Направления модернизации экономики и национальные проекты современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Направления модернизации экономики и национальные проекты современной России

1. К вопросу о роли университетов в инновационном развитии российской экономики

Роль университетов в инновационном экономическом процессе может осуществляться и фактически в той или иной мере рядом университетов осуществляется в трёх видах деятельности - образовательной, научно-исследовательской и недавно разрешённой практически- прикладной [7] . Если говорить о классических университетах, в т.ч. и МГУ, то, конечно, речь идёт не только об университетской подготовке экономистов и научных разработках в отрасли экономических наук. Для инновационных потребностей экономического жанра востребованы и неэкономическое образование и неэкономические науки (математика, физика, биология и пр.), способные внести свой вклад не только в развитие общества, его различных сторон, но и собственно в экономическое развитие инновационного характера. Поэтому тема конференции, проводимой в апреле на экономическом факультете МГУ, чтобы не утонуть во многообразии подходов, нуждается в определённых ограничениях, сужающих её предметное пространство до границ университетского экономического образования и университетской экономической науки. Секция же, организованная кафедрой политической экономии и включающая наш «круглый стол», ограничила свой предмет рамками экономической, точнее общей экономической теории и её методологии в исследовании инновационной проблематики. В связи с этим правомерно затронуть и более общий вопрос о месте и роли теории в нынешнем российском экономическом образовании. Как известно в 2003 г. в верхах были утверждены три вида квалификации в высшем профессиональном, в т.ч. экономическом, образовании: бакалавр, дипломированный специалист, магистр. Однако по специальности «экономическая теория» бакалавров вузы не готовили и не будут готовить. В последнем приказе министра образования и науки РФ от 25 января 2010 г. №63 квалификация бакалавра ограничивается тремя специальностями: экономика, менеджмент, бизнес-информатика. Специальность «экономическая теория» вменена квалификациям «дипломированный специалист» и «магистр». В последнем случае эту специальность формально может получить в результате двухгодичного обучения выпускник и неэкономического вуза (бакалавриата). Однако и в отношении университетского бакалавра-экономиста возникает вопрос: можно ли его считать экономистом университетского профиля и уровня? К сожалению, этот вопрос оказался вне поля зрения конференции и её кафедральной пленарной секции.

Однако вопрос об университетской экономической теории неверно, думаю, было бы обсуждать лишь с точки зрения её роли в образовании, т.е. в подготовке кадров соответствующей квалификации и разных адекватных этим квалификациям направлений для работы по проблематике инновационного развития экономики. Речь должна идти, на мой взгляд, и о разработке самой теории по различным аспектам этого развития. Более того, не искусство преподавания, не мастерство пересказа чьих-то результатов исследований и даже не экспертиза чьих-то разработок, а получение новых знаний в соответствующей области, имеющих значение не только и не столько в учебном процессе, является общепризнанным в мире рейтинговым критерием достижений того или иного университета. Отсюда вытекает и первостепенное значение роли университетов в инновационном развитии страны и то место, какое должна занимать научная деятельность в самих университетах, не исключая Московский университет и его экономический факультет. образование инновационный экономика модернизация

Поскольку только инновационное развитие, причём с нарастающими темпами, объективно позволяет постепенное преодоление отсталости различных сфер страны в сравнении с развитыми индустриальными странами Запада, необходима системная модернизация, основу которой составляет экономическая модернизация. Такая проблема объявлена высшими кругами управления даже как начало «нового курса политической стратегии» [8]. Отсюда выбор темы нашего «круглого стола», выходящей за рамки преодоления кризисного состояния экономики, - «Модернизация российской экономики: диалектика производительных сил и экономических отношений» [14, 35-42]. На обсуждение было вынесено восемь вопросов:

1.Сущность модернизации современной российской экономики и её основные направления.

2. Развитие производительных сил и переход к инновационному типу воспроизводства.

3. Структурные сдвиги в системе пропорций народного хозяйства.

4. Социально-экономические и институциональные изменения.

5. Продолжение реализации четырёх «Национальных проектов» России.

6. Субъекты и способы проведения модернизации.

7. Международные сопоставления и национальная специфика.

8. Отражение проблем экономической модернизации в общей экономической теории.

2. Определение, причины и особенности проведения модернизация экономики на современном этапе истории России

Определение и уточнение понятий, с которыми имеет дело наука, образование, политика и т.д., - непременное условие общения, ясности высказываний, успешности дискуссий, чёткости управленческих решений, логики суждений и выводов. Забвение этого ведёт к бесплодному спору о словах, а не о понятиях, отражающих сущность явлений, к дезориентации в действиях. Особенно важно договориться о применяемых терминах в тех случаях, когда, с одной стороны, один и тот же термин употребляется и разговорной практике, и в науке с разным смыслом, или, с другой стороны, одно и то же явление обозначается разными словами. В общественных науках филологический подход нередко подменяет смысловой, содержательный, призванный отразить специфику предмета.

Словари, как известно, дают самое общее определение «модернизации» как обновления каких-либо объектов. Применимо оно и к экономической модернизации. Но «обновление» может пониматься и более широко. Так, известное и в хозяйственной практике и в экономической науке «обновление основного капитала» может быть двоякого рода. Оно чаще всего является простой заменойпотреблённого средства труда, машины, её отдельных изношенных деталей экземплярами той же модели, того же качества и эффективности. В этом случае осуществляется возмещение основного капитала, его простое воспроизводство в целом или его частей. Но вряд ли это можно принять как модернизацию используемого основного капитала и тем более всего применяемого в предприятии производительного капитала. Каждый, кто имеет дело с техникой, например, с автомобилем, часто заменяет изношенные детали, агрегаты новыми их экземплярами того же рода, но никакой модернизации своей машины в таких случаях он не проводит. Не проводит её и тогда, когда свой «капитал» расходует на приобретение новой автомашины того же образца.

