Динамика трудовых доходов и проблема забастовочной активности работников

Зачастую коллективные договора на предприятиях заключаются без участия профсоюзов (в России, по данным обследований, таких около 40%). Широкий резонанс получила новозеландская модель трудовых отношений, в которой профсоюзы потеряли свой прежний «привилегированный» статус и традиционные профсоюзные права, в том числе исключительное право представлять работников на коллективных переговорах и в суде при рассмотрении трудовых споров. Новозеландскую модель можно рассматривать как «крайнее воплощение в трудовом законодательстве идей либерализма, расценивающего деятельность профсоюзов и традиционные профсоюзные права как анахронизм, пережиток промышленной эры и как препятствие экономическому прогрессу в постиндустриальном обществе» Киселев И.Я. Сравнительное и международное трудовое право. М.: Дело, 1999. С. 233.. Интересно, что один из идеологов радикальных реформ в России Е. Ясин с трудом скрывает восторг по поводу новозеландского опыта Какой рынок труда нужен российской экономике? Перспективы реформирования трудовых отношений. М.: ОГИ, 2003. С. 8..

Словом, из указанных фактов можно однозначно сделать вывод - профсоюзы в глубоком кризисе. Поэтому нет ничего удивительного, что они постепенно теряют влияние и поддержку в обществе (особенно, в части своих воинственных действий). Схожая на первый взгляд тенденция прослеживается и в западных экономиках. Правда, причины кризиса в России отличаются от Запада.

Судьба тред-юнионизма на Западе. Главная фундаментальная причина заката тред-юнионизма на Западе состоит в том, что профсоюзы, которые вполне подходили эпохе жесткого классового противоборства и индустриальной системе организации труда, перестали соответствовать новым условиям. Профсоюзы в принципе связаны с капитализмом индустриальной эпохи. Это организация фабрично-заводского пролетариата - детища промышленной революции. Сегодня хозяйственный мир меняется. В рамках перехода от индустриальной к постиндустриальной экономике изменения идут по самым различным направлениям:

- происходит отход от неких усредненных стандартов условий труда и его оплаты, которые регулировались профсоюзами. Индивидуализация труда требует более гибких механизмов, в частности развитой системы индивидуальных контрактов; цена заработный инфляция забастовка

- под влиянием технико-технологических изменений произошли сдвиги в социально-классовой структуре: уменьшается доля «традиционного» промышленно-производственного персонала - базы тред-юнионизма. Размывание численности профсоюзов идет практически параллельно сдвигам в структуре занятости. Существует прямая и весьма тесная корреляция между численностью промышленного рабочего класса и численностью профсоюзов. Так, например, в США доля занятых в промышленности в совокупной занятости примерно соответствует доле профсоюзного членства - около 12% В России доля юнионизации выше, но в основном за счет автоматического членства.. Наиболее образованные и квалифицированные рабочие, связанные, как правило, с современными технологиями, начинают относить себя к средним слоям населения. На смену массовых профсоюзов, основанных на солидарности больших социальных групп, занятых однородным трудом и ориентирующихся на жесткую конфронтацию, стали приходить небольшие по численности узкопрофессиональные организации работников среднего класса, нацеленные на выражение и согласование специфических интересов отдельных категорий работников. Что касается работников неквалифицированного, например, конвейерного производства, находящихся на самом социальном дне, то этот нижний класс, является социально угнетенным, в значительной степени состоит из национальных меньшинств и иностранных рабочих. Отсталость и разобщенность лишают его самостоятельной экономической и политической силы;

- глобализационные процессы, снятие межгосударственных барьеров на пути миграции сопровождаются развитием дезинтеграции внутри страны - росту числа конфликтов на расовой, национальной и религиозной почве. Усиление этих видов конфликтов вытесняет на второй план классовые конфликты, что естественно приводит к падению роли профсоюзов;

- важный момент - переворот в западном менталитете: от установки на социальную конфронтацию (социальный каннибализм), в рамках которой профсоюзы чувствовали как рыба в воде, произошел переход к идеологии социального диалога и партнерства. В результате присутствие на производстве воинственных профсоюзов перестало быть необходимостью. Законы и различного рода государственный и общественный контроль во многих случаях с успехом заменяют их.

