Человекомерность современной политической экономии - методологический формат кардинального обновления экономической науки

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 330.1

Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина

ЧЕЛОВЕКОМЕРНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ - МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРМАТ КАРДИНАЛЬНОГО ОБНОВЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ

Г.В. ЗАДОРОЖНЫЙ

Остается непонятным, как может развиваться современная, научно ориентированная культура, если сама наука не имеет научной теории личности, пользующейся хоть каким-то признанием. Незнание человека - это, может быть, наиболее сильное незнание в современной науке. В. В. Налимов

Личность есть мое целостное мышление, мое целостное воление, мое целостное чувствование, мои целостные творческие акты. Н.А. Бердяев

Путь к спасению лишь в пересмотре господствующих идей. С. Франк

Политическая экономия в канун своего 400-летия по-прежнему пребывает в затяжном кризисном состоянии. Это предельно ясно отражается в трех основных фиксациях сегодняшней действительности: во-первых, произошло сознательное смещение политэкономического исследовательского дискурса в не вполне определенное предметное поле англосаксонской, а более строго - американизированной экономической теории (Экономикса); во-вторых, стал очевидным отрыв научных экономических исследований от постижения процессов реальной экономики, чему, безусловно, способствует нынешнее становление финансомики и стремление финансово-интеллектуальной власти к абсолюту; в-третьих, усиливается игнорирование целостного подхода к изучению личности как базового творческого свободно-ответственного субъекта хозяйственных благостных для Чело-Века и Природы трансформаций.

При этом следует признать, что кризис экономической науки начался во второй половине XVIII века, а во второй половине ХХ столетия неизбежно стал стремительно углубляться, сочетаясь с процессом нарастания кризисности современной науки, которая в начале нового века и тысячелетия предстала как острейший насущный вопрос существования самого человека и человеческого сообщества. И эту проблему достаточно четко выразил классик менеджмента еще в середине 60-х годов ХХ столетия Питер Ф. Друкер: «С тех пор как в середине XVII века Декарт объявил рассуждения о духовной сущности человека неуместными, западный мир интересовался только тем, что существует вне человека, - природой и обществом» Друкер П.Ф. Эпоха разрыва: ориентиры для нашего меняющегося общества. - М.: ООО «И.Д. Вильямс». - 2007. - С. 215. (выделено мной - Г. З.). Сам же ЧЕЛОВЕК в экономических, прежде всего - политэкономических исследованиях рассматривался как СРЕДСТВО получения прибыли, что собственно свойственно и новомодным ныне ТЕОРИЯМ человеческого, интеллектуального, социального, символического и прочих подобных, связанных с человеком, КАПИТАЛА. В мышлении экономистов это положение приобрело статус всеобщей молчаливой догмы, которая задает формат и пределы исследовательского видения экономической сферы, которая, якобы, должна господствовать в жизнедеятельности человека и общества.

Методология индивидуализма как разрушительный инструмент человечности

Искажающие истинную реальность современные теории капитала не просто порождают кризисность самой экономической науки, но и формируют и воспроизводят искаженное мировоззрение, миропонимание и мироустроительство. И это искажение основано на изначально искаженной методологии индивидуализма, когда не личность как целостное творческо- ответственное человеческое существо рассматривается как базисный субъект хозяйственного развития, а индивидуум как традиционно поверхностно понимаемый отдельный социальный атом. Он положен в качестве исходного постулата всех «научных» экономических построений. Главная подоплека этой методологии состоит в том, что именно свобода в ее неолиберальном беспределе никак не соотносится с ответственностью за эту свободу.

Неолиберальная свобода в глобальной кризисной действительности обернулась вседозволенностью, беспределом, принципом «что хочу, то и ворочу» под маской «свободного выбора», после которого «хоть потоп». Индивидуализм «ведет к утеснению и разложению личности».

В экономической теории неолиберальная свобода стала фасадной витриной, где «нарисованные» правоведением причудливые завитушки «пучка прав собственности» и мрачный поверхностно-мертвящий пейзаж каркасов неолиберальных «институтов» скрывают-заслоняют-игнорируют то сущностножизненное, которое глубинно-необходимо - истинно мотивирует личность к иначе возможной качественно обновляемой целостной хозяйственной деятельности ради личностного - человечного счастья. При этом сейчас весьма широко распространилось расплывчатое понятие «экономическая теория», которое растеклось как рыхлый кисель, поглотивший само наименование «политическая экономия». Так называемая экономическая теория уже не просто не вспоминает о своем зародыше-коде - фундаментальнометодологической науке - политической экономии, название которой произошло от греческих слов politikos - государственный, общественный и oikonomia - управление домашним хозяйством (от oikos - дом, домашнее хозяйство и nomos - закон), но и весьма упорно старается сознательновызывающе не замечать политической экономии. Даже в том случае, когда еще редко пытаются говорить о политической экономии, неизменно забывают (а часто-густо и совсем не ведают), что главная смысловая сакральная нагрузка в этом поименовании все таки скрывается в слове «хозяйство». Именно Хозяйство в сакральном понимании соотносится с понятием Дома, которое распространяется от конкретного места проживания Чело-Века (микрокосма, «стянутой вселенной» - Шеллинг) до среды его жизнедеятельности - Универсума (макрокосма).

И самое удивительное, чем ознаменовалось 400-летие политической экономии как отдельной системопорождающей науки о хозяйстве, это то, что уже в который раз находит подтверждение положение о том, что «самоуспокоенность официального мира нельзя считать лишь очередным из многочисленных пороков той эпохи - то была бы полномасштабная трагедия. Ведь если бы академики прислушались к обитателям подполья, если бы Альфред Маршалл глядел на окружающий мир с той же тревогой, что и Гобсон, а Эджуорт чувствовал несправедливость общества так же остро, как Генри Джордж, - в этом случае великие потрясения ХХ века могли бы миновать мир, совершенно не подготовленный к социальным переменам подобного масштаба.