На наш взгляд, модернизация означает такое обновление, которое заменяет экономический объект, - материальный, организационно-управленческий и социально-производственный, - качественно новым, соответствующим образцам более высокого современного уровня. Следовательно, модернизация основывается на создании и внедрении инноваций в соответствующем звене экономической системы, а её инновационное развитие является причинным фактором модернизации как её качественно новым состоянием - результатом всеобщего (если речь идёт о системе) инвестиционно-инновационного процесса. Предлагая такую трактовку, мы преследуем цель, с одной стороны, показать взаимосвязь инновационизации и модернизации экономики, а с другой стороны, развести эти явления в понятиях, исключая их полное отождествление и сохраняя их параллельное использование в науке и практике.

Далее (в рамках общего определения) возникает вопрос о главных координатах модернизационных изменений в экономическом пространстве, о тех его частях, которые во взаимосвязи составляют его основную структуру, формирующую тип экономической системы в её взаимодействии с обширной внеэкономической средой.

Прежде всего следует указать на модернизацию нынешних производительных сил России: на создание и внедрение качественно новых вещественных факторов процесса материального производства - средств труда (машин, оборудования, производственной инфраструктуры, соответствующих помещений), новых технологий, новых сырьевых материалов, на открытие и использование новых видов природных, в т.ч. энергетических, ресурсов а также на подготовку квалифицированной и высококвалифицированной рабочей силы, отвечающей требованиям современного научно-технического прогресса. В отличие от «перестроечной» политики второй половины 80-х гг. нынешний курс на модернизацию российской экономики исходит, кажется, из официального понимания основополагающей роли данной стороны в обеспечении перевода её на инновационный режим, повышения производительности общественного труда экономического роста в целом, рассчитанным на подъём уровня и качества жизни всего населения страны. Ключевыми приоритетами модернизации в послании президента РФ не случайно выделено пять направлений: «…Внедрение новейших медицинских, энергетических и информационных технологий, развитие космических и телекоммуникационных систем, радикальное повышение энергоэффективности» [6].

Как видно, все эти направления касаются области производительных сил, непосредственно материального производства, где создаются указанные технологии, космические системы, ИТК и энергоэффективное обородувание. Концепция «ускорения» социально-экономического развития, провозглашённая Горбачёвым в 1985 г., оказалась безграмотной и авантюрной, введя «госприёмку» продукции машиностроения на уровне мировых образцов, который отечественные предприятия обязывались освоить за… полгода (!). К сожалению, уже тогда не была дана партийная и государственная оценка компетентности высшего руководства страны, не были осознаны последствия его неадекватной дееспособности в дальнейшем. Провал попытки принятия действенных мер по развёртыванию современной научно-технической революции в рамках и на почве планомерно организованного единого народнохозяйственного комплекса на территории всей страны привёл к нагромождению серии молниеносно сменяющих друг друга противоречивых и не опробованных до конца «реформ» в социально-экономической сфере. Эти «реформы» и привели в конце концов к развалу общесоюзную экономику, к началу действительного экономического кризиса в 1990 г. Этот урок, непосредственно приведший к распаду СССР, не может не учитываться при решений современных проблем модернизации России, в экономике которой изношенность основного капитала достигает 70-80 %%. Между тем ключ к её техно-технологической модернизации машиностроение понесло огромные потери в 90-х годах и до сих пор не восстановило уровень 90-го года. По данным Росстата, обрабатывающая промышленность в целом («обрабатывающие производства»), потерявшая к 1995 г. больше половины своей валовой продукции, в предкризисном 2007 г. достигла только 81,8% уровня 1991 г. При этом текстильное и швейное производство, а также кожевенная и обувная промышленность едва превысили четвертую часть объёма выпуска 1991 г., зато добыча топливно-энергетических полезных ископаемых («нефтедоллары») превысила уровень того же года на 14%, усиливая сырьевую ориентацию российской экономики. 2008 год увеличил индекс обрабатывающей промышленности всего на 0,2% , но в 2009г этот индекс упал на 13,9% по сравнению с предшествующим годом [15]. Отечественная промышленность около 20 лет находится в состоянии спада, а ряд таких её отраслей, как машиностроение, авиационная, судостроительная, автомобильная и др. пришли в полный упадок.

Подчёркивание ведущей роли производительных сил в модернизации экономики не означает, конечно, умаления значимости общественно-производственных (социально-экономических) и институциональных отношений, в которых выражаются конкретные формы проявления первых в сочетании с правовыми нормами, нравственными и другими национальными обычаями. Эти отношения являются активным движущим или, напротив, тормозящим фактором развития производительных сил. Поэтому модернизация экономики не может быть ограничена инновациями непосредственно в производительных силах, а предполагает те или иные изменения и в экономико-институциональной сфере.

В связи с этим есть потребность в уточнении понятий «производственные отношения», «экономические отношения» и «институциональные отношения». Существует разнобой мнений по этому вопросу, мешающий говорить на одном языке. Мы предлагаем различать внутри производственных отношений два вида соответственно их «близости» к производительным силам как вещественным и трудовому факторам материального производства («содержание»). Первый вид - это общественные комбинации производственной совместной деятельности (кооперация и разделение труда внутри предприятия и в общественном масштабе). Поскольку они непосредственно, являясь его прямыми факторами, повышают производительность труда, их правомерно характеризовать как общественную организацию производительных сил и относить к особым невещественным элементам последних. Поскольку же они представляют собой отношения между людьми, их можно назвать «техно-производственными», или «техно-экономическими отношениями. В составе производительных сил находят себе место также и природные процессы, используемые обществом как «естественные производительные силы» (огонь, электричество, водопад, химический процесс, атомная энергия и проч.). Говоря о модернизации производительных сил, нельзя забывать всей этой их обширной части, таящей громадный потенциал будущего инновационного развития экономики.