На Западе, если брать достаточно длительный период, отчетливо видна отрицательная динамика числа забастовок. Если сравнивать 1970-е и 2010-е годы по так называемому удельному показателю забастовочной активности (а это лучший показатель, поскольку он учитывает и длительность забастовок), то видим -- в странах ОЭСР забастовочная активность упала в 9 раз. Тогда на одну тысячу наёмных работников ежегодно приходилось 450 забастовочных дней, а сегодня -- всего 49. И даже некоторый всплеск количества забастовок в годы последнего финансового кризиса не изменил направленности общего отрицательного тренда Strikes and lockouts statistics, International labor organization.. В 1974 г. в США было зафиксировано 424 забастовки, в которых приняли участие почти 1,8 млн. чел. В 2013 г. государственная статистика США отметила лишь 10 забастовок, общей численностью в 43 тыс. участников Work Stoppages, Labor Force, Employment, & Earnings, US Census Bereau. . Из отдельных стран устойчивым «социальным миром» отличалась Германия. В 2013 г. в результате забастовок там было потеряно 7,2 рабочих дней на 1000 наемных работников, тогда как, например, в Великобритании -- 48,7, а в Италии -- 245,3 Strikes in Europe, European trade union institute . Такие акции рабочих как многомесячные забастовки шахтеров в Великобритании и металлургов в Германии в 1970-х и 1980-х по сути стали последним массовым проявлением профсоюзной борьбы, и с тех пор такие примеры более не повторялись.

Наконец, происходят изменения в системе мотивационных механизмов жизнедеятельности человека, и в системе стимулов к труду. Раньше все было более или менее ясно. И работодатель, и работники были нацелены на максимизацию доходов - прибыли и зарплаты (об этом весьма убедительно писали А. Смит и К. Маркс). Но сегодня доля тех, кто полагает, что работает только за деньги, снижается примерно на 3-5% за десятилетие. Сегодня от 14% граждан в США до 29% в некоторых странах ЕС более восприимчивы к увеличению свободного времени или креативному характеру деятельности, чем к уровню ее оплаты Иноземцев В. Кризис вывернет экономику // Известия, 27 мая 2009 г. .

ФНПР и новые профсоюзы. Природа кризиса профсоюзов в России имеет принципиальные особенности. Она связана не столько с переходом к постиндустриальной экономике, сколько с разрушением сложившейся в рамках государственного социализма системы социальной защиты, где профсоюзам была определена строго определенная роль. Этот институт фактически исполнял функцию социального патронажа над работниками: ему было передано право распоряжения значительной частью социальных фондов государства и предприятий. На этом поприще профсоюзы имели серьезные успехи как в сфере охраны и улучшения условий труда, так и в укреплении материального положения работников. В новых рыночных условиях эти аспекты деятельности, имевшие широкую поддержку со стороны работников, были свернуты.

Прослеживается и другая линия кризиса. Российские традиционные профсоюзы так и не превратились и, видимо, никогда не превратятся в реально независимые структуры западного типа, которые ведут на равных торг с предпринимателями и государством по вопросу улучшения условий занятости. Показательны в этом смысле результаты обследования, проведенного в 2009 г. на 12 предприятиях одной крупной нефтедобывающей компании. На всех обследованных предприятиях профсоюзные организации унаследованы «из прошлой советской жизни», что неизбежно наложило отпечаток на их деятельность, на отношение к ним со стороны администрации и работников, на характер взаимоотношений администрации и профсоюзов. В большей или меньшей степени сохраняются традиции профсоюзной деятельности, заложенные в дореформенный период, когда профсоюзы выступали помощником администрации и в качестве основного поля самостоятельной деятельности имели распределение социальных благ. В целом можно заключить, что при всех нюансах во взаимодействии администрации и профсоюзов на обследованных предприятиях отчетливо прослеживаются традиции дореформенного периода в приглушенном или несколько модифицированном виде. Осознание профсоюзами своей самостоятельной роли как защитника интересов работников в «товарищеском споре» с работодателем происходит крайне медленно. При этом представители администрации даже лучше понимают факт объективного несовпадения интересов работников и менеджмента, чем представители профсоюзов.

