Одним из наиболее отрицательных результатов экономического кризиса последних лет стал резкий спад инвестиционной деятельности в России. К настоящему времени инвестиции в реальный сектор российской экономики (капиталообразующие инвестиции) сократились по сравнению с 1990 г. примерно в 5 раз. Это обстоятельство вызвало к жизни крайне неблагоприятные процессы долгосрочного характера: утерю значительной части производственно-технологического потенциала страны, регрессивные структурные сдвиги в виде сокращения удельного веса высокотехнологичных отраслей и производств, физическое и моральное старение производственного аппарата экономики и т.п. Чтобы компенсировать потери и полностью восстановить утраченный экономический потенциал, России в будущем придется затратить огромное количество денежных и материальных ресурсов, что потребует очень длительного времени. Таким образом, состояние производственно-технологической и экономической отсталости страны может растянуться на долгие годы и даже десятилетия.

Региональные органы власти в целом значительно лучше, чем федеральное правительство, осознали эту опасность. Поэтому уже в 1992-1994 гг., преодолев первоначальный шок, многие регионы начали предпринимать активные меры по противодействию инвестиционному спаду.

В новых условиях ключевой проблемой инвестиционной политики для всех без исключения регионов стал поиск источников финансирования в условиях тотальной нехватки денег. В принципе, существует довольно много источников, из которых осуществляется финансирование инвестиционных проектов в регионах. Однако в настоящее время из этих источников заметную роль в инвестиционном процессе играют лишь два-три.

Собственные средства региональных бюджетов.

Прежде всего это собственные средства региональных бюджетов. Хотя в большинстве субъектов Российской Федерации бюджетная ситуация очень напряженная и не позволяет вести сколько-нибудь активную самостоятельную инвестиционную деятельность, ряд регионов осуществил значительные капиталовложения именно за счет собственных средств.

Одним из регионов, активно инвестировавших собственные деньги в реальный сектор экономики, является Республика Саха (Якутия). Доходы якутского бюджета складываются в основном за счет средств от экспортной деятельности. Причем львиная доля денег поступает в распоряжение региона в результате налогообложения компании АРС - «Алмазы России - Саха» (в среднем 40-50% доходной части республиканского бюджета). В 1992-1995 гг. экономическая ситуация была особенно благоприятной для республики. Стоимость экспортируемых алмазов на мировом рынке многократно превосходила внутренние издержки по их добыче, что позволяло компании АРС иметь очень значительную прибыль и обеспечивать якутскому бюджету большие налоговые доходы. Именно эти доходы и дали возможность Якутии предпринимать активные инвестиционные действия. Доля капитальных вложений достигала 25-30% от расходов консолидированного республиканского бюджета. Например, даже в 1997 г., когда финансовые возможности республики уже значительно уменьшились, плановый объем капиталовложений составлял примерно 3 трлн. руб. (в ценах 1997 г.), в то время как суммарные расходы консолидированного республиканского бюджета были запланированы на уровне 14 трлн. руб.

Среди регионов, которые за прошедшие шесть лет активно инвестировали собственные деньги в развитие регионального хозяйства, Москва, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа, в какой-то мере Санкт-Петербург, Красноярск, Екатеринбург и некоторые другие регионы. Иными словами, в этот список попадают исключительно территории, где промышленность имеет ярко выраженную экспортную ориентацию, а также крупные финансовые центры. Это объясняется тем, что именно эти регионы оказались в выигрыше от новой структуры цен и сложившейся в российской экономике системы перераспределения национальных финансовых ресурсов.

В то же время надо отметить, что после введения в действие в 1995 г. политики валютного коридора и фактического укрепления рубля по отношению к доллару внутренние издержки российских экспортеров стали быстро увеличиваться (в долларовом исчислении). Во многих случаях с этим совпало снижение цен мирового рынка на товары российского экспорта. Как следствие, чистые доходы компаний-экспортеров начали быстро уменьшаться, а вместе с ними сильно сократились и финансовые возможности тех регионов, в бюджеты которых поступали налоговые отчисления экспортеров. В результате, начиная примерно с 1996-1997 гг., Якутия и многие другие регионы с экспортной ориентацией производства оказались не в состоянии продолжить крупномасштабное финансирование капитальных вложений за счет собственных доходов и значительно сократили свою инвестиционную деятельность.

Федеральный бюджет

Еще одним потенциальным источником финансирования региональных инвестиционных проектов является федеральный бюджет. Однако, начиная с 1992 г., поступление денег из федерального бюджета на инвестиционные цели неуклонно уменьшалось и к настоящему времени близко к нулю.

