Образ Ричарда III: историческая действительность и вымысел

Таким образом, Томас Мор умер за идею, обиженный, что король не захотел пользоваться его советами, но была ли в этом, вина короля, предоставившего Мору возможность самому претворить в жизнь свои идеи. Генрих VIII возможно, хотел превратить частную собственность подданных в коллективную собственность, чтобы у государства (короля) были новые рычаги управления, хотя потом Т. Мору все равно может быть отрубили бы голову.

2.2 История и условия создания «Истории Ричарда III» Т. Мора и отражение политических взглядов автора в своём произведении

Неоконченная «История Ричарда III» - единственное историческое произведение, написанное Т. Мором, причем на латинском и английском языках. При его жизни «История Ричарда III» не публиковалась, а после, начиная с 1543 г. она издавалась в составе английских хроник Хардинга, Хола и Холиншеда. Причем в первый раз история вышла анонимно, поскольку упоминание осужденного за государственную измену не приветствовалось.

По всей видимости, читающие произведения этих трех авторов современники верили в достоверность излагаемых в хрониках событиях. Ни в коей мере не отрицая право автора на интерпретацию исторических событий, чему подвержены и многие маститые историки, нас в данном вопросе интересует видение Т. Мором этих драматических для английской истории событий, поскольку по сравнению с Шекспиром, Т. Мора можно считать их свидетелем, выросшего на рассказах очевидцев о тех временах.

Но так ли правдива «История Ричарда III», в самых черных красках рисующая короля-узурпатора и тирана, как принято было до считать 500 лет назад? Чтобы ответить на этот вопрос, просто необходимо иметь представление о том, как при каких условиях это литературный памятник появился таким, каким сейчас его видим мы.

Своё начальное образование Томас Мор получил в школе Святого Антония и в возрасте 13 лет был принят в дом архиепископа и лорда-канцлера Джона Мортона и некоторое время служил у него пажом. Весёлый характер Томаса, его остроумие и стремление к знаниям произвели впечатление на Мортона, который предсказал, что Мор станет «изумительным человеком». Здесь, в доме архиепископа Кентербери Мор не раз был удостоен чести послушать рассказы о правлении Ричарда III, оценка действий которого исходила с точки зрения враждебно настроенных Ланкастеров, а Ричард же, как известно, принадлежал к Йоркам. Эти рассказы и послужили первым импульсом для составления описания короля-злодея и тирана. Стоит, так же, отметить, что именно Джон Мортон стал автором положений, в которых говорится, что:

Ричард III Йорк убил (приказал убить) заключённых в Тауэре принцев Эдуарда и Ричарда, сыновей короля Эдуарда IV;

Ричард III имел непосредственное отношение к смерти своего брата Джорджа, герцога Кларенса;

Ричард III убил первого мужа Анны Невилл, Эдуарда, принца Уэльского, сына слабоумного короля Генриха VI и королевы Маргариты Анжуйской;

Ричард силой принудил Анну Невилл выйти за него замуж, а впоследствии -- планировал убить свою жену и вступить в кровосмесительный брак с племянницей, Елизаветой Йорк (дочерью Эдуарда IV).

Ричард III, согласно распущенным Джоном Мортоном слухам, обвинил свою мать в любовной связи неизвестно с кем, а своего брата Эдуарда -- в том, что тот не является сыном Ричарда, герцога Йорка, а потому не имеет никаких прав на престол.

Упомянул ли Джон Мортон, рассказывая об «ужасном» короле-злодее, что именно за это усердное служение новому королю (Генриху VII) Мортон получил титул архиепископа Кентерберийского, а в 1493 году Папа Александр VI сделал его кардиналом?

Так же, в хрониках, присутствуют упоминания о заговоре против Ричарда, в котором состояли Дорсет, леди и лорд Стэнли, лорд Бэкингем и будущий архиепископ Кентерберийский- Мортон. Заговор был раскрыт, и что сделал Ричард Глостер? Он казнил лишь руководителя заговора- лорда Бэкингема. А остальным позволил бежать во Францию. Так почему же, король, который не гнушался кровавых распрей во имя собственных амбиций, вдруг позволил изменникам бежать? В своей «Истории» Мор сам признает, что во всем случившемся при последнем Йорке много темного и скрытого. Что многое люди рассказывают по злобе и выдают подозрения и догадки за факты. Он пишет: «В те времена все делалось тайно, одно говорили, другое подразумевали, так что не было ничего ясного и открыто доказанного». Но все равно приговор Ричарду выносится однозначный: под пером Мора он превращается в физическое и моральное чудовище. Исходя из того, что описано выше, рассматривая «Историю Ричарда III», следует, понимать, что оценка монарха не может быть объективной, и уж тем более не мог человек, который не был очевидцем описываемых событий, в столь подробных красках изложить диалоги Ричарда в своём произведении. Так же, стоит понимать, что хотя Генрих VIII и казнил Томаса Мора, он был для него довольно близким по духу человеком - с простым подданным не ходят считать звезды, и не позволяют им таких вольностей, как осуждение личной жизни короля. Причин для казни было предостаточно, а к назначению канцлером, как показывают источники никаких. И казнил его, чтобы потомки не обвиняли Т. Мора в грубой лести, как это делали современники, а завистники и враги, у Т. Мора были и после смерти.

И поскольку не было прижизненного издания и в первом его имя, опороченное современниками, не упоминалось при опубликовании,- наводит на мысль, что использующие его произведение в своих трудах авторы английских хроник, боялись, что их сочтут лгунами подобно Т. Мору. Однако, сравнивая одну за другой страницы этого произведения с известными источниками, не находим ни одного факта противоречащего им, поскольку всем было известно об антагонизме в среде придворных накануне смерти Эдуарда IV.

Не вызывает сомнений последовательность изложения событий, кроме сцены передачи вдовствующей королевой протектору второго сына Эдуарда IV в Вестминстере, так Т. Мор описывал это с источников, как он считал заслуживающих доверия. Конечно, не желая попасть в немилость, Т. Мор должен был стремиться скрывать повышенный интерес к дням минувшим, допускал неточности, так он неправильно называет имена Бэкингема, Гастингса, проповедника Шея, на 13 лет увеличивает возраст Эдуарда IV, ошибочно называет Роттерхема главой депутации протекторского Совета в убежище к Елизавете.

