1. деятельность негласного комитета при Александре I Рассмотреть структуру и различные проведенные реформы в период 1801-1803 годов, дать их краткую характеристику.

2. Проанализировать оценки дореволюционных, советских и современных историков.

3. Подвести итоги проделанной работы.

Глава 1 Состав и основные направления деятельности Негласного комитета

1.1 Состав Негласного комитета

Негласный комитет - неофициальный совещательный орган в России при императоре Александре I. Действовал с июня 1801 г. до сентября 1803 г. [2].

Молодой император Александр I постепенно удалил от двора убийц своего отца Павла I и окружил себя своими «молодыми друзьями». Они и вошли в состав Негласного комитета. Это были граф П. А. Строганов, князь А. А. Чарторыйский, граф В. П. Кочубей и Н. Н. Новосильцев [2].

Предполагалось, что Негласный комитет разработает государственные реформы и даже подготовит конституцию. В Негласном комитете обсуждались многие правительственные мероприятия нач. 19 в. - реформа Сената, учреждение министерств в 1802 г. и др. Пристальное внимание Негласный комитет уделял крестьянскому вопросу и подготовил некоторые мероприятия для его решения - указы о дозволении купцам и мещанам покупать землю в собственность (1801 г.), о вольных хлебопашцах (1803 г.). Н. П. [2].

Новосильцев Николай Николаевич (1768 - 08.04.1838 гг.) - русский государственный деятель, президент Петербургской академии наук в 1803-1810 гг., граф (1833 г.) [2].

Н. Н. Новосильцев был из древнего дворянского рода. Он воспитывался в доме дяди, графа А. С. Строганова. Записанный с детства в пажи, с 1783 по 1796 гг. находился на военной службе. Он отличился в русско-шведской войне 1788-1790 гг. и за храбрость его произвели в подполковники. После окончания войны его представили великому князю Александру I Павловичу [2].

В 1794-1795 гг. он отличился в сражениях при подавлении польского восстания, проявил административные и дипломатические способности. В первые годы правления Александра I он пользовался его особым доверием, был членом Негласного комитета, объединявшего наиболее близких его друзей. Новосильцев занимался проектами реформ земледелия, торговли, ремесел и искусств. Он предложил заменить коллегии министерствами. Занимал ряд высших государственных должностей: был президентом Академии наук и одновременно попечителем Петербургского учебного округа, а также товарищем (заместителем) министра юстиции [2].

С конца 1804 по 1809 г. выполнил ряд дипломатических поручений в Западной Европе, заключил союз с Великобританией. С 1813 г. - вице-президент временного Совета герцогства Варшавского. Когда его переименовали в Царство Польское, Новосильцев был главным императорским делегатом при его правительстве и главнокомандующим польской армией при Константине Павловиче. В 1819 г. составил проект конституции. В 1813-1831 гг. проводил суровую русофильскую политику в Царстве Польском. Его высокомерие и жестокость вызвали недовольство у поляков. С 1834 г. и до конца жизни был председателем Государственного совета и Комитета министров. По отзывам современников, Н. Н. Новосильцев был человеком ума необыкновенного, но властолюбивым и жестоким. Н. П. [2].

Чарторыйский Адам Адамович (Адам Ежи (Юрий)) (14.01.1770 - 15.07.1861 гг.) - князь, польский и российский государственный деятель [2].

А. А. Чарторыйский происходил из знатного польско-литовского аристократического рода. Его отец, генерал-фельдмаршал австрийских войск Адам Казимеж, претендовал на польский трон, но отказался в пользу своего двоюродного брата Е. А. Понятовского [1].

Родители старались дать сыну лучшее образование, которое он завершил в Англии. В 1792 г [2].

Чарторыйский участвовал в военных действиях против русских войск, и это заставило его эмигрировать в Англию. Он хотел вернуться на родину, узнав о восстании Т. Костюшко, но Екатерина II арестовала имения Чарторыйских и обещала вернуть их, если Адам и его брат Константин будут жить при дворе как бы в качестве заложников. В 1795 г. он жил в Петербурге, где подружился с великим князем Александром I Павловичем, но эта дружба вызвала подозрения, и Павел I отправил его посланником ко двору сардинского короля [2].

В 1801 г. император Александр I вызвал Чарторыйского в Петербург и назначил членом Негласного комитета. Он пользовался неограниченным доверием императора, который с 1802 г. назначил его товарищем (заместителем) министра иностранных дел, с 1804 г. - министром иностранных дел, одновременно сенатором и членом Государственного совета. На этом посту Чарторыйский заботился в первую очередь о возрождении независимого польского государства путем заключения военного союза России с Англией и Австрией против Франции. Но поражение при Аустерлице, сближение России с Пруссией вызвало охлаждение императора к плану Чарторыйского. В июне 1806 г. он был уволен с поста министра иностранных дел. Однако Александр I продолжал прислушиваться к его советам, и он участвовал в Венском конгрессе 1814 г. Чарторыйский сумел убедить русского царя создать в составе России Царство Польское и даровать ему конституцию. Александр I назначил Чарторыйского сенатором-воеводой и Административного совета (правительства) Царства Польского. Однако в 1816 г. за распространение идеи вхождения литовских губерний в состав Царства Польского ему пришлось уйти в отставку [2].