А для нас это лишь очередное напоминание о том, что никакая идея, насколько бы безумной она ни казалась, не заслуживает пренебрежения, и тем более со стороны тех, чьи интересы, в лучшем смысле этого избитого слова, консервативны» Хайлбронер Роберт Л. Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи. - М.: КоЛибри. - 2008. - С. 268. (выделено мной - Г. З.). Опять на современном витке кризисной истории теперь уже глобального сообщества повторилась ситуация, когда «все попытки достучаться до элиты викторианских академических кругов, предпринятые этим сборищем еретиков и любителей, обернулись провалом: критические замечания наталкивались на возмущенные отповеди, предупреждения пропускались мимо ушей, а на их советы никто не реагировал». И получается не просто «маємо те, що маємо», а происходит неизбежное ухудшение, кризисно длящееся экономическо-суживающееся функционирование общества.

С большой долей условности можно говорить, что «на первые роли в экономической науке вышли ученые. Их вклад в ее развитие очень важен, но язык не поворачивается назвать его жизненно важным», ибо «волки в экономическом мире уже перевелись, а значит отпала необходимость обсуждать вопросы жизни и смерти. Отныне мир населяли очень приятные, пусть и воображаемые овцы» (выделено мной - Г. З.). И современный научный экономический мир предстал миром профессиональной человекомерной некомпетентности, где начали сплошь и рядом господствовать экономические агенты и делки, у которых душа подменена мантрами свободы, выбора и успеха, т. е. наживы. О целостной хозяйственной жизнедеятельности почти нет и намека.

В такой научной, прежде всего экономической среде, которая была сформирована традиционной механико-материалистической (ньютонокартезианской) наукой не могут быть найдены и обоснованы пути преодоления современного глобального (апокалиптического - Ю.М. Осипов) кризиса, ибо, как показали нобелевский лауреат по экономике Морис Алле и другие выдающиеся современные мыслители, он имеет духовную природу. Надежда на преодоление этого кризиса рушится с каждым днем, ибо пока в ходу находится традиционно воспринимаемая наукой био-социальная природа человека, никакие проекты выживания человечества не несут в себе качественно иначе возможной жизнедеятельности человека. Под нависшем в воздухе ощущением постоянного прогрессистского улучшения, когда риски и опасности в лучшем случае провозглашались, но в практическом плане не предотвращались, искать и понимать коренные причины нынешнего глобального кризиса человеческого сообщества как-то стало не принято в науке.

Непонимательное скольжение по поверхности ситуационных явлений и действий стало характерной чертой экономиксической науки, которая даже проблемы социальности стала все шире и шире игнорировать. А поскольку био-составляющая природы человека задала ориентировку на отдельность каждой особи человеческого вида как индивидуума, то и поверхностно воспринимаемая индивидуальная свобода была превращена во всеобщий провозгласительный манипулятивный инструмент роста и развития, а на деле - в средство обесчеловечивания как самого человека, так и его жизненной среды. В этом плане современные говорения-заверения о ренессансе методологии индивидуализма представляются очередными поверхностными заклинаниями о прогрессивности экономической науки, за которыми, по сути, скрывается главный метод расчеловечивания. Когда без желания понимания истинной сущности Чело-Века и без четкой научной определенности множества терминов: человек, индивидуум, рабочая сила, человеческий фактор, личность, экономический агент, актор, делец и пр. всё валится в одну «кучу», то такая «научная методология» задает лишь разрушительную функцию и «работает» не во благо, а во зло Чело-Веку.

Конечно, можно использовать все эти понятия, но научное исследование требует методологической культуры, согласно требованиям которой категории должны быть четко определены в смысловом значении. Их сплошная подмена друг другом не только не проясняет картину реальности, но схоластически запутывает видение действительности. В методологическом плане совершенно прав Н.А. Бердяев, когда уточнял онтологическое различие между категориями «человек» и «личность». «Человек, которого только и знает биология и социология, человек как существо природное и социальное, есть порождение мира и происходящих в мире процессов. Но личность, человек, как личность, не есть дитя мира, он иного происхождения. И это делает человека загадкой. Личность есть прорыв, разрыв в этом мире, внесение новизны. Личность не есть природа, она не принадлежит к объективной, природной иерархии, как соподчиненная ее часть. И потому... ложен персонализм иерархический. Человек есть личность не по природе, а по духу. По природе он лишь индивидуум. Личность не есть монада, входящая в иерархию монад и ей соподчиненная. Личность есть микрокосм, целый универсум. Только личность и может вмещать универсальное содержание, быть потенциальной вселенной в индивидуальной форме. Личность не есть часть, и не может быть частью в отношении к какому-либо целому, хотя бы к огромному целому, всему миру. Это есть существенный принцип личности, ее тайна»6 (выделено жирным мной - Г. З.). Само понятие личности фиксирует именно то специфическое, которое не отражает ни понятие индивидуум, ни понятие человек.

В личности главное - ее надмирская, духовная природа, являющаяся разрывом в этом мире, а поэтому наделенная способностью вносить новизну в него, обусловленную своей универсальностью, тем, что представляет потенциальную вселенную. И это фундаментальное многозначное свойство личности позволяет связывать ее природу с особым духовно-идеальным миром, который существует вне зависимости от природы и происходящих процессов в этом мире. Если эта зависимость выносится на первый план, то речь идет лишь о человеке как биосоциальном существе, которое не представлено в своей глубинной сущностной ипостаси, ибо «личность не вмещается в непрерывный, сплошной процесс мировой жизни, она не может быть моментом или элементом эволюции мира»7. Понятие личности предназначено для того, чтобы зафиксировать онтологические основания человеческой жизнедеятельности, определенным образом «проявить» ноуменальный мир в человеке, который «задан» и существует изначально, еще до того, что он функционирует в феноменальном мире, в мире пространственно-объектном.

