Институциональный подход в экономической теории начал формироваться с работ Т. Веблена (1898 г., статья «Почему экономика не эволюционная наука?»). Т. Веблен, отвергнув представление о человеке как атомарном субъекте экономической деятельности, предложил новое понятие «институт» как «устойчивой привычке мышления, присущей большой общности людей». Институты эволюционизируют, развиваются, усложняются. При этом происходит отбор наиболее устойчивых форм. Рынок как институт экономической деятельности также эволюционизирует, принимая устойчивость в зависимости от адекватности рыночной среды уровню развития производительных сил общества.

Дж. Коммонс для описания операций обмена между субъектами рыночных отношений предложил использовать понятие трансакции (1932 год). Трансакции он понимал как «передачу правового контроля от одного лица другому в операциях рыночного обмена». Трансакции, характеризуя институциональные отношения, могу изменяться, трансформироваться, исчезать, появляться вновь…

Р. Коуз, отталкиваясь от понятия трансакции, ввел понятие трансакционные издержки (1937 г.) для оценки стоимости затрат на трансакционные операции. Вначале трансакционные издержки не воспринимались как существенный фактор рыночных отношений, но уже в 50^ые годы многие последователи вынуждены были обратить внимание на этот вид затрат и были поражены тем фактом, что их доля в общих затратах на функционирование современных рынков достигает больших величин. В XX веке они увеличились с 10 до 40…50%, а на отдельных предприятиях они превышают 50% общих затрат. В 1950 году Алчияном была выдвинута эволюционно-институциональная гипотеза, суть которой состояла в том, что всепроникающая конкуренция должна устранять слабые институты и обеспечивать выживание сильных институтов. Рынки совершенной конкуренции в то время казались наиболее сильной формой институтов.

В 1960 году Д. Норт, О. Уильмсон, Г. Демсец и ряд других исследователей, составивших впоследствии школу новых институционалистов (неоинституционалистов), стали объяснять эволюцию институтов действием не экзогенных (внешних), а эндогенных (внутренних) факторов. Они показали, что рынки как институты эволюционизируют под действием инноваций. Именно инновации были объявлены первой силой, определяющей изменения в обществе. В экономических системах и в том числе на рынках всех уровней и масштабов роль флуктуаций, на базе которых зарождаются новые институциональные формы и институциональные отношения, выполняют политологические, правовые, общественные (профсоюзные, инвестиционные и т.д.) трансформации. Например, в короткие исторические сроки страховые и венчурные фонды превратились в важнейший фактор развития рынков инвестиций.

Факторы, опционы, копирайты (авторские права…), интернет-технологии маркетинга, заказы, платежей и т.д. коренным образом изменили рыночные технологии и институциональные отношения в рыночной и внерыночной средах. Быстро растущий рынок информационных технологий (свыше 3 трл $ в 2005 г.) меняет институциональные отношения на рынках разного уровня. И уже информация не поддается описанию классическими терминами «собственность», «спрос», «предложение». Более 1 трл $ составил объем сделок типа «слияния», «поглощения» в 2005 году. Трансакции нельзя описать терминами классической экономики. Еще в XVIII веке Джеферсон отметил: «Если природа создала что-то менее пригодное для частной собственности, чем все остальное, так это акт мыслительной силы под названием «идея», которой человек может обладать исключительно лишь до тех пор, пока он приберегает ее для себя; но в тот самый момент, когда она оглашена, она вторгается в обладание каждого». Становится все более отчетливо ясным, что информация - важнейший продукт интеллектуальной деятельности - не может быть собственностью.

Рынки, хотя и обладают некоторым самоподобием, но институционально могут обличаться в самых широких пределах. Например, золото, добытое тысячи лет назад, имеет возрастающую стоимость и цену на рынке драгоценностей. Рынок золота консервативен, устойчив, всегда активен. Совсем не так на рынке тюльпанов. Тюльпаны января не стоят ничего уже в феврале. Еще сложнее с рынком электроэнергии. Стоимость 1 квт. часа электроэнергии в разных уголках одной и той же страны (например, в России) может отличаться в сотни раз. Электроэнергия может быть товаром и иметь конкретную цену только в пределах конкретной системы (сети). Это «мгновенный» товар, который не может «консервироваться», «откладываться», «припасаться».

В классических экономических теориях заложено равновесие «спроса» и «предложения» на базе равновесной цены, и это отвечает принципу рациональности, лежащей в основе концепции «экономического человека». Рациональность предполагает полноту информации, равноправие участников рыночной сделки по отношению к источникам информации. Но Г. Саймон в своей теории неполной рациональности убедительно показал, что в реальной экономике это не достижимо. Покупатели обладают информацией, отличной от информации продавцов и не знают их замыслов. Ни один субъект рынка не сможет адекватно обработать всю совокупность экономической, политической и другой конъюнктурной информации глобального, национального, отраслевого и регионального уровня, а тем более в их иерархической и пространственно-временной динамике.

Асимметрия информации, несмотря на возрастающую роль технических средств и сетевых структур, разрушает миф о «равновесии» в экономических системах. Равновесие может рассматриваться только как теоретическая возможность, как вероятный аттрактор, как виртуальная категория. Не более того. Любые конструкции, в том числе экономические догмы, построенные на виртуальных элементах, не могут быть долгоживущими и продуктивными категориями.

Институциональный анализ современных рынков работает на гипотезу синергетического рынка. Множество эволюционизирующих рынков, множество эволюционизирующих институционных форм и институциональных отношений в сочетании с изменяющейся внешней средой (сокращающиеся ресурсы Земли, изменяющаяся экология, климат, природные катастрофы, увеличивающаяся численность населения Земли и другие факторы ограничительного характера), прогрессирующими технологиями и знаниями создают суперсинергетическую систему, в которой как в «перегретом бульоне» возникают флуктуации, зародышевые центры, кластеры, сиботаксисы, новые фазы, структуры, экономические субстанции, о которых уже невозможно говорить в терминах классической теории как о равновесных, линейных, обратимых, изолированных системах без фазовых, структурных и качественных переходов. Рынки не являются исключением.