Перечисленные неточности произведения не дают основания для сомнения в правдивости автора, также неточности не уменьшают ценности этого произведения как исторического источника. Поскольку Т. Мором описываются реально существующие события с реальными героями и значительными персонажами того времени, исследователи успешно идентифицировали их по другим источникам. Все это говорит о его желании, не привлекая к себе повышенного внимания, донести до потомков реальнее события, в противовес «подлинным», которые начали описываться историографами Генриха VII и продолжились при Генрихе VIII., при этом неточности не могут отрицать истинного трагизма, в изображенной им истории.

Но при этом придворные на то, и придворные, что всегда ставят на «проходную пешку», в надежде, что для них она так и останется пешкой. Не об этом ли беседовали Генрих VIII с Т. Мором при прогулках в лунные ночи - не тот был человек Генрих VIII, чтобы слушать мечты об идеальном правителе. Да и сам Т. Мор назвал свое произведение «Утопией», поэтому трудно поверить, что Т. Мор мечтал одеть своих детей в бесцветные робы и отправить их трудиться. Не надо забывать, про отсутствие механизации в то время, и что тогда мог представлять собой в тех условиях 6-ти часовой непрерывный труд.

Поэтому как правильно следует читать «Утопию», так и правильно следует читать «Историю Ричарда III». Возможно, и современников не столько интересовало действительное проистечение событий, сколько задававшийся ими вопрос - в чем ошибка Ричарда III, это ведь не преступник-одиночка, возможно, поэтому и Эдуард IV оказался старше на 13 лет, потому, что сделанное Ричардом ближайшим другом короля Эдуарда IV трудно уложить в фактический срок.

«История Ричарда III» это не просто литературное, и не просто историческое произведение, несомненно, имеющее литературную ценность.

Поскольку возникают вопросы: в чем особенность исторического подчерка великого гуманиста, почему шпионы и недоброжелатели не доложили об идеологическом противнике, действующей династии, и почему после смерти Т. Мора не уничтожили его произведение, а широко использовали другие авторы тем более анонимно - выдавая за свое. А не кроется ли здесь истинная дружба Т. Мора с Генрихом VIII, который аналогично шекспировскому Ричарду III и Ричарду III Т.Мора имел незаурядное образование, любил турниры, балы и умных женщин среднего возраста, и также торопил время, обладал жестокостью отца, но одновременно и расточительностью.

Как Генрих VIII не ставит себе границы в виде римско-католической церкви, так и Т. Мор решительно рвет с феодальными приемами летописания.

«История Ричарда III» написана пером гуманиста, сознающего реальности того времени, когда власть тирана благо для подданных, но не для него лично, стремившего возродить для потомков манеру письма античных историографов в противовес придворным того времени 31.

С точки зрения современного исследователя «Истории Ричарда III» одновременно и литература, и история, поскольку нельзя отрицать в нем исторического фундамента. В Ричарде III Мор изобразил антипод идеального государя, мечты гуманистов, жанр утопии наоборот. Обе латинская и английская версия охватывают довольно короткий срок от смерти Эдуарда IV до воцарения Ричарда III, при этом даже в своем незавершенном виде произведение является очень емким по содержанию.

В своем произведении Мор уделял много внимания о соотношении политики и морали, здесь те же поиски что и в «Утопии» - это непримиримость ко всякому проявлению насилия, политического произвола и тому, что называется одним словом - тирания. Мор не только осуждает тиранию Ричарда, с точки зрения гуманистической морали, но и глубоко осмысливает политическую систему управления в условиях королевского деспотизма, где все средства оказываются хороши в борьбе за достижение, упрочение и сохранение единовластия. Этими средствами являются в первую очередь террор, подкуп, а также политическая агитация с применением демагогии и политического лицемерия, с непременной апелляцией к религии и морали.

Мора интересуют не столько политические мотивы поведения исторических событий, сколько их психология, и что особенно ценно - он умеет показать отражение политических событий в общественном сознании, главным образом в той социальной среде, к которой он сам принадлежал.

Главные события показаны с точки зрения борющихся придворных группировок - Ричарда, Бэкингема, их сторонников и противников - Вудвилл (королевы Елизаветы и ее родни), тех, кто делал большую политику. А также, с точки зрения пассивных участников событий - представителей третьего сословия, в частности горожан Лондона, позиция которых отнюдь не безразлична для борющихся за власть феодальных группировок.

В «Истории Ричарда III» отражается гуманистический подход Мора к проблеме личности, его интерес к человеческой индивидуальности, при всей тенденциозности в обрисовке характеров «доброго государя» Эдуарда IV и «властолюбивого тирана» Ричарда III он показывает всю сложность и одновременно цельность этих людей.

Эдуард по описанию Т. Мора был человеком добрым и держался очень царственно, сердцем смел, рассудителен- в совете никогда не падал духом при несчастии, при успехе скорее был радостен, чем горд, во времена мира - справедлив и милостив, в годину войн жесток и беспощаден. Лицом красив и телом складен, крепок и силен. У такого короля и королество пребывает в спокойствии и процветании. Любовь народная крепка и бескорыстна, а враг не страшен вовсе. В то время, как Ричард III в произведении Мора предсает человеком в телесной моще и доблести далеко успупающим королю: мал ростом, дурно сложен, на спине горб, неприятный лицом - весь таков, что иные вельможи обзывали его хищником, а прочие и того хуже. Он был злобен, гневлив, завистлив с самого своего рождения и даже раньше. Сообщают как заведомую истину, что герцогиня, его мать, так мучилась им в родах, что не смогла разрешиться без помощи ножа, и он вышел на свет ногами вперед. К своим друзьям относится с явным безразличием и сорит деньгами, покупая себе выгодную дружбу. [26; 5-8] Возможно, сознательно увеличивая возраст первого, Шекспир показывает последние годы правления «доброго» короля, ничего не говоря о способе прихода того к власти и методов управления, до появления «властолюбивого» Ричарда, которому тот по простоте душевной всецело доверился. Показывая властолюбие и не терпение Ричарда, представленного, как тирана-одиночки в противовес тиранируемого им народа и «верных» ему придворных, он как бы предупреждает о подстерегающей народ опасности от молодого и энергичного, не имеющего наследника короля.

