Поиск оптимальных производственных и управленческих структур в системе корпоративного управления приводит к появлению и развитию организационных форм, основанных на разнообразных комбинациях малого, среднего и крупного бизнеса. Объединение позволяет оптимизировать и процесс распределения прибыли, выявить дополнительные источники ресурсов, доступные только для интегрированных структур. Цветков. В. Проблемы консолидации промышленного капитала и ФПГ // Экономист. - 2000. - N 9 - С.44-49.

Успех ФПГ в глобальной конкуренции, вместе с тем, так или иначе, связан с государственной научно-технической политикой стран их базирования.

Среди пятисот наиболее успешных корпораций, действующих на мировом рынке, 203 являются американскими, 105 - европейскими, 109 - японскими и лишь 2 - российскими. Во многом это объясняется отсутствием в России эффективных механизмов внутригруппового управления, недостатками существующего правового поля, регламентирующего режим и формирования и развития ФПГ.

Создание новых ФПГ в России - один из путей не только выживания предприятий, но и их развития. У предприятий, не входящих в ФПГ, имеются ноу-хау, патенты, интересные научно-технические разработки, но, как правило, не хватает финансовых средств для их реализации. Объединение же технологически и экономически взаимосвязанных производственных, торговых и финансовых организаций позволяет реализовать этот потенциал, увеличить инвестиции в производство новой продукции, способной конкурировать с зарубежными ее аналогами.

Особой задачей является активизация участия банков в становлении инновационной экономики, в том числе в формировании и развитии ФПГ за счет совершенствования, в частности, системы кредитования незавершенного производства научных исследований и разработок, выполняемых научными организациями по договорам с заказчиками (оплачивающими работы лишь после их полного завершения и приемки). Необходимо более активно использовать банк и как орган, уполномоченный заказчиками проекта контролировать ход и качество работ, отвечать за целевое и эффективное использование выделенных средств, и как источник инвестиций.

Совершенствование банковской системы в России предполагает: отказ от модели универсального банка; создание стабильной и надежной системы аккумуляции свободных денежных средств населения; формирование финансовых институтов, способных играть роль институциональных инвесторов; совершенствование системы безопасности банков.

Регулирование со стороны государства должно вести к расширению инвестиционного спроса на кредитные ресурсы, повышению заинтересованности банковской системы в сращивании с промышленным капиталом, при котором потенциальные возможности каждой фирмы, входящей в финансово-промышленную группу, многократно увеличиваются в связи с взаимной поддержкой, к обеспечению достаточного уровня рентабельности, к превращению научно-технического прогресса в главный фактор социально-экономического развития, на долю которого должно приходиться не менее 90 % роста производства. Багиев Г.Л., Семененко Е.А. Оценка и прогнозирование эффективности предпринимательства транснациональных корпораций. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2000 -. 244 с.

3.3 Перспективы англосаксонской модели организации и применимость английского опыта в российских условиях

Российские финансовые рынки далеки от мировых стандартов. Но единого «цивилизованного» образца нет: в мире сосуществуют англосаксонская и континентальная модель капитализма. Инструментов для управления выработано европейскими странами и Америкой много, но ни один из них не может полностью гарантировать добросовестность и высокую профессиональность менеджеров на корпоративном рынке. Собственность на этом рынке распределена между множеством акционеров; крайне редко в одних руках собирается достаточно акций, чтобы их владелец стал влиятельным и к нему начали прислушиваться. Но всё-таки инструменты такие есть, и часто они действуют. Это контроль совета директоров, представляющий интересы акционеров. Недобросовестных менеджеров за явно корыстное решение можно привлечь к суду. Практикуется голосование по доверенности, которая объединяет голоса мелких акционеров и даёт большинство на общих собраниях. В Америке есть (но, по мнению специалистов, недостаточно развит) рынок менеджеров: вынужденные конкурировать друг с другом, они становятся более лояльны к собственникам. Самым дисциплинирующим инструментом специалисты считают рынок поглощений: акции компаний, которыми руководят недобросовестные или некомпетентные менеджеры, скупаются охотниками-рейдерами, а затем, после реструктуризации, компания вновь выносится на рынок. Самих поглощений, может быть, не так уж много, но эту угрозу вынуждены иметь в виду руководители всех компаний.

