Эволюция институтов и модернизация российской экономики

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Эволюция институтов и модернизация российской экономики

Специальность 08.00.01 - Экономическая теория

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Димов Владимир Александрович

Санкт-Петербург 2009

Работа выполнена в Негосударственном образовательном учреждении «Высшая школа приватизации и предпринимательства - институт»

Официальные оппоненты: доктор экономических наук, профессор Воейков Михаил Илларионович доктор экономических наук, профессор Евдокимов Александр Иванович

доктор экономических наук, профессор Куликов Всеволод Всеволодович

Ведущая организация - Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова»

Защита состоится «_____» 2009 г. в ____ часов на заседании Диссертационного совета Д 212.237.01 в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов» по адресу: 191023, Санкт-Петербург, Садовая, 21, ауд. ___.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов»

Автореферат разослан «____» _____________________ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Л.А. Миэринь

экономика переходный собственность конкурентный

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется необходимостью коррекции стратегии реформ в России. Хорошо известны «пять элементов» модернизации страны Президента Д.А. Медведева - институты, инфраструктура, инвестиции, инновации, интеллект, - призванные оздоровить политический и экономический курс страны на период до 2020 года. Впервые в истории современной России Д.А. Медведев назвал свободу главным ресурсом нации, а институты - первым и самым важным элементом модернизации.

Председатель партии «Единая Россия», Председатель Правительства РФ В.В. Путин в отчете Правительства Госдуме в числе важнейших приоритетов правительства назвал «создание благоприятных условий для экономического подъема, прежде всего, за счет совершенствования важнейших рыночных институтов, снятия необоснованных барьеров для предпринимательской деятельности».¹¹ Цит. по журналу «Стратегия России» № 4 (64) апрель 2009. - С.16. Это новая точка отсчета в понимании наших перманентных проблем и поиск реальных путей выхода из кризиса.

Многие идеологи патерналистского государства и управляемой демократии изобретают все новые и новые формулы усиления контрольных позиций государства. Но это очередная идеологическая утопия власти, инновационная экономика является неотъемлемой частью саморегулируемой системы современной демократии. Не бывает эффективной экономики без институтов демократии, без креативных технологий воздействия этих институтов на экономические процессы. На риторический вопрос «что первично: институты или экономика?» - существует единственно правильный ответ: первична демократическая система координат и новый взгляд на концепцию сильного государства. Не будем отрицать, что на определенном этапе реформ в России создание административной вертикали принесло определенную пользу в борьбе против сепаратизма и способствовало созданию единого конституционного поля. Но доведенная до крайности, она стала инструментом блокирования демократических преобразований снизу, источником крупномасштабной коррупции и тотального вмешательства политического класса в экономику.

Российские реформаторы середины 1990-х годов оказались заложниками наивных представлений о механизмах действия развитых экономик мира. Взяли в качестве образца капитализм, но не взяли институциональный базис современного капитализма. В России общество и государство заплатили страшную цену за такое узкокапиталистическое понимание реформ. Демократия для многих либералов осталась политической риторикой, дележом политического класса на «демократов» и «недемократов». Вопрос об институциональных основаниях современной экономики, институциональных технологиях был перенесен в отдаленное будущее, реформаторы и власть не хотели признавать почти очевидной связи институтов с эффективностью экономики. В стране практически отсутствует модель мотивации к творческому труду и предпринимательской активности - важнейшей предпосылки создания экономики инновационного типа.

Идеи институтов гражданского общества присутствуют в Конституции РФ, но пока нет институтов - нет устойчивого, долговременного экономического развития, нет инновационной экономики. Мало кто понимает разницу между институтом и органом, его представляющим. Формально муниципальные органы власти у нас независимы, но это часть административной вертикали, институт муниципиальной власти у нас не создан, из 24 тысяч муниципальных образований не более 10% имеют самодостаточные бюджеты развития и имущественные комплексы. Управляют муниципалами региональные власти, блокируя любые демократические инициативы снизу.

Федеральная антимонопольная служба с ее немалым аппаратом в регионах не может заменить институт полноценного конкурентного рынка и ее эффективность носит исключительно точечный характер. Этот институт должен быть создан законодателями, освобожден от влияния криминальных группировок и только после этого возможно антимонопольное регулирование как целевой процесс поддержания механизмов конкуренции. Если вместо государственного регулирования действует администрирование и налицо слияние значительной части госчиновников с теневым бизнесом, то провалы рынка и нарастающие проблемы монополизации неизбежны.

Ситуация для экономики переходного периода такова - есть подобие институциональных органов, но нет институтов как таковых, в том числе института частной собственности. Федеральные чиновники по разным причинам не склонны заниматься развитием институтов, хотя все аргументы «против» на уровне политической риторики. Налицо симптомы институционального кризиса - первые лица государства принимают профессиональные решения, но «административная вертикаль» не срабатывает, даже ее лучшие кадры не способны на институциональные, инновационные и постиндустриальные решения, а без них Россия не может оставаться в ранге сверхдержавы и претендовать на место в десятке ведущих экономик мира.

Теоретические и методологические основы диссертации. В конце ХХ века пришло осознание того непреложного факта, что Россия - часть глобального мира и что обществу и государству не избежать демократических реформ. Встал вопрос: что представляет собой демократия как система ценностей, принятых на Западе? Что такое гражданское общество как источник креативного развития, постиндустриальных технологий и конкурентной экономики? Что такое сильное государство и при каких условиях оно возможно в России? Какими должны быть главные векторы демократических реформ после ошибок и неудач экономических преобразований середины 1990-х годов, когда институциональным изменениям предпочли курс на капитализм без демократии?

