Но на этом дело не кончилось. В 1567 г. был "раскрыт" заговор против Ивана Грозного. Бояре якобы договаривались свергнуть Ивана IV и возвести на престол Владимира. В сентябре 1569 г. умерла вторая жена царя Мария Темрюковна. Возможно, что, как и в случае со смертью первой жены, Анастасии Романовой, Иван Грозный считал, что это дело рук его реальных и мнимых врагов. Так или иначе, вскоре Владимир Андреевич был вызван к царю в Александрову слободу. Но туда удельный князь не доехал. По дороге он был перехвачен опричниками во главе с Малютой Скуратовым и Василием Грязным, которые заявили ему, что "царь считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление". Однако никакого суда не последовало. 9 октября 1569 г. Владимира Андреевича просто заставили принять яд.

7. "Великий князь" Симеон Бекбулатович

Осенью 1575 г. Иван Грозный предпринял попытку фактически возродить опричнину под другим названием. В этом году согласно официальному источнику "посадил государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии на великое княжение в Москве великого князя Симеона Бекбулатовича". Что это означало?

Симеон Бекбулатович - это крещеный татарский хан Саин-Булат, потомок правителей Большой Орды. Он был торжественно коронован в Успенском соборе московского Кремля, а Иван Грозный стал именоваться всего лишь "удельным князем Иваном Московским". При этом вновь, как в годы опричнины, вся страна делилась на две части: одна находилась под властью Симеона Бекбулатовича, вторая - передавалась в качестве особого удела под управление "Ивана Московского" (эти территории получили название "дворовых"). Снова делились на две части дворянство и система управления. Симеон поселился в Кремле, а Иван Грозный - за рекой Неглинной (сейчас она убрана в трубы и течет под землей) "на Петровке, на Орбате против старого мосту каменного". При этом он демонстрировал отношение к Симеону Бекбулатовичу как к верховному правителю и даже писал ему челобитные. Однако по одной из них становятся более или менее ясны подлинные замыслы Ивана Грозного и истинное положение нового "великого князя". "Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Русии Иванец Васильев со своими детишками с Иванцом да с Федорцом, челом бьет", - как бы униженно обращался "Иван Московский" к своему "повелителю". Но в дальнейших словах за формой верноподданной челобитной нетрудно увидеть прямое указание. Иван Грозный просит "государя", чтобы тот ему "милость показал, разрешил бы людишек перебрать, бояр и дворян, и детей боярских, и дворовых людишек, иных бы разрешил отослать, а иных бы пожаловал, разрешил принять". При этом выселявшиеся дворяне должны были "из поместишек их хлебишко и денженки, и всякое рухлядишко отдать". Ясно, что за этим кроется желание царя вновь устроить массовые переселения дворян, да и о других зловещих эпизодах опричнины напоминает просьба Грозного "перебрать людишек". Это понятно. Но зачем ему понадобился этот странный маскарад, почему он не мог просто вернуться к опричнине?

В начале 1570-х гг. в ближайшем окружении Ивана Грозного появился некий врач Елисей Бомелий, немец по происхождению, некоторое время обучавшийся в знаменитом Кембриджском университете в Англии. Но в России он больше всего "прославился" двумя занятиями: участием в казнях по приказу царя и привлечением интереса царя к астрологии - лженауке, с помощью которой на основании движения небесных тел якобы можно предсказывать будущее. В России его называли "шельмовским доктором", "магом" и "колдуном". Может быть, он, а может быть, какие-то другие "чаровники" и "волхвы", близкие к Грозному, предсказали царю, что московский великий князь должен умереть в 1575 г. Видимо, поэтому Иван IV счел за лучшее временно оставить престол. Через год он благополучно вернулся в Кремль, а Симеон Бекбулатович стал называться "великим князем Тверским". Этот титул он сохранял вплоть до смерти Ивана Грозного.

