Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Государство Чосон представляло собой оплот неоконфуцианских идей, где конфуцианские мыслители попытались воплотить утопические замыслы, которые не смогли укорениться в такой степени даже в Китае. Востоковед Асмолов К.В. относит Чосон династии Ли «к наиболее конфуцианскому государству» [Асмолов, 2009, с. 12]. В качестве отличительных черт он приводит «более слабое политическое лидерство корейского правителя, более высокий уровень корпоративности правящего сословия и ослабленную роль военных» [Асмолов, 2009, с. 16]. Государство Чосон существовало в период с 1392 по 1910 гг. на территории Корейского полуострова. С установлением новой династии Ли, начиная с 1392 года, достигает своего расцвета особая социальная группа женщин - кисэн, которые профессионально занимались развлечением высших слоев корейского общества. неоконфуцианский кисэн социальный сословие

Актуальность работы. В период установления неоконфуцианской идеологии, как основы социальных и политических институтов в Корее, существование отдельной категории женщин, обладающих самым низким из возможных социальных статусов, но при этом де-факто имеющих широкие возможности для влияния на политику, получения образования и свободы социального действия, было уникальным явлением. В нашем исследовании будет проведен анализ источников с точки зрения наделения социальной группы кисэн авторитетом и влиянием.

Историография.

Историография работы представлена в классификации исходя из фокуса исследования.

Тема изменения социального статуса затронута в работе Бён Вон Ли «Эволюция роли и статуса корейских профессиональных придворных артисток». Бён Вон Ли выделяет основные моменты изменений социального статуса, но в силу давности работы и обнаружения позднее новых источников, ее концепция требует пересмотра. Исследование лишено деталей и не отражает поворотные и важнейшие моменты, создавшие эти изменения.

Кисэн повлияли на различные стороны жизни, и ввиду этого данная тема проработана через призму многих сфер. Исключительно культурную составляющую разрабатывают Дэвид Маккэн в статье «Traditional world of kisaeng» и Ли Ын Сик в работе «±в»э АЫЗ°Аё·О ё»ЗПґЩ» («Кисэн, общающиеся посредством творчества») в монографии, рассматривая кисэн в качестве поэтов и анализируя их поэтические произведениясиджо. Чхве Ёль в статье «ёБ°ў јУАЗ ї©јє : 1910івґл ±в»эГвЅЕ ї©јєИ­°Ў» ориентируется на деятельности кисэн как художниц.

Ряд работ посвящены теме кисэн при японской оккупации, рассматривая проблему их самоидентификации в результате разрушения традиционной сословной структуры. Данная проблематика присутствует у исследований Дженифер Ким в работе «Gender and Modernity in Colonial Korea», у Ли Инсук в статье «Convention and Innovation: The Lives and Cultural Legacy of the Kisaeng in Colonial Korea (1910-1945)» и в статье Кэтрины Майнс «Korean Perceptions of Chastity, Gender Roles, and Libido; From Kisaengs to the Twenty First Century». Они базируются на анализе двойственного положения кисэн.

Отдельную категорию работ составляет монография Кавамура Минато «±в»э: ё»ЗПґВ ІЙ ( Kisaeng: The speaking flowers)» , который затрагивает тему оказания ими интимных услуг. Проблема объединения и ошибочного восприятия категории данной группы женщин присутствовала всегда. В своей книге Кавамура показывает негативное отношение к корейцам: дает однобокую трактовку о деятельность кисэн как женщин легкого поведения и называет кисэн прародительницами современных женщин, оказывающих подобного рода услуги.

Со Джи Ён в статье «Women on the Borders of the Ladies' Quarters and the Ginyeo House: The Mixed Self-Conciousness of Ginyeo in Late Joseon» выявляет возникновение такого феномена, как добродетельные и непорочные кисэн, хотя сама профессия кисэн предполагала оказание интимных услуг. Многие авторы отмечают маргинальное и парадоксальное положение в социальной структуре периода Чосон. Ли Пэ Ён, Ланьков А.Н., Смертин Ю. Г. анализируют их проблему пограничного положения и последствия существования на стыке низкого и элитарного культур. Ли Пэ Ён в монографии «Women in Korean History» поднимает вопрос о значительной доле свободы кисэн. В статьях А.Н. Ланькова «Кисэн - куртизанки старой Кореи» и «Кисэн: «цветы на обочине»» Ю.Г. Смертина не рассматривают данную категорию женищн в контексте их социальной подвижности или амбивалентности их статуса.

Цель работы - выявить процесс трансформации социального положения кисэн в период с XIV по XX вв.

Задачи:

- рассмотреть характер общества в период правления династии Ли

- охарактеризовать социальную структуру Чосон

- выявить черты маргинального положения кисэн

- проанализировать процесс изменения их положения в течение правления династии Ли

Объектом работы является профессиональная группа женщин «кисэн».

Предметом работы является их социальный статус кисэн в контексте конфуцианского общества.

Методология.

Работа опирается на методологию Макса Вебера. Макс Вебер определял социальный статус как «притязания на позитивные и негативные привилегии в отношении социального престижа, который основывается на ряде критериев: образ жизни, формальное образование, заключающееся в практическом или теоретическом обучении и усвоении соответствующего образа жизни, престиж рождения или профессии» [Филиппов, 2012, с. 306]. «Статусный престиж естественно выражается в том, прежде всего, что от всех, кто претендует принадлежать к данному кругу, ожидается особый образ жизни» [Вебер, 1946, с. 28]. В своей книге «Класс, статус и партия» он вводит такое понятие как «статусное уважение», на котором базируется кастовый характер Чосонского общества. И в рамках данной категории и вырабатывается авторитет у кисэн. Социальный статус кисэн не совпадал с их юридически закрепленным статусом, по которому они были представителями низшей презираемой категории населения чхонмин. Их авторитет был признаваем в обществе благодаря их навыкам, и вырабатывался посредством образования. Макса Вебер в своей книге «Хозяйство и общество» выделяет легитимное господство на основе традиционного авторитета. Согласно его типологии кисэн получают социальное признание благодаря «авторитету вечно прошедшего», основанного на традициях и обычаях [Марей, 2017, с. 115]. Образованность позволяет возвысить кисэн из категории чхонмин и приравнивать их к высшему сословию янбанов. Их власть не основывается на законных положениях, а формируется путем авторитета, и выражается в возможности влиять на политические события, влиять на деятельность чиновников. Необычность их положения формирует парадоксальное положение, которое не вписывается в конфуцианскую структуру общества.