Надо заметить, что именно в этой области находится важнейшая для сегодняшней России проблема перестройки отраслевой структуры народного хозяйства, связанной с отказом от его сырьевой ориентации, которая заметно возросла за последние два десятилетия, жёстко привязав экономический рост России к внешнеторговой конъюнктуре. Идеологами трасформационного периода подвергались критике и другие пропорции советского хозяйства, особенно преимущественный рост продукции производства средств производства по сравнению с производством предметов потребления, соотношение между материальным производством и непроизводственной сферой, между накоплением и потреблением и др. Курс на модернизацию экономики предполагает, по логике вещей, устранение всех этих «диспропорций», не забывая вместе с тем о восстановлении экономики как, по возможности, на инновационной, так и на прежней основе. Очевидна необходимость освобождения продовольственного рынка от импортной зависимости, обеспечения продовольственной безопасности страны. А для этого необходим подъём сельского хозяйства и всего аграрно-промышленного комплекса на базе инновационного развития.

Однако в модернизации нуждается и другой вид производственных, а именно общественно-производственных (или социально - экономических) отношений, сложившихся,- хотя и не в полной мере, - вместе с соответствующими им институциональными отношениями, уходящими частично в область надстройки, в не завершившей переходный период российской экономике. Назревший процесс экономической модернизации охватывает, таким образом, весь формирующийся способ производства как противоречивое единство производительных сил и экономических отношений, выводя его на новый этап. Сегодня - это новый этап пока ещё индустриальной эпохи не только в России, но ив мировой экономике. Он существует и развивается на прежнем индустриальном базисе прогрессирующего крупного машинного производства при использовании большой массы ручного труда, преобладающего у 5/6 части населения земного шара, не исключая Россию, и не выходит пока в «постиндустриальное пространство». Что касается самой модели экономической системы (социально-производственные отношения), то она (если исходить из фактического вектора её становления согласно официальному курсу, а не из теоретически допускаемого альтернативного капитализму направления её развития), нуждается, во-первых, в завершении её формирования в соответствии с основными признаками рыночно-капиталистической системы; во-вторых, в модернизационной коррекции согласно особенностям современной «смешанной» рыночной экономики. О том, что Россия ещё не завершила переходный период в экономических отношениях, не утвердила рыночные, товарно-денежные отношения как всеохватывающую, всеобщую систему, свидетельствуют (независимо от отношения к ним) факты реальной действительности [8, 23-25]:

а) Рабочая сила еще не в полной мере приобрела свойства товара, признаком чего (неполное подчинение закону стоимости) являются постоянные нарушения эквивалентных отношений обмена между работодателем и наемным работником, продающим на определенное время (в аренду) свой товар, - невыплата заработной платы и низкий ее уровень. б)Не осуществляется нормальная для рынка, свободная внутриотраслевая конкуренция между товаропроизводителями, в силу чего цены товаров в значительной мере определяются теми или иными действиями федерального, регионального и местного правительства (тарифы, акцизы, налоги, лимиты, коррупция чиновников), монополистами - производителями и торговцами. в) Не сложился механизм межотраслевой конкуренции и свободного перелива капитала из одной отрасли в другую. Нет заинтересованности в производственном инвестировании капитала, как и надежной системы безопасности направления инвестиций в производство и социальную сферу, в силу чего инвестиции, в том числе и иностранные, преимущественно носят “портфельный” характер. Это значит, что капитал шел и идёт не в реальный, а в виртуальный сектор, приобретая форму фиктивного капитала. На первом плане у таких инвесторов - не производство прибавочной стоимости, а спекуляция ценными бумагами, рантьерская игра на фондовой бирже. г) Не осуществляется воспроизводство основного капитала - не только расширенное, но и простое. Прибыль не идёт в накопление на прямые производственные инвестиции. Не работает и механизм амортизационного фонда, в силу чего не происходит обновление основного капитала ни на новой, ни на прежней технической основе: Выбытие производственных мощностей в настоящее время намного превышает ввод новых. д) Не установился и даже по существу не обозначился капиталистический промышленный цикл. Общественное воспроизводство по масштабам намного меньше прежнего, и оно не осуществляется по закономерностям фазовой динамики капиталистического типа. Это значит, что не сложился и не заработал его воспроизводственный механизм. е) На рыночные рельсы не переведена вся огромная сфера жилищно-коммунального хозяйства. Принцип самоокупаемости, присущий товарно-денежным отношениям, в ней не работает. ж) То же положение и со здравоохранением и образованием. В эту сферу проникли пока лишь элементы рыночных форм. Сам характер её услуг (“общественные блага”) противится проникновению принципа платности, хотя он упорно, под нажимом состоятельной части населения и идеологов радикального либерализма, завоёвывает одну позицию за другой. Тот факт, что ряд стран с развитой социально-ориентированной рыночной экономикой содержит часть сферы здравоохранения и образования на государственный счёт, не является свидетельством того, что современная система рыночной экономики по самой своей природе как бы устраняет признак всеобщности товарно-денежных отношений. Противодействие распространению последних на социальную сферу оказывает не рыночно-капиталистическая экономика, а характер данной сферы, её нацеленность на охрану здоровья, умственное и нравственное развитие человека. з) Хотя в России принят закон о частичном включении земли в систему товарооборота, что, конечно, является шагом по пути её товаризации, превращение земли в товар пока ограничено. Нет земельного кадастра, а значит нет и единого механизма ценообразования по поводу земли. Пока поземельные отношения остаются “полутоварными”, частично рыночными…