До 1830 г. Чарторыйский занимался наукой и литературой. В кон. 1830 г. польские повстанцы, овладевшие Варшавой, избрали Чарторыйского президентом Сената и главой Национального правительства. После подавления восстания в 1831 г. Чарторыйский эмигрировал во Францию, где оставался до конца жизни, возглавляя аристократический лагерь польской эмиграции. Чарторыйский выступал за восстановление польской независимости путем военного выступления западных держав против России. Император Николай I в 1831 г. исключил его со службы и лишил княжеского титула и дворянского достоинства [2].

Кочубей Виктор Павлович (11.11.1768 03.06.1834 гг.) - князь, государственный деятель [2].

В. П. Кочубей был потомком В. Л. Кочубея, казненного в 1708 г. гетманом И. Мазепой, и племянником А. А. Безбородко, государственного канцлера времен правления Екатерины II. Кочубей воспитывался в доме своего дяди, который прочил ему карьеру дипломата. Свою службу он начал в Преображенском полку, затем был назначен адъютантом к князю Г. А. Потемкину. В 1784 1786 гг. был прикомандирован к миссии в Стокгольме. В Швеции он продолжил свое образование [2].

Благодаря влиянию дяди в 1792 г. его назначили посланником в Константинополь. Кочубей желал, чтобы все державы дорожили дружбой России. В 1798 г. он стал членом Коллегии иностранных дел и помощником своего дяди. Но после смерти А. А. Безбородко в 1799 г. впал в немилость, и Павел I уволил его в отставку [2].

При Александре I Кочубей входил в Негласный комитет, занимавшийся подготовкой государственных преобразований, с 1801 г. - сенатор, инициатор создания министерств, в 1802 1807 гг. и 1819 1823 гг. - первый министр внутренних дел Российской империи, с 1827 г. - председатель Государственного совета и Комитета министров, с 1834 г. - канцлер [2].

Кочубей считал крепостное право «гигантским злом», но боялся «потрясений». Он разрабатывал проект государственных реформ, частично осуществленных в 1830-1840-е гг., был сторонником разделения властей при сохранении верховенства самодержавной власти. О. Н [2].

1.2 Проекты государственных реформ

В заседаниях комитет перешел к внутренним отношениям, изучение которых и должно было составлять его главную задачу. Эти отношения рассматривались с большими отступлениями в сторону. Александра I самого занимали больше всего два вопроса, которые в его уме тесно связывались между собой; это вопрос о даровании особой хартии или какой-нибудь декларации прав, вопрос, которому он придавал особенное значение, желая скорее проявить и огласить свое отношение к управлению страной; другой вопрос, его интересовавший и отчасти связанный с первым, был вопрос о преобразовании Сената, в котором он видел тогда охранителя неприкосновенности гражданских прав. В этом Александра I поддерживали и старые сенаторы, как либералы, так даже и консерваторы, как, например, Державин. А князь П. А. Зубов (последний фаворит Екатерины) представил даже проект о превращении Сената в независимый законодательный корпус. Александру I этот проект показался, на первый взгляд, осуществимым, и он передал его на рассмотрение в негласный комитет. По проекту Зубова, Сенат должен был состоять из высших чиновников и представителей высшего дворянства. Державин же предлагал, чтобы Сенат состоял из лиц, избираемых в своей среде чиновниками первых четырех классов. В негласном комитете нетрудно было доказать, что такие проекты не имеют ничего общего с народным представительством [5].

Третий проект, переданный в комитет Александром I и касающийся внутренних преобразований, был составлен А. Р. Воронцовым. Этот проект не касался, впрочем, преобразования Сената. Воронцов, идя навстречу другой мысли Александра I, именно мысли о хартии, выработал проект «жалованной грамоты народу», которая по внешности напоминала собою жалованные грамоты Екатерины городам и дворянству, а по содержанию распространялась на весь народ и представляла серьезные гарантии свободы граждан, так как повторяла в значительной степени положение английского акта.

Когда члены негласного комитета стали рассматривать этот проект, то особенно обратили внимание именно на эту часть его, и Новосильцев высказал сомнение, можно ли давать такие обязательства при данном состоянии страны, и опасение, как бы через несколько лет не пришлось взять их назад. Когда Александр I услыхал такое суждение, то сейчас же сказал, что и ему приходила в голову та же самая мысль, и что он даже выразил ее Воронцову. Негласный комитет признал, что опубликование такой грамоты, которое предполагали приурочить к коронации, нельзя считать своевременным [5].

Этот случай довольно характерен: он ярко иллюстрирует, до какой осторожности доходили те самые члены негласного комитета, которых их враги честили потом, не обинуясь, якобинской шайкой. Оказалось, что «старый служивец» Воронцов на практике в некоторых случаях мог быть более либеральным, чем эти «якобинцы», собиравшиеся в зимнем дворце [5].

1.3 Крестьянский вопрос

Таких же умственных и консервативных взглядов держались они и по крестьянскому вопросу. Впервые негласный комитет коснулся этого вопроса по поводу той же «грамоты» Воронцова, так как в ней был пункт о владении крестьян недвижимой собственностью. Самому Александру I показалось тогда, что это право довольно опасное. Затем, уже после коронации, в ноябре 1801 г., Александр I сообщил комитету, что многие лица, как, например, Лагарп, прибывший по вызову Александра I в Россию, и адмирал Мордвинов, который был убежденным конституционалистом, но с взглядами английского тори, заявляют о необходимости что-либо сделать в пользу крестьян. Мордвинов, со своей стороны, предложил и практическую меру, которая заключалась в распространении права владения недвижимыми имуществами на купцов, мещан и казенных крестьян [2].