Хронологические рамки. В работе рассматривается период правления династии Ли и период японской оккупации, а именно 1392-1945 гг. В представленный период времени институт кисэн достигает расцвета и сталкивается с неоконфуцианством, ставшим государственной идеологией с 1392 г.

Структура работы.

Глава 1. В данной главе рассматривается особенности чосонского общества после утверждения неоконфуцианской идеологии как основы государственного правления. Также в главе представлен обзор о положении женщин в данный период времени.

Глава 2. В данной главе приводится подробная информация о конфуцианской структуре общества. Выявляются социальные группы периода Чосон, и приводится характеристика каждой группе.

Глава 3. Выявляются особенности положения кисэн, которые отличают их от других «неприкасаемых». Рассматривается зарождение и исчезновение данной социальной группы и детально расписывается характер их работы.

Глава 4. Проводится анализ положения кисэн и выявляются поворотные моменты, которые повлияли на изменения их социального статуса. На основе источников демонстрируется процесс изменения их влияния и авторитета.

Список источников. В связи с особенностями профессии, официальные источники крайне редко прибегают к подробному описанию социального положения кисэн, но даже в этих скупых хрониках проскальзывают упоминание о кисэн. В качестве источников использовались официальные хроники «Б¶ј±їХБ¶ЅЗ·П» («Подлинные записи династии Чосон»). Записи велись специальной группой чиновников, и никто не был вправе исправлять или уничтожать эти записи: даже ваны при правлении не имели власти читать данные документы. С целью сохранения данные источники имели разные копии и хранились в специально отведенных храмах. В работе использовались записи правления вана Седжона, в которых упоминаются кисэн, поскольку, во время его правления поднимался вопрос о ликвидации данной социальной категории, однако он решает их оставить. Записи периода правления Ёнсангуна также содержат упоминания о кисэн. Время правления Ёнсангуна характеризуется особым вниманием вана к кисэн, поэтому их численность во дворце увеличилась многократно.

Источники были рассмотрены на современном корейском языке, которые были переведены с средневекового китайского языка при содействии агентства культурного наследия Республики Корея и Государственного института истории Кореи. Источники не имеют официальных переводов на другие языки.

Другой вид источников - средневековые произведения в жанре прозы и поэзии. В частности «ГбЗвАь» («Сказание о Чхунхян») это пример корейской средневековой прозы, в которой представлена история любви между аристократом и девушкой-кисэн. Также были проанализированы поэмы Сон Хёна «Оплошал», «Женился на кисэн», «Порочная Оудон», «Кисэн возмущается» и проза Чхон Е «Голый чедок в сундуке». Произведения представлены на русском языке в переводе корееведа Троцевича А.

Апробация результатов исследования осуществлена в публикации по результатам конференции «Неапрельские тезисы», в материалах конференции «Ломоносов-2017» и посредством выступлений на межвузовской студенческой и международной конференциях.

Литература. В работе использовалась обширная литература по корейской истории. В данной сфере выделяются работы Ванина Ю. В. «Феодальная Корея в XIII-XIV веках», А.Н. Ланькова «Политическая борьба в Корее XVI - XVIII вв.», Ким Г.Н. «История религий Кореи», «История Кореи: новая трактовка» Ли Ги Бэка, «Владыки старой Кореи» Симбирцевой Т.М., «История Кореи» Тихонова В.М. и Кан Ман Гиля, «История Кореи» Торкунова А.В.

О формировании новой идеологии в период династии Чосон и о характере неоконфуцианской идеологии писали Ко Юн Джин в статье «Neo-Confucianism as the Dominant Ideology in Joseon», Войтишек Е.Э. и Шмакова А.С. в статье «Содержание и значение понятия «человек культуры» мунъин в контексте конфуцианской трансформации средневекового корейского общества», Син Бёнчжу в работе «Совоны: оплот конфуцианства и группировки «сарим» в эпоху Чосон», Ткачева Т.О. в диссертации «Конфуцианство в странах Восточной Азии: исторический выбор и социальная практика», Хан В.С. в работе «Философия неоконфуцианства в период раннего Чосона династии Ли (XIV - XVI вв.)».

Тема социальной структуры и особенностей формирования и существования социальных групп в период Чосон освящена детально у Чун Ки Бока в статье «Reassessment of the status system in 15^th century Choson», у Ланькова А.Н. в статье «Сословная структура правящего класса в Корее XVII-XV-III вв.», у Сиренко О.А. в «Положение ремесленников в эпоху правления династии Чосон в Корее (конец XIV-XVвв.)».

Роль образования в данном обществе рассматривала Корнеева И.В. в статье «Тема образования в литературе Кореи периода Чосон».

Особенности положения женщин при превалировании неоконфуцианских воззрений были предметом изучения у Чхо Сун Вона в работе «Renaissance Nun Vs. Korean Gisaeng: Chastity and Female Celibacy in «Measure for Measure» and «Chunhyang Jeon»», у Элизы Аллан в монографии «Double standard for feminine ideals: what Korean art indicates about gender roles in the late Joseon Dynasty» И У Хан Хэ Сок в «Women's Life During the Choson Dynasty». Также данная тема присутствует в работах Кэтрины Майнс «Korean Perceptions of Chastity, Gender Roles, and Libido; From Kisaengs to the Twenty First Century», в исследовании Ким Ён Мин и Майкла Пэттида «Women and Confucianism in Choson Korea: New Perspectives», а также в монографии Ли Пэ Ён «Women in Korean History».

Тему развития культуры рассматривают Марта Фэльдман в монографии «Courtesan's Arts: Cross-Cultural Perspectives» и Толстых И.Н. в диссертации «Этнокультурные особенности хореографического искусства корейцев» и выявляют особенности дворцового искусства, частью которого были кисэн. Ли Хэ Сан и Ли Хё Сун в монографии «The Poetic World of Classic Korean Women Writers» охватывают поэтическое творчество женщин.

