Репрессии против театральных деятелей провинции в 30-е годы ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Репрессии против театральных деятелей провинции в 30-е годы ХХ ст.

Пискурев С.Е., Черницкий В.Б.

Сталинские репрессии против театральных деятелей провинции, в том числе николаевских тема малоисследованная. Дело № 2789 по обвинению артиста Николаевского городского русского драматического театра Сергея Павловича Голицына (сценический псевдоним Галич) [1] проливает свет не только на культурно-политическую ситуацию 30-х годов прошлого столетия, но и дает пищу для размышлений о дне сегодняшнем. Дело это уникально по своей драматической насыщенности и многоплановости. В нем фигурируют десятки имен деятелей отечественной культуры, с которыми обвиняемому пришлось столкнуться. Сам С.П. Галицын является одним из персонажей трагедии, которая освещена на страницах страшного расстрельного дела № 2789, что подвела черту под историей жизни одного из последних представителей великого российского дворянского рода Голицыных.

Голицыны подарили России выдающихся государственных деятелей, писателей, ученых. Княжеский род происходил от литовского князя Гедимина, сын которого Наримунд, в крещении Глеб, в первой половине XIV в. был князем новгородским. Его внук Патрикей Александрович, князь звенигородский (на Волыни), с 1408 г. поступил в литовское подданство. Внуки последнего носили фамилию князей Патрикеевых, а один из правнуков, боярин князь Иван Васильевич Булгак, имел сына Михаила, прозванного «Голица», который и стал родоначальником фамилии Голицыных. К концу ХІХ в., то есть, ко времени рождения С.П.Голицына, существовало три ветви рода, который насчитывал около ста лиц мужского пола и около полутораста княгинь и княжен Голицыных [2,47].

Отцом С.П.Голицына был Павел Павлович Голицын (1856-1914). Список его должностей и званий широк и несколько живописен егермейстер Двора, выборный член от новгородского дворянства в Государственном Совете (с 1906), предводитель дворянства Новгородского уезда (с 1890)и губернии (с 1900), казначей общества поощрения полевых достоинств охотничьих собак, почетный член охотничьего кружка Гвардейского экипажа. П.П. Голицын принимал участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов. 21 год состоял почетным попечителем Новгородского реального училища. Его называли образцовым предводителем дворянства и незаменимым председателем земских собраний. Им составлен «Список дворянских родов Новгородской губернии», изданный в Новгороде в 1910 г. [3].

По линии матери Александры Николаевны Мещерской Сергей Голицын принадлежал еще к одному славному дворянскому роду. Княжий род Мещерских по Бархатной книге происходил от ширинского князя Бахмета Усейновича, «засевшего» в Мещере в 1298 г. Его сын Беклекмиш крестился с именем Михаила. Потомки его до конца XIV в. сохраняли за собою владение Мещерою [4,230]. Впоследствии из Мещерских вышли видные государственные деятели, дипломаты, ученые, публицисты.

Таким образом, в крови Сергея Павловича Голицына смешалась славянская и ордынская кровь русской аристократии.

Дело князя Голицына скромного советского актера Галича интересно тем, что оно раскрывает судьбу человека, рожденного быть раздавленным тоталитарной системой. Ему пришлось жить не в то время и не в том месте. Новому виду «человека разумного» ХХ века «человеку убегающему», ярким представителем которого был Голицын Галич, стало свойственным постоянно мимикрировать, приспосабливаться, заметать следы и сливаться с фоном. Словом, бежать от безжалостной руки Государства Вероятно, потому и стал С.П. Голицын провинциальным «арлекином».

Сергей Голицын родился в канун 24 декабря 1898 г. в родовом имении Усадище Марьинской волости Новгородского уезда той же губернии [1,арк.5]. Имение состояло из нескольких населенных пунктов и составляло почти 10 тыс. десятин. Крестьянские долги по оброчным платежам в 1897 г. по деревне Усадище 411 р. 48 коп.

После кончины отца опекунами имения стали мать Александра Николаевна и дядя Петр Павлович Голицын, адъютант принца Ольденбургского. Именно при последних владельцах имение начало приходить в запустение вырубались леса, строения ветшали, пруды и озера заболачивались.

В 1920-1930 гг. в бывшем господском доме, состоявшем из 120 комнат, размещались дом отдыха ученых и опытная станция геологоразведочного геофизического института. Дом отдыха посещали писатель А. Толстой, художники З. Серебрякова и А.Рылов. Последний оставил несколько «марьинских» пейзажей. С 1930 по 1940 гг. в имении размещался детский дом. Во время Великой Отечественной войны усадьба сильно пострадала было взорвано восточное крыло дома, разрушена церковь, парковые и служебные постройки, мосты и гидротехнические сооружения. Ныне бывшее имение князей Голицыных частная собственность одного российского юридического лица, используется как база отдыха [5]. Такова краткая судьба «родного пепелища» последнего князя Голицына.

Из следственного дела мы узнаем, что Сергей Голицын учился в Новгородском реальном училище. В 1911 г. перешел в Кадетский корпус, который вскоре оставил и вернулся в училище. В 1916 г. поступил в Царскосельский лицей, где проучился до Февральской революции 1917 г. В дни революции был избран председателем ученического комитета. В конце 1917 г., сразу же после Октябрьского переворота, дважды арестовывался. Первый раз отсидел всего несколько дней, второй раз два месяца. Тогда же новая власть конфисковала и национализировала все голицынское имущество. В 1918 г. (или 1919) вместе с матерью, братом Николаем, сестрами Аглаидой, Александрой, Екатериной, Марией и Софьей пытался нелегально проникнуть на территорию Финляндии. Беглецов задержали и каждый отсидел в концентрационных лагерях положенные сроки. Сергей, например, целый год.

В начале 1920-х годов ближайшим родственникам все же удается выехать за границу: матери и Марии с мужем венгром Сечени в Венгрию, Николаю в Америку, Аглаиде, вдове офицера царской армии Шидловского, и Екатерине в Германию, Александре в Австрию.

Сергей остался один , без работы и средств к существованию. На исходе 1921 г. ему крупно повезло. Проживая безработным в Москве, он был порекомендован бывшим графом Николаем Петровичем Шереметевым, тогда работником Московского отделения Шведской миссии доктора Нансена по борьбе с голодом в России, для работы в Миссии и был принят курьером Красного Креста.

В Самаре генеральный консул Экстронде, узнав, что Голицын владеет основными европейскими языками, предложил ему работу секретаря-переводчика. В обязанности ему вменялось из вырезок в советских газетах собирать сведения о положении в сельском хозяйстве, особенно в районах, пораженных голодом, обрабатывать добытую информацию, перевозить дипломатическую почту, заниматься статистикой.

