Война "северных" и "южных": полемика вокруг Руси

О весьма раннем употреблении термина Русь в широком значении, возможно, свидетельствует и народное сознание. Во всех русских говорах нарицательное слово русь означает «мир, белый свет». Совсем на руси -- в тверских говорах значит «на виду, на открытом месте, на юру» [Даль, 1956, т. 4, с. 114]. Решение вопроса об «узком» или о «широком» первоначальном термине Русь, несомненно, помогло бы прояснить и пути его распространения с юга на север, или, наоборот, с севера на юг, а может быть, выявило бы одновременное его появление в северных и южных районах складывавшегося Древнерусского» государства (существует и такая точка зрения).

Тупиковая ситуация, в которую, по сути дела, зашел вопрос О возникновении терминов РуСЪ Русская земля, а также ряд сложных проблем собственно исторических концепций происхождения Древнерусского государства вызывают к жизни попытки исследователей применять новые методы анализа известных письменных источников. Одну из таких интересных попыток осуществил ленинградский историк Г.С. Лебедев [1983], применивший метод моделирования к этнонимам «Повести временных лет». Рассмотрена была наиболее древняя, недатированная часть «Повести», причем Г.С. Лебедеву удалось показать, что характеристики, данные племенам в ее вводной части, представляют собой связную и строгую систему оценок, состоящую из четырех уровней:. А -- генеалогический (происхождение и способ расселения); Б -- этнический (языковой); В -- политический (организация управления); Г -- морально-этический (характеристика и оценка нравов и обычаев). Эти оценки выражены особыми устойчивыми формулами. В результате оказалось возможным построить четырехмерную матрицу, в которой каждое племя занимает одну и единственную позицию. Это свидетельствует о том, что в «Повести» представлена строгая классификация восточноевропейских племен, подчиненная системе ценностей, с позиций которой излагалась не только начальная, но и дальнейшая, датированная история восточного славянства. При картографировании групп этнонимов, объединенных общими характеристиками, воссоздается этногеография Восточной Европы, описанная с позиций указанной системы ценностей.

Формализация летописной классификации позволила Г.С. Лебедеву интерпретировать этногеографическую карту «Повести временных лет», основу которой составляют четыре славянских племени: поляне, дреговичи, словене-полочане и словене-новгородцы (обе последние группы автор отождествляет с ильменскими словенами). «Четыре славянских „княженья", протянувшиеся с юга на север вдоль „Пути из варяг в греки",-- как бы каркас древнейшей Руси, ее становой хребет. В этом направлении шло не только расселение славян, но и создание на его волне первичных предпосылок государственности... Этнографическая карта ПВЛ позволяет реконструировать важные элементы пространственной организации и политической структуры Киевского государства, наметить ранние этапы его формирования. Первичное восточнославянское объединение по конфигурации, частично по составу населения, совпадает с „Русской Землей" в узком смысле слова (по А.Н. Насонову), с ядром Киевской державы конца IX--X вв.».

Вот к каким выводам привел Г.С. Лебедева строгий формальный анализ текста «Повести временных лет». Но сделанные выводы относятся лишь к исторической базе формирования Русской земли. Что касается лингвистов, занимавшихся сложной и противоречивой проблемой происхождения этнонима русь, то подобное моделирование текстов источников до сих пор никем не производилось. Не исключено, что мы еще увидим работы такого рода, которые по крайней мере позволили бы установить первичный очаг употребления этнонима русь у восточных славян и увидеть направление, и пути его дальнейшего распространения. Тогда догадки и версии, подчас весьма остроумные, уступили бы место неопровержимым доказательствам.

Название Русь в древнерусских источниках входит во многие составные хоронимы: Белая Русь, Великая и Малая Русь, Угорская Русь, Черная Русь, Червонная Русь, Галицкая Русь, Киевская Русь и др. К некоторым из них восходят более поздние этнические наименования: великоруссы (или собственно русские), белорусы, малороссы (устаревшее наименование украинцев).

