Проникновение христианства на Русь. Крещение Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшегопрофессионального образования

«ВЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ФГБОУ ВПО «ВятГУ»)

Гуманитарный факультет

Кафедра истории России

КУРСОВАЯ РАБОТА

Проникновение христианства на Русь. Крещение Руси

Научный руководитель:

к. и. н., доцент

Казаковцев Сергей Владмирович

Киров 2013



Содержание

Введение

1. Истоки русского христианства

1.1 Начало проникновения христианства

1.2 Христианство на Руси в период первых князей

2. Причины принятия христианства на Руси в X в.

3. Крещение Руси князем Владимиром

3.1 Религиозная реформа Владимира

3.2 Проблема распространения христианства

Заключение

Список использованной литературы

христианство русь владимир религиозный



Введение

История христианской религии уходит своими корнями в далекую античную эпоху. Однако исторической глубиной отличается не только христианство, свою историю имеет и процесс его научного изучения, ибо выработка правильной научной концепции христианства, и в первую очередь его происхождения и первоначального формирования, оказалась делом весьма длительным и трудным.

С точки зрения развития религиозного сознания, христианство было шагом вперед. На смену патриархальным верованиям и примитивным языческим обрядам пришла гораздо более утонченная форма религиозного сознания, делавшая упор не на внешней, обрядовой стороне, а на глубинной, духовной связи человека с богом. Важным было и то, что христианство на место опосредованной через общину связи человека с божеством поставило прямую личную связь человека с богом.

Христианская религия вобрала в себя многие несомненные ценности, выработанные античным языческим обществом: некоторые, безусловно, позитивные, нормы морали, отдельные элементы развитых философских систем, высокую литературную традицию. При этом, невзирая на всю индивидуализацию религиозного мышления и действия, христианство сохранило за собой испытанную веками общинную форму организации, что вполне соответствовало его первоначальному демократическому духу.

Принятие Русью христианства, несомненно, явилось одним из знаковых событий ее истории, определившим пути развития нашей страны на долгое время вперед. Интерес к этому событию всегда был огромен. Как и почему крестилась Русь -- над этим вопросом задумывались уже Илларион и арабский хронист Яхья Антиохийский (XI в.), да и позднее интерес к нему не ослабевал. И, несмотря на такое длительное и целенаправленное внимание к проблеме, и по сей день практически все вопросы, связанные с крещением Руси: когда было принято христианство, где территориально, по какому обряду, когда крестилась Русь и почему? и др. -- остаются предметом жарких неослабевающих дискуссий.

В данной работе использованы исследования Е. Голубинского, Б. Рыбакова, Б. Грекова, Н. Карамзина, О. Рапова, Н. Гордиенко, С. Шумилова, А. Карпова и других.

«История русской церкви» Е. Голубинского повествует о предпосылках и становлении церковной организации на Руси. Исследование Б. Грекова «Киевская Русь» показывает точку зрения ученого на период распространения христианства в Киевской Руси, условия и обстоятельства христианизации древних славян. Н. Гордиенко в своей работе «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов» противопоставляет научные данные легендам и мифам, искажающим причины, характер и последствия процесса христианизации.

Актуальность выбранной темы связана с необходимостью изучения проблемы в новых современных социально-экономических, политических и культурных условиях. В современных условиях Россия все еще находится в своеобразном переходном состоянии, при котором происходит трансформация общественного сознания, и религия в таких непростых для народа периодах времени всегда играла огромное значение.

Объект исследования -- проникновение христианства на Русь и крещение Руси.

Предмет исследования - истоки русского христианства, причины принятия христианства на Руси и крещение Руси Владимиром.

Целью данной работы является изучение истоков русского христианства, причин принятия христианства, крещение Руси Владимиром.

Задачи:

Исследовать истоки русского христианства.

Проследить этапы проникновения христианства на Русь.

На основе трудов различных авторов, изучить причины принятия христианства на Руси в X в.

Отразить в контексте мировой истории место Руси среди соседних государств и показать влияние религиозного фактора на их взаимоотношения;

Используя источниковую базу, изучить особенности крещения Руси князем Владимиром, а именно его религиозную реформу, ее причины и результативность;

Проследить непосредственную связь духовной и светской властей в первые годы после крещения Руси.

Структура: работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.



1. Истоки русского Христианства

1.1 Начало проникновения Христианства

О происхождении христианства написано огромное, по существу необъятное количество книг, статей и других публикаций. На этом поприще трудились и христианские авторы, и философы-просветители, и представители библейской критики, и авторы-атеисты. Это и понятно, поскольку речь идет об историческом феномене - христианстве, создавшем многочисленные церкви, имеющем миллионы последователей, занимавшем и до сих пор занимающем большое место в мире, в идейной, экономической и политической жизни народов и государств.

Христианство - (Christos - помазанник, греч.) одна из так называемых мировых религий (наряду с буддизмом и исламом). Христианство распространенно в странах Европы, Америки, в Австралии, а также в результате активной миссионерской деятельности - в Африке, на Ближнем Востоке и в ряде районов Дальнего Востока. Точные данные о численности последователей Христианства отсутствуют. Главные идеи Христианства: искупительная миссия Иисуса Христа, предстоящее второе пришествие Христа, страшный суд, небесное воздаяние и установление царства небесного.

В данной главе хотелось бы рассмотреть истоки русского христианства. Итак, начиная рассматривать такой феномен, как христианство, следует понимать, что единой точки зрения среди историков не существует как о дате его принятия, так и о том кем оно было принято.