Например, если а начале 90-х годов объем финансирования строительства Амуро-Якутсжой железнодорожной магистрали из федерального бюджета измерялся сотнями триллионов рублей (в ценах 1997 г.), то в 1996 г. на этот проект федеральные власти выделили всего лишь 30 трлн. руб. (по сравнению с 270 трлн. руб. из якутского бюджета), а в 1997-1998 гг. строители железной дороги не получили из Москвы ничего. Фактически финансирование этого общефедерального проекта было полностью переложено на плечи одного региона. (В этот период было объявлено, что строительство только двух железнодорожных объектов - Северо-Муйского тоннеля и моста через Амур на БАМе - будет финансироваться из федерального бюджета, но в действительности даже они денег почти не получали.)

Таким образом, опыт последних лет показал, что российские регионы практически не могут рассчитывать на финансовую поддержку инвестиционных проектов со стороны федерального бюджета.

Едва ли не единственным стабильным источником инвестиций в регионах в последние годы были капиталовложения за счет собственных средств предприятий. Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, подавляющее большинство российских предприятий понемногу продолжало проводить капитальные ремонты, заменять оборудование, развивать инфраструктуру и производственные коммуникации, строить новые производственные помещения и т.д. Это можно объяснить рядом причин.

Во-первых, большой удельный вес бартерных сделок приводил к тому, что значительный объем платежей предприятия получали в виде материальных ресурсов (металла, строительных материалов, оборудования и т.д.), которые достаточно трудно как использовать в производстве основной продукции, так и перепродать. Поэтому предприятия нередко могут применить эти ресурсы только для обновления собственного производственного аппарата, что они и делают.

Во-вторых, законодательные ограничения на использование корпоративного дохода (в частности, невозможность полностью использовать некоторые виды доходов на оплату труда), налоговые нормативы и некоторые другие обстоятельства нередко делали инвестиции наиболее финансово целесообразным способом употребления денежных средств предприятий. Кроме того, иногда предприятия прямо поощрялись на инвестиционные действия региональными администрациями, предоставлявшими корпоративным инвесторам специальные местные налоговые льготы.

В-третьих, довольно часто складывались ситуации, когда основное производство останавливалось из-за отсутствия спроса при том, что на предприятиях еще оставались определенные запасы финансовых и материальных ресурсов. В этих условиях администрации предприятий нередко предпочитали использовать эти ресурсы в целях модернизации собственных производственных возможностей. Это делалось в надежде на благоприятные изменения конъюнктуры в будущем, а также для того, чтобы дать работу собственному персоналу.

В то же время не следует забывать, что в России до сих пор сохранилось немало финансово успешных предприятий (прежде всего экспортеров), которые в состоянии вести абсолютно нормальную воспроизводственную деятельность, включающую в себя и своевременное обновление производственного аппарата, за счет собственных средств. К числу таких предприятий можно отнести, например, Газпром, активно расширяющий магистральные и распределительные газовые сети во многих регионах России, осваивающий новые месторождения и активно закупающий новое оборудование. Подобное активное инвестиционное поведение характерно также для ряда металлургических компаний (Саянский алюминиевый завод, Новолипецкий металлургический комбинат) и некоторых других предприятий.

В целом же инвестиционное поведение российских предприятий также очень сильно зависит от общеэкономической конъюнктуры. В моменты обострения кризиса предприятия, как правило, начинают сокращать свои расходы именно за счет урезания инвестиционных планов. Поэтому, несмотря на отдельные положительные результаты, в тяжелой экономической ситуации последних лет объем корпоративных инвестиций в регионах по-прежнему имеет тенденцию к уменьшению.

Прямые частные иностранные инвестиции

В российской экономической литературе в качестве возможного крупномасштабного источника финансирования капитальных вложений в регионах рассматриваются также прямые частные иностранные инвестиции. При этом, однако, известно, что до сих пор приток в Россию прямых частных инвестиций из-за рубежа невелик. Их суммарный объем составляет примерно 2-3 млрд. долл. в год (что не превышает 3-4% общего объема капиталообразующих инвестиций в стране).

В качестве основных причин, препятствующих масштабному притоку прямых иностранных инвестиций, официальные правительственные эксперты называли несовершенство и нестабильность российского экономического законодательства, большие политические риски, неурегулированность вопросов собственности, высокий уровень налогообложения, трудности с репатриацией прибыли и даже несоответствие российских стандартов бухгалтерского учета международным.