Развитие демократии не завершилось принятием демократических конституций в Англии, Франции, США. Ее эволюция в ХIХ-ХХ веках привела к созданию стройной системы ценностных, правовых и экономических принципов демократии, как системы саморегулирования. Автор рассматривает демократию как науку о демократических институтах. На примере саморегулируемой демократии США автор дает системный анализ институтов демократии. Он разделяет известный взгляд Р. Арона, что великим демократическим конституциям ХVIII века предшествовал великий духовный переворот, революция в умах, совершенная французскими просветителями. Без такого духовного обновления, новой демократической идеологии становление и эволюция демократических институтов невозможны.

Диссертация написана на основе анализа истории демократических институтов в развитых странах и анализа состояния развития российских реформ с 1992 по 2008 год. Автор относит себя к сторонникам эволюционного развития демократических институтов и умеренного государственного вмешательства в экономику, что является неотъемлемой частью стратегии либеральных реформ для стран с переходной экономикой. Философия такого вмешательства должна быть связана с поэтапным ограничением полномочий государства в экономических процессах и пошаговым движением к принципам саморегулирования. Почему это правильно? Потому что это соответствует мировому демократическому опыту, потому что институциональное развитие и экономический рост - близнецы-братья и что не может быть эффективного капитализма без демократии.

Какие рецепты западного демократического опыта были бы полезны современной России, в чем эти ноу-хау? Они общеизвестны, но для их достижения необходимо, прежде всего, понимание связи демократических институтов и экономики. Поэтому так необходима смена акцентов в проведении реформ. Курс на институциональные реформы уже озвучен российским руководством, он может быть реализован как программа институциональных изменений.

Необходимо отметить, что тематика данной работы шире тех взглядов на экономические и финансовые институты, которые представляют научная школа институциональной экономики (Дуглас Норт, Роберт Бэйтс, Ричард Коуз, Роберт Лукас, Ричард Познер и другие). Экономика образования, экономика пенсионных фондов, экономика аграрного сектора, экономика недропользования, экономика культуры, экономика естественных монополий и многие другие рассматриваются этими экономистами как институты развития с набором условий не только содержательного характера, но и «правил игры», подлежащих формализации в виде матриц поведения субъектов экономической деятельности. По Дугласу Норту, «институциональные изменения определяют то, как общества развиваются во времени, и таким образом, являются ключом к пониманию исторических перемен».²² Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги «Начала»,1997. - С. 17.

При этом институциональная школа в экономике не рассматривает в качестве предмета исследования базисные институты - институты гражданского общества и их влияние на экономические процессы. Родоначальником такого макроподхода к проблеме является Саймон Кузнец и его работы 1970-х годов. Системных исследований по этой проблематике не существует ни за рубежом, ни в нашей стране. И это не случайно - до сих пор не существует теории системной демократии. В западных обществах - демократия и ее институты существуют как данность, продукт исторического развития общества, его политической и институциональной системы. Это сфера социальной аксиоматики - то, что можно оценить, но не измерить. Все знают (или догадываются!), что зрелые базисные институты тесно связаны с форматом экономических отношений - чем эффективнее институты, тем более саморегулируемой является экономика и бизнес, чем меньше вмешательство государства и численность государственных чиновников, тем выше конкурентоспособность национальных экономик, тем свободнее и эффективнее наука. Базисные институты создают новый тип субъекта экономических отношений - независимого и свободного человека, готового работать в условиях конкуренции и имеющего возможность защищать свои права в рамках этих институтов. По сути это модель другой экономики, которая в России в условиях реального экономического кризиса только зарождается.

Степень разработанности научной проблемы. Разработка отдельных проблем теории институтов демократии представлена сотнями уже ставших классическими исследователями. Среди классиков теории демократии - Д. Локк и Ш. Монтескье, А. Токвиль и В. Гумбольдт, Р. Миллс и Ф. Хайек, А. Шлезингер и У. Ростоу. Большой вклад в понимание роли институтов для реформы системы политического самодержавия в России внесли А.И. Герцен и Н.А. Милютин, Б.Н. Чичерин и С.А. Муромцев, В.О. Ключевский и А.А. Кизеветтер, А.И. Солженицын и А.Д. Сахаров.

Дефицит системных исследований на эту тему понятен - многие проблемы стали предметом политических разногласий и дискуссий. С другой стороны, в России существует дефицит в специалистах, профессионально разбирающихся в технологиях достижения институциональных целей - как реформировать административную вертикаль, как сделать независимым местное самоуправление, как отделить малый и средний бизнес от власти, как сделать рынок конкурентным? Без понимания содержания институциональных процессов происходит отрыв институтов от реальной экономики, продолжается воспроизводство старой административно-командной системы.

Среди российских ученых, разрабатывающих проблему влияния институтов на экономику, следует отметить А.А. Аузана, В.С. Балабанова, М.И. Воейкова, Е.Т. Гайдара, Р.С. Гринберга, А.И. Евдокимова, А.Е. Карлика, С.Г. Ковалева, Э.Б. Корицкого, В.И. Кошкина, В.В. Куликова, И.А. Максимцева, В.А. Мау, И.Н. Мысляеву, А.Д. Некипелова, Г.В. Нинциеву, В.П. Орешина, В.С. Плескачевского, В.Н. Плигина, Г.Х. Попова, А.А. Пороховского, Л.С. Тарасевича, Ф.И. Шамхалова, Л.Д. Широкорада, И.А. Южанова.