Мастерство Мора в том, что поступки каждого из персонажей в отдельности и группировок в целом понятны и оправданы политической ситуацией, в которой они действуют и психологией каждого 32.

В видении Мора злодей Ричард, в облике «все черно, как смола» - незаурядная личность, мужественный военачальник, обладающий политической мудростью, большой волей и настойчивостью в достижении поставленной цели, энергичен, скрытен, дипломат и лицемер. Напротив в явно идеализированном образе Эдуарда IV Мора интересовало не столько степень достоверности, сколько его политические симпатии, гуманистический идеал доброго короля, чертами которыми он его наделяет в противовес злобному и коварному Ричарду. Который, конечно, с самого рождения вынашивал планы узурпации, и добрый, доверчивый Эдуард IV умер естественной смертью, лишь благодаря многочисленным болезням и немолодому возрасту 33.

Поэтому при всех слабостях Эдуарда IV Мор высоко ценил этого короля, за то, что к концу его правления Англия находилась в спокойном и процветающем состоянии, наступил длительный и устойчивый мир - идеальный ничего не делающий король при энергичном окружении - почти как его «Утопии».

Король Эдуард IV был милостив и внимателен к людям, и эти качества у него к концу жизни продолжали возрастать, и это при властолюбивой жене, на удивление всем - в отличие от других королей, которые благодаря долгому правлению впадали в гордость, забыв о любезном поведении свойственным им в начале правления. Мор при этом не упоминает о качествах Эдуарда IV в начале правления, и не кидало ли в дрожь его подданных при таком любезном обращении. При этом одним из достоинств внутренней политики Мор считает то, что тот к концу жизни отказался от денежных поборов, так понимать ранее они были и значительные, если отмену заметили.

Таким образом, в противопоставлении Эдуарда IV Ричарду III Томас Мор с наибольшей полнотой смог выполнить политическое кредо гуманиста, воспринимающего политику глазами человека эпохи Возрождения. Однако Мор не утруждает себя вопросом, каким образом Эдуард IV победил многочисленные мятежи, а ведь наверняка они были, пока подрастал его брат Ричард, которому Эдуард IV беззаветно, и, по-видимому, небезосновательно доверял, наверняка были и заговоры придворных, о который Мор не упоминает, как и не упоминает о судьбе предшественников Ричарда.

2.3 Ричард III в сочинении Т. Мора

Томас Мор и использующие его труд в своих работах Хардинг, Хол и Холиншед, и конечно же читающие произведения этих трех авторов современники верили в достоверность излагаемых в «Истории Ричарда III» событиях и была ли их оценка обоснованной на что трудно ответить не имения других источников заслуживающих доверия. Да и что мы можем сказать о причинах поступков современных политиков, - победителей не судят, судят они за преступления противников - за ошибки.

В этом ключе следует рассматривать любое произведение написанное очевидцами событий, как и исторические источники, написанные историографами, которые, как и всякие обычные люди не могут быть беспристрастны. Ричард был самым доверенным лицом короля Эдуарда IV и естественно вторым по могуществу человеком в государстве.

Непомерное честолюбие и жажда власти составляют основу характера Ричарда III, и полной противоположностью ему является его брат Эдуарда IV, которому также можно сказать являются противоположностью его жена и родичи Вудвиллы, а также брат Ричарда Кларенс. Но не следует ли из этого, что поэтому Эдуард IV и добрый, что подбирал себе в окружение энергичных людей, которым не мешал быть решительными и беспринципными.

Как бы мы ни рассматривали это произведение Мора, образ Ричарда III, несомненно, более достоверен, нежели последующие трагедии Шекспира и тем более описания придворных Генриха VII. В 1485г Генрих VII через парламент обвинил Ричарда III в измене, и отменил парламентский акт по которому Ричард стал королем Англии, так, что к написанию Т.Мора уже был создан стереотипный образ Ричарда III, опровергнуть который не было ни кого желаний, а за отсутствием достоверных письменных источников и возможности.

Образ Ричарда III, созданный придворными авторами, несомненно, это образ врага, оснащенного всеми личными качествами, необходимыми для образа тирана и опаснейшего противника. У него пытливый и изворотливый ум, хитрость, умение решать вопросы не только напролом, но и исподволь, с помощью искусно сотканной лжи и обмана, жаждой власти и стремлением получить ее любым возможным способом, а также параноидальный страх и удовольствие, получаемое от убийства. К этому добавляются и физические недостатки Ричарда III - его сухую руку и горб, что, однако не отражено ни в одном из портретов Ричарда, ни в воспоминаниях современников.

При всем том, что большинство, описанных в «Истории Ричарда III» событий подкреплены историческими фактами из летописей и хроник того времени нельзя отметать роль Т. Мора, как ответственного политика. Который сознает опасность появления оппозиции и возникновения новой гражданской войны, которая может закончиться приходом к власти нового тирана, возможно, более жесткого, и точно менее просвещенного, чем Генрих VIII.

В тот жестокий век, когда в Англии не признавалась богоизбранность короля, и существовала практика насильственной смерти за имущественные преступления, особенно ярко Т. Мор описывает сцену убийства сыновей Эдуарда IV, потом этот же эпизод найдет свое продолжение у Шекспира. Факт который невозможно проверить источниками, но для читателей того века это не было неожиданностью. Заслуга гуманиста Т. Мор в том, что он смог это показать так ярко, что это вызывало негодование против тирана, для Мора имя его не имело значения, поскольку создавая свою «Утопию», конечно, он не верил в возможность победы и тем более удержания власти в тот жестокий век добрым человеколюбивым королем 34.

Все придворные авторы того времени, стремились добавить новую отличительную черту королю-злодею Ричарду III, и несомненно наибольшего успеха в этом добился Т. Мор, имевший гуманистические соображения. Это проявляется у него в описании образа Эдуарда IV в последние годы правления. Возможно так он стремился создать стереотип для монархов того времени, и чем коварнее - Ричард, тем достовернее выглядит организация убийства короля

Генрих VI Ланкастера «святого короля», племянников Ричарда и Эдуарда, сыновей своего брата Эдуарда IV, возможно даже его убийцей и уж совсем «классно» собственной жены Анны.