Трансакции - это плата за сложность, эволюционность, эффективность, неопределенность рынков. Это стоимость функционирования рынков в конкретных пространственно-временных координатах. Уместен ли вопрос: сколько стоит функционирование того или иного рынка? Вполне уместен. Хотя точного ответа, как считает нобелевский лауреат неоинституционалист Д. Норт, дать невозможно. Если в ВВП США 40…45%составляют трансакционные издержки, а это более 4 трл $, то в соответствии с институциональным подходом, можно утверждать, что функционирование рынков США в 2005 году обошлось в сумму свыше 4 трл $. И эти издержки входят в стоимость американских товаров? Конечно. Тогда, что такое рыночная стоимость? Трансакционные издержки, которые в нее входят, нельзя отнести ни к трудовым затратам, ни к интеллектуальной собственности. Их нельзя выделить в бухгалтерских балансах как ярко выраженные затраты, поддающиеся учету, прогнозированию и планированию. Это некий фантом, призрак, виртуальный молох, разрастающийся до гомерических размеров и пожирающий систему под названием «рынок». Рынок породил трансакции - своего могильщика? Подобно тому, как средневековая аристократия породила буржуазию (третье сословие), а буржуазия, окрепнув, «закопала» аристократию в ходе английской (XVII век), затем французской (XVIII век) революций, так и трансакции выступают в роли могильщика рынка. Подробно тому как буржуазия породила пролетариат, который атаковал ее уже в XIX веке (европейские революции 1848 г., «парижская коммуна»), трансакции атаковали рынки ХХI века.

Сегодня рынок как институт атакован своим порождением - трансакционными издержками. Чем совершеннее рынок (а рынки США, видимо, были наиболее могущественными и совершенными в XX), тем мощнее атака трансакций.

Рынок не может функционировать без трансакций. Трансакционные издержки превращают рынок в огромный мыльный пузырь, всегда готовый «лопнуть». Вопрос только в том, как «схлопнется» рынок - взрывом проколотого извне шарика или под действием «передутого» изнутри воздуха? Возможно и медленное «испускание духа», если окажется «утечка» через какую - либо «неплотность». «Неплотность» может быть создана сознательно («рефлексивно» по Д. Соросу) или стихийно под действием мирового финансового кризиса, самоорганизационно, случайно…

Как считает К. Попер К. Поппер. «Открытое общество и его враги». «никто не имеет доступа к высшей истине». Скорее всего он в этом прав. Но стремится к познанию высшей истины нужно. Изучать потенциального могильщика рынка - трансакции и трансакционные издержки - практическая необходимость, а не чисто теоретический изыск.

Классическая (неоклассическая) теория рынка строится на механистических представлениях Ньютоновской физики, на фетишизации равновесия как внешнего императива Природы. Современная наука, отдавая должное Ньютоновской физике, не признает равновесие мировым императивом Природы. Неэвклидовые пространства (Римана, Лобачевского…), относительность времени и пространства - времени, двойственность волновых и корпускулярных явлений, квантуемость всех природных субстанций, самоорганизационный процесс образования упорядоченных форм из хаоса (детерминированного хаоса), диссипация энтропии и т.д. расширили границы представлений о процессах в Природе и «взорвали» ньютоновскую картину мира.

Нелинейность, неравновесность, необратимость, креативность времени, двойственность, неопределенность, «коллективизм», спонтанность и рефлексивность, бифуркационность, автокатализ, автокорреляционность и т.д. процессов на рынках XXI века по мере осознания этих факторов вначале как флуктуаций, затем как инноваций и, наконец, как движущих сил развития рынков неизбежно приведут к преобладанию синергетического подхода к описанию и моделированию процессов на современных рынках.

90 годы XX века были годами перманентного мирового экономического кризиса - стагнация инновационной экономики Японии, кризисы и дефолты экономик Индонезии, Мексики, Аргентины, России… Многие экономисты и властелины мировых финансов восприняли события 90^ых годов как раскаты грома приближающейся грозы. Мировые институты общими усилиями смогли на какое-то время «уладить» проблемы мировых рынков. На смену ультралиберального кодекса глобальной экономики - «Вашингтонского консенсуса», -- пришел более реальный «Пост-Вашингтонский консенсус», повысивший роль государственных регуляторов рынков.

В Германии, Франции, Китае, скандинавских странах, некоторых республиках бывшего СССР реализуются хозяйственные системы, идентифицируемые как «социальное рыночное хозяйство». Это синтез рыночного и нерыночного (социального) хозяйств. В системах типа «социальное рыночное хозяйство» рынок уже не распространяется на большую сферу деятельности (культуру, образование, оборону, экологию…). В этих системах устанавливаются определенные рамки деятельности государства и рынка в экономике. При этом на государство возлагается ответственность за то, чтобы хаотические, спонтанные процессы в экономике (в том числе на национальных и наднациональных ранках) не «заходили слишком далеко» (уроки мирового кризиса 1929-1936г. не прошли даром).

В экономиках типа «социальное рыночное хозяйство» наряду с понятием «свободный рынок» статус государственного закона имеют понятия «социальная справедливость», «справедливый общественный порядок», «эффективная национальная экономика» и т.д. Государство решает задачи, связанные с созданием и поддержанием институциональных рамок «социального рыночного хозяйства», ограничивая монополизм, способствуя режиму справедливой конкуренции, корректируя институциональные формы и отношения по социальным критериям. Рынки в странах с «социальной рыночной экономикой» не могут быть отнесены к «свободным рынкам». Например, рынкам запрещены операции, наносящие вред экологии, обществу, государству, даже если они прибыльны для отдельного хозяйственного субъекта. Понятие «общественные блага» равноправно с понятием «свободный рынок». К числу социальных задач общества в странах с «социальной рыночной экономикой» относится охрана окружающей среды, охрана ресурсов в интересах будущих поколений, обеспечение установленного государством «социального пакета», равный доступ всех слоев населения к образованию, здравоохранению, культуре.

