Деятельность Православной Церкви в годы Великой Отечественной Войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Деятельность Православной Церкви в годы Великой Отечественной Войны

Содержание

Введение

Глава 1. Исторические примеры патриотической деятельности церкви

Глава 2. Положение церкви перед Великой Отечественной войной

Глава 3. Священный долг. Позиция церкви в начале войны

Глава 4. Церковная лепта. Материальная помощь верующих фронту

Глава 5. На полях сражений. Священнослужители в рядах действующей армии

Глава 6. Между старым гонителем и новым врагом

Положение верующих на оккупированных фашистами территориях

Глава 7. Патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированных фашистами территориях

Глава 8. Украинское духовенство в Великой Отечественной войне

Глава 9. Изменение отношения советского государства к Православной Церкви

Вывод

Литература

Введение

Проходят годы, все дальше в глубь времен уходит Победа в Великой Отечественной войне. По прошествии стольких лет, уже в новом веке, Победа мыслится не только как историческое событие, но и как мощный фактор в настоящем и будущем.

Казалось бы, значение и смысл этой Победы охарактеризованы на века. Однако в последние годы все чаще раздаются голоса, призывающие пересмотреть если не итоги Великой Отечественной войны (это практически невозможно), то само значение Победы, поставить ее под сомнение и, извращая факты, всячески ее умалить и даже обесценить.

Вот почему историки вновь и вновь обращаются к этой теме, в которой, как оказывается даже по прошествии стольких лет, есть малоисследованные страницы.

Одной из таких страниц является участие Православной Церкви в Великой Отечественной войне.

Сейчас, когда происходит деформация взглядов на многие события истории, хотелось бы рассказать о патриотический деятельности Православной Церкви во время Великой Отечественной войны. Усилия государства и церкви были направлены на достижение общей цели - защиту Отечества, спасение народа от фашизма.

По книгам, кинофильмам, рассказам ветеранов мы знаем о подвиге на полях сражений и в тылу, который совершили наши соотечественники, чтобы победить. А вот о подвиге сотен монашествующих, церковно- и священнослужителей известно мало. Тема эта только начинает обсуждаться. В советское время вопрос о роли Православной Церкви в достижении великой Победы замалчивался. Только в последние годы стали появляться публикации на эту тему.

Вопрос о реальных потерях, понесенных Православной Церковью в Великой Отечественной войне, равно как и вообще о религиозной жизни нашей страны в годы борьбы с фашизмом, по понятным причинам до недавнего времени не мог стать предметом серьезного анализа. Попытки поднять эту тему появились лишь в самые последние годы, но зачастую они оказываются далеки от научной объективности и беспристрастности. До сих пор обработан лишь очень узкий круг исторических источников, свидетельствующих о «трудах и днях» русского православия в 1941- 1945 гг.

Данные об этой стороне жизни Церкви достаточно хорошо известны и сомнений не вызывают. Однако прочие страницы церковного бытия военных лет еще только предстоит по-настоящему прочитать. Во-первых, они гораздо хуже задокументированы, а во-вторых, даже имеющиеся документы почти не исследованы. Сейчас лишь начинается освоение материалов на церковно-военную тему даже из таких крупных и относительно доступных собраний, как Государственный архив Российской Федерации (работы О.Н. Копыловой и др.), Центральный государственный архив Санкт-Петербурга и Федеральный архив в Берлине (прежде всего работы М.В. Шкаровского). Обработка большей части собственно церковных, региональных и зарубежных европейских архивов с этой точки зрения -- дело будущего.

Глава 1. Исторические примеры патриотической деятельности церкви

Связь между Церковью и воинством существует издавна. На протяжении многовековой истории России иерархи Православной Церкви духовно поддерживали воинов Церковь благословляла их на ратный подвиг, и в лихую годину это вселяло в них мужество. Во время войн Церковь особенно истово молилась о даровании побед и Божией помощи русскому воинству.

Однако во все времена российской истории Церковь не только молилась о воинах в храмах, но и активно работала в военной среде. Благословляя свою паству на службу в российской армии, Церковь постоянно была рядом с ней.

Конец XIV века. Переломный момент в русской истории. На поле Куликовом 8 сентября 1380 года сошлись два войска: русское и татаро-монгольское. Куликовская битва стала одним из самых значимых событий в отечественной истории и по праву считается отправной точкой образования нашего государства. Началом же Куликовской битвы принято считать поединок монаха Пересвета с татарским богатырем Темир-мурзой (Челубеем).

Накануне решающей битвы великий князь Дмитрий отправился в Троицкий монастырь за благословением к преподобному Сергию Радонежскому. Преподобный благословил великого князя на битву, предсказав победу над захватчиками, и отправил с ним двух иноков: схимонахов Александра Пересвета и Андрея Ослябю.

Битва началась поединком двух богатырей. Именно Александру Пересвету выпала честь начинать бой, сразившись с непобедимым Мурзой Челубеем.

Челубей выиграл 300 поединков, но с духовным богатырем справиться не смог...

Военное духовенство делило с армией и флотом все тяготы военной службы, помогало не только религиозному, но и нравственному воспитанию воинов, укреплению патриотизма, верности долгу. В военное время полковые священники проявляли подлинную доблесть, поддерживали дух войск на полях сражений. Нередко бывало, что в критические моменты боя с крестом в руке священники шли впереди солдат, собственным примером увлекая их в атаку.

За ратные подвиги с конца XVIII века лица духовного звания могли быть представлены к георгиевским наградам, среди которых были орден Святого Георгия, золотой наперсный крест на Георгиевской ленте, золотая панагия на Георгиевской ленте, знаки отличия Военного ордена (Георгиевские кресты), Георгиевские медали.