Сразу, пожалуй, непонятно, почему эта мера относится к крестьянскому вопросу, но у Мордвинова была своя логика. Он считал необходимым ограничить самодержавную власть и полагал, что наиболее прочное ограничение ее может обеспечить наличность независимой аристократии; отсюда его желание прежде всего создать такую независимую аристократию в России. Он шел при этом на то, чтобы значительная часть казенных земель была продана или роздана дворянству, имея в виду усиление имущественной обеспеченности и независимости этого сословия. Что же касается собственно крестьянского вопроса и уничтожения крепостного права, то он считал, что право это не может быть нарушено произволом верховной власти, которая вовсе не должна вмешиваться в эту область, и что освобождение крестьян от крепостной зависимости может совершиться только по желанию самого дворянства. Стоя на этой точке зрения, Мордвинов стремился создать такой экономический строй, при котором дворянство само признало бы невыгодным подневольный труд крепостных и само отказалось бы от своих прав. Он надеялся, что на землях, которыми позволят владеть разночинцам, образуются формы с наемным трудом, которые явятся конкурентами крепостному хозяйству и побудят помещиков потом к упразднению крепостного права. Таким образом, Мордвинов хотел исподволь подготовить почву для отмены крепостного права вместо каких бы ни было мер, клонящихся к законодательному его ограничению. Вот как тогда обстояло дело с крестьянским вопросом даже среди либеральных и образованных людей, как Мордвинов [5].

Зубов, который, собственно, никаких принципиальных идей не имел, а просто шел навстречу либеральным желаниям Александра I, представил тоже проект и по крестьянскому вопросу и даже более либеральный, чем мордвиновский: он предлагал запретить продажу крепостных крестьян без земли. Мы видели, что Александр I уже запретил Академии наук принимать объявления о такой продаже, но Зубов шел дальше: желая придать крепостному праву вид владения имениями, к которым прикреплены постоянные рабочие (glebae adscripti), он предлагал запретить владение дворовыми, переписав их в цехи и гильдии и выдав помещикам деньги в возмещение ущерба [5].

В негласном комитете первым высказался против проекта Зубова, и притом самым категорическим образом, Новосильцев. Он указывал, что у государства, прежде всего, нет денег, чтобы выкупить дворовых, и что, затем, совершенно неизвестно, что делать с этой массой людей, которые ни к чему не способны. Далее в том же заседании было высказано соображение, что нельзя сразу принимать несколько мер против крепостного права, так как такая торопливость может вызвать раздражение дворянства. Идеи Новосильцева никем не были вполне разделены; но Александра I они, по-видимому, поколебали. Горячо высказался против крепостного права Чарторыйский, указавший, что крепостное право на людей есть такая гадость, в борьбе с которой не следует руководиться никакими опасениями. Кочубей указал, что если принят будет один мордвиновский проект, то крепостные крестьяне будут основательно считать себя обойденными, так как другим сословиям, о бок с ними живущим, будут даны важные права, а им одним не будет дано никакого облегчения в их судьбе. Строганов сказал большую и красноречивую речь, которая была главным образом направлена против той мысли, что опасно раздражать дворянство; он доказывал, что дворянство в политическом отношении в России представляет нуль, что оно не способно протестовать, что оно может быть только рабом верховной власти; в доказательство он приводил царствование Павла, когда дворянство доказало, что оно даже собственной чести не умеет защитить, когда эта честь попирается правительством при содействии самих дворян. Вместе с тем он указывал, что крестьяне до сих пор считают единственным своим защитником именно государя, и что преданность народа государю зависит от народных надежд на него, и что вот эти надежды действительно опасно поколебать. Поэтому он находил, что если вообще руководствоваться опасениями, то нужно принимать в расчет, прежде всего именно эти наиболее реальные опасения [5].

Его речь была выслушана с большим вниманием и произвела, по-видимому, некоторое впечатление, но она все же не поколебала ни Новосильцева, ни даже Александра I. После нее все помолчали немного, а затем перешли к другим делам. Проект, предложенный Зубовым, принят не был. Была принята в конце концов только мера Мордвинова: таким образом, было признано право лиц недворянских сословий покупать ненаселенные земли. Новосильцев просил позволения посоветоваться относительно меры, предложенной Зубовым, с Лагарпом и с тем же Мордвиновым, Лагарп и Мордвинов высказали то же сомнение, что и Новосильцев. Замечательно, что Лагарп, которого считали якобинцем и демократом, был по крестьянскому вопросу так же нерешителен и робок, как и остальные. Он главной нуждой в России считал просвещение и упорно подчеркивал, что без просвещения нельзя ничего достичь, но при этом указывал и на трудность распространения просвещения при крепостном праве, в то же время находя, что трогать серьезно крепостное право при таком состоянии просвещения тоже опасно. Таким образом, получался своего рода заколдованный круг [5].