Зависимость и слабость традиционных профсоюзов есть проявление фундаментального порока отечественного профсоюзного движения - чрезмерной бюрократизации его аппарата, в результате чего интересы профсоюзной верхушки не совпадают с интересами рядовых членов организации. В настоящий момент очень трудно идентифицировать, какие интересы выражают традиционные профсоюзы (ФНПР). Выражают ли они интересы большинства трудящихся, что за это большинство и каковы их интересы? И отдельный вопрос об особой заинтересованности самого аппарата ФНПР. Профсоюзная бюрократия, прежде всего центрального аппарата ФНПР в материальном плане только на треть зависит от членских взносов. Остальное - доходы от профсоюзной собственности. Одной недвижимости ФНПР владеет на десятки млрд. долл. Федерация является и крупнейшим собственником земли. Сохранение этой собственности зависит от отношений с властью. В результате экономическая платформа выбирается, исходя из политической конъюнктуры. Сейчас мало, кто помнит, но ФНПР поддержало гайдаровские реформы в 1992 г. (достаточно посмотреть текст Генерального соглашения на этот год). Поддержали профсоюзы и так называемую монетизацию льгот.

Официальные профсоюзы не только не хотят, но и не могут вступать в конфронтацию с властью и бизнесом. Традиции у нас несколько иные, чем на Западе. До революции профсоюзы были слишком слабы, а в советское время это были огосударствленные профсоюзы, которые выполняли ту роль, которая им предписывалась. По западным меркам, они даже профсоюзами-то не являлись. Это их природа. Поэтому имея таких предков, они не могли приобрести навыки защиты интересы работников в рыночной экономике. Тем более кадры по большему счету остались прежними. В конечном счете, это приводит к архаизации рынка труда, к воспроизводству кабальных отношений полуфеодального характера.

Что касается альтернативных профсоюзов, то после подъема конца 80-х - начала 90-х годов они вступили в полосу замедленного развития, связанного с многочисленными кризисами, внутренними конфликтами, расколами. В конце прошлого и начале текущего столетия так называемое независимое профсоюзное движение находилось в глубоком упадке.

Однако в последние годы тема альтернативных профсоюзов вновь выходит на передний план. Одно за другим приходят сообщения о возникновении новых профсоюзных организаций прежде всего на предприятиях, создаваемых транснациональными компаниями для работы на российском внутреннем рынке (завод «Форд» во Всеволожске в Ленинградской области). Возник объединенный профсоюз автомобилестроителей в рамках Всероссийской конфедерации труда, аналогичные объединения формируются и в других отраслях. Вполне возможно, что это долгосрочная тенденция, но пока альтернативные профсоюзы не являются массовыми, а объединяют узкий слой радикально настроенных работников. Так, довольно громко заявивший о себе в последнее время профсоюз «Университетская солидарность» объединяет в своих рядах не более 300 человек.

Как показал опыт последних десятилетий, независимость новых профсоюзов от государства и ФНПР часто оборачивается серьезным недугом - они легко становятся объектом манипулирования со стороны внешних сил (политических партий, различного рода консультантов, спонсоров). Имеется достаточно много примеров такого манипулирования рабочим движением в предвыборный период, а также использования «позиции» трудового коллектива при переделе собственности. Многие шахтерские забастовки, как весны 1991 г., так и в 1998 г., были навязаны рабочим со стороны формирующейся полуноменклатурной буржуазии.. В результате шахтерское движение оказались игрушкой в борьбе за власть разного рода политиков Величко С. Рабочее движение шахтеров Кузбасса в годы перестройки (июль 1989 - 1991 гг.) // Альтернативы. 2004. № 4. С. 119..