В странах с «социальной рыночной экономикой» общественный сектор включает в себя государственные и полугосударственные институты, систему социального страхования, систему хозяйственных (рыночных) ограничений, призванных компенсировать природные (климатические, ресурсные, геоэкономические…) особенностей национальных экономик, нейтрализовать вызовы и угрозы природных и хозяйственных катаклизмов и т.д.

Рыночные механизмы в различных странах существенно отличаются из-за отличий в государственном строе, общественной структуре наций, ценностных представлениях людей, их образе жизни… Это также подрывает универсальность рыночных механизмов.

С позиций позитивной экономической науки, изучающей экономические процессы в их системных взаимосвязях (отношениях), количественных и качественных трансформациях (изменениях, переходах), сложный, гетерархический, нелинейный, неравновесный характер экономических процессов в условиях ХХI века очевиден.

Реальная экономика демонстрирует циклы, кризисы, катастрофы, стагнации, депрессии, подъемы, прорывы, качественные переходы и другие явно не линейные процессы, которые затрагивают все хозяйствующие субъекты. Их невозможно игнорировать. Это вызывает потребность в новых парадигмах и подходах к описанию реальных экономических процессов, в том числе рынков.

«Отказы рынка», т.е. ситуации, в которых рынки «не срабатывают», либо срабатывают не эффективно, нарастают и проявляются на все большем экономическом пространстве.

«Отказы рынка» очевидны в таких сферах экономики, как предоставление общественных благ широким слоям населения. эффективность общественного производства; охрана окружающей среды; оборона; культура; образование; сельское хозяйство и т.д.

Для сферы общественных благ рынок не может рассматриваться вообще как механизм, совместимый с понятиями социальная справедливость. Реализованное в Германии, Франции и некоторых других странах право на бесплатное образование для всех граждан независимо от их имущественного состояния исключает рынок как реальный механизм выбора. Реализованное на Кубе, Белоруссии, странах Скандинавии и некоторых других странах право на бесплатное здравоохранение «откликаются» тем, что средняя продолжительность жизни на Кубе с 1960 г. к настоящему времени возросла с 40 до 80 лет. И это при сравнительно низком ВВП на душу населения! Нет рынка, но есть выдающийся результат.

Даже в том секторе экономики, в котором в древние времена зародился рынок, - сельском хозяйстве, вопрос о правомерности рыночных отношений в современных условиях обсуждается все интенсивнее. Во всех странах ЕС и США для сельскохозяйственных производителей правительствами (государствами) де-факто установлены такие нерыночные механизмы, как дотации и преференции, которые подрывают понятие «свободный рынок». Они больше подходят под нерыночное понятие -- защита отечественного товаропроизводителя.

Крестьянские союзы во многих странах вообще ставят вопрос об отказе от рыночных отношений в аграрном секторе экономики. И у них сильные доводы. В разных странах климатические условия, плодородие почв, сезонный характер сельскохозяйственного производства и т.д. не позволяют поставить производителей одних и тех же продуктов в равные условия на «свободном рынке». Производители оливок и мандарин из южных регионов Испании, Франции и Италии всегда будут иметь преимущества и природную ренту в сравнении с производителями этих товаров в Англии и скандинавских странах.

Природная рента, ярко антирыночно проявляющая себя в аграрном секторе, не менее вызывающе проявляет себя в топливно-энергетическом комплексе. Нынешнее относительное благополучие России построено на природной дешевизне российского газа. Обеспеченность таким благом, как жилье, также не может решаться в рамках рынка. Стоимость жилья на вечной мерзлоте не может сравниваться с его стоимостью в Кувейте или Дубае. Если эту проблему решать только рыночно и исключить понятие «социальное жилье», то это приведет к развитию трущоб, хижин и им подобных паллиативов, болезням, инфекциям и т.д.

Очевидный «отказ рынка» имеет место в сфере охраны окружающей среды. Экологические блага (чистый воздух, чистая вода) не могут быть привилегией только богатых. Это общественное благо, т.е. благо для всех. А не для избранных. И если чистый воздух уже продается в Японии, а чистая вода продается во многих странах мира, то это не значит, что торжествует рынок. Это вина и ответственность государственных институтов, призванных по определению обеспечить право на жизнь всем своим гражданам. Еще более очевиден «отказ рынка» в неиспользовании природных ресурсов. В краткосрочный перспективе присвоение и хищническая эксплуатация природных ресурсов дают прибыль для отдельных собственников (целевая функция рынка!), но в отдаленной перспективе оборачивается обворовыванием будущих поколений. Только потомки в далеком будущем поймут, что это было в ХХ веке, когда хищнически извлекались из недр нефть и газ и сжигались ради удобств поколения ХХ или ХХI.

Невосполнимые ресурсы являются одноразово используемыми богатствами и, использовав их один раз, отдельные собственники с помощью рыночного механизма лишают всех жителей Земли пользования ими в будущем. Это рыночно, но это не соответствует инстинкту продолжения рода, заложенного в живой природе.

Многочисленные институты возникают как рефлексия на историческую обреченность рынка. Такие институты, как ООН, ПРООН, ЮНЕСКО и т.д. призваны защитить будущее от вызовов и угроз, которые несет человечеству современная система хозяйствования. «Повестка на ХХI век», принятая в Рио-де-Жанейро главами государств и правительств в 1992 году, отвергает систему хозяйствования, ориентированную только на прибыль, если она несет угрозу устойчивому развитию и окружающей среде. То, что прибыль -- целевая функция рыночного механизма -- не может более быть императивом хозяйственной деятельности уже признана в ряде документов мирового уровня -- Пакте РИО (1974г), Декларации глав государств и правительств по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро (1992г.)