Откуда же происходят эти региональные названия Руси -- Великая и Малая, цветовые обозначения? Выяснение этих вопросов имеет не только научное, по и важное политическое значение. Исследования историков и филологов неоспоримо доказали единство всех восточнославянских народов в древности и в средневековье, что отражено и в их наименовании Русь -- для всей территории Киевского государства. Лишь значительно позднее, в XIV-- XV вв., на основе единой древнерусской народности формируются восточнославянские народности, образовавшие в XIX в. нации: русские, украинцы, белорусы. Уже с начала XI в. в результате развития феодальных производственных отношений начинается процесс распада Киевского государства, обособления отдельных земель-княжеств. В первой половине XIV в. князь Иван Данилович Калита создает Московское великое княжество, его преемники в XV в. продолжают расширение этого княжества, объединившего земли бывших древнерусских племен -- кривичей, вятичей и новгородских словен. Фактически Московское великое княжество играло роль Великой Руси, и его население стало основным ядром великорусского народа [Державин, 1944, с. 98].

Но само название Великая Русь, как и Малая Русь, имеет более раннюю историю. Русская земля уже в X-- XII вв. охватывала огромное пространство -- от Невы до Западного Буга, Карпат и Черного моря, поэтому к ней уже иногда в русских, византийских и западных источниках применялся эпитет Великая [Соловьев, 1947]. Исходное значение этого названия -- «большая» (по размерам), переносное -- указание на величие, мощь государства. Понятия Великая и Малая (Маіог и Minor) были употребительны в сочинениях средневековых географов и по отношению к некоторым странам обозначали их внутренние политические подразделения (ср. Великая Польша п Малая Польша). «Малая» часть страны -- ее метрополия, исторический центр; «Великая» -- колония, расширенная территория. В начале XIV в. византийские авторы пони-мают под Великой Русью всю огромную территорию Руси. В дальнейшем церковно-территориальное и политическое дробление государства вызвало появление понятия Малая Русь: ею с 1305 г. стала Галицкая митрополия, а одновременно и Галицкая Русь. Соответственно за оставшейся после выделения юго-западной Руси частью территории сохранилось название Великой Руси. Таким образом, противопоставление Великой и Малой Руси носило первоначально политический, а не этнографический характер. В XVI в. под влиянием греческого языка термин Великая Россия был введен вместо прежних терминов Русь, Русия в царский титул, а после воссоединения Украины с Россией в 1654 г. царь Алексей Михайлович стал официально именовать себя самодержцем «всея Великия и Малыя России», а затем и «Белыя России».

Термин Малая Россия в XIV в. был, прежде всего, употребителен именно в юго-западных русских землях. Галицко-волынский князь Юрий II (польско-мазовецкий князь Болеслав Тройденович, принявший православие) объединил два южных княжества под своей властью и именовал себя титулом «Dux totius Russiae Minoris» или «Князь всей Малой Русии». Этот титул впервые появляется в грамоте 1335 г.-- наиболее раннем историческом документе, в котором Галицко-Волынское княжество именуется Малой Россией. Академик Н.С. Державин [1944, с. 109] предполагает, что на решение князя Юрия назвать так свое княжество могло повлиять, с одной стороны, наличие на северо-востоке Руси более мощного Московского княжества, т.е. Великой России; с другой -- существование соседней с Галицко-Волынским княжеством Малой Польши с древнейшей польской столицей Краковом -- важнейшим культурным и политическим центром всего польского государства. В Москве понятие Малая Русь практически не употреблялось до конца XVI в. Южная Русь называлась Русь, Русская земля, иногда Червонная Русь или Дольняя Русь в отличие от «верхних» земель [Соловьев, 1947, с. 33]. В XVII в. впервые появляется понятие великороссы и названия Великая Россия и Малороссия, особенно популярные в Киеве, постепенно переносятся в Москву. В конце XVII в. московские правящие круги употребляли название Малая Россия уже в этнографическом смысле, имея в виду всю землю, населенную украинцами. В это же время этнографическое содержание стало вкладываться и в понятие Белая Россия.

