Проникновение христианства на Русь. Крещение Руси

Показная приверженность князя Владимира Святославича к языческой религии в первые годы пребывания его у власти приводит к тому, что языческое население столицы Руси перестаёт считаться с христианами. В 983 г., согласно «Повести временных лет», дело доходит даже до кровавого столкновения между язычниками и христианами, проживающими в Киеве [17, c. 161]. Вполне вероятно, что в первые годы княжения Владимира Святославича на Руси количество христиан поубавилась, но часть осталась жить в Киеве.

Господство в стране языческой идеологии продолжало пагубно отражаться на росте народонаселения Руси, на международной торговле. Оно не давало возможности решить проблему привлечения кадров иностранных специалистов по различным отраслям знаний, исключало династические браки с соседними императорскими, королевскими и княжескими домами, уже принявшими христианство, что мешало заключению международных договоров и союзов. Языческое жречество по-прежнему оставалось серьёзной самостоятельной силой на Руси и в своей политике руководствовалось корыстными интересами.

Всего этого, конечно, не мог не сознавать князь Владимир. К концу 80-х годов X в. его власть настолько окрепла, что он уже не нуждался в поддержке со стороны языческого населения. Напротив, и он сам, его бояре и дружинники остро нуждались в религии, которая бы помогла феодальному строю стабилизироваться на Руси.

Согласно « Повести временных лет», уже после болгарского похода Владимир начал поиски новой религии, которая могла бы заменить собой язычество. В летописи помещён рассказ о том, как Владимир выбирал новую веру [1, c. 58]. Ряд исследователей считали, что в основе его лежат различные легенды и сказания баснословного характера, поэтому ему нельзя доверять. Однако, как правильно заметил В.В.Мавродин, этот рассказ, несомненно «отражает реальную действительность», так как князю Владимиру, конечно, пришлось выбирать ту религию» которая больше подходила, по его мнению, русскому обществу [17, c. 160]. Владимиром были отвергнуты такие религии как ислам и древнееврейская религия.

Под 6495 (967) г. «Повесть временных лет» рассказывает о новом испытании различных вер князем Владимиром. Владимир созвал своих бояр и градских старцев, рассказал им о приходе к нему мусульманских, иудейских, католических и православных проповедников и попросил совета у своих приближённых, какую религию следует принять Руси. Бояре и старцы посоветовали князю послать своих мужей в различные страны для испытания «кто како служить богу». Владимир Святославич отобрал 10 мужей и послал их вначале к булгарам-мусульманам, затем к немцам-католикам, а затем в Царьград к грекам. Ознакомившись с ведением службы у различных народов, мужи возвратились назад в Киев и заявили Владимиру, что их наиболее впечатлила служба в греческой церкви [1, c.74-75].

А.А. Шахматов считал весь этот рассказ о посольствах в иные страны искусственной вставкой, сделанной для того, чтобы как-то заполнить промежуток в летописи между двумя рассказами: беседой греческого философа с Владимиром, помещённой под 6494 (986) г., и повестью о походе Владимира на Корсунь, помещённой в летопись под 6496 (988) г.38 Нам также кажется, что данный рассказ не является фиксацией действительных событий. Отдельные его фразы и части вызывают недоумение. Например: зачем понадобилось Владимиру, так категорично отказавшемуся в 986 г. от предложения немцев принять католичество, спустя год посылать своих мужей для испытания католической веры? Как могло русское посольство посетить Царьград в 987 г., если после битвы под Сердикой между Киевским государством и Византией были весьма напряжённые отношения? Рассказ содержит противоречия и в самом себе, Русские послы, явившись в Константинополь, то имеют дело лишь с одним царём, не названным по имени, то с двумя - Василием и Константином. Создаётся впечатление, что текст представляет собой компиляцию из произведений различных авторов. Главная цель этого рассказа, на наш взгляд, - доказать читателю, что князь Владимир принял Православие отнюдь не случайно, а после тщательного испытания различных религий и установления для себя и для окружающих, что вера греков самая лучшая, самая правильная. Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод, что использовать рассказ в качестве достоверного источника нельзя.

