Размещено на http://www.allbest.ru/

Первые экспедиции английской ОИК в Индию

Введение

Английская Ост-Индская компания сыграла огромную роль в создании колониальной империи. Британская империя создавалась не одно столетие и прошла ряд этапов своей истории. В борьбе за колонии использовались всевозможные методы: от торгового проникновения и заключения договоров до колониальных войн, колоссальных территориальных захватов и ограбления целых народов.

Возникновение колониальной системы капитализма относится к эпохе первоначального накопления капитала. Одним из орудий английской колониальной экспансии стала Ост-Индская компания, которая начала с простого стремления устроить фактории для своих агентов и складские пункты для своих товаров, а для защиты своих факторий она соорудила несколько фортов. Через 250 лет руками этой Компании был совершен захват Индии, впоследствии называвшейся «жемчужиной британской короны».

Сегодня вопрос зарождения колониализма как никогда актуален. Когда колониализм совершенно рухнул, а западные страны все больше приручают своих коллег с помощью неоколониальных механизмов, особенно интересно и поучительно ознакомится с ранними методами колониальной политики. Осознать причины её начала, а также политические последствия.

Цель работы - изучить первые экспедиции английской Ост-Индской компании в Индию и степень влияния деятельности Джеймса Ланкастера на их исход. индский экспедиция ланкастер

Объектом исследования выступает Английская Ост-Индская компания, в процессе ее становления.

Предметом исследования является изучение деятельности первых экспедиций Английской Ост-Индской компании.

Задачи работы:

1. Проанализировать экономические предпосылки и причины начала колониальной экспансии.

2. Проследить духовно-религиозные предпосылки нового движения «за океан».

3. Выявить степень влияния Джеймса Ланкастера на процесс создания Английской Ост-Индской компании и предоставления ей королевской хартии.

4. Исследовать хартию о создании Английской Ост-Индской компании.

5. Проанализировать итоги первых плаваний кораблей Компании к берегам Индии.

Хронологические рамки работы - с 1591 г. по 1613 г. Первая экспедиции Джеймса Ланкастера (1591 г.) - отправная точка для этого исследования. Объясняется это тем, что к 1591 г., по сути, основной костяк будущей Ост-Индской компании уже сформировался. Это и Томас Смайт, и Джеймс Ланкастер, и семья Миддлтонов. А в 1599 г., когда Елизавета I дала купцам-авантюристам хартию, где была прописана монополия Компании, произошло ее официальное оформление. Конечной точкой мы будем считать 1613 г., когда Компания подписывает первый договор объединенного капитала и период отдельных плаваний заканчивается.

Источниковой базой работы являются журналы экспедиций и журналы, восстановленные по рассказам участников экспедиций, и стенограммы заседаний директората Компании. Журналы и стенограммы - это непосредственные документы Компании, которые неоднократно публиковались, поэтому вопрос доверия к ним не возникает. Журналы содержат картографические указания направления движения флотилий, а стенограммы заседаний представляют собой краткое изложение конкретного заседания (по схеме: вопрос, обсуждаемый дирекцией; фамилия того, кто предложил решение; само решение). Письма участников экспедиции к сожалению, не представляют особой ценности, потому что за исследуемый период нет опубликованных эпистолярных источников, которые могли бы помочь в разрешении задач данной работы.

Тут же стоит отметить практически полное отсутствие источников о деятельности Джеймса Ланкастера. О его участии в деятельности Компании можно судить, опираясь на данные журналов заседаний директората. Он, очевидно, занимался оснащением кораблей, однако более подробной информации либо не существует вовсе (что наиболее вероятно), либо она до сих пор засекречена в связи возможностью опорочить честь Короны.

Деятельность Английской Ост-Индской компании в отечественной историографии изучена недостаточно полно. Существует несколько общих исследований, которые рассматривают историю Компании в процессе её становления, развития и упадка на протяжении четырех веков ее существования. Одной из таких общих работ является монография К.А. Фурсова. Основной, правда, упор в монографии делается на истории Компании уже в послереволюционное время. Фурсов - один из немногих, кто не просто перечисляет факты по документам, а переходит к осмыслению материала по истории Ост-Индской компании.

Проблемы генезиса капитализма в западноевропейских странах, и в том числе такие ее аспекты, как роль в этом процессе внешней торговли и торговой экспансии, активно разрабатываются советскими медиевистами. Важнейшие теоретические проблемы генезиса капитализма в феодальной Европе освещаются в работе А.Н. Чистозвонова.

Разработки конкретных вопросов социально-экономической истории Англии - развитию элементов капиталистического способа производства в промышленности, сельскохозяйственном комплексе изменениям в организации торговли и деятельности торговых компаний - посвящены монографии В.Ф. Семенова, Ю.М. Сапрыкина, В.В. Стоклицкой-Терешкович, А.С. Самойло, В.М. Лавровского. В своих исследованиях авторы показали, что активизация внешнеторговых отношений была обусловлена экономическим и социальным развитием Англии в этот период. Торговое проникновение на Восток способствовало быстрому накоплению капитала в руках английского купечества и предпринимателей, создавало условия для дальнейшего развития капиталистических отношений во всех областях английской экономики.

В советской историографии существует ряд специальных исследований, в которых непосредственно рассматривается проблема британского колониального проникновения в Индию: Ерофеев Н.А.; Тарле Е.В.; Халфин Н.А.. В.П. Олтаржевский в своей работе подробно анализируют роль Компании в подготовке и осуществлении завоевания и эксплуатации Индии. Однако, в указанных монографиях авторы не ставили перед собой задачу подробного анализа деятельности Компании в Индии с 1600 по 1640 г.

Проблемы начального периода британского проникновения в Индию касались в своих статьях А.А. Басова, А.Е. Кудрявцева. Экономические аспекты деятельности Компании рассматривались в работе В.В. Штокмар.