Члены негласного комитета полагали, что со временем они придут к упразднению крепостного права, но путем медленным и постепенным, причем даже направление этого пути оставалось неясным [5].

Что касается положения торговли, промышленности и земледелия, то все эти отрасли народного хозяйства, в сущности, так и не были исследованы, хотя как раз в это время все они были в таком состоянии, что должны были бы обратить на себя серьезное внимание правительства [5].

1.4 Учреждение министерства

Суть министерской реформы, которая начата была указом от 8 ноября 1802 г. и продолжалась в два этапа вплоть до царствования Николая I, заключалась в приведении высшего государственного устройства Российской империи в соответствие с принципами «истинной монархии», что подразумевало практическое следование теории разделения властей. Было учреждено восемь министерств: Военно-сухопутное, Морское, Внутренних дел, Иностранных дел, Финансов, Юстиции, Коммерции и Народного просвещения. Со временем министерства должны были заменить старые петровские коллегии, которые не упразднялись, но включались в состав соответствующих ведомств. В отличие от коллегий министерства не обладали судебными функциями, они задумывались как органы исполнительной власти. Важным новым принципом стала единоличная власть министра. Его ответственность перед императором дополнялась необходимостью отчитываться перед Сенатом, особо подчеркивалось, что министр не имеет права в своем ведомстве ни вводить новые законы, ни отменять прежние, его власть была «единственно исполнительная» [6].

Предусматривались совместные заседания министров как некая гарантия от самодержавного произвола, для чего учреждался новый орган Комитет министров, влияние которого на дела было, правда, ничтожным [6].

Министерская реформа создавала четкую иерархическую систему: министерства департаменты отделения столы. Вопреки первоначальным правительственным декларациям резко возрастала роль бюрократического аппарата, министерства стали инструментом дальнейшей централизации власти, все нити которой сходились в руках императора. В практике повседневного управления министерская реформа изменила немногое. Неотъемлемыми чертами министерской системы были чиновничий произвол, взяточничество и прямое казнокрадство[6].

Однако проведение министерской реформы, основанной на принципе разделения властей, давало возможность говорить о глубоком преобразовании основных принципов государственного устройства Российской империи. Александр I продемонстрировал умелое сочетание реформаторских начинаний с твердым отстаиванием принципа неограниченной самодержавной власти. Вновь созданные государственные органы -- министерства обеспечивали эффективность управления, нисколько не ограничивая прерогативы императора. В консервативной дворянской среде министерская реформа воспринималась как отход от обещаний править по законам Екатерины Великой, как стремление противопоставить первенствующему сословию всевластное чиновничество. С. Н. Глинка утверждал: «Царствование Екатерины рушилось с 1802 года учреждением министерства. Учреждение министерства безответственного поселило в России гидру олигархического правления, она заслонила престол от народа новыми властелинами, из коих каждый сделался в полном смысле властелином» [6, с.305].

1.5 Преобразование сената

По инициативе екатерининского вельможи П. В. Завадовского были подтверждены и расширены полномочия Сената, который становился высшим судебным органом, мог контролировать деятельность гражданской администрации. Указом от 8 сентября 1802 г. Сенату дозволялось делать представления императору на противоречия в его законах, указах и распоряжениях. «Право представления» должно было несколько ограничить самодержавную инициативу. Однако первая же попытка Сената указать Александру I на несоответствие его нового указа российскому законодательству была резко пресечена императором, который усмотрел в этом «сенатский бунт» и разъяснил, что контролю сенаторов подлежат только ранее вышедшие, но никак не новые законы. Больше сенаторы «правом представления» не пользовались [5].

Демонстративное повышение роли Сената вызвало появление ряда политических проектов и записок, авторами которых были такие видные представители дворянства, как А. Р. и С. Р. Воронцовы, П. А. Зубов, П. В. Завадовский, Д. П. Трощинский, Г. Р. Державин, Н. С. Мордвинов. Расходясь в частностях, авторы проектов настаивали на расширении политических прав дворянства, на превращении Сената в представительный орган, на необходимости положить в основу государственного управления принцип разделения властей. Последнее пожелание противоречило основам российской политической системы и объективно вело к умалению императорской власти [5].

Императорская Россия, как она сложилась в XVIII в., была неограниченной самодержавной монархией. Ее важнейший принцип -- абсолютная верховная власть императора, власть законодательная, исполнительная и судебная. В духе просветительской философии Екатерина II, которая была крупным политическим писателем, рисовала образ самодержавного монарха, чья важнейшая забота -- благо подданных, и именно отсюда, из интересов подданных, она выводила необходимость сосредоточения в одних руках и законотворчества, и исполнения законов, и судебной власти[5].

В начале XIX в. идеи «просвещенного абсолютизма» устарели. Лучшей гарантией против деспотизма и наиболее разумной формой государственного устройства в дворянском обществе стали считать «истинную монархию», как ее определял французский мыслитель Монтескье: правление одного лица, ограниченное законом и основанное на принципе разделения властей. Хотя при самодержавном правлении полное осуществление разделения властей было невозможно, еще Екатерина II провела в 1775 г. губернскую реформу, когда на губернском уровне исполнительная власть была отделена от судебной. В дворянских проектах, получивших хождение в начале Александровского правления, предусматривалось превращение Сената в законодательный (А. Р. Воронцов) или исполнительный (Д. П. Трощинский) орган, разделение Сената на несколько ведомств, каждое из которых было бы облечено законодательной, исполнительной или судебной властью (Г. Р. Державин). По сути, шла подготовительная работа по созданию аристократической дворянской конституции [5].