И именно с этим ноуменальным миром связано творчество личности, которое изначально реализуется в ее саморазвитии. «Личность не есть застывшее состояние, она разворачивается, развивается, обогащается, но она есть развитие одного и того же пребывающего субъекта, вот этот имя-рек. Само изменение происходит для сохранения этого неизменного, пребывающего... Личность ни в коем случае не есть готовая данность, она есть задание, идеал человека. Личность самосозидается»8 (выделено мной - Г. З.). И это самосозидание, саморазвитие есть процессирующая внутренняя деятельность личности. Причем эта самодеятельность имеет изначально ценностнооценочную направленность, обусловленную универсальным содержанием личности как микрокосма. «Личность есть категория аксиологическая, оценочная... Личность должна себя созидать, обогащать, наполнять универсальным содержанием, достигать единства в цельности на протяжении всей своей жизни. Но для этого она должна уже быть. Должен изначально быть тот субъект, который призван себя созидать. Личность в начале пути, и она лишь в конце пути. Личность не составляется из частей, не есть агрегат, не есть слагаемое, она есть первичная целость. Возрастание личности, реализация Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды. - М.: Московский психологосоциальный институт: Флинта. - 1999. - С. 178. личности совсем не означает образования целого из частей, но означает творческие акты личности, как целого, ни из чего не выводимого и ни из чего не слагаемого. Образ личности целостный, он целостно присутствует во всех актах личности» Там же. - С. 179-180. Михайлов Ю. Реквием. Роман о романе, или роман с романом. Метафизическая проза. - М.: ТЕИС. - 2010. - С. 511. (выделено мной - Г. З.).

Методология индивидуализма - сознательно созданный механизм, призванный схоластически воспроизводить не сущностное, а поверхностносхематичное примитивное описание той кажимости, которая в теоретическом плане выдается в качестве глубинного постижения. Но эта кажимость отнюдь еще не является тем сущностным уровнем, на котором развертывается постижение истинной реальности человекомерной наукой.

Социальность как одномерная нейтральность взаимодействий

Наиболее тревожное выражение современного кризиса жизнедеятельности человека в наиболее представимом виде мыслится, прежде всего, в хромоте на обе ноги того, что традиционно называется социальностью или проще - социальной защищенностью человека в жестко насаждаемом социал-дарвинистском глобализирующемся мире. Жизнь в искусственно созданной и углубляющейся небезопасности при постоянно усиливающемся внутреннем чувстве нарастающей тревоги становится повседневностью. «Самое поразительное, что созданный человеком мир... отрицает уже не только природу и Бога, с которыми у него борьба, а и. самого человека, который ему попросту уже не нужен - ни по сути своей, ни в массе своей. Искусственный мир требует и какого-то искусственного человекоподобного создания, того же гуманоида - то ли просто постчеловека, то ли даже сверхчеловека, ну и надо полагать, уже и не в тех количествах и пропорциях, чем сегодня, а потому всем не приспособившимся и правильно не смутировавшим землянам придётся, видно, этот счастливый, но имманентно уже болезнетворный, мир покинуть»10 (выделено мной - Г. З.). Традиционная - механико-материалистическая наука, исключившая из предмета своих исследований духовный мир человека, его сознание не может ни более-менее полно описать современную целостную реальность, ни найти жизнеспасительные пути выхода из длящегося поликризисного состояния человечества, для которого нарастание рисков, опасностей и катастрофичности становится почти привычной повседневностью.

Главная причина кризисного состояния самой науки, транслирующей это состояние в практическую обыденность, состоит в том, что «наука, в дни ее всемогущества, начинает выступать скорее всего как средство овладения миром, а не как средство раскрытия фундаментального. Самый большой упрек нашей культуре заключается в том, что ее наука оказалась не в состоянии впитать в себя то запредельное, с которым соприкоснулась» Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. Изд. 3-е. - М.: Академический проект; Парадигма. - 2011. - С. 277.. С одной стороны, углубляющаяся узкая научная специализация создает непреодолимые межпредметные, а зачастую уже и внутрипредметные барьеры и не допускает широких мировоззренческих обобщений «Современная теоретическая мысль - безобразна. Она абстрактна и математична, более того, стала оппозицией всему образному и предметному, носителем и выражением их отрицания» (Кутырёв В.А. Бытие или ничто. - СПб.: Алетейя. - 2010. - С. 7)., чем своеобразно перекрывает «кислород человечности» носителями передового техносного знания, не говоря уже об остальной массе «ненаучных» людей, которым достаются лишь популяризаторские отходы от науки.

С другой стороны, агрессивно насаждаемая идеология оголтелого потреблят(ь)ства и достижения сиюминутного успеха как якобы самостоятельного каждым человеком производимого рационального выбора деформирует многогранную личность в одномерного индивида, изначально лишенного ценностной системы внутренних мотиваций. В результате разворачивающийся мир технуки как процесса де(э)волюции человека (В.А. Кутырёв) исповедует безудержную новационность как ускоряющееся движение по пути о-бес-смысл-ивания жизни. «Инновационизм - мировоззрение, при котором тела и вещи существуют только для того, чтобы поскорее исчезнуть. И замениться чем-то новым, более совершенным. Потом опять новым, еще более совершенным. И еще раз новым, неизвестно для чего/кого и куда «совершенным». Совершенствование без образца и конца, без «акме» - абсурд perpetum mobile» Кутырёв В.А. Бытие или ничто. - СПб.: Алетейя. - 2010. - С. 9.. В результате существенно сокращается пространственно-временной континуум, в котором для выживания от человека требуются целостные осмысленно-ответственные действия, выражающие его целостную триипостасную - духовно-био-социальную природу. Но игнорирование именно духовно-нравственной составляющей-основания означает, по сути, нарастание современного процесса повсеместного расчеловечивания.