"Разумеется то, что всего резче отличало греков от Руси - религия; известно, что греки обыкновенно сами обращали внимание варварских князей и послов на свою религию, показывали им храмы, священные сокровища; разумеется, при этом и основные догматы веры были объясняемы искусными толковниками." [10, с. 136].Несомненно, что церковные пастыри, представители христианской религии, а также греческие правители были очень заинтересованы в ее распространении и усилении влияния Христианства на ход мирской жизни. Поэтому служители церкви стремились обратить в свою веру как можно больше людей. Для этого пастыри беседовали со всеми, кто приходил к ним из любопытства поглядеть на торжественность обрядов Христианства. И зерно новой религии попало на подготовленную к этому благодатную почву Руси. И взошли ростки Христианства на земле языческой и "многие из мужчин, воинов русских, принимали христианство в Греции" [21, с. 39]

Надо отметить, что еще издревле на Руси было великое множество различных верований и богов, и поэтому к русским людям, обращенным в христианство, их сородичи относились вполне терпимо. Однако такое постепенное, самопроизвольное замещение язычества Христианством наверняка растянулось бы на сотни и тысячи лет, что не смогло бы обеспечить дальнейшее быстрое развитие Руси.

Существует множество точек зрений историков о том, когда и при ком зародилось христианство на Руси. В работе, хотелось бы отразить наиболее известные. И так, многие дореволюционные историки считали первым проповедником христианства у славян ученика Христа, апостола Андрея. Так известный русский историк церкви Макарий писал: «…в коренной России св. апостол Андрей… проповедовал евангелие не кому-либо другому, а, без сомнения, страдавшим здешним обитателям, предкам нашим - славянам» [17, с. 60]. Ему вторил и ещё более известный историк-византиновед В.Г.Васильевский: «Странное сказание о просвещении Русской земли Первозванным апостолом, внесенное в нашу первоначальную летопись, никак не может быть считаемо изобретением или пустою выдумкою местного тщеславия... и... находится в той или иной связи с древнейшими преданиями» [5, с. 41].

Привлечение известий историков церкви III-IX столетий не только не усилило, но, напротив, ослабил. Ни один из авторов не говорит о путешествии Андрея в среднюю и северную полосу Восточной Европы. Они утверждают, что апостол Андрей проповедовал по северной кромке Понта. В их произведениях говорится также о скифах, а не о славянах. Правда, византийские историки I тысячелетия н. э. часто называли славян скифами или тавроскифами. Однако наименование «скифы» они давали также и многим другим народам, обитавшим в Восточной Европе или проходившим по «причерноморскому коридору» с востока на запад.

И ещё одно обстоятельство, которое бросается в глаза. В «Повести временных лет» в легенде об апостоле Андрее нет абсолютно никаких упоминаний о проповеди Андрея у славян, а говорится лишь о его путешествии вверх по Днепру, о подавлении креста на том месте, где впоследствии возник Киев, о его наблюдениях за нравами и обычаями славян.

Несмотря на явную недостоверность сказания, оно получило широкое распространение в дореволюционной России. В XIX в. археолог К.Л. Лохвицкий предпринял попытку найти материальные подтверждения пребывания апостола Андрея на киевских горах. Он производил раскопки на горе, стараясь отыскать остатки креста, поставленного Андреем. Попытка эта, как и следовало ожидать, результата не имела. Однако уже в XVIII и XIX вв. отдельные историки высказывали серьёзные сомнения в правдивости легенды об апостоле Андрее.

С.В. Петровский заметил, что житийная литература средневековья об апостоле Андрее изобилует огромным множеством совершенно невероятных чудес.

Резкой критике подверг сказание о путешествии апостола Андрея к славянам Е.Е. Голубинский. «Зачем бы пошёл в эту неведомую пустыню апостол Андрей? - спрашивает он. - Чтобы ставить кресты на необитаемых горах или наблюдать такие обычаи, как паренье в банях?» [7, с. 29]

Когда же возникла легенда о посещении славян апостолом Андреем? В XI в., как полагали И.И.Малышевский и Е.Е. Голубинский? Вряд ли! Если бы это было так, то данное известие несомненно попало бы и в первоначальный текст летописи Нестора, законченный около 1113 г., и в «Житие Бориса и Глеба», созданное где-то на рубеже XI и XII вв. Но не могло оно появиться в составе летописи и во времена Изяслава Мстиславича и митрополита Климента Смолятича, поскольку ещё А.А. Шахматов доказал, что «Повесть временных лет» была окончательно отредактирована или самим князем Мстиславом Владимировичем (Великим) [25].

В таком виде она и дошла до нас. Следовательно, известие об Андрее возникло и было включено в летопись между 1113 и 1119 гг.

В «Повести временных лет» имеется и другое сообщение о распространении христианства у славян. Распространителями являлись апостол Андроник и апостол Павел. Андроник и Павел, по церковным сказаниям, были современниками апостола Андрея. Как и Андрей, они вряд ли могли проповедовать учение Христа у язычников-протославян, живших в то время родовыми общинами и племенными союзами в «народоправстве» и не имевших никакой нужды в христианской религии.

Б.А. Рыбаков высказал предположение, что летописный отрывок о Павле и Андронике принадлежит перу Нестора. Однако вряд ли это так. Летописная запись под 983 г., которая была сделана Нестором, противоречит данной гипотезе, - точно так же как и сведения «Жития Бориса и Глеба». Мы склонны считать, что данное известие также внесено в летопись Мстиславом Великим, пытавшимся этим усилить свою теорию о просвещении Руси первыми христианскими апостолами задолго до крещения страны при Владимире.

Фактически легенда об апостолах Павле и Андронике, якобы просвещавших славян, служит обоснованию идеи независимости русской церкви от какой бы то ни было иной зарубежной церковной организации.

Из всего выше изложенного, мы делаем вывод, что различного вида легенды о крещении Руси теми или иными апостолами, подвергаются жесткой критике со стороны большинства историков, а значит, правота этих гипотез ставиться под сомнение.

1.2 Христианство на Руси в период первых князей

Первыми из русских князей, по преданию, крестились киевские князья Аскольд и Дир.

С. Шумилов в своей книге «Князь Оскольд и христианизация Руси» приводит немало примеров из Повести временных лет, Никоновском летописном своде, Иокимовской летописи и Густынской летописи, которые повествуют о походе князя Оскольда на Константинополь, и о факте крещения киевского князя и русской дружины. Эти сведения древних летописей дополняют свидетельства о нападении русичей в 860 г. на Царьград - как болгарского «Хронографа» Георгия Амартола, сообщающего о походе князя Оскольда Киевского на Константинополь, так и византийских источников - хроники Семеона Логофета, сообщений Никиты Пафлагонянина, Константина Богранородного, Феодосия Мелитенского и других.