В качестве еще одного примера можно привести попытки со стороны радикалов с левого фланга вмешаться в конфликт рабочих с администрацией «Форда». Лидер независимых профсоюзов, оберегая независимость рабочего движения, довольно резко заявил: «Прежде всего, российским левым нужно пойти поработать на заводе. Потому что большинство тех левых, которые объединены в какие-либо организации, никогда не чувствовало на себе реалий заводской жизни… Самая большая ошибка левых заключается в том, что они хотят, чтобы все трудящиеся сразу стали марксистами-ленинистами. Это невозможно. Большая часть рабочих достаточно меркантильна. Для начала нужно научить этих людей совместно бороться хотя бы за экономические интересы».

В целом, на сегодняшний день деятельность профсоюзов можно признать неэффективной Естественно, это не могло не вызвать кризиса доверия к профсоюзам. Левада-центр определяет это доверие на уровне 18%, а ВЦИОМ - на уровне 38%. Опросы на уровне предприятий дают более пессимистическую картину. Из таблицы 5 видим, что сегодня профсоюзы рассматривают в качестве защитников своих интересов чуть более 7% работников.

Таблица 5 Представления работников о том, кто защищает их интересы на предприятии (%)

Источник: Обследование социальной защищенности населения в 2007 и 2012 годах Два раунда обследования социальной защищенности населения, проведенные в 2007 и 2012 гг. в трех регионах страны. Выборка репрезентативна на уровне региона. В 2007 г. было опрошено 1800 респондентов, из них 1182 работающих по найму; в 2012 г. - 1607 респондентов, из них 1165 работающих по найму.

Сегодня жизнеспособность и авторитет новых профсоюзов может гарантироваться только их действительной независимостью. Лишь в этом случае они способны выступать как самостоятельная сила, выражающая интересы работников, а не заказы спонсоров. Политизация массовых протестных акций, подмена конкретных экономических требований партийными лозунгами стало одной из причин потери интереса к деятельности альтернативных профсоюзов со стороны рядовых работников.

Вместо заключения. О перспективах забастовочного движения

Динамика забастовочной активности в России в период с начала 1990-х годов по настоящее время демонстрирует, что забастовки так и не стали средством разрешения противоречий труда и капитала.

Основными факторами, определяющими низкий уровень протестной активности, выступают особенности сложившейся в России трудовой модели; слабость профсоюзов, а также ценностные факторы, связанные с неготовностью работников активно защищать свои интересы.

Видимость социального мира, за фасадом которого по существу скрываются потенциальные конфликты, преимущественно достигается за счет подавления или игнорирования потребности работников в условиях отсутствия полноценного механизма выявления и согласования интересов внутри предприятия. Такая ситуация имеет следствием уменьшение общего числа открытых конфликтов и соответствующее увеличение подавленных конфликтов, которые существуют в скрытом виде. Это неблагоприятная со многих точек зрения ситуация. Таким образом, в России уменьшение числа забастовок не обязательно свидетельствует об улучшении положения работников. В этом состоит коренное отличие от западных стран, где отрицательная динамика забастовок, есть результат не подавления или игнорирования требований работников, а следствие все более широкого развития компромиссных форм согласования интересов в сфере трудовых отношений.

Изменится ли ситуация в ближайшем будущем? По нашему мнению, в ближайшей, да и в среднесрочной перспективе никаких объективных оснований для серьезной переоценки сил в мире труда не видно. Все вышерассмотренные факторы, сдерживающие активность работников на протяжении постсоветского периода, сохранились до сих пор. Поэтому возможность превращения российского рабочего движения в самостоятельную социальную силу следует оценить с изрядной долей скептицизма. В обозримой перспективе останутся крайне слабые формы сопротивления: типичное для России пассивное сопротивление, тихий производственный саботаж, воровство и т.п.. Следует согласиться с точкой зрения, уже высказанной в литературе, что если рабочие и будут протестовать, то либо от отчаяния, либо в акциях, срежиссированных элитой (типа «директорских забастовок») Cook L. Russian Labor: The Puzzle of Quiescence // Материалы XII Апрельской международной конференции Высшей школы экономики. М.: ГУ ВШЭ, 2011.. Организованные и самостоятельные формы сопротивления и протеста будут развиваться тяжело и медленно. Этот вывод основывается на анализе рабочего движения за последние 20 с лишним лет.