Конечно, все перечисленные выше обстоятельства (и особенно высокие налоги) в какой-то степени затрудняют работу иностранных инвесторов в России. В то же время, на наш взгляд, не эти причины стали основным препятствием для прямых иностранных инвестиций. Это подтверждается и тем, что объем портфельных иностранных инвестиций (прежде всего в российские государственные ценные бумаги) на порядок превышал прямые вложения, несмотря на все проблемы с законодательством и репатриацией прибыли. (По ряду оценок, иностранные портфельные инвесторы вложили в российские бумаги свыше 20 млрд. долл.)

Главной причиной отсутствия интереса прямых иностранных инвесторов к российским проектам является глубокий экономический спад в стране, прежде всего в высокотехнологичных отраслях промышленности, где сосредоточен основной потенциал российской экономики. Существенным барьером для участия иностранного капитала является и высокий уровень транспортно-энергетических издержек в экономике, порожденный стремлением прошлых федеральных правительств сблизить внутренние и мировые цены на первичные ресурсы. Следствием этого стало очень малое количество коммерчески эффективных проектов, которые российская сторона способна предложить своим иностранным партнерам.

Характерным примером является ситуация в нефтяной промышленности. Десятки зарубежных нефтяных компаний, включая самые крупные и богатые, по много лет ведут переговоры, изучают предлагаемые проекты, уточняют данные о запасах и даже иногда финансируют дополнительные геологоразведочные работы. Однако до сих пор практически ни один крупный совместный проект в отрасли не начал реализовываться. Причина этой, на первый взгляд, странной ситуации лежит на поверхности. В частных беседах представители иностранных компаний объясняют отсутствие реальных инвестиций довольно откровенно: «Зачем нам вкладывать сейчас деньги в западносибирскую нефть, себестоимость добычи которой составляет около 9 долл. за баррель, если на Ближнем Востоке есть множество скважин с себестоимостью добычи в 2-3 долл. за баррель. В настоящее время мировой рынок сырой нефти переполнен, и любой дополнительный спрос легко будет покрыт увеличением добычи в более дешевых нефтедобывающих регионах. Так что пока нам российская нефтяная промышленность неинтересна». Активные контакты западных корпораций с отечественными нефтяными компаниями объясняются желанием быть в курсе поведения своих конкурентов, а также намерением контролировать ситуацию и быстро переключаться на новую стратегию действий в случае изменения мировой экономической конъюнктуры.

Надежды некоторых отечественных экономистов на то, что введение в действие Закона о разделе продукции позволит резко увеличить приток иностранных инвестиций в сырьевые отрасли за счет снижения налогообложения, представляются необоснованными. Скорее всего, в краткосрочной перспективе российская добывающая промышленность не будет представлять большого интереса для западных инвесторов. Единственный крупный совместный проект, в реализацию которого действительно вкладываются и будут вкладываться иностранные деньги, - это добыча нефти на сахалинском шельфе. И это объясняется всего лишь тем обстоятельством, что американские нефтяные компании не желают, чтобы эти месторождения оказались под контролем их японских конкурентов.

Что касается перерабатывающих отраслей российской промышленности, то в этом секторе иностранные инвестиции также очень невелики. Из наиболее значительных примеров можно назвать строительство иностранными фирмами («Марс», «Кэдбери» и др.) ряда пищевых фабрик в Новгородской области, а также попытки некоторых южнокорейских компаний развернуть в России производство собственных автомобилей («Дэу» в Ростовской области, «Киа» в Калининградской). Все эти инвестиционные проекты ориентированы почти исключительно на внутренний российский рынок. Таким образом, дополнительный приток прямых иностранных инвестиций в несырьевые отрасли может быть инициирован расширением именно внутреннего спроса.

Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод, что масштабный приток иностранных инвестиций в российские регионы произойдет не столько в результате изменений в законодательстве, сколько вследствие начала общего экономического подъема в стране. Поэтому иностранные инвестиции станут своего рода «премией» за экономический рост.

Кредиты банков

К сожалению, в инвестиционной деятельности регионов практически никакой роли не играют долгосрочные кредиты российских коммерческих банков. Макроэкономическая политика, проводившаяся федеральным правительством, привела к тому, что национальным финансовым учреждениям, оказалось, невыгодно вкладывать деньги в реальный сектор. Даже наиболее эффективные производственные проекты в России обычно не могли обеспечить годовую рентабельность выше 15-20%. При этом срок окупаемости этих проектов составлял не менее 1-2 лет, а различные риски значительно снижали вероятность их успешной реализации. В то же время операции на финансовых рынках обеспечивали банкам прибыль в размере, как минимум, нескольких десятков процентов в год. Причем для получения этой прибыли не надо было прилагать столь же большие усилия, как при кредитовании реального производства. Кроме того, российские банки были поставлены в такие условия, что свою жизнедеятельность они могли поддерживать только за счет высокодоходных краткосрочных операций, и потому «длинные» инвестиции в реальный сектор значительно усложняли их текущее финансовое положение.