Лев Лебедев пишет: «история свидетельствует, что после набега 860 г. не кто иной, как князья Осколд и Дир с «болярами», старейшинами и частью народа приняли в Киеве Святое Крещение, в чем современные ученые не сомневаются. Так совершилось первое массовое Крещение на Руси» [26, с.24]. Отмечая как не подлежащий сомнению факт принятия христианства на Руси в IX веке, академик П.П. Толочко дополняет: «Свидетельства греческих авторов подтверждаются Никоновской летописью, которая сохранила сообщения об Аскольдовом крещении Руси. Они содержатся в той ее части, что была составлена, как считают Б. А. Рыбаков и другие историки, на основе летописи Аскольда. Это событие великой исторической важности» [26, с. 30].

Опять же опираясь на работу С. Шумилова, автор курсового проекта делает вывод о том, что действительно, Русь могла принять христианство задолго до Владимира. «Факт крещения русичей в IX веке после похода князя Оскольда на Константинополь довольно четко отмечен в византийских источниках. Один из хронографов (Продолжатель Порфирогена) пишет: «Вскоре после того [осады Константинополя] пришло от них [от Руси] посольство, которое просило сделать их участниками божественного крещения, что и было сделано». Другой византийский источник также сообщает: «Испытавши таким образом гнев Божий, по молитвам управлявшего в то время Церковию Фотия, Руссы возвратились в отечество и спустя немного прислали послов в Константинополь просить себе крещения. Их желание было исполнено - к ним послан был епископ» [26, с. 19, 20].

Одним из дополнительных подтверждений того, что князь Оскольд был христианином, может служить и тот факт, что, как сообщают летописи, после его убийства язычником Олегом он не был предан сожжению по языческой традиции, но погребен, как и подобает по христианской традиции, а на месте его погребения был воздвигнут храм в честь св. Николая. По словам митрополита Макария (Булгакова), «первые наши христиане над могилою сего князя имели церковь святого Николая. Быть не может, чтобы они согласились построить христианский храм над могилою язычника».

Но ряд ученых разделяет убеждение о том, что крещение князя Оскольда и русечей осуществляли не кто иные, как святые Равноапостольные Кирилл и Мефодий. Протоиерей Л. Лебедев писал о том, что святые братья Кирилл и Мефодий в 861-862 г.г. осуществляли при Оскольде и Дире то самое массовое Крещение на Руси, о котором хорошо известно из византийских источников. Далее он пишет: «Еще до знаменитой миссии в Великую Моравию (в 863 г.) просветители славян проповедовали на Руси и совершили здесь первое массовое Крещение» [26, с. 54, 56].

По убеждению протоиерея Льва, упоминаемое в поздних списках Паннонских житий святых Кирилла и Мефодия крещение ими «Хазарии» является ошибочным, поскольку в иудаистской Хазарии ни тогда, ни позже никакого обращения в христианство кагана и дружины не было. «В какой же "Хазарии" были и кого крестили Кирилл и Мефодий?» - задается вопросом протоиерей Лев Лебедев. И отвечает: «Ответ напрашивается: крестили русских». Продолжая эту мысль, протоиерей Лев пишет: «Русь долгое время платила хазарам дань, хотя и чисто символическую, ради сохранения мира. А Хазария, как известно, выдавала за подвластные ей все земли, которые, так или иначе, откупались от нее. До времени в Византии могли искренне полагать, что хорошо известный ("пресловутый") народ "руссов" живет в Хазарии... Нужно вспомнить также, что русские князья вплоть до XI века назывались на Руси каганами на манер хазарских. Тогда слова послания кагана византийскому императору, переданные через Кирилла, о дружбе и готовности идти к нему на службу, "куда он захочет", совпадут со словами "Окружного послания" Патриарха Фотия, в котором говорится, что русские доставили себя в число "подданных и друзей наших", и с тем историческим фактом, что после этого русским было разрешено поступать на воинскую службу в византийскую армию» [26, с. 57].

Единую точку зрения о киеворусской миссии святых Кирилла и Мефодия ранее высказывал и другой церковный историк, проф. А. Карташев, а также светские историки акад. В.И. Ламанский, акад. Б.А. Рыбаков, проф. А.В. Пархоменко, проф. М.Ю. Брайчевский, Н. Лисовой и другие.

Интересные наблюдения относительно Оскольдова Крещения и причастности к нему святых Кирилла и Мефодия встречаем мы у преподавателя Киевской духовной академии, епископа Новомосковского Евлогия. В своей работе «Начало христианизации Киевской Руси при князьях Оскольде и Дире» он пишет: «Первое массовое обращение руссов к Христу произошло в середине IX столетия при киевских князьях Оскольде и Дире... Тогда впервые были заложены прочные основы для распространения христианства на Руси, причем построены были и храмы, хотя главная масса русских славян еще продолжала оставаться во тьме язычества» [26, с. 57]. Описывая факты принятия князем Оскольдом христианства, епископ Евлогий сообщает: «Вернувшись в Киев, повелел Оскольд сбрасывать кумиров языческих, рубить и предавать их огню. Можно только вообразить, какое противодействие, озлобление и ненависть вызвал Оскольд по отношению к себе у языческих жрецов. Но он пошел на эту ломку коренной религии сознательно. Вера его была уже сильнее страха перед опасностью» [26, с.59]. Предполагая, что «Оскольд и Дир приняли смерть как мученики за святую веру», епископ Евлогий Новомосковский отмечает: «Если бы Оскольд принял предложение Олега о совместном походе на богатую христианскую Византию, переговоры, возможно, закончились бы по-другому...» [26, с.59]. И далее епископ Евлогий подытоживает: «Христианское наследие, воспринятое Оскольдом, не погибло на Руси. Благодарную память о первом князе-христианине хранили древнейшие храмы христианского Киева... Наконец, отметим важнейшее из достижений времени Оскольда, ставшее церковным наследием не только Руси, но и всего православного славянства, - это церковно-славянский перевод Священного Писания и богослужебных текстов, созданный трудами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. /.../ Предание гласит, что святой Кирилл проповедовал также и в Киеве... Крещение Оскольда и киевлян совершили апостолы славянского просвещения, святые Кирилл и Мефодий. Именно они, по мнению ряда историков, возглавляли миссию, направленную патр. Фотием на Русь» [26, с.62].

