Дипломатические взаимоотношения России и Ногайской Орды в 1489–1508 гг.

Механизм принятия решений между двумя государствами

Основная специфика взаимоотношений между Москвой и Ногайской Ордой во многом заключалась в своего рода давлении друг на друга для принятия определённых решений. Так, к примеру, первые послы от Мусы и Ямгурчи, Адик и Тувач, требовали от Ивана III освобождения из плена сверженного царя Алегама и их детей. О демаршей ногаев удерживала непреклонная жесткость русских властей: в ответ на неоднократные просьбы отпустить Али в Ногайскую орду каждый раз следовал твёрдый отказ. Русский князь наотрез отказывается выпускать пленного хана, который, по его мнению, изменил их старому соглашению и теперь обязан за это расплатиться. Более того, на просьбы ногайских мурз выдать их пленных родственников Иван ставит им жёсткий ультиматум: найти “Алегамовых царевых людей” - Алкызыя, Тевкел Сеита, Касым Сеита, Бегиша с сыном Утешом, грабившие казанские земли и разорявшие русских людей, и которых, по мнению Ивана III и держат у себя бий Ибак и прочие мурзы . И лишь в случае их казни и возвращения награбленного двора князь мог обещать возвращения ногайских пленных. Когда казанские князья, прибившиеся к Мусе, осмелились напасть на ханство, слуги Али в России были казнены, а посол Ямгурчи, Тувач, был задержан как заложник. Таким образом, становится ясным, что нередко используя слабые стороны, Москва и Юрт таким образом как бы подталкивали друг друга на решение возникавших вопросов. Потерпев поражение в убеждении ногаев расправиться с казанскими беженцами, русские сделали попытку уговорить Мусу, чтобы и он,в свою очередь, убедил беков Алгази, Бегиша с сыном Утешем и саида (духовного иерарха) Касима переехать в Москву при гарантии щедрого жалования. Тем не менее, беки отказались и продолжили свои требования по освобождению Али. Отказавшись на время поддерживать проногайскую партию силой, Муса и Ямгурчи стали предпринимать усилия по мирному внедрению и расширеню своего влияния в ханстве, а именно, при помощи династийных браков . Тем не менее, Муса размышлял по этому поводу несколько лет: стать родственником русского вассала символизировало бы в глазах соратников предательство “ногайской партии” Казанского ханства и его свергнутого лидера - Али. К тому же породнение двух тюркских династий могло быть воспринято московской стороной как тайный заговор. Лишь летом 1490 г. Он решился завести об этом разговор с Иваном III, ибо приходился Мухаммед - Амину “и отцом, и братом, и другом”. Просил Москву о разрешении на женитьбу и сам казанский правитель. Конечно же, Москва повела свою хитроумную политику в посеве семян будущего раздора между двумя Юртами, когда Иван III, давая разрешение Мухаммед - Амину, писал в грамоте “чтобы тебе Муса прямой слуга и друг был”, а Мусе было упомянуто о желании его дружбы с Казанью. Русское правительство имело свои интересы в подобных династических вопросах, рассчитывая распространить своё влияние на Мангытский Юрт посредством Казани. Муса, несмотря на добро, что дал русский князь, колебался. Лишь после смерти Али он решился отпустить в Казань свою дочь, Фатиму. В то же время по желательному указанию Москвы за казанского хана выдали и дочь Ямгурчи, Каракуш, вдову Али. Становится очевидным, что Иван III старался нащупать рычаги давления на ногаев через брачные союзы. Это отчётливо проявилось в его запрете в 1489 г. Мухаммед - Амину выдавать сестру Алача мурзу бия Ямгурчи до той поры, пока ногаи не компенсируют добро, что они награбили при последнем набеге на Казань. Любопытно, что предметом многих споров между Москвой и Ногайской Ордой стал смещённый Иваном III хан Али. Именно его фигуру во многом использовал Ибак хан для установления отношений с Москвой и принятия ей выгодных для Юрта условий. К слову, из Посольских книг видно, что развитием отношений между государствами, наблюдается тенденция к постепенному принятию Мангытским Юртом в некоторой степени вассального положения по отношению к России. Это подтверждается тем, что с каждым годом всё больше ногайских аристократов присылали в Москву послов с предложением о мире и дружбе и совместных действиях против потомков хана Ахмеда. Принятие дипломатических решений во многом связано с точками сближения и узлами противоречий, которые мы рассматривали ранее. Казанский вопрос затрагивал интересы обеих сторон, причём ногаев волновала судьба сверженного хана Али и прочих людей, захваченных в плен. Москва же напрямую использовала столицу ханства для решениях своих собственных вопросов: через неё Иван III требовал у Юрта казни ногайских злоумышленников и возвращения награбленного ими добра. Казань же, в свою очередь, также выступала посредником во взаимоотношениях между двумя государствами. Так, выдавая свою дочь за Мухаммед - Амина, Муса таким образом добивается сближения и с Москвой, причём именно она и дала казанскому правителю разрешение жениться на дочери Мусы мурзы.