История цветовых обозначений древнерусских территорий еще более сложна, чем история названий Великая и Малая Россия. Мы уже упомянули Червонную Русь. Это имя относилось к территории, на которой в конце XI в. сложилось мощное Галицкое княжество. Оно возникло на западнорусских землях хорватов (центр -- Перемышль) и дулебов, впоследствии бужан или волынян (центры -- Владимир Волынский и Червень). Земли эти лежали на северо-западных склонах Карпат, в верховьях рек Днестр, Прут, Серет. Название бывшего галицкого города Червень (Червенъ), точное местоположение которого неизвестно, появляется в древнерусских летописях под 981 г. Форма этого названия связана с древнерусскими и церковнославянскими словами червень «красный цвет, краснота», прилагательными в краткой форме червенъ «красный» [Нерознак, 1983, с. 185]. Можно думать, что обозначение Червонная Русь (т. е. «красная») связано с названием города Червень, хотя включение первого в «цветовой» ряд Белая--Черная--Красная (Червонная) Русь свидетельствует о каких-то иных глубинных мотивах всех этих наименований. Поэтому этимологическая связь двух названий -- Червень и Червонная Русь -- могла не иметь решающего значения для названия юго-западной территории.

Черная Русь -- термин, издавна применявшийся к юго-западной части Полоцкого княжества: бассейн верховьев рек Нарева, Немана и его притока реки Шары. Эти земли, населенные западной группой восточнославянских племен (впоследствии вошедших в состав белорусской народности), рано подпали под власть Литовского государств. Уже князь Миндовг (ум. в 1263 г.), объединивший литовские племена, подчинил себе Черную Русь с главными городами Новгородком, Городвю (совр. Гродно), Слонимом и Волковыйском и сделал своей столицей Новгородок (Новогрудок), позже подчинив себе и Полоцк. Черная Русь, так же как и Берестейская земля (Подляшье), как предполагает М.К. Любавский, образовалась на бывшей территории ятвягов, ранее оттесненных сюда восточнославянской колонизацией с юго-востока. На Подляшье и в Черной Руси до сих пор много селений с названиями Ятвезко, Ятвяск и т. п.

Как Черная Русь, так и в особенности Белая Русь -- названия, вызывавшие наибольшее недоумение исследователей. Попытки объяснить их цветом одежды населения, его антропологическим типом не увенчались успехом. Выдающийся украинский и русский филолог А.А. Потебня (1835--1891) первым предположил, что Белая Русь первоначально означала «вольная, свободная, неподчиненная». В самом деле, в русских говорах прилагательное белый широко употребляется в этом смысле. Белый или обельный -- «свободный от подати» (ср. белая земля, белое место, «церковная земля»); белые крестьяне «свободные от всех податей и повинностей». Белыми называл народ свою веру, царя и отечество [Даль, 1956, т. 1, с. 153] (ср. также пословицу На Белой Руси не без добрых людей). Белый свет или белсвет -- это «вольный свет, открытый мир, свобода на все четыре стороны; весь свет, мир, вся земля наша и все люди».

Наименование Белая Русь впервые исторически засвидетельствовано в XIV в., хотя предполагают, что оно было известно значительно раньте. В XV в. этим термином все чаще называют северо-восточную Русь. Возможно, что он обозначал «вольную, великую или светлую» державу, в то время как противоположный ему термин Черная Русь (т.е. Лищовская Русь) означал «подчиненная, меньшая страна» [Соловьев, 1947, с. 33]. Но в разные эпохи термин Белая Русь менял свое содержание. Так, в начале XVII в. в Москве понимали под Белой Русью не только Белоруссию, но и украинские Киев и Волынь. Поляки в XVI в. называли всю Белоруссию Черной Русью а Великороссию -- Белой.

Особенности употребления названия Белая Русь, а также русского нарицательного слова белый заставили исследователей предположить, что «слово „белый", возможно, совмещало некогда множество значений. То значение, с которым слово дожило до нас, именно значение цвета, есть продукт позднейшей смысловой дифференциации» [Державин, 1944, с. 121]. Помимо значения «вольный, свободный», Г.А. Ильинский предположил и другое основное значение слова белый: «находящийся севернее» (ср. противопоставление севера и юга в паре Белая Русь/Червонная Русь). По объяснениям других авторов, север, наоборот, должен был обозначаться черным цветом, юг -- красным, запад -- белым. Эта система цветовой символики была заимствована славянами у восточных народов. Но и это объяснение уязвимо для критики, так как существует много случаев употребления указанных названий цветов в других значениях.