Но у этой теории существуют и противники. Так, например, создатели летописи не обмолвились относительно какой-либо причастности Константина и Мефодия к христианизации Руси, хотя и высоко оценили создание славянской азбуки, которой в их время (в конце XI - начале XII в.) пользовались русские и болгары. Таким образом, создатели «Повести временных лет» не признавали Константина и Мефодия в качестве проповедников христианства у славянского населения Восточной Европы.

О.М. Рапову такой же малореальной кажется и посылка Константином и Мефодием своего представителя на Русь в 866 г., когда между Византийской империей и причерноморскими русами наступило примирение и последние обратились «в Константинополь с просьбой прислать к ним христианского архиерея. На 865-867 г.г. приходится разрыв отношений между римским папой и константинопольским патриархом. И во время этого разрыва «солунские братья» (неизвестно, в силу каких причин) вдруг из ставленников византийского императора Михаила III и константинопольского патриарха Фотия превращаются в послушных исполнителей воли римского папы Николая I. Быть может, несколько раньше, когда Константин и Мефодий находились в Моравии, папа Николай I дал им указание послать своих легатов на Русь и в Польшу от имени Папской курии, а не от имени Константинопольского патриарха, и Наврок являлся представителем не столько «солунских братьев», сколько Папского престола, поэтому к нему и отношение на Руси могло быть несколько иным, чем к представителям православной церкви? Но в то время, когда «солунские братья» были в Моравии, у них ещё не было учеников, которые были бы посвящены в епископский сан и имели бы право проповедовать христианство у других народов [17, с. 101].

Из всего сказанного можно заключить, что версия о присылке Константином Философом и его братом Мефодием своего миссионера на Русь в 60-е г.г. IX столетия выглядит неправдоподобной.

После рассмотрения материалов, якобы свидетельствующих о насаждении христианства на Руси Константином Философом и Мефодием, мы вынуждены сделать вывод: на сегодняшний день не известны документы, в которых бы говорилось о посещении Киевского государства «солунскими братьями» и о распространении христианства посланными ими миссионерами в землях восточных славян.

Изучая далее, выбранную тему, нельзя не остановиться на попытках Ольги крестить Русь. Ольга - жена князя Игоря Рюриковича, мать Святослава. Правила Киевской Русью после гибели мужа. Первая из русских правителей приняла христианство еще до крещения Руси, первая русская святая.

Ольга не принадлежала к числу христиан и оставалась язычницей и при жизни Игоря, и в первые годы после его смерти. Но она, несомненно, должна была приглядываться к христианской вере. Особенно после того, как стала правительницей Киевского государства. Обладая исключительно острым умом, причем умом именно государственным, способным подняться и над сиюминутным интересом, и над предрассудками старины, она должна была с особым вниманием отнестись к учению, давно уже восторжествовавшему в большинстве стран тогдашней Европы. Несомненно, княгиня вела беседы со своими подданными-христианами, толкуя с ними об их вере и отличиях их учения от привычного ей языческого многобожия. Часто и помногу должна была она беседовать и с теми посланцами Руси, своими единоверцами, которые возвращались в Киев из Царствующего града, столицы Византийской империи. Ее интересовало многое: и то, как управлялось огромное государство, как исполнялись повеления императора и его чиновников; и то, как молились греки своему Богу, с какими пышностью и великолепием совершалась служба в их храмах. Во всем тогдашнем мире, а особенно в землях «варваров», Ромейская держава воспринималась как некий недостижимый образец, идеальная модель государства. Но именно вера в Христа пронизывала Империю сверху донизу, делала единым целым все ее пространство, включая самые отдаленные провинции, составляла основу могущества - православных «царей». Ольга не могла не понимать этого, как не могла не прилагать мысленно христианскую веру к себе самой и к доставшейся ей державе.

«Раньше других правителей Руси она сумела понять, что приобщение к новой вере способно без всяких войн и военных походов возвысить ее страну, ввести ее как равную в семью христианских народов. Но для того, чтобы осознать это до конца, ей пришлось самой совершить путешествие в Царьград, лично пообщаться с императором и своими глазами увидеть византийские храмы и великолепие православного богослужения» [11, с. 147].

Но все вышесказанное остается не более чем догадкой... Увы, нам не дано знать, что происходило в душе княгини и что в действительности сподвигло ее к принятию христианской веры. Современный историк находится в заведомо менее выигрышном положении, нежели книжники прошлого, которые видели во всем происходящем лишь Промысел Божий - и останавливались на этом очевидном для них постулате, не нуждаясь в дополнительных объяснениях. «Господь избрал ее как честный сосуд для пресвятого имени Своего, да пронесет она его в земле Русской, - писал о святой княгине автор ее позднейшего Жития. - Он возжег в сердце ее зарю невидимой благодати. Своей, отверз ее умные очи к познанию истинного Бога, которого она еще не знала» [11, с.149].

Что побудило Ольгу принять крещение? О побуждениях, которые заставили Ольгу принять христианство и принять христианство именно в Константинополе, не находим ничего ни в известных списках нашей летописи, ни в известиях иностранных.

Если книжники прошлого в принятии Христианства видели Промысел Божий, то современные историки думают иначе. «Ольга одна из первых осознала необходимость сближения с Византией как потребность государственную. Обращая взор на империю, она надеялась найти здесь, в отличие от своих предшественников, не богатую добычу, а выгоды, способствующие упрочению Древнерусской державы. В 957 г. она возглавила посольство в Византию и была принята императором Константином Багрянородным. Результат поездки Ольги - политическое сближение с Византией»[10, с.38].