В состав «Повести временных лет» летописцем конца XI -начала XII в. включён рассказ о крещении Руси, условно названный исследователями «Корсунской легендой». Согласно ему, князь Владимир Святославич без видимых на то причин совершил в 6496 (988) г. поход на византийский город Херсонес, захватил его, заставил византийских императоров Василия и Константина выдать их сестру за себя замуж, а перед свадьбой крестился в православную веру- После этого византийские священнослужители в. том же году крестили княжеских родственников и приближенных, а также всё население Киева. Затем последовало обращение в христианство и остальных жителей Руси.

Это летописное известие было принято как бесспорное большинством историков. На него опирались авторы многих исторических исследований, учебников, литературно-художественных произведений. Однако в XIX в. византиновед В.Г.Васильевскии поставил его под сомнение. Он подверг анализу известия византийского историка конца X в. Льва Диакона и арабского историка второй половины XIII в. ал-Макина. В истории Льва Диакона сообщается, что взятию русскими Корсуня предшествовало странное явление -- огненные столбы, показавшиеся ночью на северной стороне неба. Васильевский обратил внимание на то, что в произведении ал-Макина также упоминается огненный столб, виденный арабами в Каире. Причем там его появление датируется 7 апреля 989 г. Из этого обстоятельства исследователь сделал вывод -- Корсунь был взят русскими после 7 апреля 989 г. «Оказывается теперь,-- писал он,-- что если крещение Владимира совершилось в 988 г., -- в чём нет пока причины сомневаться, -- то взятие Корсуни последовало гораздо позже и, следовательно, вовсе не находилось в какой-либо прямой связи с крещением русского народа» [17, c.166].

Е.Е. Голубинский высказал серьёзные сомнения относительно правдоподобности «Корсунской легенды». Он предположил, что летописная запись о крещении Руси представляет собой вымысел [7, c.122-123]. Мнение Е.Е. Голубинского было впоследствии активно поддержано А.А. Шахматовым, М.Д. Приселковым и другими учёными.

В дальнейшем завязалась многолетняя дискуссия по поводу датировки крещения князя Владимира и киевлян и взятия русскими Корсуня. П.Г. Лебединцев и А.И. Соболевский стремились доказать правильность даты «Повести временных лет». Первый, правда, не привел в пользу своего мнения никаких веских аргументов. А.И. Соболевский предложил новый метод расчёта древнерусских дат. Он указал, что историки, опираясь на числовые данные «Памяти и похвалы Владимиру», неправильно их интерпретируют. Так, Иаков Мних отметил, что Владимир жил по крещении 28 лет. Историки считали, что эти 28 лет были полными. Поэтому, когда они вычитали из 1015 (год смерти Владимира) 28, у них получалась цифра 987. Следовательно, считали они, Владимир крестился в 987 г. Соболевский высказал предположение, что люди древней Руси производили вычисления не по арифметическим правилам XIX в., а по пальцам, «при этом, высчитывая годы от события до события, они обыкновенно включали в их число оба года, в которые совершались эти события» [17, c.173]. Он привёл ряд примеров такого рода расчётов и заявит, что из 1015 следует вычитать не 28, а 27, и тогда год крещения Владимира, указанный Иаковом, совпадет с летописным. Он был склонен считать, что взятие Корсуня, женитьба Владимира на принцессе Анне, крещение киевлян произошли в 988 г. Соболевский не отрицал полностью датировки Розена.

В 1975 и 1978 г.г. вышли две работы польского историка А.В. Поппэ [17, c.91], в которых он отнёс крещение Владимира Святославича к 6 января, а крещение киевлян -- к 27 мая 988 г.60 Поход Владимира Святославича на Корсунь Поппэ рассматривает как военную помощь киевского князя византийским императорам. Его выводы базируются на двух предположениях: 1) Лев Диакон не симпатизировал Василию Болгаробойце и критически относился к тем методам, с помощью которых этот император пытался сохранить свою власть над Византией; 2) Херсонес, стремившийся стать независимым от империи городом-государством, поднял мятеж против византийских василевсов, который и был подавлен князем Владимиром.

