Китай в средние века

Тысячелетиями огромный культурный Китай существовал в окружении варварских кочевых племен на Севере и относительно малых и слабых государственных образований на Юге и Востоке, Такое положение, сохранившееся и в средние века, отразилось на внешнеполитических воззрениях как элиты, так и всего китайского народа, считавшего свою страну центром земли и остального человечества, у которого нечему учиться культурным китайцам. Комплекс этноцивилизационного превосходства отразился даже на такой прагматической сфере деятельности, как дипломатия.

Официальная китайская дипломатия исходила из концепции "предопределенного вассалитета" остального мира от Китая, поскольку "Небо над миром одно, Мандат Неба выдан китайскому императору, следовательно, весь остальной мир - вассал Китая... Император получил ясный приказ Hеба править китайцами и иностранцами... С тех пор как существуют Небо и Земля, существует и деление на подданных и государей, низших и высших. Поэтому существует определенный порядок в отношениях Китая с иностранцами".

О сути такого "определенного порядка" говорит иероглиф "фань", обозначающий одновременно иностранца, чужеземца, подчиненного, дикаря. По представлениям китайцев их страна - круг, вписанный в квадрат мира, а в уголках квадрата существуют вышеупомянутые фань, относиться к которым гуманно нельзя, поскольку "принцип морали - для управления Китаем, принцип нападения - для управления варварами". Завоеванным Китаем уголкам мирового квадрата давались соответствующие названия: Аньдун (Замиренный Восток), Аннам (Замиренный Юг).

Знание мира у китайской верхушки было, но оно принципиально игнорировалось: весь некитайский мир рассматривался как нечто периферийное и однообразное, многообразие мира и реальность заслонялись шовинистической китаецентристской догмой.

На практике апологеты "предопределенного вассалитета" удовлетворялись номинальным вассалитетом: главными обязаностями "вассала" были посещение Пекина (официально трактуемое как проявление верноподданничества) с подарками китайскому императору (трактуемыми как дань) и получение "вассалом" еще более ценных подарков от императора, именуемых "милостью и жалованьем".

Объясняется указанный феномен китайской дипломатии тем, что концепция "предопределенного вассалитета" была рассчитана не столько на иностранцев, сколько на самих китайцев: видимость вассалитета - дополнительное доказательство святости власти династии, которая таким образом убеждала народ, что перед ней "все иностранцы в трепете подчинились", "бесчисленные государства спешат стать вассалами... принести дань и узреть Сына Неба". Таким образом, в Китае внешняя политика находится на службе внутренней политики прямо, а не опосредованно, как на Западе. Параллельно убеждению масс в стремлении большинства стран "приобщиться к цивилизации" нагнеталось также ощущение внешней опасности от закоренелых варваров с Севера для сплочения общества и оправдания жесткой налоговой эксплуатации: "Отсутствие внешних врагов ведет к распаду государства".

С целью усиления психолого-идеологического воздействия дипломатии в нужном направлении на иностранцев и собственный народ была абсолютизирована церемониальная сторона дипломатических контактов. В соответствии с дипломатическим ритуалом коу-тоу, просуществовавшим до 1858 г., иностранные представители должны были выполнить ряд унижающих их личное и государственное достоинство их стран условий аудиенции с китайским императором, в том числе 3 коленопреклонения и 9 падений ниц.

В 1660 г. цинский император так прокомментировал прибытие в Пекин российской миссии Н. Спафария: "Русский царь назвал себя Великим Ханом и вообще в грамоте его много нескромного. Белый царь всего лишь глава племен, а самонадеян и грамота его кичливая. Россия находится далеко на западной окраине и недостаточно цивилизована, но в присылке посла видно стремление к выполнению долга. Поэтому велено Белого царя и его посла наградить милостиво". Отказ Н. Спафария стать на колени при получении даров императора был расценен как "недостаточное обращение русских к цивилизации". Китайский сановник откровенно заявил русскому послу, что "Русь не вассал, но обычай переменить нельзя". На что Спафарий ответил: "Ваш обычай от нашего разнится: у нас идет к чести, а у вас к бесчестью". Посол уезжал из Китая с убеждением, что "они легче потеряют царство свое, чем покинут обычай свой".