О крещении Ольги сообщают различные исторические сочинения - как русские (летописи, разные редакции ее Жития, «Память и похвала» Иакова мниха), так и иностранные (греческие и латинские хроники). Все они едины в том, что это событие произошло в Константинополе, столице Византийской империи и всего православного мира. Обстоятельства, приведшие к крещению Ольги, равно как и время крещения и его место и значение в становлении Русской государственности и Русского православия, остаются предметом острых споров между историками.

Наиболее известный и наиболее яркий, можно сказать хрестоматийный, рассказ о путешествии княгини Ольги в Царьград и ее крещении там содержит «Повесть временных лет». Само крещение Ольги в изложении летописца выглядит событием во многом случайным и никак не мотивированным. Перед нами очередное подтверждение исключительной хитрости многоумной княгини, которой удается «переклюкать», то есть обмануть, обвести вокруг пальца, византийского императора.

«Пошла Ольга в Греки и пришла к Царюграду, - рассказывает летописец под 6463 (954/955) г. - Был тогда царь именем Цимисхий. И пришла к нему Ольга; и, увидев ее весьма красивую лицом и разумную, удивился царь разуму ее, беседовал с ней и сказал ей: "Достойна ты царствовать в граде [сем] с нами". Она же, уразумев, сказала царю: "Я - язычница; да если хочешь меня крестить, то крести меня сам; если же нет, то не крещусь". И крестил ее царь с патриархом…» [11, с. 150]

Исследователи отмечают неоднородность летописного текста, сложность его состава и выделяют в нем, наряду с фольклорной, сказочной основой, еще один пласт - исполненное благочестия церковное повествование о крещении русской княгини и ее благословении константинопольским патриархом. Это благочестивое повествование, по всей видимости, результат позднейшего осмысления народного предания. Показательно, что никаких новых фактических подробностей произошедшего оно не содержит - за исключением указания на имя, которое княгиня получила при крещении,- Елена; это имя известно нам также из ее Жития и «Памяти и похвалы» Иакова мниха.

Павенко пишет о том, что Ольга выбрала для себя в качестве образца крещение английских королей. Она, будучи весьма прозорливой правительницей, понимала, что дальнейшее укрепление государственного престижа страны и династии было немыслимо без принятия христианства. Но понимала и сложность этого процесса на Руси с его мощной языческой традицией, с большой приверженностью народа и части правящих кругов к старой религии. В крупных городах среди купечества, горожан, части боярства было уже немало христиан, и они имели равные права с язычниками. Но чем дальше от центра государства, тем влияние языческих порядков, а главное - языческих волхвов было сильнее. Поэтому Ольга решила принять личное крещение, положив этому процессу начало в княжеской среде.

Крещение Ольга обставила с подобающей для великого государства пышностью. Крещение происходило в храме святой Софии. Ее крестным отцом был сам император, а крестил ее патриарх. «Во время этой поездки Ольга крестилась. Символично, что в крещении Ольга приняла имя Елены, в честь матери Константина Великого. В христианской традиции Елена выступила покровительницей и заступницей православной веры, первой христианской императрицей. В Византии, вероятно, надеялись с помощью Ольги распространить христианство на Руси, но пока крещение осталось как бы личным выбором княгини. Тем не менее, он примечателен: во-первых, на Руси предпочитали принимать восточное христианство, во-вторых, христианство проникает в элиту общества. В средневековье пример лица авторитетного, облеченного властью, всегда был важен. Не случайно летописец нашел образное сравнение для оценки поступка княгини: она была «как бы зарей перед восходом солнца»»[15, с. 89].

Таким образом, можно сказать, что во времена правления Ольги христианство стало занимать видное положение и с ней уже были обязаны считаться язычники. Оно представляло собой альтернативу устаревшему язычеству, способную объединить и сплотить русский народ. Однако, для обращения большинства руссичей в христианство нужна была сильная рука, рука, имевшая большую власть и способная силой заставить креститься русский люд. Именно таким человеком, такой сильной личностью, приведшей Русь к христианству, стал Великий Князь Киевский Владимир.

Итак, подводя итог, стоит выделить основные предположения о том, кем были предприняты попытки Крещения Руси. Версий, конечно, больше чем представлено в курсовом проекте. На взгляд автора основными являются: принятие христианства апостолом Андреем, князьями Аскольдом и Диром, святыми Равноапостольными Кириллом и Мефодием и княгиней Ольгой. У каждой из теорий есть как сторонники, так и критики, но в конечном счете все версии так или иначе оказываются обоснованными. На наш взгляд, более достоверными являются теории о том, что крестился сам и руссичей Аскольд. Этому есть множество подтверждений как у современных историков, так и в летописях, так например в одной из летописи говорится о том, что после убийства Аскольда, он не был сожжен, как это было принято у язычников, а погребен как подобает христианским обычаям; спустя время, на месте его захоронения был возведен храм св. Николая, на захоронении язычника, вряд ли воздвигли бы христианский храм. Вторая теория о том, что приняла христианство княгиня Ольга. Этому событию так же уделено много места и в Повести временных лет и изучив различные материалы, у автора эта теория не вызывает сомнений.



2. Причины принятия Христианства

В IX-X вв. в жизни восточных славян происходят серьёзные изменения. В Восточной Европе идёт интенсивный процесс складывания феодальных отношений. Возникает государство Русь с центром в Киеве. Русские князья и их дружинники подчиняют себе многие славянские и неславянские народности, проживающие на Восточно-Европейской равнине, облагают их данями. Они совершают победоносные походы на Византию и заставляют гордых византийцев выплачивать им контрибуции, а также содержать за свой счёт русских купцов, приезжающих в византийские города для торговых сделок.