Александр I не без труда сумел отвергнуть политические притязания дворянской аристократии, но он не мог не учитывать общественных настроений. С первых месяцев своего правления он обдумывал проекты реформ высшего государственного управления, где неизменно присутствовала идея разделения властей. Первоначально император делился своими планами с немногими личными друзьями, которые составили знаменитый Негласный комитет[5].

Глава 2. Результаты и оценка деятельности Негласного комитета

александр крестьянский реформа негласный

2.1 Оценки дореволюционных, советских и современных историков

Мнение Гаврилы Державина о деятельности Негласного комитета и о его членах было общепринятым в высших кругах общества [4].

Не только это мешало работе Комитета. Была причина, которую можно назвать административной. Мечтая о конституции, о правовом государстве, Комитет был органом бесправным, рожденным волей монарха. «Тем временем, -- писал Адам Чарторыйский, -- настоящее правительство -- сенат и министры -- продолжало управлять и вести дела по-своему, потому что стоило лишь императору покинуть туалетную комнату, в которой происходили наши собрания, как он снова поддавался влиянию старых министров и не мог осуществить ни одного из тех решений, которые принимались нами в неофициальном комитете» [4, c.37]. Князь Чарторыйский, писавший свои мемуары много лет спустя после своей деятельности в Негласном комитете, возлагает вину за незначительность результатов на императора, на его колебания и уступки «старым министрам». Современный историк согласен с тем, что Александр I не был готов пойти на решающие шаги в области реформ, что он «лишь чувствами воспринимал неодолимость грядущих перемен, но умом, как сын времени и представитель своей среды, он понимал, что их наступление будет означать прежде всего перемену в его собственном положении неограниченного монарха» [4, c.37].

Александр Кизеветтер, автор психологического портрета Александра I, спорит с взглядом о слабости и нерешительности сына Павла. Наоборот, он подчеркивает его решительность и умение настаивать на своей точке зрения. В то же время историк признает, что среди членов Негласного комитета «Александр I был наименее расположен к каким-либо решительным шагам по пути политических нововведений». И объясняет это двумя причинами. Первая -- сочетание восторженного отношения к прекрасному призраку политической свободы и нежелания реального воплощения этого [4].

В советской историографии утвердилось мнение, что члены Негласного комитета в своих проектах ориентировались на тезис о незыблемости основ абсолютизма. Вместе с тем, изучение проекта программы либерализации политического режима в России самого близкого друга императора Александра I князя Адама Чарторыйского опровергает это суждение. Князь Адам Чарторыйский, польский аристократ, один из самых незаурядных и образованнейших людей в России, придерживался либеральных, идеалистических взглядов, которые в начальный период правления полностью разделял император, что во многом и определило их близость. В своей "Политической системе" А.Чарторыйский достаточно четко обозначил черты нового, идеального, с его точки зрения, мирового порядка. Во главе угла

этой политической системы мирное сосуществование государств с естественными границами, распространение цивилизации и просвещения, создание общемировой системы торговли. Чарторыйский, и это особенно важно, предлагал учредить во всех странах однотипные системы управления, построенные "на прочных либеральных основаниях". Центральным направлением их политики стало бы "стремление к добродетельности". Похожие идеи высказывали Н.Н.Новосильцев и П.А.Строганов, характеризовавшие действующую систему управления в России как "безобразную" и предлагающие внести в нее радикальные изменения, вплоть до утверждения либеральных конституционных основ, с целью "обуздания деспотического правительства". Несмотря на то, что сам Чарторыйский отличался идеалистическими взглядами на окружающую действительность и достаточно слабо представлял сложности управления такой огромной державой как Россия, он довольно критично отзывался об Александре I Павловиче. Например, он считал, что тот соединяет в себе чисто женскую мечтательность и фантазерство, наряду с прямотой и ясностью взгляда, постоянным стремлением к добру, мужеством и твердостью, не свободен от ряда иллюзий. В благородном и великодушном характере Александра I, по мнению А.Чарторыйского, было что-то женственное, со всеми качествами и недостатками этих натур [1].

В Первые шаги А.Чарторыйского на новом поприще государственного реформирования свидетельствовали о достаточно быстром изменении его ранних идеалистических концепций, углубленном изучении практики государственного управления и понимании изменений в политической картине мира. Его взгляды на пути реформирования России претерпели явную эволюцию, что отразилось на деятельности Чарторыйского в качестве члена Негласного комитета, ближайшего советника императора. У А.Чарторыйского заметны элементы нового подхода к проблемам обновления системы управления, конструктивного заимствования передового европейского опыта государственного строительства и законотворчества. Политическое противоборство с представителями екатерининской школы высшей бюрократии имело для него и положительное значение: Чарторыйский постепенно отказывается от явно утопических идей и проектов, окончательно избавляется от целого ряда опасных иллюзий. Растет понимание высшей российской бюрократии, как силы, с которой нельзя не считаться, ибо за ней стоят интересы столичной аристократии, различных слоев российской дворянской элиты, без поддержки которых, опираясь только на императора, невозможно осуществление широких и радикальных новаций. Но, вместе с тем, столкновение с реальной практикой государственного управления и реализации законопроектов привело А.Чарторыйского и других членов комитета к определенным опасениям по поводу необходимости и желательности тех, или иных нововведений, что нередко заставляло их в растерянности останавливаться, ощутив угрозу неконтролируемого развития событий или обострения политического противостояния [1].

