История Кореи: с древности до начала XXI в.

«Третья» мера государства в сфере экономики оценивается в исторической литературе весьма положительно. С одной стороны, с введением закона тэдонпоп значительно облегчилось положение крестьянства, а значит, повысился его уровень жизни и рождаемость, что, в свою очередь, положительно сказалось на росте населения. С другой стороны, универсализация системы податей, которая фактически свела ее к еще одной разновидности налогообложения, способствовала развитию товарно-денежной экономики.

Однако была у новой системы взимания податей одна негативная сторона объективного характера. Слишком низкий уровень податей, по сравнению с тем, что можно было получить с крестьянина, привел впоследствии к злоупотреблению со стороны местных властей, самовольно повышавших нормы взимания податей и присваивавших «излишки» себе.

Четвертым направлением в сфере экономических преобразований, инициированных государством, было изменение системы трудовых и воинских повинностей. Здесь также основным содержанием реформы была универсализация отношений между государством и военнообязанным населением.

В XVI в. система прямого набора солдат по воинской повинности была заменена на сбор холста с военнообязанных. Холст, который в то время подобно зерну также играл роль денежного эквивалента, направлялся в столицу, в Палату войск Пёнчжо. Оттуда холст рассылался снова в те провинции, где необходимо было сформировать войска, для того чтобы за него можно было нанять солдат. В XVII в. такая система функционировала не слишком эффективно. Обычно с военнообязанного крестьянина взимали по 2 пхилъ (рулона) материи в год. Крестьяне старались всеми возможными способами уклониться от этих поборов.

Поэтому в 1750 г. государь Ёнчжо (1724-1776) издал указ о введении «закона об уравнении [воинских] повинностей» (кюнъёкпоп), Согласно закону, количество взимаемой с крестьян материи сокращалось до 1 пхилъ. Однако взамен со всех владельцев земли дополнительно собирали по 2 ту зерна с каждого кёль полей. Помимо землевладельцев, новым военным налогом облагались хозяева солеварен, кораблей, рыбаки. Таким образом, закон о кюнъёкпоп также был направлен на облегчение жизни крестьян и сбор средств на военные расходы.

Однако, как и в случае с законом об унификации податей тэдонпоп, официальный невысокий уровень обложения провоцировал злоупотребления на местах. Уже к концу XVIII в. с крестьян стали собирать гораздо больше налогов и прочих сборов, чем они должны были вносить в казну.

И все же в XVII-XVIII вв. политика государства в сфере землепользования, податей и повинностей, наряду с введением новой агротехнологии, объективно способствовала повышению производительности труда, увеличению количества производимого продукта и, как следствие, значительному росту населения Кореи, усилению процесса социального расслоения, появлению новых видов деятельности, складыванию нового рынка и развитию торговли. Теперь в Корее было чем торговать.

§ 3. Ремесло и торговля

Отечественная и южнокорейская историография, обнаруживая национальные корни корейского капитализма, отмечает рост ремесленного производства в Корее XVII XVIII вв. Северокорейская историография также указывает на развитие корейского ремесла в указанное время, но возникновение капиталистических отношений относит ко второй половине XVIII в.

В традиционном средневековом корейском государстве, в том числе в начале правления династии Ли, ремесло было организовано следующим образом. Свободных профессиональных ремесленников, производивших продукцию для рынка, не было. Крестьяне-кустари, занимавшиеся домашним ремеслом, к категории ремесленников не относились. Ремесленники были приписаны к королевскому двору или государственным учреждениям -- столичным или провинциальным. Таким образом, они работали, выполняя определенный государственный заказ. Что касается социального статуса ремесленников, то считается, что они находились «в полукрепостной зависимости», т.е. относились к категории казенных ноби, но могли при этом иметь землю.

В XV в. в Корее появились объединения ремесленников одной специальности -- ке («артель взаимопомощи»). Однако вряд ли они играли роль «цехов». Подобные ке встречались и в деревне как одна из форм организации крестьян, направленной на совместное выполнение каких-либо работ, например, ке для совместного использования волов. Сведения о деревенских ке встречаются еще в эпоху Коре.

С точки зрения конфуцианства, ставшего господствующей идеологией в Корее династии Ли, ремесло не относилось к основной деятельности народа, которому полагалось заниматься земледелием. Могло ли ремесло в таких условиях играть значительную роль в развитии корейского производства, внутреннего рынка?

Статистика XVII-XVIII вв. однозначно указывает на рост ремесленного производства, не только количественный, но и качественный. Каковы основные направления развития корейского ремесла?

Важнейшим оставалось производство тканей. Хлопок, известный в Корее со времен эпохи Коре, производился в провинциях Хванхэ, Кёнги, Чолла и Кёнсан; шелк -- в провинции Пхёнан; ткани из конопли -- в провинции Хамгён; особая корейская ткань моей, изготовлявшаяся из технической культуры рами, -- ткань, которой Корея славилась на весь Дальний Восток, -- в провинции Чхунчхон.

Второй важной отраслью корейского ремесла была выплавка и обработка металла. Металл -- железо, латунь, бронза -- выплавлялся в небольших мастерских, как государственных, так и частных. Государственные мастерские располагались преимущественно в провинциях Пхёнан, Чхунчхон и Чолла, а частные -- в провинции Хамгён. В них изготавливали оружие, посуду, зеркала и многое другое. В XVII-XVIII столетиях в Корее впервые появились мастерские, специализировавшиеся на отдельных видах продукции, например на изготовлении швейных игл.

Традиционными сферами деятельности было производство изделий из керамики и дерева.

Северокорейская историография, описывая изменения в корейском ремесле XVII-XVIII вв., указывая, в частности, на наличие как государственных, так и частных мастерских, не рассматривает какие-либо определенные тенденции в преобладании государственного или частного производства.

Южнокорейская историография, напротив, обращает внимание на следующую важную тенденцию: рост количества частных ремесленных мастерских начиная с XVII в. и сосредоточение ремесла в частных руках к концу XVIII в. Так, в правление государя Чончжо (1776-1800) был окончательно отменен «список ремесленных мастерских», регламентировавший открытие и эксплуатацию частных ремесленных производств.