Тем не менее, проблема остаётся. Национальное бюро экономических исследований США выступило с докладом, посвящённым сравнительному анализу национальных моделей корпоративного управления. Американский корпоративный пейзаж описывается в нём так: «В США капитализм - это система, где множество корпораций конкурируют друг с другом за потребителей. Монополии находятся вне закона, хотя защита от них с помощью судов не всегда оказывается надёжной. Каждая корпорация имеет генерального директора, который диктует, как правило, пассивному совету директоров корпоративную политику и стратегию. Действительными собственниками американских крупнейших корпораций являются миллионы акционеров, принадлежащих к среднему классу, но поскольку каждый из них владеет лишь несколькими сотнями или тысячами акций, то в большинстве случаев они остаются дезорганизованными и бессильными. Лишь немногие институциональные инвесторы аккумулируют настолько большие пакеты акций крупных фирм (от 3 до 5%), что их голоса обретают достаточную громкость и начинают проникать в зал заседаний совета директоров. Генеральные директора корпораций пользуются предоставленной им огромной властью (вплоть до злоупотребления ею), исходя из своих личных политических, социальных и экономических убеждений».

В экономической литературе последнего времени появился новый термин: «окапывание», «окопавшиеся» - это менеджеры, бесконтрольно распоряжающиеся чужой собственностью и не желающие делиться своей властью. Они выработали способы её сохранять, зачастую весьма успешно противопоставляя их мерам защиты интересов собственников. Менеджеры стремятся всячески ограничить право передавать свой голос другим акционерам, устанавливают предел на максимальное количество голосующих акций в одних руках и т.д.

Ежегодно в американской экономике случаются тысячи слияний и поглощений. По сути дела, философия американского корпоративного руководства в последние 20 лет нацелена на максимизацию shareholder value, то есть ценности компании, капитализацию. В США не было случая за последние годы, когда бы компания, которая получала предложение быть купленной за цену, серьёзно превышающую её рыночные котировки, не продавалась. Была одна или две компании, где акционеры отказались продавать компанию, когда им была предложена цена примерно на треть выше рынка. Этим подчёркивается то обстоятельство, что нормы современного капитализма рассчитаны именно на то, чтобы максимизировать «пузырящуюся» акционерную стоимость компании и быть готовым продать её в любую минуту и перейти в новую. Это суть американского стиля капитализма конца ХХ века.

Главное различие двух моделей управления корпоративной собственностью - в степени концентрации капитала: в англосаксонской модели капитал рассредоточен, в континентальной, наоборот, сконцентрирован в руках крупных собственников. Некоторое время считалось, что такими крупными собственниками являются банки: именно они инвестируют основные средства в компании, становятся держателями больших пакетов акций и, кровно заинтересованные в процветании бизнеса, профессиональнее, чем это могли бы осуществлять мелкие акционеры, контролируют действия менеджеров, а то и вмешиваются в управление. Воронцовский А.В. Некоторые особенности теории инвестиций на уровне фирмы // Вестн. С.-Петерб. ун-та. - Сер.5.- 1992, N 3 - С.118-122. Именно такую «модель В» (в отличие от англосаксонской «модели W») описали исследователи, когда в поле их зрения попали успешно развивавшиеся в 70-80-е годы прошлого века Германия и Япония. Впечатлённые их успехами, экономисты призывали США перестроить свою экономику, взяв их за образец, не то грозили неминуемым проигрышем в экономическом соревновании. Но в 90-е годы успехи кончились, экономическое развитие резко затормозилось и призывы умолкли. Вдобавок именно в это время исследователи получили огромный массив материалов, свидетельствующих, что континентальная экономика устроена совсем не так, как кажется на первый взгляд, что модель много сложнее.

Выяснилось, что за спиной банков стоят настоящие собственники, чаще всего - семьи. Этот тип отношений собственности так и назвали - «семейным капитализмом», хотя собственниками крупнейших корпораций могут оказаться и государство, и банки, но в основном это действительно семейные кланы. Крупные собственники могут по своему усмотрению формировать совет директоров (иногда сами его возглавляют), могут снимать и назначать менеджеров.