Налаживается устойчивая торговля Руси с арабскими странами, народами Поволжья и Кавказа, с государствами Западной и Центральной Европы. В IХ в. поляне и северяне сбросили с себя иго Хазарского каганата, а в X столетии войска князя Святослава окончательно разгромили державу хазар, представлявшую собой постоянную угрозу для Руси с востока. Успешно боролась в это время Русь и с кочевниками-печенегами. Русская знать разбогатела. Князья, бояре и мужи-дружинники стали владетелями обширных населённых территорий из многолюдных городов. Их дворы наполнились челядью, а в сокровищницах феодалов накапливались трофеи, добытые во время победоносных походов. Казалось бы, верхушке русского общества не оставалось ничего иного, как прославлять тех языческих божеств, с «чьей помощью» Русь встала в один ряд с крупнейшими странами Европы. Однако вместо этого русская знать вдруг начинает интенсивные поиски новой религии. Как следует понимать этот парадокс?

Объяснить его пытались уже авторы конца X - начала XI в. Так, арабский хронист Яхья Антиохийский тесно связал крещение русского народа с военной помощью, оказанной князем Владимиром византийской правящей династии для подавления восстания Варды Фоки, а также с последовавшей за этим событием - женитьбой Владимира Святославича на принцессе Анне. Последнее обстоятельство, по его мнению, и предопределило принятие Русью христианской веры, так как византийская принцесса не пожелала, чтобы её выдавали замуж за язычника, и настояла на крещении князя и населения страны[17, с.45].

В средние века часто пытались объяснить крещение Руси различного рода влияниями, которые испытал на себе князь Владимир. Немецкий хронист конца X - начала XI в. Титмар Мерзебургский писал: «Привезя из Греции жену по имени Елена... он (Владимир) под её влиянием, принял святую христианскую веру...»[18, с. 61, 62].

Русские писатели XI в. Иларион и Иаков Мних заявляли, что жители Киевского государства обязаны христианизацией только Владимиру Святославичу, на которого якобы сошла милость Бога и он сумел понять, что православная вера - единственно правильная. Иаков Мних заметил также, что на формирование христианского мировоззрения Владимира оказала огромное влияние его бабка княгиня Ольга [17, с. 46].

А вот создателям «Повести временных лет» казалось, что поводом к крещению Руси послужили искусная пропаганда византийских миссионеров и желание киевского боярства.

Примерно тех же воззрений придерживался Н.М.Карамзин, который свёл христианизацию Руси к личной прихоти князя Владимира, а также историки церкви Филарет и Е.Е.Голубинский [10, с. 127].

Однако крещение жителей Восточной Европы, которые, как показывают источники, оказывали яростное сопротивление данной акции, не может быть объяснено ни желанием византийской принцессы, ни брачными обязательствами русского князя, ни прихотью самого князя Владимира, ни уговорами норвежского конунга, ни влиянием на Владимира княгини Ольги и византийских миссионеров.

В XIX в. возникла ещё одна версия христианизации Восточной Европы. Её приверженцами были историк церкви Макарий, С.М.Соловьёв, Т.Барсов, С.Ф.Платонов, С.И.Гречушкин, а в XX в. - Н.Н.Рожков. Все они утверждали, что русское язычество было «бедно», «бесцветно» и «примитивно» и потому не могло якобы конкурировать ни с одной современной ей религией. Князя Владимира и его окружение чрезвычайно удручало это обстоятельство, поэтому-то он и решил позаимствовать религию у самой передовой державы тогдашнего мира - Византийской империи.

Данная версия не выдерживает критики. Советские историки, и в частности Б.А.Рыбаков, убедительно показали в своих трудах, что язычество не было столь примитивным и бесцветным, как это казалось вышеупомянутым авторам. Языческие ритуалы вовсе не уступали христианским обрядам в пышности, торжественности и воздействии на психику людей [20, с. 52].

Ф.И. Успенский высказал предположение, что христианство Руси было необходимо для получения из Византии государственных учреждений, что должно было привести к возникновению государственности и в Восточной Европе [24, с.32]. Таким образом, Успенский рассматривал русскую государственность не как результат внутреннего развития восточнославянского общества, а как нечто привнесенное извне.

М.Д. Приселков считал, что главная причина принятия Русью христианства заключалась в отсутствии в Восточной Европе неравной иерархии византийского типа, в которой очень нуждалась страна. Поиски её привели Русь ко двору болгарских царей и к последующей затем христианизации русского народа, который принял крещение вовсе не от Византии, а от Болгарии [16, с. 14]. Действительно, Русь в X веке нуждалась в церковной организации, подобной византийской. Однако эта нужда была вызвана внутренними первопричинами, которые исследователь упустил из виду.

И.Е. Забелин, В. Заяц, Н.М. Никольский и ряд других историков пытались объяснить крещение русского народа при Владимире торговыми интересами страны, а также теми влияниями, которые испытывали на себе русские люди при международных сношениях. Вслед за В.О. Ключевским и М.Н. Покровским эти историки всю экономику Руси основывали на торговле. Но нам хорошо известно, что Русь в X в. являлась раннефеодальным государством, для которого было характерно натуральное хозяйство. Источники, правда, свидетельствуют, что в этот период международная торговля была уже достаточно развита. Однако она обслуживала только нужды феодального класса. Огромное большинство иноземных товаров не доходило до земледельцев и ремесленников, составлявших основную массу населения Руси. Внешняя торговля не играла решающей роли и в жизни верхов русского общества. Основные доходы феодалы получали не от внешнеторговых связей, а от эксплуатации населения собственной страны. Разность верований отрицательно сказывалась на внешнеторговом обороте Руси. Но данное обстоятельство не могло сыграть главной роли при решении вопроса об изменении религии.

Отдельные историки пытались объяснить христианизацию Восточной Европы комплексом причин. Как правило, на первый план опять-таки выдвигалась внешняя торговля. Так, например, В.А.Пархоменко писал, что на решение Владимира повлияли следующие факторы: 1) необходимость заключения торговых сделок с Византией и другими христианскими странами; 2) пропаганда греческих миссионеров; 3) сложное внешнеполитическое положение Ромейской державы, которое давало возможность русскому князю «вырвать» у византийских императоров принцессу Анну [17, с. 46].