Наиболее высоким был рост частного сектора в сфере добычи и разработки полезных ископаемых, которые в Корее сосредоточены главным образом на северо-востоке страны (провинции Канвон и Хамгён). Так, к концу XVIII столетия количество государственных горных разработок сократилось в 3-4 раза. В 1775 г. была отменена система отправки в провинцию на места частных разработок полезных ископаемых особых уполномоченных из столицы, в задачу которых входили контроль и наблюдение за их деятельностью. Частные горнорудные артели были достаточно крупными. В среднем на них работали порядка 100 человек, однако численность работников в отдельных из них достигала тысячи.

Причины все большего преобладания частного сектора в ремесленном производстве южнокорейские историки видят в следующем: 1) частное производство было более эффективным, выпуская изделия лучшего качества; 2) его возникновение явилось частью сложного процесса развития товарно-денежной экономики.

Действительно, рост ремесленного и сельскохозяйственного производства объективно способствовал стремительному развитию внутренней торговли.

Несмотря на то, что в Корее делами торговли ведали государственные учреждения во главе с Торговой палатой Пхёнсисо, общегосударственный рынок нового типа был сформирован благодаря деятельности частных торговцев. Несмотря на многочисленные запреты и ограничения торговли как занятия «недостойного», в отличие от земледелия, уже с XV в. стали проявляться отдельные тенденции ее стихийного роста, получившие новый толчок в XVII-XVIII вв. Тогда в Корее сформировалось несколько центров, специализировавшихся на торговле различными товарами. Так, в окрестностях Сеула и вдоль реки Ханган велась торговля злаковыми культурами, морепродуктами, солью. Там товары нередко закупались оптом, а потом их развозили в ближайшие провинции -- Кёнги и Чхунчхон. В Кэсоне образовался рынок древесины, обслуживавший нужды провинций Хванхэ, Пхёнан, Чхунчхон и Кёнсан. Кроме того, во всех крупных административных центрах были собственные местные рынки, которых к середине XVIII в. насчитывалось около тысячи. Такие рынки работали один раз в пять дней, давая возможность торговцам из ближайших окрестностей продать свои товары.

Самые большие трудности частные торговцы испытывали в Сеуле, где для ведения постоянной торговли в лавочках требовалось получать особое правительственное разрешение, что было непросто. По этому поводу торговцы не раз выражали свое недовольство, обращаясь с петициями к правительству. В результате в 1791 г. ограничения на частную торговлю в столице были отменены.

Рост внутреннего рынка явился естественным стимулом развития денежного обращения. Деньги в Корее стали широко распространяться как раз с начала XVII в. Разговоры о необходимости введения денежного обращения начались еще в 1603 г., в правление государя Сончжо. Первые 1100 связок монет были отлиты в 1625 г., в правление короля-реформатора Инчжо. Войны с маньчжурами на время приостановили процесс чеканки и распространения денег. Однако широкие социально-экономические преобразования в Корее, развитие торговли объективно требовали введения денежного обращения. В 1678 г. государь Сукчон (1674-1720) издал указ о начале повсеместной чеканки монет. Поэтому этот год принято считать началом широкого денежного обращения в Корее. Сначала монополией на чеканку монет обладали центральные ведомства, но к концу XVII столетия право на изготовление денег было передано также провинциальным властям, что привело впоследствии к некоторому хаосу в денежном обращении. В 1785 г. была предпринята безуспешная попытка централизованного выпуска монет.

Корейские монеты изготавливались из меди, имели круглую форму и отверстие посередине, так, чтобы из них можно было делать связку. На поверхности монет была надпись: «Обычным [образом] одинаково [для всех] обращаемая драгоценность» (Санпхён тхонбо). Корейские монеты Санпхён тхонбо находились в употреблении вплоть до начала XX в.

Таким образом, рост производства в сельском хозяйстве и ремесле, развитие рынка, введение денежного обращения являются факторами, объективно указывающими на то, что Корея XVII-XVIII вв. встала на путь перехода к товарно-денежной экономике. Важнейшей составной частью этого процесса было социальное расслоение нового типа, вызванное стремительным ростом населения и развитием экономики, которая открывала все новые сферы деятельности.

§ 4. Социальное расслоение. Новый путь экономического развития Кореи

Социальное расслоение в Корее XVII-XVIII вв. происходило путем формирования трех основных новых групп населения: крупных землевладельцев (чичжу ), крестьян, имеющих землю (чонхо ), и безземельных крестьян-арендаторов (мучжонхо).

Важнейшим корейским сословием XVII-XVIII вв. становились крупные частные землевладельцы. Откуда они появлялись? Во-первых, многие янбане сохраняли прежние экономические позиции. Во-вторых, этому способствовала государственная политика предоставления права собственности на разрабатываемые пустоши и заброшенные поля. В-третьих, рост производительности труда в сельском хозяйстве и развитие внутреннего рынка позволяли части крестьян становиться богаче и приобретать в собственность все больше полей.

Служилое сословие янбан, несмотря на то, что формально как категория населения оно не исчезло, начало утрачивать характер доминирующего социального слоя в рамках господствующего класса и постепенно стало подвергаться процессу социального расслоения. Прежде всего это было связано с процессом обнищания янбан. К XVII-XVIII вв. появилось много янбан по происхождению, которые настолько обеднели, что стали либо заниматься сельским хозяйством на своих полях, либо превратились в безземельных арендаторов. Иными словами, часть янбан, формально оставаясь янбанами, фактически превратилась в крестьян с землей или без нее. Это объясняется целым рядом причин. Во-первых, отмирание в XVI в. системы полей чикчон означало, что у казны уже не оставалось свободных полей, которые можно было бы продолжать раздавать чиновникам за службу. Увеличение площади полей в результате поднятия пустошей и заброшенных земель в XVII столетии происходило главным образом за счет частных владельцев, поэтому эти поля не стали собственностью казны и, следовательно, не уменьшился дефицит казенных земель. Во-вторых, резкое увеличение народонаселения, в том числе и среди янбан, отразилось на процессе наследования земли. Большее количество детей означало меньшие площади владений, достававшихся в наследство от отца. Тем более, что, согласно конфуцианской традиции, окончательно оформившейся при династии Ли, преимуществами в наследовании обладал старший сын -- продолжатель рода и ответственный как за заботу о родителях, так и за все ритуалы, связанные с культом предков, для нормального обеспечения которых требовалась соответствующая материальная база. Поэтому малоземельные или безземельные наследники отца-янбана были янбанами только по родословной и по воспитанию, но не по экономическому и социальному положению, поскольку часто не находились на государственной службе.