Период японской оккупации находится в центре исследования у Дженифер Ким «Gender and Modernity in Colonial Korea» и у Ли Ин Сук в статье «Convention and Innovation: The Lives and Cultural Legacy of the Kisaeng in Colonial Korea (1910-1945) ».

Непосредственно тема кисэн затронута в исследованиях Со Джи Ён «Women on the Borders of the Ladies' Quarters and the Ginyeo House: The Mixed Self-Conciousness of Ginyeo in Late Joseon», Ланькова А.Н. «Кисэн - куртизанки старой Кореи», Смертина Ю. Г. «Кисэн: «цветы на обочине»» и «Свободные женщины в маскулинном обществе традиционной Кореи».

ГЛАВА 1. СУЩНОСТЬ НЕОКОНФУЦИАНСКОЙ ИДЕОЛОГИИ

1.1 Корейское неоконфуцианство

Корейский полуостров на протяжении многих веков был местом сосуществования различных религиозных и философских течений, таких как даосизм, конфуцианство и буддизм. Приход новой династии в 1392 году выдвинул на первый план конфуцианское направление, поскольку династия Ли «учла прежний опыт» и посчитала буддизм и даосизм непригодными в решении практических вопросов. Конфуцианство проникло на территорию Корейского полуострова во II веке до н.э. и подверглось смешению с местными традиционными верованиями, что привело к созданию отдельного самостоятельного направления, так называемого «корейского неоконфуцианства». Именно неоконфуцианство послужило основой при создании династии Чосон и стало официальной государственной идеологией, способствовав установлению выгодных для правителя моральных норм и принципов, которые доказывали бы легитимность существующей власти. Неоконфуцианство ориентировалось на систему образования, традиционные церемонии и государственное управление.

Конфуцианские идеи постулировали моральную чистоту для высших кругов, требуя от них преданности, сыновней почтительности, доверия, гуманности. Официально закреплялось беспрекословное подчинение всех подданных власти правителя, и складывался государственный аппарат чиновников, который обладал привилегированным положением. «Неоконфуцианство рассматривало мир как огромную космо-социальную иерархию, оправдывая неравенство как продолжение космического порядка» [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 290]. Главным представителем нового сунского варианта конфуцианства был Чжу Си, который утверждал важность и значимость человеческих знаний. Получить знание было возможно посредством постижения вещей, что практиковалось с помощью интуитивного озарения и внезапного просветления. Главной идеей было постижение гармонии, упорядочивание внутреннего состояния и сохранение божественного порядка. Взаимоотношения людей подвергались строгой регламентации в соответствии с их общественным положением. Отношения иерархии распространялись не только в отношении «высший-низший», но также вторгались в сферу гендерных различий, что формировало представление о женщинах как представителях низшего сословия.

Внешнее оформление данных отношений нашло отражение в следовании разного рода ритуалам и правилам. В процесс управления государством также вплетался конфуцианский принцип самосовершенствования путем признания и исправления ошибок. «Корейские правители перед подданными признавали свои ошибки и обещали их исправить, а ученые и чиновники могли открыто указывать на недостатки в государстве» [Хан, 1999, с. 69].

Средневековая Корея было сословным государством, и важнейшую роль при формировании социальных групп сыграла система экзаменов «кваго», введенная с целью внедрения конфуцианских норм в систему управления и упорядочивания государственного бюрократического аппарата. По утверждению историка-корееведа М.Н. Пака данная система экзаменов официально была утверждена при династии Корё в 958 г., и при династии Чосон, начиная с 1392 г., стала одним из ключевых элементов при формировании социальной структуры. «Еще в 1136 г. утвердился состав принимаемых экзаменов, куда включались экзамен по китайским каноническим книгам, экзамен по написанию сочинений, общий экзамен, который включал в себя технические специальности и естественные науки, как, например, география, юриспруденция и медицина» [Корнеева, 2009, с. 82]. С установлением новой династии были введены отдельные экзамены для военных чинов. Если в китайском обществе не было резких ограничений, относительно сдающих экзамены, то в условиях корейского общества данная возможность принадлежала в основном высшему сословию. Официально система экзаменов давала возможность любому человеку, кроме самого низшего, «подлого» сословия, занять административную должность, но фактически только выходцам из янбанского сословия удавалось сдать эти экзамены.

Происходит трансформация верхних слоев общества, вместо прежней аристократии привилегированное положение отходит чиновникам из бюрократического аппарата, которые заслужили свой статус именно благодаря своим знаниям. Только образованный человек мог сделать карьеру, именно на это ориентировалось неоконфуцианство. Таким образом, складывался специальный слой ученых-конфуцианцев, или по-другому «людей культуры», которые играли важную роль в управлении государством. Конфуцианство не признавало наследственную привилегию, единственным справедливым способом попасть на государственную службу были экзамены. Положение человека определялось его интеллектуальными способностями и личными характеристиками. Однако экзамены, созданные для отбора самых одаренных людей, вне зависимости от своего положения, стали исключительным правом для высшего сословия - янбанов. Первоначальная закрытая элита, которая формировалась из владельцев обширных земельных наделов, заменилась на другую замкнутую социальную группу. При этом для сдачи экзамена необходимы были глубокие знания, которые могли получить только дети привилегированного сословия, что создавала лишь иллюзию доступности власти. Образование становилось одним из основных ресурсов для попадания в элиту, и представители сословия янбанов всячески стремились ограничить доступ к образованию для всех иных сословий корейского общества.

1.2 Положение женщин

Новая идеология также закрепила неравенство между мужчиной и женщиной. Женский пол вне зависимости от своей принадлежности к элитарной группе имел низкий статус. Женщинам из высшего сословия не позволялось выходить на улицу при дневном свете. Их жизнь ограничивалась пространством своего дома, при этом его женской половиной. При редких передвижениях вне дома они должны были покрывать свое лицо и пользоваться паланкином. До конца XIX века было общепринято, что знатные дамы не видели дневного города, но им позволялось выходить вечером в определенные часы. Имя дочерей не вносилось в семейные регистрационные списки, женщина всегда принадлежала кому-то: отцу, мужу, и после рождения ее имя окончательно утрачивалось, и она представала как мать своего сына. Женщины периода Чосон строго следовали предписаниям китайской женщины-ученого Бань Чжао, изложенным в ее книге «Руководство для женщин». Согласно книге «женщина не должна быть слишком умной, слишком красноречивой, слишком красивой и слишком сообразительной тоже не должна быть». [Suh, Ji-young, 2008, p. 143].