Если у наёмных менеджеров в англосаксонской модели такая задача сводится к тому, чтобы сохранить власть и контроль над собственностью, которая им не принадлежит, то в континентальной - как получить инвестиции для развития компании, для новых проектов, не поступившись при этом властью. Это перекрёстное владение акциями, выпуск неравноценных акций, а самым действенным методом «окапывания» специалисты считают выстраивание «пирамидальных холдингов». Некто владеет 100% акций фирмы Х и учреждает дочернюю компанию Y, в капитале которой материнской фирме принадлежит 51%; та в свою очередь учреждает ещё одну «дочку-внучку», в которой ей опять-таки принадлежит 51% и т.д. Собственники на верхушке пирамиды, сформировавшие такую разветвлённую, многоуровневую структуру, получают возможность распоряжаться огромным капиталом, во много раз превосходящим их личные вложения.

Крупные собственники на континенте стараются привлекать средства на развитие компании не на рынке капитала, как в США, а из нераспределённой прибыли - так ни с кем делиться не приходится.

Каждая система имеет свои преимущества и свои недостатки. Рынок с доминированием англосаксонской модели в принципе меньше подвержен всяческим рискам, потому что риск распределён на множество владельцев собственности. Риск уменьшается ещё и вторичным рынком акций, где сильная конкуренция из-за большого числа игроков. А конкуренция на рынке капиталов поддерживает конкуренцию и на рынках товаров и труда. Стоимость капитала в условиях конкуренции уменьшается, фирмы могут привлекать его в больших объёмах и на лучших условиях. Что крайне важно - на такой рынок легче пробиться новой, начинающей фирме, которая может оказаться исключительно перспективной и принести с собой важные инновации. Такая система более гибкая, позволяет быстрее проводить необходимую перестройку в компаниях - при нынешних резких структурных и технологических сдвигах это преимущество становится особенно важным, подчас решающим.

У европейской модели есть свои преимущества. Она, конечно, более инерционна, акционеров в ней значительно меньше, то есть капитал и связанные с ним риски менее диверсифицированы, рынок капитала как бы «усыхает», вторичный рынок капитала теряет значение. В таких условиях привлечь капитал на реорганизацию, модернизацию - и уж тем более совсем новой молодой перспективной фирме - становится гораздо труднее. В результате в Швеции, например, из 50 крупнейших современных компаний 31 была создана до 1914 года и нет ни одной, созданной после 1970 года. В том же докладе Национального бюро экономических исследований США об этой модели сказано: «В большей части мира капитализм - это система, где горстка неимоверно богатых семей контролирует почти все крупнейшие корпорации страны, а иногда и её правительство в придачу. Конкуренция, как правило, остаётся миражем, ибо только несколько крупных корпораций являются по-настоящему независимыми. Профессиональные менеджеры нанимаются, чтобы обслуживать интересы олигархических семейных династий, которые ревностно оберегают имеющуюся у них власть, подчас с большим ущербом для экономики своих стран».

Но зато акционеры тут гораздо сильнее привязаны к своим компаниям, что даёт бизнесу особую устойчивость и позволяет идти на долговременные проекты, которые не скоро себя окупают, позволяет легче переживать плохие времена.

Нужно подчеркнуть, что, говоря о динамичности, развитии, модернизации - англосаксонская модель более перспективна, однако, если говорить о стабильности, устойчивости - континентальная.

Но в жизни любой крупной корпорации и любой национальной экономики в целом приходится решать и ту и другую задачи; в разные времена на первый план выходит то одна, то другая. Разумнее было бы интегрировать преимущества той и другой модели в нечто единое. Это было бы логично, но оказывается практически нереально. Устройство рынков, их взаимоотношения и связи вряд ли можно взять и перестроить под конкретную задачу, продиктованную текущим моментом. И подобная реформа встретила бы ожесточённое сопротивление «окопавшихся»: никто не отдаст завоёванные высоты.