Объектом диссертационного исследования является российская экономика переходного периода и институциональные технологии ее модернизации, условия перехода от индустриального типа экономики к постиндустриальному.

Предметом исследования является переформатизация экономических отношений с учетом мировых тенденций в институциональном развитии.

Цели и задачи исследования заключаются в решении общеметодологических и технологических задач перехода к долговременному и креативному влиянию демократических институтов на новую модель сильной государственности, новое качество жизни в условиях модернизации государства и инновационной экономики.

Исходя из этих целей и итогов российских реформ в период с 1992 по 2008 год, автором поставлен ряд задач эволюционного развития институтов системной демократии, обеспечивающих, на его взгляд, достижение целей, предусмотренных Стратегией-2020. Только отказ от иллюзии управления креативными процессами развития классом чиновников и расширения сферы саморегулируемого местного самоуправления, переход от теневого рынка к рынку реальной конкуренции позволит достичь новых гуманитарных, социальных и экономических параметров. Заклинания на тему, что «экономика должна быть инновационной», мало чем отличаются от лозунга «экономика должна быть экономной». Секрет эффективности - в наличии зрелых, независимых и эффективных институтов, предусмотренных российской Конституцией. Безусловно, что это работа на 10-15 лет, главное же - надо относиться к институциональным изменениям профессионально, без политической риторики псевдолиберального толка и политического лукавства коррумпированных чиновников.

Для обоснования этих целей в диссертационной работе были поставлены следующие задачи:

1. В рамках междисциплинарных исследований провести анализ развития базисных институтов гражданского общества и определить их классификацию.

2. Исследовать экономику переходного периода в постсоветской России и определить его целевую функцию

3. Разработать методологические принципы создания и функционирования базисных институтов, непосредственно влияющих на экономическую эффективность - институтов частной собственности, местного самоуправления, конкурентного рынка, независимой науки.

4. Определить институциональные параметры развития российской экономики в рамках Стратегии-2020.

5. Сформулировать системные предложения для модели эффективного государства в рамках концепции «командных высот» в экономике переходного периода.

Обоснованность и достоверность научных результатов диссертации подтверждается:

- использованием широкого круга первоисточников для системного исследования истории демократических институтов Европы и США;

- анализом институциональных проблем в ходе российских реформ 1990-2008 годов;

- анализом Стратегии-2020 и других концепций развития России;

- использованием теоретических, методологических и практических материалов, являющихся итогом исследовательской деятельности таких признанных научных центров как Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургский университет экономики и финансов, Институт экономики РАН, Институт экономики переходного периода, Академия народного хозяйства при Правительстве РФ, Высшая школа экономики, Институт США и Канады РАН;

- соответствием предлагаемой модели саморегулируемой экономики опыту развитых экономик Европы и США;

- профессиональными знаниями автора по экономической истории, истории политических и экономических учений;

- соответствием теоретических положений диссертации опыту участия автора в экономических и институциональных реформах в 1997-2000 годах, работе в антимонопольных органах РФ и совместных комиссиях Правительства РФ и Мирового Банка в качестве 1-го заместителя Министра по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства;

- тем, что диссертант является автором ряда книг, монографий и статей, посвященных вопросам истории демократии и институционального развития - «Два гиганта», «Уроки немецкого», «Справедливый либерализм»; «Конкурентная Россия»; «Демократия как наука»; «Власть институтов»;

опытом международного сотрудничества автора в рамках Свободного российско-германского Института публицистики и его выступлениями на международной конференции «Образ России в западных СМИ» (июнь 2008);

Основные идеи автора озвучены в его выступлениях на 7-й Международной конференции «Государственное управление в ХХI веке. Традиции и инновации». (МГУ им. М.В. Ломоносова, 27-29 мая 2009 г.).

Новизна научных результатов диссертационного исследования. Научная новизна заключается в отказе от традиционного противопоставления моделей развития Европы и России. В качестве особой цивилизации Россия давно выступает в диалоге мировых культур и цивилизаций и здесь ее достижений никто не отрицает. Противопоставление начинается в другом измерении - самодержавная, а затем патерналистская модель государственности на протяжении сотен лет истории подавляла интеллект и волю великого народа, ограничивали его права на свободу, достойную жизнь и творческую самореализацию. Никакой другой народ в Европе не испытал на себе столько исторических испытаний и катастроф как русский. И всякий раз очередному поколению, пережившему кризис, доказывали, что дело в личных недостатках или ошибках отдельных правителей и правительств. С каждым новым национальным поражением в обществе нарастала уверенность, что проблемы России могут быть решены только в рамках реформы институтов. Автор развивает этот подход:

1. Автором впервые поставлены и решены с использованием междисциплинарной методологии проблемы теоретического осмысления использования зарубежного опыта успешных экономик при проведении российских экономических реформ XVIII-XX веков.

2. Проведено исследование институциональных оснований саморегулируемой экономики и границ государственного регулирования, что позволило сформулировать основные положения теории институтов, проанализировать принципы неудач российских реформаторов прошлого, в том числе демократических реформ в постсоветской России. Сформулирован вывод о том что, если реформы не завершаются институциональными изменениями, они обречены на неудачу; чиновники не являются полноценной заменой институтов; деятельность административных моделей «ручного управления» может обеспечить только кратковременный экономический рост и, как правило, уже в среднесрочной перспективе приводит к экономическому застою.