Трансформация социального слоя янбан, связанная с утратой качеств «полноценного» служилого сословия, связана также с тем, что, благодаря процессу социального расслоения, в частности обогащению отдельных крестьян, последние различными путями стали получать янбанское, т. е. «аристократическое» звание. Легальный путь состоял в том, что после накопления достаточного количества богатств и приобретения значительного влияния на местах крестьяне официально обращались в местную администрацию с просьбой о повышении социального статуса. Нелегальный путь заключался в подделке родословных, что становилось возможным также благодаря влиянию на местную администрацию, которое оказывалось при помощи вновь приобретенных богатств. Свои родословные могли подделывать не только крестьяне, но и лично-зависимые ноби.

Таким образом, к XVII-XVIII вв. янбане фактически перестали быть полноценным сословием, расслоившись на крупных землевладельцев и крестьян. Причем «новые янбане» не были таковыми ни по знаниям, ни по унаследованной культуре, ни по роду занятий.

При династии Ли появилось еще одно новое сословие, сыгравшее немаловажную роль в социально-экономических процессах XVII-XVIII вв. Это так называемые «средние люди» -- чуиъин -- сословие, занимавшее промежуточное положение между янбанами и простонародьем. К сословию чуньин относились представители мелкого столичного и провинциального чиновничества, исполнявшие «технические» обязанности, например писцы, переводчики, гадатели, счетчики, а также низший командный состав в армии. В эпоху Коре мелкое чиновничество формально относилось к категории ямбам. Но с конца Коре --начала династии Ли привилегии мелкого чиновничества значительно сократились, а социальный статус понизился. Необходимость обладания практическими знаниями способствовала тому, что должности чунъин стали передаваться по наследству. Одновременно появились ограничения для занятия должностей выходцами из сословия чунъип. К категории чуиъин также стали относиться и дети янбан от наложниц.

В XVII-XVIII вв., с началом активизации контактов с цинским Китаем и ростом потребностей в переводчиках, многие представители сословия чунъип стали заниматься легальной и нелегальной торговлей, в результате чего они значительно разбогатели. Считается, что чунъип -- это одно из основных сословий, которое восприняло идеи модернизации и способствовало развитию Кореи. Поскольку представители чунъии, как правило, не имели земельных владений и не были связаны с земледелием, то они находились несколько в стороне от процесса формирования новых сословий крупных землевладельцев и крестьян-арендаторов.

Старое сословие лично-зависимых ноби, подобно сословию ямбам, также подвергалось процессу социального расслоения в направлении землевладельцы -- крестьяне. Формально сословие ноби просуществовало до конца XIX столетия, пока не было окончательно упразднено по указу 1894 г. Фактически в XVII-XVIII вв. все большее число ноби становились крестьянами (с землей или без нее), приобретая одновременно статус «доброго люда» янбан. В отдельных случаях бывшие ноби могли становиться крупными землевладельцами. И это приносило выгоды государству, потому что крестьяне, в особенности собственники земли, должны были платить налоги, тем самым, пополняя казну, в то время как безземельные ноби были освобождены от налогообложения.

Процесс сокращения числа ноби и переход их в статус «доброго люда» сопровождался принятием ряда законодательных актов. До середины XVII в. считалось, что если один из родителей принадлежит к категории ноби, то и ребенок также должен был наследовать этот статус. В 1669 г. был издан закон, согласно которому статус ноби определялся по социальному статусу матери. Таким образом, если мать была свободной, то ребенок также был лично свободным.

На рубеже XVII-XVIII вв. в среде правящего класса все чаще звучало мнение о необходимости отмены категории ноби. И хотя такие идеи еще не получили реализации на общегосударственном уровне, время от времени издавались указы о переводе большого количества ноби в разряд «доброго люда». Так, в 1801 г. 66 067 ноби, приписанных к королевскому двору, а также придворному ведомству, занимавшемуся материальным обеспечением многочисленных королевских дворцов, были освобождены, и им был присвоен статус «доброго люда».

Окончательно процесс социального расслоения и формирования новых классов и сословий завершился лишь в конце XIX в., когда в 1886 г. были упразднены старые сословия янбан, янмин и ноби.

При этом личная зависимость, которую в литературе иногда именуют «рабством», окончательно была отменена только в 1894 г.

Одновременно с формированием сословий крупных землевладельцев, крестьян -- владельцев земли и крестьян -- арендаторов нового типа постепенно повышалась социальная роль торговцев и ремесленников, главным образом частных.

Принимая во внимание все изложенное, можно говорить о том, что Корея XVII-XVIII вв. шла по пути развития товарно-денежных отношений. Поэтому будущие корейские реформы конца XIX в., направленные на модернизацию капиталистического типа, независимо от того, кем конкретно они инициировались -- корейцами или какими-либо внешними силами, были подготовлены предшествующим ходом истории Кореи, т. е. в XVII-XVIII вв. Вместе с тем к началу XIX в. при всех указанных позитивных изменениях Корея оказалась ослабленной настолько, что не смогла в должной мере противостоять воздействию внешних сил. Возможно, ответ на вопрос, почему так сложилось, удастся найти, если обратиться к рассмотрению особенностей королевской власти того времени.