Постановка вопроса о синергетичности и институциональности рынка имеет особое значение для России. С переходом к рынку (1991г.) в России обозначилось четкая тенденция к депопуляции населения. За 1991-2005 гг. население России сократилось более чем на 10 млн. человек, а потенциальная потеря численности населения (отклонение от ранее действующего тренда) превышает 15 млн. человек. С 1994 года смертность в стране превышает рождаемость. Переход к рынку спровоцировал такие инстинкты и вызвал к жизни такие социальные явления, которые поставили вопрос о выживании русских и других народов, населяющих Россию.

Резко возросло число больных туберкулезом, гепатитом, сердечно-сосудистыми заболеваниями, сифилисом и другими заболеваниями, природа которых имеет ярко выраженные социальные корни. По уровню суицида Россия вышла на ведущее место в мире. Шок, перенесенный населением в 90-ые годы, когда происходил переход к институтам рынка и население теряло многие социальные завоевания (отсутствие безработицы, бесплатного здравоохранения, образования, социальная защищенность, справедливость), привел к потере уверенности в будущем и развитию страха перед будущим и повышению смертности населения. Учеными РАН была установлена прямолинейная корреляция между проникновением институтов и отношений рынка в отношения между людьми и смертностью населения России.

Более того, пятнадцать лет «торжества» рынка в России не привели к повышению эффективности экономики России в целом в сравнении с плановой. Ни в одной отрасли народного хозяйства России после пятнадцати лет рыночных преобразований не достигнут уровень эффективности, который был в 1990 году. Это относится, в том числе к таким «процветающим» отраслям, как нефте- и газодобыча, металлургия, электроэнергетика, железнодорожный транспорт, на которые работает мировая конъюнктура цен.

«Чистый опыт» российского рыночного хозяйствования ставит перед экономической теорией вопрос о правомерности утверждений об абсолютном преимуществе института рыночных отношений в сравнении с другими институтами и механизмами хозяйствования - планированием, кооперированием, программированием, координированием. В современной мировой экономике наилучших хозяйственных результатов добились страны со смешанной экономикой, совмещающей рыночные и плановые институты в оптимальных отношениях -- Китай, Малазия, Южная Корея, Белоруссия, Норвегия, Швеция.

Синергизм -- это самоорганизационный симбиоз всех возможных институтов коллективного, когерентного (согласованного) взаимодействия в больших гетерархических системах. Реальная экономика именно большая, сложная гетерархическая система. И поэтому синергизм в большей степени отвечает реалиям нашего мира.

Непротиворечивое совмещение институционализма, неоинстуционализма и синергетизма позволяет сформулировать институционально-синергетический подход к исследованию рынка.

Дуглас Норт, развивая теорию рынка с позиций институционализма и неоинституционализма, так сформулировал понятие «рынок -- это сложное и неоднозначное явление, представляющее собой структуру, охватывающую различные институты: законы, правила игры, определенные кодексы поведения, типы отношений и связей. Это набор правил, процедур соответствий моральных и этических норм поведения индивидуумов в интересах максимизации богатств» Нортон Дуглас. Институты, инстуциональные изменения и функционирование экономики. М.: «Начало», 1997 г..

В соответствии с институционально-синергетическим подходом рынок не является стационарной, застывшей, консервативной системой. Это непрерывно развивающийся институт обмена ценностей, при котором движущими силами выступают развивающиеся правовые, политические, экономические и другие институты, инновации, растущие потребности общества, технологии, ценности (предпочтения), знания (креативность). Развитие рынка подчиняется законам усложнения и упорядочения гэнтронийных систем. Механизмы рынка подчиняются законам увеличения разнообразия в сложных системах.

Рынок -- это историческая категория, которая возникла на определенном этапе развития человечества. Рынок претерпел качественные изменения в прошлом. Будет качественно меняться в будущем. Рынок -- это сложная синергетическая системы в настоящем. Еще более сложной (суперсложной) системой рынок будет в будущем.

Рынок не может быть фетишизирован и обожествлен.

Папа Иоанн Павел II в энциклике Centessimus Annus (1991г.) отмечал:

«Свободный рынок является эффективным инструментом для удовлетворения платежеспособного спроса, но при этом многочисленные фундаментальные потребности остаются неудовлетворенными… В современном обществе существует идолопоклонство перед рынком, который игнорирует существования благ, которые по своей природе не являются и не могут быть товарами… Сегодня многие люди, может быть большинство, не обладают средствами, которые позволили бы эффективно участвовать в системе производства, где труд занимает центральное положение… Прибыль не может быть основным критерием или конечной целью цивилизации, которая желает, чтобы ее считали гуманной».

Определяя понятие «рынок» в координатах реалий XXI века необходимо учитывать возрастающую роль социально-экономических отношений, на которые обращал внимание еще Н.Д.Кондратьев Кондратьев Н.Д. Основные проблемы экономической статики и динамики. М.:1991, с.340: «Рынок -- совокупность социально-экономических отношений по возмездному обмену ценностями между хозяйственными субъектами».

Рынок -- это не просто «институт, который сводит покупателей и продавцов отдельных товаров и услуг», как пишут в «Экономике» К.Р. Макконелл и С.П. Брю К.Р. Макконел, С.Л. Брю. Экономика: Принципы, проблемы и политика . В 2т.: Пер.с англ. -- М.: Республика, 1992. Это непрерывно меняющееся объективное явление реальной экономики, которое отражает суть технологических, управленческих, институциональных, экологических, менталитетных и т.д. изменений. В том числе в рынках отражается уровень наших знаний о природе форм и отношений явлений реального мира. В рынке отражаются изменения в сфере природных ресурсов, но точно также отражаются представления людей о справедливости, эквивалентности, эксплуатации, присвоении… Рынком нельзя оправдывать великое ограбление России, когда под личиной приватизации у общества были изъяты результаты труда нескольких поколений жителей великой страны и произвольно переданы кучке олигархов. Рынком нельзя оправдывать коррупцию, пронизывающую все российское общество. Рынком нельзя оправдывать жестокое отношение к слабым категориям населения (детям, инвалидам, пенсионерам…), которое имеет место в России. Рынок не отменяет гуманизм, духовность, кооперативность, взаимовыручку людей в процессе выживания и развития. Рынок как историческая категория не может доминировать над такими вечными категориями как счастье, справедливость, инстинкты сохранения жизни и развития человечества. Рынок всего лишь одна из категорий огромного, сложного, вечно изменяющегося Мира. Не более того. Рынок не может обожествляться. Рынок должен совершенствоваться под воздействием более Совершенного Человека.

