О природе и причинах экономического застоя в России и необходимости перехода к модели социально ориентированной экономики

Представляет интерес и анализ общего фона интеграционного процесса, характерного для современной мировой экономики, и места в нем отечественной составляющей. Не заходя слишком далеко, можно обратить внимание на так называемый «Общий рынок угля и стали», созданный шестью европейскими странами, включая Францию и ФРГ, в 1961 г. и сыгравший весьма важную роль в развитии послевоенной Европы, особенно в феномене экономического «чуда» германского возрождения.

«Общий рынок» явился, по сути, первой международной экономической программой. Эта интеграционная форма явилась началом появления новых более высоких с диверсификацией международных форм обобществления производства. Европейский союз (ЕС) с его объединенной экономикой возник на ее базе.

Нельзя не заметить, что в 1960-1970 гг. и в СССР в рамках развивающегося ЕНХК страны развернулся новый этап всестороннего интеграционного процесса. В связи с идеей перехода к этапу «развитого социализма» проблема дальнейшей интеграции стала важнейшим пунктом государственных программных документов, чертой этого «недостроенного» этапа. В рамках ЕНХК стали возникать разные виды интеграции и в области производительных сил, и в сфере производственных отношений: «территориально-производственные», «отраслевые», «межотраслевые» комплексы. На уровне микроэкономики развернулся процесс формирования «производственных объединений», которым передавались от отдельных предприятий функции относительно самостоятельных субъектов товарно-денежных отношений и полного хозрасчета (аналог корпораций в рыночно-капиталистической системе).

Современный интеграционный процесс в России, учитывая как ее внутренние проблемы, так и проблемы СНГ, требует, конечно, активного участия государства. Тем более что либеральная часть правительства упорно сопротивляется усилению его воздействия на экономику. Между тем институциональные отношения в лице высших органов управления способны, как свидетельствует отечественный и зарубежный опыт, обеспечить не только восстановление нарушенных воспроизводственных связей, но и наладить новые внутренние и международные связи для создания и внедрения техно-технологических инноваций, организовать огромных масштабов строительство производственных, энергетических, социально-культурных объектов. Такого рода созидательные мероприятия нуждаются в непосредственном участии в управлении народно-хозяйственными процессами соответствующих институтов типа Госплана СССР, а для организации и соединения научных исследований и разработок с производством в масштабе страны -- типа Государственного комитета по науке и технике. Только с помощью таких институтов страна может избавиться от сырьевой доминанты в своей экономике и обеспечить расширенное воспроизводство не только в денежно-финансовом (стоимостном) выражении, но и в создании необходимого и возможного при российском производимом и природном богатстве растущего объема и разнообразного ассортимента потребительных стоимостей (благ) производственного и непроизводственного назначения.

Генеральная линия экономического противоборства России различного рода «санкциям» и другим недружественным акциям со стороны ряда развитых западных стран -- в структурной перестройке пропорций народного хозяйства, способных обеспечить режим самостоятельного национального расширенного воспроизводства страны во всем многообразии ее отраслей, видов экономической деятельности и определения в нем места каждого региона. Только такой комплекс сможет успешно решать и проблемы импортозамещения, национальной экономической безопасности, включая и оборонную безопасность. Только такой комплекс может открыть перспективу ухода России не только от однобокой сырьевой экономики, но и от позорного 152-го места в мире по продолжительности жизни -- одного из трех оснований измерения общемирового показателя «человеческого развития». Создание такого комплекса при наличии богатейших и разнообразнейших природных ресурсов (даже при тех потерях, которые произошли при отходе бывших союзных республик) -- задача нелегкая, но разрешимая, как показал опыт индустриализации народного хозяйства СССР, построившего единый народно-хозяйственный комплекс производства, обмена, распределения и потребления на территории всей страны.