Орденом Святого Георгия награждали исключительно за проявленное личное мужество. За 148 лет существования ордена его кавалерами стало около 20 священнослужителей.

Священнослужители, совершившие в военное время подвиги с опасностью для жизни, награждались золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. Георгиевский наперсный крест стал второй (по времени учреждения) Георгиевской наградой в России. Это была не только очень почетная, но и относительно редкая боевая награда; до русско-японской войны ею были награждены всего 111 человек.

Одним из первых в 1790 году получил золотой наперсный крест на Георгиевской ленте отец Трофим Куцынский за героизм, проявленный при штурме Измаила. Когда в атаке погиб командир, были убиты или ранены многие офицеры, впереди полка встал священник и с крестом в руке повел солдат на штурм. Полк свою задачу выполнил.

Наперсный крест на Георгиевской ленте в разное время получили: священники Михаил Пылаев (впоследствии священномученик епископ Онисим), Григорий Кармазин (впоследствии священномученик епископ Макарий), священномученики Николай Яхонтов, Сергий Флоринский, Илия Бенеманский, Александр Саульский.

Можно вспомнить несколько случаев награждения полковых священников орденом Святого Георгия 4-й степени. Первым его кавалером 17 марта 1813 года стал священник 19-го Егерского полка Василий Васильковский. Вместе с егерями отец Василий отличился во многих боях. На начальном этапе войны полк выдержал тяжелый бой под Витебском. В сражении при Малоярославце батюшка шел с крестом впереди полка, воодушевляя солдат, и был ранен. Затем было Бородино и кровопролитное сражение под Малоярославцем, который несколько раз переходил из рук в руки. Свой жизненный путь отец Василий закончил так, как подобает воину: он скончался во Франции от ран, полученных во время заграничного похода.

Панагией на Георгиевской ленте были пожалованы во время Первой мировой войны Дмитровский епископ Трифон (Туркестанов) (1915 г.) и Кременецкий епископ Дионисий (Валединский) (1916 г.).

Знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом) был награжден во время Отечественной войны 1812 года пономарь Смирягин, во главе отряда крестьян отбивший в одном из сражений боевое знамя у французов.

В войнах, которые приходилось вести России, подвиги военных священников были явлением далеко не единичным.

Во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг. участвовал во многих боях священник Тобольского пехотного полка Иов Каминский. В мае 1829 г. один из батальонов должен был форсировать Дунай и уничтожить неприятельские батареи, чтобы обеспечить штурм города Рахова После ожесточенного штурма турецкая батарея была захвачена, но отец Иов, находившийся в первой шеренге атакующих, был тяжело ранен пулей в голову. За этот подвиг отец Иов стал кавалером ордена Святого Георгия.

Немало примеров подлинного героизма военных священников дала Крымская война 1853-1856 гг. В марте 1855 г. в ходе боев за Севастополь отряд генерала Хрулева предпринял дерзкую ночную вылазку. Когда французы стали одолевать наших воинов, в передовой цепи появился священник отец Иоаникий и снова повел их в атаку. Солдаты захватили три вражеские траншеи. Несмотря на контузию - пуля попала в крест на груди пастыря - он не оставил поля боя. Отец Иоаникий Савинов был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.

Замечательна судьба священника Иоанна Пятибокова. В ходе кровопролитного боя, длившегося около 6 часов, были убиты или ранены многие офицеры. Когда под огнем вражеской артиллерии солдаты дрогнули, перед полком с крестом в руке выступил отец Иоанн и пошел на врагов с призывом: "С нами Бог! Родимые, не посрамим себя! Сослужим службу во славу Святой Церкви, в честь Государя и на утешение нашей матушки России!" Солдаты устремились за батюшкой. Турецкие укрепления были взяты, и одним из первых на них взошел отец Иоанн, получивший в ходе боя две контузии. За этот подвиг отец Иоанн стал третьим среди священнослужителей кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени.

В войнах начала XX в., русско-японской и Первой мировой, также можно найти множество примеров героизма военных пастырей.

В Первой мировой войне участвовали более пяти тысяч священников. По неполным данным, в годы Первой мировой военные священники были удостоены 14 орденов Святого Георгия 4-й степени, 85 орденов Святого Владимира 3-й степени с мечами, 203 орденов Святого Владимира 4-й степени с мечами, 304 орденов Святой Анны 2-й степени с мечами и 239 орденов Святой Анны 3-й степени с мечами, а также 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте.

Священник крейсера "Варяг" Михаил Руднев во время боя ходил по залитой кровью палубе, напутствуя умирающих, оказывая помощь раненым и воодушевляя сражавшихся. Награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.

Глава 2. Положение церкви перед Великой Отечественной войной

Накануне Отечественной войны Православная Церковь подверглась невиданному разгрому и репрессиям. Задача по полной ликвидации РПЦ была близка к завершению. Чтобы представить масштабы этого церковного погрома, обратимся к фактам, сравним, что было и что осталось.

К началу Октябрьской революции Русская Православная Церковь располагала 48 тысячами приходских храмов, около 25 тыс. всевозможных часовен. Их обслуживало более 100 тыс. священнослужителей. В 67 епархиях служило около 130 архиереев. Церкви принадлежало 35 тыс. приходских школ, 58 духовных семинарий, 4 духовных академии.

В результате форсированного уничтожения государственной и партийной властью Православной Церкви, особенно во второй половине 30-х годов, к 1941 г. РПЦ удалось сохранить лишь жалкие остатки былого влияния.

На территории бывшей РСФСР в 25 областях не осталось ни одного действующего храма, а в 20 областях их осталось не более 5.