Труды А.Я. Левина «Проникновение английской Ост-Индской компании в Индию, Индонезию и Персидский залив», а также «Некоторые данные о ремесле и торговле Индии конца XVI - первой половины XVII вв.» это диссертации, которые детально исследуют период с 1600 по 1640. Работы интересны тем, что в них приводится множество документов, которые до этого в работах не встречались. Соответственно Левин вскрывает новые факты из ранней истории Английской Ост-Индской компании. В основном они представляют собой статистические данные и детали плаваний, которые раскрываются в журналах экспедиций, однако должного внимания в историографии до тех пор не получали.

Таким образом, мы можем констатировать, что в отечественной историографии, в основном, существуют работы, освещающие лишь общие вопросы становления английского колониализма в Азии на ранних этапах и по истории деятельности Английской Ост-Индской компании в послереволюционное время.

По нашему мнению, в отечественной историографии имеется всего несколько серьезных научных работ по этой проблеме.

Исследование коллектива авторов (В.П. Олтаржевский, Т.Е. Бейдина, Г.В. Воронкова) является фундаментальным трудом по изучению истории Английской Ост-Индской Компании в первой половине XVII в. В ней изложены все этапы проникновения англичан на Суматру и индийский материк. Здесь впервые систематизируются факты, выявляются определенные этапы развития ОстИндской компании.

Работа И.Ш. Ментешашвили рассматривает предпосылки создания Английской Ост-Индской компании через цивилизационную теорию. Главными причинами автор считает религиозный фактор и настроения в обществе. Причем речь идет как об английском обществе, так и об индийском. Автор исследует индийское общество в сравнении с английским, приходя к выводу, что у индийских общинников отсутствовали какие бы то ни было патриотические чувства. Это сыграло свою роль при создании факторий в Индии.

Иностранная историография по данной теме несколько более объемна, нежели отечественная.

Заслуживает внимания также работа Джона Киэя: «Почтенная Компания: История английской Ост-Индской компании». Монография охватывает период от создания Ост-Индской компании и до начала 1830-х годов, когда Компания практически перестала существовать как торговая. Однако в книге не хватает четкого изложения экономических предпосылок, раскрывающих причины создания. Не уделено должного внимания и экономической сфере деятельности Компании через призму меркантилизма. Киэй прямо не объясняет его происхождение в XVII веке, теоретические постулаты и практические действия меркантилистов.

Одной из первых общих работ по истории Компании была книга «ОстИндская компания и Британская империя на Дальнем Востоке» за авторством М.Э. Уилбура. Монография наполнена фактическим, статистическим материалом и по сути своей является работой описательной, сборником фактографии из различных источников.

Двухтомник У. Хантера «История Британской Индии» представляет собой работу по истории англо-индийских отношений в XVII в. Однако опять же первой половине XVII в. уделено мало внимания. Первая половина века занимает 50 страниц монографии и при том начинается она с истории первой фактории, основанной в 1607 г. Автор придерживается нейтралитета в оценке деятельности Компании. Вместе с тем вскрываются новые факты в отношениях Компании с королем Яковом I. Приводятся и анализируются документы, относящиеся непосредственно ко времени, когда начинаются покушения на монополию компании.

Книга Ч.Л. Рэйда, внука одного из последних директоров Компании (Томас Рэйд). Книга достаточно эмоционально передает картину исторического развития Ост-Индской компании. Причем сам автор не пытается анализировать события, а лишь излагает их со своей точки зрения - Ост-Индская компания до самого последнего дня приносила Короне пользу и только пользу.

Конкретные же монографии по проблематике генезиса Английской ОстИндской компании на начальном этапе ее развития, представляются особой редкостью. Объясняется это, во-первых, крайней фрагментарностью источников, и, во-вторых, те источники, которые имеются, естественно, для отечественных историков, иноязычные. Кроме того, языковая проблема усложняется еще и тем, что в наше время английский язык несколько видоизменился по сравнению с XVII веком.

Работа состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава 1. Причины и предпосылки создания АОИК

1.1 Социально-политические причины выхода Англии за пределы освоенных территорий

Великие Географические Открытия, начавшиеся в конце XV в., перевернули представления европейцев о мировом пространстве. Поиск новых торговых партнеров, источников золота и драгоценных камней привел к серии открытий целых материков и небольших островов, морских путей в Америку, Африку, Азию и Океанию. Великие Географические Открытия были следствием развития торговли и торгового капитала и в то же время, в значительной степени, способствовали дальнейшему росту последних. Исторически исходной формой капитала считается торговый капитал, из данной формы постепенно выделялись промышленный и финансовый виды капитала. Производство той поры, главным образом, ведется феодальными методами, тогда как в сфере обращения, особенно во внешней торговле, уже господствовал крупный капитал. (Левантийская, Московская и др. компании). Лидирующие позиции в промышленном росте в этот период демонстрировала Англия, получившая после разгрома испанской Великой Армады в 1588 г. еще и титул «владычицы морей».

В развитии английского общества раннего нового времени Реформация принесла мировоззренческие изменения кардинального характера и оказала значительное идейное влияние на понимание практически всех важнейших аспектов политической жизни, экономической деятельности, на дальнейшее развитие английской культуры. Идейное влияние Реформации в английской общественной жизни стало проявляться в ближайшие десятилетия после того, как принятие парламентского Акта о супрематии 30 марта 1534 года вывело церковь Англии из подчинения Риму. Поздний меркантилизм стал воплощением идей реформации.