Оба эти предположения не были подкреплены серьёзной аргументацией. Более того, вторая гипотеза находится в противоречии, как со свидетельствами русских источников, так и с известием Аьва Диакона, в которых захват Корсуня Владимиром рассматривается как враждебная акция русского князя (в летописях и житиях князя Владимира), как бедствие для империи. Поэтому построение Поппэ не может быть признано удовлетворительным.

В ином свете христианизация киевского населения предстает в «Истории Российской» В.Н. Татищева. Источник объективно отразил как на самом деле происходило обращение в христианство жителей столицы, а летописец Нестор или, что более вероятно, его редакторы сгладили все углы, не пожелали упоминать о том сопротивлении, какое оказало население Киева акции крещения [17, с.231].

По версии, зафиксированной татищевской «Историей Российской». крещение киевлян происходило в Почайне, а не в Днепре, что согласуется и с «Житием князя Владимира» особого состава. Этот факт опять-таки свидетельствует в пользу приведённого В.Н. Татищевым источника, который, судя по отдельным деталям, в нём содержащимся, является более ранним, чем «Повесть временных лет». Таким образом, автор приведенного В.Н. Татищевым известия лучше знал обстоятельства обращения в христианство киевлян, чем создатели «Повести временных лет». На то, что этот источник был доброкачественным, указывает и использование отдельных его частей создателями «Повести временных лет», о чём свидетельствуют некоторые почти дословные совпадения в текстах обоих памятников.

Опираясь на этот рассказ и на другие источники, мы можем нарисовать довольно четкую картину многоэтапного обращения в христианство жителей Киева в конце X в.

Ещё до официального крещения населения древнерусской столицы в ней проживали христиане. В 988 г. после заключения русско-византийского договора о дружбе и взаимопомощи тайно крестился сам князь Владимир Святославич, рассчитывая после женитьбы на принцессе Анне и прихода миссионеров из Византии обратить в христиан и всех жителей Руси.

Летом 990 г, после захвата русским войском Херсонеса и прибытия в этот город принцессы Анны с группой священнослужителей там приняли крещение многие русские дружинники. По прибытии русского войска из корсунского похода в Киев Владимир Святославич крестил своих сыновей и некоторых вельмож.

Затем, после ниспровержения языческих идолов в Киеве, произошло обращение в христианство многих знатных людей столицы. После этого последовали хождения по городу христианских миссионеров с целью уговорить людей принять новую веру. Часть киевского населения поддалась уговорам и крестилась, большинство жителей испытывали колебания, некоторые язычники не желали и слушать проповедей священнослужителей.

31 июля 990 г. князь Владимир обратился ко всему языческому населению Киева с требованиями выйти на следующий день на берег Почайны для совершения обряда крещения. 1 августа 990 г. на реке Почайне состоялось массовое крещение основного населения Киева. Число крестившихся, судя по источнику, приведенному В.Н.Татищевым, было велико. Крещение жителей столицы Руси также не могло не быть отмечено строительством храма, посвящённого небесному патрону, помогшему князю осуществить столь, важное мероприятие. Таким храмом - памятником крещению киевлян стала каменная церковь Богородицы (Десятинная). Крещение киевлян явилось началом массового обращения в христианство жителей городов и сёл Руси. Итак, изучив Крещение Руси Владимиром, можно сказать, что исторический смысл этого события теперь ясен. Нет оснований считать его прогрессивным, поскольку христианство вводилось не для утверждения новых, исторически прогрессивных институтов, а для сохранения старых родоплеменных порядков, консервации отношений, которые сложились в IX--X веках в процессе завоевания киевскими правителями восточнославянских племен.