ГЛАВА 2. КОНФУЦИАНСКАЯ СОЦИАЛЬНАЯ СИСТЕМА В ПЕРИОД ДИНАСТИИ ЧОСОН

2.1 Характеристика сословий корейского общества

Каждый человек по рождению принадлежал к одной социальной группе с четко определенными правами и обязанностями, и переход из одной группы в другую был почти невозможен. Реформа Тхэчжона, третьего вана Чосона, в 1413 году ввела своеобразную систему «переписи» всего взрослого мужского населения Чосона и утвердила обязательное ношение именных табличек хопхэ, содержавшие данные об имени, годе рождения, сословном статусе с уровнем сданных экзаменов и место проживания. Именные таблички должны были иметь все мужчины в возрасте от 15 до 70 лет. Таблички самых знатных янбанов были сделаны из слоновой кости, у чиновников менее знатных - из оленьего рога, а «низшая прослойка чиновников носила желтые таблички из древесины тополя» [Boye Lafayette De Mente, 2013, p. 135]. Крестьянские именные знаки делались из обычной древесины и отличались малыми размерами, а «презираемых» узнавали по более крупным, чем у крестьянина, деревянным табличкам. В эту систему подсчета населения не включалась только правящая семья. Хопхэ способствовала закреплению сословных барьеров и упрочила систему налогообложения, воинской службы и трудовой повинности.

Социальная иерархия пронизывала всю жизнь жителей Чосона. В Корее XVI-XVIII вв. выделяли 7-10 сословий, которые объединяли в более крупные 4 группы: янбаны, чунъины, янмин (санмин), чхонмин. Янбаны представляли собой привилегированную социальную группу, чунъины - это полупривилегированное мелкое чиновничество, занимавшее должности в местных провинциях. Ремесленники, торговцы и свободные крестьяне относились к категории «янмин», т.е. «простой люд». «Подлое» сословие, чхонмин, включало все низшие слои общества, в том числе крепостных крестьян, кисэн, мясников, актеров, врачей, циркачей и т.д. [Торкунов, 2003, с. 147]. Социальным дном были пэкчон, которые представляли собой самую презираемую, «неприкасаемую» группу из низшего сословия.

2.1.1 Социальное положение янбанов

Сословие янбанов - корейский аналог дворянства, они представляли собой самый привилегированный слой средневековой Кореи. Само понятие «янбан» буквально означало «две группы» и произошло от специального правила во дворце: во время аудиенции «гражданские чиновники падали ниц в восточной части двора, а военные - в западной» [Симбирцева, 2012, с. 353]. Военные чиновники мубан (№«№Э), «подвергались некоторой дискриминации и ограничивались в продвижении по службе неполным 3-м рангом» [Ланьков, 1989, с. 144]. Всего в период династии Чосон существовало разделение на 9 рангов, каждый из которых также подразделялся на полную и неполную должности. Только гражданским чиновникам мунбан (№®№Э), было дано право получать высшие административные должности.

Мунбаны были освобождены от любого вида физического труда, поскольку их положение предусматривало исключительно умственную и созерцательную деятельность. Будучи учеными, они по статусу стояли выше военных чиновников, в силу того, что конфуцианство основное внимание уделяло именно бюрократическому аппарату. В связи с этим «в янбанских семьях поощрялись занятия классическими науками и литературой, а увлечения боевыми искусствами и верховой ездой считали недостойным их положения занятием». [Ли Сунсин, 2013, с. 17].

Изначально, согласно конфуцианским канонам должность чиновника мог занять любой достойный человек, что способствовало бы концентрации в верхних слоях общества людей образованных, способных привести государство к процветанию. Однако на практике, простому человеку попасть в ряды янбанов было делом непростым или даже нереальным.

Для детей янбанов создавались специальные местные школы «хянгё», где они получали ученую степень по классическим конфуцианским канонам и литературе и готовились к последней ступени экзамена кваго [Kim Haboush, 2009, p. 8]. «Обучение в школах проходило по трем основным направлениям: чтение, каллиграфия, написание стихотворений, причем последнее считалось самым главным» [Корнеева, 2008, с. 173]. Умение сочинять и владение китайским языком были важнейшими чертами образованного человека и давали возможность получить должность янбана. Однако обучение в таких школах стало в период Чосон лишь способом сдать государственный экзамен и получить должность высокопоставленного чиновника.

Экзамены делились на 3 категории: экзамены на получение гражданского чина (мунгва), экзамены на получение военного чина (мугва) и экзамены на разнообразные вспомогательные должности (чапгва). Экзамены на получение гражданского чина проходили в два этапа, проводимых каждые 3 года: «экзамены на получение ученого звания и экзамены на государственную должность по гражданскому чину» [Ли, 2000, с. 199]. Первый этап состоял из экзамена на знание классических текстов и умения написать прозу или произведение стихотворной формы, после которого 1000 человек получали чин о знании классических текстов и 1000 человек - о знании художественной литературы. Последний этап «мунгва» из 240 человек предоставляет 33-м лучшим допуск к следующему экзамену. Этот последний этап подразделяется еще на 3 ступени, на первой из них кандидаты в янбаны показывают свои знания по конфуцианским трактатам, на второй стадии им необходимо написать прозаическое произведение или стихотворение, а на третьей стадии им предлагают изложить свои мысли в виде эссе на политическую тему. Правила допускали вступление в чин и без экзаменов, учитывая заслуги своих родственников, т.е. в дело вступали связи. Но в первой половине правления династии Чосон такая практика считалась унизительной. В свою очередь мубаны «сдавали экзамены на государственную должность по военному разряду». [Ли, 2000, с. 200]. На первом этапе кандидаты показывали свои мастерство в ведении боевых действий, включая стрельбу из лука и навыки верховой езды. Дальнейшие испытания требовали знания конфуцианских текстов и военных трактатов.