Вместе с тем «достройка» рыночно-капиталистической системы не заслоняет и не отодвигает проблему её модернизации. Чтобы содействовать инновационному развитию производительных сил в ней должны работать сильные стимулы, заинтересовывающие частные фирмы и крупные государственные корпорации в инновационной деятельности, необходимо качественное усиление роли государства в инновационном процессе, для чего должна быть создана государственная система прогнозирования и стратегического планирования, увеличены государственные затраты на НИОКР (не сопоставимые ныне с многими странами). Без активного участия государства вряд ли возможен в относительно короткий срок изменить отраслевую структуру пропорций в народном хозяйстве. При этом надо понимать, как эта реструктуризация происходит в рыночной экономике: в ней эту миссию, как уже сказано, выполняет механизм межотраслевой конкуренции капиталов, стремящихся внедриться в ту отрасль, где ожидается более высокая прибыль. Перемещение, миграция капиталов происходит через банк, который открывает «длинную» кредитную линию для инвестирования «долгих» денег в указанную отрасль. В России сейчас нет, или почти, такого механизма конкуренции частных капиталов, да и капиталов государственных корпораций, готовых к подобным «переливам». К тому же: кто из нефтяных или газовых компаний загорится в сегодняшней ситуации желанием уйти из своих насиженных высокоприбыльных мест в очень рискованных поисках более выгодного приложения капитала? Необходим подотчётный парламенту и президенту общегосударственный орган-регулятор («новый Госплан») с системой институтов в виде экономических и моральных стимулов для частных корпораций и правовых норм обязательного выполнения федеральных программ для государственных корпораций.

Крупнейшая проблема модернизации российской экономики - учёт комплекса её национальных особенностей: неосвоенные богатейшие природные ресурсы и огромная территория с большим разнообразием климатических условий и при сокращающейся численности населения при крайне небольшой его плотности в среднем по стране и особенно в её восточной части. Вступая на путь модернизации, Россия не имеет научно-разработанной согласованной по целям, срокам и ресурсам панорамы будущего и, естественно, «дорожной карты», ведущей не только к дальней, но и к среднесрочной перспективе. Принимаемые отдельные решения не создают впечатления комплексного подхода к инновационным проектам, а порой вызывают недоумение. Всем понятно особое значение для нашей страны транспортной проблемы, но мы десятилетиями тормозим освоение БАМ'a вместе с тем с каким-то ажиотажем строим параллельно существующей железной дороге скоростную магистраль Москва-С.Петербург, скорее для VIP-индивидов. Мы не можем даже в Москве модернизировать ЖКХ, но строим олимпийский комплекс в Сочи. Комплексный проект инновационного развития страны позволил бы не только устранить подобные парадоксы, но и найти самые экономные, оптимальные решения общероссийского масштаба.

В тезисах своего доклада, опубликованных в факультетском сборнике материалов прошедшей в апреле научной конференции, я поставил вопрос о непригодности неолиберальной идеологии, особенно монетарного толка, и соответствующей модели рыночной экономики для вывода России из «тупика», в который и завела российскую экономику названная чикагская доктрина, для реализации курса её модернизации. Давно обозначились объективные тенденции и назревшие возможности в общих рамках перехода России к рыночной системе её перевода на путь, ведущий к социально-ориентированной экономике. Для противников социализма нужно специально подчеркнуть, что это - ещё не социалистическая модель, основанная на общественной собственности на средства производства. Речь идёт о рыночно-капиталистической системе, но на высшей ступени давно идущего процесса «социализации», возможной при капитализме, или, как иногда говорят, о «социализированном капитализме». Не лишне заметить, что даже такой ортодоксальный марксист, как порвавший с социал-демократией В.И.Ленин неоднократно отмечал это явление высшей стадии капитализма. В статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной накануне Октябрьской революции в сентябре 1917 года [5], Ленин предложил Временному правительству и поддерживающим его партиям «революционной демократии» ряд радикальных мер, направленных на предотвращение полной хозяйственной разрухи и голода в стране.

Основной и главной мерой он назвал «контроль, надзор, учёт, регулирование со стороны государства, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и распределении продуктов, сбережение народных сил, устранение всякой лишней траты сил, экономия их». Чтобы эту меру осуществить, необходимо объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков, крупнейших синдикатов, вместе с тем принудительное объединение остальных промышленников, торговцев, других «хозяев», а также населения в потребительские общества, отмена коммерческой тайны. Но Ленин отвёл критику этих мер как уже якобы социалистических, назвав их «шагами к социализму» в рамках существующего буржуазного строя. На современном языке это и есть «социализация при капитализме». Примеры таких «шагов», не отказываясь от капитализма, даёт ряд современных европейских, особенно скандинавских, стран, лучше всех устоявших перед последним кризисным валом. В поддержку этого опыта опубликован в последнее время ряд серьёзных работ известных авторов. Обращает на себя внимание, например, статья главного научного сотрудника института системного анализа РАН В.Лексина в Российском экономическом журнале, №7-8, 2009, «Россия до, во время и после глобального кризиса» [4]. Крупный польский экономист директор Исследовательского центра трансформации, интеграции и глобализации в Варшаве Г. Колодко в «Вопросах экономики», №4, 2010, выступил со статьёй «Неолиберализм и мировой экономический кризис», в которой прямо возлагает вину за последний кризис на неолиберальную идеологию и политику и призывает сдать эту идеологию на «свалку истории», «ибо там её место», и поддерживает скандинавский опыт [3]. Эта статья фактически противопоставлена недавно опубликованному и разосланному по различным организациям докладу Института социального развития «Россия ХХI века: образ желаемого завтра» [2].

