Балтийские страны и трехсторонние переговоры 1939 года

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Балтийские страны и трехсторонние переговоры 1939 год»

Автор: М. Ильмярв

Более полувека продолжается дискуссия по поводу трехсторонних переговоров о создании антигитлеровской коалиции, которые велись накануне Второй мировой войны весной и летом 1939 г. между Англией, Францией и Советским Союзом. В связи с открытием архивов бывшего Советского Союза трехсторонние переговоры вновь и вновь становятся объектом изучения в первую очередь в историографии СССР, Франции, Англии и Польши1. Достаточно много внимания уделялось этим переговорам и в литературе, которая была опубликована в Советской Эстонии. Ряд авторов того периода рассматривал политику Эстонии и Латвии как борьбу против создания единого фронта мира против агрессора2. Перед восстановлением независимости стран Балтии эта тема стала одной из наиболее актуальных. Утверждалось, что Англия и Франция все равно уступили бы страны Балтии Советскому Союзу, как это сделала Германия, и что причиной утраты независимости было только превращение Германии и СССР в великие державы. Однако остается неясным, на чем основывается ряд высказанных позиций. Например, утверждалось, что государства Балтии во время трехсторонних переговоров пытались под руководством Литвы заключить договор о военном союзе.

В уже восстановившей независимость Эстонии историки, игнорируя факты, попытались дать теоретическое объяснение системы международных отношений, на фоне которой происходили все эти события. Официальную внешнюю политику Эстонии пытались оправдать и тем, что будто бы и не было возможности действовать иначе. Высказывалось мнение, что противостояние Эстонии и Латвии заключению трехстороннего договора было оправдано. В 1939 г. Гитлер якобы готовился к войне только против Франции и Великобритании, и обвинения, выдвигавшиеся против Эстонии и Латвии со стороны Советского Союза в том, что они могут превратиться в военный плацдарм, представляли собой предназначенную для Запада пропаганду, имевшую цель оправдать требования Советского Союза. Для стран Балтии было выгоднее потерять независимость в результате пакта Молотова-Риббентропа, нежели в результате возможного соглашения между Англией и Советским Союзом. Противостоя трехстороннему соглашению, Эстония и Латвия сумели превратить себя в выгодный товар, обратить на себя внимание всего мира и заставить Советский Союз заключить соглашение с Германией о разделе сфер влияния в Прибалтике. Без пакта Молотова-Риббентропа Советский Союз получил бы страны Балтии от Англии и Франции, и в таком случае их независимость исчезла бы еще незаметнее. В то же время противостояние трехсторонним переговорам и то, что соглашение об уступке стран Балтии между Советским Союзом, Англией и Францией не состоялось, позволило странам Балтии легче восстановить независимость4. При таких спекулятивных утверждениях остается без внимания политическое давление на Эстонию и Латвию, которому последние подчинились. Это позволяет поставить вопрос о том, существовала ли весной и летом 1939 г. в условиях все более углубляющегося международного кризиса альтернатива внешней политике Эстонии и Латвии?

Позиция Эстонии и Латвии

Сведения о трехсторонних переговорах между СССР, Англией и Францией и намерениями предоставить гарантии Латвии, Эстонии и Финляндии быстро дошли до политиков этих стран. Но только 26 мая министр иностранных дел Великобритании лорд Э. Галифакс приказал послам в Риге и Хельсинки и поверенному в делах в Таллинне проинформировать правительства Латвии, Финляндии и Эстонии о проекте соглашения, который вскоре будет предложен Москве5.

Министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер на состоявшемся в середине апреля заседании комиссии Государственной думы и Государственного совета по внешней политике и обороне назвал английские гарантии Польше "явлением, заставляющим задуматься" и предположил, что Англия желает ускорить развязывание войны против Германии. В то же время верховный главнокомандующий и председатель комиссии Государственного совета по внешней политике Иоган Лайдонер нашел, что Эстония в сложившейся обстановке должна доверять Германии, так как чрезмерное недоверие к Германии может ослабить волю Эстонии к оказанию сопротивления Советскому Союзу. Оба они считали, что возможная польско-германская или англогерманская война опасна для Эстонии6. В Москву пришло сообщение, что Лайдонер на секретном заседании Государственного собрания 3 мая однозначно заявил, что Эстония никогда не будет воевать вместе с Советским Союзом против Германии7. Вероятно, имелось в виду заседание комиссии Государственного совета по внешней политике и обороне.

25 мая выходивший в Таллинне на английском языке печатный орган эстонского правительства "The Baltic Times" опубликовал интервью с Сельтером. Последний заявил, что Эстония полностью верит в мирные устремления Англии, но, несмотря на это, считает, что если какая-либо из великих держав без приглашения выступит в роли представителя системы коллективной безопасности или же в качестве защитника своих жизненно важных интересов в Прибалтике, все балтийские государства будут рассматривать это в качестве агрессии и станут бороться против этого всеми силами. От имени правительства Сельтер заявил о готовности использовать в случае опасности "ограниченную помощь" какой-нибудь доброжелательной великой державы и подчеркнул, что характер помощи и точный механизм ее предоставления определить до нападения нельзя.

Интервью Сельтера вызвало недовольство английского МИД ("Foreign Office"). Там нашли, что министр иностранных дел Эстонии занял позицию, направленную против Великобритании. После этого Сельтер просил разъяснений у поверенного в делах Англии в Таллинне Вильфреда Х. Гальена, как отнеслось бы английское правительство к совместной гарантии нейтралитета Эстонии четырьмя странами - Германией, Англией, Францией и СССР. Когда Гальен сообщил Сельтеру, что это предложение не интересует его правительство, министр иностранных дел Эстонии потребовал, чтобы английское правительство предприняло в Москве нечто такое, что предупредило бы агрессивную политику СССР в отношении Эстонии8. Однако несколько позднее Сельтер выразил свою поддержку внешней политике английского правительства.