Нельзя сказать, что взаимоотношения между Россией и Мангытским Юртом в период, рассматриваемый нами, всегда были ровными и дружественными, однако в целом, согласно Посольским книгам, можно усмотреть картину, в которой обе стороны, в особенности, Мангытский Юрт, готовы идти на компромисс для здоровых отношений с Москвой. В данном случае, это проявлялось в инициативе Юрта сопровождать некоторых русских послов, а также в отказе Ямгурчея нападать на Казань.

Характер русско-ногайских отношений

К моменту начала первых взаимоотношений два государства - контрагента представляли собой совершенно разных политических организма. Ногайская Орда, будучи кочевым государством, на первых порах было мало заинтересовано в установлении дипломатических связей с Московией. Гораздо больше её беспокоила Большая Орда, с которой отношения у Юрта к концу 15 века испортились донельзя. Именно в связи с победоносным походом ногаев на хана Ахмеда в 1481г. Москва и обратила впервые своё внимание на Юрт. Конец 15 века характеризовался для Мангытского Юрта постепенным выходом из под протектората сибирских Шибанидов. Более того, именно в период ослабления влияния Шибанидов на ногайскую политику, мангыты получают возможность менять ханов Большой Орды так, как им посчитается нужным. С приходом к власти Мусы им же были засеяны первые семена апогея и могущества Юрта, ибо при Мусе мурзе Орда получает небывалый внешнеполитический авторитет. С ногаями вынуждены считаться не только государства - осколки бывшей Золотой Орды - Казанское, Астраханское и Крымское ханства, но вступившее в новый этап своего развития Московское княжество. Неоднократно присылал посольства в Мангытский Юрт и литовский король Казимир IV, с предложением напасть на Русь с двух сторон, от чего Орда, к слову, довольно дипломатично воздерживалась, потому что понимала всю необходимость дальнейших взаимоотношений с Москвой, в которых Белокаменная столица государства российского, несомненно, тоже была заинтересована ввиду постепенного разрешения дел в Поволжье. К тому, при Мусе было положено начало торговле лошадьми с Московией. Иметь ногайскую конницу в своём распоряжении мечтало любое из этих государств. Итак, к концу 15 века, то есть ко времени прямых дипломатических взаимоотношений с Россией, Мангытский Юрт представлял собой довольно сильное кочевое государство, построенное на патриархальных джучидских традициях с развитым государственным аппаратом и социальной иерархией.

Что же касается Московского княжества, то в конце 15 века, на финальном этапе правления Ивана III, фактически завершается процесс собирания русских земель вокруг единого политического центра государства - Москвы. Наблюдалось постепенное укрепление политического единства страны благодаря последовательной и довольно успешной политике Ивана III, в особенности, благодаря введению Судебника 1497 года. С обретением независимости от Большой Орды в 1480 году начинается более смелая внешняя политика Московии. В частности, Российское княжество начинает активно вмешиваться во внутренние дела Казанского ханства, ведёт дипломатические и военные интриги против Великого Княжества Литовского. Отношения с Крымским ханством, которое к концу 15 века уже было вассалом Османской империи, были дружескими. Союз с крымцами сохранялся в течение всего периода правления Ивана III, когда обе стороны вели войны против общих врагов - Великого Княжества Литовского, большой Орды и “детей Ахматовых”. Лишь со смертью московского князя начинаются постоянные набеги отдельных крымских отрядов на русские земли. Таким образом, к началу дипломатических взаимоотношений с Ногайской Ордой, Московское государство представляло собой довольно сильное государство, прошедшее этап своего становления и ставшее полновесным участником международных отношений как в Поволжье, так и в Восточной Европе.