Выбор определялся, прежде всего, уровнем развития экономики: чем он ниже, тем в большей степени доминирует семейный капитал. С него начинался капитализм, и это понятно: когда институты рынка в зачаточном состоянии, правила игры на нём только вырабатываются, партнёры не верят друг другу, всё решают неформальные связи. Любой бизнес зиждется на доверии и без него невозможен; когда не доверяют даже закону, партнёрами по бизнесу делают своих близких, в ком уверены. Но среди стран, в которых доминирует семейный капитализм, есть богатые страны с развитой экономикой.

Исследователи обратили внимание на закономерность: если в стране суды работают в системе общего права, как в англосаксонских странах, там непременно доминирует рассредоточенная собственность; если они исторически находятся в рамках гражданского права - собственность сконцентрирована в небольшом числе крупнейших корпораций. Дело даже не в том, какие пункты законодательства приняты в общем праве и какие - в гражданском, дело в истории их возникновения, сформировавшей определённый дух национального законодательства. Общее право складывалось в Англии как инструмент борьбы парламента с произволом короля; гражданское право в европейских континентальных странах служило инструментом королевской власти, было послушным орудием в её руках. Суды общего права стремятся соблюсти дух закона, суды гражданского права дотошно следуют его букве, порой долго блуждая в лабиринтах сложных разветвлённых положений. Англосаксонское право обычно учитывает долговременные последствия своих решений, континентальное гораздо меньше озабочено этим. Так или иначе, давно установлено, что в конфликтной ситуации суды встают на сторону «слабых» против «сильных» в странах континентальной Европы существенно реже, чем в англосаксонских странах. Соответственно, мелкие инвесторы чувствуют себя в них намного менее уверенно.

Для функционирования экономики англосаксонская модель оказывается более эффективной для Европы, поскольку национальная культура, которая складывается исторически и во многом определяет траекторию дальнейшего пути. Выскочить из этой колеи очень трудно, порой невозможно. Система права - лишь одна часть культуры. Влияют идеи, доминирующие в обществе в тот или иной период. Идеологии, формирующие не только общий взгляд на мир, но во многом определяющие и государственную политику, и специфику институтов рынка, которую частично национализировали, частично обходились крепкими формальными и неформальными связями с главами корпораций. В любом случае приход к власти социалистических или националистических сил неизменно сопровождался бурной концентрацией производства. В странах, в которых у власти долгое время - несколько десятилетий - были социал-демократы или родственные им левые партии, собственность концентрированна, а там, где они никогда не были у власти или были короткое время, корпоративная собственность рассредоточена. Концентрация собственности консервировалась на годы, перейти к другой модели становилось невозможно. Эту закономерность подтверждает бизнес-история Германии, Италии, Японии, Швеции.

По мнению американского исследователя М. Роу, социал-демократия создаёт предпосылки тройственного союза государства, профсоюзов и менеджмента крупнейших компаний. В чём в первую очередь заинтересованы работники. Чтобы не было особых рисков - себя не диверсифицируешь. Чем крупнее компания, тем больше перспектив карьерного роста. И без особых реформ, при которых обычно сокращаются рабочие места. Другими словами: стабильность - расширение занятости - противодействие увольнениям - типичные лозунги социал-демократических правительств, этим они оправдывают своё давление на бизнес. В том же обычно упрекают и наёмных менеджеров: избегают рисков, чрезмерно осторожны при выборе инвестиционных проектов, склонны к строительству корпоративных империй, стремятся, насколько это, возможно, избегать болезненной реструктуризации своих компаний. Так что по многим ключевым пунктам у государства, профсоюзов и наёмных менеджеров налицо явная общность интересов.

Конечно, при этом резко возрастает опасность бесконтрольного поведения менеджмента и акционерам становится чрезвычайно трудно гарантировать его лояльность. Манипулировать вознаграждениями менеджеров оказывается почти невозможно, поскольку это противоречит установкам правящих социал-демократических партий на равенство. Рынок вынужденных поглощений атрофируется, поскольку его деятельность воспринимается как угроза социальной стабильности. При подготовке будущих менеджеров упор делается не на идею обеспечения максимальной прибыли для акционеров, а на идею социальной ответственности бизнеса.