Можно констатировать, что сегодня в центре идеологической, теоретической и политической полемики по вопросу о путях дальнейшего развития России являются два аспекта, выражающих два разных типа социально-производственных отношений, или типовые формационного характера модели модернизации экономики. В рамках капиталистической модернизации центральным становится вопрос о выборе между неолиберальной моделью и моделью социально-ориентированной рыночной экономики как двух её видовых моделей. Социалистическая модернизация есть альтернатива капиталистической модернизации вообще: она означала бы возрождение общенародной собственности не только на природные ресурсы, но и на все основные средства производства, формирование обновлённой плановой системы ведения народного хозяйства с использованием рыночных, товарно-денежных отношений, ориентируемых при посредстве управленческих институтов и юридических законов на обеспечение инновационного развития производительных сил, рост благосостояния народа, всестороннее развитие личности каждого члена общества.

3. Связь модернизации российской экономики с реализацией национальных проектов

Известно, что выдвинутые в сентябре 2005 года главой государства четыре «приоритетных национальных проекта» были призваны, по замыслу, обеспечить в 1-3 года прорывы в сферах образования, здравоохранения, в обеспечении населения доступным жильём, а также в развитии аграрно-промышленного комплекса страны. Их прокламированная цель - «повысить качество жизни», а для этого нужны «инвестиции в человека» (т.е. в «человеческий капитал»).

Поскольку в научных журналах и в СМИ встречались разные оценки четырёх (а теперь, можно сказать, пяти, дополняя демографической проблемой) «национальных проектов» в довольно широком диапазоне - от резко отрицательных суждений до самого настоящего «пиара», есть все основания различать, не смешивать две стороны дела. Актуальность этих проектов вряд ли вызывает сомнения. Это вытекает из оценки, характеристики сегодняшнего реального положения дел в этих сферах. Другой вопрос - насколько эффективны намечаемые меры, достаточны ли выделяемые ресурсы, способны ли намеченные мероприятия устранить причины, вызвавшие крайнее неблагополучие в указанных областях и т.д. Теперь в связи курсом на модернизацию экономики и других сторон жизни российского общества актуален вопрос о месте национальных проектов в этом курсе. В последнем Бюджетном послании президента (май 2010 г.) не без оснований сформулированы два на сей счёт положения. Первое указывает на то, что национальные проекты только усилили необходимость модернизации. Действительно, в ходе реализации все проекты оставили немало нерешённых проблем и выявили новые проблемы, решение которых требует глубокой модернизации на основе инновационных открытий и внедрений в объекты, охватываемые четырьмя (пятью) проектами. Второе положение из Бюджетного послания прямо ориентирует на продолжение их реализации [19]. Следовательно, основные направления модернизации производительных сил и экономических отношений должны, по идее, проложить себе дорогу на полях всех национальных проектов. В этой связи ниже предлагаются фрагменты докладов и заключений по итогам обсуждения национальных проектов проблемной группой кафедры политической экономии «Воспроизводство национальный экономический рост» совместно с кафедрами аграрной экономики, экономики социальной сферы и народонаселения экономического факультета МГУ, а также с Всероссийским центром изучения уровня жизни (ВЦУЖ) [1].

3.1 Проблемы АПК. Что касается положения дел в аграрном секторе страны, то даже лидеры «перестройки» и «постперестройки» признают громадный спад сельского хозяйства, тупик в фермерском развитии, архаизацию сельского быта. Но не только поэтому проблемная группа признала приоритет именно аграрного «национального проекта», хотя в президентском перечне он стоит на четвёртом месте. По-нашему мнению, аграрная тема объективно выдвигается в число фундаментальных, базисных по отношению ко всем другим, хотя между ними имеется взаимосвязь и взаимодействие. Аграрная экономика, аграрно-промышленный комплекс, да и село в принципе представляют в этой «четвёрке» материальное производство, причём его первичную стадию, непосредственно связывающую его и всё общество в целом с природой, землёй. Но именно здесь исходная основа и здоровья населения, и расцвета образования, и решения жилищного вопроса, и в конце - концов роста народонаселения, качества и продолжительности жизни, и расширения поля для занятости через освоение новых территорий, рекреационного развития сельской местности и т.п. Мы не должны забывать даже в эпоху наметившихся «постиндустриальных» тенденций великий завет В.Петти: «Труд - отец богатства, земля - его мать»! Кроме того, история экономики России в значительной мере связана с развитием сельского хозяйства и судьбами занятого в нём крестьянского населения, широко применявшего коллективные формы обработки земли и знакомого с общинным образом жизни. Сегодня для России очень острой стала проблема продовольственной безопасности. И это - ключевой вопрос вообще её экономической безопасности, что на языке теории означает не что иное, как полное обеспечение собственного национального простого и расширенного воспроизводства.