Новаторство Чарторыйского постоянно наталкивалось на аристократическую оппозицию. Этому в немалой степени способствовали и его личные качества заносчивость, гордыня, выпячивание своего польского происхождения. Последнее для товарища (заместителя) министра иностранных дел России уже само по себе было откровенным вызовом общественному мнению. Недоверие вызывало и его прошлое, связанное с притязаниями на польскую корону. Традиционно, рассматривая деятельность Негласного комитета, не придают должного внимания еще одной важной политической фигуре, причастной к его работе, а именно личности и деятельности Ф.Лагарпа. Обычно ограничиваются упоминанием о нем как о воспитателе юного Александра I, а чаще указывают на тот вред, который принесли будущему императору идеология и воззрения, нравственные принципы, внушенные в ходе воспитательного процесса. Швейцарец Лагарп к моменту воцарения Александра I Павловича успел сделать политическую карьеру, побывал председателем директории Гельветической республики и посчитал своим долгом в такой ответственный период быть рядом с воспитанником. Александру I ничего не оставалось, как пригласить его в С.-Петербург [1].

Рассматривая политическую деятельность Негласного комитета, следует признать, что он не сыграл особой исторической роли в проведении реформ в Российской империи. Негласный комитет, скорее, стал своего рода подготовительной структурой для дальнейшего продвижения либерализма, но только в плане его продвижения сверху вниз. Ряд идейных исканий членов комитета выглядел утопичным или мог считаться анахронизмом на фоне политической жизни современной Западной Европы. Отдельные проекты можно расценивать как отказ от приверженности прежним идеологическим концепциям, своеобразные метания в вопросе об оптимальных путях общественно-политического развития России [1].

Проблемы, которые рассматривал Негласный комитет целесообразно условно разделить на две основные группы: политическую и социально-экономическую. Проблемы политики - это дарование конституции и политические реформы. Социально-экономические вопросы включали преобразование системы просвещения (точнее ее создание в качестве единой общегосударственной структуры) и освобождение владельческих крестьян, которое в условиях российской действительности явилось бы и актом политическим. Последний аспект, возможно, был главным инициирующим фактором для деятельности в этом направлении членов комитета, а, главное, императора, и с точки зрения политического лица России в просвещенных странах Западной Европы. Недаром сначала желание Александра I улучшить положение российских крестьян признала вся Европа, а уж только потом отдала дань уважения его выдающемуся уму и образованности [1].

В то же время можно без колебания признать, что практически все нововведения в государственном управлении за первые пять лет правления Александра I имели свои корни в деятельности Негласного комитета, прямо или косвенно обязаны своим утверждением кружку интимных друзей императора, и уже поэтому значение комитета надо признать весьма важным.

В центре внимания Негласного комитета с первых его заседаний были вопросы перестройки высших органов управления и образование министерств. Реформы высшего управления начались с сентября 1802 г. и на первом этапе (до "Общего утверждения министерств" 1811 г.) реорганизация высших органов управления в целом шла по пути, намеченным Негласным комитетом. В 1802 г. был обнародован указ о правах сената и принят манифест о министерской реформе. Образование восьми министерств (военного, морского, иностранных дел, финансов, внутренних дел, коммерции, юстиции, народного просвещения) говорило о вступлении России в новый этап своего развития, об утверждении новых начал в управлении. Единоначалие (конкретной отраслью руководил и отвечал за положение дел в ней министр) сочеталось с высшим коллегиальным управлением: учреждался комитет министров под председательством императора для совместного обсуждения дел государственного управления. Важным моментом было и лишение министерств судебных функций, которые имели до манифеста упраздненные коллегии, и распространение власти министерств на всю территорию России (правда, местные органы управления тогда еще не были созданы). Можно много говорить о незавершенности реформ в области государственного управления, но министерская реформа пережила своих создателей, основные ее принципы действовали на протяжении почти двух веков, и дошли в своих главных чертах до наших дней [1].

В политической сфере были осуществлены меры либерального характера: в пику консерваторам утверждены положение об устройстве учебных заведений(1803 г.), которое ввело принципы бессословности, бесплатности образования на первых ступенях и преемственности учебных программ, либеральные университетский и первый цензурный уставы(1804 г.). Университетский устав давал широкую автономию университетам, ставил их вне вмешательства административных властей и полиции, выводил из-под юрисдикции судебных органов. Цензурный устав вообще был одним из самых либеральных за всю историю России и провозглашал принцип не стеснять "свободы мыслить и писать" [1].