26 мая, когда Гальен по распоряжению МИД Великобритании информировал Сельтера о ходе трехсторонних переговоров, Сельтер назвал англо-советское взаимопонимание явлением большой важности в европейской политике и поздравил в связи с этим правительство Англии9. Но уже через неделю, 2 июня, в редакционной статье эстонской газеты "Paevaleht" было заявлено, что балтийские страны никогда не согласятся с гарантиями, предоставленными государствами, входящими в одну политическую группировку. Если на страницах "The Baltic Times" утверждалось, что Эстония верит в мирные устремления Англии, то теперь английское правительство обвинялось в том, что оно сделало большие уступки СССР. Статья даже призывала советское правительство поверить в то, что декларированный балтийскими странами нейтралитет является лучшей гарантией мира и для границ СССР и для самих балтийских государств.

Несмотря на заверения, данные представителям Эстонии и Латвии, что гарантии Латвии, Эстонии и Финляндии без их согласия предоставляться не будут, и в "Foreign Office", и на "Quai d'Orsay" (МИД Франции) имелись лица, считавшие, что все эти страны должны быть счастливы, что Англия, Франция и Советский Союз готовы предоставить им гарантии. Так, послы Франции и Англии в Москве Поль-Эмиль Наджиар и Уильям Сидс также считали, что Латвия, Эстония и Финляндия в случае заключения трехстороннего соглашения не должны бояться оккупации со стороны Советского Союза, так как Лондон и Париж гарантируют уход Красной армии в дальнейшем. "Вы должны согласиться, что как Англия и Франция не потерпят, чтобы какое-нибудь государство оказало военное воздействие на Голландию и Бельгию, так и Россия не потерпит, если это произойдет с Финляндией, Латвией и Эстонией", - подобным образом Сидс пытался в Москве уговорить эстонцев, латышей и финнов принять гарантии10.

Те, кто в Англии планировал войну, желали использовать продукцию и спрос балтийских стран в своих интересах и пытались помешать их транспортировке по Балтийскому морю. Несмотря на возможную блокаду со стороны флота Германии, англичане рассчитывали, что можно будет продолжить торговый обмен с Финляндией и балтийскими странами, используя железные дороги Швеции и Норвегии11. МИД Англии и Франции обвиняли Латвию, Эстонию и Финляндию в том, что они предпочитают протекторат Германии. Генеральный секретарь министерства иностранных дел Франции Алексис Леже заявил послу Латвии Ольгердсу Гросвалдсу: "Как мы можем вам доверять, ведь у вас нацистский режим и вы представляете собой нацистскую агентуру"12. Леже, который был одной из руководящих фигур в переговорах о Восточном пакте во Франции, удивлялся, как балтийские страны, которые в связи с Локарнскими соглашениями и после их заключения все время требовали от Англии и Франции гарантий безопасности, теперь вдруг стали громко возражать против них13. Печатные СМИ Англии и Франции также писали, что балтийские государства неспособны сохранить свою независимость, что СССР имеет право защищать свои жизненные интересы в Прибалтике, что решение, от какой из великих держав принять помощь в критический момент, нельзя оставлять на усмотрение балтийских государств, что отказываясь от гарантий, балтийские государства готовятся принять протекторат Германии.

Политики и военачальники Эстонии высказывали свое отрицательное отношение к гарантиям и в беседах с советским полпредом. Если президент Константин Пяте затрагивал вопрос в чрезвычайно умеренном тоне, как бы выражая готовность присоединиться к переговорам, то инспектор артиллерии генерал-майор Хуго Каулер обвинял советское правительство в прямом намерении оккупировать страну и установить колхозный строй14. Но никакого официального протеста против предоставления гарантий Москве заявлено не было. Советский полпред К. Никитин находил, что правительство Эстонии весной и летом 1939 г. старалось разжечь в народе ненависть к СССР. Тем самым оно пыталось создать представление о правильности ориентации на ось "Рим-Берлин-Токио" и все время следовало указаниям из Берлина. "Нужно прямо сказать, - заключал Никитин, - что здесь шпаргалка из Берлина действует, и слуги Гитлера служат ему верой и правдой"15. Заявления эстонских политиков с восхвалениями нейтралитета и высказываниями против гарантий продолжались вплоть до заключения пакта Молотова-Риббентропа. Еще 18 августа председатель Государственной думы Юри Улуотс заявил в Осло, выступая на заседании Межпарламентского союза, что нежеланному помощнику Эстония сможет оказать сопротивление и что военный поход в Эстонию не станет простой прогулкой16.

Министр иностранных дел Латвии Вильхельмс Мунтерс также заявил, что Латвия не может согласиться с гарантиями, в предоставлении которых не участвует Германия, что политика гарантий находится в противоречии с проводимой Латвией политикой нейтралитета17. Против намерения Советского Союза предоставить гарантии Латвии выступил также президент Карлис Ульманис. Задав в одной из своих речей в конце мая риторический вопрос, как поступит Латвия, если какая-либо из великих держав решит вторгнуться на ее территорию, он дал ответ: "Мы будем бороться, будем защищаться, и сохраним свободу"18. Однако отношение к гарантиям латвийских военных не совпадало с позицией Ульманиса и Мунтерса. Многие, и среди них военный атташе Латвии в Москве Янис Залитис и начальник штаба Видземской дивизии Освальде Фогельманис, заявляли, что на самом деле они бы желали гарантий, но, поскольку Германию раздражать нельзя, то следует громко возражать против гарантий19.

Литва не включалась в число государств, которым предполагалось предоставить гарантии, однако ее отношение к гарантиям было противоречивым. 10 мая посол Литвы в Москве сообщил Молотову, что его правительство было бы согласно и с односторонними гарантиями СССР. При этом посол выразил надежду, что Советский Союз и в дальнейшем будет относиться к Литве благожелательно. В середине июля посол Литвы в Риге Пранас Дайлиде сделал такое же заявление своему советскому коллеге20. Заведующий политическим отделом министерства иностранных дел Литвы Эдуардас Тураускас также говорил представителю Англии, что Литва является сторонницей многосторонних гарантий для балтийских государств, в том числе и для Литвы21. фронт агрессия переговоры страна балтия

7 июня посол СССР в Риге И. Зотов, опираясь на утверждения Дайлиде, телеграфировал в Москву, что правительство Литвы и литовские военные готовы безотлагательно подписать договор о военном союзе балтийских государств, причем если Эстония не возражает, то латвийские военные, наоборот, относятся к этому холодно22. Не исключено, что военное руководство Литвы в период трехсторонних переговоров вновь подняло вопрос о военном союзе балтийских государств. Однако утверждение, что Эстония согласилась в нем участвовать, следует считать дезинформацией. Правда, среди эстонских дипломатов встречались и те, кто поддерживал идею военного союза балтийских государств, в частности посол Эстонии в Париже Отто Страндман23.