Как известно, до 1991 года народное хозяйство СССР, хотя и понижало темпы развития, всё же не утрачивало положительного среднегодового темпа роста ни по валовому национальному продукту, ни по валовому (совокупному) общественному продукту, ни по национальному доходу. Только 1990 год дал спад производства по всем этим показателям, а также по сельскому хозяйству - на 2,9 % по сравнению с 1989 годом. С этим годом связано начало трансформационного кризиса, ударившего и по сельскому хозяйству. Если в последнюю пятилетку среднегодовой темп роста российского сельскохозяйственного производства составил 2,2%, то в 1991-1995 гг. он упал до минус 7,7%. Отрицательный темп роста характеризует его динамику и в следующем пятилетии: -1,3%, что свидетельствовало о дальнейшем углублении экономического кризиса. Только в 2001- 2004 гг темпы получили положительное значение: +3,4%, а в 2004г. + 3,1% (Российский статистический ежегодник. 2005. С. 35). Поэтому физический объем продукции российского сельского хозяйства до сих пор не достиг уровня 1990 г.: около 75% в 2005 г. Дальнейшая динамика в некоторой мере приближала его к этому уровню: в 2006г. на 3,6%, в 2007г. - на 3,3%, к январю 2008 г. по сравнению с январём 2007 г., т.е. за весь 2007 г., продукция сельского хозяйства увеличилась на 4,3%, а за 2008г. на 2,6% [20]. Даже в кризисном 2009г., когда промышленность обрушилась на десять процентов, сельское хозяйство дало небольшой прирост. Но в 2010 году эти приросты продукции были съедены почти на 10% [12]. Однако главная потеря сельского хозяйства - в вещественной части его производительных сил, в разрушении основных фондов. В то время как коэффициент их выбытия оставался все эти годы вплоть до 2004 года на уровне 3,3- 3,1%%, коэффициент их обновления упал с 7% в 1990 г. до 0,8 % в 2004 г. К началу 2008г. степень износа основных фондов коммерческих организаций в сельском хозяйстве, охоте и лесном хозяйстве составила почти 36%., износа сооружений почти 54% - выше, чем в среднем по экономике, в т.ч. полностью изношенных сооружений и транспортных средств. В некоммерческих же организациях общая степень износа основных фондов - выше средней по всем видам основных фондов [20]. Сельское хозяйство потеряло половину российского продовольственного рынка, уступив его импортным товарам. Говоря о причине спада промышленного производства либерал-реформаторы указывают на невостребованность в новых условиях продукции ВПК и ряда других производств, но в сельском хозяйстве нет ВПК и не было продукции, не нужной российскому потребителю. Главная причина такой катастрофы - в ломке прежних социально-производственных, экономических отношений в стране, в т.ч. в АПК и на селе, в частности и особенности. Приватизация государственной и кооперативной собственности в сельском хозяйстве привела к раздроблению и ликвидации многих крупных предприятий - совхозов и колхозов, агропромышленных объединений, мощнейших животноводческих комплексов, а вместе с ними рухнула и сельская «социалка». Стала складываться мелкая частнохозяйственная агроструктура «личных подворий», «крестьянских хозяйств».

Заключение можно резюмировать в следующих тезисах, акцентирующих определённые аспекты модернизации АПК.

а/ Хотя удельный вес сельского хозяйства в российском ВВП за последние семнадцать лет сократился в три раза и составляет всего 5,5% (что, по нашему мнению, не является естественным результатом ни индустриализации, ни «постиндустриализации» экономики), роль сельского хозяйства в воспроизводственном процессе страны неизмеримо выше как с экономической, так и социальной точки зрения. Проектируемая на экономическом факультете (кафедра политической экономии) модель российской экономической системы должна непременно включать аграрный компонент, разработанный, по возможности, с участием кафедры аграрной экономики.

б/ Исходя из профиля и реальных возможностей кафедры политической экономии, «ядро» аграрного компонента её модели российской экономики могла бы составить прогнозируемая структура аграрных производственных, экономических отношений, включая формы собственности на средства производства и продукцию, распределительные отношения, формы хозяйствования, роль государства в регулировании и оказании поддержки сельскохозяйственного производства и т.д. Именно в этой стороне «национального проекта» находится ключ к формированию новой экономической системы. Одно из центральных мест могла бы составить теория земельной ренты и в целом ренты на природные ресурсы, учитывая богатейший опыт её разработки в мировой и отечественной, в т.ч. советской, экономической науке. В этой связи необходимо выработать определённую позицию, сопровождаемую серьёзной аргументацией, в отношении собственности на землю и природные ресурсы. Сильной составляющей в национальной традиции России было, как известно, непризнание частной собственности на землю («земля ничья, божья»), которая допущена конституцией РФ 1993 года. Известно также, что теоретически доказаны (да и в практике ряда стран это осуществляется) возможность и полезность национализации земли в условиях рыночно-капиталистического хозяйства, приводящей к уничтожению абсолютной ренты и передаче государству дифференциальной ренты. В мире имеется богатый опыт использования нефтяной ренты в общенациональных интересах.

в/ Особо стоит вопрос об использовании кооперации сельхозпроизводителей. Только идеологией «делай всё наоборот» можно объяснить разрушение, по сути, в ходе российских реформ в 90-х годах кооперативной формы хозяйствования, давно известной и сегодня широко используемой в мировой практике. Кооперирование крестьян не противоречит условиям рыночной экономики. Сегодня в России объективная необходимость возрождает постановку вопроса о торговой кооперации для организации сбыта продукции мелких крестьянских хозяйств на городских рынках. Как и в начале 20-х годов в России, речь может идти о различных формах кооперации - от простейших до производственного типа.

г/ В прогнозируемой модели российской экономики можно не исключить и некоторую (по возможности) разработку организации системы так называемого агробизнеса, используя опыт развитых стран, где создана система не только обеспечения гарантированного сбыта продукции сельхозпроизводителей по заранее оговоренным ценам, но и организация снабжения их техникой и удобрениями, предоставления ежегодных агрономических и экономических рекомендаций по производству и т.д. Такой опыт нужно всемерно пропагандировать, а его использование (программу) включить в государственный аграрный «национальный проект».

д/ Задача отражения аграрной проблематики вообще, российской в т.ч. и в особенности, стоит не только перед научно-исследовательскими проектами, но и перед учебниками по экономической теории, политической экономии. Следует отметить, что если в «Экономикс» С.Фишера и др. аграрная тема вообще отсутствует, то в «Экономикс» К.Макконнелла и С.Брю она рассматривается в двух местах (11-е издание): 1/ «Что такое земельная рента?» в гл.31 «Ценообразование и использование ресурсов: рента, ссудный процент, прибыль» и 2/ в гл.35 «Сельское хозяйство: фермерская проблема». В последней даётся разбор конкретной ситуации в сельскохозяйственном секторе США с заходом в историю вопроса, анализируется «фермерская проблема», а также государственная политика в отношении сельского хозяйства с явным присутствием национального фактора.