Всего на территории СССР (без присоединённых накануне войны Западных областей Украины и Белоруссии) на начало 1941 г. было чуть больше 100 действующих храмов. Из почти полутора сот епископов в 1917 году к началу 1939 года действующих осталось лишь 4. Только в 1936 и 1937 годах было арестовано более 70 епископов, многие из которых были или сразу расстреляны, или потом погибли в лагерях и тюрьмах, или же отправлены в ссылку. Было уничтожено более 50 тыс. священнослужителей.

С полным правом можно сказать, что РПЦ к началу войны лежала в руинах. Партии и государству удалось террором, репрессиями и запретами разгромить Церковь, но им не удалось окончательно убить православную веру в народе. Всесоюзная перепись населения, проведённая в январе 1937 года, показала, что две трети сельского и одна треть городского населения СССР считают себя верующими.

Нет никакого сомнения в том, что выстоять в войне и победить коварного и сильного врага, кроме всех прочих условий, помогла и религиозная вера советских людей.

Несмотря на нанесённые обиды, на совершённое над ней надругательство, погром и бесконечные унижения от власти, РПЦ в тяжёлую годину для страны и народа без каких-либо колебаний и сомнений встала в ряды защитников Отечества, духовно освятила будущую Победу.

Глава 3. Священный долг. Позиция церкви в начале войны

Казалось бы, начавшаяся война должна была обострить противоречия между Церковью и государством. Однако именно война заставила советскую власть изменить свое отношение к Церкви. Возникла острая государственная необходимость в патриотической идее, способной объединить страну перед лицом врага. Русская Православная Церковь, ведущая активную патриотическую деятельность, как никто другой выступала выразителем этой идеи.

22 июня 1941 года в День Всех Святых, в Земле Российской просиявших, началась Великая Отечес­твенная война. В первый же день войны Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий написал и собственноручно отпечатал на машинке „Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви“, в котором призвал православный русский народ на защиту Отечества:

„Не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью и на сей раз он рассеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы Ї православные, родные им и по плоти, и по вере“.

В послании также было сказано: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается... Положим же души свои вместе с паствой... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».

26 июня митрополит Сергий совершил в Богоявленском соборе молебен «О победе русского воинства». По всей стране, во всех еще неразрушенных и неоскверненных православных храмах за богослужением читали молитву, составленную во время Отечественной войны 1812 года, в которой звучали упование на милость и заступление Божие, надежда на избавление от напасти и прошение о даровании воинству нашему победы над врагом.

Это послание к духовенству и верующим повсеместно нашло горячий отклик и поддержку и получило конкретное воплощение в многогранной деятельности по оказанию помощи фронту, указало тот путь, которым должна идти Церковь, разделяя со своим народом все трудности и невзгоды с надеждой на победу.

Церковь сразу обратила внимание верующих на то, что гитлеровская пропаганда лицемерно обещает вернуть нашему народу религиозную свободу. Наоборот, фашизм ставит своей целью уничтожение всех религиозных конфессий на территории СССР и замены их сектантскими, языческими и оккультными организациями. Поэтому, защищая территорию нашей Родины, мы защищаем и право на сохранение нашей традиционной веры. "Не свастика, а Крест призван возглавить нашу христианскую культуру, наше христианское жительство", - писал митрополит Сергий в пасхальном послании 2 апреля 1942 года.

Вспоминая о начале войны в речи на Архиерейском Соборе 1943 года, митрополит Сергий сказал, что тогда не было времени задумываться о том, какую позицию должна занять Церковь, потому что «прежде чем мы успели определить как-нибудь свое положение, оно уже определилось - фашисты напали на нашу страну, ее опустошали, уводили в плен наших соотечественников».

По всем епархиям и приходам, в т. ч. и на оккупированной территории, рассылались патриотические послания Первоиерарха РПЦ. В совместном послании митрополита Сергия и других архиереев 24 ноября говорилось о лживости немецкой пропаганды, часто представлявшей войну с СССР как деяние в защиту религии и веры от большевизма. В января 1942г. митрополит Сергий направил специальное послание духовенству и верующим на оккупированной территории СССР, в котором содержался призыв к поддержке партизанского движения и осуждение сотрудничества с нем. захватчиками. В пасхальном послании от 2 апреля 1942г. Патриарший Местоблюститель особо подчеркивал чуждость нацистской идеологии христианского учению. Начиная с ноября 1942 г. митрополит Сергий вместе с митрополитом Николаем (Ярушевичем) неоднократно обращались с посланиями к православным Румынии, Чехословакии, Югославии, Греции, к христианам других оккупированных Германией стран с призывом перейти на сторону антифашистской коалиции. Всего за годы войны митрополит Сергий составил 24 послания, касавшиеся всех основных событий военной жизни Отечества.

Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в годы военного лихолетья была жизненно необходимой. В храмах по всей стране, духовенство воздавало молитвы в честь Красной армии и ее воинов, молилось о павших на полях сражений, о даровании победы, поддерживало высокий моральный настрой у тружеников тыла, утешало в скорби верующих.

Глава 4. Церковная лепта. Материальная помощь верующих фронту

Не только словом, но и делом помогала Церковь народу на его полном испытаний пути к великой победе. Многогранная благотворительная деятельность включала в себя помощь госпиталям и детским домам, отправку посылок с подарками на фронт, организацию сбора пожертвований на оружие и боевую технику.

В своих письмах в Патриархию верующие сообщали о повсеместно начавшихся добровольных сборах пожертвований (денег, драгоценных предметов, облигаций государственных займов, вещей, обуви) на нужды фронта и обороны

Уже с зимы 1941 года приходы организовывали сбор теплых вещей для армии, покупали на церковные средства шерсть для вязания варежек и носков, отправляли готовые изделия бойцам Красной армии.

Помогая вооруженным силам, Московская Патриархия вынуждала советские власти хотя бы в малой степени признать ее полновесное присутствие в жизни общества.