Когда Елизавета I взошла на трон в 1558 году, вместе с короной она унаследовала сложную финансовую ситуацию и долг в 227 000 фунтов. Англия торговала не в последнюю очередь на Антверпенской бирже, которая брала процент от проданных товаров в размере 14%. Таким образом, у Англии перед биржей сформировался долг в общей сумме более 100 000 фунтов стерлингов. На протяжении всего правления Елизавета I занималась дорогостоящими проектами, особенно затратной была внешняя политика. Королева придерживалась взглядов, высказывавшихся представителями раннего монетаризма и, по её мнению, строгое ограничение вывоза капитала из страны делало казну богаче. Однако, она не могла избежать определенных общеевропейских изменений, которые обошлись казне достаточно дорого. Когда Елизавета I умерла в 1603 году, дефицит бюджета составил 350 000 фунтов стерлингов, что на 123 000 долларов больше, чем в 1558 году, но, если эту сумму поделить на весь срок правления, то получается, что долг увеличивался чуть менее, чем на 3000 фунтов стерлингов в год.

Меркантилизм в период XV-XVII вв. стал главным направлением экономической мысли. Хозяйственная жизнь стала исследоваться как самостоятельное явление, свободное от религиозно-этических представлений. Главной исторической фигурой становятся буржуа, купец с желанием прибыли и обогащения. Меркантилистов занимал, главным образом, вопрос «порождения» денег деньгами. Предметом их исследований являлось обращение, что было обусловлено особенностями исторической эпохи.

В своем развитии меркантилизм как концепция прошел два этапа развития -- ранний и развитый (поздний) меркантилизм. Экономическая система раннего меркантилизма характеризуется как система денежного баланса; развитого меркантилизма -- как система торгового баланса.

Ранний меркантилизм (монетарная система) главным образом, акцентировал внимание на разработке административных мероприятий для удержания денег в стране. Существовал запрет на вывоз золота и серебра за границу, а иностранным купцам предписывалось расходовать деньги, полученные от продажи товаров в пределах страны.

В Англии ранний меркантилизм нашел отражение в памфлете У. Стаффорда (1554 -- 1612) «Краткое изложение некоторых обычных жалоб наших соотечественников» (1581 г. В этот исторический период в Европу хлынул в огромных размерах поток драгоценных металлов, затем последовало повышение цен на все товары. Как результат - общий подъем цен и удорожание рабочей силы.

В качестве причины повышения цен на товары Стаффорд называет появление неполноценных монет, порчу монет королями. Следствием порчи является как подорожание товаров, так и утечка из страны полновесных монет. Стаффорд обращает внимание на вывоз иностранными купцами из Англии не товаров, а денег, и дает негативную оценку этому явлению. Считает, что ввоз товаров из других стран, наносит вред английской экономике, так как влечет за собой вывоз денег. Выступает против неуклонного увеличения потребления предметов роскоши в стране, указывает на необходимость переработки сырьевых материалов непосредственно в стране.

К тому же выводу в 1557 г. пришел и советник Марии Тюдор по финансовым вопросам сэр Джон Прайз. Он написал для королевы трактат «О монетах», где указывал три недостатка английских монет: низкая проба, заниженный вес, а также отсутствие эквивалентности в монетах, что служило причиной утечки из обращения полновесных монет.

В XVII-XVIII вв. государства Европы перешли к более гибкой и конструктивной политике по привлечению денег в страну, встав на путь развития экспортоориентированных товаров с целью превышения вывоза над ввозом зарубежной продукции. В елизаветинской Англии эти идеи находили применение прежде всего через советника королевы Томаса Грешема.

В то время как Елизавета I придерживалась раннемонетаристской политики, предпочитая не расточать деньги, ей также приходилось их заимствовать. В начале царствования её советником был Томас Грешем. Он ясно дал понять, что у отца Елизаветы I, Генриха VIII, была плохая кредитная история среди европейских кредиторов по причине девальвации валюты. Грешем также отметил, что денежной и финансовой системе Англии мешает устаревшее законодательство. В 1560 году он призвал лорда Бергли, Уильяма Сесила, реформировать законодательство, чтобы поднять внутренний рынок с той целью, чтобы, если королеве нужно было занять деньги, она могла бы сделать это внутри страны, а не выезжая в Европу за кредитами.

Грешем считал, что королеве Англии не следует обращаться за деньгами к иностранным кредиторам, поскольку это говорит о ее неустойчивом положении. Но все было бы иначе, будь внутри страны столь же мощные в финансовом плане кредиторы. Сначала Сесил не откликнулся на призыв Грешема, вероятно, потому что, когда дело касалось финансовой политики, он был консерватором по своим убеждениям. Тем не менее, в 1571 году было начато реформирование законов о ростовщичестве, которые, по мнению Грешема, были необходимы в качестве отправной точки внутренней финансовой модернизации.

В экономической науке эта политика получила название развитого (позднего) меркантилизма. В качестве главного источника богатства выступает развитие внешней торговли и обеспечение активного торгового баланса, то есть превышение экспорта над импортом. Поздние меркантилисты помимо труда в сфере торговли в качестве производительного рассматривали и труд в тех отраслях экономики, продукты которых при экспорте принесут стране больше денег, чем потраченное их производство. Предполагалось, что страна имеет возможность участвовать в присвоении благородных металлов, добываемых на рудниках других государств. Поскольку торговля в этот период достигает значительных масштабов, возникает потребность в развитии крупного производства, мануфактуры.

Полное влияние «устранения порока ростовщичества» трудно изучить без полного спектра счетов и других финансовых документов. Однако, доверяя документально зафиксированным речам королевы, мы знаем, что в 1574 году Елизавета I впервые с 1558 года не брала деньги в долг. Чувство финансового благополучия раскрылось в 1576 году в парламентской речи сэра Вальтера Милдмай. Он начал свою речь с нападок на Марию:

«Елизавета I унаследовала царство, ужасно истощенное Попером, страдающим войной и обременяющими казну долгами, бремя которых нельзя вспоминать без печали. Ее Величество превратила государство из должника в довольно весомого для всей Европы кредитора. Не только королевство лишено теперь этого великого бремени, но и долг её величества, вследствие реформ, как у себя дома, так и за рубежом, гораздо меньше, чем у других европейских монархий».