Роль социального государства, стратегического планирования в формировании единого воспроизводственного комплекса

и модели социально ориентированной экономической системы

Комплекс грандиозных проблем требует, конечно, от общегосударственного нового курса экономической политики актуализации научного и практического интереса к концепции и методам определения среднесрочной и долгосрочной социально-экономической перспективы России (проекты, программы, планы). Отсюда необходимость конструирования «дорожной карты» поэтапного стратегического развития страны и регионов со «структурными схемами» межотраслевых, межрегиональных и внутрирегиональных связей на каждом этапе (координаты времени и пространства) с приоритетной ориентацией общенациональной и региональной экономики на решение социальных проблем. Российская экономика -- не плановая, а рыночная, поэтому, естественно, и методы государственного регулирования экономики не директивно-плановые, а «планово»-рыночные (сочетание государственно-правовых и рыночных регуляторов на базисе частного и частно-корпоративного хозяйствования). Перед такой «смешанной» экономикой, не завершившей еще переходный период и по международным стандартам относящейся к странам со становящейся рыночной экономикой, перспектива выдвигает указанные выше ключевые задачи. Чтобы решить эти проблемы, необходима структурная перестройка пропорций. Для этого нужен межотраслевой и межрегиональный перелив капитальных инвестиций (аллокация, миграция капиталов), который может происходить двумя путями: а) уход капитала из одной отрасли и переход его в другую отрасль, что может происходить и на тех же предприятиях, и б) направление новых капиталовложений (инвестиций) преимущественно в определенную отрасль, в тот или иной регион. Капитализм выработал и механизм такого перемещения капиталов, координации функционирования различных сегментов экономической системы. Это прежде всего межотраслевая конкуренция за более прибыльное приложение капитала, слияние и поглощение капиталов, приводящие к росту концентрации капитала и производства, к его диверсификации при посредстве кредитно-банковской системы и фондового рынка. Современная рыночная экономика развитых западных стран «признала» необходимость и вовлекла, как уже говорилось, вследствие высокого уровня реального обобществления производства в свою сферу постоянную, хотя и ограниченную, регулирующую функцию государства. В нынешней экономике России такой механизм еще не сформировался. Поэтому функция макроэкономических структурных преобразований в системе пропорций в определяющей мере может осуществляться только с участием государства1 с использованием рыночных и нерыночных методов структурирования экономики, включая соотношение добывающей и обрабатывающей промышленности и социальной сферы во взаимосвязи с материальным производством, его различными отраслями. Многие межрегиональные и даже региональные проблемы восстановления, реконструкции и инновационного развития, имея в виду их российские масштабы, особенности рельефа местности, лесные массивы и пр., не могут решаться без помощи государства как в принятии решений, особенно связанных с большими рисками, так и в организации финансирования и притока рабочей силы.

Конституция РФ определяет российское государство как социальное, что требует, на наш взгляд, от правительства (понимаемого в широком смысле) активного осуществления функции социального ориентирования экономики. К сожалению, в научном плане отсутствуют в нашей литературе разработки этой темы. Многие вообще не видят в ней принципиальных особенностей постановки проблемы, трактуя формулу Конституции как декларацию или как то, что уже имеет место в деятельности современных государств, в том числе и России, в виде социального обеспечения, социальной защиты, частичного бесплатного образования и здравоохранения, некоторых льгот для участников войн, различной благотворительности и т.п. Однако в юбилейный, 20-й год Конституции РФ в средствах массовой информации, в том числе от депутатов парламента, стали раздаваться голоса о необходимости разъяснений понятия «социальное государство». Юристы помалкивают. Думается, что социальное государство, хотя оно в понимаемом обычно смысле и не трактуется как «социалистическое», отражает все же высшую возможную при капитализме ступень объективного процесса социализации, усиливающейся прежде всего под давлением роста реального обобществления производства, развития общественного характера современных производительных сил, глобализационных процессов. Эта прежде всего материально-техническая и организационно-управленческая перестройка мировой экономики требует качественного усиления регулирующей (прогнозной, программной, стратегически-планирующей) роли в жизни общества, в том числе и прежде всего в области экономики и социальной сферы1. Такое требование объективно увязывается с другим -- с интересами роста материального благосостояния и духовно-нравственного развития людей, недопущения роста безобразного социального неравенства между ними, включения работников в органы управления предприятиями, обеспечения бесплатного здравоохранения и образования, культурного роста всех слоев общества и т.д. Конечно, неуправляемая рыночная экономическая система сама по себе не реализует противостоящие ее природе эти требования новых производительных сил, но социальное государство частично может решать эти проблемы, чем и вызвано появление таких понятий, как «социальное рыночное хозяйство», «социально ориентированная рыночная экономика» в рамках капиталистического строя. Думается, что принятие в 2014 г. Федерального закона РФ о введении стратегического планирования является фактическим признанием принципиально важного координирующего все части российской экономики одного из главных звеньев социальной ориентации, встроенной в форму движения национальной экономической системы.