По рекомендации Ольги Константиновны Толстой, жены младшего сына Льва Николаевича Толстого Андрея, страстной последовательницы религиозно-этического учения Толстого, Голицын, спустя время, устраивается на работу в американскую христианскую миссию квакеров в Самарской губернии. Занимался привычной переводческой деятельностью. Даже был бухгалтером и директором отделения.

На средства своих же христианских «благодетелей» Голицын был направлен на лечение от распространенного тогда заболевания среди страдающей от стрессов интеллигенции морфинизма. Сперва в Гурзуф, затем в Ленинград, в клинику Военно-медицинской академии. И в Крыму, и в Северной Пальмире лечением занимался профессор Николай Александрович Куршаков, впоследствии член-корреспондент Академии медицинских наук СССР, заслуженный деятель науки. О нем на допросах 1937 г. Голицын вспоминал с нескрываемой любовью, говоря, что Куршаков спас ему жизнь. Именно профессор Куршаков, первым, после ХХ съезда КПСС обратился в органы КГБ с заявлением о реабилитации своего бывшего пациента. Но об этом позже. После выздоровления, там же, в Ленинграде Голицын вернулся к квакерской деятельности. Вместе с представительницей общества «Друзей детей» он занялся организацией приютов и колоний для детей-сирот [1,арк.7-16].

И тут как гром на голову четвертый арест! Это произошло в 1927 г. в Воронеже. В связи с убийством полпреда СССР в Польше П.Л. Войкова. Варшавское убийство «стоило» Голицыну 58-й статьи и двух месяцев ареста.

Вероятно, все эти перипетии натолкнули Голицына на мысль заняться лицедейством. Как бывший князь стал кочевым артистом, документально восстановить невозможно. Предположим, что уже в Воронеже он актерствовал, сменил несколько провинциальных театров, пока в 1930 г. не оказался в Одессе. Быть может, ему казалось, что кочевая жизнь лицедея позволит ему затеряться, спрятаться от недремлющего ока государства.

Одесский период жизни Голицына продлился пять лет и стал еще одним роковым актом трагедии в его обвинительном деле. Здесь он стал невольным статистом и жертвой очередной «зачистки» НКВД, операций под кодовыми названиями «Босфор» и «Актеры» [1,арк.104]. В Одессе Голицын работал в русском театре и на Одесской кинофабрике, одной из ведущих киностудий СССР того времени. Круг его знакомых, как всегда, был широк режиссеры, артисты, художественная и техническая интеллигенция.

В 1936 г. Голицин появляется в Николаеве в качестве артиста местного русского драматического театра, который открывал свой третий сезон. Появляется не из Одессы, а из Курска. Именно там работал режиссер Леонид Викторович Луккер, которому поступило предложение возглавить молодой николаевский театр. Луккер пригласил с собой и Голицина.

В Николаеве артист Галич проработал один сезон. Через год после его николаевского дебюта вышла «Постанова» следующего содержания: «1937 р. сентября 2 дня Я, Прокурор м. Миколаєва і області розглянувши матеріали подані на гр. Галицина-Галіча Сергія Павловича запідозреного в том, что проводіл контрреволюционную деятельность, преступление предусмотренное ст. 54-10 УК керуючись ст. 156 КПК УРСР постановив надати дозвіл на арешт гр. Галицина Галіча Сергія Павловича та утримання його в Миколаївській промколонії НКВД як міру запобігання на час слідства. Прокурор м. Миколаєва Грановський» [1,арк.2].

Все. Точка. Биография нашего героя закончилась. Последовал обыск («трус», как значится в документе), из протокола которого, написанного химическим карандашом безграмотной рукой (впрочем, как и все последующие документы дела), мы узнаем, что «трус» совершил сотрудник Николаевского городского отдела НКВД Гудымов.

Присутствовали некто Приходько и представитель домового комитета гражданка Кузнецова. При аресте были изъяты паспорт, военный и профессиональный билеты, трудовой список, переписка, а также книга на немецком языке. (Все это будет уничтожено «путем сожжения» 25.11.1937 г.). Обыск происходил по адресу: Большая Морская улица, д. 49/57. Жалоб со стороны арестованного не было [1,арк.4].

Прижизненную и посмертную драму актера Галича можно разбить на три акта. Первый акт это документы допросов и скорого суда в 1937 г. [1,арк.6-74], второй неудачная попытка реабилитации по инициативе профессора медицины Н.А. Куршакова в 1955-56 гг. [1,76-115] и, наконец, завершающий и последний запоздалая и полная реабилитация от 11 января 1990 г. по ходатайству троюродного племянника, московского журналиста Андрея Кирилловича Голицына [1,арк.116-120].

Голицын-Галич допрашивался в НКВД только что образованной Николаевской области 2,8,9,10,14,16 сентября 1937 г. сотрудниками отдела УНКВД Черниенко и Лебедевым. 23 ноября и 4 декабря 1937 г. начальником отдела Сараевым и начальником отделения Ворониным. На основании восьми допросов было вынесено обвинение за подписями помощника начальника ІІІ отделения IV отдела УГБ УНКВД сержанта Государственной безопасности Воронина, начальника IV отдела УГБ УНКВД ст. лейтенанта Толкачева, начальника УНКВД по Николаевской области, капитана Фишера в том, что «Голицын-Галич являлся агентом английской и польской разведок и на протяжении ряда лет проводил шпионскую работу против СССР в пользу иностранных государств. Руководствуясь приказом Народного Комиссара Внутренних Дел Союза Генерального Комиссара Государственной Безопасности тов. Ежова за № 00485, дело по обвинению Голицына-Галич С.П. направить на рассмотрение в Особом Порядке» [1,арк.72].

Следующая справка потрясает своей лаконичностью. Она без даты(!) и на ней только одно слово «сознался», а также подписи начальника УНКВД Фишера и областного прокурора Ганчуковского [1,арк.73]. И, наконец, занавес «Решение Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР Генерального Комиссара Государственной Безопасности т. Ежова и Прокурора Союза ССР т. Вышинского от 4 января 1938 г. за № 707 о расстреле Голицына-Галича Сергея Павловича, 1898 года рождения, приведено в исполнение 20 января 1938 г. в ... час. Комендант УНКВД по Николаевской области Крюковский» [1,арк.74].

Сотрудники Черниенко и Лебедев занимали небольшие посты, но, видно, были мастерами своего дела. Недаром им было поручено вести первичные допросы, а как и в какой атмосфере проходили эти допросы, нам остается только догадываться. Спектакль навсегда останется скрытым от глаз зрителей.

С.П. Галич зажат, растерян, подавлен. Он все отрицает, пытается вспомнить, старается говорить правду и только правду. А на самом деле увязает . глубже и глубже, называя новые фамилии родных и знакомых.