На протяжении XVII-XVIII столетий не прекращалась борьба «партий». После прихода к власти государя Инчжо (1623-1649) и разгрома «Северной партии» основными соперниками при дворе стали сторонники «Западной партии» и «Южной партии». В 1683 г. «Западная партия» раскололась на «Партию старых» (Норон) и «Партию молодых» (Сорок). Одной из причин раскола стало расхождение по вопросу наказаний ряда последователей «Южной партии», обвиненных в подготовке заговора с целью низложения в 1680 г. государя Сукчона (1674-1720). В 1689 г. «южане» снова приобрели влияние при дворе, воспользовавшись спорами об определении престолонаследника. Тогда же по королевскому «приказанию умереть» покончил жизнь самоубийством лидер «Партии старых», известнейший корейский конфуцианский ученый XVII столетия Сон Сирёль (1607-1689). В 1694 г. «западные» снова вернули свои позиции при дворе. Только с 1728 г., после подавления мятежа «Партии молодых», государь Ёнчжо (1724-1776) стал проводить осознанную политику «умиротворения», т.е. прекращения борьбы «партий» и уменьшения их влияния при дворе.

Однако же фактическое прекращение борьбы «партий» к концу XVIII столетия совсем не означало исчезновения придворных группировок, которые сохранились, но формировались уже по несколько иным принципам, нередко с доминированием связей по линии семьи и общности родных мест.

Королевская власть, хотя и реализовывала ряд мероприятий, направленных на улучшение политического и экономического положения страны, не поспевала за динамичными социально-экономическими изменениями в Корее XVII-XVIII вв. В таких условиях отдельные представители правящего класса Кореи понимали необходимость более радикальных перемен в обществе и структуре власти. Их идеи постепенно оформились в идейное течение под названием «[за] реальные науки» -- сирхак.

Глава 2. ИДЕЙНОЕ ТЕЧЕНИЕ СИРХАК

В XVII -- начале XIX в. в Корее появился ряд мыслителей, выступавших за изучение и пропаганду «реальных», т. е. используемых на практике, наук -- сирхак, в противоположность традиционным конфуцианским знаниям, основанным на выучивании канонических сочинений. Эти ученые предлагали осуществить реформы, направленные на улучшение жизни народа, укрепление государства, усиление его оборонной мощи. Их идеи во многом послужили основой процесса модернизации Кореи конца XIX столетия.

§ 1. Возникновение и развитие идейного течения сирхак

Термин сирхак в корейской историографии, как Северной, так и Южной, трактуется в целом одинаково: «науки, имеющие практическое применение». Считается, что понятие сирхак стало употребляться в Корее еще в эпоху Коре для противопоставления наук о конкретном управлении государством, ведении хозяйства и военном деле «абстрактным» рассуждениям о морали и нравственности. Иногда под сирхак имели в виду «практическое» конфуцианство в противоположность «абстрактному» буддизму.

Корейский мыслитель Ли И (1536-1584), который еще не принадлежал к идейному течению сирхак, вложил в это понятие новое значение: «реальны» те науки, которые имеют практическое применение.

Представители сирхак периода позднего Чосона (1600-1897) понимали под «реальными науками» разработку проектов реформ в сфере землепользования, управления государством, изучение агротехники, естественных наук, в частности географии, поиски путей развития ремесел и торговли, производства новых предметов «заморского», т. е. европейского, типа, переосмысление истории Кореи в условиях появления новых сведений о мире и новой ситуации в окружающих Корею странах. Сирхак как «реальные науки» противопоставлялись этими учеными «абстрактному» неоконфуцианству Чжу Си.

Истоки идейного течения сирхак определяются в отечественной и корейской историографии несколько различно. Корейские ученые считают, что идейное течение сирхак возникло главным образом в связи с рядом социально-экономических изменений в Корее XVII-XVIII вв. Что касается влияния Запада, то говорится лишь о том, что уже сформировавшееся идейное течение сирхак критически воспринимало и оценивало западную общественную мысль. В отечественной историографии указывается на известную роль в возникновении и формировании сирхак западной общественной мысли, а также христианской религии, с которыми ранние сирхакисты знакомились через Китай или Японию.

Относительно периодизации, т. е. определения времени начала и завершения сирхак, единое мнение также отсутствует. Ранняя северокорейская и отечественная историография ведут начало сирхак от начала деятельности ряда ученых XVI в., таких, как Хан Бэккём (1552-1615) и Ли Сугван (1563-1628). Считается, что Хан Бэккём в своем труде «Описание географии Кореи» («Тонгук чиричжи») критиковал «иностранную», главным образом китайскую, трактовку фактов истории Кореи и взгляд на ее географию. К тому же он занимался реформированием системы землепользования, в частности принимал участие в разработке закона о взимании податей тэдонпоп, который явился шагом на пути формирования в Корее товарно-денежных отношений. Ли Сугван также обращал внимание на необходимость изменений в политике, управлении хозяйством страны, организации армии. Кроме того, Ли Сугван стал знаменит своими естественнонаучными воззрениями, утверждая, в частности, что небо -- это всего лишь пустота над землей и поэтому оно не обладает никакой особенной силой, что шло вразрез с традиционными представлениями о Небесах и воле Неба.

Однако некоторые южнокорейские ученые склонны принимать за точку отсчета идейного течения сирхак лишь XVII в., полагая, например, что особые естественнонаучные взгляды Ли Сугвана и то, что он знакомил корейцев с католицизмом, недостаточно для того, чтобы относить этого мыслителя к идейному течению сирхак.

В таблице 2 приводятся имена, литературные псевдонимы, даты жизни основных представителей школы сирхак и особенности периодизации этого идейного течения.

Таким образом, время расцвета сирхак приходится на период с конца XVII до начала XIX столетия.

Действительно, XVII век, который характеризуется значительными изменениями в сфере сельскохозяйственного производства, имевшими колоссальные социально-экономические последствия; приходом к власти «варварской», с точки зрения корейцев, маньчжурской династии Цин; началом знакомства с культурой и достижениями Запада, христианской религией с ее идеями равенства перед Богом, не мог не стать временем появления и расцвета в Корее новых идей.