3 июля 2014 г. произошло событие эпохального значения. Общенациональный официоз «Российская газета» (№ 146 (6418) опубликовала полный текст Федерального закона РФ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Закон был принят Государственной Думой 20 июня 2014 г., одобрен Советом Федерации 25 июня 2014 г. и подписан Президентом Российской Федерации 28 июня 2014 г. По своему содержанию, характеру, целям и задачам он выделяется из ряда множества законов, принятых после распада СССР в области экономики и всего социально-экономического строя РФ. Только обыватель или хитроумный либерал, противник и яростный борец с самой идеей и реальной практикой плановой экономики, могут не понять и «не заметить» особой принципиальной роли этого закона, состоящей в том, что он определяет правовые основы существенного изменения в структуре современной модели российской экономической системы, в механизме ее функционирования как развивающейся рыночной экономики и в целом социально-экономического развития страны, всех субъектов Федерации (как отдельно взятых, так и в составе макрорегионов) и даже муниципальных образований. Само стратегическое планирование понимается в законе широко, включая такие ингредиенты, как целеполагание, прогнозирование, собственно планирование, программирование, и ведется на трех уровнях: федеральном, субъектов Федерации и муниципальных образований, т.е. должно стать, по сути, всеобщей формой деятельности по общегосударственному регулированию экономики и социальной сферы. Это уже, конечно, не общепризнанные черты (формы, элементы) рыночной экономики даже в той ее современной форме, когда осуществляется активное, но частичное государственное регулирование так называемой «смешанной экономики» в варианте сочетания некоторых государственных функций регулирования экономики и превалирующих по своей роли рыночных механизмов (внутриотраслевая и межотраслевая конкуренция, свободное ценообразование, не управляемая сверху миграция капиталов за границу и обратно и т.д.). Стратегическое планирование, как оно определяется в указанном законе, выходит за рамки традиционных, имманентных признаков рыночно-капиталистического хозяйства.

Возникает противоречие в идеологических, методологических и теоретических рамках курса и реальной динамики перехода России к рыночной экономической системе, ставящее под сомнение прямолинейный возврат России к капитализму, указывающее на необходимость считаться с исторической закономерностью и особенностями ее национальной специфики.

Вряд ли можно отрицать, что одним из важнейших ключевых вопросов противостояния и критики советской экономической системы либеральной частью управленцев и представителей науки наряду с вопросом общенародной собственности на средства производства был вопрос о плановой экономике с ее централизованным долгосрочным, среднесрочным (пятилетки) и годичным планированием народного хозяйства. Атака на эти краеугольные категории экономической системы социализма, постепенно разворачиваясь и усиливаясь, была инициирована, по существу, идеологическим настроем ХХ съезда КПСС («новое мышление»!). Опуская детали истории этого поворота в идеологии правящей партии, отметим, что анализ показывает в программе дальнейшего развития социализма рождение претенциозной новой теоретической «парадигмы» ускоренного перехода к высшей, идеальной фазе коммунизма как антикапиталистического строя. Дальнейшие события, особенно 80-х гг. прошлого века, показали, к каким результатам эта линия привела. Отказ от народно-хозяйственного плана на 1990 г. дал старт в этом же году к первому после Великой Отечественной войны спаду общественного производства (совокупный общественный продукт и национальный доход упали на 4 и 2% соответственно), положив, таким образом, на финише еще советской экономики начало перманентного экономического кризиса, превратившегося в результат и выражение трансформационного кризиса, не завершившегося полностью до сих пор.