Христианская религия - несомненно, классовая религия. С этим невозможно не согласиться. Но это признание не решает полностью вопроса о причинах крещения Руси. Таких причин, конечно, было несколько, и на некоторые из них было указано историками в отечественной историографии. Тем не менее, многие из замечаний, сделанных учёными, были высказаны лишь в тезисной форме и, по существу, не имеют под собой строгой системы доказательств. Ряд аспектов проблемы продолжает оставаться неясным. Так, например, совершенно непонятно, почему религия родового общества (язычество), не освящавшая господства одного класса над другим, вполне соответствовала рабовладельческому строю, существовала в рабовладельческих государствах сотни, а иногда и тысячи лет и совсем не подрывала неограниченной власти египетских фараонов, римских императоров, владевших обширными территориями, населенными разноязычными народами, вдруг перестаёт удовлетворять правящие верхи общества при переходе к феодальному способу производства.

В IX-X вв. в Восточной Европе происходит процесс генезиса феодализма. Возникает раннефеодальное государство Русь. Земли, некогда принадлежавшие отдельным племенам и народам, постепенно превращаются в собственность феодального класса. Покорённые племена и народы вынуждены выплачивать ренту и налоги русской феодальной знати, им вменяется в обязанность «возить навозы», строить крепости и выполнять иные повинности в пользу феодализирующейся верхушки Руси. IX-X века были временем многих войн с рядом стран и народов, которые вели русские дружинники. Войны не могли не отразиться отрицательным образом на жизни большинства жителей Восточной Европы. Во время «освоения» территорий соседних племен и народностей русскими дружинниками многие населенцы Восточной Европы погибли в сражениях, другие были превращены в придворную челядь, наполнившую дворы феодалов, третьи остались хозяйствовать на прежних местах, но были вынуждены своим трудом содержать класс феодалов. Возникли весьма серьёзные затруднения для многих жителей Восточной Европы в плане накопления материальных ценностей, которого требовала языческая религия. Непосредственные производители материальных благ попали в тяжёлое положение. Отказ от выплаты феодалам ренты и налогов грозил превращением их в рабов. А если они отказывались копить богатства на земле, то это грозило им, как проповедовали жрецы, нищенским существованием в загробном мире.

Феодальный способ производства диктовал собственнику земли изъятие всего прибавочного продукта у непосредственного производителя. В эпоху средневековья существовал известный принцип: «стричь» производителя материальных ценностей как барана - наголо, чтобы у него не скапливалось излишков продукции. Ибо в противном случае у земледельцев и ремесленников возникали возможности через накопительство стать независимым от собственника земли, выйти из своего сословия и тем самым лишить своего господина части получаемого им прибавочного продукта. Проблема обеспечения феодалов производителями, которые не смогли бы выйти из зависимости, уже в X в. вплотную встала перед русской верхушкой общества.

С этого времени наблюдается тенденция у русских феодалов всячески усилить эксплуатацию подвластного им населения. Так, в 944 г. великий русский князь Игорь два раза ходил в полюдье в Древлянскую землю, «примышляя» к первой дани, уже собранной воеводой Свенальдом, вторую и третью.

Таким образом, уже в эпоху генезиса феодализма феодальный способ производства вступил в непримиримое противоречие со славянскими языческими догмами. Языческая религия требовала от славянина-производителя материальных ценностей всемерного накопления имущества для обеспечения вольготной жизни в загробном мире, феодальное государство заставляло его отдавать прибавочный продукт собственнику земли. Языческая религия выступала против закабаления и порабощения славянина кем бы то ни было, настаивала на его полной независимости, чтобы в потустороннем мире он смог вести жизнь вольного человека, а феодалам был нужен закабаленный, порабощенный, прикреплённый к земле, безропотный производитель.

Феодальному способу производства была необходима такая церковная организация, которая бы не только не тормозила, а, напротив, способствовала развитию нового, более прогрессивного строя. Институт языческих жрецов явно не соответствовал этому требованию.

Зависимые от феодалов земледельцы жили соседскими общинами, были тесно связаны друг с другом территорией, на которой проживали, круговой порукой, часто - родственными узами. В случае недовольства собственником земли они могли подняться и на восстание против него, как это многократно случалось в средние века. Языческая религия не только не сдерживала подобного рода порывы, но, наоборот, толкала славян на борьбу за улучшение условий быта и вольности.

Сведения о некоторых из этих выступлений, происходивших в период становления феодальной формации у славян Восточной Европы, попали на страницы русских летописей. Так, в «Повести временных лет» рассказывается о двух древлянских восстаниях - 913-914 гг. и 944-946 гг., направленных против власти великих русских князей и их безудержных поборов с населения.

Немало пришлось приложить усилий княжеским дружинникам, подавляя эти выступления. В том же источнике имеются сведения и о двух вятичских восстаниях - 981 и 982 гг., подавленных будущим крестителем Руси князем Владимиром Святославичем. Под 984 г. в летописи содержится известие о подавлении князем Владимиром выступления радимичей [17, с. 57].

Нет сомнения в том, что подобного рода выступления должны были волновать класс феодалов Киевского государства. Контроль над деятельностью большинства жителей Руси, которого требовал феодальный способ производства, в должной мере не обеспечивался государственной машиной принуждения. Необходимо было найти ещё какую-то силу, которая помогла бы наладить этот контроль. Такой силой могла стать новая религия. В ее задачу входило закрепление в умах трудящихся идеи о правомерности существующего на Руси режима. Её священнослужители были обязаны наблюдать за непосредственными производителями, отвлекать их от классовой борьбы, бороться с утаиванием ими прибавочного продукта, угрожая небесными карами, заставлять их безропотно выполнять любую работу, порученную феодалом, внушать им мысли, которые бы шли на пользу верхам феодального общества.

Языческая религия не могла решить ни одной из этих задач. Она подрывала основы возникающего феодального общества, её священнослужители настраивали народные массы против феодально-дружинного сословия, которое присваивало себе всё новые и новые права и привилегии. Язычество перестало быть, как уже говорилось, той идеологической базой, которая объединяла все восточнославянское население в единое целое.