Ричард III - клятвопреступник, обманщик и клеветник, которому убийства доставляют довольствие до «кончиков пальцев». Этот образ необходим, чтобы рядом с ним поставить Маргариту Бургундскую, организатора мятежа против Генриха VII и обмана, связанного с П. Уорбеком.

Она жаждет мести и смерти Генрих VII, она хитра и коварна, но ее «неблагодарность» по отношению к Тюдорам объясняется Б. Андре «женской слабой и вероломной природой». Поскольку Маргарита Бургундская леди, она не может быть полноправным противником Генриху VII. П. Уорбек, житель г. Турне - низкого происхождения, поэтому он глуп, и им легко манипулируют враги, хотя он возможно и не виноват, поэтому вызывает жалость авторов 35.

Создатели морального облика Ричарда, описывая его путь к овладению короной раскрывали обычаи того времени, изнанку феодальной монархии - волевой умный человек приходит к власти. Этому было немало примеров в истории - малоизвестные публике убийство Эдуарда II, низложение и убийство Ричард II и немало подобных примеров, как в самой Англии, так и в Европе 36.

Поскольку Ричард III является главным героем произведения, его характер и поступки описаны с такой художественной убедительностью, с такой мощью и драматизмом, что все историки воспринимали как истинный художественный триумф Мора-писателя. Поэтому, как высказывались критики, такое произведение сам Мор вряд ли мог рассматривать как историю, скорее драматическое повествование о близком и хорошо ему знакомом современнике.

Таким образом, Томас Мор несомненно являясь величайшим литератором и философом того времени, вероятнее всего искренне хотел донести до потомков исторические события того времени. Но поскольку он оперировал исключительно устными источниками «очевидцев» событий, одна часть из которых искренне заблуждалась, другая намеренно искажала события, третьи где-то, когда-то, что-то слышали, да и сам автор не был безучастен в силу особых отношений с Генрихом VIII, и написанного им труда «Утопия».

Глава 3. Отличия реально существовавшего Ричарда III от образа У. Шекспира и Т. Мора

3.1 Вклад тираноборческих идей тюдоровской эпохи в историческое формирование категорий морали и нравственности

Рубеж пятнадцатого - шестнадцатого века переходный от феодализма к буржуазному обществу Западной Европы, с формированием мировоззрения, политического и правового сознания. В течение пятнадцатого шестнадцатого веков в Англии в публично-правовой идеологии стало появляться новое понятие государства, как политического сообщества, организованного на основе публично-правовых принципов. В Италии впервые понятие государство стали использовать в этом значении флорентийские философы Веспасиано да Бистиччи, Никколо Макиавели и Франческо Гвиччардини 37.

Важнейшим фактором, повлиявшим на становление государств нового типа и системы межгосударственных отношений, стала реформация, представляющая сложное многоликое явление. До конца шестнадцатого века понятие государственной измены связывалось с преступлением против персоны монарха, но уже в начале семнадцатого века в числе этих объектов стало числиться и государство, как самостоятельное политическое сообщество.

При такой политической идеологии в праве Англии, при таком понятии государства, коренным образом изменялся и юридический статус короля.

Управлять таким государством не мог монарх со статусом и прерогативой короля, выступающего преимущественно в качестве синьора и связанного с управляемым им политическим сообществом, главным образом, частноправовыми отношениями. Король в средневековой Англии мог совершить преступление, но он освобождался от ответственности только потому, что в распоряжении истцов и обвинителей не было суда, посредством которого его можно было заставить нести какое-либо наказание 38.

Рассматривая историю королей Англии замечаем, что это либо узурпаторы и рабы собственной похоти, или никуда не годные правители, вскармливающие временщиков - тиранов, восстать против тирана - значит восстать против поставленного богом, за грехи подданных, восстать добавить новый грех - у верующего нет альтернативы, его долг послушание правителю39.

Однако в четырнадцатом - пятнадцатом веке при расцвете сословного представительства юристы и теологи подчеркивали взаимность обязательств короля и общества, последнее настороженно наблюдало за усилением монархии, стараясь заручиться четким набором признаков тирании. Можно привести рассуждения английского клирика Иоанна Солсберийского, сначала он провел различие между тираном-узурпатором, которого надо устранить любым способом и законным правителем, но расписывая ужасающие последствия тирании для всего «общественного тела» автор призывает отсечь больной орган, угрожающий всеобщему здоровью, не упоминая более различия между «законными» и «незаконными» тиранами. [17]

Устройство феодального государства было неотделимо от общества, ее устройство представляло собой частноправовую корпорацию - его институты растворялись в сословной организации господствующего класса, а функции политическом дискурсе государственной власти были производными от прав на землю. Поэтому в средневековой политико-правовой идеологии не было понятия государства.

Понятие, по которому король, являясь главой государства, был и физическим лицом без какой-либо разновидности двойной правоспособности, способствовало сохранению влияния феодальных идей. Первая попытка совмещения в лице короля физическое лицо и политический институт выразилась в принятии в 1495г. акта[Доктрина «двух тел» короля], по которому никакое лицо, идущее с королем на войну, не будет обвинено в измене. По этому акту лицо, присягнувшее королю и воевавшее на его стороне, освобождалось за государственную измену другому королем, по смыслу акта не имело значение какому физическому лицу - носителю королевского звания оказывалась помощь в войне, освобождение - связано со служением титулу.

В Англии термин «государство» употреблялся в средневековых документах исключительно в обозначении монарха, поэтому чаще в законодательных актах использовалось «это королевство». В английских политических сочинениях пятнадцатого века вместо термина «королевство» стали появляться термины «государство». Но это было скорее, не в современном понятии, а как объединение различных социальных групп, для достижения общей цели.

При такой политической идеологии в праве Англии, при таком понятии государства, управляющегося на основе публично-правовых принципов, коренным образом изменялся и юридический статус короля. Управлять таким государством не мог монарх со статусом и прерогативой короля, выступающего преимущественно в качестве синьора и связанного с управляемым им политическим сообществом, главным образом, частноправовыми отношениями.