Системе стратегического планирования уже трудно найти место в Вашингтонском консенсусе, вообще в либерально-монетарной неоклассике, соединить с методологическим индивидуализмом, принципом реальных ожиданий, с загадочными маршрутами движения капиталов в финансово-кредитной сети, с ложными показателями фиктивного капитала. Стратегическое планирование с обозначенным в законе содержанием не имеет прямых мостов и к кейнсианской модели. Скорее, здесь обозначается, возможно, и неосознанно, «дорожная карта» к социально ориентированной рыночной экономике с усиленным по сравнению с рядом европейских стран новым социальным моментом, но без отказа от частнокапиталистической собственности вообще, от ее олигархической разновидности в особенности. Однако остается неясным, попадает ли частный сектор в сферу деятельности по стратегическому планированию. Из текста документа ясно только, что попадают в эту сферу корпорации с долей государственного участия, но о частных корпорациях закон умалчивает. Можно предположить, что стратегическое планирование ограничивается, по закону, только государственными и государственно-частными объектами. С этой точки зрения понятие «стратегическое планирование», данное в законе, применяется к какому-то варианту «смешанной экономики».

В законе нет теоретических объяснений соотношения организуемой системы стратегического планирования и системы «централизованного планирования народного хозяйства» в структуре советской плановой экономики (общность, различие, отрицание). Нет также теоретического обоснования необходимости введения стратегического планирования в рыночную экономику, располагающую собственными специфическими регуляторами взаимодействия производства и потребления, спроса и предложения, сбалансированности отраслей и аллокации (перемещения) капиталов и др. Почему возникает необходимость реконструкции рыночного механизма и насколько существует возможность согласованного взаимодействия регуляторов двух принципиально противоположных типов экономических систем? Конечно, правовой закон не должен выполнять миссию научных политэкономических доказательств подобного рода. Но они вообще должны быть представлены и научному сообществу, и в более популярной форме -- гражданам страны. Но их нет ни в зарубежных, ни в российских научных публикациях высокого уровня. Нет их и в широко распространенных учебниках «Экономикс», внедренных в преподавание экономической теории в российских вузах. Молчат на сей счет пересказывающие западных авторов российские учебники «Макроэкономики», идеологически прямо нацеленные на дискредитацию плановой экономики с ее механизмами общенационального централизованного планирования в сочетании с полным хозрасчетом государственных предприятий. О государственном планировании, определяющем целеполагание производственной деятельности отдельных корпораций, и слышать не хотят авторы учебников «Микроэкономики», признающих в качестве цели производства действительный объективно и субъективно присущий природе капиталистического хозяйствования факт извлечения максимума прибыли (прибавочной стоимости). Ясно, что какие-либо другие варианты це- леполагания от имени общества в форме государственных интересов, приоритетов социально-экономического развития и мер по обеспечению национальной безопасности, закладываемых в социально-экономическую и бюджетную политику, реализуемую через прогнозирование, планирование и программирование, будут находиться в противоречии с фундаментальной целью капиталистического предприятия. Игнорировать эту цель невозможно, ибо микроэкономическая структура капиталистического способа производства (экономикс) является его первоосновой и исходным пунктом его макроэкономической части. Нельзя не учитывать также, что олигархическая верхушка капитала своими корнями уходит в микроэкономическую почву. Олигархические интересы раздваиваются. И далеко не факт, что общенациональная часть этих интересов берет верх. Если, таким образом, руководство (в широком смысле) России законодательно вводит систему стратегического планирования, оно должно столь же законодательно утвердить принцип приоритета общенациональных интересов и механизм их связи с микроэкономическими целями предпринимателей, включая меры их ответственности за реализацию принятых ими обязательств в решении общенациональных задач.