К сожалению, в российских учебниках по экономической теории, микро и макроэкономике отсутствует подобный анализ, как нет его в учебниках ни по переходной экономике, ни по национальной экономике. Думается, что во вновь разрабатываемых кафедральных курсах эта «традиция», отражающая общую ситуацию в России последних двадцати лет, должна быть преодолена. Выпуском в 2010 г. учебного пособия «Общая экономическая теория» кафедра политической экономии экономического факультета МГУ сделала первый шаг в этом направлении [1].

3.2. Перспективы российского образования. Проект «Образование» - наиболее близкий нам, сотрудникам Московского университета, по роду нашей профессиональной деятельности. В сфере высшего профессионального образования идёт реформа, ломающая, не всегда, по нашему мнению, на серьёзных основаниях, его прежнюю систему, приспосабливая её к Болонским образцам, вводится ЕГЭ (единый государственный экзамен для выпускников средней школы), двухуровневая система в высшей школе «бакалавр - магистр», платность среднего и высшего образования и т.д. Известна вместе с тем негативная позиция ректоров ряда ведущих вузов страны, крупных учёных, профессоров, политических деятелей по отношению к ряду положений нововведений. Уставом Московского университета, принятым за основу Советом Советов МГУ 19.03.07 и утверждённым правительством РФ 28.03.08, был допущен третий уровень 5-летнего обучения «специалитет» (п.70). В связи с новым статусом Московского и Санкт-Петербургского университетов в устав МГУ внесён ряд поправок и дополнений, которые поддержаны Советом Советов университета 27 сентября 2010 года, расширяющих поле самостоятельной деятельности университета в области образования и усиливающих её научно-исследовательский аспект. Устав в последней редакции подлежит утверждению правительством РФ. Фактически и прежние уставы МГУ ориентировали обучение на связь образовательного процесса с собственной научно-исследовательской работой МГУ, которая наряду с образовательной деятельностью должна, по сути, финансироваться из федерального бюджета. Причём имеются в виду научная работа не только преподавательского состава, который не должен заниматься лишь переложением кем-то добытых знаний, но и штатный научный персонал, в т.ч. работающий на кафедрах, а также штатные научно-исследовательские подразделения - институты и лаборатории. Только на этом пути синтеза образования и науки может быть обеспечены фундаментальность подготовки специалиста с университетским образованием и университетский вклад в развитие той или иной науки, в инновационный процесс вообще. В связи с этим нельзя не заметить в последней редакции Устава и принципиально важного изменения в определении статуса МГУ по характеру и целям деятельности. В прежних и ныне действующем уставе (2008 г.) Московский государственный университет характеризуется как «учебно-научный комплекс». В последней, сентябрьской редакции иначе - как «уникальный научно-образовательный» комплекс. Такая формула определена Федеральным законом Российской Федерации от 10 ноября 2009г. №259-ФЗ «О московском государственном университете имени М.В.Ломоносова и Санкт-Петербургском государственном университете». И хотя, как известно, от перестановки мест слагаемых сумма не изменяется, в данном случае перед нами, думается, не математическое действие и не филологическое упражнение. Как отмечено в начале статьи, ведь не искусство преподавания, не мастерство пересказа чьих-то результатов исследований и даже не экспертиза чьих-то разработок, а получение новых знаний в соответствующей области, имеющих значение не только и не столько в учебном процессе, является общепризнанным в мире рейтинговым критерием достижений того или иного университета. Усиление исследовательского акцента в деятельности российских университетов и даже введение статуса «научно-исследовательского университета» для группы продвинутых в этом отношении вузов страны является назревшей мерой активного привлечения университетского научного потенциала к решению проблем модернизации страны и отвечает мировому опыту организации научных исследований, примеру деятельности и роли зарубежных университетов в достижении новейших результатов.

В предлагаемом фрагменте мы не можем, конечно, рассматривать весь веер вопросов, связанных с национальным проектом, с конкретными направлениями реализации выделенных государством ограниченных пока финансовых ресурсов и тем более с организацией, методикой проведения учебной работы по тем или иным дисциплинам. Нас сегодня интересует, скорее, философская и общетеоретическая сторона национального проекта, на которую ориентируют два взаимосвязанных аспекта: социально-экономические и воспроизводственные проблемы образования как отрасли народного хозяйства и вида экономической деятельности.