Таким образом, постсоветский период демонстрирует, что несмотря на все приливы и отливы забастовочной активности, она в целом оставалась невысокой: никаких массовых протестов и забастовок, захвативших всю страну, мы так и не увидели. Могут возразить: а разве митинги и демонстрации, протекавшие на улицах Москвы в 2012 г., не являются ли показателем пробуждения народных масс? Ответ должен быть отрицательный по следующим причинам.

Рисунок 4. Социальный состав митингующих на Болотной площади (Москва, 4 февраля 2012 г.)

Во-первых, эта активность лежит за пределами предприятий. Митинги и шествия все же не забастовки.

Во-вторых, протесты в Москве сопровождались «молчанием» провинции. Провинция продолжала находиться в летаргическом сне.

В-третьих, ведущую роль в этих протестах играли либеральные партии и так называемый креативный класс (см. рис. 4). Рабочих было менее 7%, да и то при опросе ВЦИОМ в рабочие записывали таксистов и сантехников. Что касается рабочего класса в классическом его понимании, т.е. занятых на фабриках и заводах, то они относились к этим протестам весьма подозрительно. Во всяком случае, заявление нижнетагильских рабочих, направленное против московских акций протеста, - это не просто пропагандистская путинская акция.

В-четвертых, главное - эти протесты имели не столько социально-экономический, а политический характер и были направлены преимущественно против сложившейся системы власти во главе с Путиным (см. табл. 6). Именно поэтому в массовых акциях принимали участие такие разнородные социальные силы и движения как либералы, националисты и левые радикалы. Единство политических интересов при различных и даже противоположных социально-экономических интересах в российской истории наблюдалось не единожды. Подобная ситуация возникала и в феврале 1917 г., и в 1991 г. Естественно, такой союз не может быть долгосрочным. Оппозиция разнородна. Поэтому, как только она начинает пытаться формулировать какие-то программные позиции в социально-экономической области, она сразу начинает слабеть и распадаться. Смена же политического режима не тождественна смене социально-экономического курса.

Таблица 6 Какие из лозунгов, озвученных на митинге, Вам больше понравились? (открытый вопрос участникам митинга, 4 февраля 2012 г.)

Источник: Данные ВЦИОМ оппозиция разнородна. Поэтому, как только она начинает пытаться формулировать какие-то программные позиции (хоть в области политики, хоть в социальной области, хоть в области гос. строительства), он сразу раскалывается на либералов и левых, на националистов и антифа и т.д. А без формулировок программных задач агитация невозможна. Таким образом, наблюдается парадоксальная ситуация: как только оппозиция активизирует агитацию, она тут же слабеет и становится уязвимой.оппозиция разнородна. Поэтому, как только она начинает пытаться формулировать какие-то программные позиции (хоть в области политики, хоть в социальной области, хоть в области гос. строительства), он сразу раскалывается на либералов и левых, на националистов и антифа и т.д. А без формулировок программных задач агитация невозможна. Таким образом, наблюдается парадоксальная ситуация: как только оппозиция активизирует агитацию, она тут же слабеет и становится уязвимой.оппозиция разнородна. Поэтому, как только она начинает пытаться формулировать какие-то программные позиции (хоть в области политики, хоть в социальной области, хоть в области гос. строительства), он сразу раскалывается на либералов и левых, на националистов и антифа и т.д. А без формулировок программных задач агитация невозможна. Таким образом, наблюдается парадоксальная ситуация: как только оппозиция активизирует агитацию, она тут же слабеет и становится уязвимой.

Факты свидетельствуют, что Россия не пошла ни по пути усиления конфронтации (уровень забастовочной активности незначительный), ни по пути партнерства (социальный диалог формален и не затрагивает существенные стороны социально-трудовой сферы). Сказались неблагоприятная конъюнктура на рынке труда и отсутствие развитых институтов по защите интересов работников.