Обычно взгляды сирхакистов, живших в разное время, принято представлять в рамках следующих категорий: естественнонаучные воззрения, взгляды на религию и конфуцианство, проекты социально-экономических реформ, социально-политические идеи.

В настоящей главе основное внимание будет уделено воззрениям ученых школы сирхак, связанным с вопросами реформирования корейского общества.

§ 2. Сирхак о реформах в сфере земледелия и землепользования

Лю Хёнвон был одним из первых сирхакистов, попытавшихся разработать проект реформ в сфере землепользования. Наряду с его взглядами на то, каким должно быть идеальное государство, этот проект описан в его сочинении «Свободные записи Панге» («Пате сурок»). Стержнем проекта была идея равных прав всех членов общества на пользование землей. Лю Хёнвон предлагал сначала вернуть всю землю государству, а затем перераспределить ее так, чтобы на одного человека приходилось по 1 кёну земли. При этом поземельный налог не должен превышать ¹/₁₀ урожая и не должно взиматься никаких других дополнительных поборов. Землю следовало выдавать на время жизни человека, а после его смерти -- возвращать в казну. Воинскую повинность Лю Хёнвон предлагал исполнять из расчета один человек на четырех военнообязанных.

Однако в проектах реформ Лю Хёнвона не было ничего экстраординарного. Идеи о равном наделении крестьян землей были известны на Дальнем Востоке еще со времен китайской династии Тан (618-907), когда речь шла о так называемых «колодезных полях».

Сирхакисты XVIII -- начала XIX в. в своих проектах социально-экономических реформ пошли несколько дальше. Так, Ли Ик предлагал запретить одновременное владение несколькими участками земли.

Наиболее интересными и «радикальными» представляются проекты реформ, предложенные Чон Ягъёном. В отечественной историографии суть его проектов сводится к следующему: землей должен владеть тот, кто ее обрабатывает, а люди других профессий должны получать за свой труд вознаграждение продуктами.

В северокорейской историографии проекты реформ Чон Ягъёна представляются так. После того как земля будет возвращена государству, ее нужно будет снова раздать крестьянам, но не отдельным лицам, а низовой административной единице рё (деревне), в которую должно будет входить около 30 крестьянских дворов. Люди, составляющие рё, совместно обрабатывают землю без разделения на «твое» и «мое», а начальник рё каждый день письменно фиксирует труд каждого. Урожай собирается в общественные склады и после уплаты налога государству раздается каждому в зависимости от результатов его труда. Ремесленники и торговцы получают зерно в обмен на свои товары и услуги. Янбапе, не занятые управлением или в сфере образования, должны заниматься общественно-полезным трудом, например обработкой земли, ремеслом или торговлей. В то же время творческую работу янбан следует оценивать в 10 раз выше обычной.

В южнокорейской историографии проект реформ Чон Ягъёна представляется в несколько иной трактовке. Всю землю следует передать в государственное владение, изъяв ее у прежних собственников. Затем землю нужно снова раздать, но не всем, а только «сильным» крестьянам или янбанам, которые могут самостоятельно вести хозяйство. Безземельные крестьяне должны работать по найму у новых владельцев земли.

В представленных вариантах изложения проектов земельной реформы Чон Ягъёна, которые справедливо называют высшим достижением школы сирхак, можно проследить желание историков КНДР и Республики Корея найти в них отражение существующих сегодня реалий той или иной части Корейского полуострова. Однако такие трактовки идей Чон Ягъёна отнюдь не являются фальсификацией. Северокорейский вариант изложения идей ученого отражает его ранние взгляды, а южнокорейский -- более поздние. Очевидно, к концу жизни Чон Ягъён пришел к идее большей эффективности сильного частного хозяйства. Понять причины этого поможет более близкое знакомство с биографией мыслителя, тем более, что она во многом отражает истоки идейного течения сирхак.

Чон Ягъён родился в 16-й день 6-го месяца 1762 г. в местечке Мачжэ столичной провинции Кёнги. Впоследствии он использовал множество литературных псевдонимов -- Саам, Танхо, Еюдан, самый известный из которых -- Дасан. Поэтому иногда в отечественной литературе ученого называют не Чон Ягъён, а Чон Дасан. У ученого было и крестное католическое имя Иоанн, а биографические сведения о нем можно даже найти в работах католических миссионеров. В 1768 г. в шестилетнем возрасте он написал свои первые стихи, свидетельствующие о его незаурядном таланте. С 10 лет Чон Ягъён под руководством своего отца Чон Чжэвона, временно отстраненного от государственной службы, занимался изучением конфуцианской классики и исторических книг. В 1776 г. Чон Ягъён женился, что не помешало ему путешествовать и следовать за отцом, который в том же году возвратился на службу. В 1777 г. Чон Ягъён впервые познакомился с сочинениями сирхакиста Ли Ика, смелые идеи которого произвели на него глубокое впечатление. В 1783 г. он поступил учиться в конфуцианскую академию Сонгюнгван в Сеуле; в 1789 г. в возрасте 27 лет удачно сдал экзамены на получение гражданской чиновничьей должности. В 1784 г. вместе со своими братьями Чон Ягьён впервые познакомился с христианской литературой, о существовании которой узнал еще из сочинений Ли Ика.