Уже с первых месяцев войны практически все православные приходы страны стихийно начали сбор средств в созданный фонд обороны. Верующие жертвовали не только деньги и облигации, но и изделия (а также лом) из драгоценных и цветных металлов, вещи, обувь, полотно, шерсть и многое другое.

Широкую патриотическую работу проводили возрождающиеся православные монастыри, где нередко устраивались госпитали и детские дома. Проявляя заботу о детях воинов, сражавшихся на фронтах, православная Церковь объявила сбор средств во всех действовавших храмах в особый Фонд помощи детям, Московская Патриархия первой сдала 1 млн. руб.

В 1942-1944 гг. во мн. республиках и областях СССР широко развернулось движение по сбору средств на строительство танковых колонн.

30 декабря 1942 г. митр. Сергий призвал верующих жертвовать средства на сооружение танковой колонны им. Дмитрия Донского. В короткие сроки на общецерковную танковую колонну из 40 танков Т?34 было собрано свыше 8 миллионов рублей. На танковом заводе в Челябинске были выстроены 40 танков, которые митрополит Николай 7 марта 1944 г. от Московской Патриархии передал Красной Армии.

Танки из колонны им. Димитрия Донского участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши, в составе 516-го полка дошли до Берлина.

Одновременно продолжался общецерковный сбор средств на авиаэскадрилью им. Александра Невского. Помимо этого православные верующие принимали активное участие в сооружении танков и самолетов по инициативе населения их областей, например, духовенство и верующие Новосибирска пожертвовали 110 тыс. р. на строительство сибирской эскадрильи «За Родину». На средства православных верующих была создана авиационная эскадрилья имени Александра Невского. Надо отметить, это были не пожертвования каких-то богатых людей - это были жертвы простых прихожан, исполненных желанием прийти на помощь воинам, отдающим жизнь за Отечество.

Не было ни одного даже сельского прихода на свободной от фашистских захватчиков земле, не внесшего своего посильного вклада в общенародное дело.

Передача танков. Митрополит Николай (Ярушевич) напутствует воинов

Свидетельством глубокого патриотизма наполнены воспоминания протоиерея церкви села Троицкого Днепропетровской области И. В. Ивлева: "В церковной кассе денег не было, а их надо было достать … Я благословил двух 75-летних старушек на это великое дело. Пусть имена их будут известны людям: Ковригина Мария Максимовна и Горбенко Матрена Максимовна. И они пошли, пошли уже после того, как весь народ уже внес свою посильную лепту через сельсовет. Пошли две Максимовны просить Христовым именем на защиту дорогой Родины от насильников. Обошли весь приход - деревни, хутора и поселки, отстоящие в 5-20 километрах от села и в результате - 10 тысяч рублей, сумма по нашим разоренным немецкими извергами местам значительная". Вот так собирались те миллионы.

Средства для победы над фашистами собирались даже на оккупированной территории, что было сопряжено с настоящим героизмом. Так, псковский священник Федор Пузанов под боком у фашистских властей умудрился собрать около 500 тыс. руб. пожертвований и передать их на «большую землю».

После освобождения части территории СССР её духовенство и миряне также активно включались в патриотическую работу. Так, в Орле после изгнания фашистских войск было собрано два миллиона рублей. День освобождения Донбасса (10 сентября) священники Ворошиловградской области ознаменовали в 1944 году сбором 202 тысяч рублей в фонд Красной Армии. Монахи Киево-Печерской Лавры за 1944 год внесли на оборону страны более 70 тысяч рублей.

В конце 1944 года каждая епархия прислала в Синод отчеты по специальной форме о своей патриотической деятельности. Выяснилось, что к этому времени общая сумма церковных взносов на нужды войны по Горьковской области - 9 234 тысяч, Ставропольскому краю - 6 130 тысяч, Свердловской области - 4 615 тысяч, Красноярскому краю - 4 179 тысяч.

По подсчетам Московской Патриархии, к лету 1945 года было собрано более 300 миллионов рублей, не считая драгоценностей, вещей и продуктов. Реально же общая сумма была больше как минимум на несколько десятков миллионов, так как далеко не везде был организован четкий учет взносов.

Глава 5. На полях сражений. Священнослужители в рядах действующей армии

На фронтах служили полковые священники. Можно было увидеть батюшку в военной шинели, поверх которой была надета епитрахиль.

Сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться к 1941 году на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии.

Будущий Патриарх Пимен (Извеков) в то время, когда началась война, был иеромонахом и отбывал ссылку в Средней Азии. Начав свой боевой путь заместителем командира роты, он дослужился до звания майора, пока наконец не обнаружилось, кто он такой на самом деле (затем - скандал, изгнание из армии, арест).

Служивший в Уфимской епархии с 1924 года священник Димитрий Логачевский в годы Великой Отечественной войны был призван в ряды Красной Армии, где в рабочем батальоне помогал нашим воинам громить врага. После ранения в 1943 году он вернулся к пастырскому служению, впоследствии стал настоятелем Покровского кафедрального собора в г. Куйбышеве. Протоиерей Димитрий был награжден медалями "За победу над Германией" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".

Вот некоторые из тех, кто совмещал пастырское служение с борьбой за независимость нашей Родины или после войны принял священный сан: митрополиты Рижский Леонид (был врачом), Сурожский Антоний (Блум) (врач-хирург), Нижегородский Николай; архиепископы Калининский Алексий (был пулеметчиком, награжден медалью "За боевые заслуги"), Харьковский Леонид, епископ Омский Венедикт, архимандриты Псково-Печерской Лавры Алипий (Воронов) - воевал все четыре года, оборонял Москву, был несколько раз ранен и награжден орденами; Троице-Сергиевой Лавры - Кирилл (Павлов); Корецкая игуменья Людмила (Вельсовская); протоиереи Владимир Елховский, Николай Смирнов, Анатолий Новиков, Петр Раина, Руф Поляков; диакон Борис Крамаренко (кавалер трех орденов Славы); Псково-Печерский монах Феофилакт (Белянин) (подполковник медицинской службы); иподиакон В. А. Демин; доцент Московской Духовной академии А. П. Горбачев, церковные старосты А. С. Климашин и А. Г. Федосеев.