4. Пределы рынка. Модель сиботаксиса

Реальная экономическая жизнь может осуществляться в режимах конкуренции, кооперации (синергетики) и сиботаксиса, когда временное партнерство, сотрудничество и кооперация распадаются и даже превращаются в конкуренцию и борьбу. Экономическая жизнь не сводима к категориям «спрос», «предложение», «равновесие спроса и предложения через равновесную цену» товара, как утрировано преподносится в большинстве учебников, ориентированных на теорию «свободного рынка». «Свободный рынок» можно встретить только в джунглях Амазонки, Полинезии, Африки…

В развитых странах рынок не поддается столь примитивному описанию.

В основе большинства экономических теорий лежит гипотеза «homo economicus» -- «человека экономического», -- поведение которого управляется эгоистическими устремлениями (self - interest) и который способен при этом принимать рациональные решения. Однако социальные, психологические, экономические исследования показывают, что реальное поведение людей расходится с моделью «homo economicus». В 2002 году Нобелевская премия в области экономики была присуждена Даниэлю Кагнману (Daniel Kahneman) «за интеграцию результатов психологических исследований в экономическую науку, прежде всего в области суждений и принятия решений в условиях неопределенности» и Верному Смиту (Vernon Smith) «за утверждение лабораторных экспериментов в качестве инструмента эмпирического анализа в экономике, в особенности при исследовании альтернативных рыночных механизмов». Эти исследователи показали неправомерность распространения модели «homo economicus» на широкие слои субъектов современного рынка. Экономические лабораторные исследования проводились двумя путями: когнитивные психологи проверяли обоснованность использования в экономической теории моделей принятия человеком экономических решений, а экономисты-экспериментаторы разрабатывали уменьшенные лабораторные модели рынков, бирж, аукционов и других рыночных механизмов в современных условиях.

Установлено, что человеческие решения основываются, как правило, не только на рациональных соображениях, но и на подсознательных актах таких, как эмоции, моральные, эпистемологические установки, разрозненные факты личного опыта, менталитет и т.д. В реальной жизни есть место альтруизму, чувству перспективы, кооперации, взаимовыручке, патриотизму, духовности и т.д. Д. Кагнман с сотрудниками поставили под сомнение принятый в модели «homo economicus» и всей экономической теории тезис о рациональном принятии решений в рыночной системе. Реальные экономические агенты при оценке неопределенной ситуации (существенный параметр современного рынка!) отклоняются от использования стандартной теории вероятности (по крайней мере от фетиша нормального закона распределения) и их решения часто идут вразрез с установившимся представлением о «максимизации ожидаемой пользы».

На основании полученных экспериментальных данных Кагнман в соавторстве с А.Тверским (Amos Tverski) в отличии от широко используемой классической «теории ожидаемой полезности» (expected -- utility theory) предложили «теорию перспективы» (prospect theory). Новая теория учитывает выявленные факты иррационального поведения. Данная теория способна более точно предсказывать экономическое поведение, включая такие аномальные для классической рыночной теории явления, как готовность населения включаться в дорогостоящие и долгосрочные программы, не дающие немедленных эффектов; программы, ориентированные на духовность, патриотизм, социальную справедливость, альтруизм, повышение культурного уровня населения и т.д.

Еще в 1971 году Роберт Тривере (Robert Trivers) выдвинул теорию «homo reciprocans» -- модель человека кооперативного (социального). Модель «homo reciprocans» отличается от модели «homo economicus» тем, что ставит кооперативность, согласованность, синергетизм над частными экономическими интересами. Компьютерной обработкой большого числа статистических рядов им были выявлены характерные особенности поведения человека в современной рыночной среде. Человек способен к рефлексии, самоограничению, способности создавать образы будущего, на которые он устремляет свои интересы и потребности, кооперироваться в социумы с общими интересами… Человек способен к альтруизму, самопожертвованию, кооперированию в неменьшей степени, чем к межвидовой и внутривидовой борьбе по формуле «война всех против всех» по Д. Локку и Т. Гоббсу, лежащей в основе теорий либерального рынка, конкуренции и принципов «homo economicus», «ego economicus». Люди могут бороться за социальную справедливость, бороться с социальным паразитизмом, социопатами, тунеядцами, нарушителями правил общежития, рекламной агрессией… Люди, ориентированные на эгоизм, в действительности составляют значительно меньшую часть населения, чем это приписывается гипотезой Адама Смита о саморегулируемом рынке, концепцией «laissez faire», теорией «либерального (свободного) рынка», неолиберальными концепциями Ф. Мозеса, Д. Хайека, М. Фридмана.

Человек способен действовать иррационально. И таких людей больше, чем допускают теории, основанные на фетишизации эгоизма, лежащие в основе моделей свободного, совершенного, эффективного и т.д. рынков.

Чистый эксперимент, осуществленный в России, где одни и те же люди, действовали в условиях свободного рынка, рынка переходной экономики и плановой экономики не выявил абсолютного преимущества рыночной экономики. Спустя двадцать лет после начала рыночных реформ экономика России не может достичь тех показателей эффективности, которые были в условиях плановой экономики.

Динамично развивающиеся экономики Китая, Кореи, Вьетнама, Белоруссии заставляют снова вернуться к концепции теории социально-рыночной экономики, в которой «всемогущество» рынка ограничено интересами общества и государства.