Служебная карьера Чон Ягьёна была весьма разнообразной. Он занимал различные должности в Палате наказаний -- Хёнчжо, Палате войск -- Пёнчжо и многих других. В 1794 г. в возрасте 32 лет совершил поездку по столичной провинции Кёнги в качестве тайного инспектора -- амхэноса, что дало ему большой опыт и познания в области местного администрирования. Однако не все в его карьере было гладко. Не прошло даром увлечение католицизмом. В то время Корея проводила политику недопущения контактов с западными державами. Королевский двор считал корейских католиков проводниками инородной ереси, поэтому время от времени в стране происходили расправы как над корейскими тайными последователями религии, так и иностранными миссионерами. Одно из первых гонений на христиан произошло в 1791 г. В то время Чон Ягъён напрямую не пострадал, но после был отправлен на службу в провинцию Чхунчхон, а затем -- в Хванхэ, в своего рода ссылку. Второе гонение на христиан, в 1801 г., когда были казнены 300 корейцев-католиков из сословия янбан , отличалось особой жестокостью. Тогда пропаганда христианства была строго запрещена, а сам Чон Ягъён поначалу был приговорен к смертной казни, но затем наказание смягчили, сняв его со всех должностей и отправив в ссылку в провинцию Кёнсан, в которой он провел 18 лет. В 1818 г. Чон Ягъёна освободили, разрешив вернуться в столицу, и предоставили должность 3-го ранга (всего было 9 рангов) в администрации королевской приемной. В 1836 г. Чон Ягъён ушел с государственной службы и отправился к себе на родину, где провел последние месяцы жизни в написании трудов и «религиозной жизни», скончавшись в 22-й день 2-го месяца.

Таким образом, Чон Ягъён, во-первых, был по образованию конфуцианцем; во-вторых, был хорошо знаком с западной культурой, в том числе через христианство; в-третьих, прекрасно знал жизнь в провинции и имел большой опыт административной деятельности и, в-четвертых, нередко находился в оппозиции к королевскому двору, в том числе по религиозным убеждениям. Все более тесное знакомство с культурой Запада, возможно, послужило одной из причин того, что к концу жизненного пути Чон Ягъён стал склоняться к идее реформирования сельского хозяйства по пути создания фермерских хозяйств чаённон.

Сирхакисты, занимаясь проектами развития сельского хозяйства страны, не ограничивались вопросами исключительно организации деятельности крестьян и их отношений с государством. Большое место в идеях сирхак занимала проблема новых агротехнических приемов. Так, Ли Ик в числе первых сирхакистов стал последовательно отстаивать преимущества высадки рисовой рассады перед обычной посадкой семян. Пак Чивон специально посвятил земледелию труд «Записки о земледелии» («Кванон сочхо », 1799), получивший высокую оценку короля Чончжо и приобретший впоследствии большую известность. Чон Ягъён также написал труд «Комментарии к земледельческой политике» («Нончжсонсо »).

Однако ученые школы сирхак прекрасно понимали, что одного улучшения земледелия и землепользования недостаточно для того, чтобы сделать Корею процветающей. Для этого требуются изменения во всех сферах общества и прежде всего -- в государственном устройстве.

§ 3. Сирхак о государственном устройстве Кореи, ее месте в мире

В связи с процессом социального расслоения, активно начавшимся в Корее в XVII столетии, сирхакисты не раз ставили вопрос о пересмотре старой сословной системы. Так, Пак Чега и Хон Дэён предлагали раздавать чиновничьи должности не только янбанам и их потомкам, но и простым людям, имеющим соответствующие способности. Наиболее законченное выражение проекты реформ государственного устройства получили в трудах Чон Ягъёна. Правда, и в этом случае трактовка сущности его предложений в современной историографии также неоднозначна.

Отечественные историки говорят о том, что, ратуя за большее общественное равноправие, Чон Ягъён предлагал систему поэтапного выбора короля: крестьяне должны были выбирать старосту деревни, староста -- начальника уезда и т.д., вплоть до выбора короля. Тем самым ученый приближался к идее демократического эгалитарного государства, отрицая идею «небесного» происхождения королевской власти.

Южнокорейская историография представляет проект реформы государственной власти несколько иначе, приближая его к корейским традиционным воззрениям. По мнению южнокорейских ученых, Чон Ягъён совсем не отрицал идею королевского правления, как раз настаивая на том, чтобы вся власть была сосредоточена в руках государя. Однако король должен заботиться о народе и изменить систему управления так, чтобы на пути между ним и народом стояло как можно меньше чиновников бюрократического аппарата. Государь должен быть верховным собственником всего имеющегося в государстве богатства, справедливо распределяя блага между народом. Назначение на государственные должности также должен контролировать король, исполняя роль «представителя Небес» на земле. Другое дело, что наследование престола нельзя было оставить бесконтрольным, так как с течением времени личные амбиции королей становятся все большими, и нередко они теряют понимание «воли Неба». Поэтому требуется особый «закон короля» (ванбоп), некое общественное мнение, которое исходило бы из пожеланий простого народа, передавалось уездному и провинциальному руководству, а через них -- столичному чиновничеству и в конечном итоге государю, который должен следовать этим пожеланиям.

Таким образом, в представлении южнокорейской историографии, хотя в проекте реформ государственной власти Чон Ягъёна и имели место некоторые элементы «демократии», тем не менее ученый не отказывался от конфуцианских представлений об особой роли короля и его связи с «волей Небес».

Сирхакисты в своих проектах преобразования корейского общества не ограничивались только вопросами агротехнологии, землевладения и землепользования или государственного устройства. Их предложения охватывали буквально все сферы общественной жизни, важнейшей их которых была система образования. Считается, что сирхакисты призывали к отказу от исключительного изучения конфуцианской классики, настаивая на введении в школьную программу таких предметов, как родная история, география, арифметика. В то же время они четко понимали, что никакая новая система образования, никакие кардинальные реформы невозможны без заимствования передовых знаний, научных и технических достижений соседних стран. Хон Дэён, Ли Донму (1741-1793), Пак Чивон, Пак Чега призывали перенимать у соседей новую технику производства, тем самым они развивали идеи, высказанные еще Ли Иком. Кого сирхакисты называли «соседями»? Прежде всего цинский Китай, который был проводником культуры Запада. Поскольку Китай находился к северу от сухопутных границ Кореи, то указанная группировка ученых, лидером которой был Пак Чивон, получила название «Северной школы» (Пукхак пха).