Во второй половине мая в ходе встречи с военным атташе Польши Леоном Миткевичем и послом Эстонии Александром Вармой премьер-министр Литвы Йонас Чернюс сказал, что если Польшу отрежут от Балтийского моря, то положение балтийских стран станет очень тяжелым. Согласно Миткевичу, премьер-министр высказывался как ярый сторонник войны с Германией. По его мнению, западные державы и Польша должны были потребовать от Германии восстановления независимости Чехии, объявления Клайпеды свободным городом, ухода немецких войск и, в случае отказа, начать войну. Чернюс также заявил, что в интересах Польши и Литвы был бы и раздел, а затем и изменение состава населения Восточной Пруссии, которая "как меч висит над Польшей и Литвой"24. Бывший посол Литвы в Берлине Казис Шкирпа позднее назвал заявление Чернюса провокацией25. Но в то же самое время, несмотря на заявления, сделанные в Москве и Риге, а также на готовность Чернюса присоединиться к возможному союзу между СССР, Англией и Францией, проводимая министром иностранных дел Литвы Юозасом Урбшисом внешняя политика держалась в русле политики нейтралитета, соответствовавшей интересам Германии. Когда стали известны планы командующего Стасиса Раштикиса посетить Варшаву, правительство Литвы сразу заявило, что визит ни в коем случае не направлен против Германии и что Литва в своей политике следует безоговорочному нейтралитету26. В указаниях, разосланных представителям Литвы за рубежом, Урбшис также подчеркивал, что Литва должна следовать политике безоговорочного нейтралитета "в любом положении и в любом вопросе"27. Свою роль в проведении Литвой прогерманской политики безоговорочного нейтралитета сыграла экономика. 20 мая в Берлине Урбшис подписал торговый договор между Литвой и Германией. Торговый обмен между двумя странами должен был возрасти с 117 млн. лит в 1938 г. до 299 млн. лит в 1939 г. Урбшиса принял и Гитлер, который заверил, что Литва может рассчитывать на Германию, поскольку политика Германии и в дальнейшем будет политикой мира, и что между двумя странами нет нерешенных вопросов. Но одновременно прозвучали и предупреждения: Литва не должна связывать себя комбинациями, направленными против Германии, или связанными с Польшей28. В то же время не исключено, что заявления представителей Литвы в Москве и Риге были сделаны с целью зондирования почвы, на тот случай, если бы трехстороннее соглашение действительно состоялось.

Эстонское военное руководство в период трехсторонних переговоров обвиняло Англию в желании продать балтийские страны Советскому Союзу 29. Протестовать против переговоров военное руководство решило по-своему. В ответ на них планировалась военная демонстрация: визит подводных лодок "Лембит" и "Калев" в военный порт Германии Киль. Визит, который готовили втайне, должен был состояться в начале июня. Но один из офицеров, служивших на подлодках, информируя 22 мая резидента британской разведки в Таллинне, открыл ему, что при приеме подлодок, построенных в Англии, офицеры дали обещание не допускать инспектирование подлодки представителями государства, которое может стать врагом Англии30. Известие о визите в Германию этих подлодок в условиях крайней международной напряженности стало неожиданностью для британского Адмиралтейства. Первой реакцией был вывод, что немцы подкупили начальника штаба эстонской армии Реэка, который отдал приказ о визите. Поверенный в делах Англии в Таллинне Гальен в это все же не верил. 28 июня он писал в Лондон: "Лично я все же не верю, что он [Реэк] занимает активную антибританскую позицию, или что он подкуплен немцами. Я считаю, что он считает немецкую армию лучшей в мире и он один из тех, кто ею любуется"31. Протест Гальена министерству иностранных дел Эстонии положил быстрый конец планам эстонского военного командования.

В период трехсторонних переговоров правительство, а также буржуазные круги Эстонии, считали Германию единственной спасительницей от угрозы с востока32. Трудно выяснить, насколько широко такие взгляды были представлены в буржуазных кругах. Но подтверждение этому можно найти в ряде источников. Посол Латвии в Берлине Едгарс Криевинып в докладе от 12 мая описывал беседу с неким эстонцем, который хорошо знал обстановку в Эстонии и критически относился к эстонскому правительству: "Высшее руководство государства, как известно, состоит будто бы из германофилов... Таково же, будто бы, и высшее военное руководство... В народе и обществе эти господа культивируют пораженчество и ... пропагандируют, что единственной спасительницей Эстонии является Германия и что приход немцев в Эстонию очень желателен... Они надеются сохранить свои личные предприятия и при помощи немцев развить и расширить их"33. Сходными в этом плане были и оценки, данные послом Латвии в Таллинне и касавшиеся отношения господствующих кругов к Германии: "Особенно бросается в глаза расхождение во взглядах между народом и правительством. Народ считает большим врагом немцев - народ не забыл рекомендации эстонских немцев построить хутора на колесах. В народе нередко слышно мнение, что русские менее опасны, чем немцы. Совершенно иначе смотрят на это правительство и интеллигенция, которые считают Россию врагом номер один... Военные круги в любом возможном случае также пытаются показать, что Россия является врагом номер один"34.

Об отношении министра иностранных дел Эстонии к Германии свидетельствует доклад посла Шуманса, написанный в январе 1939 г. Посол подчеркивал, что Сельтер неоднократно заявлял ему, что если Красная армия в ходе советско-германской войны оккупирует страну, то достаточно будет ареста 10 тыс. эстонцев, чтобы народ исчез, и что Германия лучше Советского Союза. "От Германии, какой бы она ни была, не приходится ожидать таких дикостей, как от России". Исходя из этого, Сельтер оценивал положение Латвии и Литвы в случае войны как более выгодное: Германия сможет их быстрее оккупировать 35.