И тогда главными защитниками интересов мелких акционеров становятся крупные собственники, тоже заинтересованные в том, чтобы ограничить произвол наёмных менеджеров. Только крупные собственники, лично участвующие в делах компании, оказываются способны ограничить оппортунистическое поведение наёмных менеджеров и обеспечить их лояльность вопреки тому давлению, которое постоянно исходит от государства и профсоюзов.

Подведем итог, каждая модель корпоративного управления эффективнее другой в определённых ситуациях и для определённых задач. Мы живём в конкретных условиях современной глобальной экономики, в которой сохранение экономического своеобразия оправдывает себя лишь до определённой степени. Англосаксонская модель, по-моему мнению, является наиболее оптимальной. Учитывая то, что в последние десятилетия глобальная экономика движется хотя и частично, и очень относительно, но всё же по большей части именно в этом направлении. В глобальной конкуренции странам с иным устройством корпоративного сектора всё чаще приходится заимствовать какие-то элементы англосаксонской модели и инкорпорировать их в систему своих институтов.

Но надо иметь в виду, что мы сравнивали только две базовые модели, W и B, - это очень сильное упрощение. У каждой из них множество вариаций, отклоняющихся в том или ином отношении от исходного прототипа. В рамках модели W, например, можно условно выделить две основные разновидности - американскую и британскую. В американской системе «окопавшиеся» менеджеры достаточно надёжно защищены от риска враждебных поглощений, тогда как для британской характерен чрезвычайно активный рынок поглощений. И именно британскую систему корпоративного управления многие современные исследователи рассматривают как наиболее успешную, рекомендуя её как образец, на который при проведении реформ корпоративного сектора следовало бы ориентироваться другим странам Западной Европы.

Получается, что британская система корпоративного управления до известной степени сочетает в себе преимущества обеих базовых моделей - как W, так и В. Специфическая модель корпоративного управления сформировалась в российской экономике в бурные 1990-е годы. По принятой схеме приватизации поначалу акционерный капитал предприятий был рассредоточен среди миллионов мелких и мельчайших держателей: владельцев ваучеров, членов трудовых коллективов, многие из которых получили своё предприятие в собственность. Но практически сразу же после этого началась активная консолидация и Россия очень быстро перешла от дисперсной структуры акционерной собственности к высококонцентрированной. Сейчас доля крупнейших акционеров в капитале российских промышленных предприятий составляет в среднем 35-40%. Причём эти оценки относятся к первичным (чаще всего номинальным) собственникам; если бы у нас были надёжные данные о конечных собственниках, цифры наверняка оказались бы намного выше.

Однако необходимо отметить уникальную черту внутренней организации крупнейших и наиболее успешных российских компаний. Если в большинстве стран мира крупные собственники - семьи, у нас ядро крупных фирм составляет команда из 3-7 человек, тесно связанных между собой неформальными связями и общим прошлым опытом. Их можно было бы назвать дружескими фирмами (некоторые исследователи предпочитают более нейтральный термин - «партнёрские»). Члены таких команд обычно знакомы много лет, часто работали друг с другом ещё в советские времена, вместе делали первые шаги в бизнесе и являются владельцами сопоставимых по размеру пакетов акций. Похоже, в российских условиях именно такая конфигурация собственности, нащупанная спонтанно, оказывается предпочтительной, как можно заключить из опыта наиболее успешных отечественных корпораций.

Эта особенность может иметь очень серьёзные последствия для будущей эволюции экономики. Наша система корпоративной собственности может оказаться менее застывшей и устойчивой, чем семейный бизнес. Институт семьи надолго замораживает и консервирует структуру собственности, ограничивая возможные сдвиги в ней узкими рамками родственного круга. В российских же условиях можно ожидать, что, когда первое поколение основателей начнёт отходить от дел, они едва ли будут оставлять значительные пакеты акций внутри семей, а станут предлагать их внешним инвесторам (то есть конвертировать их в более ликвидные активы). Это должно будет способствовать преодолению избыточной концентрации собственности, характерной для нынешнего этапа развития российского корпоративного сектора.