В этих условиях банковский капитал не имел никаких существенных коммерческих соображений, чтобы направить свои деньги на финансирование инвестиций в производственных отраслях. Банки соглашались на инвестирование только в тех случаях, когда кредитуемые предприятия являлись их фактической собственностью или, по крайней мере, находились под полным финансовым контролем банка-кредитора. Что касается кредитования банками инвестиционных проектов сторонних предприятий, то оно всегда было практически на нулевом уровне.

Поскольку регионы, как правило, не желали отдавать свою собственность банкам, им было почти невозможно договориться с последними о совместной инвестиционной деятельности на разумных условиях. Нам известен всего лишь один случай целенаправленного инвестиционного сотрудничества региона с коммерческими банками. Осенью 1997 г. Сбербанк, Внешторгбанк, Национальный резервный банк предоставили Орловской области относительно долгосрочные (на 1-2 года) кредиты на инвестиционные нужды. Каждый банк дал примерно по 50 млрд. руб. под 1/2 ставки рефинансирования Центрального Банка РФ. (В 1997 г. это означало 12-15% годовых.) По российским понятиям, на весьма льготных условиях. Но это объяснялось тем, что о кредитах банки просил такой влиятельный человек, как председатель Совета Федерации и губернатор Орловской области Е. С. Строев. Поэтому, с точки зрения банков, эти кредиты были инвестициями не столько в реальный сектор, сколько в «хорошие отношения» с верховной властью в стране.

Кредиты международных организаций и иностранных правительств

В некоторых случаях российские регионы могли рассчитывать на кредиты международных организаций и иностранных правительств на инвестиционные цели. Однако технология привлечения этих кредитов работала очень плохо. Здесь сказывалось несколько факторов: низкая коммерческая эффективность большинства российских проектов; отсутствие государственных гарантий по кредитам на федеральном уровне; бюрократизм зарубежных структур, ответственных за выдачу этих кредитов, и т. д. Как следствие, кредитные ресурсы, номинально выделенные России по правительственной линии, фактически не могли быть востребованы в течение многих лет. Например, кредитные линии Всемирного Банка, открытые российской экономике в 1992-1993 гг., к концу 1995 г. были освоены всего на 19,4%. Известны также случаи, когда российские предприятия и компании, взяв иностранные кредиты, впоследствии отказывались от них, ибо после более детального изучения собственных проектов приходили к выводу о нецелесообразности их реализации на предложенных финансовых условиях.

Займы на финансовых рынках

Для того .чтобы решить свои инвестиционные проблемы, многие регионы в 1996-1997 гг. прибегали к другой технологии привлечения кредитных ресурсов. Это размещение на международных финансовых рынках еврооблигаций, эмитируемых регионами. При этом планировалось, что основная часть заемных средств пойдет именно на инвестиционные проекты в реальном секторе. Широкий интерес регионов к этой технологии привлечения денег объясняется тем, что в описываемый период данный способ получения «длинных» кредитных ресурсов оказывался наиболее дешевым. При надлежащей подготовке эмиссии регионы могли разместить свои еврооблигации под 9-11% в валюте на срок до пяти лет. Кроме того, предоставление еврозаймов не было связано какими-либо дополнительными условиями или требованиями. Единственной обязанностью заемщиков было своевременное погашение обязательств по облигациям. Поэтому регионы могли распоряжаться полученными деньгами по своему усмотрению. Это делало еврозаймы особенно привлекательными.

Желание выпустить свои еврооблигации выразили более двух десятков российских регионов. Однако благоприятный период для размещения еврооблигаций длился недолго. В октябре 1997 г. на российских финансовых рынках произошел первый обвал, после которого все заимствования такого типа стали существенно дороже, и потому еврозаймы стали финансово неприемлемыми для регионов. Поэтому реальные масштабные заимствования на рынке еврооблигаций сумели осуществить всего лишь три региона: Москва (объем займа - 500 млн. долл.); Санкт-Петербург и Нижегородская область. При этом для реальных инвестиционных нужд еврозаем был использован только Москвой. (В основном это были проекты, связанные со строительством коммерческих объектов недвижимости.) Санкт-Петербург практически целиком использовал полученные в результате еврозайма деньги на реструктуризацию ранее обвалившегося рынка рублевых городских облигаций.

2.2 Проблемы проведения инвестиционной политики в регионах России