С другой стороны, в столицы балтийских государств проникли слухи о тайных советско-германских и англо-германских переговорах. Это была одна из причин того, почему ряд политиков и представителей военного руководства Эстонии, Латвии и Литвы не верили, что трехстороннее англо-франко-советское соглашение когда-нибудь будет заключено. Уже в том, что Молотов стал народным комиссаром иностранных дел, в Риге, Таллинне и Хельсинки увидели начало сближения между СССР и Германией, а также предвестие больших внешнеполитических изменений на пространстве между Балтийским и Черным морями36. Посол Литвы в Берлине Шкирпа во второй половине июля задал советнику советского посольства в Германии Г. Астахову вопрос по поводу распространившихся в Берлине слухов о сближении Германии и СССР. Астахов, ведший тайные переговоры о разделе Восточной Европы, критически оценил отношение Эстонии и Латвии к гарантиям, заявив, что нападение Германии на балтийские страны означает ущемление жизненных интересов Советского Союза, и что в таком случае Красная армия их оккупирует. По утверждению Астахова, мнение эстонцев и латышей, что в случае агрессии они сами смогут решать, от кого принимать помощь, наивно. Он утверждал, что в таком случае реакция СССР будет немедленной, однако это уже не будет оказание помощи независимым государствам. Посол Шкирпа писал, что его собеседник не отрицал наличие выбора: Советский Союз может заключить соглашение с англичанами и французами или с немцами37.

В начале июня Мунтерс предполагал, что желание Москвы предоставить гарантии балтийским странам не более чем тактический маневр для затягивания переговоров с англичанами и французами38. Директор балтийского отдела министерства иностранных дел Латвии Вилис Мазенс, однако, в конце июня находил, что Советский Союз не видит никакой пользы от заключения пакта с Англией и Францией и желает сохранить себе свободные руки39. 12 июня Гальен докладывал о беседе с начальником протокола министерства иностранных дел Эстонии: "Киротар сказал, что он уверен, что такой договор никогда не будет подписан"40. Однако 24 июня Гальен информировал посла в Риге о своей беседе с генералом Лайдонером: "Несмотря ни на что Лайдонер уверен, что Советский Союз не подпишет никакого договора и не окажет помощи Англии и Франции в войне с Германией. Он говорит, что Советский Союз может не вступать в войну до тех пор, пока Польша не будет разбита... Генерал считает, что Советское правительство играет с правительством Его Величества". Посол в Риге Чарльз Орде, который позднее комментировал позицию Лайдонера, считал что его оценка сложившейся ситуации является следствием нехватки интеллектуального кругозора41. В начале июня генерал говорил послу Польши в Таллинне, что в случае европейского конфликта СССР сохранит нейтралитет, и что Советский Союз и Германия не желают возникновения военного конфликта между собой. Лайдонер утверждал, что поэтому для балтийских государств существует возможность сохранить нейтралитет42. Посол Эстонии в Риме Йоган Леппик в докладе от 24 июля отмечал, что Германия не даст себя втянуть в военные авантюры из-за Данцига, поскольку Данциг можно получить без войны, если будет заключено соглашение с СССР. Посол предсказывал, что Восточную Европу, особенно Польшу, не спасут никакие гарантии, если германской дипломатии удастся добиться соглашения с Москвой43. Эстонская печать также предсказывала, что тройственное соглашение не будет достигнуто. 17 июля на страницах газеты "Paevaleht" был задан вопрос, не готовит ли Чемберлен новый Мюнхен?

Посол Латвии в Берлине Криевинын также писал в Ригу о попытках советско-германского сближения. 9 августа посол сообщал Мунтерсу: "В связи с тем, о чем я сообщил ранее, могу также сказать, что здесь продолжают распространяться слухи о советско-германском соглашении. Эти слухи исходят из окружения Гесса44 и говорят о планах Гитлера достичь соглашения с Россией за счет Польши и балтийских государств, восстановив границы России 1914 года"45.

Польша, Германия и планы предоставления гарантий

Послы Польши в Риге и Таллинне от имени своих правительств выступили с заявлениями о том, что, хотя в польско-немецких отношениях и возникли трудности, Варшава не является сторонницей распространения гарантий на Латвию, Эстонию и Финляндию. Они заявляли, что при необходимости Польша готова оказать помощь Эстонии и Латвии в борьбе против гарантий46. Но внешняя политика Польши, которая еще в 1938 г. пыталась оказать активное воздействие на Эстонию и Латвию в вопросе о 16 статье и пропагандировала так называемую "третью Европу", теперь демонстрировала крайнюю осторожность. Это нашло отражение и в польской печати. Несмотря на то, что редакционные статьи и выражали некоторое соболезнование в связи с обстановкой, в которой оказались балтийские страны, они избегали критиковать намерения СССР предоставить этим странам гарантии. В прессе даже высказывалось мнение, что целью гарантий Советского Союза является принуждение балтийских стран к активному сохранению мира совместно с демократическими государствами47. Некоторые же польские газеты приходили к выводу, что в сложившейся обстановке Польша является единственным союзником балтийских государств и Финляндии. Так "Kurier Warszawski", выражавший национально-демократические взгляды, опубликовал призыв к сотрудничеству балтийских государств, Скандинавии и Польши с тем, чтобы обеспечить равновесие сил на Балтийском море. Однако со стороны внешнеполитических кругов Польши Эстония получала рекомендации избегать слишком тесных взаимоотношений с Германией, чтобы иметь возможность сопротивляться введению гарантий48.

Германия сразу начала действовать против трехсторонних переговоров. Для этого были политические, экономические и военные причины. В Берлине считали, что в случае, если СССР получит от Англии и Франции мандат на предоставление гарантий балтийским государствам и они дадут на это свое согласие, то это может позволить советскому Военно-морскому флоту препятствовать перевозке по Балтийскому морю продуктов и сырья, жизненно важных для Германии в случае войны. В одном из меморандумов, составленных главным командованием Военно-морского флота Германии, анализировались возможные для нее последствия предоставления гарантий, и было высказано мнение, что Германия сама бы могла предоставить гарантии балтийским государствам или даже заключить с ними военный союз, как она это сделала 22 мая 1939 г. с Италией.