Наиболее длительное и трудное обсуждение сопровождало в Негласном комитете проекты решения главного политического и социально-экономического вопроса - освобождения владельческих крестьян. Именно по этой проблеме мнения членов комитета разошлись. В результате многочисленных заседаний была согласована позиция, что освобождению владельческих крестьян должно предшествовать их "просвещение", поскольку дарование воли "непросвещенным" крепостным крестьянам может привести к "буйству". С 1801 г. начала осуществляться рассчитанная на десять лет программа, направленная на организацию системы просвещения владельческих крестьян, реформирование в целях решения крестьянского вопроса органов центрального управления и на решение других вопросов. Она проводилась непоследовательно и была во многом обусловлена политической борьбой императора с аристократической оппозицией. Помимо прекращения практики раздачи в частные руки государственных (казенных) крестьян, что неизбежно превращало их в крепостных, и запрещения продажи крепостных без земли, а также выкупа дворовых за счет казны, в 1801 г. был принят важный указ о даровании прав на покупку земли государственным крестьянам, мещанам и купцам. На практике в ряде губерний (еще до указа 1848 г.) часть владельческих крестьян с этого времени начинает скупать земли на имя помещика. Еще большее значение имел указ 1803 г. о вольных хлебопашцах, который предусматривал отпуск на волю владельческих крестьян за выкуп с землей по обоюдному согласию крестьян со своим помещиком. За время действия указа более 152 тыс. крестьянских семей стали свободными хозяевами. Результат мог быть гораздо более значительным, но главный либерал России император Александр I не спешил, в отличие от Александра II, показать личный пример, освободив удельных крестьян [1].

2.2 Итоги работы Негласного комитета

Главные результаты работ негласного комитета заключались, таким образом, в учреждении министерств и в издании нового регламента Сената [3].

В мае 1802 г. заседания негласного комитета фактически прекратились; Александр I уехал на свидание с прусским королем, а вернувшись, не собирал комитета. Вся преобразовательная работа с этих пор перешла в Комитет министров, собиравшийся в первые годы своего существования под личным председательством императора. Лишь в конце 1803 г. негласный комитет был собран еще несколько раз, но по поводу частных вопросов, не касавшихся коренных преобразований. Таким образом, фактически он участвовал в преобразовательных работах в течение лишь одного года [3].

Подведем итоги его деятельности. Консерваторы того времени, «старые служивцы» Екатерины и закоренелые крепостники вроде Державина называли членов этого комитета «якобинской шайкой». Но мы видели, что если их можно было в чем обвинять, так скорее в робости и непоследовательности, с какой они следовали по пути к либеральным преобразованиям, ими самими принятому. Оба главных вопроса того времени - о крепостном праве и об ограничении самодержавия - были комитетом сведены на нет. Единственный важный результат его работы заключался в техническом смысле, и когда учреждение министерств появилось, то оно вызвало озлобленную критику со стороны «старых служивцев», называвших реформу дерзновенным занесением руки на петровское коллегиальное начало. Критики указывали также на то, что закон издан в неразработанном виде, что в нем имеются большие несогласованности в компетенции Сената и непременного совета и в отношении к ним министерств; главным же образом противники реформы нападали на то, что не был разработан внутренний состав министерств, не было дано каждому министерству отдельного наказа и не было выяснено отношение министерств к губернским учреждениям [3].

Что касается упрека в дерзком отношении к петровскому законодательству, то этот упрек фактически неверен, так как петровские коллегии были разрушены, как мы знаем, Екатериной, и теперь предстояло не заменять существующие коллегии министерствами, а строить новое здание на пустом месте. Что же касается несовершенств разработки закона, то их действительно было много. В сущности, закон этот обнимал в одном законоположении все министерства, и действительно подробных наказов не было, и внутренний распорядок не был разработан, и отношение министерств к губернским учреждениям было неясное. Но, признавая все это, надо сказать, что именно введение министерств и могло устранить значительную часть этих недостатков: учреждения были совершенно новые, и нужно было предоставить самим министерствам постепенно, путем опыта выработать свои внутренние порядки и установить взаимные отношения различных ведомств [3].

Но для самого Александра I работа в негласном комитете с его просвещенными и талантливыми сотрудниками была в высшей степени полезной школой, которая восполнила до некоторой степени тот недостаток положительных знаний, которым он страдал при восшествии на престол, в области как внутренней, так и внешней политики. Воспользовавшись уроками, полученными в негласном комитете, и получив от него в дар усовершенствованный инструмент для дальнейшей разработки вопросов внутреннего управления в виде министерств, и комитета министров, Александр I несомненно почувствовал себя более устойчивым и более сознательным в своих намерениях, более вооруженным для проведения своих политических планов, нежели каким он был за год перед тем. Это относится несомненно и к области внешней политики, в которой он и проявил себя вскоре вполне самостоятельно [3].

2.3.Протоколы негласного комитета как лингвостилическое явление

Основное содержание статьи составляет анализ отчетов о заседаниях Негласного комитета - неофициального совещательного органа, существовавшего при Александре I. Работа носит междисциплинарный характер, написана на стыке истории и филологии, т.к. отчеты, выполненные на французском языке, представляют интерес не только как исторический источник, но и как лингвистическое явление. Автор впервые делает попытку определить наличие оснований, которые позволяют рассматривать записи о заседаниях комитета как документный текст - протоколы, а также выявить их лингвистические и стилистические особенности [7].