Канцлер Германии Л. Эрхард, идеолог и практик социального государства, автор «германского чуда» 50-70 ^ых годов, в книге «Полвека размышлений» писал:

«В нынешних условиях существует необходимость того, чтобы государство, планируя и регулируя, ставило перед экономикой цели и вырабатывало руководящие принципы хозяйственной политики… По моему твердому убеждению, в ХХ веке, в сегодняшних социальных условиях ответственность за экономику -- а, значит, и за экономическую судьбу всх действующих в ней людей - несет одно лишь государство. Предприниматель несет ответственность лишь за свое предприятие…»

Уместно напомнить, что именно Россия была родиной концепции социального государства. В работе «О народном и государственном хозяйстве» еще в ХIХ веке премьер-министр царской России С.Ю. Витте писал: «Тогда как частное хозяйство преследует личный интерес хозяина и всеми средствами стремиться достичь возможных выгод лишь для своих участников, хозяйство государственное, преследуя выгоды государственной казны, подчиняется в своих действиях высшим интересам народного благосостояния, а потому должно отказаться от фискальных выгод, идущих вразрез с преуспеванием народного хозяйства». Россия была первой страной, которая еще в XIX веке разработала государственную программу развития страны через развитие железнодорожного транспорта.

Рынок сплошь и рядом противопоставляют государству. Но факт состоит в том, что доля государства в производстве ВВП в Германии, Франции, Италии, Швеции, Норвегии, Финляндии, Австрии и других развитых странах Европы превышает 50 %. Даже в США доля государства в производстве ВВП приближается к 40 %.

Современный рынок на свое безотказное функционирование требует огромных затрат. В США исследователи оценивают затраты на «отладку», «регулирование», «смазку», «модернизацию» рыночного механизма более 40 % ВВП, а это более 4 трл. долларов ежегодно. Трансакционные издержки современного рынка растут уже не линейно, а экспоненциально. Все более дорогую цену приходится платить за неравновесие рынка, за риски коньюктурных автоколебаний, за усложнение социальных, корпоративных, государственных и надгосударственных институтов, перманентных кризисов и т.д.

Рынок, ориентированный на максимизацию прибыли, себя исчерпал прежде всего потому, что этап развития, когда от природы можно было брать все, исчерпан. Пределы ресурсной концепции эффективности рыночного хозяйства становятся все более очевидными. «Углеводородная цивилизация» конца XX века сталкивается с все большими трудностями в связи с приближением к пределу, за которым невосполняемые ресурсы планеты становятся слабым звеном глобальной экономики.

Человечество вплотную приблизилось к новой постиндустриальной революции, где традиционный рынок уже тормоз, а не движущая сила развития.

Письменность в Европе привела к формированию феодализма и способствовала становлению феодального рынка. Книгопечатание способствовало становлению капитализма и капиталистического рынка. Цифровая революция конца XX века инициировала создание глобального сетевого рынка. Интернационализация, глобализация и интеграция мировой экономики в начале XXI века привели к формированию нового типа рынка - синергетического, в котором концентрируется информация экономического, политического, экологического, психологического и другого характера. Технологическая информация уже является одним из самых дорогих товаров на рынке. В ближайшее время товаром могут стать идеи, знания, креативные способности, информация научного характера.

Лауреат нобелевской премии в области экономики Д. Стиглиц, он же автор-разработчик Пост-Вашингтонского консенсуса и автор теории рынков с ассиметричной информацией (ТРАИ), отмечает, что информационное неравенство через цепочку трансакций уже ведет к дестабилизации рынков и кризису мировой экономической системы. Еще более очевидно это будет в ближайшем будущем. Д. Стиглиц, как и Л. Эрхард, считает, что государство незаменимо в условиях нарастания асимметрии информации на рынках, т.к. в условиях абсолютно свободного рынка продавец и покупатель поставлены в заведомо неравные информационные условия.

Сетевые рыночные структуры, которые, начав формироваться в 80-е годы, создали новую систему глобальных институциональных отношений, породив новую действующую силу - нетократическое общество, нетократию, нетократическую элиту, нетократический консьюмтариат.

В нетократическом обществе, к которому движется человечество, произойдет смена мифов, ценностей, фетишей, парадигм… Нетократическое общество выступит альтернативой капиталистическому обществу. Институты капитализма, в том числе рынок, могут какое-то время оказывать сопротивление новым институтам нетократического общества. Но трансформация рынка неизбежна. Подобно тому как современный рынок не похож на раннерабовладельческий, так рынок близкого будущего уже не будет таким, каким он является сегодня.

Гетерогенность информации и ее быстродействие изменят характер рыночных отношений, понятий рыночных эквивалентов и уже не капитал, прибыль, собственность будут востребованы на рынке, а интеллект, знания, креативность, справедливость…

Неравномерность доступа к информации и восприимчивости к информации, а также способности превратить ее в потребительский товар классического типа приведет к новой стратификации общества, новым проблемам и противоречиям. Возникнет креативная сетевая элита, обладающая способностью генерировать новые товары-идеи «из воздуха». Она-то и выступит продавцом, носителем полезностей со стороны «предложения». Покупателем станет консьюмтариат (от англ. consumer proletariat - потребительский пролетариат). Рыночный диалог между нетократией и консъюмтариатом будет строиться на принципах, далеких от формулы «Спрос порождает предложение». Будут другие законы рынка, другие эквиваленты и принципы обмена. И вообще - можно ли будет назвать экономические процессы будущего рынком?! Вечен ли рынок или мы уже видим его пределы?!

Современный рынок построен на инстинкте потребительства, но есть много данных для того, чтоб понять угрозы, которые несет человечеству инстинкт потребительства. Все большее число людей осознают пределы потребительского общества, потребительского рынка, потребительства вообще. А это признак увядания рынка капиталистического типа.

История человечества - это история смены типов рынков. Хаотический рынок раннего рабовладения сменился свободным рынком (public market), затем уступил место монопольному рынку (private market). В эпоху капитализма сформировался капиталистический рынок. Но капитализм -- это борьба за прибыль на каждом шаге трансакций по законам межвидовой борьбы: кто-то теряет, кто-то находит, а кто-то гибнет.