3.2 Проблема распространения Христианства

Представления о всеобщем, добровольном и радостном принятии народом новой религии выглядят парадоксально в свете особенностей функционирования массового сознания. Наши предки на протяжении многих столетий осмысливали окружающую действительность посредством системы таких вероучительных принципов, истинность которых не вызывала у них никаких сомнений. Их повседневная жизнь была прочно связана с соблюдением сложившихся обрядов, привычек, традиций, обычаев, в которых фиксировались выработанные предшествующими поколениями нравственные, политические, бытовые, семейные, трудовые, религиозные и прочие предписания и нормы. Для подавляющего большинства населения Киевской Руси в X в. дохристианские верования представлялись бесспорными и в известной мере соответствовали уровню массового сознания. Вполне понятно, что такой слой духовных качеств человека не мог быть преодолен в одночасье. Он являлся трудно преодолимой преградой на пути распространения христианства, и понадобилась смена нескольких поколений для утверждения и усвоения новых религиозных представлений.

Введение христианства по своему воздействию на сознание человека середины X в. представляло собой интеллектуальную революцию, утверждавшую иные ценности, новые формы жизни, непривычные требования ко всему корпусу прочно укоренившихся древних стереотипов. Вводимое христианство в корне меняло всю сферу мыслительной деятельности и потому не могло не вступить в конфликт со всем предшествующим религиозным миропониманием. Преодоление этого конфликта осуществлялось целой совокупностью мер, включая административное воздействие, пропаганду преимуществ нового вероучения, уничтожение всего того, что было непосредственно связано с прежней религией. И в этом нет ничего необычного. История общественной мысли свидетельствует о самых драматических коллизиях, связанных с утверждением новых религий и с их победами над предшествующими верованиями в длительной и часто кровопролитной борьбе. Вряд ли можно полагать, что процесс радикального пересмотра вероучительных основ общества, составлявших в данных исторических условиях ядро идеологии, мог протекать без сопротивления и протестов, без насилия и принуждения. Ни в одной из стран Западной Европы принятие христианства не протекало мирно и безболезненно, без жертв и разрушений. Киевская Русь в этом отношении не была исключением.

Вполне понятна и та настойчивость, с которой государство и церковь искореняли и прежние верования, и непосредственно связанную с этими верованиями духовную культуру. Понадобилось, по крайней мере, три столетия для того, чтобы христианство ценой огромных потерь, лавирования, уступок и компромиссов одержало победу и превратилось в безраздельно господствующую идеологию. Нижеследующий драматический эпизод описан в «Истории Российской» В.Н. Татищевым на основании рассказа, содержавшегося в ныне терянной Иоакимовской летописи. В Новгороде дядя Владимира посадник Добрыня приказал разрушить и сжечь прежние святилища, «требища» (жертвенники). Вместе с киевским тысяцким Путятой он подавил восстание новгородцев и принудил жителей принять водное крещение. Сокрушив прежних богов и побросав их в реку, дружинники погнали новгородцев принимать крещение. «Идоши мнози, а нехотящих креститися воины влачаху, и крещаху мужи выше моста, а жены ниже моста» [23, c. 39-40].

Недаром в Новгороде после крещения сложилось совсем не метафорическое изречение: «Путята крести мечем, а Добрыня огнем». Через 80 лет после начала крещения в Новгороде вновь началось восстание сторонников прежней веры против епископа. По словам летописца, епископ для успокоения сказал восставшим: «Иже хощет веру яти волхву, то идеть за нь; аще ли верует кто, то ко кресту да идеть». К епископу присоединились лишь князь да дружина, к восставшим -- все население города. По мнению церковного историка А.В. Горского, только в конце XI -- начале XII в. христианство упрочило свои позиции в Новгородской земле.

Не менее драматично протекал процесс приобщения к новой религии в Ростове. Первые два епископа -- Федор и Илларион -- столкнулись с ожесточенным сопротивлением населения и вынуждены были спасаться бегством. Третий ростовский епископ -- Леонтий изгонялся из города, а затем был убит (1073 г.) взбунтовавшейся толпой. Позже он был причислен к лику святых. Однако жизнеописание Леонтия дается не во всех современных редакциях «Месяцеслова» [2, c. 258].