3. Разработана концепция саморегулируемой экономики, базирующаяся на институтах гражданского общества, выработанных средним классом в процессе исторической эволюции (идеи защиты жизни, свободы, конкуренции и равенства всех перед законом). При этом раскрыто содержание категории «институциональная демократия», выступающей политическим и экономическим базисом государств с саморегулируемыми экономическими системами. Обосновано, что в формате институциональной демократии государству не надо будет «поддерживать» малый и средний бизнес, который получает механизм полноценной самореализации.

Сделан вывод о том, что институциональное мышление для ХХI века более продуктивно, чем известное противопоставление экономики политике, так оно, по сути, является политэкономическим мышлением гражданского общества.

4. Показано, что эффект саморегулируемой экономики создают институты системной демократии в целом, а не только институт свободной конкуренции, эффективность которого напрямую связана с эффективностью других институтов, например, местного самоуправления или независимой науки.

5. Сформулирована вербальная модель институциональных параметров саморегулирования, на основе исследования характеристик функционирования хозяйств в развитых экономиках мира. В качестве основных элементов модели выделены следующие параметры:

- удельный вес государственной собственности (не более 35-40%);

- удельный вес малого и среднего бизнеса в ВВП (не менее 50-55%);

- независимость и финансовая самодостаточность местного самоуправления, где интересы граждан выступают в непосредственном виде;

- независимая, организованная на принципах демократии наука, ориентированная на нерасщепленный результат, когда университеты представляют собой единые исследовательские и технологические центры по разработке опорных технологий;

- главная задача институциональных органов - не управление экономическими процессами, а создание институтов. Предложенная модель проанализирована с позиций ее применимости в России.

6. Обоснован подход к государственному регулированию, построенному на основе отделения власти от бизнеса.

7. Предложена новая модель административной реформы (без революций и политических катаклизмов) в качестве концепции переходного периода. Выделен главный принцип институциональных реформ: создан институт (информационно-правовое «окно» в институциональное поле, где каждый гражданин может реализовать свою жизнь, свободу и экономические интересы) - чиновники должны уйти. Обоснован вывод о том, что соотношение между институтами и чиновниками должно постоянно меняться в пользу институтов.

8. Разработана пошаговая программа модернизации российской экономики с учетом необходимых институциональных изменений, направленная на сокращение функций администрирования в сфере экономики, развитие механизмов саморазвития и расширения сферы саморегулирования.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ РАБОТЫ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

1. Демократические институты и экономический рост. Существуют сотни определений демократии, но научное только одно - это система экономического, политического и социального саморегулирования гражданского общества. Саморегулирования через институты.

Современная институциональная демократия родилась в Европе в эпоху Просвещения. Родоначальником институционального мышления следует считать Джона Локка, который фактически ввел понятие института частной собственности как нравственно-правового механизма защиты жизни, свободы и имущества граждан. Конечно, механизмы реальных институтов нельзя создать по приказу свыше - они складываются десятилетиями эволюционного развития без социальных потрясений и, в свою очередь они становятся гарантами против таких потрясений.

Большой вклад в теорию институциональной демократии внесли Д. Локк, Ш. Монтескье, А. Смит, В. Гумбольдт, А. Токвиль, Р. Миллс, Ф. Хайек. Опыт развития демократических институтов в ХХ веке подтвердил правильность и научную продуктивность их идей. Теория институтов - ключ к многим актуальным проблемам развития дореволюционной и современной России. Триста лет Россия догоняет Запад. Триста лет реформ, противоречивых моделей модернизации реформ-откатов, революций и контрреволюций от Петра Великого до Сталина. Попытки М.М. Сперанского и Н.А. Милютина, С.Ю. Витте и П.А. Столыпина были близки к разгадке «секретов» западной цивилизации, но закончились историческими откатами России.

Сталинская модель модернизации России («принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой») имела в основании не институты гражданского общества, а бюрократическую форму организации власти, замешанную на тотальном страхе перед Хозяином. Эволюция этой системы привела постсоветскую Россию к номенклатурному капитализму, где вся власть и собственность сконцентрирована в руках политического класса. Сегодня движение к институтам гражданского общества и новой экономике постиндустриального типа заблокировано властвующей элитой. Ситуация сложная, но не безнадежная. Главное условие выхода из застоя - точная социально-политическая и экономическая диагностика.

Российские либералы начала 1990-х годов наивно полагали, что «капиталистический шок» решит все вопросы, развитие институтов гражданского общества представлялось делом второстепенным - в Конституции предусмотрено, институты вырастут сами по себе. Российский капитализм без демократии оказался неэффективным капитализмом и строем, где конституционные права большинства граждан не могут быть реализованы, а сама власть стала заложником немногочисленного правящего класса. Мировой экономический кризис только усугубил наши проблемы. По многим из них движение вперед придется начинать с чистого листа.

Автор считает, что провалы в институциональном развитии привели к провалам в развитии экономики. Трудно согласиться с тезисом, что власть ничего не делала в последние годы. Правительство напряженно работало по образу и подобию руководства общенациональной корпорации и прогнозировало будущее страны интеллектом относительно небольшой группы людей. Это было не худшее в истории современной России правительство, но чиновник не может выполнить важнейшую функцию предвидения и экономического расчета лучше институтов. А институты молчали по двум причинам - либо в силу монополизации власти, либо - незрелости или гибридности самих институтов. Отказавшись от курса на институциональные реформы, правительство поставило себя и страну в сложное положение. У демократии сверху нет и не может быть рецептов длительного, устойчивого развития - кроме развития институтов и принципов саморегулируемой экономики. Это модель сильной власти и успешной экономики, которая уже дала положительные результаты и в пределах которой в мире произойдет преодоление последствий финансового кризиса и новый виток прогресса. Нашей элите, в том числе научной, давно пора согласиться, что только институты системной демократии в саморегулируемом режиме смогут распознать и скорректировать будущее, победить коррупцию, создать конкурентный рынок, активизировать общество, подготовить кадры, способные изменить политическое и экономическое лицо страны.