Король в средневековой Англии мог совершить преступление, но он освобождался от ответственности только потому, что в распоряжении истцов и обвинителей не было суда, посредством которого его можно было заставить нести какое-либо наказание 40.

Мыслители средневековья, часто обдумывая пути сопротивления неправедной власти, в поиске возможности и законности убийства правителя, обращались к Ветхому завету, охотно используют образ Юдифи с головой Олоферна - для спасения народа Божия, возможно преступить заповеди. Но Олоферн всего лишь чиновник царя-язычника. Давид же в отношении Саула сказал: «Не подниму руку на господина моего, ибо он - помазанник Господа». Убийц законных царей избранного народа в Библии ожидала кара, невозможно найти оправдания цареубийству в Новом завете. В нем предписывали принять муку за Веру, молясь за своих мучителей, Бог отмстит за свой народ.

Блаженный Августин считал, что сопротивление царю-злодею могут оказать лишь люди, наделенные публичной властью - частному лицу он отказывает в праве на насильственное сопротивление тирану. Впрочем, - Бог сам может избрать человека для устранения - если верующий получает непосредственный приказ от Господа, он может и должен действовать.

Авторитетом для средневековья была позиция Аристотеля, который определял тиранию как извращенную форму монархии: тиран заботится лишь о своей выгоде, а монарх о выгоде поданных, обосновывая неизбежность гибели тирании. Аналогия тираноборства встречается у Плутарха и Тита Ливия, у Цицерона и Сенеки, античных мыслителей, почитаемых в Средние века наравне с отцами церкви. Средневековье дозрело до собственной оригинальной концепции тираноборства в двенадцатом веке 41.

Фома Аквинский - знаменитый богослов тринадцатого века, описывая зло проистекающее из тирании, когда речь шла не об узурпаторе, а о «тиране по действиям» призывал к пассивному сопротивлению. Лишь тем, кто наделен публичной властью, позволяющей законно наказывать грешников, дозволена борьба с тираном, а частное лицо, ради восстановления справедливости убив злодея, само становится убийцей. Но Фома вспоминал и слова Августина о том, что человек может действовать и по непосредственному приказанию Бога.

Аквинат не мог считать власть неправедных людей как проявление высшей воли. Бог всегда выступает причиной добра, а не зла, следовательно, сама по себе власть имеет божественное основание, но тогда узурпация и неправедное употребление является божественной карой за грехи или проявление свободной воли человека. Форма власти всегда исходит от Бога; вместе с тем средства получения власти и характер ее использования могут быть неправедными. Грань, отделяющая несправедливое от справедливого обозначена стремлением к своекорыстной выгоде и насилию, в случае, когда, плебеи силой своей многочисленности угнетают аристократов, весь народ может считаться одним тираном, а олигархия, по мнению философа, «отличается от тирании только тем, что правителей больше чем один» 42.

Тезисы Аристотеля обрели новый смысл - борьба с тираном понималась как христианский долг - если король образ Бога на земле, то тиран образ дьявола на троне. Поэтому долг христианина помогать церкви в борьбе смонархом - тираном. Иоанн рассматривает - государь, посягнувший на свободу церкви, становится не просто тираном, он лишается благодати - легитимности и подданные возмущенные учинением правителя способны его свергнуть и даже убить, уже не Богом поставленного государя, а преступника43.

Таким образом, ни один человек не достоин королевского венца, но если так, то узурпатор наделенный умом и «доброй волей», более полезен на троне, чем глупец, увенчанный короной по наследству. Порочный но «законный» король нередко сохраняет корону большей кровью, чем приход к власти узурпатора, поэтому для «общего блага» важно не как человек добыл корону, а кем он оказался, придя к власти, беды от порочных королей неисчислимы.

3.2 Исторический Ричард III

Современный историк Десмонд Сьюард так озаглавил жизнеописание Ричарда: «Ричард III, черная легенда Англии». Имя короля стало своего рада символом убийства и вероломства. Но далеко не все современные историки считают однозначной такую характеристику облика монарха. Про такую неоднозначную личность, как Ричард III было написано большое количество как исторических трудов, так и беллетристики. Авторы исторических источников, далеко не всегда были беспристрасны что, в свою очередь, не позволяет безаговорочно полагаться на источники. А билетристика, она и есть билетристика. Попытки реабилитации начались сразу после смерти последней представительницы династии Тюдоров - королевы Елизаветы. Приходится констатировать, что наука знает о Ричарде III гораздо меньше, чем каждый из нас и это легко объяснимо: с одной стороны скоротечностью его правления - не осталось источников, с другой, - тюдоровские приспешники постарались, чтобы не было источников, противоречащих политике нового короля.

Маятник «истории», теперь качнулся в другую сторону и «случайно» выяснилось, что Ричард III и вовсе не узурпатор и королем он стал лишь под давлением обстоятельств, а так он хотел прожить тихо-мирно, чтобы его никто из потомков не мог помянуть недобрым словом.

Браун полагает, что Ричард III не совершил ни одного из приписываемых ему преступлений, в том числе он неповинен в смерти сыновей Эдуарда IV, и был благородным и честным для того времени, и поэтому не смог распознать составленные против него заговоры, и посмертно стал жертвой изощренной политической пропаганды 44.

В западной историографии мнения о Ричарде III диаметрально разнятся.

На полюсах: историки, продолжающие считать шекспировский образ Ричарда едва ли не «документальным»; с другой стороны, - историки, полностью отрицающие эти «доказательства», пытающиеся представить Ричард III «белым, пушистым», а победителя при Босворте, будущего короля Англии - Генриха VII наделить качествами, по традиции приписываемыми Ричарду 45.

Так чем же отличается Ричард III от Ричарда сценического?

Ричард Плантагенет, младший отпрыск герцога Йоркского, родился в 1452г., в 14 лет он появился при дворе Эдуарда IV. Ни сохранившийся портрет, ни воспоминая современников, не содержат и намека на физические уродства

Ричарда сценического - он не горбат, не хром, хотя правое плечо действительно несколько выше левого, лицо не лишено привлекательности, он невысокого роста, худощав, но отличался физической силой, серьезно упражнялся в военном деле.