При формировании политики по отношению к конфликтам в социально-трудовой сфере следует, на наш взгляд, исходить из того, что забастовки - это не единственный социальный механизм, посредством которого возможно отстоять свои интересы в трудовых отношениях. В современных условиях ведущую роль должно играть государственное, в т.ч. правовое регулирование, а в перспективе следует развивать механизм социального диалога, в рамках которого будет происходить согласование интересов сторон трудовых отношений. Политика сведения к минимуму трудовых конфликтов не равнозначна политике недопущения забастовок, поскольку в последнем случае она вырождается в политику жесткого авторитаризма на предприятиях.

Социальный диалог на общефедеральном уровне должен выполнять, по крайней мере, следующие функции:

- переговоры по определению минимальной заработной платы, а в ряде случаев - выработка критериев для повышения заработной платы на уровне отрасли или предприятия в рамках общегосударственной политики доходов и занятости;

- примирение и посредничество при общенациональных (или крупных) забастовках и конфликтах;

- совещательная роль при обсуждении общих вопросов экономической и социальной политики Соболев Э.Н. Социальное партнерство в России: эффективность и перспективы // Россия и современный мир. 2014. № 1..

Именно соглашение, достигнутое на федеральном уровне, по таким вопросам, как защита трудовых доходов от инфляции, решение проблемы невыплат заработной платы, способов и форм предотвращения массовой безработицы должны стать ориентиром для коллективных соглашений на уровне отрасли и региона. Последние должны включать лишь предельные значения гарантий условий труда и его оплаты и одновременно содействовать достижению конкретных соглашений на предприятиях.

Не менее важен и отказ от популистских, необоснованных подходов при определении позиции профсоюзов в отношении социальных гарантий работникам, прежде всего в сфере занятости. Популизм, необоснованность притязаний не помогает, а препятствует социальному диалогу, поскольку дезавуирует сам процесс переговоров.

В настоящее время государственное регулирование конфликтов в основном сводится к прямому запрещению или существенного ограничению силового противоборства между трудом и капиталом (запрет на локаут, запрет на забастовки в отраслях и сферах, непосредственно имеющих отношение к безопасности страны и граждан, признание забастовки незаконной). Этот запрет реализуется весьма эффективно. Гораздо меньше внимания уделяется формированию системы принуждения к социальному диалогу, которое обязывало бы стороны искать и находить взаимоприемлемые решения, а не держать конфликты в подавленном состоянии Формирование действенной системы принуждения к партнерству как магистральная стратегия не отменяет задачу либерализации забастовочного законодательства, приведение его в соответствие с общеевропейскими нормами: снижение предзабастовочного организационного периода с 42 до 12 дней. В тех же секторах экономики, где по причине безопасности страны и граждан забастовки запрещены, должны быть предусмотрена специальная процедура донесения точки зрения работников до органов, осуществляющих принудительный арбитраж.. Российский и зарубежный опыт демонстрирует, что в обществе с разнородными, а порой и противоречивыми групповыми интересами граница между компромиссом и противоборством в различных секторах экономики весьма неустойчива. Поэтому государство должно принять дополнительные экономические и организационные меры для принуждения субъектов социально-трудовых отношений к партнерству.

Нужно подчеркнуть, что опыт западных стран, где государство мало вмешивается в отношения труда и капитала, в основном наблюдая за диалогом развитых организаций предпринимателей и традиционно не менее сильных профсоюзов, для России мало приемлем. Поскольку отсутствуют объективные условия для равенства сторон социально-трудовых отношений, это неравенство необходимо компенсировать третьей независимой стороной отношений - государством. В нашей стране государство должно быть не просто скромным модератором при диалоге, а организатором и активным полноправным участником процесса. В этом смысле трипартизм - взаимодействие государства, бизнеса и работников - наиболее адекватно отражает как раз российскую потребность. Система так называемой тарифной автономии - двухсторонних переговоров без вмешательства государства (ФРГ, скандинавские страны) в России вряд ли возможна в виду слабости профсоюзов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Балабанов Н. От 1905 к 1917. Массовое рабочее движение. М.-Л.В., 1927.

2. Величко С. Рабочее движение шахтеров Кузбасса в годы перестройки (июль 1989 - 1991 гг.) // Альтернативы. 2004. № 4.