Не скоро одержало христианство победу в Муроме. Жители города твердо придерживались прежних верований. Сын князя Константина Святославича Михаил, посланный очистить город от «язычников», был убит. Эту же участь жители готовили и князю Константину. В XII в. жители многих земель, в том числе Мценска, Брянска, Козельска, продолжали поклоняться прежним своим богам. При попытке приобщить в XII в. к христианству вятичей был убит посланный туда из Киева черноризец Кукша. Здесь даже в XIII в. не знали христианских праздников и обрядов. Перечень различных выступлений населения русских городов против христианства и его носителей может быть удвоен и утроен. Обращает на себя внимание и то, что подобные выступления носили не эпизодический, а массовый, устойчивый характер. Причем сопротивление новой религии оказали не только люди, исповедовавшие ранее местные культы, но и последующие поколения, родившиеся и выросшие в иных условиях и даже принявшие в детстве крещение.

Если сам процесс принятия христианства в различных городах Древнерусского государства исследован довольно обстоятельно и всесторонне, то этого нельзя сказать о причинах сопротивления широких масс населения его распространению. Само собой разумеется, что вряд ли всерьез можно принимать те причины такого сопротивления, которые выдвигал Филарет, и которые сводились к проискам «внутренних врагов небесной истины в России» [13, c.73]. Этими внутренними врагами у него были волхвы, мешавшие не только славянам, но и соседним народам приобщиться к истине Христовой. То, что Филаретом выдвигалось в качестве причины сопротивления новой религии, в действительности было только следствием более глубоких общественно-политических процессов. Ведь введение христианства имело бесспорное прогрессивное значение, способствовало утверждению более совершенных общественных отношений. Как же в таком случае могло случиться, что широкие народные массы -- главный носитель общественного прогресса, оказали решительное сопротивление столь необходимой и очень важной по значению акции.

Все это может стать понятным только в том случае, если будет рассмотрена вся совокупность причин, определявших отношение различных классов и социальных слоев к новой религии. Как справедливо отметил Н. С. Гордиенко, представление о христианстве как о социально нейтральной идеологии, якобы одинаково приемлемой для всех сословий и групп Древней Руси, а об утверждении этой религии -- как о чисто мистической акции общечеловеческого характера, «в осуществлении которой будто были заинтересованы в равной мере и княжеско-боярская верхушка, и широкие народные массы», может быть оценено только как «заведомая тенденциозность» [8, c.76]. Нельзя сводить всю сложность и противоречивость введения христианства к замене «неистинной религии» религией истинной, от начала до конца соответствующей интересам всех без исключения людей независимо от их пола, возраста, национальности, классовой принадлежности, положения в социальной иерархии. Религия включает в свою систему общественно-политических и нравственных принципов целый ряд общечеловеческих норм и правил. Но она никогда не сводилась и не сводится только к общечеловеческому содержанию. В ней, как и во всякой идеологии, социальная действительность отражается и оценивается с позиций господствующих классов. И если бы это было не так, господствующие классы в лице великокняжеской власти никогда не проявили бы благосклонности к подобной религии.

В конечном счете не религиозные мотивы были определяющими в общем процессе утверждения христианства на Руси. Как и в любой антагонистической социальной системе, на Руси господствующей идеологией была идеология господствующих классов. Многочисленные бунты социальных низов против различных способов их закабаления в той или иной форме проявлялись и в отрицании этой идеологии, и в обращении к оппозиционным ей идеям. В этом и состояла одна из главных причин борьбы низов за сохранение прежних верований и обрядов, неприятия ими новой религии. Не последнюю роль в стремлении сохранить прежнюю родоплеменную религию и отвергнуть христианство играли сепаратистские интересы отдельных княжеств. Местная знать не могла не осознавать, что новая религия подрывает основы местных традиций, сложившегося образа жизни, независимости от центральной власти.

Рассмотрим этот общий вывод на примере отношения выросших и окрепших городов Древней Руси к усилению централистских тенденций киевской великокняжеской власти. Новгород, Ростов, Суздаль, Полоцк, Муром к X в. являли собой политические организации, способные самостоятельно решать назревшие экономические задачи и тяготившиеся зависимостью от Киева. Рост крупного землевладения, изменение хозяйственного механизма, в обширных вотчинах, утверждение собственных форм решения общественно-политических задач вели к усилению сепаратизма. Одновременно каждой земле приходилось думать и об обороне своих границ, что неизбежно требовало увеличения расходов на содержание войск и затрат в непроизводительной сфере. Все это вело к усилению политической роли городских вечевых собраний, отражавших прежде всего собственные назревшие потребности и интересы. Дело дошло до того, что сын Владимира Ярослав, посланный отцом в Новгород в качестве наместника великого князя, оказался в союзе с новгородскими боярами, противопоставив свои интересы общегосударственным. Аналогичные позиции по отношению к Киеву занимали и другие князья различных городов Древней Руси.