Можно считать, что внедрение такой системы стратегического планирования означало бы еще один крупный шаг по азимуту социально ориентированной рыночной экономики, дальнейшее продвижение процесса социализации экономики пока еще в условиях сохранения рыночно-капиталистического строя. Этот процесс, идущий уже давно как бы по ступенькам растущего реального обобществления производства в развитых капиталистических странах Запада, имеет в России ту существенную особенность, что до развала СССР он происходил в иных общественно-экономических и политических условиях советского социализма как результат планомерной индустриализации всех (хотя и в разной степени) отраслей и регионов на всем так или иначе пространстве народного хозяйства страны. Таким образом, реставрация капитализма в 1990-х гг. происходила на более высокой ступени социализации, принявшей капиталистический характер по аналогии с процессами высокого обобществления производства в западных капиталистических странах. Однако этот переход при полном отказе от централизованного планирования народного хозяйства, благодаря грабительской приватизации государственных предприятий и свободному ценообразованию обернулся для России разрушением материально-технической базы, особенно в обрабатывающей промышленности, сократившей наполовину объем производства, а традиционная для России легкая промышленность упала до 4%. Почти 25 лет не хватило России при преобладании частной собственности и отсутствии планирования для полного восстановления объемов производства 1990 г. к настоящему времени. Неэффективность бесплановой рыночной системы с приоритетами частной собственности на средства производства в течение прошедшего времени очевидна. Возвращаться к преобладанию государственной собственности высшее управление страной не собирается. Более того, готовит новую волну приватизации. А вот курс на создание системы стратегического планирования дает повод думать о частичном возвращении системы планового ведения и развития национальной экономики, о сохранении, стало быть, некоторого опыта советской экономической системы. В данном случае речь идет не о некоей «конвергенции» капитализма и социализма. Россия и по Конституции РФ, и по целевым установкам переходного периода, и по структуре и содержанию складывающихся общественно-производственных отношений идет по рыночно-капиталистическому пути социально-экономического развития, т.е. по пути, противостоящему, отрицающему социализм как определенное историческое общественно-экономическое устройство и образ жизни людей. Речь идет об использовании капитализмом ряда элементов социализма для «лечения», укрепления, повышения эффективности его рыночной системы и в конечном счете для его сохранения, выживания. Когда-то великий французский экономист -- классик Ф. Кенэ сравнивал государство с лекарем, которого призывают в экономику, когда она заболевает, чтобы ее подлечить. Дж. М. Кейнс фактически с аналогичной целью искал методы государственной бюджетной и кредитной политики, чтобы вывести капитализм из депрессивного состояния. Нечто подобное мы можем увидеть в апелляции российского руководства к системе стратегического планирования, которое было органическим элементом государственного централизованного планирования народного хозяйства в СССР, являвшегося главной формой осуществления (проявления) планомерности -- объективного экономического закона социализма на базе общенародной собственности на средства производства, исходного пункта системы категорий экономической теории социализма. Ни термина «конвергенция», ни понятия «государственный капитализм» Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» не употребляет, отражая, судя по всему, идеологию классического либерализма, с одной стороны, непризнания социализма как закономерной общественной системы и, с другой стороны, отрицания вмешательства государства вообще в процесс функционирования рыночной экономики («чем меньше в экономике государства, тем лучше»). Переход же к государственному капитализму как всеобщей системе, в которой полностью доминирует государственное предпринимательство, объективно несовместим с капитализмом вообще, так как означал бы, по существу, ликвидацию частного сектора в экономике и ее рыночной природы. Государственный капитализм сохраняет свою сущность как капитализм только как сектор «смешанной экономики». Именно в боязни возможной перспективы приоритетного развития госкапитализма кроется самая глубокая причина политического противостояния такому процессу класса капиталистов, особенно его олигархической части, даже в форме так называемого партнерства с государством в совместных инвестициях и корпорациях.