После трех неполных месяцев в застенках Николаевского НКВД и шести допросов интеллигентская душа бывшего аристократа явно сломалась. Тут за дело взялись мастера более высокого полета «начальники» Сараев и Воронин. После месячного перерыва в допросах им не было нужды вести протоколы вручную. Они вложили в руки жертве машинописные тексты допросов, явно сфабрикованные и приготовленные заранее.

Перевоплощение нашего героя налицо. Если вначале перед нами растерянный «маленький человек» из «бывших», то теперь «опытный» шпион (он так и заявляет о себе!). Жертва уже «созрела», она готова подписать все, что угодно ради скорейшего избавления.

Думаем, будет уместно как можно полнее процитировать сам текст последних машинописных допросов Голицына. Показать воочию, как стряпались сталинские пьески театра абсурда советской шпиономании. Итак, предпоследний диалог от 23 ноября 1937 года:

Вопрос: Назовите следствию свою настоящую фамилию.

Ответ: Моя настоящая фамилия Голицын Сергей Павлович. Фамилия Галич мною присвоена как театральный псевдоним.

Вопрос: Имеете ли Вы родственные отношения к бывшим дворянам Голицыным?

Ответ: Да. Отец мой Голицын Павел Павлович в прошлом титулованный дворянин, князь. Имел родовые поместья и придворное звание.

Вопрос: Где находится Ваша семья?

Ответ: Мой отец умер в 1913 году. Мать Александра Николаевна, сестры Аглаида, Мария, Екатерина, София и Александра, а также брат Николай находятся за границей.

Вопрос: Когда и каким образом они эмигрировали за кордон?

Ответ: Старшие сестры Аглаида и Екатерина в начале Октябрьской революции бежали с Кавказа за кордон. В данное время Екатерина проживает где-то в Англии, замужем за англичанином, военным по фамилии Кембл. Точного адреса местожительства ее в Англии я не знаю. Аглаида находится в Германии, проживает в городке Тиловец, также замужем. Мужа ее я не знаю. Тогда же, после Октябрьской революции, я, мать, брат Николай, а также сестры Мария, София и Александра пытались нелегально бежать за границу через Финляндию. В Шувалово мы были задержаны и заключены в концлагеря. Это было или в конце 1917 года или же в начале 1918 года, точно я сейчас уже не помню. Сестра Мария попала в Иванковский лагерь, где вышла замуж за содержавшегося там венгерца Сечени, участвовавшего в чехословацком мятеже. В 1920 году Мария и ее муж Сечени были освобождены из концлагеря. При обмене военнопленными Сечени уехал в Венгрию. Вместе с ним выехала и Мария. Марии помог выехать в Венгрию бывший секретарь ЦИК СССР Енукидзе. В данное время Мария проживает в Будапеште. София и Александра попали в какой-то другой лагерь. В этом лагере они вышли замуж за венгерцев и вместе с ними, тогда же, при обмене военнопленными, уехали вместе со своими мужьями, одна в Австрию, другая в Чехословакию. В каком из этих двух государств находится каждая из их, мне не известно. Мать Александра Николаевна и брат после освобождения из концлагерей некоторое время проживали в Москве, а в 1921 году уехали также за кордон к сестре Марии в Венгрию.

В данное время мать проживает в Будапеште вместе с сестрой Марией, брат Николай выехал в Америку. И матери, и Николаю помог выехать из Советского Союза за кордон бывший секретарь ЦИК СССР Енукидзе. Я за попытку побега с территории Советского Союза был заключен в тюремную больницу бывшего Николаевского военного госпиталя в Ленинграде. Содержался под стражей один год, после чего был освобожден в 1919 году.

Вопрос: Почему Вы остались в Советском Союзе, а не использовали возможности эмигрировать вместе с Вашей матерью и братом?

Ответ: Потому что ко времени отъезда моей матери и брата в Венгрию я был уже связан работой в Шведской дипломатической миссии. Кроме этого, я был связан также с Английской дипломатической миссией, проводил разведывательную работу в пользу англичан, доставлял им сведения военного и экономического характера о Советском Союзе. Англичане обещали мне после окончания работы в Советском Союзе нелегально отправить меня за кордон.

Вопрос: Когда и кем Вы привлечены для разведывательной работы в пользу англичан?

Ответ: В 1920 году я приехал из Ленинграда в Москву к своей матери. У нее на квартире встретил одного англичанина, который, знакомясь со мной, отрекомендовался Лисмитом первым секретарем Английского консульства в Москве. Лисмит сообщил мне, что знаком с моей сестрой Екатериной и ее мужем морским офицером. В доказательство он привез рекомендательное письмо от Екатерины.

Уходя от матери, Лисмит пригласил меня навестить его в консульстве, которое помещалось на ул. Воровского. В один из воскресных дней я, вместе с матерью и братом Николаем, отправились в консульство. Лисмит представил меня консулу Ходжону, его заместителю Грову и второму секретарю консульства морскому офицеру Рейне (или Рейнер, точно фамилии не помню). В этот день англичане давали обед, на который помимо нашей семьи были приглашены семьи бывшего графа Шереметева,

Мансуровы, Майндорфы и другие. После обеда я вместе с братом был приглашен в комнату к Рейне покурить. В начале там было еще несколько англичан, вскоре же я остался один с Рейне. Он начал осведомляться о жизни в Советском Союзе, положении оставшегося титулованного дворянства, размерах голода, охватившего отдельные районы Советского Союза. При этом сообщил, что закордонное общественное мнение все больше поднимается против Советского правительства и что, в связи с этим, необходимо ожидать более интенсивной борьбы со стороны некоторой группы государств против Советской России. Рейне заявил мне, что борьба будет вестись за установление твердого порядка в России и за восстановление прав привилегированных классов. Среди этих разговоров он предложил мне в целях облегчения борьбы с Советским правительством, давать разведывательные материалы им, англичанам. Я принял предложение Рейне и дал свое согласие добывать шпионские и разведывательные материалы англичанам. Тогда же, в консульстве, Рейне предложил мне давать ему материалы: а) об отношении к Советскому правительству различных групп населения. О массовых выступлениях против Советской власти, вооруженных сопротивлениях, брожениях, размерах голода и о состоянии экономики; б) собирать и передавать информацию о воинских частях, вооружениях, дислокациях; в) о наличии военной промышленности, мощности ее, о строительстве новых военных заводов и прочих военных объектах; г) собирать данные о насыщенности крупных городов бывшей России активными антисоветскими элементами, которых можно было бы использовать в борьбе с Советским правительством.

Вопрос: Какие материалы шпионского характера Вы передавали через Рейне английской разведке?