Топонимический материал дает много примеров применения цветовых обозначений в географических названиях. Поскольку Белая, Черная, Червонная Русь -- хоронимы, т. е. разновидности топонимов, стоит остановиться на этом вопросе подробнее, чтобы дать читателю представление об употреблении цветовых названий в других категориях топонимов. Вот, например, гидронимы -- названия водных объектов. Изучая гидронимию Новгородских и Псковских земель, т. е. Русского Северо-Запада, мы обнаружили, что, за исключением белого и черного, остальные цвета в гидронимах встречаются в единичных случаях. В «Списках Генерального Межевания» XVIII в. находим озеро Бурое Валдайского уезда, Зелень-озеро Островского, река Сивец Белозерского, река Синея Псковского (ныне Синяя, латыш. Зилупе, причем в латышском названии та же мотивация гидронима). Названия типа речка Золотая Псковского уезда, Серебрянка Опочецкого могут представлять собой цветовые обозначения, но больше отражают другие характеристики воды и реки: чистоту воды, красоту места и т. д., иногда же указывают на месторождения золота и серебра. Устаревшее и диалектное обозначение красного цвета -- чермный -- попадается чаще (ср. озеро Череменец Лужского, река Черменица Опочецкого уездов). Но слова белый и черный встречаются в огромных количествах в географических названиях, причем черный занимает одно из самых первых мест по частоте употребления в гидронимах. Правда, следует учесть, что некоторые названия могут быть образованы не от цветовых обозначений, а от местных географических терминов. Например, бель «заболоченный береговой лес» в Полесье; «болото с березняком, сенокос на болоте, небольшое болото, заболоченное низкое место» в Белоруссии; «болото» в северных областях [Мурзаев, 1984, с. 80] или черень, черное болото «торфяное болото, торф, добываемый в нем» в Псковской области [Там же, с. 611].

Значение слов белый и черный в гидронимах иногда уточняется благодаря связи между собой на местности самих географических объектов и их названий. Так, река Белая Устюженского уезда вытекает из озера Чистого, в связи с чем стоит привести объяснение местными жителями названия озера Белое Порховского района в «Псковском областном словаре» [1967, вып. 1, с. 167]: «Белое -- вода белая, чистое озеро». Имеются также сложные и составные названия с лексемой белый: речки Белоручьевка Боровичского и Беломойка Порховского уездов, озера Белые Луки Череповецкого и Белая Вода Новоржевского уездов.

Словосочетание белая вода встречается в псковских говорах. Оно означает: вода во время ее цветения; вода мутноватая, когда ветер и волны перемешают верхние слои и разобьют «цвет»; мутная весенняя вода главным образом из реки Великой; вода, вспенившаяся после продолжительной бури и оставшаяся белой, как молоко, до замерзания [Там же].

Лексема черный также широко употребительна в названиях рек и озер европейской части СССР. Черная речка, пишет Э.М. Мурзаев, -- это «речка по болоту, собирающая болотные воды, черные по цвету из-за наличия большого количества органических веществ; глухая стоячая река; старица, сообщающаяся с рекой во время высокого уровня; открытая незамерзающая речка в Сибири; родниковая вода, ручей; речка, начинающаяся из источников». Значение лексемы черный в гидронимах подчеркивается благодаря взаимосвязи на местности близких по значению гидронимов, ср. речка Черная, приток Мшаги (от мох «болото»). Названия «черных» и «белых» рек и озер часто противопоставлены в одном и том же регионе; так, есть озеро Белое, в которое входят две заводи из озера Черного. Речка Чернавка протекает через озеро Белое, впадая в озеро Врево; речка Черная впадает в речку Белую.