Вся западная, в том числе и марксистская философия преимущественно исходит из того, что социум, социальное как бы изначально задает систему координат осмысления действительности. И в этом заложена главная причина непонимания кризисности современного общества, которую связывают с социальным устроением, исходящим из био-социальной природы человека. Все наши беды и катастрофичность современности проистекают из недомыслимости и не понимания, что «проблема человека, т. е. проблема личности, первичнее проблемы общества. Ошибочны все социологические учения о человеке, они знают лишь поверхностный объективированный слой в человеке. Лишь извне с социологической точки зрения личность представляется подчиненной частью общества и при том очень малой частью по сравнению с массивностью общества. Но подлинное учение о человеке- личности может построить лишь экзистенциальная философия, а не философия социологическая, как и не философия биологическая. Личность есть субъект, а не объект среди объектов, и она вкоренена во внутреннем плане существования, т. е. в мире духовном, в мире свободы. Общество же есть объект. С экзистенциальной точки зрения общество есть часть личности, ее социальная сторона, как и космос есть часть личности, ее космическая сторона. Личность не объект среди объектов и нет вещь среди вещей. Она субъект среди субъектов и превращение ее в объект и вещь означает смерть» Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды. - М.: Московский психологосоциальный институт: Флинта. - 1999. - С. 182.. Специфика личности состоит в том, что она независимо от природы, от общества, от государства и противится всякой внешней детерминации, ибо она есть детерминация изнутри. Личность определяет себя изнутри, вне всякой объективности, а определение из свободы и есть личность. «Существование личности предполагает свободу. Тайна свободы есть тайна личности. И свобода эта не есть свобода воли в школьном смысле, свобода выбора, которая предполагает рационализацию. Достоинство есть личность в нем. Только личность имеет человеческое достоинство».

Социальность традиционно понимается прежде всего как взаимодействие особей, индивидуумов. В таком понимании сама социальность предстает как нечто нейтральное., ибо в ней самой еще нет качественной определенности этого взаимодействия. «Социальная обыденность давит на совесть и искажает ее, но никогда не порождает ее и не определяет. Глубина совести заложена в духовной действительности, а не в социальной действительности, и потому только возможна оценка социальной действительности и суд над ней. И потому достижение духовной свободы от власти социальной обыденности есть всегда стоящая перед личностью нравственная задача»16 (выделено мной - Г. З.). Поэтому мир социальной обыденности (взаимодействий индивидуумов) должен оплодотворяться совестью во благо человека, что возможно только в случае, когда во взаимодействие вступают личности. В этом плане обыденная социальность уже предстает общностью, единением духовным, а не просто социальным взаимодействием. «Подлинная общность - преодоление разрыва и раздвоения между двумя планами - духовным и социальным, в ней духовность делается социальной и социальность делается духовной. А это значит, что в общности преодолевается одиночество не через подчинение личности обществу, как части целому, а через победу духовного мира над миром природно-социальным, т. е. через достижение духовной социальности, которая излучается личностью, а не подавляет личность» .

Отсюда следует, что социальность обыденная фиксирует лишь поверхностное видение взаимодействий людей, которые сами по себе еще не позволяют видеть то, ради чего - блага или зла - происходит взаимодействие. Но углубление постижения социальности выводит сознание на новый уровень миропонимания, где уже как бы вступает в свои права духовность, которая ценностно оплодотворяет социальность, делает ее духовной, но субъектом этого оплодотворения является целостная личность.

Исходя из такого понимания личности и ее роли в мире главная характеристика современности как техноса, как это ни странно, лежит вовсе не в создании постоянно и настырно обновляющейся техники как материально выраженного основания искусственного мира, а в том, что происходит ускоренная деформация целей и ценностей человеческой деятельности, и прежде всего утрата ею этического измерения своих мотивов и результатов. Личность как глубинная «характеристика» человека задвигается на ничего не значащий задний план действительности, что автоматически задает непонимание реальности (ХХ век - век непонимания - М.К. Мамардашвили). Это же оборачивается расширяющейся подменой «нормативного знания, открывающего системные связи в природе и ограничивающего технологический произвол, знанием сугубо инструментальным, целиком и полностью полагающимся на открытие новых технологий» Толстых В. Глобальные вызовы и поиски ответа: социокультурный аспект // Горбачев М.С. и др. Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития. - М.: Альпина Паблишер. - 2003. - С. 402. (выделено мной - Г. З.). Человек и общество утрачивают смысл Великого духовного проекта, без которого практически невозможно ценностное целеполагание развития как внутреннего настроя и желания обеспечивать достойную, счастливую жизнь всего населения планеты Земля.

Человекомерность раскрывается через духовное измерение
жизнедеятельности личности

Императив выживания человечества (Н.Н. Моисеев), спасения человека, через реализацию которого может быть спасена сама жизнь на планете, становится центральной практической задачей. «Нам необходимо понять постиндустриальное общество как возвращение из «постчеловеческого» мира в человеческий... Сегодня культурная революция современности состоит в том, чтобы вернуть права живого и повысить его статус - онтологический и ценностный»19 (выделено мной - Г. З.).

Постнеклассическая Чело-Век-о-мерная наука, как выражение четвертой научной революции, сегодня встала на повестку дня кризисно глобализирующегося мира вовсе не случайно. Само ее название, имя указывает на глубочайший смысл этой науки, в котором центральным благо-несущим словом является Чело-Век, выступающий как мера всей жизнедеятельности.