Что же касалось балтийских государств и Финляндии, то в Берлине отдавали себе отчет в том, что у Германии, в случае ведения войны на два фронта, не хватит сил препятствовать оккупации этих государств и что заключение военного союза может исключить возможность достижения соглашения с Советским Союзом. Предполагалось, что в случае войны на два фронта флот Германии может ограничиться на Балтийском море только оборонительными действиями и в сотрудничестве с Эстонией и Финляндией закрыть советскому флоту выход в Балтийское море. Автор меморандума, анализируя сложившееся положение и касаясь политики, которая велась в отношении балтийских стран и Финляндии, пришел к следующему выводу: "Учитывая то, что сейчас невозможно изыскать необходимые военные силы, чтобы оказать этим странам существенную помощь в случае их конфликта с Россией, в наших интересах было бы как можно дольше не допускать вовлечения этих стран в военный конфликт. Нейтральная Финляндия и нейтральные пограничные государства, которые четко декларируют свой нейтралитет и готовы защищать этот нейтралитет всеми находящимися в их распоряжении средствами - вот что является жизненно важным интересом Германии. Поэтому в любом возможном случае следует давать этим государствам ясно понять, что мы признаем их присутствие в бассейне Балтийского моря как естественное и необходимое, что мы всегда и всеми подходящими средствами поддерживаем их стремление к сохранению нейтралитета. Мы уважаем их стремление к изоляции, потому что считаем это по историческим и экономическим причинам необходимым, и мы не имеем никаких намерений, в том числе и в случае конфликта на Балтийском море, так или иначе нарушать их нейтралитет. Считаем нужным сообщить, что мы готовы и в дальнейшем оказывать им помощь и приобретать необходимые для охраны их нейтралитета военные средства, а также давать советы по их использованию. Мы требуем ни больше, ни меньше, как только сохранения нейтрального отношения во всех ситуациях и твердой воли защищать этот нейтралитет всеми наличными средствами до последней возможности"49. Совершенно ясно, что именно в таком духе разговаривали в Берлине летом 1939 г. с послами и военными атташе балтийских стран.

В их отношении Берлин стал использовать угрозы и приманки. С одной стороны, они получали строгие предостережения против принятия гарантий. Уже 21 марта журналист Карл Мегерле, свойственник Геринга, связанный с бюро Риббентропа50, сделал это со страниц "Berliner Borsen-Zeitung". Он рекомендовал задуматься о судьбе Чехословакии и понять, что вступление в антигерманскую коалицию означает и политическое, и экономическое самоубийство. 12 апреля Риббентроп разослал дипломатическим представителям Германии циркуляр, в котором требовал противостоять всем попыткам правительств Англии, Франции и Советского Союза образовать анти германский фронт.

Следуя инструкции, немецкие дипломаты в балтийских государствах стали внимательно следить за отношением правящих кругов этих стран к трехсторонним переговорам и предупреждать возможные выступления в пользу переговоров51. При этом Германия желала еще, чтобы Эстония предприняла шаги с целью воздействия на Польшу, чтобы последняя уступила Германии. В качестве примера приведем цитату из телеграммы посла Германии в Эстонии Ханса Фровейна, посланную из Берлина 24 апреля. "Я изложил министру (Сельтеру. - М. И.) нашу позицию в отношении английской политики изоляции Германии и в отношении англо-польского договора и подчеркнул, что Германия сохраняет, и в будущем будет сохранять хладнокровие... Мои данные позволяют предположить, что Эстония использует свои хорошие отношения с Польшей и постарается повлиять на Польшу, чтобы последняя улучшила отношения с Германией"52. Когда генерал Лайдонер и полковник Рихард Маазинг во второй половине апреля наносили визит в Польшу, они рекомендовали польским политикам и военным пойти на уступки Германии53.

В то же самое время посол Латвии в Таллинне Шумане писал в Ригу, что, несмотря на большую дружбу с Польшей, в Эстонии все больше и больше звучит мнение о том, что Польша должна подчиниться Германии - уступить Данциг и коридор, и что, по мнению руководящих кругов Эстонии, Польша допустила большую ошибку, приняв английские гарантии54. Интересно отметить, что, в связи с визитом Лайдонера в Польшу в Риге распространялись слухи о том, что генерал ведет с поляками переговоры по поводу совместной польско-эстонской акции - на случай, если Латвия вздумает оказать немцам сопротивление. Заведующий политическим отделом министерства иностранных дел Латвии Артуре Стегманис сделал даже запрос в посольство в Варшаве55.

Видимо, военное руководство Эстонии, по желанию Германии, чтобы сделать Польшу более сговорчивой, предприняло и другие шаги. Военный атташе Якобсен сообщил военному атташе Польши в Берлине Антону Шиманскому, что он, будучи в главной квартире вермахта, "случайно увидел" оперативные карты для ведения военных действий против Польши. В Варшаве как раз и предполагали, что сообщения о намерениях Германии связаны с попыткой оказать давление на политику Польши56. В то же время Берлин подозревал, что визит Лайдонера и состоявшийся в мае визит командующего Литовской армией Раштикиса могут привести к созданию польско-балтийского блока под руководством Польши. Но для этих подозрений отсутствовали основания. В ходе визита генерал Лайдонер встречался с дипломатами из посольства Германии в Варшаве и заверил их, что за развитием польско-эстонских отношений не следует искать политических и военных договоров57. Позднее, уже в Таллинне, генерал информировал о визите Фровейна. В этой беседе Лайдонер выразил убеждение, что правительство Польши и польское военное руководство, несмотря ни на что, готовы пойти на уступки и нормализовать отношения с Германией. Антигерманские настроения в Польше генерал отнес на счет польской оппозиции. Говоря о гарантиях, он клятвенно подтверждал верность политике строгого нейтралитета58. Но все же остается неясным, стояли ли за рекомендациями, сделанными Лайдонером в Варшаве, немцы. Однако в эстонской печати появились статьи, в которых Польшу призывали к уступкам в вопросе о Данциге, тогда как требования Германии не критиковались59.