Желание всесторонних изменений к лучшему в стране не могло возникнуть на пустом месте, независимо от процесса переосмысления истории Кореи и ее места в мире. Вместе с тем попытка заново посмотреть на собственную историю была связана с частичным отрицанием конфуцианства, согласно которому поучительной могла быть только история Китая. Возникновение в Корее теории «маленького Китая», или «маленького Серединного государства», наиболее четко обоснованной Ли Иком, также послужило для представителей школы сирхак одним из стимулов по-новому взглянуть на историю своей страны и ее роль в окружающем мире.

Ученик Ли Ика --историк Ан Чжонбок (1712-1791) в своем ставшем классическим сочинении «Основные моменты и пояснения к истории Кореи» («Тонса ганмок») впервые окончательно установил линию преемственности истории Кореи от Древнего Чосона до династии Ли и описал историю Кореи как самостоятельного, полноправного и независимого от Китая государства. То, что свое сочинение Ан Чжонбок назвал «Основные моменты и пояснения», было смелым вызовом конфуцианскому Китаю, где подобный труд в том же жанре ганмок (по-китайски -- ганму) написал основоположник неоконфуцианства Чжу Си.

Переосмысление географического положения Кореи было начато предшественником-зачинателем сирхак Хан Бэккёмом в его труде «Описание географии Кореи» («Тонгук чиричжи») и получило наивысшее выражение в сочинении Чон Ягъёна «Описание границ нашего государства» («Абан канъёк ко»).

В заключение отметим, что, несмотря на все перечисленные элементы новизны, сирхак не освободилось полностью от рамок традиционного конфуцианства. Так, в отдельных северокорейских работах самый «радикальный» из представителей сирхак ученый Чон Ягъён определяется всего лишь как «прогрессивный конфуцианец». Добавим, что свои идеи сирхакисты излагали на ханмуне -- письменном китайском языке, который использовался в Корее, но был недоступен для понимания большинству населения страны.

И тем не менее идейное течение сирхак стало важнейшим явлением истории Кореи XVII -- начала XIX в., в котором нашли отражение внутренние перемены в самой Корее, изменения, происходящие во внешнем мире, перемены в отношениях Кореи с этим внешним миром. Указанные обстоятельства оказали огромное воздействие на развитие не только общественной мысли, но и всей культуры Кореи XVII -- начала XIX в.

Глава 3. КУЛЬТУРА КОРЕИ XVII -- НАЧАЛА XIX ВЕКА

Экономические, а вслед за ними и социальные изменения в Корее XVII-XVIII вв. отразились во всех сферах жизни корейского общества, в том числе и в культуре -- литературе, живописи, ремесле, а также науке.

Новые процессы социального расслоения нанесли удар по социальной и экономической роли сословия янбан, их авторитету. С другой стороны, повышение статуса простого народа, например, переход сословия лично зависимых ноби в разряд «доброго люда» или наделение большими правами ремесленников и торговцев, приводили к тому, что корейская культура становилась все более массовой.

§ 1. Литература, живопись, ремесло, наука

В XVI XVII вв. в центральных и южных провинциях Кореи появился и стал приобретать широкую популярность новый жанр устного народного творчества пхансори -- сказание повестей нараспев в сопровождении корейского барабана пук. И в настоящее время этот вид народного творчества не потерял своей значимости для корейской культуры.

В среде образованного сословия возник большой интерес к корейским народным сказаниям, которые стали записывать на ханмуне -- официальном письменном древнекитайском языке. Таким образом, устное народное творчество получило статус литературы. Наиболее известным считается сборник рассказов «Неофициальные рассказы [страны] Зеленых Холмов» («Чхонгу ядам»), составлявшийся на протяжении XVIII столетия.

Однако самым замечательным явлением в литературной жизни периода Позднего Чосона стало стремительное развитие народной популярной художественной литературы на корейском языке, записанной с помощью корейского алфавита. Первым известным произведением такого рода, дошедшим до наших дней, является «Сказание о Хон Гильдоне» («Хон Гильдон чжон»; повесть о предводителе народного восстания), написанное еще на рубеже XVI-XVII вв. прозаиком, поэтом и высокопоставленным сановником с очень непростой судьбой Хо Гюном (1569-1618). Однако авторство большинства произведений популярной прозы того времени, написанных на корейском языке, неизвестно. Причем некоторые литературные произведения классифицируются как запись устных народных сказаний -- пхансори. Самые известные из них: «Сказание о Чхунхян» («Чхунхян чжон», повесть о любви Чхунхян, девушки из низшего сословия, и юноши янбана ), «Сказание о Симчхон» («Симчхон чжон», повесть о заботливой дочери, имеющая элементы буддийских мотивов), «Сказание о Хынбу» («Хынбу чжон », повесть о двух братьях, бедном и богатом), «Повесть о зайце» («Тхокки чжон », новая вариация когурёского мифа, зафиксированного в «Исторических записях Трех государств»), «Записи [годов] имчжин» («Имчжин нок », повесть о событиях Имчжинской войны) и многие другие.

В корейской живописи XVII-XVIII вв. наблюдались те же тенденции, что и в литературе. Это появление в картинах корейских мотивов и корейских методов передачи образов, а также обращение к простому народу посредством содержания картин: картины теперь писались для более широкого круга зрителей.

Таким образом, в пейзажной живописи корейские художники начали постепенно отходить от старой традиции абстрактных пейзажей китайского типа и изображать конкретную корейскую местность. Новый тип пейзажной живописи получил особое название -- «изображение непосредственно увиденных гор и вод» (чиккён сусанхва). В этом жанре особенно прославился художник Чон Сон (1676-1759), написавший такие картины, как «Изображение гор Инвансан», «Изображение гор Кымгансан», «Рыбацкая лодка».

В XVII столетии корейские художники стали пробовать себя в изображении сцен из жизни простого народа, например, Ли Мёнук (жил во времена правления государя Сукчона (1674-1720)). Однако тогда в способах передачи образов еще сохранялось традиционное китайское влияние, что видно в его известной картине «Рыбак и дровосек».