Ричард показал себя мужественным воином, и незаурядным полководцем, наиболее ярко его способности раскрылись при управлении - при жизни короля

Эдуарда IV проявил себя грамотным и волевым администратором - тактика противопоставления горожан строптивой знати, искусство сделаться популярным среди третьего сословия и лавирования монархии в бурном море противоречивых интересов, ему хорошо известны.

За неимением достоверных источников о времени правления Ричарда III, проследим его путь до восшествия на трон - как вел себя Ричард при жизни Эдуарда IV и после его смерти - когда созрело у него решение стать королем.

Мы видим Ричарда верноподданного короля, его ближайшего друга и помощника. Во время мятежа 1470 года графа Уприка с Ланкастерами, когда брат Ричарда герцог Кларенс перешел на сторону мятежников, Ричард остался верен королю. Вместе с Эдуардом IV Ричард проделал шестинедельный поход на Лондон, в решающих битвах при Барнете и Тьюксбери, в которых были разгромлены силы Ланкастеров, Ричард держался с большим мужеством, с этого момента он заслужил безграничное доверие короля. В этих битвах погиб наследный принц Ланкастеров - Эдуард, отец его был убит в Тауэре. В убийстве Генриха VI Ричард повинен не больше короля.

Последнее десятилетие жизни Эдуарда IV Ричард был самым доверенным лицом короля и естественно вторым по могуществу человеком в государстве. Он осуществлял политический контроль над Северной Англией, где имелись скрытые сторонники Ланкастеров и продолжались беспрерывные вторжения шотландцев, административный талант Ричарда позволил ему решить эту задачу - и Север Англии из оплота Ланкастеров стал оплотом Йорков.

В это время Ричард женился на младшей дочери графа Уорика - леди Анне вдове принца Эдуарда Ланкастера, (на старшей сестре был женат брат Ричарда Кларенс). Обосновавшись на Севере Англии, вел жизнь провинциального аристократа, занимая себя охотой и музыкой, редко появляясь при дворе, был вдали от интриг, не желая быть объектом ненависти королевы и ее родственников. В 1473 г. у него родился сын, в 1478 г. когда его брата Кларенса заточили в Тауэр (через месяц утопили в бочке с вином), пытался его спасти, в его смерти обвинил родичей королевы, и поклялся им отомстить.

Эдуарда IV умерший в 1483г., назначил его своей последней \волей лордом-протектором Англии и опекуном 12-летнего наследного принца Эдуарда V (младшему было 9 лет). Королева и родичи Вудвиллы предприняли шаги по досрочной коронации Эдуарда V (4 мая) с регентством королевы- матери, сообщив Эдуарду в Ледлоу о смерти Эдуарда IV.

Ричард, узнав о смерти Эдуарда IV на пять дней позже Эдуарда V выразил королеве соболезнование, Совету готовность стать протектором, дал присягу Эдуарду V и в сопровождении вооруженного эскорта не спеша двинулся на юг пока до него не дошли вести из Лондона - В Лондоне Вудивиллы не бездействовали - сын королевы от первого брака маркиз Дорсет, комендант Тауэра, захватил монетный двор и сокровища покойного короля.

Затем Ричард начинает действовать быстро - перехватывает по дороге королевский обоз и арестовывает Ричарда Грея, дядю короля по материнской линии, лорда Риверса и всех отправил под стражей в один из своих северных замков. В столице от этого известия началась паника, оказав неудачное военное сопротивление Ричарду, королева скрылась с дочерьми и герцогом Йорком, младшим сыном за стенами Вестминстерского аббатства. Эдуард V, в сопровождении Ричарда, въехав в Лондон, остановился во дворце Лондонского епископа, Совет утвердил должность Ричарда, и начались приготовления на 22 июня к коронации юного короля и того по традиции перевели в Тауэр.

9 июня было заседание Совета, 10 июня Ричард, письменно попросил город Йорк о военном подкреплении против королевы и ее родственников, которые планируют убить его и герцога Бекенгема. Такое же письмо было на имя лорда Невилла о помощи и привлечения арестованных родственников королевы к суду за измену. 13 июня Ричард обвинил своего старого друга, лорда Гастингса вместе с другими в заговоре в пользу королевы и его казнили немедленно. И тогда Ричард взял курс на свою коронацию, или, поняв, что с коронацией Эдуарда V он потеряет все, или влиятельные силы, в том числе Лондон, не пожелали малолетнего короля, с неминуемым возобновлением кровавых междоусобиц. Последующее было реализацией принятого решения.

По настоянию Ричарда, архиепископ Кентерберийскгш уговорил перевести младшего сына герцога Йорка из монастырского убежища в Тауэр.

Затем 22 июня некий доктор Шоу в публичной проповеди объявил детей королевы от брака с Эдуардом IV незаконнорожденными, поскольку Эдуард IV состоял в не расторгнутом браке с Элеонорой Батлер дочерью графа Шрюсбери. Правда Шоу договорился до обвинения в незаконнорожденности и самого покойного короля, бросив при этом тень на еще живую мать Ричарда.

В своих обвинениях Шоу основывался на Джона Стилингтона, епископа Батского свидетельствовавшем о совершении церемонии бракосочетания

Эдуарда IV с леди Элеонорой - покойный Эдуарда IV был объявлен двоеженцем, а его дети лишались права на престол. Ричард делал вид, что до 9 июня об этом не ведал. 25 июня в Лондоне собралось подобие парламента, где решающий голос принадлежал представителям Лондона, где по предложению герцога Бекенгема, кузена Ричарда, было составлено обращение к Ричарду, с просьбой принять английскую корону. И на следующий день делегация во главе с герцогом Бекингемом, прибыла в дом Ричарда для передачи петиции, встретивший их с библией в руках Ричард изобразил удивление, затем - раздумье и колебание, и лишь услышав угрозу от имени парламента, найти в случае его отказа короля на стороне, ответил согласием.

6 июля Ричард и его жена Анна были коронованы, за неделю до этого прибывшие в Лондон на защиту своего герцога «люди Йоркшира» по пути на юг успели «помочь» казнить заключенных Ричардом: лорда Риверса, брата королевы и лорда Грея ее сына от первого брака, других свидетельств о «деяниях» Ричарда нет. Вступив на престол, он сделал строгое внушение судьям и призвал их «беспристрастно отправлять правосудие по отношению ко всем подданным», Ричард так же проявлял внимание к нуждам третьего сословия - в его политике нет демонического, прирожденной «испорченности».