На встрече с Сельтером 4 июня Фровейн вновь в очередной раз вернулся к теме гарантий. Посол заявил, что в отличие от Германии, советское правительство не желает поддерживать нейтралитет балтийских государств и желает при помощи гарантий установить над балтийскими государствами настоящий протекторат: "Гарантии нейтралитета Эстонии со стороны Советского Союза означают то же самое, что пустить козла в огород - нейтралитет одного государства не может быть гарантирован группой государств"60. В ответ на такое заявление Сельтер обвинил Англию и Францию в стремлении совместно с СССР играть роль европейского жандарма. 7 июня посол Эстонии в Лондоне Август Шмидт и посол Эстонии в Париже Страндман выразили "Foreign Office" и "Quai d'Orsay" протест, в котором проекты гарантий со стороны Советского Союза были объявлены недружественным актом, направленным против нейтралитета Эстонии61. Этот протест был заявлен после беседы Сельтера и Фровейна. Была ли в данном случае позиция Фровейна определяющей, остается неясным. Послы Латвии и Финляндии в Париже и Лондоне также неоднократно протестовали против предложения гарантий62.

В конце июня в Берлине сочли, что применявшаяся до тех пор в балтийских столицах тактика, направленная против гарантий, недостаточно эффективна, и правительства Латвии и Эстонии в дальнейшем должны твердо придерживаться нейтралитета и выступать против гарантий63. В первых числах июля послом Германии в Риге Хансом У. Котце - министру иностранных дел Латвии Мунтерсу и, соответственно, послом Германии в Таллинне Фровейном - министру иностранных дел Эстонии Сельтеру были выдвинуты требования, чтобы правительства Латвии и Эстонии ни при каких условиях не отступали от заявленных позиций и выступили бы с новым протестом против гарантий. Фровейн рекомендовал Сельтеру рассмотреть возможность сотрудничества с Латвией и Финляндией. Хотя Сельтер и ссылался на возможность того, что трехсторонние переговоры могут вскоре безрезультатно закончиться, посол не отступал: "Это невозможно предвидеть, и это не освобождает от необходимости живой политической деятельности"64.

7 июля Сельтер отдал распоряжение послу в Лондоне Шмидту известить правительство Англии, что помощь советского правительства, получения которой Эстония и не добивалась, совершенно неприемлема и порождает крайнее недоверие. Посол Шмидт вслед за этим и заявил "Foreign Office" очередной протест65. 18 июля Фровейн вновь вернулся к теме протеста. В ответ на заявление Сельтера, что посол в Лондоне уже заявил очередной протест, Фровейн потребовал, чтобы протесты были продолжены:

"С протестами против гарантий следует выступать постоянно. Балтийские государства должны сделать все, чтобы переговоры по гарантиям провалились"66.

Продолжающиеся требования Берлина выступать со все новыми и новыми протестами привели Сельтера67 и Мунтерса68 к мысли, что Германия может предоставить гарантии Эстонии и Латвии, как это было сделано в отношении Бельгии69. 3 июня орган правительства Латвии "Briva Zeme" потребовал многосторонних гарантий от Германии, Англии, Франции и СССР. Газета подчеркивала, что, если бы эти государства предоставили Латвии гарантии, Латвия могла бы остаться в стороне от конфликта и сохранить независимость. Руководители внешней политики Литвы также предложили Берлину, что нейтралитет Литвы мог бы, по примеру Бельгии, быть гарантирован Германией, Польшей и СССР70. В апреле 1937 г. Англия и Франция подписали совместную декларацию, согласно которой Бельгия была освобождена от обязательств по Локарнскому соглашению и ей была предоставлена гарантия против неспровоцированной агрессии. В октябре того же года в письме министру иностранных дел Бельгии министр иностранных дел Германии также заявил о готовности Германии обеспечить неприкосновенность Бельгии в случае, если она окажется объектом нападения71.

Мысль о том, что Германия и СССР совместно могли бы гарантировать нейтралитет Эстонии и Латвии, не была новой. Она высказывалась неоднократно. В 1931 г. на страницах ежемесячника "Baltische Monatsschrift" выступил главный редактор "Revalsche Zeitung" Аксел де Вриес, связанный с немецким посольством. Де Вриес пришел к выводу, что подобные гарантии могли бы рассеять недоверие эстонцев к немецкой политике в духе Рапалло72. Но и теперь, в 1939 г., в министерстве иностранных дел Германии не были готовы предоставить Эстонии и Латвии нечто подобное. 14 июля немецкого посла в Риге проинформировали, что если Мунтерс еще раз вернется к этому вопросу, следует ему ответить, что политическое положение в Европе не позволяет предоставить Латвии гарантии наподобие тех, которые предоставлены Бельгии73.

В своих стремлениях не допустить появления на своей территории Красной армии, интересы Финляндии, Эстонии и Латвии совпадали. Однако Латвия и Эстония не сотрудничали с Финляндией в борьбе против гарантий. Несмотря на то, что Финляндия заняла в этом вопросе ту же позицию, что Эстония и Латвия, она подчеркивала, что никак не связана с этими странами. Посол Латвии в Хельсинки также докладывал в Ригу, что некоторые круги в Финляндии в период трехсторонних переговоров пытаются распространять идею об особом статусе Финляндии. Финская пресса неоднократно освещала трехсторонние переговоры таким образом, как если бы Англия была готова предоставить гарантии Эстонии и Латвии, но не Финляндии74. Поскольку Сельтер в интервью 25 мая, говоря о балтийских странах, назвал Финляндию, Эстонию и Латвию, то исходя из этого можно было понять, что три страны совместно выступят против СССР. В Хельсинки сочли, что министр иностранных дел Эстонии не уполномочен говорить от имени Финляндии75. Господствовавший в Хельсинки оптимизм можно объяснить тем, что отношение Германии к балтийским странам и Финляндии было разным. В Берлине последовательно подчеркивали, что Финляндия относится к скандинавским странам и в связи с этим позиции Финляндии и балтийских стран различны.