По поводу семантики цветовых обозначений в гидронимах стоит напомнить наблюдения А.В. Суперанской, проанализировавшей большое количество примеров из разных языков, в том числе ряд славянских гидронимов. В частности, автор приходит к следующему выводу: «Цветовые названия встречаются слишком часто, для того чтобы быть случайными. В то же время набор их слишком беден для того, чтобы они могли отражать какие-либо реальные признаки объектов. Все это заставляет думать, что они служат или служили своеобразными местными географическими терминами» [Суперанская, 1970, с. 126}. С этим можно согласиться, заметив лишь, что в ряде случаев, как показывают приведенные нами примеры, реальные признаки объектов все же отражаются цветовыми обозначениями в гидронимах. А.В. Суперанская приводит также сведения об употреблении слов «черный», «белый» по отношению к правым и левым притокам, к на-правлению (меридиональному или широтному) течения рек и т. и. Например, там, где названия Черная и Белая парны, они могут относиться: к двум притокам, с разных сторон впадающим в одну реку; к двум притокам, с одной стороны впадающим в одну реку; к двум истокам одной и той же реки. На Украине такие Черные реки бывают обычно западнее и севернее своих Белых «напарниц». В других славянских областях и для других языковых семей это соотношение может быть иным.

Цветовые обозначения встречаются и в названиях морей (Черное море, Белое море), и в этнонимах (черные и белые угры), и в таких нарицательных словах, как названия ветров. Исследователи считают, что китайская символика цветов была перенесена в Европу кочевыми народами -- гуннами, аварами, тюрками, монголами. Но эта система цветовых обозначений с переходом от одного народа к другому могла видоизменяться. «Так, в Азербайджане черлый ветер -- западный, белый ветер -- восточный. Возможно, это связано с названиями морей: Черное море расположено к западу от Азербайджана, а одним из прежних названий Каспийского моря было Ак-Дениз (белое), так как для китайцев, монголов и рода тюркских народов, обитавших на востоке, оно находилось на крайнем западе. С перемещением тюрко-монгольских народов к западу оно перестало быть для них западным и утратило уго название» [Суперанская, 1970, с. 120--1211. Правда, следует принять во внимание, что Черное море называлось так древними персами задолго до пришествия тюрко-монгольских народов в Европу и Юго-Западную Азию (др.-перс. Axsaina «темноокрашенный»). Поэтому древние системы цветообозиачений в ориентации по странам света нуждаются в дополнительном изучении.

Возвращаясь к соотношению Белая/Черная/Червонная Русь, заметим, что было много гипотез (и столько же ИХ критических разборов) относительно возникновения этих названий. Некоторые из гипотез прямо связывают названия с влиянием системы ориентации, принятой у тюркских и монгольских народов. Польский лингвист В. Маньчак считает, что три разных обозначения Руси первоначально возникли в татарской среде и были приняты славянами: северная часть Руси стала называться Черной Русью, западная -- Белой, южная -- Червонной. Позже значение этих названий подверглось изменениям. Во-первых названия всегда носили книжный характер и не могли стойко укорениться в народном сознании. Во-вторых, произошли изменения в политической ситуации: в 1480 г. Московская Русь освободилась из-под власти татарского хана и термин белый стал употребляться в значении «вольный» и т. д. [Manczak, 1975, s. 38].

Совершенно с другой точки зрения подходит к названию Белоруссии и вообще к цветовой символике в географических названиях В.В. Иванов. Географическая схема «цветовых» названий, связанная с ориентацией, может быть недостаточна для их объяснений. Цветовой эпитет возникает и благодаря другим факторам -- религиозному, политическому. Так, для эпохи татаро-монгольского ига правдоподобно было бы объяснять эпитет красный (т. е. Червонная Русь) связью восточных славян, остававшихся в западных землях, с константинопольским патриархом, в то время как «белые» русские зависели от Золотой Орды. Согласно данной гипотезе (западногерманского языковеда И. Кноблоха), здесь можно провести аналогию с употреблением тюркского кызыл «красный» в сочетаниях типа кызыл алма «красное (= золотое) яблоко» -- обозначение христианского собора и соответственно христианского города (Будапешта, Вены). В то же время церковное использование эпитета белый по отношению к не-крещеным частям славянского населения засвидетельствовано уже у византийского императора Константина Багрянородного в X в.: «некрещеные хорваты, которые также называются белыми».