Ответ: Содержание всех материалов я уже не помню, так как агентом английской разведки я работаю длительное время. В 1921, в 1922 годах я передавал материалы о настроениях того круга людей, где я вращался. Передал материалы о высылках, производившихся советским правительством, подбирал материалы об экономическом состоянии Поволжья, ряда городов, расположенных в центральной части России. В эти же годы я суммировал материалы о голоде на Волге, о его результатах и мероприятиях Советского правительства о ликвидации последствий голода. Периодически я давал сведения о воинских частях, их расположении, вооружениях.

Эти сведения мне приходилось добывать через знакомых, служивших в армии, и путем личных наблюдений. В 1927 году, будучи в Воронеже собрал данные о строительстве оборонных заводов: завода синтетического каучука, 18-го авиазавода, завода № 20. Все эти данные мною были переданы английской разведке. Для сбора их я использовал своего приятеля Стомповского, служившего в фотолаборатории завода № 2 синтетического каучука.

Вопрос: Вы не все рассказали следствию о заданиях, полученных Вами от Рейне.

Ответ: Таких поручений Рейне мне не давал. Перед своим отъездом из Советского Союза в Англию в 1922 году он связал меня с одним агентом английской разведки, через которого я должен был направлять ему шпионские материалы. Перед отъездом Рейне было условлено, что я должен буду писать закрытые письма на английском языке в адрес сестры. Екатерины, проживающей в Англии, вкладывать в эти письма шпионские материалы и вручать их агенту для отправки за кордон.

Вопрос: Назовите фамилию этого агента.

Ответ: Толстая Ольга Константиновна. Бывшая графиня. Теперь она проживает в Москве, на Арбате, по Никольскому переулку. Толстая еще раньше меня была связана с английской разведкой и кроме этого, будучи верующей, поддерживала связи с различными зарубежными сектантскими объединениями толстовцами, баптистами, квакерами. Связи осуществлялись нелегально, через дипломатических представителей, приезжавших в Советский Союз. Впоследствии, по указанию Толстой, я использовал и другие нелегальные возможности для передачи шпионских материалов английской разведке.

Вопрос: Назовите эти возможности.

Ответ: Через Ольгу Константиновну Толстую я связался с другим агентом английской разведки Толстой Софьей Андреевной. Толстая Софья Андреевна проживает в Москве, на Арбате, по Никольскому переулку. Бывшая графиня, дочь крупного помещика. Ее ближайшие родные, дядя и брат, находятся где-то в эмиграции.

Толстая Софья имеет в Москве обширные связи, давно связана с английской разведкой, и я одно время передавал шпионские материалы за кордон через нее. Толстая связана с бывшими аристократами и представителями придворных кругов, осевших в Москве и имеющих родственников в эмиграции. Используя их для шпионской разведывательной работы, она является одновременно основным связующим звеном, через которое все ее связи ведут нелегальную переписку с эмиграцией.

Вопрос: Вам известны эти связи?

Ответ: Из связей Толстой, которые используются ею для разведывательной работы и, в свою очередь, через нее ведут нелегальную переписку с закордонной эмиграцией, мне известны: Шереметев Николай Петрович, проживает в г. Москве, скрипач театра Вахтангова, бывший граф, сын крупного помещика. Имеет в эмиграции сестру и зятя князя Галицына. Шереметев поддерживает нелегальные связи со своей сестрой и зятем через Толстую Софью Андреевну. Эти связи одно время помогала ему осуществлять бывшая графиня Бобринская, до своего отъезда за кордон. Мансурова Цецилия, жена Шереметева. Актриса театра им. Вахтангова. Неоднократно совершала поездки за кордон вместе с театром. Перед поездками собирала сведения у Раевских, Толстых и нелегально переотправляла их за кордон. За границей виделась с матерью Шереметева и другими эмигрантами. Страшкевич Варвара Николаевна, дочь крупных капиталистов из рода купцов Морозовых. Имеет родственников за границей, работает в Афганистанском представительстве в Москве. Проживает на Арбате по Никольскому переулку. Имеет обширные связи с иностранными представительствами в Москве, используется Толстой Софьей для разведывательной работы. Сама также поддерживает нелегальные связи с закордоном. Через Афганское представительство получает различные вещи, газеты, литературу.

Кристи Владимир. Служит в питомнике собаководов в Москве в ОСОАВИАХИМе. Его брат, Кристи Григорий режиссер оперного московского театра им. Станиславского. Оба сыновья бывшего Бессарабского губернатора, который в данное время находится в Бессарабии. Поддерживают нелегальные связи с закордоном через Толстую и Глебову, свою мать, проживающую также в Москве. Помимо этого Кристи связаны с латвийским консульством. С кем персонально мне не известно. Абрикосов Андрей. Артист Большого Реалистического театра в Москве. Родственник одного из бывших крупнейших фабрикантов царской России. В одной из европейских стран имеет родственника кардинала, с которым через Глебову и Толстую поддерживает нелегальные связи. Мне известно также, что Абрикосов через них, то есть, Глебову и Толстую, получал большие суммы денег из-за границы. Раевский Александр Александрович. В прошлом помещик. Теперь работает в театре Народного творчества, в оркестре. Живет в Москве по Манильчиковскому переулку. Имеет за границей родственные связи. Жена его урожденная бывшая баронесса Майндорф Надежда Богдановна. Раевский используется для разведывательной работы Толстой и, в свою очередь, поддерживает нелегальные связи с закордоном через бывшую графиню Бобринскую и Толстую Софью. Глебова Мария Александровна. Мать Кристи Владимира и Григория. Нигде не работает, живет на средства, нелегально доставляемые ей из Чехии и Германии. Проживает в Москве в Полуэктовском переулке. Ее первый муж, бывший губернатор Бессарабии, находится где-то в Румынии. Глебова связана с Толстой. Самостоятельно поддерживает связи с Латвийским и Датским посольствами. Одно время она использовалась мною для передачи шпионских материалов английской разведке. Бобринская Софья Львовна. Бывшая графиня, дочь крупного помещика. До 1925 года проживала в Советском Союзе, вела разведывательную работу в пользу англичан. Использовалась мною для передачи английской разведке шпионских материалов. В 1925 году вышла замуж за англичанина Винтера (неразборчиво авт.) и вместе с ним выехала в Англию. В данное время с ней поддерживает нелегальные связи Толстая Софья. Данилевская Надежда. Бывшая дворянка. В период Октябрьской революции эмигрировала за кардон, проживала где-то в Греции или Румынии. В 1920 году нелегально возвратилась в Советский Союз, якобы для розыска могилы мужа, белогвардейца, убитого красными. Поселившись в Советском Союзе, Данилевская одно время работала в английской миссии, после закрытия миссии жила в квакерском представительстве в Москве. Является доверенным лицом этой миссии. Через Софью Толстую поддерживает нелегальные связи с закордоном. Майндорф Александра Богдановна. Родственница бывших графов Шереметевых. Бывшая помещица, имевшая придворное звание. В свое время была выслана на Соловки, позже служила у англичан на Кавказских концессиях по разработке марганца, была связана с английской разведкой. При помощи Енукидзе выехала в Англию. В данное время поддерживает нелегальные связи с Советским Союзом через Толстую Софью. Со всеми перечисленными лицами я лично знаком. Об их деятельности и нелегальных связях с закордоном мне известно из личных бесед и слов Толстой Софьи, Глебовой и Бобринской Софьи Львовны, через которых я передавал английской разведке шпионские материалы. Последний раз я был в Москве в 1937 году весной. Виделся с Глебовой, Страшкевич, Раевским и Толстой Софьей.