В XVIII в. художники Ким Хондо (1745 --после 1816), Ким Дыксин (1754-1822), Син Юнбок (1758-?) и многие другие активно обратились к сюжетам из повседневной жизни как янбан , так и представителей простонародья, став зачинателями массового живописного жанра пхунсокхва («зарисовки нравов и обычаев»). Альбом жанровых зарисовок Син Юнбо-ка признан национальным достоянием Республики Корея. На протяжении XIX столетия интерес художников к жанру пхунсокхва оставался таким же высоким. Тенденция к большей реалистичности изображения сказалась и на жанре портретной живописи. Одним из ее шедевров признан автопортрет Юн Дусо (1668-1715), выполненный нетрадиционно, с четким приписыванием деталей и ярко выраженными личностными чертами.

Искусство каллиграфии также не избежало изменений в направлении усиления национальных элементов. До XVIII столетия корейцы писали каллиграфически, следуя исключительно правилам и нормам, принятым в Китае. Корейский каллиграф, исследователь корейской эпиграфики, представитель идейного течения сирхак Ким Чжонхй (1786-1856) изобрел собственный каллиграфический стиль, получивший название по литературному псевдониму ученого -- чхуса-чхе.

Период XVII-XVIII вв. ознаменовался широким распространением керамики нового типа, отдельные немногочисленные образцы которой появились еще в конце XV столетия. Ее отличительными особенностями были белый цвет и синие или голубые рисунки, наносившиеся поверх белого фона. Поэтому керамика получила название чхонхва пэкча, что значит «белая керамика с синими цветами». Роспись, однако, не ограничивалась изображением цветов. Это могли быть горы, деревья, птицы. Согласно точке зрения корейской историографии, бело-синяя керамика отличается особым корейским колоритом и не похожа на керамику соседних Китая или Японии.

Архитектура Кореи указанного периода какими-либо значительными новыми достижениями не отличалась, поскольку на протяжении нескольких столетий все силы корейских строителей были направлены на то, чтобы восстановить многочисленные дворцы, присутственные места, монастыри, большинство из которых погибло в годы Имчжинской войны.

В корейской науке XVII-XVIII вв., наряду со стойкой ориентацией на национальные ценности, одной из ведущих стала тенденция знакомства с научными и техническими достижениями Запада.

В корейской историографии утверждается, что астроном Ким Сонмун, живший во времена правления государя Сукчона (1674-1720), самостоятельно пришел к идее о круглой форме Земли и ее вращении вокруг своей оси, а сирхакисты Хон Дэён и Пак Чивон восприняли его идеи. Другие корейские достижения этого времени в астрономии связываются с западной наукой, проникавшей на Корейский полуостров через Китай. Это и новые астрономические приборы, такие, как телескоп, и новый солнечный календарь, который, естественно, не вошел в массовое употребление, но использовался отдельными астрономами, например Ким Санбомом.

География в указанный период также стала отходить от традиционного историко-географического описания местностей. Знакомство с западной географией побудило корейцев заняться тем, что принято называть физической географией, что выразилось прежде всего в составлении карт нового типа. Так, сирхакист Чон Санги (1678-1752) составил «Карту Кореи» («Тонгук чидо»), где впервые использовал масштаб. Географ Ким Чжонхо (?-1864) более 30 лет своей жизни потратил на полевые исследования территории страны. При составлении «Карты Кореи» («Чхонгу до») и «Карты земель Великой Кореи» («Тэдон ёчжидо», 1861 г.) он использовал новый метод начертания квадратов. Через Китай корейцы познакомились с картой мира итальянского миссионера Маттео Риччи (1552-1610), долгое время жившего и работавшего в Китае. Так в Корее стало складываться новое видение самих себя и мира.

Медицина продолжала развитие в традиционном направлении, новый толчок которому дало самое известное и популярное вплоть до наших дней сочинение Хо Чжуна «Сокровищница корейской медицины» («Тоный погам», 1613 г.). В конце XVII столетия известный медик Ли Гёнхва (1629 1706) написал труд «Секреты широкой [медицинской] помощи» («Кванчже пигыпъ»). В XVIII в. заметный вклад в развитие медицины внес Кан Мёнгиль (1737-?). Вместе с тем в XVII-XVIII вв. Корея начала знакомиться с достижениями западной медицины.

Чон Ягъён, изучив особенности западной механики, впервые в истории Кореи построил подъемный кран, который использовался при строительстве моста в Сеуле, а также части сооружений Сувонской крепости (недалеко от Сеула), которая подверглась коренной реконструкции в 1794-1796 гг.

Одним из главных источников сведений о культуре Запада было христианство, которое стало активно проникать на Корейский полуостров на рубеже XVI-XVII вв.

§ 2. Распространение христианства

Впервые корейцы столкнулись с христианством еще в годы Имчжинской войны, когда вместе с японскими войсками дважды, в 1593 и 1597 гг., на Корейский полуостров прибывал португальский католический миссионер Грегорио Сеспедес, проживавший в Японии с 1577 г. Тогда его попытки распространить христианство закончились неудачно, поскольку он прибывал в Корею с вражескими агрессивными войсками и вся его деятельность рассматривалась как подрывная. Несмотря на то что среди миссионеров, находившихся в Японии и Китае, разрабатывались планы христианизации Корейского полуострова, корейцы самостоятельно заинтересовались «западным учением» сохак -- так в Корее называли христианство. Сирхакист Ли Сугван (1563-1628) в своем сочинении «Беседы о разном Чибона» («Чибон юсолъ»; напоминаем, Чибон -- это литературный псевдоним ученого) рассказал о западных странах и об итальянском миссионере Маттео Риччи (1552-1610), который жил и работал в Китае. Книга Ли Сугвана знакомила с содержанием трактата Маттео Риччи «Истинный смысл Бога» («Тянъчжу шил»). Ли Сугван, будучи внуком основателя династии Ли (Ли Сонге) в восьмом колене, занимал высокие государственные посты и имел возможность в 1590, 1597 и 1611 гг. побывать в Пекине с корейскими посольствами. Однако знакомство с христианством не сделало Ли Сугвана верующим.