Использование цветовых различий, соотнесенных с частями света, было известно и европейским народам, хотя большинство ученых соглашается в том, что та символика, которая была характерна для азиатских культурных традиций, проникла в Центральную Европу вместе со степными кочевниками Евразии во время великого переселения народов. В. В. Иванов обращает внимание на многозначность эпитета белый в названиях городов. Так, столица Хазарии, по сообщению Ибн-Фадлана, делилась на две части, называвшиеся Белыми и Черными Хазарами. Из текста Ибн-Фадлана неясно, почему они так назывались. Если «Белым» город назывался из-за своего географического положения (на западном берегу Волги), то это согласуется с общеевразийской символикой сторон света: «белый»=«западный». Но эпитет белый, употребляемый в связи с городом, может символизировать особую роль последнего (религиозную, архитектурную). В Европе имеется много примеров подобного рода: название Вены (кельтск. Vindobona, нем. Wien, из др.-ирл. find «белый»), вост.-ром. Alba Julia (совр. венгр. Gyulafe- Mrvar) и др., в которых «белый» город -- это особо значимый город. У славян это Белград (Београд) в Югославии, восточнославянские Белгород, Бела(я) Церковь.

К примерам, указанным В. В. Ивановым, можно было бы добавить еще Белый город -- исторический центр Москвы, сформировавшийся вокруг Кремля и примыкающего к нему полукольца Китайгородской стены. Важность Белого города для древней Москвы несомненна, но это значение эпитета белый представляется нам в данном случае вторичным. Поскольку слово город, как известно, имело первоначальное значение «ограда, забор», затем «огражденное место» (а в родственных индоевропейских языках этот корень выступал и в значениях «дом», «хлев», «огороженный участок земли»), что сближается с понятием двор, то вспомним русское диалектное выражение белый двор в значении «огороженное место вокруг дома». В одной из олонецких былин (запись А. Ф. Гильфердинга) читаем: «Поднята у этих дочерей подворотня чугунная, въехать бы туда русскому могучу богатырю на широк туды ему на белой двор» [Словарь русских народных говоров. Вып. 2. 1966, с. 233]. Первоначальный смысл славянских названий типа Белгород мог быть различным. Филолог В.П. Нерознак приводит три возможные версии объяснения этих имен. Согласно одной из них (выдвинул югославский языковед П. Скок), название связано с водой, поскольку все населенные пункты с этим именем локализуются у воды (версия, на наш взгляд, крайне неубедительна, так как известно, что все древние города и укрепления славяне ставили у воды). Другая версия объясняет эпитет белый в фольклорном значении «белый, прекрасный». И наконец, слово белый наделяется цветовым или пространственным значением. В.П. Нерознак считает более вероятными последние два объяснения и достоверным толкование имени Белгород как «белый, прекрасный город».

Таким образом, мы видим, что эпитеты белый, черный, красный в географических названиях (рек и озер, городов) обязаны своим происхождением различным мотивам номинации, и это следует учитывать при анализе обозначений крупных территориальных регионов Белая / Черная / Червонная Русь.

Но вернемся к гипотезе В.В. Иванова, также заслуживающей серьезного внимания, поскольку она учитывает символику цветов с культурно-исторической точки зрения. Значимость «белого» города в европейской традиции определяется и наличием в нем функционально важного христианского собора (ср. Белая Церковь). Но истоки такого символического употребления эпитета белый восходят к дохристианским временам, «как это легко установить при анализе римской легенды об озере, связываемом со священным горным лесом Alba (Titus Livius, V, 15). Недавнее исследование Ж. Дюмезиля убедительно показало, что легенда восходит к общеиндоевропейскому преданию об озере, в котором скрывается сияющее сокровище; из этого озера проистекают все реки мира. Отзвуки этой легенды обнаруживаются, с одной стороны, в кельтской и италийской традициях, с другой -- в индоиранской, что удостоверяет общеиндоевропейское их происхождение. При этом необходимо подчеркнуть, что в римском варианте легенды с нею связывается и происхождение самого города Рима. При допущении, пока еще чрезвычайно гипотетическом, дохристианских (языческих) индоевропейских истоков первого (цветового) компонента названия Белоруссии следовало бы обратить внимание па чрезвычайно широкое распространение именно в белорусском (и прилегающих к нему) ареалах легенд о чудесном происхождении озер, в некоторых своих частях (в частности, связываемых с во лотами), оказывающихся исключительно архаическими».