В самом термине «человекоразмерность» весьма четко и однозначно выделяется-определяется то самое существенное, которым только и может прирастать жизнетворение. Чело-Век! Если в такой разделенно-слитной транскрипции обратиться к «Толковому словарю русского языка» В. Даля, то в этом слове четко выделяется: чело - голова, перёд, лицо; лицо человека - представитель высших духовных даров; лично, самолично, не через третьего; век - бытие Вселенной, вечность - безначальный и бесконечный, всегдашний, постоянный, нескончаемый, пожизненный. Поэтому: ЧЕЛО-ВЕК - лицо, всегда обращенное к Вечности, к высшим духовным дарам, вечным ценностям жизни Панарин А.С. РЕВАНШ ИСТОРИИ: Рос. стратег. инициатива в ХХІ веке. - М.: Руській миръ: Моск. учеб. - 2005. - С. 100, 101. «Человек принадлежит глубине вечности» (Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. - М.: АСТ: Астрель. - 2011. - С. 418).. РАЗ-МЕРНОСТЬ - раз - крата - известное число разов; единица, один; мера - способ определения количества по принятой единице, предел, граница, т. е. кратность предельного определения по принятой единице.

В целом же, исходя из указанных фиксаций, человекоразмерность можно свести к тому, что в процессирующем явлении должна бесконечно (кратно) устанавливаться постоянная его граница, соотносимая с лицом, всегда обращенным к Вечности, откуда восполняются высшие духовные дары: любви, сообщности (взаимности, сотрудничества), самореализации лика (личности) в свободном и ответственном творчестве, коль скоро личность своим участием в данном процессе влияет на его протекание. И не просто влияет, а задает формат миротворения, который традиционно в познавательном плане называется социальным реформированием. Однако это по сути не так, ибо предметная, реальная свобода как творчество не производна от социума, не гарантирована обществом, а скорее направлена на его перерождение - перестроение в направлении иначе качественного возможного (желательного) будущего.

В этом плане важно понимать, что власть общества над личностью, ее абсолютная граница состоит в конечном предназначении человека, которое отнюдь не является социальным, а непосредственно связано с духовностью, духовными ценностями, с вечностью. Временной аспект человеческой жизнедеятельности преходящ, он лишь отражает то вечное, которое фиксируется духовной и нравственной культурой, системой воспитания народа в уважении к достоинству человека, что и способствует установлению границ власти общества над личностью. «Но это значит, что граница эта не определяется со стороны плана общественного, она определима со стороны принадлежности личности к плану духовному. Все социальные цели оказываются средствами для духовных целей. Ничто внешне социальное не оказывается самоценным, оно всегда относительное. В плане социальном нельзя найти ничего абсолютного и вечного... Абсолютна и вечна лишь духовная основа общества» (выделено мной - Г. З.).

В этом аспекте миропонимания приходит четкое осознание и понимание главной задачи науки ХХІ века: исследование внутреннего духовного мира человека. Без такого постижения Универсума и человека, осуществления практических плодотворных действий в данном направлении вряд ли можно найти реальные пути выхода из углубляющегося поликризиса современности. Одухотворение, очеловечивание действительности сегодня равнозначно выживанию и спасению человечества. И перед учеными, как впрочем, и перед всеми землянами, встал фундаментально-спасительный вопрос: готовы ли мы «принять единство науки и духовности?» Талбот А. Голографическая Вселенная. - М.: Издательский дом «София». - 2005. - С. 307..

Другими словами, оценивая все негоразды и риски действительности, сегодня мы должны четко осознать, что «выход из всех тупиков современного мира содержит в себе София Премудрость Божья, указующая пути из паутины виртуальных, завиральных, финансовых и аморальных миров в царствие их оригиналов, их смысловых и хозяйственных прообразов». Для своего спасения, как и спасения Природы, и самой Жизни, нам ныне провиденциально открылось, что «взрывной интерес к Софии-мудрости проявляется накануне величайших катаклизмов истории, когда безумие охватывает почти всех, именно тогда мудрость-София протягивает свою спасительную руку. Ибо София - идея всех идей, сакральная парадигма всего бытия» Шулевский Н.Б. Софийный горизонт бытия // София. Сто лет русской философии хозяйства. - М.: ТЕИС. -. Поэтому «исследование любых современных проблем возможно лишь в софийном контексте, в котором восстанавливается высшее единство неба и земли! Все помыслы зарождаются в Боге, созревают в Софии и открываются в чистых сердцах»24 Чело-Веков.

Для теоретического осмысления всего происходящего и обоснования практических спасительных действий человека и человечества необходим кардинальный методологический прорыв, на который нацелена формирующаяся постнеклассическая наука. Ее объектом исследований стали человекоразмерные комплексы, в которых человек играет определяющую роль, выступает ядром таких комплексов. Но понять суть развития человекоразмерного комплекса невозможно, не вникнув в целостную триединую духовно-био-социальную природу человека, в целостность его хозяйственной деятельности.

Это же, в свою очередь, говорит о том, что необходимо кардинально изменить систему координат в самом постижении-понимании Чело-Века. Нам еще только предстоит глубоко понять, что фундаментальная черта новой научной человекомерной парадигмы - «это понимание того, что сознание - первичное свойство существования, а не эпифеномен материи», ибо «недавние открытия подтверждают утверждения древней философии и великих мистических традиций, что люди являются также бесконечными полями сознания, превосходящими пределы времени, пространства и линейной причинности», а «глубинная динамика человеческой психики в сущности своей духовна и что духовность является важнейшим измерением мироздания» Гроф С. Путешествие в поисках себя: Измерения сознания. Новые перспективы в психотерапии и исследовании внутреннего мира. - М.: ООО «Издательство АСТ» и др.. - 2004. - С. 281, 310.