Конечно, такой вариант развития не единственно возможный и его нельзя считать предопределённым. Так, нельзя исключить, что российские крупные собственники первого поколения, отходя от дел, не станут выносить принадлежащие им пакеты акций на рынок, а начнут предлагать их другим потенциальным крупным собственникам. Однако следующие поколения российских предпринимателей едва ли будут располагать настолько большими финансовыми резервами, чтобы оказаться в состоянии выкупить эти активы.

Вполне реален и сценарий резкой активизации государства, которое может попытаться тем или иным способом установить над высвобождающимися активами свой контроль, направив развитие российской экономики в русло государственного капитализма. Однако маловероятно, что его финансовых и организационных возможностей хватит на то, чтобы прибрать к рукам весь этот гигантский массив ресурсов.

Наконец, если права инвесторов будут оставаться в России такими же незащищёнными, как сейчас, то в этом случае, как предсказывает правовая теория корпоративного управления, трудно будет рассчитывать на появление публичных корпораций с деконцентрированной собственностью. И всё же, как бы серьёзны ни были эти опасения, существуют веские основания полагать, что из-за отсутствия института большой семьи «окапывание» в рамках крупных российских компаний не сможет растянуться на много поколений.

Это, на наш взгляд, позволяет надеяться, что движение российской экономики в направлении более открытой, гибкой и работоспособной системы корпоративного управления может быть достаточно быстрым и энергичным, а её бизнес-история, вопреки пессимистическим прогнозам большинства аналитиков, - более успешной, чем мы можем сегодня представить.

Заключение

В условиях рынка формирование финансово-промышленных комплексов неизбежно. Механизмы их создания, состав и структура могут быть различны вследствие различного уровня развития экономики, степени ее коммерциализации, состояния финансового, фондового и товарного рынков. Российские особенности связаны с прошедшей широкомасштабной приватизацией, разрушением прежних хозяйственных связей, инфляцией и инвестиционным кризисом.

Слияние финансового капитала с промышленным и образование на этой основе финансово-промышленных объединений отражает объективные устойчивые тенденции современной индустриально развитой экономики. Взаимозависимость основных видов капитала достигла такой степени, что не только их автономное существование не представляется возможным, но и в своем движении они устремлены к созданию единых организационных центров, регулирующих его.

Экономику подавляющего большинства высокоразвитых стран составляют аналоги ФПГ - транснациональные корпорации. Формирование крупных финансово-промышленных комплексов связано с необходимостью проведения широкомасштабных научных исследований и разработок, более полного использования технологического потенциала, расширения производственной кооперации, а также со стремлением противостоять резким колебаниям деловой конъюнктуры.

Финансово-промышленные группы представляют собой универсальные многоотраслевые комплексы, включающие в себя промышленные предприятия, банки, торговые фирмы, страховые, пенсионные, инвестиционные и другие компании. Они обеспечивают гарантированный доступ к финансово-кредитным и материально-техническим ресурсам, а также наиболее надежное и прибыльное размещение капитала.

Сегодня в мире накоплен большой опыт создания и развития финансово-промышленных групп, отработано много подходов к их формированию в виде самых разнообразных организационных форм, позволяющих получить дополнительные конкурентные преимущества от соединения промышленного и финансового капиталов. В их рамках происходит объединение промышленных предприятий с финансовыми учреждениями на основе установления между ними отношений экономической и финансовой взаимозависимости, разделения труда и его координации в целях осуществления совместной хозяйственной деятельности.

Гибкость в принятии решений и координация совместных усилий в сочетании с устойчивым и долговременным характером связей между входящими в группу предприятиями наделяют ФПГ большими преимуществами.

Анализ международного опыта, позволяет сделать следующие выводы:

1. Объединение промышленного и банковского капитала в финансово-промышленные группы выступает, по существу, основной формой организации системы производства, составляя каркас технологического комплекса эффективных экономик большинства экономически развитых стран мира.

2. Тенденцией развития ФПГ, является усиление диверсификации промышленной и банковской составляющих группы. Так, «производственная» составляющая включает корпорации, действующие не только в промышленном производстве, но и в области агробизнеса, в сфере услуг. Финансовая - наряду с коммерческими банками, теперь включает в свой состав страховые компании, пенсионные фонды, инвестиционные компании. Таким образом, объектом контроля групп становятся все новые отрасли и сферы экономики. А связи внутри «новых» групп приобретают все более разветвленный характер.