Священник Василий Дмитриевич Троицкий награжден медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и "За оборону Кавказа" - за службу начальником метереологической станции в Грузии.

Священник Петр Иванович Ранцев за боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды, тремя боевыми медалями и несколькими благодарностями от И. В. Сталина.

Диакон Роман Логинович Чух был отмечен орденом Славы III степени и двумя боевыми медалями.

Диакон Константин Владимирович Глаголевский был награжден орденом Красной Звезды и тремя медалями.

Под Сталинградом рядовым бойцом служил Николай Кутепов (будущий митрополит Нижегородский и Арзамасский). В одном из боев он получил два пулевых ранения, был контужен. Стояла морозная зима, Николай Кутепов пролежал несколько часов без сознания. Товарищи по полку доставили Николая в госпиталь, где ему ампутировали треть ступней обеих ног. Будущий владыка был награжден медалью „За боевые заслуги“ и орденом Отечественной войны II?й степени.

Сколько священнослужителей было на фронтах Великой Отечественной? Сколько погибло? Нет этих цифр. Никто в свое время не вел такого учета. Да и многие иереи к началу 1940-х гг. попросту остались без прихода, без паствы... Без наперсного креста, без рясы ходили они в атаки...

Среди священнослужителей есть кавалер солдатских орденов Славы всех трех степеней. Это заштатный диакон храма в с. Бровары Борис Крамаренко.

Орденом Славы третьей степени и медалью "За победу над Германией" награжден протоиерей Стефан Козлов, служивший пулеметчиком с момента призыва - с июля 1944 года. В последние годы своего служения он был клириком храма во имя святого благоверного князя Александра Невского в Санкт-Петербурге.

Сержант Коноплев, будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (до войны он был священником), был призван в армию в октябре 1941 года. Служил пулеметчиком. Когда в 1943 году вернулся к священнослужению, на груди его была медаль "За боевые заслуги". Награжден он и грамотой маршала Советского Союза Л. А. Говорова.

Памяти и уважения поколений заслуживает ратный подвиг женщин-христианок. Военным врачом с Третьим Украинским фронтом по дорогам Болгарии, Венгрии, Румынии прошла монахиня Серафима (Зубарева). Награждена медалью "За победу над Германией".

Медсестрой участвовала в боях на ростовском и харьковском направлениях монахиня Антония (Жертовская), награждена медалью "За боевые заслуги".

Игумения Анатолия (Букач) в военное лихолетье была настоятельницей одесского Михайловского монастыря; вместе с сестрами активно помогала Красной армии продовольствием, медикаментами, теплыми вещами; награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".

Трудно перечислить все виды патриотической деятельности духовенства во время войны. Участвовало духовенство и в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, мобилизуя людей, утешая потерявших родных и кров. В тылу, в сельских местностях, бывали случаи, когда священники после воскресной Литургии призывали верующих вместе с ними выйти на колхозные поля для выполнения срочных хозяйственных работ.

В прифронтовой полосе при храмах существовали убежища для престарелых и детей, а также перевязочные пункты, особенно в период отступления в 1941-1942 гг., когда многие приходы взяли на себя попечение о раненых, оставленных на произвол судьбы.

Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Многие из них были устроены в монастырях и находились на полном содержании монашествующих. Так, например, сразу же после освобождения Киева в ноябре 1943 года Покровский женский монастырь исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 года. Монастырь получил несколько письменных благодарностей от военной администрации за отличное обслуживание раненых, а настоятельница игуменья Архелая была представлена к награждению орденом за патриотическую деятельность.

Ярким примером выполнения патриотического долга можно считать жизнь священника В. Ф. Войно-Ясенецкого (1877-1961).

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий - хирург, доктор медицины. До 1917 года он был врачом в ряде земских больниц средней России, позднее - главный врач Ташкентской городской больницы, профессор Среднеазиатского государственного университета. Автор 55 научных трудов по хирургии и анатомии, а также десяти томов проповедей. Наиболее известна его книга "Гнойная хирургия".

В начале двадцатых годов под именем Луки постригся в монахи, был рукоположен в сан епископа. Многократно подвергался арестам и административным ссылкам.

Начало Второй мировой войны застало Войно-Ясенецкого в третьей ссылке.

С первых дней Великой Отечественной войны Войно-Ясенецкий буквально "бомбардировал" начальство всех рангов с требованием предоставить ему возможность лечить раненых. По воспоминаниям И. М. Назарова, бывшего начальника Енисейского пароходства, он отправил Калинину телеграмму следующего содержания: "Я епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являюсь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта и тыла, где мне будет доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".

Разрешение было получено. 30 сентября 1941 года ссыльный профессор Войно-Ясенецкий переводится в г. Красноярск для работы консультантом в многочисленных госпиталях, имевших более 10 тысяч коек.

С первых же дней работы в Красноярских госпиталях он трудился самозабвенно. Много оперировал, все свои силы и знания отдавал обучению молодых хирургов и, как всегда, тяжело переживал каждую смерть. Питался плохо, часто не успевал даже получать продовольствие по своим карточкам.

В операционной у него висели иконы, а перед операцией он разрешал больным целовать крест, висевший у него на груди.

До болезни в 1942 году Святитель Лука делал по 4-5 операций в день, работая по 8-9 часов, но после болезни он был вынужден сократить свой рабочий день.