8. Князь Андрей Михайлович Курбский

Андрей Михайлович Курбский происходил из рода ярославских князей-Рюриковичей. Его родовое владение, село Курба, до сих пор можно найти на карте Ярославской области. В детстве и юности он получил прекрасное образование, был знаком со знаменитым церковным писателем Максимом Греком. Очень рано молодой князь стал принимать участие в государственной деятельности, где сразу проявились его полководческие таланты. Особенно отличился Курбский во время взятия Казани в 1552 г., когда во время штурма он одним из первых ворвался в город, преследовал отступавших казанцев и уже за городом был тяжело ранен. Близок он был и к царю, став одним из членов Избранной рады. В начале Ливонской войны Курбский командовал всем русским войском и нанес рыцарям ряд чувствительных поражений. Под его руководством были заняты многие ливонские "прегордые" города. Однако в числе других членов кружка Сильвестра и Адашева он, со вступлением в войну Литвы и Швеции, возражал против ее продолжения, призывая бросить все силы на борьбу с Крымским ханством. Причиной внешнеполитических разногласий Курбского с Грозным были не только прагматические расчеты: князь Андрей был убежден в необходимости устранения угрозы со стороны "басурман" - мусульман, которых он считал главной опасностью для православного Русского государства. Иван IV, напротив, активно использовал в Ливонской войне служилых татар - перешедших на русскую службу выходцев из Крыма, Казани и других татарских ханств. Однако Курбский продолжал служить своему царю, и в 1562 г. даже был ранен в окрестностях города Невеля в Белоруссии. Но в 1563 г. над князем нависли тучи. Его отправили воеводой в ливонский город Юрьев (Дерпт), что явно было признаком опалы. По всей видимости, там до него дошли слухи, что ему, как и многим другим видным деятелям доопричного правительства, грозит скорая, неминуемая расправа. Впоследствии он оправдывал свое бегство в Литву именно тем, что, оставшись в Юрьеве, фактически совершил бы самоубийство, строжайшим образом запрещенное христианским законом.

30 апреля 1564 г. Курбский, оставив жену и малолетнего сына, в сопровождении 12 слуг бежал в Литву. Там его приняли с распростертыми объятиями, и Курбский стал служить литовскому великому князю Сигизмунду II Августу, который наделил беглеца богатыми землями. И вновь Курбский участвовал в Ливонской войне, но уже на стороне врагов Русского государства. В 1581 г. он должен был идти в поход на Псков вместе со Стефаном Баторием, но серьезно заболел и в мае 1583 г. умер. Совершил ли Курбский измену? С современной точки зрения и по мнению Ивана Грозного, - несомненно. Но при ответе на этот вопрос надо иметь в виду, что в XVI в. еще сохранялись традиционные представления знати о своих правах и привилегиях, в число которых входило право отъезда от князя, если он не выполняет своих обязанностей по отношению к боярину. Кроме того, Литва, где большинство населения говорило на языке, очень близком к русскому, и придерживалось православия, не рассматривалась, тогда как "заграница" в чистом виде. И все же, видимо, Курбский считал необходимым оправдаться, поэтому после своего бегства из города Вольмара он отправил послание Ивану Грозному, в котором обвинял его в расправах над верными ему людьми. По преданию, это послание было доставлено верным слугой Курбского Василием Шибановым, который, разумеется, знал, что его ждет в России. Царь заставил его читать послание Курбского вслух, и, пока он читал, вонзил ему в ногу железный посох. Тем не менее, Шибанов закончил чтение и, несмотря на последовавшие жестокие пытки, остался верен своему господину.