В то время как официальная дипломатия выполняла роль атрибута имперского величия Китая, конкретные задачи внешней политики решались методами тайной неофициальной дипломатии, т. е. китайская дипломатия - с двойным дном (тайная дипломатия в других странах решает только немногие деликатные конкретные задачи). Тайная дипломатия старого Китая проникнута духом легизма с его приоритетом государственных интересов любой ценой (цель оправдывает средства) и исходит из реального положения вещей, а не из догм официальной политики.

Поскольку война для огромного земледельческого Китая всегда была бременем, он всегда исходил из того, что "дипломатия - альтернатива войне": "сначала разбей замыслы врага, потом его союзы, затем его самого". Дипломатию - игру без правил - Китай довольно успешно превратил в игру по своим правилам, используя стратагемный подход в качестве дипломатического каратэ, фатального для противников Поднебесной. Стратагема - стратегический план, в котором для противника заложена ловушка или хитрость. Дипломатическая стратагема - сумма целенаправленных дипломатических и иных мероприятий, рассчитанных на реализацию долговременного стратегического плана решения кардинальных задач внешней политики; философия интриги, искусство введения в заблуждение, активная дальновидность: умение не только просчитать, но и запрограммировать ходы в политической игре (см. монографию Харро фон Зенгера).

Инструментарий китайской дипломатии состоял не только из хитроумных ловушек, но и из разработанных на все случаи опасной международной жизни конкретных внешнеполитических доктрин:

- горизонтальная стратегия - в самом начале и в упадке династии. Слабый Китай вступает в союзы с соседями против дальнего для Китая, но близкого соседям противника. Таким образом соседи отвлекаются в противоположном от Китая направлении;

- вертикальная стратегия - в апогее династии сильный Китай наступает на соседей "в союзе с далекими против близких";

- комбинационная стратегия смены союзников как перчаток;

- сочетание военных и дипломатических методов: "пером и мечом надо действовать одновременно";

- "использование яда в качестве противоядия" (варваров против варваров);

- симуляция слабости: "прикинувшись девицей, броситься как тигр в открытые двери".

Постоянной темой дискуссий в китайском руководстве был вопрос о размерах империи. Китай в экологическом отношении представлял собой вполне определенную природную зону, что ставило под вопрос целесообразность присоединения новых территорий, непригодных для ведения с/х привычными для китайцев способами. С другой стороны, присоединение этих новых территорий создавало буферную зону между линией передовой обороны и земледельческой метрополией, в которой концентрировалось подавляющее большинство населения страны. Здесь свое слово говорили экономические расчеты содержания передовой линии обороны и армия, "крылья, когти и зубы государства".

5. Особенности средневековой китайской культуры

Сколько ни говори о китайской культуре, это такой монолит, что все не охватишь. Однако можно попытаться, в дополнение к общим для всего Востока, выделить некоторые ее особенности, прежде всего в области литературы:

1. Многогранность и глубина.

2. Каноничность - господство этики в обществе отражается и на литературе. Глубокое убеждение, что корень всех бед, в том числе первейшая причина падения династий - в несоблюдении морально-этических норм, особенно высшими должностными лицами.

3. Идеологизированность и назидательность - даже детское стихотворение носит утилитарно-воспитательный характер. Воспитание чувства долга, которое должно быть присущим всем слоям населения, посредством пропаганды исторически дестоверных фактов воспитательного характера типа истории о казни писца, просившего предоставить ему отпуск по ложной мотивировке о болезни матери: "Ложь высшему - отсутствие верности, ложь о болезни матери - отсутствие сыновнего долга, нарушение верности и долга - преступление".