В этой связи следует вспомнить слова Лейбница: «В основе вещественной стороны мира лежат силы, а не вещество. Первопричины вещественного мира, таким образом, несомненно духовны» (цит. по: Сафонов В.И. Мысли... мысли... Размышления, вопросы, сомнения. - М.: ООО «Издательский дом «София». - 2003. - С. 226). Гроф С. Путешествие в поисках себя: Измерения сознания. Новые перспективы в психотерапии и исследовании внутреннего мира. - М.: ООО «Издательство АСТ» и др.. - 2004. - С. 319. (выделено мной - Г. З.).

Научный интерес к духовности и внутренним глубинным поискам личности сейчас становится не просто приоритетным, но и предельным обнадеживающим фактором в весьма проблематичном современном мире. «Новая парадигма сможет стать важным катализатором эволюции сознания, которому предстоит играть роль критического фактора в сохранении жизни на нашей планете»26 (выделено мной - Г. З.).

Именно переход мышления и миропостижения в формат целостности, которая является его духовным кодом и сакральным ключом, сегодня неизбежно, принудительно, безальтернативно становится императивной предпосылкой деятельности человека по спасению самого себя, Природы и Жизни, над которыми нависла реальная угроза у-ничто-жения. По сути, вновь с особой силой актуализировался изначальный вопрос: что есть личность? Умение выстоять перед этим вопросом, «не испугаться его, не уклониться от него будет определять возможность человека выжить в этом Мире, быстро идущем в непонятное будущее» Налимов В.В. Указ. соч. - С. 35. (выделено мной - Г. З.).

Глубинное постижение Универсума в ныне разрабатываемом новом мировидении требует личностного взгляда-критерия, который задает-требует одушевленности как исходного принципа научного поиска. Самым главным в формировании нового типа мышления сейчас является признание осмысленности и оживотворенности всего мира, а это уже подразумевает необходимость соблюдения этических законов Чикалин М.В. Творение и закономерности развития в природе и обществе: наука, техника, язык: Книга I. - М.: Белые Альвы. - 2005. - С. 3-4.. Это же, в свою очередь, ведет к тому, что традиционный подход описания человеческой деятельности только в координатах чисто экономических трактовок (неоклассика, рыночный фундаментализм, методология индивидуализма) не только недостаточен, но он во многом вреден, опасен для самой жизни человека и общества, губителен для Природы.

Фундаментальность ценностной рациональности

Современный длящийся глобальный поликризис и насущные беды человечества явно указывают, что целерациональность, соотносительная с чисто количественными параметрами деятельности, должна, как говорят философы, уходить в основание, а на первое место сегодня с необходимостью, а правильнее и важнее - императивностью, выходит ценностная (сущностная) рациональность. Именно она ныне и в дальнейшем ради жизнеспасения, прежде всего человекоспасения, свидетельствует не просто о возрождающемся ценностном ренессансе, а должна стать основанием актуальной структуры человеческой хозяйственной деятельности.

Но в то же время надо четко представлять, что эта актуализация одновременно означает и фундаментализацию как выдвижение духовнонравственных ценностей чело-вечности, изначально заложенной в хозяйстве и хозяйствовании. Чело-Вечность должна проявиться как первейшая ценность, которая предопределяет-оплодотворяет все другие ценности. «Действительно, человечество всегда требовало актуализации ценностей способа жизни, но только сейчас, в эпоху растущей конкурентоспособности знаний и остроты проблем экологии, ценностная конкурентоспособность по-настоящему становится императивом» Пахомов Ю. Біфуркаційний стан світосистемного ядра напередодні зміни світових лідерів // Економіка України. - 2008, № 4. - С. 8.. Наступление эпохи ценностной конкурентоспособности связано с переходом не только международной конкуренции, но и мышления и мировоззрения в новый формат ценностной рациональности.

М. Вебер в работе «Хозяйство и общество» разработал теорию рациональности, в которой разграничил две пары определений рациональности: по социальному действию - целевую и ценностную и по экономической активности - формальную и сущностную. Эти две антимонии почти идентичны, но могут использоваться в разных значениях. Поскольку социальное действие имеет более широкую область охвата, которое включает в себя и экономическую активность, то в условиях выживания человечества чрезвычайно актуализируется понимание и реализация именно первой пары определений рациональности. В основе целерациональности, писал М. Вебер, лежит «ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей; эти ожидания используются в качестве «условий» или «средств» для достижения активным субъектом своих рационально поставленных и продуманных целей» Weber M. Economy and Society [Vols. 1-2]. Vols. 1. - New York: Bedminster Press, 1968. - P. 24.. Ценностно-рациональное социальное действие им определяется как действие, «основанное на вере в самодовлеющую ценность неких этических, эстетических, религиозных или других форм поведения, не зависимо от той степени, в какой они способны обеспечивать успех» Там же. - Р. 24-25. Там же. - Р. 25-26.. Ценностная рациональность оплодотворяет человеческую деятельность посредством «заповедей» или «требований», в которых видит индивид свой долг. Эти заповеди становятся безусловными требованиями и реализуются, невзирая на возможный для себя ущерб, ибо посредством их люди претворяют в жизнь свои убеждения о долге, достоинстве, красоте, религиозных предначертаниях, благочестии или важности некоего «предмета» любого рода. Эти ценности-требования выступают как дух человеческой деятельности. В повиновении таким заповедям человек видит смысл жизни.

Целерациональным действие предстает тогда, когда «цель, средства и побочные результаты рационально взвешиваются и просчитываются. Это включает в себя рассмотрение альтернативных средств достижения цели, связей между целью и побочными последствиями и, наконец, отношения различных возможных целей друг к другу... в данном случае действие не аффективно и не традиционно» (выделено мной - Г. З.), а потому целерациональность является лишь средством реализации системы ценностей, а сама она ориентирована на принцип «предельной полезности» .