Такая тенденция известна уже давно как противодействие отмиранию частной собственности. Классический пример с частной собственностью на землю, являющейся причиной образования абсолютной земельной ренты и присвоения ее вместе с частью дифференциальной земельной ренты, возникающей на лучших землях, земельным собственником, объясняет причину непринятия представителями капитала идеи национализации земли с исчезновением абсолютной ренты, снижением цен на земледельческие продукты и передачи государству для общенациональных нужд части дифференциальной ренты. Выгоду для всего общества перевешивает инстинкт опасения посягательства на частную собственность вообще. Отсюда: не допустить национализации всей земли, не дать расширяться государственному капитализму и теснить частный капитал.

Вопрос о земле архиважен для России с ее огромным географическим пространством. Землю, населенную российским народом, надо оценивать во всех ее «ипостасях». Она не только место обитания человека и предоставляет ему естественные условия жизнеобеспечения. Земля -- всеобщий предмет человеческого труда, источник вместе с трудом создаваемых потребительских благ («труд -- отец богатства, земля -- его мать»). Земля -- это поле для земледелия, пастбище для животных, почва для лесных массивов, кладовая полезных ископаемых, источник и ложе водных ресурсов и т.д. Земля, согласно Конституции РФ (ст. 9), является «основой жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории» и в то же время находится в «частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности». Но как, например, можно истолковать основу жизни народов, т.е. народную собственность, как частную, как соединить ее с продажей и куплей? Аренда -- это другой вопрос. Как формируется цена земли в условиях российской рыночной экономики практически (и теоретически)? Возникает особый вопрос о собственности на природные ресурсы. Если они «народные» и находятся в собственности у государства, то как объяснить монополию на них государственных или частных корпораций в качестве источника миллионно-миллиардных доходов их управляющих директоров, отдельных собственников, реализующих в своих интересах эту монополию? Нельзя пройти мимо и экологических проблем окружающей среды во взаимосвязи с общественным воспроизводством, хищнического использования ограниченных природных богатств, доступных человечеству. Общечеловеческая, национально-страновые и региональные задачи -- сохранение этого богатства на Земле и, конечно же, в России, живущей сейчас на базе сырьевой экономики. И это еще один аргумент в пользу стратегического планирования с жестким обеспечением реализации его научно обоснованных индикаторов.

Ограничиться одним прогнозированием (с тремя или двумя вариантами прогноза) наша экономика уже не может, войдя в полосу почти без экономического роста. Всего 1% роста ВВП ожидало Министерство экономического развития накануне 2015 г. (Российская газета. 2014. 27 августа. № 193 (6465), а произошло снижение, по данным Росстата, почти на 4% (Парламентская газета. 2015. № 43. С. 17)! Такие прогнозы -- предположения, а не обязательный для исполнения план. Совершенно обоснованно Федеральный закон о стратегическом планировании признал (гл. 15) утратившим силу Федеральный закон «О государственном прогнозировании и программах социально-экономического развития Российской Федерации» от 25 июля 1995 г., утвердивший в самый разгар экономического кризиса отказ от планирования вообще, в силу чего и программы оказались столь же «ожидаемыми», скорее неопределенными, что и разноцветные (многосценарные) предсказания-предположения. Теперь прогнозирование превращается в необходимый ответственный работающий элемент системы стратегического планирования, на базе которого должно осуществляться собственно планирование (разработка плана), реализующееся в программах социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований, а также отраслей экономики, сфер государственного и муниципального управления, обеспечения национальной безопасности страны. Вводится мониторинг и контроль реализации документов всей системы стратегического планирования. В законе она не именуется, по аналогии с советской экономикой, системой централизованного планирования народного хозяйства. Однако единство централизации и децентрализации здесь присутствует де-факто, как и принцип децентрализации использовался в советском плановом управлении, поскольку реальный хозрасчет покоился на относительной хозяйственной самостоятельности предприятий (объединений), которые к тому же могли производить и сверхплановую продукцию. Однако рыночная экономика по самой своей природе исключает директивность централизованного планирования или допускает этот принцип в ограниченной мере по отношению к государственным корпорациям и отдельным государственным программам...