Система сдачи экзаменов в начале династии Чосон был единственным способом продвинуться по служебной и социальной лестнице. К концу XVI века сдача экзамена на административную должность становиться исключительным правом янбанов. «Постепенно сословие янбанов замкнулось в себе, стало недоступным для провинциальных канцеляристов» [Ли, 2000, с. 193]. Связано это было с резким увеличением числа чиновников, их стало слишком много для такого небольшого государства, в котором уже не хватало свободных земельных наделов. Эти земельные владения, кваджон, они получали за свою государственную службу и могли передавать по наследству, из нее же и складывался их доход. «Существовали отдельные воинские формирования янбанов - капса, которые за службу получали земельный надел». [Военный Ли Сунсин, 2013, с. 14]. В связи с нехваткой земель в 1466 году в силу вступает закон о «служебных полях», согласно которому землей обеспечивали только чиновников, действительно состоявших на службе [Торкунов, 2003, с. 149]. Тогда же было отменена наследственная передача земельных владений. Эти меры не помешали сокращению свободных участков, поэтому наделение землей в период службы вовсе прекращается [Торкунов, 2003, с. 149]. Однако чосонский чиновник имел явные отличия от европейского феодала: владения янбанов не были столь обширными, а количество слуг редко не превышало сотню. Причиной тому послужила земельная реформа Ли Сон Ге, которая была призвана избавиться от владельцев крупных земельных наделов, включая буддийские храмы. «Размер земельного надела стал определяться в соответствии с занимаемой должностью или чиновным рангом». [Ли, 2000, с. 182]. Таким образом, крупные хозяйства влиятельных семей перестали существовать. [Ли, 2000, с. 183]. Но взамен им пришли новые владельцы: люди, приближенные к правителю получили больше земельных владений и больше власти в самом начале образования династии, отмена выдачи земель по службе оставило за прежними владельцами их земельные территории. Первоначальной целью введения системы экзаменов было стремление избавиться от элиты, которая действовала исключительно в своих целях и сосредоточила в своих руках земельные владения, посредством введения в бюрократический аппарат образованных людей, лишенных корыстных побуждений. Однако ввиду того, что ресурсы и свободное время для подготовки к экзаменам имелось только у янбанов, их социальная группа приобретает вид закрытого сословия. Если согласно конфуцианским канонам, доступ к экзаменам был у каждого, кроме самого низшего сословия чхонмин, то в действительности их сдавали только высшее сословие, за исключением ряда случаев из простолюдинов. «Ни в одном официальном документе не говорилось о запрете на сдачу экзаменов неянбанами, он существовал как неписанное, но неукоснительно соблюдаемое правило» [Ланьков, 1989, с. 145].

Янбаны объединялись в кланы, по которым определялись их влияние и привилегии. Им гарантировалось ряд исключительных прав: обычный суд не имел права их наказывать, у янбанов была своя особая одежда и свой вид головных уборов, по отношению к ним складывались особые правила поведения, и они проживали в отдельных от других сословий территориях. Они освобождались от телесных наказаний и могли иметь рабов. Также высшее сословие было освобождено от трудовой и воинской повинности. Заключение брака ограничивалось в рамках своего сословия, что способствовало сохранению янбанского статуса: межсословные браки были запрещены. Разделение по социальному положению повлияло и расположение владений янбанов, которые предпочитали держаться на расстоянии от простолюдинов. Для высшей социальной группы общества знание своей генеалогии имело важнейшее значение, и было обязательным, поскольку высокий статус сохраняли только те, у кого в роду были янбаны до третьего поколения. «Статус янбана должен быть признанным местным янбанским обществом» [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 325]. Одним из немногочисленных обязанностей, исключая подчинение правителю и добросовестное служение государству, являлось обязательное совершение жертвоприношений в честь предков.

Основные характеристики гражданских чиновников сложились в начале правления династии Чосон, в 1392-1598-х годах. Если в период Корё аристократия, обладавшая властью и чиновники, владевшие землей, относились к разным группам, то династия Чосон объединила их в одну янбанскую группу. Таким образом, янбанами считались те кто, обладал земельным владением, получал конфуцианское образование, состоял на службе в государственном аппарате, мог учиться в столичных школах, имел право сдавать экзамен.

2.1.2 Социальное положение чунъинов

Ниже янбанов по социальной лестнице находилось полупривилегированное среднее сословие чунъинов (БЯАО), которая пополнялась за детей янбанов от наложниц. Они не могли занимать высшие посты, только технические должности, но обладали привилегиями янбанов. Для получения должности они сдавали экзамены по определенной специальности, после которых каждый работал в рамках одной области, которые состояли из знания иностранных языков, медицины, гадательного искусства, живописи, математики, юриспруденции, учения о дао. Сословие было открытым и из-за своего срединного положения было подвержено волнениям, стремясь достичь положения янбанов. [Торкунов, 2003, с. 151]. Из представителей этого сословия образовывались вспомогательные военные формирования, призванные поддерживать, обслуживать и снабжать главные военные части капса. [Ли Сунсин, 2013, с. 14].

Выходцы из сословия чунъинов занимали низшие посты бюрократического аппарата, и включали столичных канцеляристов «сори» и провинциальных канцеляристов «хянри». Сори могли занимать только самые низкие административные должности, не выше 6-7 рангов. Хянри были чиновниками местного уровня, «не получали строго установленного жалованья и жили за счет местного населения, при этом находились под контролем местного правителя и ассамблей юхянсо» [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 328]. Эти должности также стали переходить по наследству. Некоторые писари и канцелярские работники обладали большим влиянием чем янбаны, поскольку многие годы занимали одно и то же положение, в одном и том же месте, тем самым обладали возможностью вести махинации и устанавливать связи с местными землевладельцами. Также как и высшее сословие, они освобождались от воинской и трудовой повинности и могли проживать в центральной части города. Хотя эта сословная группа обладала хорошим образованием, но была лишена власти и влияния янбанов.

2.1.3 Социальное положение янмин (янин)

К янинам относили торговцев, ремесленников и всех свободных крестьян (нонмин), которым обязывалось только платить ряд налогов и сборов. Они даже могли занимать мелкие административные должности. В отличие от Европы, в Азии крестьянский труд был уважаем, и работа на земле не было унизительным занятием. Но всё равно крестьяне оставались бедным сословием, хотя ряд из них даже имели своих крепостных. Они должны были выплачивать «значительную арендную плату, достигавшую иногда половины урожая, государственные налоги и откупные от военной обязанности. Также для них «существовала принудительная трудовая повинность» [Торкунов, 2003, с. 153]. Крестьянское сословие было закреплено на определенной территории, и им запрещалось покидать свою землю. Из числа свободных крестьян формировали войска чибангун, размещавшиеся в провинциальных территориях.