Целерациональность в экономической сфере соотносится с формальной рациональностью, которая определяется мерой технически возможного для хозяйства и действительно применяемого расчета, т. е. имеет количественную определенность достижения целей, которые вытекают из ценностей жизнедеятельности. Специфика сущностной рациональности сводится к тому, что при этом «анализ не ограничивается простой констатацией чисто формального и (относительно) однозначного факта, что целенаправленное действие основано на рациональном расчете., использующем наиболее совершенные технические методы, но определенным образом принимает во внимание высшие ценности, будь то этические, политические, утилитарные, гедонистические, феодальные (сословные), эгалитаристские или какие-либо еще, а результаты хозяйственной деятельности, как бы «рационально» исчислены они ни были, оцениваются также и по шкале «ценностной рациональности» или «сущностной целерациональности»33 (выделено мной - Г. З.).

Все это позволяет утверждать, что ценностная рациональность задает качества целей рациональной деятельности, но она не может сводиться к количественному подсчету или оценке, а оплодотворяет продуктивную хозяйственную жизнедеятельность человека специфическим человечным духом, связывая в совместно-разделенный процесс хозяйствования. Особенно важными становятся ценности и мотивы человечности в нынешний период углубляющегося глобального кризиса, который весьма четко проявил нарастание тенденции игнорирования высших ценностей в ходе современных финансово-экономических деформ.

Вполне естественно, что становление постнеклассической человекомерной науки не может не отражаться на системе образования, в которой также требуются не просто чисто формальные, но кардинальные изменения в качественно-содержательном плане. Суть необходимых здесь реформ весьма точно выразил Джидду Кришнамурти в следующих словах: «...до тех пор, пока образование не сможет выработать у нас целостного представления о жизни, оно будет бессмысленным. Образование - это не просто стяжание разного рода знаний или сбор и систематизация фактов. Образование - это познание жизни как целостного процесса. Главной задачей образования является формирование целостного, а значит и разумного человека... Познать жизнь означает познать самого себя, именно это является альфой и омегой образования»34 (выделено мной - Г. З.).

Важно понимать, что без нарастающего осознавания современной кризисной реальности, понимания ее истинных причин и следствий, вряд ли Там же. - Р. 85-86. Кришнамурти Джидду. Образование и смысл жизни. - К.: «София»; М.: ИД «София». - 2003. - С. 10, 15, 14. возможно говорить и о посткризисном развитии. С другой стороны, взятые в качестве канвы высказывания выдающихся мыслителей современности, которые видят глубже и дальше даже просто образованных людей, мыслителей, обеспокоенных судьбой человечества и будущим каждого человека, свидетельствуют, что в науке, образовании и хозяйствовании неизбежно будет нарастать количество понимающих глубинные проблемы спасительной жизнедеятельности, что создаст условия для изменения мышления и действий. Мыслителями уже сделано довольно много. Но нынешняя ситуация такова, что леность к чтению даже среди ученого истеблишмента, даже весьма продвинутого в познании каких-то узких научных проблем, не позволяет сосредотачивать внимание на мировоззренческих, ценностно смыслообразующих вопросах, определяющих направления и пути функционирования, выживания и развития человека и общества. индивидуализм ценностный рациональность ответственность

Между тем не будет преувеличением констатировать, что подавляющее большинство острейших проблем современной реальности возникло из-за того, что именно глубинные, фундаментальные, вечные вопросы откладываются в этом суматошном, стремящемся к успеху любой ценой, мире на «потом», которому, как правило, так и не наступает черёд. Забывая или не желая искать ответы на вечные вопросы, человечество ускоряет свое движение к небытию, а словесные призывы без надлежащего обдумывания и понимания лишь обостряют кризисную ситуацию, порождают новые риски и опасности, создают вполне реальные катастрофические угрозы жизнедеятельности человека, вызывают деградацию.

Между тем требование постнеклассической человекомерной науки сформировать новую научную картину реальности и задача образования - доводить ее к сознанию молодежи, превращая ее в основание процесса современного миропостижения, являются необходимыми императивами человечной жизнедеятельности, независимо от статусной определенности субъекта хозяйства - человека, предприятия, государства или транснациональной корпорации. Человечная деятельность возможна только на основе ценностной рациональности, благодаря реализации которой человек может сохраняться и воспроизводиться как Чело-Век.

Личностная методология как способ постижения и развертывания
голема свободы-ответственности личности

Следует особо акцентировать, что мотивации и решения к действию принимаются именно отдельным человеком, личностью, руководствующейся своим мировоззрением, во многом являющимся результатом процесса личного самопостижения и образования. Рассуждения о коллективных интересах и целях в данном аспекте лишь искажают проблему, затушевывают ее понимание, становятся зачастую вредоносной социальной технологией перекладывания личной ответственности. И дело не столько в том, что общество «выставляет человеку цену за полученную им свободу, и цена ей - ответственность» Друкер П.Ф. Эпоха разрыва: ориентиры для нашего меняющегося общества. - М.: ООО «И.Д. Вильямс». - 2007. - С. 215.. Истинная проблема находится намного глубже: в самой специфике человеческой духовной внутренней природы, где «заложен» архетип-код свободы-ответственности, который предопределяет целостность личности и неизбежно должен развертываться через мемы (культурное) и уны (собственно человеческое) посредством ее целостной хозяйственной жизнедеятельности.

Для постижения проблемы свободы-ответственности необходимы метафизические размышления, ибо в своем неразделимом единстве свобода- ответственность покоится в глубинно-сущностной природе личности, всецело принадлежат сфере духа. Именно из этого единства свободы- ответственности исходят все глубинные ценностные установки личности, которые (должны) объективируются в ее хозяйственной жизнедеятельности. Разрыв свободы-ответственности порождает все суетные проблемы. Потеря ответственности - это утрата человеком способности к истинному использованию свободы. Свобода в отрыве от ответственности превращается во вседозволенность, рождает внутренне разорванного, как минимум, раздвоенного человека, который не может жить полноценной жизнью. Личность его, как внутреннее глубинное ценностное единство, разрушается. И никакой внешний закон не может справедливо отрегулировать межчеловеческие единое-единственное «я».