Ричард III был скорее нерешительным, заискивающим монархом, нежели напористым тираном, чаше закрывал глаза на опасности, нежели предупреждал их возникновение, был бесстрашен в открытой битве, но беспомощен перед скрытыми интригами и происками врагов, в пользу этого говорят факты.

Во главе раскрытого осенью 1483г. заговора, с целью возведения на престол графа Ричмонда, внебрачного отпрыска Ланкастеров, тайно поддерживаемого частью старой знати, оказался герцог Бекенгем, только, что самоотверженно прокладывающий дорогу к трону Ричарду III. Единственным козырем графа Ричмонда было клятвенное обещание жениться на дочери покойного короля, чтобы соединив в гербе обе Розы прекратить кровавую междоусобицу. Ричарда III ограничился казнью коварного герцога Бекенгема.

Участвующую в заговоре мать Ричмонда - леди Стенли, не прекращающую вести интриги в пользу сына передал под ответственность мужу лорду Стенли, оказавшегося столь же вероломным как его жена, другим участникам заговора епископу Джону Мортону, будущему канцлеру Генриха VII, маркизу Дорсету и другим мятежникам позволил бежать во Францию.

В феврале 1484г. примирившись с Ричардом III, вышла из своего убежища вдова Эдуарда IV с дочерьми. О ее сыновьях история умалчивает, но вряд ли эта безгранично честолюбивая, неутомимая в своих интригах женщина пошла бы на мир с их убийцей, поскольку такой акт был бы со стороны Ричарда III самоубийственным - после объявления сыновей Эдуарда IV парламентом внебрачными, они не представляли политического интереса, поэтому Ричарду, выгодно было сохранить им жизнь, для опровержения слухов.

Неожиданная смерть в апреле 1484г. наследного принца Эдуарда свела на нет надежду на создание собственной династии - королева Анна была больна туберкулезом, и для подданных замаячила угроза новой междоусобицы - Англии необходима была стабильность режима - шансы притаившегося в Бретании графа Ричмонда возрастали, и его скрытые соперники в Англии пришли в движение. Смерть королевы Анны, случившуюся в марте 1485г., враги Ричарда III использовали для обвинения его в убийстве, с целью женитьбы на племяннице Елизавете, - шаг укрепляющий позицию Ричарда III.

И здесь Ричарда III опять проявил нерешительность, принявшись публично отрицать такое намерение, и тем подтолкнул своих подданных к новому заговору. В числе инициаторов оказались и лорд Стенли (второй муж матери Ричмонда, один из придворных Ричарда III), его брат сэр Уильям Стенли, граф Нортумберленд и, конечно же, отпущенная под ответственность мужа леди Стенли. Нити заговора сплетались в паутину на глазах Ричарда III, а он ничего не предпринимал, ничего не видел, или скорее не желал видеть.

Ричарда III сам шел к своей гибели - в августе Генрих Ричмонд, будущий Генрих VII, высадился на берег Англии с кораблей, снаряженных на французские деньги с немногочисленными французскими наемниками, здесь к нему примкнули Ланкастеры. Решающая битва между Ричмондом и Ричардом III состоялась 22 августа и продлилась недолго, всего два часа. Как и следовало ожидать, силы Ричарда III находившиеся под командованием обоих Стенли открыто перешли на сторону Ричмонда. Нортемберленд, имея под командованием резерв Ричарда III, просто остался сторонним наблюдателем - не участвовал в битве. Ричарда III оставшись один с горсткой верных воинов с криком. «Измена!», «Измена!», врубился в центр вражеского войска и погиб.

Его труп был вставлен на поругание толпы в Лейетере, через два дня какие-то монахи решились, наконец, предать его земле. Судьба исторического Ричарда III свидетельствовала о том, как мало значит личное мужество для короля, от которого требуется в первую очередь изворотливость, гораздо важнее искусство плести интриги, чем мастерское умение владеть мячом, насколько умнее умение сталкивать между собой врагов, чем заниматься их поисками - неизвестно где они прячутся 46.

Археологи, проводя раскопки на территории монастыря, Грей Фрайерс в Лестере, разрушенного во времена Реформации и впоследствии заново отстроенного, выявили остатки монастырской церкви с захоронением, расположенным под хором, местом высоко статусным. Появившееся предположение о захоронении Ричарда III после гибели при Босфорте нашло подтверждение, как место захоронения последнего короля Плантагенетов. В феврале 2013г. объявлено, что его скелет действительно был идентифицирован, это заключение руководствовалось предоставлением истории реальные факты.

Найденные остатки принадлежат мужчине изящного телосложения возраста 27-39 лет (по хроникам Ричард III было 32 года), имел тяжелую форму подросткового идиопатического сколиоза (заболевание вероятно прогрессирующее и могло давать одышку и боль), при отсутствии болезни рост мог бы составить 173 см, хотя кажущий рост с возрастом мог уменьшиться, а недуг поднять правое плечо над левым. Однако на немного - дуга искривления хорошо сбалансирована, его туловище могло казаться коротким по отношению к длине конечностей, но хороший портной и изготовленный на заказ доспехи могли свести к минимуму зрительное впечатление этого дефекта 47.

Таким образом, образ исторического Ричарда III не соответствует сценическому Ричарду, единственная вина которого в том, что он быстро погиб, не успев облагодетельствовать монастыри, чтобы те оставили потомкам хотя бы критический отзыв, который можно было исследовать, накладывая его образ на нравы того времени.

Заключение

При написании дипломной работы были: рассмотрены политические взгляды и особенности мировоззрения Т. Мора и У. Шекспира; изучены литературный памятник Т. Мора «История Ричарда III» и трагедия У.

Шекспира «Ричард III», как исторические источники; дана наиболее полная характеристика реально существовавшего английского короля Ричарда III.

С середины шестнадцатого века в политическом сознании англичан сложилось представление об Англии как о самостоятельно существующем политическом сообществе, обособленном с одной стороны от короля, с другой - от сословной организации. Рубеж пятнадцатого - шестнадцатого века переходный от феодализма к буржуазному обществу Западной Европы, с формированием мировоззрения, политического и правового сознания. С этим периодом в истории культуры Западной Европы связана религиозная и политическая реформации - эпоха модернизации средневекового государства.