В совершенстве владевший риторикой Курбский написал свое послание ритмической прозой, что должно было усилить психологический эффект. Действительно, бьющие наотмашь почти с библейской силой фразы производят сильное впечатление и сейчас, когда перипетии конфликта царя и его боярина уже ушли в далекое прошлое: "Зачем, о царь, ты перебил сильных в Израиле (т.е. представителей знати, Израилем - святой землей Курбский символически называет Русское государство) и воевод, данных тебе от Бога для борьбы с твоими врагами, различными смертями погубил их и победоносную святую кровь их пролил в Божьих церквях и кровью мучеников обагрил церковные пороги". Однако Грозный в долгу не остался. Он направил пространный ответ, названный впоследствии самим Курбским "широковещательным и многошумящим", в котором он обосновал свои представления о ничем не ограниченной власти монарха, распоряжающегося подвластными ему людьми, как холопами, и ответственного за это только перед Богом. "Жаловать своих холопов я волен, а и казнить волен же", - писал Грозный представителю родовитой аристократии, которого он, так же как и простых крестьян-"страдников", считал своим холопом. Иван Грозный тоже был прекрасным писателем, однако его слог очень сильно отличался от возвышенного стиля Курбского. Царь не чуждался просторечия и широко использовал красочные разговорные обороты, иногда даже бранные, с тем, чтобы ярче выразить свою мысль и обличить оппонента. Курбский очень точно назвал литературный стиль своего противника "кусательным". Так, в ответ на гордые слова Курбского о том, что царь не увидит его лица "до дня Страшного суда", Иван Грозный язвительно бросил: "Кто же пожелает такое эфиопское лицо увидеть?" А когда в сентябре 1577 г. русские войска овладели Вольмаром (ныне Вальмиера в Латвии), откуда Курбский отправил первое послание, в котором склонный к пышной риторике князь использовал красивое выражение "дальноконные грады" (т.е. города, до которых сложно добраться даже на коне), Иван Грозный направил ему оттуда ответ: "И где ты хотел быть упокоен от всех своих трудов, в Вольмаре, и тут на покой твой Бог нас принес... и ты тогда дальноконнее поехал". Естественно, такой стиль для Курбского, чьим идеалом была античная риторика и который сам переводил с латинского и охотно использовал с своих сочинениях труды Цицерона, был неприемлем. "Тут о постелях, о телогреях и иные, воистину, бесчисленные, как будто пьяных баб, басни", - так охарактеризовал беглый князь литературное творчество Ивана Грозного. Свои мысли о правлении Грозного Курбский подытожил в сочинении "История о великом князе Московском", в котором задался вопросом, каким образом благочестивый царь превратился в кровавого тирана. Основные идеи, высказанные Курбским в этой работе, оказывают влияние на историков до сих пор. Вопреки мнению некоторых историков Курбский не выступал за возврат к временам раздробленности. Его государственным идеалом была эпоха Избранной рады - самодержавие, но опирающееся не на кровавый произвол, а на сословно-представительные органы. В Литве Курбский возглавил кружок книжников - выходцев из Московской Руси, которые защищали православие и боролись с распространением в западнорусских землях католичества и протестантизма. Уже в весьма зрелом возрасте он изучил латинский язык и лично занимался переводами отцов церкви и даже античных авторов.

Колоритная фигура князя Андрея Михайловича Курбского - аристократа и беглеца, европейски образованного книжника и самодура, смелого обличителя злодейств Грозного и предателя, - привлекала и привлекает внимание не только ученых, но и писателей.

9. Конец царствования Ивана IV

Еще в середине 70-х гг. поведение "грозного царя" мало чем отличалось от его поведения в эпоху опричнины. Австрийский дипломат Даниил Принц сообщал в это время, что царь "так склонен к гневу, что, находясь в нем, испускает пену, словно конь, и приходит как бы в безумие". Однако уже с конца 70-х гг. настроение Ивана Грозного меняется. Неудачи в Ливонской войне приводят его к мысли о Божьем гневе, постигшем Русское государство за грехи правителя. В 1579 г. во время тяжелой болезни Иван Грозный составляет завещание, в котором звучат непривычные нотки покаяния. Он пишет, что он "душою осквернен", "разумом растлен", признается в самых страшных грехах вплоть до "каинова убийства" (очевидно, он имел в виду убийство двоюродного брата, князя Владимира Старицкого, сравнивая его с убийством библейским Каином своего брата Авеля). Своим сыновьям Ивану и Федору он советует быть милостивыми, не подвергать никого опале "без рассуждения", "яростью". Приблизительно в это время прекращаются казни. В 1582 г. Грозный рассылает по монастырям списки казненных по его приказу людей, которых он предписывал поминать на богослужениях "по вся дни" (постоянно). Одновременно с этим царь делал огромные денежные вклады в монастыри "на помин" души казненных.