Цвета белый, черный и красный входят в основной треугольник цветов, установленный новейшими нейросемиотическими исследованиями. Система называния цветов может считаться общечеловеческой. Она совпадает с системой цветовых символов в ритуалах и мифологии различных народов и совпадает с той символической системой цветов, которая отражена в названиях Белой, Черной и Красной Руси. Соотнесение трех, основных цветов с тремя сторонами света тоже может иметь глубокие нейропсихологические истоки, но конкретное распределение цветов по сторонам света зависит от; определенной культурной традиции. Например, обще-евразийская система (север -- черный цвет, запад -- белый, юг -- красный; для востока возможно использование желтого или синего цвета) сильно расходится с другими системами в Центральной и Южной Азии и Америке, В.В. Иванов считает, что схема соотношения Белой, Черной и Красной Руси, по надежным данным XVI --I XVII вв., в общих чертах совпадает с общеевразийской схемой, причем позднейшее алтайское (тюркское) влияние могло несколько видоизменить первоначальную древне-славянскую символику.

Таким образом, небольшой экскурс в историю названий региональных областей древней и средневековой Руси вскрывает глубокие корни этих наименований, уводящие нас в психологию и культурные традиции древних народов Европы и Азии.

Нам остается в этой главе рассказать о причинах возникновения и о соотношении двух названий: Русь и Россия. Этот вопрос вызывал всегда и большой интерес, но немалые споры исследователей. Ранее мы говорили о том, что существование особого восточнославянского племени росов (русов), отличного от других восточнославянских! племен, исторически недоказуемо. Во всех древнерусских письменных источниках употребляется только форма Русь и этим именем называлось все население Древнерусского государства.

Откуда же возник такой разнобой в наименовании нашей страны -- Русь и Россия? Этому есть свое историческое объяснение. Наиболее подробно вопрос о двух наименованиях России исследован А.В. Соловьевым [19571, который обратил внимание на то, что подобное расхождение двух форм, кроме русского языка, есть только в новогреческом. В других иностранных языках большей частью? употребляется только одна форма с корнем рус-у а в венгерском и польском -- с рос-. По всей очевидности, истоки формы с огласовкой о следует искать в Византийских средневековых документах, потому что на Руси вплоть до XV в. она была совершенно неизвестна. Прослеживая параллельное существование византийской п славянской форм на всем протяжении истории, А. В. Соловьев предполагает, что первое употребление формы рос- (под византийским влиянием) наряду с рус- (hros, hriis) фиксируется в конце VI в. в сирийской хронике Псевдо-Захарии. Но первым наиболее достоверным свидетельством следует считать сообщение немецких «Вертинских анналов» под 838 г. о прибытии из Византии людей народа Rhos ко двору императора Людовика в Инге льс гейм. Таким образом, византийский и германский дворы слышали о в названии русов. Все же арабские источники с IX по XI в. и позже называют страну Rusiya, ее народ -- Rus, всегда с долгим у.

Имя Россия

В народном византийском произношении наряду с формой росслышалось и рус-, и греки отождествляли это имя с прилагательным 'poooioc «красный, рыжий». В средневековых западных источниках с XI в. повсюду употребляются названия Russia, Ruscia, Ruzzia, реже Ruthenia, но иногда их авторы под византийским влиянием употребляют и имя Rossia.

Все русские памятники XI--XIV вв. за редчайшими исключениями употребляют названия Русь, русин, Русская земля. Византийская огласовка Рос/Россия остается чуждой русскому языку. «Это тем более удивительно, что греческая огласовка была известна в церковных и придворных кругах, поскольку они пользовались греческим языком...» [Соловьев, 1957, с. 140].