Понятия «рынок» и «конкуренция» - базовые понятия демократии. Если они функционируют в естественном режиме, без вмешательства правительств, чиновников и влияния коррупции, происходит оптимизация затрат на цены, качество и конкурентоспособность, в полном объеме собираются налоги. Если рынок непрозрачный, а механизмы конкуренции заторможены, то происходит резкое падение эффективности, господствуют монопольно высокие цены, падает качество потребительских товаров, снижаются налоги и жизненный уровень населения. Такой теневой рынок - неизменный спутник политических режимов с отклонениями или нарушениями демократии, в том числе нашего так называемого номенклатурного капитализма.

Номенклатурный капитализм - близнец демократии сверху, явление того же порядка. Критиковали номенклатурный капитализм больше всего либералы первой волны, но они же, будучи у власти, не противодействовали процессу передачи прав собственников от государства «красным директорам», не отделили власть от бизнеса. Эти особенности надолго определили наш капитализм без демократии.

Начиналось с «красных директоров», закончилось - массовым участием чиновников в теневом бизнесе. К концу 1990-х годов не было, наверное, ни одного крупного чиновника, который не совмещал бы основные функции с предпринимательской деятельностью на стороне - лично или через афилированных лиц. Со скоростью эпидемии росла коррупция. Наиболее «дальновидные» чиновники отказывались от взяток - они требовали своей доли в бизнесе. В крупных городах всякий, кто открывал новое дело, шел не на рынок недвижимости, а в кабинеты чиновников. Апофеозом номенклатурного капитализма стало откровенное разворовывание государственного бюджета. Образовалась страшная по происхождению и последствиям круговая порука власти и бизнеса, которую кто-то рано или поздно должен разорвать, ибо это главный источник нашей недемократии и застоя в экономике.

Западные исследователи (С. Кузнец, М. Олсон, М. Мэдисон, А. Пжеворский и другие) по итогам специальных исследований пришли к выводу, что «за последние 180 лет насчитывают порядка 200 наблюдений по примерно 40 странам, когда страна удваивала ВВП на душу населения за 10 лет. Однако во многих странах такие периоды были связаны либо с восстановлением после глубокого спада, либо с благоприятными внешнеэкономическими условиями. Более того, далеко не все страны из этого списка сегодня могут быть отнесены к экономически развитым и богатым. В то же время экономически благополучные на данный момент страны добились этого в большинстве своем за счет устойчивого умеренного, но продолжительного экономического роста. Авто разделяет известный взгляд о делении современных обществ и стран на два типа: Rule of Law & Rule of Force Яновский К., Шульгин С. Институты, демократия и экономический рост: тест 180-летнего развития..

Общества и страны Rule of Law -- общества, управляемые в соответствии с зара-нее декларированными правовыми нормами, основанными на приоритете базовых индивидуальных прав и свобод над коллективными и государственными инте-ресами; обеспечивающие необходимые гарантии таких прав и реализацию ука-занных норм на практике, в том числе с использованием силового принуждения. Среди таких гарантий -- независимость судебной системы, которая обеспечивается законами, традициями и проявляется в том, что государство в лице высших долж-ностных лиц и органов может проиграть в суде частному лицу общественно значи-мый.

Общества и страны Rule of Force, где власть «легитимизирует» себя исключитель-но силой, способностью и волей применять в критической ситуации насилие. В этих странах и обществах институты-законы, нормы вытесняются института-ми-механизмами, причем «прямого действия», институтами правоприменения, наделенными исключительными полномочиями. Для российской модели Rule of Force - это отсутствие разделения властей, системы местного самоуправления, свободной конкуренции, свободных СМИ, слияние власти с бизнесом, доминирование административной вертикали над саморегулируемыми структурами.

2. Институциональный базис саморегулируемой экономики. Автор считает, что трансформация либерализма и консерватизма в рамках демократии XIX веке сделали их не социальными антиподами, а технологическими разновидностями политики среднего класса на основе вмешательства-невмешательства в конкурентный рынок. Он согласен с А. Шлезингером, что этот процесс соответствует циклическому развитию, при котором периоды «активизма», приверженности высоким обязательствам, усиленной деятельности общественности чередуются с периодами «усталости». Чередование этапов национального «активизма» и национального кризиса приводит к состоянию национального спада. Периодически люди просто устают и хотят освободиться от политики и политических проблем вообще. Такова история США в ХХ веке.

Рис.1. Институты системной демократии - ценностная, политическая и экономическая идеология саморазвитии, выработанная средним классом в процессе исторической эволюции

В эпоху инертного общества протекают два важных процесса. Во-первых, восполняется национальная энергия и перезаряжаются «национальные батареи». Во-вторых, проблемы, которыми пренебрегают в периоды пассивности, начинают накапливаться, приобретают остроту и, доходя до критической массы, становятся неуправляемыми. «В определенный момент дамба рушится и общество вступаем в новый период “активизма”».

Американские экономисты отмечали недейственность старых, кейнсианских рецептов в экономической ситуации конца 70-х годов. Они считали устаревшим положение о том, что перераспределение личных доходов в пользу низкооплачиваемых групп при помощи более высоких налоговых ставок для богатых и более крупных трансфертных платежей увеличивает совокупные расходы и объем производства и занятость. Но такая схема действует лишь на начальной стадии воздействия на экономику.