Дни "грозного царя" подходили к концу. При этом ему фактически было некому передать престол. Несмотря на то, что Иван IV был женат 6 раз, что нарушало все православные каноны (правда, после расправы над митрополитом Филиппом ни один церковный иерарх не смел указать на это царю), к 1584 г. у него оставалось в живых всего два сына: слабоумный Федор от Анастасии Романовой и младенец Дмитрий от последней жены Марии Нагой. Был у Ивана Васильевича и еще один сын - Иван, также от Анастасии Романовой, вполне здоровый. Отец привлекал его к государственным делам (среди которых немалое место занимали и казни). Однако в 1581 г. в Александровой слободе произошло чудовищное и нелепое происшествие. Отец и сын поссорились, в результате чего Иван Грозный ударил царевича посохом с острым железным наконечником, и тот вскоре скончался. Существуют разные версии, объясняющие причины ссоры, приведшей к трагическому финалу. Наиболее распространена, так сказать, "бытовая". Царь якобы вошел в покои к сыну и увидел там его беременную жену в одном нижнем платье. Вознегодовав, Грозный принялся "учить" невестку посохом. За нее вступился Иван Иванович, заявив: "Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастыре, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве" (две первые жены царевича действительно по приказу Грозного были насильно отправлены в монастырь). Тогда царь и нанес свой роковой удар. По другой, "политической", версии, причина ссоры была иной. Иван Иванович стал говорить отцу "о выручении града Пскова", требуя от него проявить решительность и "сразиться с королевскими войсками". Так или иначе, Иван Грозный, конечно, не хотел убивать сына, но его безудержная ярость привела к тому, что он сам себя лишил наследника, а страну - вменяемого правителя.

В феврале 1584 г. царь снова тяжело заболел, ему становилось все хуже и хуже. 17 марта он, по некоторым сведениям, приказал привезти к нему "множество кудесников и колдуний", чтобы те предсказали ему будущее. Предсказание оказалось неутешительным: он должен был умереть на следующий день. Однако 18 марта ему неожиданно стало лучше. Днем он даже отправился в баню, а потом сел играть в шахматы с одним из своих приближенных. И вдруг он "неожиданно ослабел и повалился навзничь". К нему даже не успели привести духовника: царь скончался мгновенно. Ходили слухи, что Грозный был задушен или отравлен "ближними людьми", среди которых чаще всего называют Бориса Годунова и Богдана Вельского, однако серьезных оснований для того, чтобы доверять им, нет. В XX в. при обследовании скелета Ивана Грозного следов насилия обнаружено не было.

Личность царя Ивана Васильевича Грозного всегда вызывала споры. Множество загадок связано с его жизнью. Царствование его распадается на два очень разных, если не диаметрально противоположных, периода. В чем причина изменения его политики? Что это был за человек? В чем смысл опричнины? Как можно оценить результаты его правления? Над этими вопросами столетиями бьются не только историки, но и писатели, поэты, художники.

Уже современники Грозного, и прежде всего Андрей Курбский в своей "Истории о великом князе Московском", выдвинули концепцию "двух Иванов", "доброго", "нарочитого" правителя в 40-50-е гг. и кровавого тирана в 60-80-е гг. Опричнина, таким образом, рассматривалась как "нелепое разделение государства", вызванное лишь прихотью тирана. Виновными в роковом изменении характера царя оказывались "злые советники" вроде Вассиана Топоркова, действовавшие по наущению дьявола.

Двойственным образ Грозного предстает и в фольклоре. В народных песнях воспевается "грозный царь Иван Васильевич" - покоритель Казани и заступник простых людей, и в то же время резко осуждаются опричные казни.

Ученые XIX в. уже не могли удовлетвориться идеей о решающей роли сверхъестественных сил в изменении политики Ивана IV. Н.М. Карамзин, автор знаменитой "Истории государства Российского", в целом следуя концепции "двух Иванов", предложил нравственно-психологическое объяснение характера Грозного. По его мнению, еще в раннем детстве Ивану Васильевичу был свойственен жестокий нрав, однако его дурные наклонности не получали развития под благотворным влиянием Сильвестра и других членов Избранной рады, На рубеже 50-60-х гг. они вырвались наружу, что привело к опричнине, в которой Карамзин видел только зверства, террор и ужас.

Однако с середины XIX в. ученые пытались увидеть в опричнине и вообще в деятельности Грозного "государственный смысл". По их мнению, суть его политики состояла в борьбе за централизацию любыми средствами, главными врагами которой была высшая аристократия: князья и бояре. Именно против последних, стремившихся к возрождению "удельной старины", и были направлены опричнина и связанный с ней террор. Как писал один историк середины XIX в., "опричнина - учреждение, оклеветанное современниками и непонятное потомству". Однако они не уходили от нравственной оценки злодеяний "грозного царя" и не пытались их оправдать.