В свете вышеизложенного, переходим к интересующему нас вопросу насколько реально живущий человек соответствовал, изображенному им Ричарду III - зловещему олицетворению пороков. Даже если отмести это предположение, учитывая малый промежуток времени нахождения того у власти и, что захват трона произошел благодаря стечению обстоятельств, трудно предположить, что претендент на королевство того времени, стал бы долго раздумывать над законностью и гуманностью шагов, ведущих к трону.

Уже на протяжении многих веков образ Ричарда III, является олицетворением жесткости и коварства, в частности, благодаря работам У. Шекспира и Т. Мора, которые, без сомнения, увековечили его память. Ричард III был не слишком удачливым правителем, он был, вероятно, слишком снисходителен и милостив к своим врагам, но тираном он не был. Как, впрочем, и не был глупцом. Конечно, Ричард III достоверен, - выросший в годы кровавых оргий «войны Роз», имеющий проблемы со здоровьем, которые не просто преодолел, а стал в последствие отличным воином. Несмотря на юный возраст Ричард имел первоклассное образование, что было уникальным для феодала той поры, при этом он воплощал и типичные черты английского феодала.

Довольно непросто писать о человеке, которого оклеветали 500 лет назад и, к сожалению, эта тенденция наблюдается по сей день. Попытки пересмотреть оценки личности Ричарда III предпринимаются с большим трудом. Тем более что основновополагающую информацию о нем и его деяниях мы получаем из рук двух гениальных писателей: Шекспира и Томаса Мора. Провалы исторической памяти огромны, поэтому трудно докопаться до истины, когда в эти исторические периоды внедрены сознательно или даже несознательно мистификации, легенды, занявшие место исторических событий. При этом осуществляется внедрение фрагментов состоящих из подлинных истории и искусного вымысла, фиксации «преданий» в качестве «былого» и «достоверного». Ими так густо усеяны летописи отдаленных исторических эпох, что требуется огромный труд, чтобы открыть чистый лик правды.

До недавнего времени одной из таких легенд была легенда о Ричарде III, правление которого совпало с завершающим этапом гражданской смуты войн Роз, поскольку путь, каким он шел к престолу, почерпнут был из хроник, написанных придворными историографами Генриха VII и Генриха VIII, да и повествование «Истории Ричарда III» Т. Мора, написанное по гуманным соображениям ответственного за свои слова политика, далеко от истины.

Большинство слепо верят в то, что Мор был очевидцем описываемых им событий, но это вовсе не так. Когда Ричард короновался, Т. Мору было всего 5 лет от роду. А это говорит о том, что вся информация, нашедшая отражение в его труде, была получена уже из чьих-то рук. Возможно, из рук людей, в чьих интересах было упрочить позиции новой династии...

Любому артисту нужен зритель, и политические деятели не являются исключением, другое дело, что они не могут довериться придворным. А в случае с двумя тюдорами и женам. У Генриха VII был политический брак, а «хорошие жены» Генриха VIII со временем начинали «лезть в политику», и в силу этого, могли вольно или невольно раскрыть его планы, а что более неприятно для самолюбия узнать о неудавшейся «операции».

Таким образом, этот одинокий король, мог довериться лишь своему оппоненту, такому же одинокому в политическом смысле человеку, как из известного фильма «А кто не пьет?». Поэтому он, и вручил Мору королевскую печать - попробуй хороший человек поруководи, гуманными методами, таким народом. Естественно Мор должен задуматься, каким должен быть король «добрым Эдуардом IV» при сварливой жене с ее многочисленными родственниками, Ричардом III и другими придворными выполняющими «грязную работу», или «Злым Ричардом III» все делающим сам - тогда «совесть чиста» у придворных - нетрудно догадаться под чьим началом хотелось служить Мору.

Но вот незадача, другие придворные не хотят иметь «чистую совесть» и убивают «злого короля». Генриха VIII называли «добрый король Гарри».

Поэтому Генрих и обращался со своими советниками, как с женщинами: потеряв к ним вкус, он освобождался от них, пуская в ход всякие средства, включая кровавую казнь. Мор это понимал и хотел «разделить крест» с людьми, с которыми вместе сидел за столом, его король и его современники тоже это понимали - историографы использовали его труды анонимно, поскольку не хотели, чтобы их считали таким же лицемерами как Мор.

Впервые на страницах истории будующий король Ричард III появляется в возрасте 17 лет, в 1470 году, когда Уорвик переметнулся на сторону Ланкастеров и восстановил на троне свергнутого Генриха VI, вынудив Эдуард бежать в Голландию вместе с братом Ричардом.

Однако ни в источниках того времени, ни в последующих никак не упоминается о его жестокости, или том ужасном физическом уродстве, описанном Шекспиром в его трагедии. Говорится лишь о наличие некой ассиметрии в плечах. В хрониках нет ни единого упоминания о наличие горба у будущего монарха. На немногих портретах у Ричарда, так же, не наблюдается никакого уродства, лишь несколько выступающий подбородок. Даже напротив, судя по портрету и проведенной на его основе реконструкции лица, король кажется довольно приятным молодым человеком.

Убийцей он тоже не был. Несмотря на то, что в хрониках отсутствуют упоминания о , якобы убитых Ричардом племянниках , есть упоминания о том, что в 1484 году Елизавета Вудвилл со своими дочерьми добровольно вышла из заточения и принимала активное участие при дворе. Трудно представить, что мать убитых принцев сможет спокойно плясать при дворе убийцы. А это говорит о том, что принцы были все еще живы. К тому же, Ричарду не было нужды от них избавляться, ведь они уже законным образом были устранены из списка претендентов на престол, посредством признания брака Елизаветы и Эдуарда недействительным. Из всего этого напрашивается лишь один вывод: убийство принцев было выгодно Генриху VII, у которого, в отличие от Ричарда, не было абсолютно никаких прав на престол. В пьесе же Шекспира Ричард Глостер приказывает заточить Эдуарда V и его младшего брата в Тауэр, а потом отправляет к ним наёмного убийцу «Пора бы двух щенков похоронить.