Пагубно сказывалось языческое мировоззрение и на международных связях Руси с другими государствами. Христианские государи не желали вступать в родственные союзы с князьями-язычниками. А ведь с помощью династических браков в средние века и утверждались близкие отношения между отдельными странами. Эти браки способствовали заключению мирных договоров и военных союзов, развитию торговых и культурных связей.

Между тем языческое население Руси, подогреваемое языческими жрецами, враждебно взирало на приезды иностранцев в славянские земли. В некоторые районы Руси иностранцев вовсе не допускали. Так, арабский автор первой половины X в. ал-Истахри в «Книге путей и государств» писал относительно русской области Арсании: «Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал её, так как там они (жители) убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю. Лишь сами они спускаются по воде и торгуют, но не сообщают никому ничего о своих делах и о своих товарах и не позволяют никому сопровождать их и входить в их страну» [17, с. 58]. Конечно, такого рода политика не способствовала экономическому развитию Киевской державы.

Языческие жрецы были не в состоянии утешить людей, попавших в зависимость от феодалов и лишившихся возможности накапливать богатства.

В IX-X вв. в период сложения раннефеодального государства Русь славянская, языческая религия становится тормозящим фактором этого прогрессивного явления. Весь ход дальнейшего поступательного движения общества требовал замены язычества новой религией.



3. Крещение Руси Владимиром

3.1 Религиозная реформа князя Владимира

О принятии христианства князем Владимиром и киевлянами писало много историков. Большинство из них лишь комментировало (а иногда и просто повторяло) краткое сообщение

«Повести временных лет» об этих событиях. Некоторые исследователи, пытаясь восстановить подлинный ход событий конца 80-х годов X столетия, имевших место на Руси, использовали также известия Иакова Мниха, литературу житийного характера, данные иностранных источников [1, c. 41]Однако весь имеющийся в наличии комплекс сведений о крещении князя Владимира и киевлян до сих пор не был серьёзно изучен. Многие историки сосредоточили своё внимание на уточнении даты крещения русского государя и населения столицы Руси. Дискуссия по этому вопросу началась более ста лет назад и продолжается до сих пор. Это объясняется чрезвычайной запутанностью источников о крещении Руси в конце X в., их противоречивостью.

Согласно датировке Иакова Мниха, Владимир Святославич вступил в Киев 11 июня 978 г. после бегства из столицы Руси старшего брата Ярополка. «Повесть временных лет» датирует это событие 980 г. Придя к власти князь Владимир сразу же проявил свои дипломатические способности. В войне с Ярополком он опирался на наёмные варяжские дружины, но, достигнув великокняжеского стола, Владимир дал понять жителям столицы, да и всей Руси, что не собирается потакать иностранцам, а будет делать в дальнейшем основную ставку на местное языческое население. Он не разрешил варягам собрать контрибуцию с киевлян. Часть варяжских наёмников Владимир, правда, оставил у себя на службе, а остальным разрешил уйти в Константинополь.

Из «Повести временных лет» видно, что Владимир Святославич учёл недовольство киевлян-язычников прохристианской политикой Ярополка.

Важным мероприятием нового великого князя было сооружение ещё одного «поганьского» святилища в Киеве «вне двора теремнаго», украшенного статуя ми богов: Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоши [1, c.49]

Некоторые историки считали сообщение об установлении Владимиром статуй языческих богов на капище, расположенном за пределами княжеского двора, свидетельством проведения им религиозной реформы.

В.В. Мавродину, например, этот шаг казался «попыткой модернизации самой языческой религии, точнее, пестрых языческих верований, которым Владимир пытался придать стройность и ввести их в рамки, соответствующие укреплению и развитию классового общества»[17, с.195]. Исследователь считал, что эта реформа имела два аспекта. Во-первых, Перун был объявлен общим богом. Во-вторых, «для того чтобы подчеркнуть объединение под властью великого киевского князя, князя Руси, всех восточнославянских и не -- славянских племен Руси, нужно было предоставить место в пантеоне богов и их племенным божествам. Так в пантеон языческих богов Владимира вошли Дажьбог, Стрибог, Хоре, Мокошь и Симаргл, все эти боги, носящие славянские, иранские и финские наименования» [17, с. 195].

Я.Е. Боровский писал, что данная реформа была проведена «с целью политического объединения Руси под главенством Киева», чему должно было помочь появление в Киеве «нового языческого пантеона » [4, с.45].

По мнению Б.А. Рыбакова, «Владимир произвёл своего рода языческую реформу, стремясь, очевидно, поднять древние народные верования до уровня государственной религии» [19, с. 395].

Однако, если мы внимательно присмотримся к летописному тексту, то убедимся, что речь в нём идёт совсем не о peформаторской деятельности киевского князя, а о довольно простом и прозаическом деле -- строительстве языческого капища на новом месте. Все упоминаемые летописцем языческие боги - это древние божества, которым с времен поклонялись славяне. Точно так же как впоследствии князья - христиане воздвигали новые христианские храмы на новых местах, так и Владимир строит новое капище там, где его раньше не существовало. Цель этого мероприятия проста; показать жителям Киева свою приверженность к язычеству, заботу о религиозных нуждах язычников, снискать расположение как у киевлян-язычников, так и у языческих волхвов.

В первые годы княжения Владимира язычество на Руси полностью начинает доминировать над христианством. Новое языческое святилище возникает не только в Киеве, но и в Новгороде, где его создаёт Добрыня, дядя великого князя, назначенный наместником в этот город. Из «Повести временных лет» видно, что речь в данном случае опять-таки идёт о сооружении нового святилища а не о какой--либо языческой реформе. Если бы Владимир решил, провести языческую реформу, то она должна была бы коснуться и Новгорода. Добрыне пришлось бы поставить над Волховом не одного, а шесть кумиров, как в Киеве. Но этого не произошло. Воздвигаемое им капище было более скромным, чем киевское.

...