Елизавета I прекрасно понимала, что, если у нее будет плохая кредитная история, ее репутация в Европе также пострадает. Поэтому Королева по возможности брала кредиты внутри страны. Это означало, что тех, кто выдавал деньги Короне, можно было контролировать, а сообщения о таких займах были бы ограничены. В то же время отказ давать кредит Короне, когда это было необходимо для «национальных интересов», считалось бы непатриотичным.

Хотя Елизавета, вероятно, была осторожна с финансовой политикой, любой шанс на долгосрочное улучшение финансового положения Англии угрожал отсутствием каких-либо важных финансовых реформ. Елизавета I не поддержала идею повышения налогов, поскольку опасалась, что это оттолкнет её сторонников. Но войны стоят денег, и война с Испанией в 1585 году привела к новым займам. Парламент также предоставил деньги королеве. Местные джентри собирали деньги самостоятельно, поэтому существуют споры: все ли деньги дошли до Королевы. Тем не менее, это были люди, в которых Елизавета I нуждалась, поэтому ничего не было сделано, чтобы исправить эту финансовую коллизию.

Обсуждение социально-экономических законопроектов занимало много времени в елизаветинских парламентах. Сотни законопроектов были инициированы в отношении таких отраслей, как производство и торговля тканью, кожей и железом; нищеты, безработицы и бродяжничества; аграрного регулирования и землепользования; и соблюдения морально приемлемого поведения. Хотя некоторые из таких реформ действительно инициировались сверху, другие же обсуждались и претворялись в жизнь по воле компаний и корпораций, которые лоббировали выгодные изменения в законодательстве. Елизаветинский период подготовил несколько знаковых актов, таких как Устав ремесленников (1563), закон о легализации ростовщичества (1571), и окончательный Закон о бедных (1601).

Политический документ ближайшего советника Елизаветы, сэра Уильяма Сесила, озаглавленный «Соображения, предоставленные парламенту» (1559), изложил программу реформ, которая должна быть проведена, включая меры по обеспечению социальной стабильности. Также реформы предполагали придать торговле более высокий контроль и улучшить образование пэров. Не все его рекомендации были реализованы. Тем не менее его влияние можно проследить по восьми уставам, принятым в 1559 году (относительно сапожников, дубленой кожи, экспорта кожи, сладких вин, льняной ткани, железных мельниц, английской судоходства и сохранения икры рыб) и серии мер, принятых в 1563 году.

Возможно, наиболее значимый из них, Статут мастеров, был разработан Тайным советом и объединил два законопроекта, которые потерпели неудачу в 1559 году. При его прохождении через Палату Общин в него были внесены различные дополнения, что позволило провести доработку текста. Принятие нового документа позволило создать единый набора правил, касающихся труда, ученичества и заработной платы.

Проект Навигационного акта 1563 года также писался под непосредственным руководством Сесила, в частности, ему принадлежит спорный пункт, в котором декларировалось обязательное употребление рыбы по средам или «политический пост», который стал известен как «пост Сесила».

Значительная часть социально-экономического законодательства была результатом все более сложного лоббирования некоторыми группами своих интересов, особенно лондонскими компаниями, такими как Clothworkers, которые были готовы выделить значительные ресурсы для принятия нужных им законопроектов. Корпорация купцов Лондона попыталась в 1593 году, пролоббировать закон, который запретил бы иностранцам продавать свои товары в столице. После длительных дебатов этот документ был принят палатой Общин, однако отвергнут Лордами.

Таким образом, мы видим прогрессивную политику Елизаветы I не только во внешнеполитических и внешнеэкономических делах, но и во внутриэкономической деятельности.

На начальном этапе колониальной экспансии европейских стран Англия была рядовым государством региона. И в тогдашних условиях вряд ли можно было разглядеть контуры будущего процветания. Однако при более подробном изучении в различных сферах жизни английского общества можно выявить ряд новшеств самого разнообразного характера, которые заложили основу успеха этой страны.

Важнейшей чертой экономической жизни Англии в XVI в. был рост населения. В начале века его численность составляла приблизительно 2,5 - 3 млн человек, а к концу - 4,1 млн.

Рост городов и в особенности Лондона послужил толчком к развитию сельского хозяйства в близлежащих к городским районам селах. С улучшением средств сообщения население аграрных районов уже было вынуждено подогнать свое хозяйство под нужды и потребности города. Таким образом, города постепенно стали диктовать свои условия деревне и превращаться в направляющий элемент общественно-экономического развития.

Уже этот факт свидетельствует об экономическом росте, ибо без увеличения материальных благ, в ту пору, в относительно скудном северо-западном европейском регионе рост населения был просто не мыслим. В то же время характерной чертой указанного периода является конкуренция в сфере занятости.

Это непосредственный показатель того, что экономика страны не стояла на месте и происходила определенная перегруппировка в социальных структурах. Английское общество того времени перестало быть носителем черт патриархального быта, который был присущ средневековью и характеризовался относительной устойчивостью социальный структур, а именно: обеспеченностью занятости, преемственностью занятий, стабильностью хозяйственной, общественной жизни. На смену подобному образу жизни пришли более сложные и мобильные формы. При них исключалась спокойная жизнь, обеспечивающая, может быть, невысокие, но стабильные средства существования. Взамен наступила пора соперничества, испытания индивидуальных сил, своеобразный период ожесточенный борьбы за существование.

Подобные изменения требовали своеобразного профессионального перераспределения. Определенная часть населения стала искать новые средства к существованию. То есть занялась теми видами деятельности, которые в ту пору наиболее интенсивно развивались - мореплавание, или же деловыми операциями, связанными с заморской торговлей.