Среди социально-экономических проблем, характеризующих образование как часть социальной сферы: доля расходов ВВП и в консолидированном государственном бюджете - федеральном и в субъектах федерации - на образование, проблема платности и бесплатности образования, роль государства в обеспечении и регулировании сферы образования, государственные и частные образовательные сектора и др. Что означает «воспроизводственная тематика»? Прежде всего то, что сфера образования нуждается в продуктах, формирующих её материально-техническую базу: не только здания, спортивные сооружения и инвентарь, лаборатории с их оборудованием, но и компьютеры, телекоммуникационная связь, а они, как известно, предметно не создаются в самой этой сфере. Необходимы, далее, предметы потребления для работников сферы образования и повышения уровня их жизни в материальном смысле. Значит, немалая часть материального производства работает, должна работать непосредственно на сферу образования, и общество (государство, рынок) так или иначе должно финансировать этот сегмент общественно-полезной деятельности. Услуги самого образования (его «продукт») не получают непосредственного выражения в вещественном продукте: они реализуются в квалификации, в способности к труду будущего работника, специалиста. А.Смит называл затраты на его подготовку «основным капиталом» (по К.Марксу, это «переменный капитал»). Возникает вопрос: откуда берутся накопления для расширения и качественного развития сферы образования? Создаётся ли в ней реальный ВВП? Часть ВВП? Какая часть? То, что в расходной структуре ВВП есть расходы на образование (доля ВВП), это ясно. Но имеется ли его реальный вклад в доходную часть ВВП, в ВНД (валовой национальный доход)? При этом следует иметь в виду, что под ростом «реального ВВП» статистика по системе национальных счетов подразумевает его измерение, очищенное от влияния инфляционного фактора. В данном же случае ставится вопрос о «физическом» наполнении ВВП. Это - товары в виде вещей и услуги в виде деятельности, не имеющей вещественного воплощения. В соответствии с методологией А.Смита и К Маркса в «валовой общественный продукт» услуги (за исключением услуг, связанных с продолжением материального производства в сфере обращения) не включаются, труд в этой сфере, хотя и создаёт особую (невещественную) потребительную стоимость, не создаёт новой стоимости («овеществлённый труд») и по этому критерию не является «производительным трудом». В ВВП (по Системе национальных счетов) услуга измеряется её ценой, поскольку она платная, или оценивается каким-то другим, косвенным способом, если она бесплатная. Следовательно, ВВП, если говорить о его однородной мере, категория исключительно денежная, ценовая, отражающая поток денег, идущих на рынке «навстречу» потоку оценённых товаров и услуг, движущихся из материального производства и сферы услуг, в т.ч. из сферы образования. Получается так, что весь труд, создающий товары и любые услуги, является, по неоклассическому критерию и логике формирования ВВП, трудом «производительным», и тогда снимается (по данным, рыночным, разумеется, мотивам) сама постановка вопроса не только о «производительном и непроизводительном» труде, но и об «общественно-полезном» труде, поскольку в рыночной экономике всякий труд оплачивается. Ограничение может быть только на счёт некоторых явно перераспределенческих по характеру финансово-кредитных операций и по социально-моральным соображениям, подкреплённым юридически («запрещённая деятельность»).

Однако в западной и советской литературе многими теоретиками сфера услуг давно уже дифференцируется и в той её части, которую можно отнести к «непроизводственной» сфере, лежащей за пределами материального производства. Из неё выделяется, как известно, та группа отраслей, которая теперь обычно называется социальной сферой в собственном, узком смысле слова: здравоохранение, образование, наука, культура. Можно уточнить состав этой сферы. Но вероятно то, что и услуга как особая потребительная стоимость вообще объективно разделяется на услуги указанной группы /а/, услуги развлекательного характера, культовые /б/, услуги, нарушающие нравственные принципы общества, противозаконной деятельности, вредные с медицинской точки зрения /в/. Соответственно можно было бы говорить о «производительном труде особого рода», создающем услуги «а», в т.ч. о труде работников образовательной сферы, и «непроизводительном труде», предлагающем услуги /в/. Промежуточное положение занимают услуги /б/. Однако и «непроизводительный труд» в условиях всеобщерыночных отношений объективно приобретает социальную форму « производительного» труда, если он приносит прибыль предпринимателю. В этом случае можно говорить о превращённой форме производительного труда, адекватной внешней сфере рыночной экономики. Все эти разграничения требуют своего учёта при решении воспроизводственных проблем: процессов и источников возмещения, накопления и потребления в единстве натурально-вещественной и стоимостной сторон применительно к образовательной сфере. Они требуются для разработки эффективных целевых федеральных и региональных программ её среднесрочного и долгосрочного развития на основе инновационного производства материально-технических средств, подготовки кадров и оптимального распределения финансовых ресурсов.

Возникает вопрос о месте экономики образования в социальном рыночном хозяйстве, о роли социального государства в регулировании сферы образования, всего образовательного процесса. Не все современные развитые страны применяют официально понятие «социального государства» при характеристике своих политических систем. В российской практике оно используется пока формально. Поскольку концепции «социального рыночного хозяйства» и «социального государства» (как взаимоадекватных феноменов базисного и надстроечного порядка) - западного происхождения, естественно обратиться к опыту других стран и его теоретическим обоснованиям. А опыт этот далеко не однозначный. Существенно различаются рыночные модели США и стран Европы, а ещё более - разные модели европейских стран. Особенно «социализированы» в этом отношении скандинавские страны (весьма показателен шведский пример с бесплатным образованием на всех его уровнях и с другими социальными благами, с которыми постепенно, к сожалению, расстается Россия, утрачивая действительно высокие достижения советского социализма) и Финляндия. Практика этих стран, полагаю, ближе всего к национально-историческим традициям в организации образования - не только в СССР, но и в старой России. На этом поле в российской национальной модели образования, как и вообще в её модели социально-экономического развития, должен бы, думается, работать методологический принцип сочетания «общего, особенного и единичного».

Целью всех 4-х российских национальных проектов, в т.ч. образовательного, объявлено достижение нового качества и подъёма уровня жизни населения, а это - ингредиенты мирового интегрального показателя «человеческого развития». Но этого нельзя достичь без крупных образовательных инвестиций, новое же качество образования предполагает инновационный характер этих инвестиций. Нужны инвестиции и на прежней техно-технологической основе, без которых экстенсивное расширение университетов, в т.ч. и МГУ, путём увеличения численности обучающихся на прежних площадях ведёт к ухудшению условий и эффективности самого образовательного процесса. Словом, проблемы взаимодействия динамики и статики в развитии образовательной отрасли, соотношения экстенсивных и интенсивных форм развития образования, инновационных и с повышающейся эффективностью факторов его простого и расширенного воспроизводства требуют теоретического прояснения. К сожалению, такого рода анализ выпадает из области предметных интересов неоклассики - и экономикс и отдельных работ, основанных на тех же принципах. Особая сторона анализа, которую следовало бы развернуть, - вклад образования разных видов и уровней в рост «человеческого капитала», а через него в повышение производительности труда, эффективности материального производства в целом и всей сферы услуг - других её отраслей (здравоохранения, культуры и т.д.). Всё это указывает на необходимость усиления роли государства в социальной ориентации экономики, а значит и всё более превращение его самого в социальное государство.