Синод назначил Луку епископом Енисейским и Красноярским. В первый день принятия сана он отслужил молитву о даровании победы над немецко-фашистскими захватчиками, призвал прихожан к пожертвованиям на танковую колонну. В. Ф. Войно-Ясенецкий делал патриотические воззвания, учил паству милосердию и соблюдению заповедей.

1946 год был знаменательным в жизни Войно-Ясенецкого. Представленные Наркоматом здравоохранения его фундаментальные работы "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при инфицированных ранениях суставов" были удостоены Государственной (тогда Сталинской) премии первой степени в 200 тысяч рублей.

Независимый Валентин Феликсович не устоял против посылки Сталину благодарственной телеграммы по поводу высокой награды, написанной в несвойственном ему высокопарном стиле того времени:

"Москва. Генералиссимусу И. В. Сталину. Прошу Вас, высокочтимый Иосиф Виссарионович, принять от меня 130.000 рублей, часть премии Вашего славного имени, на помощь сиротам, жертвам фашистских извергов. Тамбовский архиепископ Лука Войно-Ясенецкий, профессор хирургии".

Вскоре была получена ответная телеграмма:

"Тамбов. Тамбовскому архиепископу Луке Войно-Ясенецкому, профессору хирургии. Примите мой привет и благодарность правительства Союза ССР за Вашу заботу о сиротах, жертвах фашистских извергов. Сталин".

Никто не указывал, как поступать служителям Церкви в каждом конкретном случае. Гражданская честность, верность делу, преданность своему Отечеству были лучшими подсказчиками.

Сейчас в Красноярске поставлен памятник Святому Луке, на здании школы № 10 установлена мемориальная доска.

Митрополит Ленинградский Алексий оставался со своей паствой в блокадном Ленинграде на протяжении всей блокады.

Церковь стала именно той идеологической опорой, которая помогла стране выстоять против могучего и страшного врага и одержать безоговорочную победу.

Всего за патриотическую деятельность почти 40 представителей духовенства были награждены медалями "За оборону Ленинграда" и «За оборону Москвы"; более 50 удостоены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне", несколько десятков - медалью «Партизану Великой Отечественной войны".

Глава 6. Между старым гонителем и новым врагом. Положение верующих на оккупированных фашистами территориях

Обращаясь к теме «Церковь и Великая Отечественная война», действительно трудно сохранить беспристрастность. Противоречивость этого сюжета обусловлена драматическим характером самих исторических событий.

Принципиальный, бескомпромиссный патриотизм, для которого не существовало различия между «советской» и национальной ипостасью схлестнувшегося с нацистским злом государства, определит деяния алия и духовенства Православной Церкви на не оккупированной территории страны. Сложнее и противоречивее складывалась ситуация на занятых германскими войсками западных землях СССР.

Немцы изначально сделали ставку на восстановление церковной жизни на оккупированных территориях, поскольку видели в этом важнейшее средство антибольшевистской пропаганды. Видели, очевидно, не без оснований. К 1939 г. организационная структура Русской Православной Церкви была практически разгромлена вследствие жесточайшего открытого террора. Из 78 тыс. храмов и часовен, действовавших в Российской империи до начала революционных событий, к этому времени осталось от 121 (по оценке Васильевой О.Ю.) до 350-400 (по расчетам Шкаровского М.В.).

Большинство представителей духовенства были репрессированы.

Вместе с тем идеологический эффект такого антихристианского натиска оказался достаточно скромным. По результатам переписи 1937 г., 56,7% граждан СССР объявили себя верующими.

Результат Великой Отечественной во многом был предопределен позицией, которую заняли эти люди. А она в шоковые первые недели войны, когда шло тотальное отступление Красной Армии по всем фронтам, не казалась очевидной -- слишком много горя и крови принесла советская власть Церкви.

Особенно сложным было положение вещей на присоединенных к СССР непосредственно перед войной западных территориях Украины и Белоруссии. Так, разительно контрастной была ситуация на западе и востоке Украины.

На «советском» востоке церковно-приходская жизнь была полностью разрушена. К 1939 г. здесь были закрыты все храмы и монастыри, с 1936 г. практически все духовенство подверглось репрессиям, а в Западной Украине, которая до сентября 1939 г . входила в состав Польского государства (а оно тоже отнюдь не благоволило православию), к июню 1941 г. сохранилось только треть действующих православных храмов. Понятно, что большая часть населения этих районов к началу войны еще не успела подвергнуться массированной атеистической обработке, но опасением грядущей «зачистки» со стороны Советов прониклась достаточно глубоко. За два года на оккупированных территориях было открыто около 10 тысяч храмов.

Религиозная жизнь начала развиваться очень бурно. Так, в Минске только за первые несколько месяцев после начала оккупации было совершено 22 тысячи крещений, а венчать практически во всех храмах города приходилось одновременно по 20-30 пар. Это воодушевление было с подозрением воспринято оккупантами. И сразу же достаточно остро встал вопрос о юрисдикционной принадлежности земель, на которых восстанавливалась церковная жизнь. И здесь четко обозначились истинные установки германских властей: поддерживать религиозное движение исключительно как фактор пропаганды против врага, но на корню пресекать его способность духовно консолидировать нацию. Церковная жизнь в той сложной ситуации, напротив, виделась сферой, где наиболее действенно можно сыграть на расколах и разделениях, поддерживая потенциал несогласия и противоречий между разными группами верующих.

Гитлер вплотную занимался религиозными проблемами и считал их очень важными в деле "управления покоренными народами" 11 апреля 1942 года в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики и, в частности, подчеркнул необходимость запретить "устройство единых церквей для сколько-нибудь значительных русских территорий": "Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы".

