizhenie v SSSR i vyshedshih iz nego stranah [Environmental movement in the USSR and the countries that emerged from it]. Ekologicheskie organizatsii na territorii byvshego SSSR, Moscow.

10. Toropov D.I., Sokolova I.S. (2010) Maloe predprinimatelstvo: selsky aspekt [Small entrepreneurship: A rural aspect]. APK: Ekonomika, Upravlenie, no 2.

11. Urazaev N.A., Vakulin A.A., Nikitin A.V. (2000) Selskohozyajstvennaya ekologiya [Agricultural Ecology], Moscow: Kolos.

12. Veklich O.A. (2004) Ekologo-ekonomicheskie protivorechiya. O nekotoryh voprosah mode- lirovaniya ekonomicheskih processov s uchetom ekologicheskih problem [Environmental-economic contradictions. On some questions in the modelling of economic processes taking into account environmental issues]. Vestnik MGU, no 3.

13. Yanitsky O. (1978) Vzaimodejstvie cheloveka i biosfery kak predmet sociologicheskogo issle- dovaniya [Interaction of man and biosphere as an object of sociological research]. So- ciologicheskie Issledovaniya, no 3.

14. H exxX-^a XsЈtx6 (Tserkovny slovar) [Church Dictionary] (2013). URL: https://church_el_ru.ac- ademic.ru/1348/%CE%BB%CF%8C%CE%B3%CE%BF%CF%82.

Размещено на Allbest.ru