4. Идея самосовершенствования и служения коллективу, корпорации, обществу.

5. Отсутствие светской литературы господствующего класса, так как его представители изучали в основном канонические тексты, необходимые для схоластических диспутов и сдачи экзаменов кэцзю.

6. Точность и четкость в определении места и времени событий, описываемых в литературном произведении (у них не может быть Бабы Яги и тридевятого царства, но конкретная ведьма из реально существующего уезда или дракон с горы, которую можно найти на карте).

7. Склонность к символике, образности, магии числа или цифры, что также обусловлено особенностями китайской психологии и мышления, использование устойчивых фраз со строго определенным смыслом (три за, два против; борьба против трех и пяти зол...). Поэтому европеец может увидеть только внешнюю сухость и информативность китайской прозы, не зная подтекста этих устойчивых выражений. Такие устойчивые словесно-смысловые клише распространяются и на профессиональную принадлежность героя литературного произведения (кандидат в шэньши или студент обязательно тощий из-за чересчур усердных занятий науками и по той же причине перспективный в будущей карьере и борьбе со злом, главный герой китайской истории - гидротехник способен сдвигать горы и поворачивать реки...).

8. Культ гуманитарного знания, необходимого условия успешной карьеры: "Посидел три года у холодного окна и на многие годы стал знаменит", "если познал истину утром, можешь спокойно умереть вечером". Однако ценилась только та часть гуманитарного знания, которая позволяла преуспеть и войти во власть (естественно, с целью совершенствования общества) - другие "истины" были неинтересны и невостребованы.

9. Китайская литература отразила и сформулировала китайское представление о жизни и счастье. Нормы морали не порождали в китайском обществе стремления взять от жизни все во что бы то ни стало. Отсутствие майората делало положение родителей не гарантией, а только стартовой возможностью карьеры - отсюда: каждый сам кузнец своего счастья, рассчитывающий на 90% на себя и только на 10% на вес своей семьи. Следовательно, счастье - шанс, доступный каждому, но не всем. Поэтому китайская концепция счастья рассчитана на большинство, т. е. на неудачников: "надо уметь радоваться тому, что есть... хорошо быть богатым, но счастье не в деньгах, а в следовании заветам древних и мудрых... довольствуйся малым, так как внутренние моральные ценности выше внешних атрибутов благополучия". Таким образом, не личный рай, а целесообразность минимума, примиряющего с действительностью и гасящего индивидуальную инициативу, что вполне соответствует конфуцианскому представлению о необходимости соответствия человека его месту в обществе.

Средневековая китайская история дает также многочисленные примеры борьбы с засильем конфуцианства, душившего китайское обществом формы этой борьбы достаточно многообразны:

- намеки, иносказания, сомнения в "отдельных" канонах, обыгрывание противоречивых толкований конфуцианских текстов (необходимо помнить о своего рода конфуцианской инквизиции, делавшей подобные "сомнения" в отдельные эпохи дестаточно опасными);

- утверждение примата естественных наук, уводящее из замкнутого круга конфуцианской схоластики, изучение окружающего Китай мира и природы;

- демонстративный отказ от государственной службы и традиция отшельничества как форма протеста против нестыковки конфуцианской теории и практики;

- попытки деидеологизации системы кэцзю с целью ликвидации идеологической, а следовательно и политической монополии конфуцианства. Такая попытка была предпринята сунским реформатором Ван Аньши, при котором "даже императора окружили лица, незнакомые с этикетом".

Ученое конфуцианское сословие в борьбе за сохранение своих политико-идеологических позиций прибегало к жестким методам, преследуя не только смутьянов, но и нежелательные тенденции в культурной жизни. Так, в императорском Эдикте 1389 г. предписывалось "отрезать языки певцам, арестовать актеров, смешивающих с грязью правителей и мудрецов, книги сжечь, издателей сослать, цензоров понизить до второго ранга".

Литература