Ниже крестьян по сословной иерархии находились ремесленники, поскольку ремесленное дело не было основным видом деятельности. Представители этого податного сословия занимались в основном ткачеством, которое стало важнейшим способом получения дохода для государства. Также существовало производство сельскохозяйственного орудия, где работали кузнецы. Ремесленники делились на государственных и частных, часть из них относилась к «подлому» сословию и эксплуатировалась государством. «Все казенные ремесленники находились под государственным контролем и приписывались к столичным и государственным ведомствам». [Ли Ги Бек, 2000, с. 206]. Существовали также частные ремесленники, жившие отдельными поселениями. Их относили к подлому сословию, но ремесленники вели самостоятельный образ жизни, имея свой бюджет и семейный очаг.

«Торговля и ремесло не поддерживались конфуцианством, поскольку считалось, что они потворствуют накоплению ненужной роскоши», поэтому торговцы и ремесленники были ниже свободных крестьян по социальной лестнице [Торкунов, 2003, с. 153]. Торговля велась в специальных торговых домах, которые арендовались частными лицами, а также в постоянных рынках, запрещенных государством. Среди торговцев тоже было деление на более привилегированных, приближенных ко двору, и более мелких, которые занимались самостоятельной частной торговлей. Крупные торговые группы, их было шесть, поставляли товары во дворец и должны были выплачивать огромные налоги. Напротив, мелкая торговля не требовала выплаты налоговых сборов, но находилась под жестким контролем специального учреждения, Ведомства Столичных рынков. «Среди них выделялись сидячие торговцы, которые владели лавками в больших городах, и бродячие торговцы, разносившие изделия по ярмаркам-чанси в мелких городах и селах». [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 330]. Податное сословие имело более размытые границы: «ремесленник мог стать крестьянином, крестьянин мог стать ремесленником или торговцем». [Сиренко, 2013, с. 9].

2.1.4 Социальное положение низшего сословия - чхонмин

Низшее сословие представляло собой самую пеструю группу, и наиболее презираемую среди всех сословий. Уже в период Корё существовало представление, что «семя чхонминов отличается от семени свободных людей» [Тихонов, Т.1, стр. 234]. Данная категория населения была бесправна, и не имела права сдавать экзамены, т.е. социальная мобильность была строго запрещена. Чиновник во время вступления на должность должен был предоставить доказательства того, что у него в роду до восьмого поколения не было выходцев из сословия чхонмин. «При браке чхонмина со свободным простолюдином потомство считалось «загрязненным» и причислялось к чхонминам» [Тихонов, Т.1, стр. 234]. «Чхонмин делились на две группы: первая - чильбан кончхон, вторая - пальбан сачхон. Первая группа включала в себя 7 категорий людей:

1. кисэн, артистки;

2. нэин, слуги во дворце;

3. ичжок, слуги в государственных ведомостях, состоящие на службе в качестве разносчиков и уборщиков;

4. йокчжоль, слуги в домах отдыха и остановочных пунктах;

5. норён, тюремные смотрители;

6. государственные рабы;

7. бродяги.

Вторая группа состояла из:

1. буддийских монахов;

2. ёнгин, гонцов;

3. чэин - бродячих актеров;

4. мудан - шаманок или знахарок;

5. садан - плакальщиц на похоронах и смотрителей мемориальных табличек;

6. кыбса - палачей;

7. хечжан - изготовители обуви;

8. пэкчон, изготовителей кожевенных и меховых изделий, металлических предметов и забойщиков скота [Joong-Seop Kim, 2013, p. 30].

2.1.5 Социальное положение пэкчхон

Пэкчон даже среди представителей сословия чхонмин были самой презираемой группой, и представляли собой отдельную, самую низшую прослойку «подлых людей». В группу пэкчон включали палачей, мясников, изготовителей плетеных изделий, проституток, охотников, изготовителей кожевенных изделий, забойщиков скота, носильщиков гроба. Лишенные всяких прав и исключенные из переписи, они освобождались от налогов, воинской и трудовой повинности. Им запрещалось публично общаться с крестьянами, распивать алкогольные напитки и курить при обычных свободных людях. Статусные различия выражались также в форме общения: пэкчон использовали официальную вежливую форму при обращении к простым людям, даже по отношению к детям [Kim Joong-Seop, p. 95]. Дискриминации подвергались все элементы повседневной жизни, включая одежду и обустройство дома. Пэкчон было запрещено вступать в брак с представителями других социальных групп. Неприязнь к этой группе выразилось в огораживании их мест проживания и мест захоронения. Они жили изолированно от других людей, и профессиональные знания передавались от отца сыну.

Согласно конфуцианской социальной системе, статус всех представителей сословия чхонмин был наследственным. «Это сословие пополнялось за счет преступников и членов их семей, а также за счет самопродажи простолюдинов» [Торкунов, 2003, с. 155]. Попасть в данную среду было возможно, однако выбраться из неё практически было недопустимо. Принадлежавшие этой группе частные рабы включали в себя домашних слуг, которым было запрещено заводить семью, и рабов-земледельцев, плативших огромные сборы владельцу. Даже будучи богатым и имея своих собственных рабов, выходец из «чхонмин» оставался представителем низшего сословия. «Рабское состояние конфуцианством считалось следствием прегрешений предков, которые надо было искупить послушанием, преданностью и почтительностью». [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 332]. Однако неоконфуцианство не давало никаких ответов относительно искупления греха, оставив этот вопрос открытым. Избавиться от статуса чхонмина не позволяла и законы, по которым статус передавался по матери.

«Официально была разрешена купля-продажа крепостных крестьян», их численность в период раннего Чосон достигала 30 % из всего населения [Ли, 2000, с. 207]. Представители сословия «чхонмин» проживали в специально отведенных территориях и имели наследуемый статус, поскольку им было запрещено вступать в брак со свободными. Попытка сравнять их статус с земледельцами-крестьянами потерпела поражение. Но, несмотря на формальное сословное деление, «подлые люди», как их еще называли, по своему финансовому положению ничем не отличались от простолюдинов. На протяжении всего периода существования династии Чосон чхонмин называли «нечистым семенем» и не считали полноценными людьми [Тихонов, Кан Мангиль, 2011, с. 325].