Личность заключает и свободу, и ответственность, которые имеют рефлективную природу, отсвечиваясь одно в другом, но отсвечиваются так, что это по сути единое-единственное, которое и есть предисходной свободой- ответственностью. И эта свобода-ответственность не имеет оснований, т. е. является предоснованной. В ней находят основания постижения мироздания, ибо она изначально «определяет» саму среду, в которой развертывается вся полнота опыта личности, т. е. она предстает в форме исходной основополагающей интуиции для самопостижения и самореализации личности.

Свобода-ответственность в таком понимании «я» (глубинно-сущностная предопределенность личности, ее геном и архетип) предстает именно исходной точкой пространства-времени, которая развертывается в физическом мире прежде всего через физические константы антропного принципа, а затем и в пространственно-временном материально-вещном мире. Но в то же время эта исходная точка развертывается и по личностно-человечной, духовной «оси», представляя процесс развертывания свободы-ответственности как сознательного человеческого творчества. По сути, здесь говорится о развертывании единой предсущности36, но в разных объективированно воспринимаемых мирах: физическом и духовном. Здесь же находится доказательство, что физические константы антропного принципа обеспечивают развертывание духовно-нравственной константы этого принципа, которая исходно предзаложена в свободе-ответственности как во вневременном центре человеческой-человечной личности.

В этой исходно-изначальной свободе-ответственности личность предстает перед пустым миром31, но через нее же «берёт» ответственность за «сотворение» мира, свободно-ответственно распаковывая в нем те смыслы, которые как тайна находятся в вероятностном смысловом континууме. И в этом статусе-процессе преодоления жесткой личностной капсулизации, который именно и предстает развертыванием свободы-ответственности постижения жизнетворческих смыслов, личность можно понимать как смысл смыслов, как постоянную устремленность к тайне, как постоянное напряженное усилие к жизнетворению. Указывая на принадлежность свободы- ответственности сфере духа, принципиально важно подчеркнуть, что специфика духа определяется тем, что «дух может быть организатором, он может владеть техникой для своих духовных целей, но он будет сопротивляться превращению его в орудие организаторского технического процесса» .

Свобода-ответственность проявляется-реализуется в хозяйстве и целостной деятельности человека, познание которых возможно только в формате метафизических и ценностно-нравственных размышлений. При этом специфика свободы-ответственности сводится к тому, что она автоматически не воспроизводится в каждой отдельной ситуации или отдельном действии, поступке39 личности. Каждый раз свобода-ответственность «созидается» заново и требует напряженных личностных усилий.

В нынешней весьма рисковой и опасной глобальной кризисной ситуации императив выживания человечества трансформируется в императив Подробнее см.: Задорожный Г.В., Задорожная О.Г. Мемо-уный личностный голем «свобода-ответственность» как истинно-реальное основание развертывания очеловечивающего хозяйства // Вопросы политической экономии. - 2014. - № 4 (электронный журнал). См.: Мамардашвили М. Очерк современной европейской философии. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус. - 2012. - С. 261. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. - М.: АСТ: Астрель. - 2011. - С. 660. Весьма показательной в этом плане является связь свободы и ответственности в поступке: «так или иначе, но философия собственности предстает в контексте философии поступка, прежде всего - проблем свободы и ответственности», что задает новый формат мировоззренческого осмысления духовной собственности и необходимости ломки привычных стереотипов (Тульчинский Г. Свобода и собственность // Исупов К., Савкин И. Русская философия собственности (XVIII - XX вв.). - СПб.: СП «Ганза». - 1993. - С. 442). человеческой личностной ответственности. Речь идет об изменении именно императива нынешней жизнедеятельности. Только превратив ответственность личности в императив, можно надеяться на возможность выживания человечества, на то, что человечество сможет иметь человечное будущее.

Одним из первых этот вектор осмысления современного бытия обосновал еще в 50-е годы ХХ века заведующий кафедрой этики Католического университета в Люблине Кароль Вайтыла, ставший затем Папой Римским Иоанном Павлом II. «Именно в реализме как экзистенциальном требовании, перефразируем Канта, осуществляется связь человека с миром и Богом, иначе всё можно придумать, оправдать и от всего отказаться. Словно бы кантовский категорический императив с его призывом «действовать так, чтобы в своем лице никогда не относиться только как средству, но и всегда и как к цели», Войтыла заменяет императивом реалистической ответственности, подразумевающей сиюминутную - но перед лицом вечности! - осознанность присутствия в бытии, и в бытии Бога» Войтыла Кароль (Папа Римский Иоанн Павел II). Личность и поступок: Антропологический трактат. - М.: Издательство Московского университета. - 2010. - С. 12-13. (выделено мной - Г. З.).

Прояснить выражение «сиюминутную - но перед лицом вечности!» здесь можно словами С.Н. Булгакова: «Вечность лежит не за временем или после времени, но наряду с ним, над временем, как для него идеал, и под временем, как его основа, которая ощущается временем лишь через призму ничто, небытия. В любом миге бытия, в каждом его моменте просвечивает вечность, целостная и неделимая, в которой нет настоящего, прошлого и будущего, но все, что бывает, временно есть. Вертикальные сечения времени проникают в вечность, поэтому-то ничто из того, что только однажды мелькнуло во времени, не может уже исчезнуть, обратиться в небытие, ибо имеет какую-то проекцию в вечность, есть сама она в одном из бесчисленных ликов своих. В этой свободе от временности, в этой неистребимости раз бывшего заключается и радость бытия, и страх пред вечностью, ее угроза: на Страшном суде ничто не позабудется и не укроется» Булгаков С.Н. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения. - СПб.: «Издательство Олега Абышко». - 2008. - С. 278..