По своему социально - экономическому устройству, оба государства являли собой два совершенно разных политических организма. Разница эта состояла в том, что Мангытский Юрт был кочевым государственным образованием, как верховный бий, так и подвластные ему мурзы постоянно меняли места своих летних и зимних кочёвок. Сельское хозяйство и ремёсла не имели места в экономической жизни ногаев, которые ограничивались лишь охотой и рыболовством. Как мы уже упоминали ранее, центральное место в экономике Юрта играло кочевое скотоводство и последующая торговля лошадьми с Москвой. В этом отношении Ногайская Орда уступала Московии, которая, конечно же, была оседлым государством, где сельское хозяйство и ремёсла культивировались с далёких пор её существования. Обе державы потому и были заинтересованы во взаимоотношения, что каждая имела то, чего не было у соседа. Необходимость дипломатического и торгового сотрудничества была очевидной, что конечно же , и явилось одной из причин установления отношений друг с другом.

За всю историю ногаеведения одним из основных до сих пор является выяснение степени зависимости Мангытского Юрта по отношению к Москве: существовал ли вассалитет, протекторат или же ногаи были подданными Русского государства? На сегодняшний день доминирующей является гипотеза о взаимном восприятии мангытскими и русскими лидерами рангов друг друга. Первый ногайский беклербек, предок биев и мурз, Едигей, будучи главой знати Золотой Орды, был по должности выше всех татарских и вассальных сановников и властителей. По этой причине он и обращался к правителю Русского улуса, великому князю Московскому, Василию Дмитриевичу, ставя своё имя без титулатуры и впереди. Беклербек Большой Орды и Крымского ханства, Тимур бий Мансур называл Ивана III сыном, он же его - отцом. Джанкувват бий Дин - Суфи видел Ивана Васильевича как брата, в то время как Таввакул бий Тимур рассматривал Москвоского князя уже как дядю. Особое своё положение чувствовал Муса, который на первых порах держался довольно скромно, позволяя князю называть его, как сам Иван III пожалует . Однако уже после смерти действующего главы Ногайской Орды, Аббаса бия Ваккса, и восхождении на престол самого Мусы, в грамотах наблюдаются признаки уже более высокой номенклатурной терминологии, что проявилось в марте 1497 г., когда он предложил Ивану III, князю Московскому находиться друг с другом в дальнейшем в братских отношениях . Несмотря на это, ранг ногайских властителей к тому времени ещё не оформился окончательно. Избавившись от вышестоящих ханов, они, скорее всего, не совсем ясно себе представляли, как позиционировать себя перед местными правителями. К примеру, преемник Мусы, его брат Ямгурчи, в одной и той же грамоте 1504 г. объявляет себя и сыном, и племянником, и братом, и другом Ивана III. Таким образом, можно ясно усмотреть факт того, что не игравший ранее какой-либо важной роли, Мангытский Юрт постепенно, начиная с самого Едигея, и особенно при Мусе, приобретает определённый вес и влияние при Московском дворе, что ярко проявилось в титулатуре номенклатуре мангытских аристократов. Становится ясным, что Москва в своём внешнеполитическом диалоге видела в Ногайской Орде собеседника, с которым нужно было считаться. В тот начальный период взаимоотношений между двумя государствами существовал характер равноправного партнёрства, хотя уже в более поздний период, начиная с середины 16 в. при бии Исмаиле, они переросли, согласно Б.-А.Б. Кочекаеву, в русский протекторат с элементами вассалитета .