Вместе с тем Германия старалась продемонстрировать свои политические и военные связи с Эстонией, Финляндией и Латвией. В Эстонии и Финляндии имелись круги, которые рассчитывали на помощь Германии, веря, что сохранение status quo в регионе Балтийского моря очень важно для Германии, и в случае нападения со стороны СССР флот Германии войдет в Финский залив76. Весной и летом 1939 г. Германия всячески пыталась способствовать формированию такого мнения. Свою роль во влиянии на внешнюю и оборонительную политику Эстонии играли и визиты немецких военных. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер для своего визита в Эстонию и Финляндию выбрал время, когда в Москве как раз проходили трехсторонние переговоры. Официально сообщалось, что его визит является ответом на визиты начальников штабов Финляндии и Эстонии и не преследует политических и военных целей. В то же время пытались утверждать, что это не демонстрация, вызванная проведением трехсторонних переговоров, так как Гальдер должен был прибыть еще в марте, однако захват Мемеля отодвинул визит на более позднее время77.

Визит Гальдера породил множество спекуляций, о нем высказывались противоречивые мнения. Сам Гальдер после войны отрицал политические цели визита78. Хьялмар Мяэ, состоявший на службе германского оккупационного режима, в январе 1944 г. объявил, что Гальдер был послан для того, чтобы найти общий язык с эстонским военным руководством, поскольку внешнеполитическое руководство не проявило никакого желания заключить соглашение с Германией79. После визита стали распространяться различные слухи. Поверенный в делах Англии в Таллинне сообщал в Лондон, что Гальдер предложил советско-германские гарантии для независимости Эстонии80. Посол же Англии в Хельсинки Томас Сноу писал, что во время визита велись переговоры о создании баз военно-воздушных сил Германии на Карельском перешейке, в Хельсинки и Печенге81.

Гальдер прибыл в Таллинн 26 июня вместе с сопровождавшими его офицерами полковником Гансом Кребсом и капитаном Гаузером. Их принимали президент Пяте, генерал Лайдонер, начальник Генерального штаба Николай Реэк и другие высшие офицеры. За 4 дня, проведенные в Эстонии, Гальдер успел посетить замок Ору, провести инспекцию артиллерийского полигона Ягала и некоторых военных объектов в Таллинне. Напомним, что в 1937 г. советское правительство в целях антигерманской демонстрации послало в столицы стран Балтии маршала А. Егорова. Визит Гальдера преследовал те же цели: антисоветская демонстрация и желание показать Москве, что при участии стран Балтии Германия может создать антисоветский блок. Но это только одно из возможных объяснений. Позднее полковник Р. Маазинг говорил послу Финляндии в Таллинне Хюннинену, что обсуждались и политические вопросы. По словам Маазинга, Гальдер сказал эстонскому военному руководству, что Германия ничего другого не желает от Эстонии, кроме как продолжения проводившейся до тех пор ориентированной на Германию политики безусловного нейтралитета, поскольку стратегическое положение островов Эстонии имеет для Германии такое значение, что Германия не потерпит нарушения нейтралитета Эстонии, что и другие страны бассейна Балтийского моря не должны бояться Германии, что если Литва не присоединится к какому-нибудь антигерманскому союзу, существующие на тот момент границы Литвы будут сохранены82. Возможно, последнее заявление было предназначено для его повторения в Каунасе.

В Хельсинки же Гальдер заявил, что Германия ожидает, что сильная и независимая Финляндия и в мрачные времена пойдет верным путем. Он подтвердил, что на этом трудном пути на стороне Финляндии будут не только солдаты Германии, но и весь немецкий народ83. Намек Гальдера на то, что наступили мрачные времена, позволяет задним числом предположить, что тем самым было дано понять - между Германией и СССР может быть достигнуто соглашение. Утверждение, что Гальдер вообще не затрагивал политические темы, не соответствует истине. Немецкий историк Рольф Ахман считает, что те, кто планировал войну в Германии, с помощью Гальдера хотели уяснить, в каком объеме Эстония и Финляндия будут способны дать военный отпор нападению со стороны СССР и будут ли они способны блокировать Финский залив84. В тот момент, когда Гальдер совершал свой визит в Эстонию и Финляндию, Германия еще считала Советский Союз потенциальным противником, и были возможны разнообразные комбинации. Поэтому нельзя исключать вероятность того, что одной из целей визита было выяснение степени обороноспособности Эстонии и Финляндии.

25 марта 1939 г. Гитлер информировал главнокомандующего сухопутными силами о директиве "Fall Weiss", предусматривавшей нападение на Польшу. В связи с этим главнокомандующий сухопутными силами Вальтер фон Браухич издал 16 мая директиву главному командованию Военно-морского флота Германии, в соответствии с которой были установлены задачи флота на Балтийском море. Главное командование Военно-морского флота Германии должно было обеспечить безопасность путей сообщения Германии со странами Скандинавии и Балтии по Балтийскому морю и остановить внешнюю торговлю Польши. Считалось возможным, что СССР окажет Польше помощь. Чтобы получить своевременное известие об этом, Абвер должен был усилить разведывательную деятельность в государствах, находящихся по берегам Финского залива85.

Именно в связи с этой директивой 18 июня в Таллинн из Хельсинки прибыли с двухдневным визитом начальник Абвера адмирал Вильгельм Канарис, полковник Ханс Пикенброк, полковник Франц Эккард фон Бентивеньи и военно-морской атташе Германии Бонин86. В Эстонии Канариса и его сопровождающих принимал Верховный Главнокомандующий Лайд онер87. Материалы допросов Пятса и Лайдонера позволяют утверждать, что на переговорах с Канарисом речь шла не только об интенсификации антисоветской разведывательной деятельности, но затрагивались и вопросы внешней политики и внешней торговли Эстонии. По словам Пятса, Канарис также выдвинул требование, чтобы Эстония проводила политику прогерманского нейтралитета88. Лайдонер же признал, что они с Канарисом обсуждали возможность англо-германской войны, но не внешнюю политику Эстонии, и что переговоры о сотрудничестве разведок Канарис вел с полковником Мазингом. По словам Лайдонера, Канарис был настроен против войны и надеялся, что все вопросы будут решены мирным путем89. Можно предположить, что после визита Канариса Финляндия и Эстония стали координировать антисоветскую разведывательную деятельность. Иначе невозможно объяснить двухдневные переговоры о разведывательной деятельности, которые после отъезда Канариса и его спутников вел в Таллинне глава военной разведки Финляндии Ларе Ме-ландер90.