Должен заявить следствию, что деятельность Толстой Софьи не ограничивалась только сбором шпионских материалов и нелегальной перепиской корреспонденции эмигрантам. Толстая длительное время поддерживала связи в Советских правительственных кругах, которые она использовала в интересах разведки, а также отправки за границу семей бывших титулованных дворян.

Вопрос: С кем персонально была связана Толстая из представителей Советского правительства?

Ответ: Я имею ввиду бывшего секретаря ЦИК СССР Енукидзе, которого Толстая использовала для разведывательной работы, а также для организации поездок бывших титулованных дворян за кордон и переотправки их семейств за границу. Когда была установлена эта связь, мне точно не известно. Когда я в 1920 году приехал из Ленинграда в Москву, Толстая уже тогда оказывала известное влияние на Енукидзе. В тех кругах, где я вращался, это влияние объясняли тем, что Енукидзе якобы является большим поклонником писателя Толстого, а Софья Толстая выступала в роли основного консультанта жизни и деятельности этого писателя. Однако, это был лишь повод. Эту связь Толстая широко использовала для разведки, ходатайств и заступничества за титулованных дворян перед Советским правительством. По представлению Толстой Енукидзе дал разрешение на выезд из Советского Союза моей матери, бывшей княгине Голицыной, а также моему брату Николаю и сестре Марии. Таким же образом, по представлению Софьи Толстой, Енукидзе разновременно разрешил на выезд за кордон семьям бывших графов Толстого О.К. и Толстого С.К. Таким же путем выехала семья князей Голицыных. По ходатайству Толстой Енукидзе предоставлял возможность поездки за кордон бывшему князю Трубецкому Владимиру, родственнику графов Бобринских. Трубецкой, побывав некоторое время за кордоном, возвратился обратно в Советский Союз. Помимо перечисленных мною лиц с территории Советского Союза за кордон таким же образом были переправлены семьи бывших графов Шереметевых и целый ряд других титулованных дворян.

Вопрос: Сколько времени работали Вы в английской разведке?

Ответ: В английской разведке я работал до конца 1927 года. Последние данные, которые я передал через Глебову и Толстую, заключали в себе подробное описание оборонного строительства в городе Воронеже. С конца 1927 года связь моя с английской разведкой прекратилась. С Толстой, Глебовой, Страшкевич, Раевским, Абрикосовым, Кристи и другими я периодически встречался во время моих поездок в Москву. В 1932 году я был привлечен турецким консулом в Одессе Зекки-беем и его секретарем Каншиным Владимиром Ивановичем для шпионской работы в пользу польской разведки. Подробные показания о моей разведывательной работе в польской разведке я дам на следующем допросе. Показания записаны с моих слов верно. Мною прочитаны. Голицын-Галич [1,арк.35-50].

Кроме упомянутой аристократии на ранних допросах среди родственных связей С.П. Голицына фигурирует целый список лучших фамилий тогдашней России. Это князья Мещерские и Васильчиковы, бароны Офенберги, графы Игнатьевы и Толстые, дворяне Родзянко [1,арк.14]. Естественно, с таким родственным «багажом» провинциальному артисту скрыться от пролетарской власти было далеко не просто. Увы, из протокола вышеприведенного допроса видно, что не Галич «арлекин» интересовал органы в первую голову. Основные фигуранты дела уже расстрелянный к тому времени Авель Енукидзе и Софья Толстая.

Авель Сафронович Енукидзе (1877-1937) близкий друг Сталина, секретарь ЦИК, крупный представитель большевистской номенклатуры. Первый из граждан СССР был награжден орденом Ленина. Он один из авторов печально известного «закона о колосках» 1932 г. В 1934-35 гг. выступал против процесса над Каменевым и Зиновьевым. В апреле 1937 г. арестован и расстрелян. С.П. Голицину просто-напросто пришлось стать не только жертвой, но и свидетельством партийца, неоправданно заинтересованного в судьбах бывшей российской аристократии, а заодно и в их состояниях. О пристрастии профессионального революционера к роскоши ходили легенды. Недаром одной из его партийных кличек была «Золотая рыбка» [6,415-416].

Подвижническая и мученическая судьба любимой внучки Льва Толстого Софьи Андреевны Толстой ныне национальное достояние всей российской культуры. Дочь одного из младших сыновей Толстого Андрея Львовича (1877-1916) и сестры жены известного яснополянца В.Г. Черткова Ольги Константиновны (урожденной Дитерихс), она родилась в 1900 г. Ее крестной стала бабушка Софья Андреевна. Девочку и назвали в ее честь.

В 1925 г. Софья закончила литературное отделение Государственного института живого слова. В том же году она стала последней и нелюбимой женой Сергея Есенина, с которым ей суждено было прожить последние и страшные месяцы его жизни. Весной 1925 г. она писала матери о Есенине: «Я знала, что иду на крест, и шла сознательно, потому что ничего в жизни не было жаль. Я хотела жить только для него. Я себя всю отдала ему. Я совсем оглохла и ослепла, и есть только он один ...» Позднее Софья Андреевна сделала очень многое для сохранения наследия поэта.

С 1928 г. С.А. Толстая-Есенина работала в Государственном музее Л.Н. Толстого, сначала в качестве научного сотрудника, а затем ученого секретаря (с 1932). В 1941 г. она становится Директором объединенных толстовских музеев. Именно ей выпало на долю организовать эвакуацию экспонатов дома Толстого, которая была завершена непосредственно перед фашистской оккупацией Ясной Поляны. 13 октября 110 ящиков с экспонатами дома Толстого были отправлены сначала в Москву, а затем в далекий Томск.

24 мая 1942 г. Толстая-Есенина официально, в торжественной обстановке, заново открыла музей в освобожденной Красной Армией Ясной Поляне. Дом Толстого и Литературный музей вновь принимали посетителей.

Директором Государственного музея Л.Н. Толстого в Москве Софья Андреевна оставалась до конца жизни. Она умерла в 1957 г. и похоронена на Кочаковском кладбище близ Ясной Поляны.