3. Вишневская Н.Т., Капелюшников Р.И. Инфорсмент трудового законодательства в России: динамика, охват, региональная дифференциация. М.: ГУ ВШЭ, 2007/

4. Депрофессионализация академического труда: симптомы, тенденции и перспективы. Стенограмма круглого стола (Москва, Институт образования НИУ ВШЭ, 22 июня 2015)

5. Заработная плата в России: эволюция и дифференциация / Под ред. В.Е. Гимпельсона, Р.И. Капелюшникова. - М.: ГУ ВШЭ, 2007.

6. Какой рынок труда нужен российской экономике? Перспективы реформирования трудовых отношений. М.: ОГИ, 2003

7. Капелюшников Р.И. Российский рынок труда: адаптация без реструктуризации. М.: ГУ ВШЭ, 2001.

8. Кацва А.М. Социально-трудовые конфликты в современной России. - Спб.: Летний сад, 2002.

9. Киселев И.Я. Сравнительное и международное трудовое право. М.: Дело, 1999.

10. Козина И.М. Забастовки в современной России // Социологические исследования. 2009. № 9. С. 13-24.

11. Кудюкин П. Российское трудовое право // Социально-трудовые отношения: проблемы и перспективы. М.: Фонд «Народная ассамблея», 2009.

12. Кудюкин П. Трудовые отношения и выбор модели преобразований // К XXI веку: Альтернативы. - М.: Весь мир, 1996.

13. Национальные счета России в 2007-2014 годах: Стат. Сб./Росстат. - М., 2015.

14. Обзор занятости в России. Вып. 1 (1991-2000 гг.). М.: ТЕИС, 2002.

15. Ольсевич Ю. Социальное партнерство в России: есть ли предпосылки? / Вопросы экономики, 1994. №5.

16. Перегудов С. П. Треугольник взаимовыгодной имитации // Независимая газета. 2007. 20 марта.

17. Погосов И.А. Тенденции воспроизводства в России и проблемы модернизации экономики. - М.; СПб.: Нестор-История, 2012. - 312 с.

18. Соболев Э.Н. Социально-трудовые отношения в российской экономике: конфликт интересов или поиск согласия. Сер.: Научные доклады ИЭ РАН. М.: ИЭ РАН, 2007.

19. Соболев Э.Н. Социальное партнерство в России: эффективность и перспективы // Россия и современный мир. 2014. № 1.

20. Соболев Э.Н. Трудовые отношения в свете российских трансформаций (ХХ - ХХI в.) - М.: ИЭ РАН, 2012.

21. Соболев Э.Н., Тодэ Н.О. Трудовые конфликты на российских предприятиях: экономический и правовой аспекты. М.: ИЭ РАН, 2001.

22. Трудовые конфликты в Советской России 1918-1929 гг. / Под ред. Кирьянова Ю.И., Розенберга В., Сахарова А.Н. М.: Институт российской истории РАН, 1998.

23. Уровень и образ жизни населения России в 1989-2009 годах / Рук. авт. коллектива Е.Г. Ясин. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.

24. Cook L.G. Russian Labor: The Puzzle of Quiescence // XIII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества. В четырех книгах / Отв. ред. Е. Ясин. Книга 1. М.: НИУ ВШЭ, 2012. С. 427-435.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Таблица 1 Показатели забастовочной активности в России в 1990 - 2014 гг.

Составлена на основе данных Росстата

Таблица 2 Динамика индикаторов социально-трудовой сферы и забастовочной активности

Таблица 3 Динамика зарплатного и доходного неравенства за 1991-2015 гг.

Источники: Данные о заработной плате получены из ежегодных выборочных обследований крупных и средних предприятий Росстата. За 1998 г. коэффициенты дифференциации по заработной плате в открытой официальной статистике не представлены. С 2007 г. обследование Росстата проводится раз в 2 года (по нечетным годам в апреле). Данные включают только официальную заработную плату (без скрытой). Данные о доходах получены на основе ежеквартальных выборочных обследований бюджетов домашних хозяйств Росстата