Все аспекты жизни подчинялись неоконфуцианской идеологии, и каждый человек получал столько привилегий, сколько соответствовало его положению. Иерархическая система существовала во всех сферах жизни, но случались некоторые парадоксы. Например, профессиональная группа артисток, кисэн, по своей приближенности к привилегированному сословию янбанов и по своим умениям, выделялась из всего сословия «подлых людей». Кисэн по своему противоречивому положению представляли собой уникальное для конфуцианского общества объединение.

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КИСЭН И ОСОБЕННОСТИ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В период существования государства Чосон, когда неоконфуцианство прочно укоренилось в жизни общества и стало государственной идеологией, существовала социальная и профессиональная группа - кисэн, не вписывавшаяся в картину конфуцианского мира и нарушавшая привычную социальную иерархию. В зависимости от периода и провинции Чосон данную группу женщин называли «кинё» (±віа), «ёак» (ї©ѕЗ), «йеги» (ї№±в) или «кванги» (°ь±в) [ Lee Insuk, 2010, p.74]. Более поэтическое название данной группе привела в своей книге Ли Пэ Ён - хэохва (ЗШѕоИ­), что можно перевести как «цветы, понимающие слова» [Yi Pae-yong, 2008, p. 73]. Для удобства исследования в работе используется более распространенное название данной социальной категории - кисэн.

3.1 Возникновение института кисэн

Кисэн появились еще в период государства Корё, но в наибольшей степени их деятельность оставила след в истории в период династии Ли. Предыдущее государство Корё, на месте которого возникла новая правящая династия и установила новое государство, будучи в зависимом положении по отношению к Китаю, заимствовало у этого государства многие институты и традиций. Профессия кисэн не стала исключением, поскольку по первой распространенной версии кисэн стали аналогом китайских «ицзи» [Beverly Bossler, 2002] или как их называет Бён Вон Ли «чинё». Также существует вторая версия Айкаи Фусамосукэ, что институт артисток берет свое начало из женщин «вонхва», которые возглавляли хваранов, социальный институт образованных и подготовленных к бою юношей, или же выступали наравне с ними. Третья версия наиболее вероятная: первые профессиональные артистки были сформированы из числа бродяг и жительниц государства Пэкче [Hwang, Won-gap, 1997]. В статье Ли Инсук, кисэн представлены потомками мигрировавшей группы, так называемые «ивовые и водные люди» (Yangsuchok). Янсучхок были кочевыми племенами из территории современной Монголии, впоследствии вошедшие в низшую социальную группу «пэкчхон»: они пополнили ряды «рабов, прислуживавших в государственных учреждениях» [Lee Insuk, 2010, p.74]. Кисэн также стали государственными слугами. Для их контроля были созданы специальные учетные записи «киджок» и специальные заведения для обучения кисэн, «кёбаны». В период государства Корё эти женщины выполняли работу служанок при дворце, также их держали в качестве швей, певиц, инструменталисток и помощников лекарей. За учет и запись работающих кисэн отвечали специальные должностные лица «ходжан». Смертин Ю.Г. утверждает, что в период Корё они выступали только в рамках дворцовых стен, и предназначались для развлечения правителя и его приближенных, при этом их допускали и к мужской, и к женской публике. В дальнейшем с установлением конфуцианской идеологии их обществом могли наслаждаться только мужчины. Изначально в государстве Корё «многие наложницы ванов были выходцами именно из категории придворных артисток и получали благородный ранг» [Byong Won Lee, 1979, p. 75]. При новом государстве наделение их знатным титулом и официальный брак с представительницами института кисэн был строго запрещен [Byong Won Lee, 1979, p. 76]. Официально вертикальная мобильность по отношению к данной социальной группе и вообще к сословию чхонмин была исключена, кроме того они не допускались до экзаменов кваго. Общественный статус человека регулировал принятый ваном Седжоном и закон Чонмобоп (Бѕёр№э), согласно которому дети от межсословных браков наследовали статус матери. В случае если мать принадлежала к рабскому статусу, а отец был простолюдином, то дети наследовали рабский статус матери [Kim Young Sun, 2006, p. 175]. Девочка, рожденная от кисэн, занимала место матери, а мальчик становился слугой при ведомстве. Но согласно Ланькову А., чиновник, желавший взять кисэн себе в наложницы или в качетсве одной из второстепенных жен, должен был заплатить за нее немалый выкуп государственной казне или частному владельцу: так кисэн лишалась своего низкого статуса. Другой вариант становления кисэн заключался в том, что девушек из бедных семей отправляли в кёбаны с целью избавиться от лишних трат. В силу закрытого характера социальной группы избавиться от своего положения было невозможно: они представляли собой артисток первого поколения, чьи дети продолжат их деятельность. Однако существовал также третий способ стать кисэн, наименее распространенный: девушки из привилегированных сословий по своему желанию становились представительницами данной профессии. Согласно одной из версий известная Хван Чжин И избрала этот путь. «Подлинные записи династии Чосон», приводят данные о Ли Гу Чжи, представительнице правящей семьи вана, избравшей для себя профессию кисэн или названной так в силу своего поведения. Принцесса Ли Гу Чжи была женой принца Тэ Ганга, внука вана Тхэджона. Ли Гу Чжи в свое время прославилась как поэт, артист и танцовщица. Согласно хроникам династии Чосон от 1488 года 4-го дня 10-го месяца, «дочь наложницы тэгуна Яннёна принцесса Ли вышла замуж за Квон Дон Ёна и жила в Кванджу, но после смерти Квон Дон Ёна, с его слугой Чхон Рё вступила в интимную связь и родила ему единственную дочь по имени Чун Би», которая «достигнув возраста рано вышла замуж». Её дочь вышла замуж за простого человека, хотя Ли Гу Чжи после смерти мужа начала работать в качестве танцовщицы и поэта. Кроме девушек, принявших добровольное решение, были представительницы высшего сословия, ставшие артистками вследствие того, что «отцы или мужья этих женщин осуждались за измену или мятеж, а женщин отправляли в кёбаны». Но даже в данной ситуации их перед этим понижали в сословном звании, тем самым в кёбаны уже отправлялись как женщины сословия чхонмин.