15 июля 1909 г. Лев Толстой написал «Молитву внучке Сонечке»: «Богом велено всем людям одно дело: то, чтобы они любили друг друга. Делу этому надо учиться. А чтобы учиться этому делу, надо первое: не позволять себе думать дурное о ком бы то ни было; второе: не говорить ни о ком дурного; и третье: не делать другому того, чего себе не хочешь. Кто научится этому . узнает самую большую радость на свете радость любви».

Умирала внучка Толстого одинокой, больной, затравленной, так и не примиренной с Советской властью . Даже сталинскому режиму не так-то просто было поставить к стенке любимицу Льва Николаевича. Видно, оберегала ее молитва деда.

По делу проходят другие выдающиеся деятели отечественной культуры. Главным образом, артисты. Андрей Львович Абрикосов (19061973) родился в семье симферопольского агронома. Подобно Максиму Горькому в юности бродяжил по Руси. Народный артист СССР (1968). С 1926 г. сотрудник Малого театра в Москве. С 1929 г. актер Московского передвижного театра, в 1931-37 г. г. Реалистического театра в Москве. С 1938 г. до последних дней жизни в театре им. Вахтангова.

В кино впервые сыграл роль Григория Мелехова в экранизации шолоховского «Тихого Дона» (1930) режиссера Ольги Преображенской [7]. Последняя роль в кино князь Владимир в сказке Александра Птушко «Руслан и Людмила» (1972). В деле Голицына-Галича странным образом переплелись киносудьбы двух Гришек Мелеховых. Абрикосовского и Мелехова, сыгранного в фильме режиссера Сергея Герасимова народным артистом СССР (1981) Петром Глебовым.

Петр Петрович Глебов (1915-2000) сын той самой «английской шпионки» Марии Александровны Глебовой (в первом браке Кристи, урожденная княжна Михалкова, тетка советского поэта Сергея Владимировича Михалкова, бабка кинорежиссеров Андрона Михалкова-Кончаловского и Никиты Михалкова) и сводный брат братьев Кристи.

О судьбе Марии Александровны Михалковой стоит сказать отдельно. Первым браком она была замужем за Владимиром Григорьевичем Кристи (1882-1946), сыном Г. И. Кристи, принадлежавшего к роду богатейших бессарабских землевладельцев, что оставил заметный след в истории молдавского виноделия. Его матерью была Мария Николаевна Трубецкая. От брака с Михалковой родилась дочь и трое сыновей. (Самый известный Григорий Владимирович Кристи, театральный режиссер и педагог, ближайший соратник К.С. Станиславского в последние годы его жизни).

В 1911 г. Кристи, ревнуя свою жену к своему дяде князю Петру Николаевичу Трубецкому, убил последнего выстрелом из пистолета. Вскоре М.А. Михалкова развелась с ним и вышла замуж за своего кузена и коннозаводчика Петра Владимировича Глебова, от брака с которым и родился будущий народный артист СССР.

Убийца дяди В.Г. Кристи жил в Бессарабии. В 1939 г., когда в Румынии установилась королевская диктатура, он, сторонник короля Карла ІІ, стал градоначальником Кишинева. Покинул город в 1940 г. до передачи Румынией Бессарабии Советскому Союзу [8].

В деле Голицына двадцатидвухлетний Петр Глебов еще студент Московской оперно-драматической студии им. Станиславского, которую закончил в 1940 г. [9,30].

По иронии судьбы натурные съемки киноэпопеи Сергея Герасимова проходили в тех самых местах, что и съемки немого «Тихого Дона» Ольги Преображенской тридцать лет до того [10]. Догадывались ли впоследствии Абрикосов и Глебов о существующем на них «компромате» в провинциальных архивах органов г. Николаева в связи с делом всеми забытого артиста Галича?

Садистская изощренность и одновременное невежество сталинских опричников иногда доходит до анекдотизма. Из дела можно судить, что Цецилия Мансурова, великолепная Мансурова, которую Евгений Вахтангов считал своей лучшей актрисой, первая легендарная Турандот, прирожденная «упрямая принцесса» [11,97] якобы представительница дворянского рода Мансуровых [12,446].

Настоящая фамилия актрисы Воллерштейн. Цецилия Львовна Мансурова (1897-1976) народная артистка РСФСР (1943). Окончила юридический факультет Киевского университета, в 1919 г. вступила в студию Евгения Вахтангова. Фамилия «Мансурова» стала ее сценическим псевдонимом по названию Мансуровского переулка в Москве, где находилась студия [13,218].

Вызывает сомнение именной склад английских резидентов. Проверкой через 2-е Главное Управление КГБ в 1956 г. было установлено, что данными о пребывании в СССР в составе английских дипломатических и других учреждений Лисмита, Грова и Рейне-Рейнера Комитет госбезопасности не располагает. Но обвинительный приговор Голицыну Комитет оставил в силе [1,арк.39,44].

Одесский период жизни Голицына продлился пять лет и принес ему новые несчастья. В Южной Пальмире он продолжал вести самые широкие знакомства в артистических кругах, интересовался новинками техники, занимался спортом, в том числе, яхтингом.

На свою беду продолжал интересоваться политикой. По радио (а радио было тогда предметом роскоши) слушал иностранные голоса. Да голоса кого! Да в кружке знакомых из одесской интеллигенции! Предателя Славика и самого Гитлера, на тот момент хотя и тайного, но все-таки «закадычного» друга советского руководства [14,678].

Следствие припомнит ему одесские «грешки», когда тот станет одним из объектов упоминавшихся уже операций НКВД «Актеры» и «Босфор». Эти операции были направлены на разгром старой интеллигенции, которая во время гражданской войны стекалась в Одессу со всей России. А также на разгром иностранных представительств в Одессе. Приморский вольнодумный воздух Одессы, всегда присущий городу «порто-франко», нужно было отравить, напитать миазмами душегубки.

Над континентом сгущались тучи, надвигалась катастрофа. Кто как ни интеллигенция, первою, должна была чувствовать «тектонические» изменения, видеть «закат» старой культурной Европы! Думаем, наш герой в списке европейской интеллигенции не лишний.

Из протокола последнего допроса от 4 декабря 1937 г. перед нами предстает другой, совершенно «виртуальный» Голицын. Это уже не тот Голицын, что на предварительных допросах испуганный, растерянный бывший дворянин со своими сильными и слабыми сторонами, не человек уже, а механизм, робот, терминатор. Впрочем, предоставим слово самому документу.

Вопрос: На допросе 23-го ноября Вы показали, что в 1932 году были привлечены секретарем Турецкого консульства в Одессе Каншиным для шпионской работы в пользу польской разведки. Расскажите, при каких обстоятельствах Вы были завербованы.