Одним из наиболее острых вопросов, вызывавших ожесточенное сопротивление каждого из городов, был вопрос о размерах выплачиваемой дани. Разумеется, для всех городов совсем не безразличными были общенациональные задачи. Необходимость предотвращения угрозы нападения варяжских дружин, хазар, печенегов, организация походов на Византию, обеспечение торговых связей и коммуникаций вели к образованию союзов родимичей, древлян, северян, вятичей вокруг Полянского Киева. Но эти союзы племен становились такими объединениями, где военнополитический гегемонизм великокняжеской власти сметал самостоятельность и независимость отдельных земель. Их попытки ослабить это влияние, как правило, заканчивались применением насилия по отношению к ним.

Дань, взымавшаяся в пользу общенациональной казны, возрастала. В «Повести временных лет» рассказывается о попытке киевского князя Игоря увеличить размеры дани с древлян, закончившейся, как известно, для него трагически. По утверждению И. Я. Фроянова, «данничество существовало и в XI, и в XII вв.» [13, c.75], принимая различные формы, и все более тяжелым бременем ложилась на плечи народных масс. Новгородцы в 1014 г. отказались выплатить в великокняжескую казну 2 тыс. гривен, чего не мог допустить Владимир. Усиливающееся закабаление социальных низов приводило к эпизодическим восстаниям. В 1024 г. началось выступление смердов в Суздальской земле. Восставшие перебили варяжских дружинников Ярослава на «Парамоне дворе», избавляясь тем самым от грабежей и поборов. «Волнения, -- пишет М. Н. Тихомиров, -- охватили обширные области тогдашней России, начиная с Новгорода на Севере и кончая Киевом на Юге» [13, c.75].

В летописях обращается внимание на тот факт, что во главе Суздальского восстания 1024 г. стояли волхвы. «В се же лето въсташа вълсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наущенью и бесованью»[1, c.99]. Чем это объясняется? Прежде всего тем, что процесс христианизации Руси сопровождался усилением поборов не только в пользу феодалов, но и в пользу создаваемых церквей, поборов, известных под названием десятины. Наделение церквей землей, селами вместе с населением, начатое Владимиром Святославичем, продолжалось в возрастающих размерах. Новгородский князь Святослав «определил место для кафедры Новгородского епископа, постоянный денежный оклад, равный десятой части доходов князя. Другие князья заменяли ту же десятину «частию денежным окладом, частию же угодьями...». А владимирский князь Андрей наделил церковь «лучшими поместьями, купил для нее крестьян, отдал ей пошлину с десятого торга и княжеских стад»[13, c.76]. Призывы суздальских волхвов к борьбе за прежнюю веру получали поддержку «чади», в первую очередь потому, что стала очевидной социальная ориентация христианской церкви. Ее реальная роль как эксплуататора наглядно проявлялась в епископских поборах с верующих. Социальный протест выливался в форму религиозного протеста и, как всегда бывало в подобных случаях, оформлялся в виде призывов выступать за старую, истинную веру, против нововведений.

Но прежний славянский политеизм был обречен. В конечном счете православие должно было одержать победу, превратившись в общегосударственную религию. Эта победа была одержана благодаря всесторонней поддержке великокняжеской власти как реальной силы, способной подавить сопротивление. Разрозненные и неорганизованные протесты социальных низов могли лишь затормозить процесс христианизации, но не остановить его. Победа была одержана и потому, что в ней были заинтересованы господствующие социальные силы, обладавшие достаточным экономическим и политическим могуществом и способные осуществлять идеологическое давление. Кроме того, следует принимать во внимание и активную деятельность христианских организаций, с момента зарождения включившихся в наступательную пропаганду своих исходных принципов равенства и свободы.