Значительную роль в стимулировании дальнейшего развития мобильности английского общества в XVI в. сыграли огораживания. Сгон крестьян с земель, превращение пахотных участков в пастбища естественно увеличивали производство шерсти и шерстяных изделий. Избыток сырья и готовой продукции на рынке требовал соответственных масштабов сбыта, однако на пути английских товаров вставали некоторые сложности. Торговля английским сукном была сосредоточена в руках т.н. Компании купцов-предпринимателей, которая на деле была далека от предприимчивости. Она предпочитала невысокие, но твердые прибыли и рынок, не подверженный превратностям судьбы. Голландские власти благосклонно относились к компании, ибо предпочитали иметь дело с торговым обществом, которое несло ответственность за действия своих членов. В то же время в Англии индивидуальные торговцы, недовольные пассивностью и монополией Компании, были стеснены законодательством, ибо, ратуя на словах за свободу каждого англичанина, парламент в то же время фактически признал монополию Компании. Причиной же подобной позиции были выгоды и прибыль, поступавшие к правительству в результате монопольной торговли.

В качестве еще одной причины, толкнувшей английское купечество на поиск новых торговых путей и источников сырья, было повышение уровня жизни. Общество, которое по мнению ряда авторов стало жить лучше, естественно стремилось к потреблению более дорогих товаров. В качестве таковых следует называть не просто предметы обихода, но, пожалуй, в первую очередь продукты питания в особенности заморского, экзотического происхождения. Составными частями блюд в тюдоровскую эпоху были преимущественно сахар и специи. Как указывает Л. Салзмен, цены на эти товары были весьма высокие: гвоздика - 6 фунтов 6 шиллингов за фунт, имбирь - 4 фунта, корица - 9 шиллингов.

В то же время в 80-е гг. XVI в. пшеница при хорошем урожае стоила 9 с лишним шиллингов за квартер. Рост уровня жизни, повышение спроса на дорогостоящие товары, в том числе и пряности, несомненно, должны были усилить стремления английских торговцев к источникам подобных товаров, что в свою очередь вело к увеличению географических рамок при поисках путей в Ост-Индию. Англия не могла более оставаться зависимой лишь от антверпенского рынка, который не обеспечивал всё возрастающие потребности английского рынка.

Значительным явлением социально-экономической жизни Англии первой половины XVII в. явилось более быстрое обогащение джентри (нетитулованное мелкопоместное дворянство) по сравнению с аристократией. Богатство этого класса, являвшегося носителем новых веяний в хозяйственной жизни Англии, готовило почву для будущих успехов. Увеличивая свое богатство, джентри обеспечивали палате общин превосходство над палатой лордов. Это служило залогом дальнейшего усовершенствования социально-политической системы Англии, и, в свою очередь, должно было открыть путь для успешной деятельности торговопромышленных классов.

Новый класс землевладельцев, число которых возросло после гражданской войны, т.н. новые джентри делились на две группы. В первую входили богатые горожане и состоятельные люди, которым роялисты заложили свои имения, или же которые прямо приобрели их земли, вытеснив прежних владельцев. Именно купцами и представителями среднего класса пополнялись ряды новых джентри. В отличие от прежних землевладельцев новоиспеченных лендлордов связывали с держателями из земель только лишь денежные проблемы.

Взаимоотношения стали исключительно деловыми. Стали меняться вкусы, обычаи - прежняя замкнутость и даже некая патриархальность сельских джентльменов уступила место стремлению тесно контактировать со столицей и вкушать прелести городской жизни. Новый, рациональный подход к деловым отношениям становился повсеместным. Свидетельством тому могут послужить жалобы современников на то, что радушие прежних лет сменилось в сельской местности чувством расчетливости и выгоды.

Новые компании, образовывавшиеся в Сити, и воинственные мореплаватели - оказали огромное влияние на всю страну. Дрейк, его товарищи и соперники сделались народными героями. Они и капиталисты-торговцы, которые их поддерживали, были стойкими протестантами, тем более что их врагами были испанцы и в случае плена им грозила бы смерть после пыток в застенках инквизиции. Их союзниками были французские гугеноты из крепости Ля-Рошель и голландские «морские нищие» [морские гёзы] с их бесконечными рассказами «о великодушных милостях» Альбы и Гиза… Суровое морское товарищество, спасшее мир от Филиппа II и костров инквизиции, было воодушевлено воинствующей религией протестантства, которая имела большое влияние на англичаннеморяков. Моряки, победившие Испанию, были строгими приверженцами обычая; они не преклонялись перед авторитетом представителей церкви или государства, но были верны своим испытанным вождям, из которых величайшим была королева.

Потеря Кале, где на королевской торговой базе велась торговля шерстью в течение стольких прошедших поколений, произошла за несколько месяцев до восшествия на престол Елизаветы. Это было ударом для английских экспортеров шерсти, от которого они никогда не смогли оправиться полностью, так как общее направление событий было выгодно не им, а их соперникам - мануфактурным владельцам и торговцам сукном.

После потери Кале рынком для английской шерсти и сукна все еще оставались Брюгге и Антверпен в Нидерландах. Но в течение нескольких ближайших лет и здесь английские торговые базы были закрыты. Ссора молодой королевы и ее Тайного совета с Гранвеллой, управлявшим тогда Нидерландами от имени Филиппа II, возникла вследствие политических, религиозных и экономических разногласий.

Это было связано с столкновением интересов двух экономик на базе меркантилизма - Испании и Англии. Каждая из сторон считала, что другая находится в ее власти. Гранвелла был убежден, что если запретить англичанам продавать их сукно в Нидерландах, то они не смогут продавать его где-нибудь в другом месте и будут вынуждены привозить свою сырую шерсть для переработки на станках Нидерландов. Англичане были уверены, что Нидерланды не могли бы процветать без торговли с Англией.

Ссора достигла высшей точки в первом десятилетии царствования Елизаветы, за двадцать лет до начала настоящей войны между Англией и Испанией. Английские торговцы сукном, не допускавшиеся в Нидерланды, направились в 1567 году в Гамбург с целью использовать город как ворота в Европу. Однако и здесь англичане потерпели неудачу, уже через 10 лет англичане были изгнаны оттуда меркантилистской нетерпимостью ганзейских городов.