Ответ: С 1930 по 1935 год, работая актером на Одесской кинофабрике и в Русском театре, я познакомился с рядом новых лиц, среди которых были художники Семенов, Демьяненко и актрисы Гродницкая и Мирато. С Семеновым у меня довольно быстро установились дружеские взаимоотношения, в результате чего мы часто посещали друг друга. Однажды, будучи в квартире Семенова, я рассматривал находившиеся там эскизы и фотографии конструкций различных машин и объектов заводов, в частности Одесского завода А. Марти. Эти материалы были изготовлены Семеновым и Демьяненко. Как разведчик я определил, что такими материалами могла интересоваться какая-либо разведка. В беседе с Семеновым на эту тему я узнал от него, что материалы изготовлялись ими, Семеновым и Демьяненко, по заданию бывшего секретаря Турецкого консульства в Одессе Каншина. Тогда же Семенов мне сообщил, что эти материалы лично им были переданы Каншину. Некоторое время мы продолжали беседу, в конце которой Семенов под большим секретом рассказал мне о своем сотрудничестве в польской разведке и, что его работой руководит Каншин. В продолжении длительного времени Семенов настоятельно просил меня познакомиться с Каншиным. С такими же просьбами обращался и Демьяненко. В итоге я дал согласие на это знакомство. После этого Семенов однажды привел Каншина ко мне на квартиру. После состоявшегося знакомства Каншин в качестве знакомого навещал меня, расспрашивал о моих знакомых, прошлой деятельности, политических убеждениях, всесторонне изучал меня. Уходя, он приглашал к себе в гости. Однажды, это было в 1932 году, после нескольких приглашений, я отправился к Каншину на квартиру. Там мы имели продолжительную беседу, во время которой он призывал меня к активной борьбе с Советской властью и предложил работать вместе с ним в пользу «одного иностранного государства». Впоследствии я узнал, что этим иностранным государством является Польша. Тогда же на квартире я принял предложение Каншина.

Вопрос: Какие задания шпионского и разведывательного характера получали Вы от Каншина?

Ответ: Каншин мне поручал: подбирать материалы об оборонных заводах и сооружениях в Одессе, а также в других городах, где мне придется бывать по роду свой работы; давать сведения о расположении воинских частей, их вооружении, настроениях и быте красноармейцев, командиров; сведения о состоянии дорог, ведущих к границе, новом дорожном строительстве, транспорте; сведения о состоянии Одесской летной школы, ее составе, материальной части; сведения о размерах недорода, количестве районов, охваченных продовольственными затруднениями и настроениях населения, связанных с этим; данные о военных грузах, направляющихся из Одесского порта. Все эти задания Каншин давал мне разновременно, в виде устных поручений, каждое из которых я был обязан запомнить.

Вопрос: Какие материалы шпионского характера Вы передавали через Каншина польской разведке?

Ответ: За время с 1932 по 1935 год мною переданы Каншину следующие материалы: 1) о миноносцах, отправка которых производилась через Ленинградский порт во Владивосток. Для сбора этих данных я использовал артиста одесского театра Михайлова. Последний имеет родственные связи среди моряков Одесского порта. Муж сестры Михайлова Всеволод Ерофеевич (фамилии его не знаю) служит механиком судов загранплавания одесского порта. Он лично был в команде, которая отправляла миноносцы. Михайлов доставлял мне эти сведения через Всеволода Ерофеевича; 2) кроме сведений о направлении миноносцев во Владивосток, я систематически передавал Каншину материалы о состоянии Одесской летной школы, ее составе и материальной части. Каншин усиленно интересовался моторами и я систематически передавал ему данные о новых конструкциях моторов, продолжительности их работы в воздухе, скорости, высоте и дальности полета, количестве потребного горючего. Передавал также материалы о настроении летного состава школы. Для сбора этих материалов я специально устроился в кружок по изучению авиадела. Моя работа в этом кружке дала мне возможность познакомиться и сблизиться с преподавателем летной школы (фамилии не помню), который руководил кружком и которого я использовал для сбора сведений; 3) в 1933 г. по роду своей работы я был в Воронеже. Свое пребывание там я использовал для сбора материалов о воронежских военных заводах. Данные об этих заводах доставляли мне Докукин и Столповский. Первый работает в Воронеже юрисконсультом в одном из учреждений, Столповский является кинооператором, постоянно проживает в Воронеже. При их помощи я подобрал подробные материалы о производственной мощности завода СК-2, Авиазавода, Паровозоремонтного завода и по прибытии в Одессу вручил их Каншину; 4) в 1933 году Каншин усиленно интересовался размерами продовольственных затруднений на селе и просил меня доставлять документацию этих затруднений. Сбор этого рода материалов не представлял для меня особой трудности. Я использовал артиста Дылевского Виктора, который часто разъезжал по селам, доставлял все нужные мне сведения, которые я и передавал Каншину. Кроме этого мною передан еще целый ряд шпионских материалов и информаций по различным вопросам о пропускной способности Одесского железнодорожного узла и порта, о настроениях на селе, в городе, о воинских частях, о строительстве различных сооружений и дорог. Моя работа в польской разведке длилась в течение трех лет, то есть, с 1932 по 1935 год. В этот промежуток времени я систематически встречался с Каншиным или у него на квартире, или же Каншин приходил ко мне домой. Форма передачи материалов была устная. Я по заранее подготовленным заметкам сообщал Каншину все собранные мною данные, Каншин условным шрифтом записывал в свою записную книжку. Все это вручалось Зекки-бею. Как говорил Каншин, Зекки-бей был доволен моей работой и обещал мне подарить золотые часы с браслетом. В конце 1934 года или же в 1935 году Каншин и Семенов были арестованы. Я, опасаясь ареста, решил переменить местожительство и вскоре выехал в Воронеж. Чтобы окончательно запутать следы, через месяц после прибытия в Воронеж, выехал в Курск, где устроился на работу в городской театр.

Вопрос: С кем из агентов польской разведки помимо Каншина Вы были связаны в Одессе?

Ответ: помимо Каншина я был связан с агентами Семеновым (арестован в 1935 году) и Демьяненко (умер). Мне известно, что они вели разведывательную работу по заданию Каншина и подбирали новых лиц для вербовки. Заданий разведывательного характера от них лично я не получал, однако я был в курсе некоторых материалов, которые передавались Каншину Семеновым и Демьяненко для передачи Зекки-бею. Со слов Семенова мне известно, что он подготовил и передал подробные данные о Днепропетровском гарнизоне, его численности, технической оснащенности, противовоздушной обороне. Эти материалы Семеновым были подготовлены во время отбывания им воинской службы в г. Днепропетровске.

Вопрос: Известны ли Вам люди, которые при посредстве Семенова и Демьяненко были привлечены Каншиным для работы в пользу польской разведки?