3. На сегодняшний день в странах с рыночной экономикой отсутствует единая модель корпоративного построения и управления ФПГ. Отличия в составе и структуре каждой конкретной группы в значительной степени обусловлены конкретно-историческими обстоятельствами, состоянием производства и рынка, спецификой законодательного регулирования, ролью финансовых организаций в вопросах корпоративной собственности и управления.

Список использованной литературы

1. Береговой В. А. Экономическая глобализация. // Проблемы современной экономики, N 3 (11), 2004

2. Воронцовский А.В. Некоторые особенности теории инвестиций на уровне фирмы // Вестн. С.-Петерб. ун-та. - Сер.5.- 1992, N 3 - С.118-122.

3. Горбунов А.Р. Управление финансовыми потоками. Проект «сборка холдинга». Издание 5-е, доп. и перераб. - М.: Изд-во «Глобус».2004 - 240 с.

4. Дракер П.Ф. Управление, нацеленное на результаты: Пер. с англ. - М.: Технологическая школа бизнеса, 1994. - 191с.

5. Зарипов И.А. Инвестиционный механизм финансово-промышленных групп России : Дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 : Москва, 2004 204 c. РГБ ОД, 61:05-8/1619

6. Колягин А.Ю. Отчет о научно-исследовательской работе. «Разработка концепции развития корпоративного законодательства и корпоративного управления». - М.: НИР, 2004. - 176 с.

7. Кузнецова Н.В. Финансово-промышленные группы японского типа // Менеджмент в России и за рубежом. - 2004. - N 1 - С.50-66

8. Международный фонд инвестиционных проектов // Коринф. - 1996.- N 4 - с.16-17.

9. Мильнер Б. 3. Организация программно-целевого управления. - М.: Наука, 1980. - 376 с.

10. Мильнер Б. Крупные корпорации основа подъема и ускоренного развития экономики, «Вопросы экономики», 1998, № 9, с. 66-76.

11. Мильнер Б.3. Теория организации: Учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2000. - 480с.

12. Русинович М.В. «Шведская модель» и механизмы регулирования на рынке труда: статья в сборнике «Дни студенческой науки МГИМО (У) МИД РФ». - М.: МГИМО-Университет, 2001. - 0,29 п.л.

13. Русинович М.В. Механизм функционирования рынка труда в Японии: статья в соавторстве в сборнике по материалам научн.-практ.конф. «Механизм функционирования национальной экономики и проблемы экономического роста». - Минск: БГЭУ, 2001. - 0,29 п.л. / 0,2 п.л.

14. Русинович М.В. Применимость шведского опыта организации финансово-промышленных групп в российских условиях: статья в соавторстве // Имущественные отношения в Российской Федерации. - 2008. - №7 (82). - 0,86 п.л. / 0,76 п.л.

15. Русинович М.В. Финансово-промышленная группа Валленбергов (Швеция): монография. - М.: МГИМО-Университет, 2005. - 7,5 п.л.

16. Сергеев С. П. Теория организаций. Экзаменационные ответы. - М.: Буклайн. - 2006. - 32 с.

17. Цветков В.А. Финансово-промышленные группы в современном мире. // Промышленная политика в Российской Федерации, 6, 2000. - С. 36-47.

18. Цветков. В. Проблемы консолидации промышленного капитала и ФПГ // Экономист. - 2000. - N 9 - С.44-49.

19. Черников Г.П., Черникова Д.А. Европа на рубеже XX--XXI веков: Проблемы экономики. Справочники. Экономика. - М.: Дрофа, 2006. - 540 с.

20. Emling, E. Svenskt familjefoeretagande, Licenciate thesis / Economic Research Institute (EFI), Stockholm School of Economics.- Stockholm, 2000.- P. 67-68

21. Neubauer E. The Family Business. In Governance for sustainability / E. Neubauer, A.Lank. - London: MacMillan, 1998. - P.10-11

22. Багиев Г.Л., Семененко Е.А. Оценка и прогнозирование эффективности предпринимательства транснациональных корпораций. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2000 -. 244 с.

Размещено на Allbest.ru