Как это ни парадоксально, но особенно эффективным средством упрочения позиций православия в Древней Руси явилось широкое использование церковью старых политеистических праздников и обрядов. Прежние культовые действия, прочно вошедшие в сознание и в повседневный быт людей, стали наполняться новым содержанием, переосмысливаться, подгоняться под основные вероучительные принципы новой религии. Борьба c политеистическими верованиями включала в себя и усвоение христианством целого ряда прежних религиозных представлений, ассимиляцию им наиболее почитаемых традиций и обрядов, их переосмысление и приспособление к новым условиям.

Заключение

В VII--X вв. восточные славяне были язычниками. Однако славянское язычество коренным образом отличалось от античного или скандинавского: ни один бог не являлся, по славянским представлениям, главным среди других, повелителем богов типа Зевса.

С объединением славян под властью Киева, укреплением власти князя потребовался главный бог. Как князь являлся единственным властителем на земле, так и верховный бог должен был быть единственным властителем на небе. Это делало необходимой замену разрозненных языческих культов единой государственной религией. В этом заключалась главная причина религиозной реформы. К тому же язычество не могло сопротивляться растущему влиянию монотеизма (единобожия), который исповедовали соседние державы: Византия, Хазарский каганат, Волжская Болгария. Именно контакты с соседними народами привели к проникновению монотеистических представлений в славянскую среду.

Подлинная причина перехода именно в христианство, причем в его восточном (православном) варианте заключается в существовании прочных связей Руси с Византией, особенно в связи с торговлей по пути «из варяг в греки». Еще в середине Х века (при Игоре и особенно при Ольге) в Киеве жили христиане, построившие даже свою церковь.

Крещение остальной Руси заняло длительное время. На Северо-Востоке обращение населения в христианство завершилось лишь к концу XI в. Крещение не раз встречало сопротивление. Наиболее известное восстание произошло в Новгороде. Новгородцы согласились креститься лишь после того, как княжеские дружинники подожгли непокорный город.

Многие древние славянские верования вошли на Руси в христианский канон. Громовержец Перун стал Ильей-пророком, Велес -- Св. Власием, праздник Купалы превратился в день св. Иоанна Крестителя, масленичные блины являются напоминанием о языческом поклонении Солнцу.

Сохранилась вера в низшие божества -- леших, домовых, русалок и тому подобное. Однако все это -- лишь пережитки язычества, не делающие православного христианина язычником.

Принятие христианства способствовало расцвету материальной культуры. Иконопись, фреска, мозаика, приемы кладки кирпичных стен, возведения куполов, камнерезное дело -- все это пришло на Русь из Византии благодаря распространению христианства. Через Византию Русь познакомилась с наследием античного мира.

С христианством пришла письменность на славянском языке, созданная болгарскими просветителями Кириллом и Мефодием. Стали создаваться рукописные книги. При монастырях возникали школы. Распространилась грамотность.

Христианство повлияло на нравы и мораль. Церковь запрещала жертвоприношения, боролась с работорговлей, стремилась ограничить рабство. Общество впервые познакомилось с понятием греха, отсутствующим в языческом мировоззрении.

Христианство укрепило княжескую власть. Церковь внушала подданным необходимость беспрекословного повиновения, а князьям -- сознание своей высокой ответственности.

Приняв христианство, Русь перестала быть для европейцев варварской страной. Она стала равной среди равных европейских держав. Укрепление ее международного положения выразилось в многочисленных династических браках. Крещение Руси содействовало укреплению международного положения Киевской Руси. Русь вошла в семью европейских христианских народов, получила широкий доступ к знаниям, накопленным человечеством, так как Византия была самой образованной страной того времени. И, наконец, сама церковь в лице митрополита, епископов, паломников стала влиятельным элементом внешней политики и самой дипломатической службы.

Правда, позднее из-за того, что в Западной Европе господствовал католицизм, а Русь была православной, Русское государство оказалось изолированным от западного мира.