Эти перемены на международном рынке вызвали большие бедствия и периодическую безработицу в суконной английской мануфактуре, но постепенно были найдены новые рынки в далеких краях. В Лондоне образовались новые компании, которые с успехом сбывали товары в Россию, в Пруссию, в балтийские страны, в Турцию и Левант. Английские купцы сначала проникали по русским водным путям в Персию, а затем через мыс Доброй Надежды - и в Индию. В 1600 году старая королева выдала грамоту Ост-Индской компании, открывшую перед последней такое экономическое и политическое будущее, которое превзошло все самые смелые ожидания.

Все эти новые предприятия, достигшие впоследствии, мировых масштабов, освободили торговлю Англии от неизбежных тяжелых последствий потери старых рынков сбыта, находившихся поблизости от ее собственных берегов. Этот переворот оказался возможным благодаря духу предприимчивости капиталистов лондонского Сити, искусству моряков и морских капитанов новой школы и отважным предприятиям английских исследователей как на суше, так и на море.

Уже в 1589 году Хэклут, посвящая Френсису Уолсингэму первое издание своих «Путешествий», с гордостью писал: «Кто из королей нашей страны до Ее Королевского Величества когда-либо видел свои флаги на Каспийском море? Кто из них вел когда-либо дела с персидским шахом, как это делала Ее Величество, и получал для своих купцов большие милостивые привилегии? Кто когдалибо до ее царствования видел английского посла в роскошном портале великого султана в Константинополе? Кто встречал когда-либо английских консулов и его агентов в Триполи (Сирия), в Алеппо, в Вавилоне, в Бакаре, и, что еще важнее, кто слышал когда-либо ранее об англичанах в Гоа? Какой английский корабль до сего времени бросал якорь в величавой реке Ла-Плате; проходил туда и обратно непроходимый (как прежде считалось) Магелланов пролив; продвигался вдоль побережья Чили, Перу и в глубь всей Новой Испании дальше, чем любой христианин, путешествовавший здесь ранее; пересекал громадную ширь Южного моря [Тихого океана]? Кто из англичан высаживался на берегах острова Лусон, невзирая на врагов; входил в союз, в дружественные и торговые сношения с принцами Молуккских островов и острова Ява; огибал знаменитый мыс Доброй Надежды; бывал на острове св. Елены и, наконец, возвращался домой из Китая на своем корабле, богато нагруженном товарами, как это делают подданные нашего ныне процветающего монарха?».

Однако сужение торговой сети могло ухудшить и положение дел в кораблестроении, т.е. затормозить и даже прекратить строительство больших кораблей, которые в случае войны могли быть использованы как военные суда.

Подобное состояние экспорта при росте экспортируемой продукции, своеобразное сужение и торможение внешнеторговых операций не могло долго продолжаться. Англичане обязательно должны были искать выход из положения и это выразилось в поиске новых торговых путей.

Цеховой строй был неблагоприятен для накопления капитала. По своей технике и укладу жизни купцы и ремесленники средних веков, быть может, шли впереди грядущих веков. Но по своему характеру цеховой строй был муниципальным, и его структура была не эластичной, и поэтому он уступил дорогу системе, которая сама по себе вела к расширению и к перемене. Мы называем это торговым капитализмом, с дополняющей его «домашней» системой производства. Капиталист-торговец явился посредником, разрушившим старые преграды. Он пренебрегал городскими корпорациями, раздавая работу в деревне, и избегал монополий привилегированных компаний, нарушая их. Он совершал крайности, но он был жизненной силой экономического развития.

Развитие торгового капитализма наперекор старой муниципальной цеховой системе ясно обнаруживалось в торговле шерстью уже давно - во времена Чосера. В царствование Елизаветы внутренний торговый капитал сделало большой шаг вперед - образовались заморские торговые компании совершенно иного рода. Можно выделить два типа: первый - «регулируемая компания», в которой все члены торговали на свой собственный капитал, подчиненные общим правилам товарищества. Таковыми были компании «предприимчивых купцов», которые, как экспортеры сукна, имели большое значение как в прошлом, так и в будущем XVII - XVIII вв., например, Восточная, или Балтийская, Русская (Московская) и Левантийская.

Второй тип - акционерные компании, где торговля производилась всеми купцами сообща, а прибыли и убытки делились между пайщиками такими предприятиями были, например, Ост-Индская и Африканская компании, а чуть позже - компания Гудзонова залива.

Для каждой из этих компаний королевской хартией отводилась определенная географическая зона ее операций, и ни один «нарушитель» ее монополии - пусть даже и английский купец - не смел там торговать. Такая монополия была и справедлива, и необходима вследствие расходов на форты, административные учреждения и вооружение, которые компании должны были содержать за свой счет, поскольку в далеких водах королевский военно-морской флот их защитить не мог.

Спустя поколение после смерти Елизаветы путешественник Питер Манди отметил одно из «семи дел, в которых Англия, можно сказать, имеет превосходство, - торговлю и открытия, а именно множество компаний купцов, получивших право для торговли за границей, которые вкладывают свои знания и средства для ее развития, отправляя на риск свои товары и всякого рода флотилии и суда в большую часть известных к тому времени стран мира».

Таким образом, к концу XVI в. сложились все экономические предпосылки для начала торговли с далекими странами Востока. Геополитическая ситуация складывалась таким образом, что невозможно было не отправить корабли в далекое плавание за перцем, мускатным орехом и т. д. Предприимчивые купцы также не стали долго ждать и занялись этим делом.

1.2 Духовные составляющие нового движения на неизведанные территории

Стремление к расширению предпринимательства на основе поиска новых рынков сбыта, которое стало преобладающим в сознании английского общества, было обусловлено важным сдвигом, происшедшем в мировоззрении англичан.