Заключение

Завершая нашу работу, мы хотели отметить, что в целом Ногайская Орда - довольно специфичное и, несомненно, уникальное государство в силу его внутреннего устройства, взаимоотношений между улусами и историей его возникновения. Конечно же, очень интересна и история установления дипломатических связей с Московским княжеством, начальный период которой мы и попытались изучить и проанализировать. Именно в этот период были заложены основы и предпосылки для фундамента дальнейших взаимоотношений между двумя государствами. Порой достаточно противоречивые, они заключались во взаимных уступках и компромиссе, который, очевидно, на тех порах был просто необходим для последующего развития дипломатических связей. Камнем преткновения во взаимоотношениях Москвы и Мангытского Юрта стала Казань, в которой сходились и расходились интересы государств. Именно она стала настоящим первым испытанием для проверки зрелости дипломатии обоих государств, которые, разумеется, преследовали совершенно отличные друг от друга цели, стремясь распространить свою гегемонию на столицу поволжского ханства. Одержав дипломатическую победу, Иван III сумел склонить бия Аббаса и Мусу мурзу в сторону промосковской политики и лояльности по отношению к России, что в будущем во многом определило ход дальнейших дипломатических взаимоотношений между Москвой и Юртом. В изученный нами период механизм принятия решений характеризовался во многом путём давления друг на друга, а именно в выдаче пленных, возврате награбленного ногаями добра и династийных браков между Юртом и Казанью. Периодические охлаждения в отношениях ногайской элиты к России выражались в оскорблениях и грабеже российских послов и гонцов в степях - порой с ведома или даже по приказу бия. В ответ на это Москва часто прекращала посылать своих представителей в Юрт. В случае же, если ногайские послы в это время находились в самой столице Русского княжества, то им сокращали “корм”, отказывали в аудиенции и высылали прочь без подарков, да ещё и журительными к бию и мурзам грамотами. Имело место случаи, когда мангытских послов заключали под стражу, если русское посольство силой удерживалось в Орде. Что же касается характера взаимоотношений между государствами, то исследованный нами период российско-ногайские отношения приобрели характер равноправного диалога. Несмотря на дипломатическую победу Ивана III, после которой в этих же отношениях стали заметными оттенки вассального церемониала со стороны ногаев, русская сторона ещё довольно долгий период рассматривала Ногайскую Орду как государство, с которым нужно считаться.

Изученный нами период с 1489-1508 года, на наш взгляд, был одним из самых значимых в истории взаимоотношений между Ногайской Ордой и Московским государством, ведь именно в этот период были заложены принципы, в будущем ставшими ключевыми и определяющими для дипломатии обоих государств: принцип «свободной торговли» и «церемониального» вассалитета ногайской аристократии по отношению к московским великим князьям, разрешение казанского вопроса, и в дальнейшем, вплоть до её завоевания, игравший заметную роль во внешней политике обеих стран. Итак, начало дипломатическим связям между государствами было положено, однако для их дальнейшего развития странам предстояло пройти ещё большой путь, который мы в дальнейшем и ставим своей целью изучить

Список использованной литературы

1. Бухов Д. Притц фон, “Начало и возвышение Московии//Чтения в обществе истории и древностей российских”, Кн.4. Отд.4, 1876, 55 с.

2. Кельдасов Б.А., “Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1489-1549 гг.”/ Б.А. Кельдасов, Н.М. Рогожин, Е.Е. Лыкова, М.П. Лукичев. - Махачкала. Даг. кн. изд-во: 1995. - 360 с.

3. Мамлеев М.Ш., “Каргалинские корни.”/ М.Ш. Мамлеев, Р.Ф. Мамлеев; под общ. ред. А.Г. Терегулова. - Уфа: Белая река, 2003. - 429 с.

4. Мустафина Д.А., “Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1551-1561гг.”. Публикация текста/ Составители Д.А. Мустафина, В.В. Трепавлов; под общ. ред М.А. Усманова. - Казань: Татар. кн. Изд-во, 2006. - 391 с .

5. Рогожин Н.М., “ Посольский приказ: колыбель российской дипломатии”/Н.М.Рогожин.- М.: Междунар. Отношения, 2003.- 432 с.

6. Трепавлов В.В., “История Ногайской Орды”//В.В. Трепавлов.- М.: Издательская фирма “Восточная литература” РАН, 2000. - 752 с.

7. Хорошкевич А.Л., “Россия в системе международных отношений середины XVI века”/А.Л. Хорошкевич.- М.: Древлехранилище, 2003.- 620 с.

8. Хорошкевич А.Л., “Русь и Крым - от союза к противостоянию”/А.Л. Хорошкевич.- М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 336 с.

9. Хорошкевич А.Л., “Русское государство в системе международных отношений”/А.Л. Хорошкевич.- М.:Наука, 1980.- 284 с.

Размещено на Allbest.ru