26 июня посольство Германии в Таллинне сообщило министерству иностранных дел, что главное командование Военно-морского флота Германии просит разрешить неофициальный визит тяжелого крейсера "Адмирал Гиппер" в Таллиннский порт91. Несмотря на неофициальный характер визита, встречи команды судна были очень представительными. Командир корабля Гельмут Хейе нанес визит президенту, командующему армии, министру иностранных дел, военному министру, начальнику штаба родов войск и командующему ВМФ. Высшее военное руководство Эстонии и министр иностранных дел нанесли ответный визит на борт корабля. Командующий армии, высшее военное руководство и члены правительства устроили прием в поместье Виймси для командира корабля и представителей посольства Германии. В знак дружбы и уважения немецкие моряки возложили венки павшим в Освободительной войне92. На официальном уровне это называлось манифестацией эстонско-германской дружбы. Однако визит выявил острые противоречия в отношении народа и правительства к Германии. На улицах Таллинна начались столкновения между эстонцами и матросами "Адмирала Гиппера"93. Однако этот инцидент не бросил тени на официальные отношения с Германией. Посол Фровейн отнес столкновения на счет подстрекательства коммунистов94.

В период проведения трехсторонних переговоров Таллинн посетили и другие военные представители Германии. 8 мая из Штеттина в Таллинн прибыл советник имперского военного министерства Керн. Гость нанес визит в военное министерство, ознакомился с управлением снабжения войск, посетил казармы на Ласнамяэ и военное училище. Затем он отправился в Тарту, к командиру II дивизии95. С 10 по 15 июля в Эстонии находился инспектор укрепленных объектов Бюловиус. Гость посетил военное министерство, ознакомился с саперным батальоном, военным лагерем в Ягала, с батареями в Виймси, Рандвере и на острове Аэгна и затем поехал в Нарву96. 17 июля в Эстонию в качестве наблюдателя на военные учения прибыл начальник разведки 8-го кавалерийского полка Лунгерсхаузен97. С 12 по 25 августа в Морском порту Пярну находился учебный парусник ВМФ Германии "Gorch Fock"98. Вскоре в Таллинн и Хельсинки прибыл заведующий бюро внешних сношений главного командования сухопутных сил Германии Курт фон Типпельскирх. До него изучал эстонские военные укрепления у Нарвы военный атташе Японии в Берлине генерал Торасиро Кавабе в сопровождении военного атташе Японии99. Этот визит также привлек особое внимание Москвы100. Напомним, что Япония была одной из стран оси. Перед военными атташе Японии, деятельностью которых в Европе руководил Кавабе, стояли важные разведывательные задачи. Япония, считая Германию будущим союзником, пыталась выяснить, какие возможности имеет Германия в Прибалтике для отражения советского нападения101.

Германия обращала внимание и на Латвию, но это внимание было скромнее. Еще в мае-июне 1938 г. тяжелый немецкий крейсер "Кёльн" пришвартовался в Риге. Этот визит, задуманный как политическая и военная демонстрация, не принес желаемого результата. Среди встречавших корабль находился руководитель латвийского отделения нацистской партии Эсп, представители гитлерюгенда и второстепенные представители военных и государственного аппарата Латвии. Военный министр и вице-президент Янис Балодис, командующий армий Кришьянис Беркис и начальник штаба Мартиныш Гартманис сочли нужным в период пребывания корабля в Рижском порту провести инспекцию в лиепайском гарнизоне. И это несмотря на то что правительство Латвии было заранее проинформировано о визите. Ульманис также избегал встречи с немецкими моряками. Правда Мунтерс вместе с офицерами корабля выпил за здоровье Гитлера.

Имели место и инциденты. Латыши попытались напоить офицеров корабля и при помощи коммунистических высказываний вызывали их на драку102. В меморандуме, который отражал визит "Кёльна", латыши были охарактеризованы как противники Рейха, а высшее военное руководство Латвии - как состоящее из бездарных русофилов103. Поэтому 15 июля 1939 г. в Рижском порту на якорь стала состоящая только из четырех кораблей немецкая флотилия, командир которой нанес визит командующему ВМФ Латвии Теодорсу Шпаде. В то же время в Латвию прибыли 900 немецких туристов104. Судя по сообщению советского полпреда в Латвии Зотова, военный атташе Германии полковник Хорст Рессинг в переговорах с офицерским составом делал предложение об установлении немецкого протектората в Латвии. При этом он ссылался на Австрию и Чехословакию и утверждал, что Германия гарантирует автономию и невмешательство во внутренние дела Латвии105.

Во второй половине июня по балтийским странам, Польше и Финляндии совершали "туристическую поездку" доктор Бруно Петер Клейст и Бёнинг, особые специалисты Риббентропа по Балтийскому вопросу. Клейст сыграл важную роль в подготовке пакта Молотова-Риббентропа. Его воспоминания полны убежденностью в том, что Советский Союз можно было победить только военными и политическими средствами. Под политическими средствами Клейст имел в виду участие представителей народов балтийских стран, а также представителей народов, населяющих Советский Союз, в военных действиях против СССР106. В Каунасе Клейст задал провокационный вопрос главе правящей партии таутининков, бывшему губернатору Мемеля Йонасу Навакасу: как относятся литовцы к созданию Великой Литвы, в которую входил бы не только Вильнюс, но и Советская Беларусь107.

23 июня Клейст прибыл в Ригу. Целью путешествия была встреча с министром иностранных дел Мунтерсом. Данных о том, что было темой их разговоров, нет. Послу Польши в Риге Мунтерс говорил, что визит преследовал исключительно развлекательные цели108. Но они не могли не затронуть политические вопросы. На это указывает хотя бы то, что Клейст от имени руководства Третьего рейха высказал сопровождавшему его чиновнику министерства иностранных дел Латвии сомнение, не является ли большинство населения Латвии сторонниками СССР и большевизма? Согласие, кажется, было все же достигнуто. В письме с благодарностью за дружеский прием, написанном позднее Мунтерсу, Клейст подчеркивал, что на встрече была заложена солидная основа для взаимопонимания народов Латвии и Германии и что личные контакты только способствуют этому109.