Первородные истоки идеи планомерного развития генетически заложены в самой природе человеческого труда, в его целесообразном характере. Говоря словами классика, человек всегда, при любых общественных условиях в отличие от «пчелы» планирует свою собственную работу, соединяя в процессе труда умственный и физический труд. Не случайно, прибегая к аналогии, можно утверждать, что и Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации», определяя его участников, на первое место ставит деятельность в процессе целеполагания (гл. 1, ст. 1, п. 3). Конечно, нельзя ставить знак равенства между отдельным человеком с его индивидуальным трудом и обществом с совокупным общественно-разделенным и в то же время связанным экономическими отношениями трудом, между «микропланом» индивида и «макропланом» государства, общества. Между ними долгая историческая эволюция с различными ступенями, но ее ступени «завернуты» в логику современной структуры общественного труда, воспроизводятся в ней, хотя не все направления этой эволюции приводят экономику непосредственно к высшей «целесообразности» -- стратегическому и текущему планированию народного хозяйства в масштабе страны, более того, ее комплексного социально-экономического развития. Целесообразный характер приобретает кооперация труда в ее различных видах и на различных уровнях и при стандартном капитализме. Но рыночная экономика в силу частной собственности на средства производства выходит в самой большей мере на «смешанную» государственно-корпоративную систему с массой обслуживающих мелких вспомогательных структур и по самой своей природе не нуждается в системе обязательного для исполнения стратегического плана и противостоит ей, хотя стратегический прогноз с его многовариантными предположениями (нередко напоминающими «гадания на кофейной гуще») вполне устраивает частный капитал.

Введение стратегического планирования ставит теперь перед теоретиками российского либерального фронта трудную задачу. Если Федеральный закон «О стратегическом планировании» интерпретировать только в институциональном смысле, ограничиваясь организацией системы взаимодействующих учреждений и подготовкой ими указанных в законе соответствующих документов и контролем их исполнения, то задача, конечно, облегчается. В законе предусматривается создание (наличие) федеральных органов, которые на основе ежегодных посланий и указов президента разрабатывают прогнозы и стратегию социально-экономического развития страны на шесть лет и другие документы, осуществляют функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию, обеспечению национальной безопасности страны и т.д. Указывается, чем должны заниматься в системе стратегического планирования субъекты Федерации и муниципальные образования. В законе не даются названия соответствующих федеральных органов, однако по определению задач и функций можно предположить создание аналогов таких мощных институтов, как ГКНТ (Государственный комитет по науке и технике) и Госплан СССР, что усиливает вывод о некоем ренессансе механизма плановой экономики. Однако характер системы планирования -- директивный, частично директивный, индикативный и пр. -- в законе не определен. Думается, что на этой «площадке» еще предстоит состязание разных экономических и политических. концепций, в том числе и в руководстве страны.

Другое дело, что термин «социально ориентированная экономика» может применяться и применяется по отношению к некоторым «развивающимся» странам, декларирующим переход к социализму. Однако КНР характеризует свою экономику как «социалистическую рыночную экономику», признавая вместе с тем нахождение страны на начальной ступени перехода к социализму. Вьетнам менее категорично называет свою систему «экономикой социалистической ориентации».

Высокоразвитые «социальные» государства, сохраняя и обновляя рыночно-капиталистическую мировую систему, вместе с тем не могут допускать экономической эксплуатации отсталых в своем развитии стран, тем более военных угроз, унижения их национального достоинства. Мировое значение и юридическое определение статуса социального государства, особенно в условиях нынешней мозаики государственных образований, должна установить Организация Объединенных Наций.