Критики кейнсианства считали неверным и положение о том, что увеличение совокупного спроса само по себе создает дополнительное предложение труда и инвестиций, так как спрос на большее количество товаров якобы создает стимулы для увеличения производства. По их мнению, увеличение совокупного спроса без создания адекватных стимулов для увеличения предложения неизбежно приводит к инфляции, которая оказывает сдерживающее влияние на экономический рост.

Американские консерваторы придерживались «твердого индивидуализма» предшественника Ф.Д. Рузвельта, Г. Гувера: «хорошо то правительство, которое меньше правит». Государство, с его разросшимся и неспособным эффективно управлять бюрократическим аппаратом, неразумным вмешательством во все сферы экономики и социальных отношений, «большое правительство», которое сидит на шее у американцев и в виде налогов лишает их того, что они заработали своим собственным трудом, представлялись ему основным злом, главным источником экономической и политической нестабильности.

Поэтому усиление регулирующих функций государства рассматривалось Президентом Рональдом Рейганом и его единомышленниками как посягательство на права и свободы личности, среди которых особо выделялось право «равных возможностей» и свободного предпринимательства. При любой модели экономической политики общая тенденция к саморегулированию сохраняется; этот принцип разделяют как демократическая, так и республиканская партии США. Мировой финансовый кризис может несколько усилить тенденцию временного вмешательства в рынок, но нормой успешной экономики является саморегулирование. Ниже представлены сравнительные параметры саморегулирования для экономик США, Германии и России в докризисном периоде.

Что обеспечивает плавный переход от одного типа экономической политики к другому? Не только конкуренция экономических программ ведущих либеральных партий. Саморегулирование экономики обеспечивают все действующие институты гражданского общества. Они выполняют функции защиты жизни, свободы и принципы экономической справедливости. В эпоху государственного невмешательства в экономику ставка делается на экономический отрыв креативного меньшинства - богатые становится еще более богатыми, увеличивая свой вклад в ВНП. На стадии активности происходит перераспределение ВНП в пользу социальных программ. Институты обеспечивают не только непрерывность изменений в экономике, но и социальную справедливость - каждый гражданин имеет равные возможности для открытия собственного дела, равенство перед законном, доступные кредиты, свободный доступ к инфраструктуре, льготы по инновационным проектам. Кто не преуспел - не будет поминать лихом правительство США, виновен он сам и неблагоприятная рыночная конъюнктура.

3. Основные направления институциональных реформ. Институт частной собственности (рис. 23). В одном из своих выступлений В.В. Путин обещал сократить срок давности по приватизационным сделкам, чтобы бизнес почувствовал себя увереннее. Бывший президент дал понять, что высшее руководство государства готово к стабильным отношениям в области экономики. Понятно, что это его заявление относится к разряду непопулярных. Ведь приватизацию общественное мнение воспринимает, в основном, как несправедливое действие, и в сознании значительной части общества есть идеи некоего реванша. Однако, если мы начнем новый передел собственности, то никто не гарантирует, что его правила будут более прозрачны, более справедливы. Только закрыв эту проблему, мы можем сказать о том, что институт собственности станет стабильным и это даст возможность предъявить бизнесу более жесткие требования. В настоящее время предприниматели не согласны с этим, они может быть и готовы платить честно налоги, но в условиях нестабильности все-таки будут вывозить капитал за рубеж.

Рис. 2. Независимый саморегулируемый институт частной собственности

В.Н. Плигин, Председатель Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, считает, что существует немало законодательных актов, которые требуют дополнительного пересмотра. В частности те, которые создают косвенные возможности для захвата собственности путем так называемых неправомерных поглощений, например, когда решение суда, вынесенное в городе Х, исполнялось на территории города Москвы. Или случаи, когда ночью реестр похищали и переписывали, затем утром судебным решением поддельный реестр признавался подлинным, собственность переходила в другие руки. И сейчас еще в действующем законодательстве существует множество юридических возможностей, пользуясь которыми можно создавать впечатление формального соблюдения закона по переделу собственности.

Важно подчеркнуть, что в интересах выживания страны необходимо остановить процесс передела собственности, и тем более недопустимо, чтобы к этому процессу подключалась административная машина. Ее функции - ввести четкие правила работы собственников, настроив налоговое и антимонопольное законодательство. Частную собственность необходимо оберегать как один из важнейших институтов эффективного функционирования государства и устойчивого развития общества.

Местное самоуправление (рис. 3). В России закон о местном самоуправлении - закон неместного значения, его значение определяется ролью местного самоуправления в системе развивающейся демократии. Полноценная реформа местного самоуправления - не только школа гражданского общества, но и его базис. Демократия всегда развивается снизу вверх. Нас ждет на этом пути либо успех, либо полное поражение демократии, потому что попытка строить демократию сверху, руками властвующей элиты, обречена на провал.

Создание системы местного самоуправления вызвало открытую оппозицию чиновничества. Появление еще одной ветви исполнительной власти, исходящей от народа, может создать конфликт интересов. Властвующая элита в регионах и на местах не хочет плодить себе соперников по переделу собственности и не желает смириться с попытками демократии вывести ее из тени. Очевидно, что реформу органов местного самоуправления и административную реформу необходимо проводить одновременно, без увеличения, а точнее, со значительным снижением численности чиновничества. Да и акцент надо делать не на чиновника, пусть с новыми функциями, а гражданские формы самоорганизации власти. Надо заблаговременно подготовить кадры, открыть новые учебные заведения, кафедры в вузах, организовать обучение за рубежом. Надо решить вопросы стартового бюджетного финансирования и принципы самоокупаемости гражданских общин, разграничить сферы деятельности с федеральными и региональными властями, защитить общины от произвола чиновников и создать правила внутренней демократии.