Чтобы не допустить возрождения сильной и единой Русской Церкви, были поддержаны некоторые раскольничьи юрисдикции на западе СССР, которые выступали против Московской Патриархии.

Министром оккупированных территорий СССР в конце июля 1941 г. был назначен главный идеолог НСДРП А. Розенберг, настроенный к христианству по сути враждебно, а по форме настороженно и считающий православие лишь «красочным этнографическим ритуалом». К 1 сентября 1941 г. относится и самый ранний циркуляр Главного управления имперской безопасности, касающийся религиозной политики на Востоке: «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза». В этом документе ставились три основные задачи: поддержка развития религиозного движения (как враждебного большевизму), дробление его на отдельные течения во избежание возможной консолидации «руководящих элементов» для борьбы против Германии и использование церковных организаций для помощи немецкой администрации на оккупированных территориях.

Германские власти достаточно быстро поняли, какой эмоционально патриотический заряд несет в себе восстановление церковной православной жизни на оккупированных территориях и потому пытались жестко регламентировать формы отправления культа. Ограничивалось время проведения богослужений -- только ранним утром в выходные дни -- и их длительность. Колокольный звон был запрещен. В Минске, к примеру, ни на одном из открывшихся здесь храмов немцы не разрешили воздвигнуть кресты.

Вся церковная недвижимость, которая оказалась на занятых землях, объявлялась ими собственностью рейха. Когда оккупанты считали это необходимым, они использовали храмы в качестве тюрем, концлагерей, казарм, конюшен, сторожевых постов, огневых точек. Так, под концентрационный лагерь для военнопленных была отведена значительная часть территории древнейшего в западной Руси Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря, основанного еще в XII веке.

Истинный масштаб ущерба, нанесенного Русской Православной Церкви германскими оккупантами, с точностью оценен быть не может. Он не исчерпывался тысячами разрушенных и разоренных храмов, бесчисленными предметами утвари и церковными ценностями, увезенными фашистами при отступлении. Церковь лишилась сотен духовных святынь, что, разумеется, не может быть искуплено никакими контрибуциями. И все-таки оценка материальных потерь, насколько это возможно, проводилась уже в годы войны. 2 ноября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была создана Чрезвычайная Государственная Комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК).

В состав Комиссии был введен и представитель от Русской Православной Церкви -- митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич). Сотрудниками Комиссии были разработаны примерная схема и перечень преступлений в отношении культурных и религиозных учреждений

Данные, полученные ЧГК, фигурировали на Нюрнбергском процессе в качестве документальных свидетельств обвинения. В приложениях к стенограмме заседания Международного Военного Трибунала от 21 февраля 1946 г . фигурируют документы под №№ СССР-35 и СССР-246. В них приведен общий размер «ущерба по религиозным культам, включая инославные и нехристианские конфессии», который, по подсчетам ЧГК, составил 6 миллиардов 24 миллиона рублей. Из приведенных в «Справке о разрушении зданий религиозных культов» данных видно, что наибольшее количество православных церквей и часовен было полностью разрушено и частично повреждено на Украине -- 654 церкви и 65 часовен. В РСФСР пострадали 588 церквей и 23 часовни, в Белоруссии -- 206 церквей и 3 часовни, в Латвии -- 104 церкви и 5 часовен, в Молдавии -- 66 церквей и 2 часовни, в Эстонии -- 31 церковь и 10 часовен, в Литве -- 15 церквей и 8 часовен и в Карело-Финской ССР -- 6 церквей. В «Справке» приводятся данные о молитвенных зданиях и других конфессий: в годы войны были разрушены 237 костелов, 4 мечети, 532 синагоги и 254 иные помещения культового характера, всего -- 1027 религиозных сооружений. В материалах ЧГК отсутствуют детализированные статистические данные о денежном выражении ущерба, причиненного РПЦ. Не трудно тем не менее с известной долей условности произвести следующие расчеты: если в годы войны всего пострадало 2766 молитвенных зданий различных конфессий (1739 -- потери РПЦ (церкви и часовни) и 1027 -- иных конфессий), а общий размер ущерба составил 6 млрд. 24 млн. рублей, то ущерб РПЦ достигает примерно 3 млрд. 800 тыс. рублей.

О масштабах разрушения исторических памятников церковного зодчества, которые невозможно исчислить в валютном эквиваленте, свидетельствует неполный перечень храмов, пострадавших только в одном Новгороде. Гигантский ущерб нанесли немецкие обстрелы знаменитому Софийскому собору (XI в.): его средняя глава была пробита снарядами в двух местах, в северо-западной главе разрушен купол и часть барабана, снесено несколько сводов, содрана золоченая кровля. Георгиевский собор Юрьева монастыря -- уникальный памятник русского зодчества XII в. -- получил множество больших пробоин, благодаря чему в стенах появились сквозные трещины.

Размеры ущерба показывают истинную сущность фашистской религиозной политики.

Глава 7. Патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированных фашистами территориях СССР

Очень нелегкий подвиг взял на себя один из ближайших помощников митрополита Сергия (Страгородского) экзарх Прибалтики Сергий (Воскресенский). Он единственный из действующих архиереев канонической Русской Церкви остался на оккупированной территории. Ему удалось убедить немецкие власти, что им выгоднее сохранить на северо-западе епархии Московского, а не Константинопольского Патриархата -- «союзника» англичан.

Под руководством митрополита Сергия в дальнейшем на занятых землях была развернута широчайшая деятельность. По благословению владыки в августе 1941 г. на территории Псковской, Новгородской, Ленинградской, Великолукской и Калининской областей была создана Духовная миссия, которой удалось к началу 1944 г. открыть около 400 приходов, на которые были поставлены 200 священников. При этом большая часть духовенства оккупированных территорий более или менее явно выражала свою поддержку патриотической позиции московского священноначалия.