Изучение государственных преобразований и развития общественно политической мысли первых лет правления Александра I неразрывно связано с исследованием деятельности так называемого Негласного комитета, неофициального совещательного органа, состоящего из нескольких доверенных представителей дворянства: В. П. Кочубея, Н. Н. Новосильцева, А. А. Чарторыйского и П. А. Строганова. С ними император тайно обсуждал будущие реформы. Одним из главных источников, позволяющих проследить деятельность Негласного комитета, явились бумаги Строгановского архива, а точнее так называемые « Протоколы заседаний комитета», составленные Павлом Строгановым на французском языке. Извлечения из протоколов и их частичный перевод использовали в своих исследованиях многие историки. Наиболее полные французские тексты, а также целый ряд архивных материалов содержатся в трехтомной монографии « Граф Павел Александрович Строганов», опубликованной великим князем Н. М. Романовым. Записи графа Строганова - это письменный документ, свидетельствующий об обсуждении в узком кругу единомышленников организационных, управленческих, правовых вопросов. Заседания были тайными, регулярными, с определенной повесткой дня и постоянным числом участников. В Негласном комитете « председательствовал лично сам государь. Граф П. А. Строганов, имея привычку все записывать по возвращении домой, сохранил для потомства подробные отчеты всех заседаний, вопросов в них возбужденных, и происходивших между членами прений» [7, c.40]. Павел Александрович уже имел политический опыт, он посещал Национальное собрание в революционной Франции, исполнял обязанности библиотекаря в политическом клубе « Общество друзей закона», основанном его наставником Жильбером Роммом, и состоял членом Якобинского клуба. Перед Строгановым как секретарем стояла сложная задача фиксация хода заседания, обсуждения вопросов повестки дня и принятых решений, что является наиболее общим основанием, позволяющим идентифицировать тексты и отнести их к организационно-распорядительным документам официально-делового стиля - протоколам. Существуют также некоторые дополнительные основания, позволяющие называть записи протоколами. Прежде всего, это формальная сторона составления протоколов, которая по многим признакам соответствовала нормам оформления документации. « В XVIII в. формуляр протокола был законодательно закреплен и описан: Їпрежде надлежит вверху листа год и число написать, потом присутствующие члены записать, и потом протокол держать[7, c.40].

После принятия решения, которое обязательно должно было быть зафиксировано в протоколе (журнале), члены комиссии проставляли личные подписи». В записях графа Строганова обозначено число и год, повестка дня, отдельно называть фамилии и должности присутствующих на заседаниях не было необходимости, ввиду постоянного состава комитета, обозначенного им в протоколе первого заседания. Принятые организационно-распорядительные решения подробно не излагаются, подписи членов комитета отсутствуют, что связано с неофициальным статусом комитета. Почему же такой важный документ был составлен Павлом Строгановым на французском языке? Вся жизнь великосветского общества, начиная с эпохи Екатерины II, была проникнута либеральными идеями Просвещения, французской культурой, модой на все европейское, в том числе на образование и воспитание. Французский язык, став не только языком политики и дипломатии, « французских салонов» высших слоев общества, проник в повседневную жизнь русского дворянства. Все члены Негласного комитета, в силу полученного ими воспитания и образования, великолепно владели несколькими языками, а французский язык был для них языком общения с самого раннего детства[7].

Поэтому их компетенция во французском языке была практически неотличима от их компетенции в родных языках, русском и польском, который был родным для князя А. А. Чарторыйского. Можно предположить, что использование французского языка в их общественной и личной жизни было настолько частым, что его можно назвать доминирующим, а членов Негласного комитета билингвами. «Билингвы, т.е. люди, владеющие двумя (или несколькими) языками, обычно Їраспределяют их использование в зависимости от условий общения: в официальной обстановке, при общении с властью, используется преимущественно один язык, а в обиходе, семье - другой» [7, 41]. В случае же с сотрудниками и самим императором довольно сложно сказать, какой из языков использовался чаще. Именно этот вывод и то, что П. А. Строганов зафиксировал ход заседания на этом языке, дает нам основания предположить, что и сами заседания комитета проходили на французском языке. Чтобы проанализировать лексические и стилистические особенности текстов графа Строганова необходимо обратиться к истории французского языка рубежа XVIII-XIX вв [7].

Обогащение лексического состава языка в XVIII веке связано с колоссальным развитием промышленности, науки, но особенно философской мысли. Глубокие изменения, произошедшие в обществе и умах, создание новых демократических институтов и уничтожение наследия феодальной эпохи, все это нашло свое отражение в языке. Существенным фактом явилось формирование социально-политического словаря, отражающего борьбу различных политических и философских концепций. К концу века появляется огромный ряд неологизмов, которые называют новые понятия, рожденные в политической и социальной жизни: majoritй absolut - абсолютное большинство, ordre du jour - повестка дня, bureaucratie бюрократия, dйpartement департамент, diplomate дипломат, jacobin якобинский, municipalitй муниципалитет, juge de paix - мировой судья и т.д. Кроме того, большое количество заимствований из английского языка ассимилирует во французском языке, благодаря экономическим и культурным отношениям, особенно интересу к политическим институтам и правам английской буржуазии. Появляются такие термины как: voter, congrиs, constitutionnel, coalition, parlementaire, club, budjet, comitй. « Молодые друзья», усвоив либеральные идеи и понятия века Просвещения, с полным пониманием значений новых слов, использовали в своей речи новую социально-политическую терминологию, что отразил в протоколах заседаний Негласного комитета П. А. Строганов [7].