Принятие христианства способствовало сплочению восточнославянских племен в единую древнерусскую народность. На смену сознанию племенной общности пришло осознание общности всех русских вообще.

Византийское религиозное и гражданское влияние на русскую духовность очевидно. Однако религия, пришедшая из Византии, была не в состоянии полностью искоренить древнеславянские верования и культы. Заимствованные Русью культурные достижения подвергались глубокой трансформации под воздействием местных традиций.

Итак, цели, поставленные перед нами в начале работы, были достигнуты. В полной мере мы изучили истоки русского христианства, опираясь на труды В. Оргиша, С. Шумилова, А. Карпова. Главным выводом, на наш взгляд, является то, что христианство, имело место на Руси задолго до Владимира. Рассмотрев причины принятия христианства, делаем вывод, что тут тоже все не так просто. Историки не придерживаются единой точки зрения по этому поводу. На наш взгляд, более правильные доказательства у О. Рапотова. Для того, чтобы сложить картинку о принятии христианства полностью, изучили крещение Руси князем Владимиром. Рассмотрев различные версии о том, для чего ж понадобилось князю крестить всю Русь, делаем вывод о том, что это было сделано для того, чтобы приблизить Русь к такой мировой державе, на тот момент, как Византия. Отсюда и свободная торговля и дипломатические отношения.

Список использованной литературы

[1]Лихачев Д. С., Романов Б. А. Повесть временных лет. В двух томах. Том I. Издательство Академии Наук СССР. 1950.

[2]Настольная книга Священнослужителя. Т. III. Издательский отдел московского Патриархата, 1992. С. 353-356

[3]Белопольский Б. Крещение Руси. Л., 1939 С. 29

[4]Боровиковский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев: Наукова думка. 1982. С. 45

[5]Васильевский В. Г. Русско-византийские отрывки. 1879.- №1.- С. 41

[6]Гаркавин А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб.: С-Петербург. С. 129.

[7]Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. I. Ч. I. М.: Типография Московского Университета. 1901 С. 29

[8]Гордиенко Н. С. Крещение Руси: факты против легенд и мифов. Л.: Лениздат. 1984. С. 76

[9]Греков, Б. Д. Киевская Русь. Л.: Государственное издательство политической литературы, 1953. С. 56

[10]Карамзин Н. М. История государства Российского. 5-е изд. СПб. 1842. Кн. I, С. 127

[11]Карпов А. Ю. Княгиня Ольга (ЖЗЛ). М.: Молодая гвардия. 2009. С. 149, 153, 157

[12]Курбатов Г. Л. Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь. Л.: Лениздат, 1988. С. 219-226

[13]Новиков М. П. Христианизация Руси: методологический аспект. М.: МГУ. 1991. С. 73

[14]Оргиш В. П. Древняя Русь. Образование Киевского государства и введение христианства. Минск: Наука и техника. 1988.

[15]Павленко. История России с древнейших времен до 1861. М.: Высшая школа. 2004.

[16]Приселков М. Д. Очерки Церковно-политической истории Киевской Руси. СПб.: Ленинздат, 1913. С. 14

[17]Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой третиXII в. Принятие христианства, 2-е изд. М.: Русская панорама. 1988. С. 44-51, 89-97, 142-156, 193-221

[18]Рапов О. М., Ткаченко Н. Г. Русские известия Титамира Мерзебургского // МГУ. Серия «История». 1980.- № 3.- С. 61-62, 64

[19]Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М.: Наука, 1982. С.395

[20]Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М.: Наука, 1987. С.52-60

[21]Соловьев С. М. Об истории России. М: Мысль, 1993. С. 39

[22]Под ред. Сухова А. Д. введение христианства на Руси. М.: Мысль, 1987. С. 8-12, 138-141

[23]Татищев В. Н. История Российская. М. 1965. Т. I. С. 39-40

[24]Успенский Ф. И. Русь и Византия в X в. Одесса, 1888. С. 32-33

[25] Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // Труды отдела древнерусской литературы. М., Л.: АН СССР, 1940.

[26]Шумилов С. Князь Оскольд и христианизация Руси. Киев, 2010. С. 13-22, 39-41

Размещено на Allbest.ru