С середины XV в. увлечение классицизмом привело к тому, что стали объяснять истоки русского народа связью с роксоланами, росанами древних авторов (Страбон). В русской письменности XV--XVI вв. появились новые формы Росия, Росея. В «Грамматике», опубликованной во Львове в 1591 г., говорится, что она издана в наставление «многоименитому российскому роду». Митрополит киевский и галицкий Михаил Рогова стал именоваться «архиепископ всея России», в то время как его предшественники писали «всея Руси» или «всея Русии» [Державин, 1944, с. 94].

В первой половине XVII в. в Московской Руси утвердились византийские термины Российское царство Великая Росия, Малая Росияг а также еще более книжные-греческие формы росский и росс. Порождением греко-латинской учености явились и термины роксоланы, Роксолания в применении к русским, к России. В ВЫСОКОМ «штиле»!

- слова Россия, росс господствовали, и лишь начиная с произведений Н.М.Карамзина возрождается народная форма прилагательного руской. В самом начале;

- русские поэты еще отдают дань классицизму, особенно в патриотических произведениях высокого стиля. В 1814 г. в стихотворении «Воспоминания в Царском Селе» А.С. Пушкин употребляет термины Россия, росс, россияне, росский:

«Не се ль Минервы росской храм?» «Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает»… «Бессмертны вы вовек, о росски исполины...» «О, громкий век военных споров, Свидетель славы россиян!»

И тут же, в этом же стихотворении переход к употребительным народным формам:

«И быстрым понеслись потоком Враги на русские поля...» «За Русь, за святость алтаря...» «Сразились.-- Русский победитель!»

В начале XIX в., однако, выражения росс, росский уже явственно ощущались как архаические. В сатирических стихах, эпиграммах русские поэты высмеивали пристрастие славянофилов к архаике. Сравним у К. Н. Батюшкова («Певец в Беседе любителей русского слова», 1813 г.):

«Хвала, беседы сей дьячок, Бездушный Политковский! Жует, гнусит и вдруг стишок Родит славяноросский». А. С. Пушкин («Из письма к кн. П. А. Вяземскому», 1816 г.) писал:

«И над славянскими глупцами Смеется русскими стихами».

В наше время двойственность форм Русь / русский и Россия / российский, вызванная долгим византийским влиянием, сохраняется, хотя не употребляются слово росс и прилагательное росский. Двойственность эта не исчезла и из нозогреческого, польского языков. В польском языке начиная с XVIII в. стали различать русских, или великороссов (Rosya, rosyanin, rosyjski), и подвластных Речи Посполитой украинцев и белорусов, впоследствии только украинцев (Rus, rusin, ruski) [Соловьев, 1957, с. 155].

Так, сложными путями благодаря собственному развитию и изменениям содержания термина, благодаря иноземному влиянию и ученой традиции дошли до наших времен простая и близкая Русь и гордое имя -- Россия.

Сторонники теории исконного происхождения слова Русь возводят его корень к праславянским *rud-/*rus- <*rud-s, откуда рус. рудый, русый, руда, латинск. russus `красный', или *ru-/*ry-, откуда рус. русло, пол. runo `руно', ruch `движение', латинск. e-ruere `выкапывать, вырывать' и др. При этом наиболее вероятной считается непосредственная связь названия страны с названием реки Руса и городом Старая Русса. Первоначально Старая Русса - это название большой территории южнее озера Ильмень. Прилагательные старый и новый, входящие в состав названий Старая Русса и Новгород, - это результат замены старого пути «из варяг в греки», проходившего первоначально через Руссу, а позднее через новый город (Новгородъ), построенный в том месте, где к указанному пути ближе всего подходит верховье Волги; ср. текст из Воскресенской летописи (в переводе на современный язык): О великом Новгороде и о Руси. И пришли словене с Дуная и осели у озера Ладожского, и оттуда ушли и осели около озера Ильменя, и прозвались иным именем, и назвались Русь реки ради Руссы, которая впадает в озеро Ильмень.

Размещено на Allbest.ru