Рис. 3. Независимый саморегулируемый институт местного самоуправления

Каковы цели этой школы гражданского самосознания? Человек должен с юных лет не только знать о существовании таких понятий, как свобода, справедливость, гражданские права, политическая система, политический диалог, оппозиция, конкурс, демократическое большинство и меньшинство, но и сделать их своими на уровне демократических инстинктов и внутренней культуры. Он должен отличать демагога от демократа, государственную необходимость от популизма, знать реальную цену жизни в демократическом государстве, свои права и ответственность за будущее страны, и только при этих условиях навсегда исчезнет рабское чинопочитание и рабская психология, паркетный страх перед власть имущими - национальные комплексы, которые до сих пор полностью не исчезли в современной России.

Закон о местном самоуправлении надо срочно пересматривать, создавать институт муниципальной собственности на основе реструктуризации государственного имущества и механизмов коллективно-долевого участия гражданских общин во владении и распоряжении этим имуществом. Прежде всего, это школы начального и среднего образования, объекты здравоохранения, сфера малого и среднего бизнеса, муниципального землепользования. Гражданская община, наделенная собственностью, будет нанимать чиновников и служащих под задачи эксплуатации и развития. Она быстрее создаст механизмы противодействия коррупции, чем сами чиновники. Все встанет на свои места, а власть получит прочный демократический фундамент.

В новых условиях земельными угодьями распоряжаются только муниципальные общины. В их компетенции землеустройство и строительство социальных объектов, в том числе социального жилья, детских садов, начальных школ (полное среднее образование - за регионами, высшее - за Федеральным центром), муниципальных поликлиник и т.д. За содержание магистралей и сетей локальных естественных монополий (водоканал, энергетика, ЖКХ) отвечают региональные власти, подвод сетей к местным жилищным комплексам финансируется муниципальными образованиями. Община, а не президент и не губернатор, несет ответственность за эксплуатацию новых сетей ЖКХ (замену старых сетей правительство проведет в рамках национального проекта). Община, а не афилированные чиновники, будет решать, как создавать систему магазинов и социального сервиса, какой малый бизнес следует развивать и предоставит предпринимателям соответствующие льготы. Она же поставит под контроль пенсионные и социальные выплаты детям и старикам.

Все это - не ноу-хау. Это обычная практика многих стран Евросоюза. Мы пытались создавать местные советы сверху и руководить ими из Москвы. Муниципальные образования в Швеции, Норвегии, Дании - коммуны, в США и Великобритании - советы имеют многовековую историю. Никто их насильно не реформировал, это базовый фундамент гражданского общества и государства, коммунизма по-европейски. Там нет понятия финансовой самодостаточности, если муниципальный совет или коммуна объективно нуждаются в дотациях, они их получают. Зато демократические институты и экономика работают как часы, в режиме саморегулирования и с минимумом чиновников. Дерево успешной государственности и конкурентоспособной экономики растет снизу.

Конкурентный рынок (рис. 4). Конкуренция представляет собой не статичное явление, а динамичный и развивающийся процесс. Как признавал в середине ХХ века Й. Шумпетер, в конкуренции нет равновесия. Конкуренция - непрерывно меняющийся ландшафт, на котором появляются новые товары, новые пути маркетинга, новые производственные процессы и новые рыночные сегменты. Для того, чтобы сохранить преимущества в конкурентной борьбе, компании должны практиковать по отношению к себе «созидательное разрушение»: она должна своевременно разрушать свои старые преимущества путем создания новых.

Экономисты различают монополию как определенное состояние рынка, и монополии - крупные компании, стремящиеся занять доминирующее положение на рынке. Как правило, чистые монополисты встречаются редко, но к монопольному доминированию на рынке стремятся все его участники. Быть монополией, лидером на международном или внутреннем рынке - это экономический успех. Экономическое преступление - злоупотреблять своим доминирующим положением на рынке и подрывать основы эффективной конкуренции.

Послевоенная конкуренция лидеров двух мировых блоков, двух супердержав - США и СССР, как это ни странно звучит, сработала на пользу мировой капиталистической системе. Это была эпоха стремительного внедрения инноваций и социально-экономического соперничества. Иногда казалось, что обе сверхдержавы ведут состязание на равных. Факты из области гонки вооружений и соперничества в космосе хорошо известны. Первый искусственный спутник Земли был советским. Алан Б. Шепард полетел в космос после Юрия Гагарина. К середине 1970-х годов был достигнут паритет по системам стратегических вооружений. Но цена этих результатов была несопоставимой, и дело не только в экономических потенциалах двух стран. Конкурентная экономика была намного эффективнее институтов государственного планирования. Отбор эффективных решений происходил быстрее и с минимумом финансовых и социальных издержек. После первых советских успехов в космосе и системах вооружений президент США Д.Ф. Кеннеди принял историческое решение: в 1961 г. он заявил, что до 1970 года американцы побывают на Луне. Проект полета на Луну стоимостью 20 млрд долларов был завершен досрочно - в 1969 г. американский экипаж достиг Луны и астронавт Нейл Армстронг стал первым человеком, ступившим на лунную поверхность. Программы строительства 40 атомных подводных лодок нового поколения, вооруженных ракетами «Поларис», новейших гражданских самолетов типа «Боинг» стали опорными инновациями США в соперничестве с Советским Союзом. Американское правительство взяло на себя большую часть затрат, связанных с этими проектами. Эффект для американской экономики был более чем впечатляющий. Только по проекту «Аполлон» американская промышленность получила, по разным оценкам, от двадцати до тридцати тысяч новых технологий так называемого двойного назначения. Они стали настоящим локомотивом экономического роста современной Америки.