В. Парето, вводя в экономическую теорию понятие эффективность (1906), подразумевал, что это эффект получения предельной полезности без нанесения ущерба интересам других людей. Капиталистический рынок не избавил человечество от бедности и уже ясно, что не избавит. «Золотой миллиард» и целые континенты нищих и маргиналов (Африка) - вот работа капиталистического рынка. Многочисленные войны, терроризм, болезни, эпидемии, беспомощность перед стихией - все это работа рынков. Капиталистический рынок - это далеко не панацея от всех бед и не вечная ценность. Это объективная историческая категория, время действия которой истекает.

Самая большая угроза для людей в настоящее время исходит от политиков и экономистов, фетишизирующих линейное мышление и экстраполирующих прошлое на будущее. Тупики и ловушки, в которые попадало и еще не раз будет попадать человечество, результат непонимания угрозы, которое несет линейное мышление. В случае с рынком угроза состоит в том, что будущее воспринимается как продолжение ситуации с нынешним типом рынка, восприятие будущего как матрица всего лишь со смещенными акцентами. Но в действительности будущее - это переход в новое качество.

Прорастание нового рынка будет идти по схеме: гены (мены) зародыш новой фазы (нового типа рынка) кластер (носитель новых ген) сиботаксис новая структура новое качество рынка формирование отрицательной и положительной обратных связей… Далее цикл повторится снова.

Конкуренция и синергетика в первом приближении - антиподы. Конкуренция реализует геном эгоизма, синергетика - коллективизма (тем более согласованного коллективизма). Крайние состояния - либо конкуренция, либо синергетика - явления в природе редкие. Реальные системы - это системы, в которых конкуренция и синергетика составляют сиботаксис, временный альянс во имя выживания новой фазы. С момента формирования кластера, относительно устойчивой флуктуирующей группировки новой фазы, в системе формируются отрицательные обратные связи, придающие системе устойчивость. В стадии сиботаксиса в системе появляются наряду с отрицательными положительные обратные связи, ответственные за развитие. Создание нового типа рынка будет происходить по вышеописанной схеме.

Движущими силами, обуславливающими трансформацию рынка, с системной точки зрения, является тенденция-императив объективного мира к разнообразию и усложнению форм и отношений. В конкретно-временных координатах - распад капиталистических форм и отношений будет происходить под действием инноваций как экономического, так внеэкономического характера.

Новым типом рынка будет вероятнее всего нетократический виртуальный рынок через развитие виртуальных сиботаксисов, большая жизнестойкость которых будет обеспечиваться гибкими элементами с более высоким уровнем восприимчивости к информации и более высокой способностью их генерировать. Нетократический рынок уже не будет рынком в современном понимании.

Прогноз носит событийный характер. Авторы не ставили задачу ответить на вопрос о координации грядущего события во времени, как и о параметрической конкретизации нового образа рынка.

Пока можно говорить о тенденциях на событийном уровне. При этом прогноз не столько работает на нетократическое общество будущего, сколько призывает задуматься о грозящих вызовах и угрозах уже сейчас. Признавая мощь нетократического будущего, можно предсказывать его большую жесткость и беспощадность к прошлому. В прогнозе учтены позитивные положения диалектики, излагаемые в:

§ теории самоорганизации (И. Пригожин, А. Никольс…),

§ теории синергетики (Г. Хакен, К. Майнцер, В. Эбелинг…),

§ теориях изменений (Р. Кантер, Р. Мэтьюз …),

§ эволюционной и новой эволюционной экономической теориях,

§ институциональной и неоинституциональной экономической теории (М. Вебер, Бьюкенен, Р. Коулз, Д. Норт…),

§ теории постмодернизма (Д. Белл, М. Делез, М. Фуко…),

§ теории рынков с ассиметричной информацией (Д. Стиглиц, Д. Акерлоф, М. Спенс…)

Но самое главное проанализированы тенденции на рынках ХХI века.

рынок синергетика сиботаксис

Заключение

Мир, в которым мы живем, синергетичен. Он развивается. Необратимо. Неравновесно. Нелинейно. Это мир эволюционных трансформаций, катаклизмов, катастроф. Устойчивость и неустойчивость сменяют друг друга. Циклы и прорывы составляют суть процесса, который мы называем развитием. Развитие -- сложный процесс с высочайшим уровнем неопределенности. В развитии хаос рождает порядок. Порядок приводит к энтропийной смерти.

Рынок -- историческая категория в социально-экономическом развитии. Он возник в недрах первобытно-общинного строя. В XXI веке -- это механизм, который так же сложен как среда, в которой он существует.

Рынок усложняется, эволюционизирует, трансформируется, меняется качественным образом. Как и Мир, в котором он развился, рынок синергетичен.

Синергетическое парадигма рынка открывает новые возможности для исследования рынка с использованием системно-синергетического подхода. Это самоорганизующийся механизм. Его отдельные агрегаты изнашиваются, устаревают, отмирают. Появляются новые. Гипотеза синергетического рынка впервые высказана в 2002 году. Появляются все новые артефакты в пользу этой гипотезы.

Литература

1. Долан Э.Дж., Линдий Д. Рынок: микроэкономическая модель / Пер. с англ. В.Лукашевича и др. -- С.Пб, 1992 - 496 с.

2. Петерс Э. Порядок и хаос на рынке капиталов. Пер. с англ. -- М.: «Мир», 2000.

3. Кэммбелл М., Стэнли Л. Брю. Экономика: Принципы, проблемы и политики. В 2х т. : Пер. с англ., 11 изд. -- М.: Республики, 1992.

4. Кузнецов Б.Л. Неопределенность как экономическая категория// Экономическая синергетика: От концепции к практике. Сборник научных трудов. -- Наб. Челны : Изд. КамПИ, 2004 - 261с.

5. Кузнецов Б.Л. Системы рынков XXI века // Синергетика в экономике и управлении. -- Наб. Челны, 2002.

6. Кузнецов Б.Л. Экономические системы в свете феноменологической теории фазовых переходов Л. Ландау // Синергетика в экономике и управлении. Сборник научных трудов. -- Наб. Челны: Изд. КамПИ, 2002 - 245с.