Такие попытки начались в XX в., когда образ Ивана Грозного оказался близок другому кровавому тирану - Сталину. По его прямому указанию советские историки стали писать о прогрессивном характере деятельности царя, в том числе и опричнины, направленной против "реакционного" (т.е. стремившегося вернуться к раздробленности) боярства. Дело доходило до того, что палач Малюта Скуратов назывался подчас выдающимся полководцем. Исходя из идеи о том, что единые нравственные критерии неприменимы ко всем временам, эти историки оправдывали и террор.

Однако в то время когда личность и деятельность Грозного безудержно восхвалялись, выдающийся историк С. Б. Веселовский подверг тщательному анализу конкретные источники, связанные с опричной политикой Ивана Васильевича. Так, при изучении "Синодика" - помянника, куда Грозный заносил имена (если они ему были известны, а, если нет, он просто указывал, например, так: "26 человек ручным усечением жизнь свою окончили") стало ясно, что среди его жертв преобладали отнюдь не князья и бояре, а дворяне и приказные люди, казалось бы, главный "инструмент" централизации. Исследование состава опричного двора показало, что среди опричников было много представителей родовитой знати. Работами других историков (А.А. Зимин, В.Б. Кобрин и др.) доказано, что русские бояре очень сильно отличались от западноевропейских феодалов и не являлись сторонниками раздробленности. Даже в период боярского правления в малолетство Грозного проводились мероприятия, направленные на централизацию государства. В чем же тогда смысл опричного террора?

Обращает на себя внимание, что не только в Русском государстве, но и повсюду в Европе в начальный период формирования централизованного государства престол занимали кровавые тираны, являвшиеся при этом по своему яркими и даже артистическими натурами (Эрик XIV в Швеции, Филипп II в Испании, Людовик XI во Франции, Генрих VIII в Англии и др.). Вся их деятельность, связанная с обеспечением единства государства и его управляемости, одновременно в психологическом плане означала разрыв с традиционными представлениями об отношениях правителя и его подданных. В Западной Европе этому способствовали и рационалистические учения эпохи Ренессанса. Итальянский политический мыслитель Н. Макиавелли впервые сформулировал доктрину, согласно которой монарх во имя блага страны имеет право нарушать любые правила и нормы, что было совершенно чуждо для Средневековья. В своих сочинениях Иван Грозный также обосновывал мысль о том, что он один как правитель единственного православного царства ответственен за все грехи подвластных ему людей перед Богом, и поэтому он имеет право поступать с ними, как считает нужным. В этом смысле он тоже порывал с традиционными древнерусскими представлениями о взаимных обязательствах великого князя и бояр, восходящими еще к дружинным временам. Неограниченная никем и ничем власть - вот цель политики Ивана Грозного.

Постепенно централизации, основанной на развитии сословно-представительных органов, которая была намечена Избранной радой, он пред-почел деспотическое самодержавие, не считающееся ни с какими нормами и традициями, для которого все население страны равно, равно в холопстве. Однако выбор такого пути развития объективно привел к плачевным последствиям: Россия была разорена, к концу правления Грозного государство испытывало тяжелейший хозяйственный кризис, который современники называли "порухой"; Ливонская война, находившаяся в центре всех внешнеполитических усилий царя, начиная с рубежа 50-60-х гг., была проиграна, и только мужество защитников Пскова спасло страну от позора. Но опричное разорение имело далеко идущие последствия. Именно в конце правления Ивана IV делаются решающие шаги на пути закрепощения крестьян. Предпосылки социального взрыва конца XVI - начала XVII в., который принято называть Смутным временем, были заложены также при Иване Грозном. Побывавший в России в 1588 г. английский посол Джильс Флетчер отмечал, что политика и поступки Грозного "так потрясли все государство и до того возбудили всеобщий ропот и непримиримую ненависть, что это должно окончиться не иначе, как гражданским пожаром". Это предсказание оказалось удивительно точным.

Размещено на Allbest.ru