Руководство США в 1970-х гг. не стало уклоняться от решения проблем, связанных с мировым энергетическим кризисом. Новые энергосберегающие технологии закрепили конкурентные позиции американского бизнеса в мире и позволили увеличить технологический отрыв от СССР, почивавшего на лаврах счастливого обладателя богатейших в мире запасов нефти и газа. Информационная революция, совершенная «IBM» и Биллом Гейтсом, окончательно изменила баланс соперничества двух сверхдержав. СССР развалился как карточный домик, потому что вчистую проиграл экономическое соревнование с США. Капитализму с механизмом эффективной конкуренции не оказалось исторической альтернативы.

Рис. 4. Независимый саморегулируемый институт конкурентного рынка

Что представляет собой экономико-правовой режим стран с переходной экономикой, где экспортно-содержащие отрасли занимают незначительную долю во внешнеторговом обороте и, следовательно, нуждаются в государственной поддержке в условиях глобальной конкуренции. В этих странах прямым наследием тоталитарного строя был класс государственных чиновников, который, преследуя корпоративные интересы, создал высокие административные барьеры для вхождения в рынок (ограничения на доступ к собственности для малого и среднего бизнеса, теневые схемы арендной платы, лицензирования, налогов, хозяйственных договоров, тендеров и конкурсов). Коррумпированные госчиновники зачастую совмещают основные функции с собственным бизнесом. В результате доля теневого рынка увеличилась до 20-25%. Криминальная составляющая российского рынка столь велика, что крупнейшие эксперты в области антимонопольной политики (например, И.А. Южанов) совершенно правильно ставят вопрос о включении норм конкурентного права в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях.

Такой рынок не может быть источником для расчетов достоверных индикаторов экономической политики и создания доказательной базы при антимонопольном регулировании. Чиновники блокируют процессы тарифного регулирования естественных монополий и разделения функций собственника и оперативного управления. Все эти негативные обстоятельства, а также стремление отдельных групп влияния в очередной раз переделить собственность не способствуют нормальному инвестиционному климату и притоку новых технологий, приводят к многочисленным нарушениям конкурентного права.

Как бороться с этими негативными явлениями переходного периода? Конечно, можно поднять пороговые значения величины активов компаний, сделки которых подлежат согласованию с антимонопольным органом, можно увеличить размер штрафных санкций, но эффективность этих шагов все равно упирается в круговую оборону теневого бизнеса. Тысячи судебных исков Министерства антимонопольной политики и Федеральной антимонопольной службы в 1998-2008 гг. были отклонены судами, якобы в связи с недостаточностью доказательной базы. Принятые схемы антимонопольной политики, в том числе новая шкала штрафных санкций, не срабатывают.

Основные решения в сфере развития конкурентного права и антимонопольной политики лежат в модернизации политической системы и общеэкономических подходов. Нельзя иметь эффективную рыночную экономику без независимых институтов власти и государственной поддержки малого и среднего бизнеса. Главным субъектом экономики должен стать предприниматель, а не афилированный чиновник.

Независимая наука. Наука является институтом гражданского общества. Эффективной науки не бывает без демократии, конкуренции, диалога, а главное независимости - не вызывает никаких сомнений. И здесь Россия демонстрирует гибридные результаты и здесь мы пошли своим путем.

У университетской автономии в США и у нас - совершенно разные цели и механизмы, в одном случае наука, как любимое дитя демократии, в другом - несоразмерная доля администрирования и влияния чиновников на творческий и образовательный процесс. Сегодня в университетском мире декан факультета - фигура чисто административная с громоздким аппаратом чиновников. Сегодня функции администрирования, мягко говоря, превалируют над функциями творчества и саморегулирования. В европейских университетах децентрализация управления, создание матрицы исследовательских коллективов по интересам, переход ученых из одних проектов в другие давно стали нормой. Мы еще не вышли на такой уровень организации науки. И самое главное - западные университеты ориентируются, главным образом, на подготовку ученых-исследователей, а не преподавателей. Это трудно изменить, если не усилить лабораторно-технологический комплекс при университетах.

Несколько слов о нормах самофинансирования в рамках университетской автономии. За последние 15 лет мы продвинулись в части заимствования внешних форм демократии, в том числе в университетах. У них Попечительный совет, перед которым отчитывается администрация университета, у нас тот же, но дальше идут отклонения. У них отчеты о деятельности администрации университета публикуются, у нас - нет. У них земля передана в вечное пользование и существуют прозрачные механизмы использования ее в коммерческих целях, у нас - нет. У них существует практика безвозмездных корпоративных инвестиций и благотворительности и финансовая отчетность по ним - у нас такой отчетности нет. У них существуют Клубы выпускников университета и членские взносы, которые вносятся публично, у нас это закрытая информация. У них существует система фиксированных публичных тарифов за обучение, у нас - это стыдливая тема. У них и у нас система грантов, но у нас конкурсные процедуры не прозрачны. Университету нужна поддержка государства в виде создания резервного (целевого) фонда, хотя бы на уровне 3-5 млрд долл., на проценты с которых можно было бы реализовать текущие проекты (размер целевых фондов ведущих американских университетов - от 30 до 50 млрд долларов).