7. Кузнецов Б.Л. Гипотеза синергетического рынка. Конспект лекций. -- Наб. Челны: Изд. КамПИ, 2002.

8. Кузнецов Б.Л. Введение в экономическую синергетику. -- Наб. Челны: Изд. КамПИ, 1999.

9. Кузнецов Б.Л. Синергетический менеджмент в машиностроении. -- Наб. Челны: Изд. КамПИ, 2001.

10. Кузнецов Б.Л. Общая теория систем.-- Наб. Челны: Изд. КамПИ, 1999, 304с.

11. Норт. Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги «Начало», 1997 - 180 с.

12. Олейник А.Н. Институциональная экономика: учебное пособие. - М.: ИНФРА-М, 2005 - 416 с.

13. Занг В-Б. Синергетическая экономика - М.: Мир, 1999.

14. Сорос Д. Кризис мирового капитализма. - М.: ИНФРА - М, 1999.

15. Нусратуллин В.К. Неравновесная экономика. - Уфа.: Восточный университет, 2004 - 328с.

16. Попов Е.В. Институты миниэкономики./Е.В. Попов; РАН, УрО, ин-т экономики. М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2005 - 638 с.

17. Иноземцев В.Л. Книгочей. - М.: Ладомир, 2005 - 464 с.

Терминологический словарь по теории синергетического рынка

А

Абстрагирование - процесс мысленного выделения, вычленения отдельных интересующих исследователя признаков, фактов, тенденций и т.д., т.е. выделение элементов из общей системы.

Разновидности абстрагирования: идеализация, индукция, дедукция, моделирование, прогнозирование.

Абстрактные системы - системы, элементы которых являются абстрактными объектами.

Аномальные флуктуации - величины, радиус корреляции которых в точке фазового перехода обращается в бесконечность.

Б

Бифуркация - 1) явление, состоящее в том, что нелинейная динамическая система приобретает вдвое больше возможных решений, по сравнению с тем, что было до достижения критического уровня. Каскад бифуркаций называют дорогой к хаосу через удвоение периода, потому что переход от упорядоченной системы к системе хаотической часто происходит, когда число возможных решений начинает возрастать, каждый раз удваиваясь; 2) ветвление решений в нелинейных математических моделях.

Г

Гетерогенная система - система, состоящая из нескольких фаз с границами раздела фаз.

Гетерогенность внешней среды - понятие, описывающее внешнюю среду как сверхсложную, разноприродную, многоэлементную систему, состоящую из ряда неоднородных подсистем (группировок, кластеров, фаз…), каждая из которых характеризуется своим уровнем динамики, предсказуемости, неопределенности.

В теории организации понятие «гетерогенность внешней среды» введено П. Лоуренсом и Дж. Лоршом в 60-70 г.г. XX века. Под гетерогенностью внешней среды они понимали: 1) организация является комплексной сложной системой; 2) организация - посредник во взаимодействии индивидов с внешней средой; 3) развитие и сложность организации рассматриваются как результат разделения труда, специализации, профессионализации деятельности работников в процессе взаимодействия со сверхсложной и динамичной внешней средой, а процесс адаптации организации к гетерогенности внешней среды связывается со структурной дифференциацией организации; 4) сложное строение внешней организации есть результат наличия в организации многочисленных профессиональных групп, выделяющих свой сегмент внешнего окружения и видящих внешнюю среде с разных позиций; 5) гетерогенность внешней среды по-разному проявляется для различных специализированных подразделений, взаимодействующих с ней.

Гетеростатичность - равновесие разных по природе подсистем сложной системы.

Гипотеза Г. Менделя - гипотеза, в соответствии с которой наследственность носит не промежуточный, а дискретный характер. Наследуемые признаки передаются дискретными частицами, поэтому при передаче факторов наследственности от поколения к поколению идет их расщепление, а не смешение.

Гипотеза когерентного рынка - гипотеза, состоящая в том, что функция плотности вероятности рынка может определяться групповыми настроениями и фундаментальным смещением. В зависимости от комбинации этих двух факторов рынок может находиться в одном из четырех возможных состояний: случайного блуждания, неустойчивого перехода, хаоса или когерентности.

Гипотеза синергетического рынка - 1) гипотеза, утверждающая, что рынок товаров будущего, т.е. товаров, в которых абсолютную часть стоимости составляют интеллект, информационный капитал и инновации, не поддаются описанию линейными, равновесными, обратимыми моделями. Для описания синергетического рынка применимы неравновесные, нелинейные, необратимые модели с представлением времени и пространства как системоформирующих факторов; 2) гипотеза в соответствии с которой рынок в координатах «пространство - время» рассматривается, как каскад фазовых, структурных и качественных изменений, проходя фазовые переходы первого, второго и третьего рода (Б.Л. Кузнецов).

Гипотеза фрактального рынка (FMH) - гипотеза, утверждающая, что 1) рынок состоит из множества инвесторов с различными инвестиционными горизонтами и 2) информационные множества, представляющие важность для каждого инвестиционного горизонта, различны. Поскольку рынок устанавливается как фрактальная структура, при отсутствии характеристической временной шкалы он остается устойчивым. Когда горизонты рыночных инвесторов становятся одинаковыми, рынок теряет устойчивость, потому что каждый торгует, исходя из своего информационного множества.

Гипотеза Шумпетера - гипотеза, в соответствии с которой эффективность экономики рассматривается в ее динамическом аспекте, превосходство и преимущество при этом олигополистической компании могут действовать на рынке лучше, чем маленькие совершенно конкурентоспособные фирмы.

Гипотеза эффективного рынка (ЕMH) - полусильная форма, утверждающая что текущие цены отражают всю публичную информацию. Это означает, что ни один участник рынка не может иметь преимущества перед другим, тем самым извлекая прибыль.

Глобализация - процесс экономической, политической, технологической, экологической и культурной интеграции человечества, получивший заметное ускорение в связи с информационной революцией конца ХХ века.