Ответ: Мне известно несколько лиц, которые при посредстве Демьяненко и особенно Семенова были привлечены Каншиным для шпионской работы. В Одессе у Каншина была явочная квартира, которую содержала актриса Мирато Янина Казимировна. В этой квартире я лично несколько раз встречался с Каншиным, где передавал ему шпионские материалы. При посредстве Семенова Каншиным через квартиру Мирато были обработаны и привлечены для разведывательной работы в пользу польской разведки: 1. Гродницкая Кира (она же Клавдия и Жанна) актриса Русского театра, проживала в Одессе по ул.. Гоголя. Гродницкая оказывала большие услуги и хорошо оплачивалась Зекки-беем. 2. Де Рибас. Постоянно проживает в Одессе, преподает историю в одном из учебных заведений города. В прошлом граф. З. Цомакион. Около 45 лет. Постоянно проживает в Одессе, профессор медицины. 4. Ермичей Иван Дмитриевич. Около 40 лет. Актер Колхозного театра, родственник Мирато, постоянно проживает в Одессе. 5. Гасаненко Зинаида Яковлевна. Около 25 лет, актриса, постоянно проживает в Одессе по Воронцовскому переулку в доме № 3, квартира 8. До переезда в Одессу работала в Казани.

6. Михайлов Павел Васильевич. 30-ти лет, артист, постоянно проживает в Одессе. До переезда в Одессу работал в Казани. Эти лица по заданию Каншина проводили шпионскую работу. С ними я разновременно встречался в доме Мирато. Здесь же происходили свидания их с Каншиным.

Вопрос: В каких разведках Вы еще работаете?

Ответ: Кроме английской и польской в других разведках я не работал и не работаю!

Вопрос: Мы Вам не верим. Следствию известно, что Вы, проживая в Одессе, были связаны с представителями и других разведок. Говорите правду.

Ответ: Я ничего не намерен скрывать от следствия. Действительно, проживая в Одессе, я в 1932 году познакомился с ЗагорскимЛукашевкером, который проводил разведывательную работу в пользу итальянской разведки. Должен оговориться, мои отношения с ЗагорскимЛукашевкером сложились на почве взаимной дружбы. Никаких заданий разведывательного характера он мне не давал и по этому вопросу со мной не говорил.

Вопрос: Кто такой Загорский-Лукашевкер и что Вам известно о его шпионской работе в пользу итальянской разведки?

Ответ: К моменту моего знакомства Загорский-Лукашевкер Борис Григорьевич работал в г. Киеве на кинофабрике. Часто приезжал в Одессу и посещал дом № 17 по Софиевской улице, где я проживал. С его слов мне известно, что он получил образование за границей. Отец его был крупным одесским финансистом. До революции Загорский-Лукашевкер разъезжал по Западной Европе. Был в Бельгии, Швейцарии, Италии, Германии, Франции. В 1918 году нелегально вернулся из-за границы в Советский Союз, в Ленинград, откуда перебежал к белым в Одессу. Во время отступления белых из Одессы со своим братом бежал за границу и находился в Италии. Загорский-Лукашевкер снова нелегально перебрался в Советский Союз, кажется, в 1922 году и с того времени проживал в Киеве, Одессе и других городах. Характер разведывательной работы, которую проводит Загорский-Лукашевкер мне не известны, известны только его шпионские связи.

Вопрос: Назовите эти связи.

Ответ: Со слов самого Загорского-Лукашевкера мне известно, что он через одно лицо, проживающее в Одессе (фамилии этого лица он мне не назвал), поддерживает связи с итальянским консулом в Одессе. Помимо этого, в 1933 и 1934 годах к нему из-за кордона под видом иностранных туристок приезжали шпионки эстонка Филин и итальянка, фамилию которой я забыл. Загорский-Лукашевкер был заранее осведомлен об их приезде и за несколько дней до их появления в Одессе выезжал из Киева в Одессу, где и встречался с ними. При этих встречах приезжавшие вручали ему крупные суммы денег в иностранной валюте (доллары). Для связи с итальянской разведкой Загорский-Лукашевкер использовал также прибытие в Одесский порт торговых судов итальянского общества «Ллойд-Трестино». Встречи с агентами, прибывшими на этих судах в Одессу, организовывались следующим образом. В Одессе существовал торгсиновский бар для иностранцев-моряков, где кельнершами-переводчицами были Яня, Мэри и Гида. Все они выдавали себя за политэмигранток. Яня полька, Мэри еврейка из Египта, Гида чешка. Все они проживали по ул. Короленко № 17. ЗагорскийЛукашевкер близко сошелся с этими девушками. По его требованию они приглашали к себе на квартиру итальянских моряков. В этой же квартире происходили свидания Загорского-Лукашевкера с агентами итальянской разведки, прибывшими под видом моряков на торговых судах общества «Ллойд-Трестино». Проживая в Киеве, Загорский-Лукашевкер к моменту прибытия итальянских пароходов всегда приезжал в Одессу. В Одессе Загорский-Лукашевкер использовал для разведывательной работы артиста Коваля-Самборского Ивана Ивановича, который в 1925 году выезжал в Германию и возвратился в СССР в 1930 году. Дьяконову Ольгу Николаевну, которая постоянно проживает в Одессе, актриса, имеет какие-то связи с закордоном. Шапсиса, бывшего завгаражом «интуриста», который постоянно проживал в Одессе, несколько раз бывал за кордоном. Врухеса, работника Союзкино, который постоянно проживает в Одессе, имеет родителей в Польше. Мне известно, что родители Врухеса имеют мануфактурную фабрику и высылали Врухесу крупные суммы денег. Вопрос: Вы показали следствию, что Загорский-Лукашевкер по вопросу разведывательной работы с Вами не говорил. Откуда Вам известно, что он проводил разведывательную работу в пользу итальянской разведки? Ответ: Я старый разведчик! (sic! авт.) Длительное время работал у англичан и поляков. Хотя мне Загорский-Лукашевкер прямо и не говорил о его разведывательной работе, я знал о ней по следующим причинам. Сам Загорский-Лукашевкер сообщил мне о своих нелегальных связях через одно лицо, проживающее в Одессе с итальянским консулом. Остальные связи Загорского-Лукашевкера полностью подтвердили мои выводы о том, что Загорский-Лукашевкер шпион. Мои подозрения подтвердил однажды Каншин. На одном из свиданий Каншин, беседуя об отдельных лицах, затронул и Загорского-Лукашевкера. Тогда же Каншин мне сказал, что Загорский-Лукашевкер ведет разведывательную работу, однако ведет в ней самостоятельную линию и представляет «интересы» другой державы. Из связей Загорского-Лукашевкера мне было достаточно понятно, что он работал в итальянской разведке. Показания записаны верно и мною прочитаны. Галич Голицын [1,39,44].