Многочисленны - хотя их точное количество не может быть пока установлено - случаи казни нацистами священников за чтение в храмах первого послания митрополита Сергия (Страгородского).

Некоторые узаконенные оккупационными властями церковные структуры едва ли не открыто -- и с вытекающим отсюда риском -- заявляли о своем послушании Москве. Так, в Минске существовал миссионерский комитет под руководством ближайшего сподвижника владыки Пантелеимона архимандрита (впоследствии преподобномученика) Серафима (Шахмутя), который и при немцах продолжал поминать за богослужением Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия.

Участие в партизанском движении - особая страница русской церковной истории военной поры.

Священнослужители и верующие активно участвовали в антифашистской борьбе на оккупированных территориях СССР.

Летом 1942 года через партизанские подпольные группы почти всему духовенству на оккупированных территориях было передано послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия "К верным чадам Русской Православной Церкви". Патриарший местоблюститель призывал людей оказывать всяческую поддержку подпольной борьбе с врагом: "Пусть ваши местные партизаны будут и для вас не только примером и одобрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизанам, есть заслуга перед Родиной и лишний шаг к нашему собственному освобождению из фашистского плена".

Этот призыв получил широкий отклик среди духовенства и простых верующих западных земель - более широкий, чем можно было бы ожидать после всех антихристианских гонений довоенной поры.

Священники укрывали отставших при отступлении от частей красноармейцев, сбежавших из лагерей военнопленных, вели патриотическую агитацию среди населения, сами вступали в ряды антифашистских отрядов. Особенно многочисленны были примеры участия священнослужителей в антифашистской борьбе на оккупированной территории в «партизанской республике» -- Белоруссии.

Немцы отвечали на патриотизм русских, украинских и белорусских батюшек нещадной жестокостью. За содействие партизанскому движению, к примеру, только в Полесской епархии было расстреляно фашистами до 55% священнослужителей. Справедливости ради, впрочем, стоит отметить, что порой необоснованная жестокость проявлялась и с противоположной стороны. Попытки некоторых представителей духовенства остаться в стороне от борьбы зачастую оценивались - и не всегда обоснованно - партизанами как предательство. За "сотрудничество" с оккупантами только в Белоруссии подпольные отряды казнили как минимум 42 священника.

Перед православным клиром стояла нелегкая проблема выбора: либо помогать партизанам, либо придерживаться установок оккупационных властей.

Приходские священники были тесно связаны со своими прихожанами через исповедь. Благодаря этому в сельских приходах, особенно отдаленных, помощь партизанским отрядам со стороны священников была достаточно частым явлением.

Формы помощи были различными: они снабжали партизан продуктами, медикаментами, предоставляли кров для отдыха партизан, лечили их раненых, доставали документы, писали фиктивные справки, укрывали молодежь, участвовали в разведках и воевали с оружием в руках. Вступление представителей православного клира в партизанские отряды не было массовым, но отдельные случаи имели место. Лучшие представители православного духовенства оставались верными основным принципам и заповедям христианства. Они оказывали помощь, а нередко и спасали от гибели людей независимо от их веры и национальности.

Украинский священник Иоанн Карбованец и монахини Домбокского монастыря близ г. Мукачево, рискуя жизнью, спасли обреченных на неминуемую голодную смерть 180 детей, вывезенных немецкими захватчиками в августе 1943 г. из орловского детского дома.

В Орле было создано объединенное попечительство церквей, возглавляемое Н. Ф. Локшиным. Оно оказывало бесплатную помощь больным и престарелым людям, ежемесячно отчисляя деньги из заработка священнослужителей на нужды бедных. Широкой известностью и уважением среди прихожан Богоявленской церкви пользовался член попечительства доктор И. М. Варушкин, бесплатно лечивший их.

Весной 1942 года гестапо выявило немало случаев, когда лица еврейской национальности обращались в православные церкви с просьбой произвести обряд крещения над своими детьми и выдать им об этом свидетельство. Церковь принимала их, надеясь уберечь от гибели. Несмотря на это, все выявленные фашистами евреи, в том числе и дети, были расстреляны.

В Курской области священник села Глебова Павел Андреевич Говоров скрывал у себя бежавших из фашистского плена летчиков и помог им перейти к своим, а протоиерей Семыкин не только помогал пленным красноармейцам, но и после прихода советских войск мобилизовал местное население для дежурства и ухода за ранеными в полевом госпитале.

Масштабное партизанское движение во время Великой Отечественной войны развернулось в Белоруссии.

В пинском партизанском соединении служил протоиерей Александр Федорович Романушко, настоятель церкви села Мало-Плотницкое Логишинского района Пинской области. Он не раз учавствовал в боевых операциях, ходил в разведку, был в полном смысле слова, партизанским батюшкой. В оставленных некоторыми священниками храмах и местностях, где церкви были сожжены, о. Александр, совершал отпевания расстрелянных, заживо сожженных, а также павших на поле боя партизан. И неизменно во время богослужения или при исполнении треб призывал верующих помогать партизанам и защищать родную землю от фашистов. Через некоторое время, перед строем партизан, о. Александр Романушко был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.

Священник Успенской церкви Ивановского района на Пинщине (Полесье) отец Василий Копычко, благочинный Гомельского округа, с первых дней оккупации установил тесные связи с партизанской бригадой имени Вячеслава Молотова и стал их связным. Василий Копычко собирал сведения о противнике, вел значительную работу среди населения по поддержке партизанского движения. Он организовал сбор одежды, обуви, продуктов питания для партизан, распространял сводки Совинформбюро. Во время готовящейся карательной экспедиции против партизан отец Василий не только предупредил об этом население, но и ушел вместе с людьми в партизанский отряд.

...