Реформация, которая произвела революцию в умонастроениях общества, наделила людей новым миропониманием. Активная земная деятельность, придание повседневным профессиональным делам смысла боголюбезности овладевали все большей частью общества. Стремление к расточительности, предприимчивости постепенно становились эквивалентными набожности и благочестию. Освящение жизни, как указывает М. Вебер, почти уподоблялось деловому предприятию.

Следуя принципам Кальвина, английские пуритане не проходили мимо его проповедей, вознесенных во славу ростовщичества В английском обществе утверждался принцип экономической жизни, который М. Вебер позже назвал протестантской этикой с ее исключительно высоким уровнем рационализации. Эта пуританская сверхсветская этика с ее земной ориентацией вела экономический рационализм к его логическому завершению - капитализму.

Пуританский рационализм означал рациональную, т.е. разумную, упорядоченную целесообразную власть над миром. Для осуществления такой власти каждому пуританину необходимо было преобразовать мир и себя. Религиозный долг пуританина стали причиной того, что он оценивал свои действия и непосредственные человеческие отношения, как весьма значимые. В частности, пуританин был уверен в абсолютно непоколебимой религиозно детерминированной праведности брата по вере, а это доверие было важной основой кредитных и денежных операций.

Верующий христианин вне и внутри мира не желал быть не чем иным, как орудием Бога. В этом он искал свое величие. Он хотел быть прежде всего «полезным инструментом» для рациональной трансформации общества и власти над миром. Эта божественная воля, требовавшая преобразования жизни должна была, первым долгом, проявиться в повседневной трудовой деятельности. Именно поэтому торговые и финансовые операции, накопление богатств и обмен, происходившие в Англии того времени на основе нового мировоззрения, имели свою специфику. В процессе любого делового предприятия каждый индивид, все общество обнаруживали новую сферу занятости, новую общественно-экономическую функцию.

Тут очень важен фактор личного, психологического подхода. Это не просто совершение обмена, а создание стройной, исключительно рациональной системы экономических и нравственных взаимоотношений. Это не обычное накопление богатств, количественный рост драгоценности, радовавших глаз хозяина, а в глазах окружающих, приобретавший таинственный и сказочный характер (к примеру, взять хотя бы восточные сказки о владельцах несметных сокровищ), а целенаправленное движение общества к всеобщему обогащению посредством обогащения каждого из его членов, ставшего именно непосредственным участником и звеном этой новой системы. Это было стремление к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся рентабельности, прибыли.

Наступила заря той эры, где труд, производство материальных благ окончательно должны были восторжествовать над иными средствами обогащения. История сохранила отдельные примеры того, как вышеуказанные умонастроения утверждали себя в различных сферах жизни английского общества того времени. Например: в 1571 г. Парламент отклонил акт 1552 г., запрещавший проценты, как величайшее зло. Законодательство открыло широкий путь к наживе.

В том же ключе действовала и публицистическая литература, содержавшая призывы к обогащению, как это сделал в своих памфлетах Мэлеки Поустсуэйт в 1690 г. Общественное сознание пошло столь далеко, что любое порицание стремления к наживе расценивалось как святотатство. К примеру, в 1602 г. преподобный Дейвид Джонс распрощался со своей кафедрой сразу же, как только прочел проповедь против алчности фарисеев. Общество сочло святотатством порицание чувства обогащения. Значит, последнее стало святая святых для умонастроений того времени. Стремление англичан к организации рационально устроенного предприятия стало своеобразным смыслом бытия того времени.

Развитие мореплавания в Англии в XVI в. проходило в сложных условиях. Каждый из правивших в этом столетии монархов по-разному относился к кораблестроению, и подобная субъективная позиция не всегда положительно влияла на состояние дел в этой области. Поэтому на первых порах преимущество мореплавании оставалось за государствами Пиренейского полуострова, ибо заинтересованность в океанских плаваниях у Португалии и Испании исходила от королевской власти. Однако в области мореплавания у западноевропейских государств была и общая черта. Первые плавания португальцев и испанцев, за которыми последовали голландцы и англичане, и которые велись в поисках сказочных ост-индских богатств, в духовном плане были следствием устремлений западного духа, его энергии, неуемной жажды познания мира, желания выйти за пределы своего бытия и утвердить себя в новых формах. К этим же тенденциям следует отнести стремление к славе, которая со времен Возрождения настолько утратила связь с воинскими доблестями и демократизировалась, что стала доступна представителям отнюдь не рыцарских сословий.

Необычайно расширились возможности, посредством которых можно было сделать себе имя. Именно одним из поприщ, где можно было снискать славу, стало покорение морских просторов и открытие новых земель. Подобные умонастроения ярко и содержательно были описаны португальским поэтом Камоэнесом в «Луизиадах».

Западное сознание не могло удержаться в прежних рамках, что выразилось в попытках различных западноевропейских стран приступить к покорению морских просторов. В процессе этих морских предприятий происходили закалка характера, расширение кругозора, понятие о вселенной, обретение своеобразного величия духа и веры в собственные силы. Можно сказать, что происходило формирование человека нового типа.

В отличие от португальцев и испанцев англичане приступили к освоению морей и океанов сравнительно позже, и успехи их были скромнее. Однако следует отметить, что при относительно позднем «старте» англичане с самого начала придавали большое значение новым начинаниям. Еще один из приближенных Генриха VII заявил королю: «Если нам суждено расширить наши владения, то пусть это произойдет посильным для нас путем, уготовленным нам провидением, и этот путь лежит через моря». Эти слова исключительно характерны с точки зрения рационализма и прагматического подхода к делу. Ведь это предположение было высказано тогда, когда Англия буквально совсем недавно вышла из длительной внутренней усобицы (война Роз), а новая династия пыталась утвердиться на троне и обезопасить себя от различных претендентов и организованных мятежей. В таких условиях появилась идея о возможном расширении границ владений английской короны и притом именно морским путем.