3.2 Деление кисэн

«Ван Тхэждон, правивший в 1401-1418 гг, систематизировал и зафиксировал институт кисэн» [Byung Won Lee, 1979, p. 76]. В рамках института кисэн существовало деление по рангам, от которого зависел характер их работы и степень привилегированности. Если изначально они характеризовались однородностью, то во второй половине правления династии Ли оформились на 3 группы: хэнсу, ису и самсу. Хэнсу или по-другому ильпэ - высший слой, занимавшийся развлечением высокопоставленных лиц и выступавший исключительно в дворцовых празднествах. Хэнсу позволяли принимать в своем доме личных гостей и покинуть свою профессию после достижения 30 лет [Смертин, 2010, с. 66]. Ису или же по-другому ипэ - средний слой кисэн, женщины которого выступали перед чиновниками и подрабатывали тайно проституцией. Самсу или сампэ - низший ранг кисэн, которому было запрещено петь и танцевать для высшего сословия, в их обязанности входило только оказание интимных услуг. В данный низший класс относили и передвижную группу артисток саданпэ, подрабатывавших в военных гарнизонах. Кроме этих трех рангов существовало деление на государственных и частных. Хан Хи Соп выделяет 3 другие категории: кёнги, которые обслуживали иностранных послов и принадлежали столичному ведомству, кванги - выступали в местных ведомствах и оказывали услуги местным провинциальным чиновникам. Они были самыми упоминаемыми в исторических источниках и литературе, преимущественно в контексте тесных связей с провинциальными гражданскими и военными служащими [McCarthy, 1991, p. 1]. Ёнги - обслуживали войска и выполняли функции временных жен, стирали, шили, лечили [Han Hee-sook, 2004, p. 147].

В период правления Ёнсангуна, в 1494-1506 годы, кисэн были разделены на «небесных» и «земных». «Небесными» он назвал тех, кто оказывал ему интимные услуги, остальных же определил в «земные». Ёнсангун известен тем, что привел кисэн в буддийский монастырь Вонгакса и в академию Сонгюнгван, чем навлек на себя ненависть окружавших его чиновников. В период его правления только в столице число кисэн достигало десяти тысяч, распределенных «на сто специализированных категорий» [Cмертин, 2010, с. 65]. После его свержения эти женщины были изгнаны из дворца.

Для контроля за кисэн был создан так называемый кибу ±вєО, «муж кисэн». Он жил с кисэн и следил за ее доходом. Изначально кибу утвердились помочь кисэн, которые занимались медициной, музыкой, шитьем и были посланы в столичное ведомство из провинциальных учреждений [Jennifer J. Jung-Kim, 2005, p.128]. Таких кисэн называли јцГ»±в «сучжонги».

3.3 Обучение и характер работы кисэн

В период расцвета института кисэн, каждые три года во дворец набиралась сотня девочек 7-10 лет для обучения в кёбанах [Katrina Maynes, 2012, p.5]. «Столько же кисэн посылали в провинциальные центры и на военные заставы» [Смертин, 2010, с. 65]. Обучение государственных кисэн проводилось два раза в год: с февраля по апрель и с августа по октябрь [Yi Pae-yong, 2008, p. 75]. В специальных учреждениях они получали навыки игры на музыкальных инструментах, учились танцам, поэзии, общению и правильной манере речи, китайскому языку и литературе, верховой езде, стрельбе из лука, организации приемов, медицине, оказанию интимных услуг, подача еды и питья. В кёбанах их обучали как вести беседы, как поддерживать разговор с чиновниками из самого привилегированного сословия. С определенного возраста, к выше перечисленным начальным навыкам кисэн, добавлялась специализация в той сфере деятельности, в которой будет работать кисэн. В первый период династии Чосон умение танцевать и играть на китайском музыкальном инструменте были обязательными условиями. Они были частью большинства сборов и переговоров, а званые вечера в доме чиновников никогда не обходились без кисэн, которые скрашивали мужское общество пением и танцами.

После достижения 30 лет государственная кисэн должна была уйти и поставить на свое место свою дочь либо свою родственницу [Yi Pae-yong, 2008, p. 74]. Если у нее не было выдающихся способностей, она становилась работницей таверны. В том случае, когда она обладала достаточными навыками в медицине, она получала работу в частном лечебном учреждении хёминсо.

3.4 Кисэн как придворные артистки

Придворные исполнительницы составляли высшую категорию кисэн и обучались в специальной музыкальной школе акхак, учрежденной в 1406 году. Торжества и проведение ритуалов находилось под юрисдикцией Ечжо, одного из шести министерств. Это министерство отвечало за проведение поминальных обрядов, жертвоприношений, королевских церемоний, экзаменов вручение подношений, осуществляло подготовку к приему иностранных послов. В рамках министерства существовал целых ряд учреждений, который имел определенные обязанности. Кисэн включались в состав учреждения королевских церемоний и учреждения, ведавшего развлекательной музыкой. Главная деятельность кисэн основывалась на умении развлечь публику пением, танцами или игрой на музыкальных инструментах, что было их первоначальной и единственной работой, в период Корё они даже выступали совместно с шаманками. Кисэн - единственные исполнители женского пола, допущенные к участию в дворцовых празднествах, где они «исполняли небольшие роли в представлениях для цариц, принцесс, в том числе и в присутствии императора и гостей на различных придворных церемониях» [Толстых, 2010, с. 55]. Основной публикой для них были правитель, главный министр, губернаторы провинций и другие высокопоставленные лица, выходцы из янбанского сословия [Толстых, 2010, с. 55]. После образования нового государства Чосон кисэн стали выступать при дворе исключительно перед мужчинами. Основные танцевальные выступления, исполняемые кисэн: ««Хвагван му» (Танец в цветочной короне), «Чхоёнму» (Танец Чхоёна), «Муго» (Танец с барабаном), «Чкуэн му» (Танец весеннего соловья), «Пхогуран» (Танец с мячами)» [Толстых, 2010, с. 54].