Как уже отмечалось на международных конференциях экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова по проблемам инновационного развития экономики России, особенно на третьей (2010), четвертой (2011) и пятой (2012), курс на модернизацию экономики России не может быть ограничен кругом инновационных изменений в области производительных сил, хотя решающей задачей для утверждения формирующейся национальной экономической системы России является именно восстановление и обновление понесшей колоссальные потери в 1990-х гг. и устаревшей материально-технической базы страны, ее новая индустриализация. Однако непременную область экономической модернизации составляют также и общественно-экономические (социально-производственные) отношения и соответствующие им хозяйственно-институциональные отношения, что также отмечалось и подчеркивалось на международных конференциях экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Обоснование такой части модернизации с ее принципиальными качественными и количественными индикаторами должна дать общая экономическая теория, политическая экономия, опираясь на конкретно-экономические исследования, способные дать материал для разработки общей концепции дальнейшего социально-экономического развития России, включая как производительные силы, так и общественно-экономическую сторону производства. Пока же такая концепция, характеризующая официальное представление о долгосрочной перспективе социально-экономического развития России, ее общенациональную и общегосударственную «идею», воспринимаемую большинством народа, отсутствует. В этом отношении нас опережает Китай, сделав упор на социальную сторону жизни общества, особенно на устранение прежде всего глубокого разрыва между городом и деревней. На последнем съезде КПК прозвучала идея гармонии как главной сущности социализма с китайской спецификой. Республика Казахстан осуществляет, хотя бы декларативно, «социальную модернизацию» страны как главную программу ее преобразований. Поскольку вопрос о социальном может толковаться и в широком и в узком смысле, включая экономическую модернизацию, а с другой стороны, только социальную сферу и вопросы социального равенства и справедливости, в целом есть основания рассматривать современную модернизацию как комплексный процесс. Необходимость комплексной модернизации России активно обсуждается и в научных кругах, и в выступлениях общественных деятелей. Речь идет не только об экономике. На повестке дня -- модернизация общества, о чем было сказано еще на третьей из указанных университетских конференций. Модернизация современного российского общества -- многосторонняя, интегральная и многомерная проблема, охватывающая все его стороны и сферы. Очевидна глубокая взаимосвязь и взаимовлияние процессов обновления его различных звеньев. Отсюда вытекает необходимость указания на комплексный характер современной модернизации и соответствующего его отражения в возможной научно обоснованной и законодательно утвержденной парламентом «Комплексной программе модернизации производительных сил и всей системы (совокупности) общественных отношений как в материальной, так и в нематериальной сферах жизнедеятельности общества». Общегосударственный интерес требует актуализации научного и практического внимания к концепции и методам определения среднесрочной и долгосрочной социально-экономической перспективы России (проекты, прогнозы, программы, планы) на основе инновационной модернизации. Отсюда необходимость конструирования глубоко разработанной всем комплексом наук -- фундаментальной, медицинской и сельскохозяйственной -- во главе с Российской академией наук (РАН) как верховным научным центром страны «дорожной карты», системы федеральных программ поэтапного стратегического развития страны и регионов со «структурными схемами» межотраслевых, межрегиональных и внутрирегиональных связей на каждом этапе (координаты времени и пространства) с приоритетной ориентацией общенациональной и региональной экономики на решение под руководством государства крупнейших социальных проблем.

В «Курсе политической экономии», выпущенной в двух томах под редакцией Н. А. Цаголова (М.: Экономика, 1963, 1970, 1973-1974), была разработана в системе законов и категорий политической экономии социализма (II том) планомерность функционирования и развития социалистической экономики в блоке объективного экономического закона планомерности (сущность) с централизованным планированием и плановым управлением народным хозяйством в качестве наиболее общей формы движения социалистической экономики и теоретически исходного пункта ее логического воспроизведения методом восхождения от «абстрактного к конкретному» как системы. Это положение сопрягалось с отрицанием товарного (рыночного) характера социалистического производства наряду с признанием сохранения в плановой экономике реальных товарно-денежных отношений и закона стоимости и необходимости их эффективного использования. Далеко не все советские экономисты соглашались с этим, одним из главных положений «Курса...», вели с ним полемику, но большинство из них стояло на позиции признания «закона планомерного (пропорционального) развития социалистического хозяйства».

Проблема планомерности социально-экономического функционирования и развития общества будет с нарастающим звучанием и новыми акцентами усиливать свою актуальность не только в России, но и в мировом масштабе. И в памяти о тех, кто внес свой вклад в теоретическое обоснование объективной закономерности ее возрастающей значимости и научную пропаганду, должно сохраниться место для Николая Александровича Цаголова (1904-1985).

Размещено на Allbest.ru