Стремление к морским предприятиям появились еще при Генрихе VII, до открытия Колумбом Америки, когда купцы из Бристоля послали несколько судов на поиск острова Бразил или тех семи городов, которые были расположены к западу от Ирландии. Но после шести-девятимесячного эта экспедиция, организованная неким Джоном Деем в 1490 г., закончилась безрезультатно.

Однако это не смутило англичан. Маленькая страна, лежащая на окраине Европы , не собиралась отставать от Испании и Португалии, и в то время, когда последние направляли свои усилия на открытие новых морских путей м земель к югу от Европы, англичане стали принимать аналогичные предприятия в северо-западном направлении.

Начиная с 1490 г., бристольские купцы посылали ежегодно по два, три или четыре судна, чтобы найти остров Бразил. Так что Джон Кэбот (Джованни Каботто), открывший в 1497 г. о. Ньюфаундленд, не предпринимал своего путешествия на пустом месте. Психологически и в навигационном плане англичане уже были как бы готовы к нему. А то, что они после открытия Кэботом Ньюфаундленда «бегали за ним, как помешанные» свидетельствует не только о престиже итальянского мореплавателя, но и о том, что определенная часть английского общества водила во вкус мореплавания и стала понимать толк в открытии неведомых до того земель. Заслуживает внимания и тот факт, что Кэбота для его плавания снарядили бристольские купцы. Активизации английских торговцев способствовала и политика правящей династии в сфере внешней торговли. Если Плантагенты пользовались услугами ганзейских купцов или же торговцев из Ломбардии, то Тюдор нарушили эту традицию и обратились к услугам своих соотечественников.

Уже в ту пору представители торговых кругов Англии были охвачены не просто идеей накопления и обогащения: в их среде появились стремления добиться роста богатства путем расширения контактов с новыми географическими регионами. С жаждой обогащения постепенно стало соперничать стремление открыть новые земли. Это еще раз свидетельствует о том, что дух открытий, стремление заглянуть за горизонт, столь сильные в нациях Пиренейского полуострова, не были чужды англичанам. Непосредственные исполнители снаряжали корабли и плыли в неведомые страны, а в сознании государственных деятелей, как это было в случае с придворным Генрих VII, вырисовывались контуры будущей внешней политики Англии.

Для воплощения в жизнь подобных стремлений требовалось соответствующая материальная основа - флот. Именно в эпоху Тюдоров были заложены основы будущего морского могущества Англии. В 1485 г., к моменту восшествия Генри VII на трон, английского флота практически не было, не считая полдесятка торговых кораблей, принадлежавших короне и оснащенных пушками. Генрих VII построил два крупных корабля и несколько мелких судов. Однако в целом вклад Генри VII в развитие мореплавания был довольно скромным. Бережливый и расчетливый король не очень расточал средства на строительство судов. Зато его наследник, став королем, с лихвой наверстал упущенное. Генрих VIII лично занимался вопросами кораблестроения. Он сам подавал идеи построения легких быстроходных судов. В течение 1510-1515 гг. на воду были спущены 18 кораблей королевского флота.

К моменту смерти Генриха VIII королевский флот состоял из 50 кораблей, половина из них водоизмещением 100 т., а шесть - более 500 т.. При Эдуарде VI и Марии флот пришел в упадок, несколько наилучших судов были наняты купцами, остальные гнили в бухтах. Именно слабостью флота была вызвана потеря Кале в 1557 г.

Правление Елизаветы I произошло дальнейшее техническое усовершенствование флота. Английские флотоводцы окончательно отказались от вексельных судов, которые в принципе никогда не играли значительной роли в английском флоте. Шесть галер времен Елизаветы использовались в основном как буксиры, в том числе во время различных церемоний. Они требовали многочисленной команды, без наличие принудительного труда обходились очень дорого и были непригодны для открытых морей в отличие от замкнутого Средиземноморья. Елизаветинские судостроители делали акцент на оснащение судов тяжелыми орудиями вместо легких. На смену высоким, многоярусным полуютам и полубакам пришли суда с низкой кормой, без баков, с низким полуютом или без них, что облегчало управление в ветреную погоду.

В правление Генриха VIII и Елизаветы I в истории Англии произошли события, которые во многом определили будущее развитие этой страны. Становление нового мироощущения, социальных и нравственных ценностей, имевшее место в правлении Генриха VIII и его преемников, обусловило формирование нового самосознания англичан. Реформация и ее религиозная литература способствовали своеобразному обособлению англичан. Англичанин в XVI в. уже со страхом и отвращением взирал на остальной, в первую очередь, на католический мир. Те же причины в правление Елизаветы I породили исключительный , своеобразный придворный патриотизм. Страна, нация, вера отождествлялись с короной и наоборот.

Перемены мировоззрения оказали влияние на выработку особого морального настроя у английских моряков. Чувство обособленности и неприязни к католическому миру в определенных сословиях получили выражение в профессиональной гордости. Английский моряк времен Елизаветы считал себя превосходящим любого соперника. Записи тех времен подчеркивают уверенность в себе англичан и чувство превосходства над противником.

В 1586 г. пять английских торговых судов на пути из Леванта в Англию получили известие о том, что их поджидает испанский флот из 20-30 галеонов.

«Однако, сообщает капитан одного из английских кораблей Эдуард Уилкинсон, ничего не могло запугать моряков, надеявшихся на Бога и на себя, веривших в правоту своего дела. Они решили плыть взяты курсом, невзирая ни на что».

Английский торговый флот вступили в бой в 11 галеонами и в пятичасовом бою рассеяли неприятельские корабли, потопив три из них. Потери же англичан в том бою составляли всего лишь два человека.

Все вышеизложенное свидетельствует о небывалом взлете мореплавания и об исключительно твердом, непреклонном духе английских мореплавателей. Также пуританские настроения коснулись и лондонских купцов, которые и стали теми самыми «авантюристами». Таким образом, дух и настроения в обществе повлияли на экономическую сторону его жизни.