П.М. Бицилли: "Исход"

Размещено на http://www.allbest.ru/

П.М. Бицилли: «Исход»

Ты будешь знать, как горестен устам Чужой ломоть, как трудно на чужбине Сходить и восходить по ступеням.

Данте Алигьере

1917 - январь 1920-го - последнее трехлетие одесского периода в биографии выдающегося ученого Петра Михайловича Бицилли (1879-1953). Это время, когда завершилась вполне благополучная жизнь профессора Новороссийского университета, и Петр Михайлович, остро воспринимавший перемену судьбы, как-то сказал своим близким: «Теперь вся история России кончилась».

Бегство. Конец девятнадцатого и начало нового года ознаменовались повальным бегством из города всех, кто не хотел вновь испытать большевистский режим. Зима в Одессе была суровой, смертность - огромная: свирепствовал тиф. Слух о скором захвате города войсками Котовского побудил многих профессоров Новороссийского университета задуматься об эвакуации университета в целом, со всеми его структурами. Но было уже поздно.

Англичане еще давали визы на свои пароходы. Многим из университетской профессуры бывшей уже страны удалось попасть на военный транспорт «Rio Pardo» (отнятый англичанами у немцев), который одним из последних покидал Одессу. Среди них оказалась и семья Бицилли М.А. Бирман, опираясь на воспоминания Е.П. Ивановой-Аначковой, внучки П.М. Бицилли, пишет: «Неожиданно возникла возможность получить отдельную крохотную каюту на пароходе «Rio Pardo, направлявшемся в Салоники. Отправление состоялось 28 января 1920 г.». Это все факты, которые были до сих пор известны о бегстве П.М. Бицилли из Одессы; в городе остались его мать - Екатерина Адольфовна Штейнгард, младший брат - Михаил Михайлович с семьей, близкие друзья и коллеги (А.В. Флоровский, О.Л. Вайнштейн и др.)..

Поспешные сборы, минимум вещей В «минимум вещей» вошла, возможно, не вся, но наиболее значимая часть личного архива ученого, включая его публикации и материалы некоторых лекций, среди которых, на мой взгляд, - «История историографии». и ключ от квартиры - надежда на скорое возвращение! Петр Михайлович садится за рояль: «Лунная соната» Бетховена звучит почти как «Траурный марш» Шопена. «Ну, вот и все. Мы уезжаем» - последние слова.

Ночью погрузились. Порт замерз, но ледоколом был пробит узкий проход, по которому и прошел «Rio Pardo», рефлектор с мола освещал путь. Остановившись возле английского крейсера, обстреливавшего Молдаванку, пароход простоял ночь и на рассвете двинулся в путь - мимо знаменитых одесских Фонтанов: пассажиры «Rio Pardo» в последний раз видели родную землю.

Экскурс. За три года гражданской войны Одесса неоднократно переходила из рук в руки всех воюющих сторон - бесконечная чехарда властей и режимов! Новороссийский университет «краснел», активно реформируясь в периоды соввласти, «белел», возвращая свою классическую академичность, когда приходили «добровольцы» и «западники», и приобретал иные цвета при установлении новый украинской власти.

Однако эти три года в творческой судьбе П.М. Бицилли - значительны: защита магистерской диссертации (май 1917), избрание на штатную должность доцента (сентябрь 1917), затем - экстраординарного профессора П.М.Бицилли был утвержден с 6 сентября 1919 и.д. /исполняющим должность/ экстраординарного профессора; несколько ранее, в очередной период советской власти в Одессе - весна-лето 1919 г., его по предложению Е.Н. Щепкина избрали профессором Высшей школы., приглашение на должность ординарного профессора в Саратовский университет (апрель 1918). Именно в эти годы, несмотря на удручающую обстановку, П.М. Бицилли издал свои наиболее значительные в концептуальном плане работы: «Общественные движения в изображении средневековых историков» (1917), «Элементы средневековой культуры» (1919), «Падение римской империи» (1919). К этому времени окончательно сложился «индивидуальный почерк» ученого: культурологическая и интердисциплинарная направленность исследований, рецензирование как средство «интеллектуального заряда» для внутреннего диалога и открытия новых концептуально-методологических горизонтов собственного творчества, историографический стержень теоретических обобщений, самобытный стиль изложения мысли и неповторимая «манера» письма.

Этот период отмечен и активным патронатом П.М. Бицилли в отношении талантливой молодежи, необходимость привлечения которой в университет осознавалась ученым как насущная задача, несмотря на все метаморфозы политической жизни. По рекомендации Петра Михайловича О.Л. Вайнштейн становится профессорским стипендиатом, К.В. Флоровская - первой женщиной-преподавателем историко-филологического факультета (1919). бицилли гражданский война эмиграция

В публицистических работах «Основы социализма» (1917), «Демократия и школа» (1918) П.М. Бицилли пытался осмыслить происходящее В данном случае т.н. «вне-научные» факторы оказали благотворное влияние на все творчество П.М. Бицилли «революционного трехлетия», заставили его сфокусировать внимание на проблемах интеллектуальных и общественных движений, специфики типов сознания, структуры исторических форм культуры и т.п., подняв ряд глобальных вопросов: об эволюции и сущности социалистических идей, о законах революции, о синдроме контрреволюции в «революционном мышлении», о роли интеллигенции, о реформах школы и воспитании «нового человека». Не потеряв еще окончательно надежду на возможность возрождения страны, он предлагал свое видение новой Школы. Именно так, с заглавной буквы, П.М. Бицилли обозначал школу будущего, призвание которой, по его убеждению, - готовить духовно свободного человека, с сознанием, «...открытым для всякой благородной мысли, не исполнителем предначертаний начальства, социалистического или буржуазного, это безразлично, но творцом жизни» Одесские новости. 1918. 24 (11) февраля..

В эти же годы П.М. Бицилли встретил свою суженую: его спутницей жизни стала М.Т. Полянкевич, замужняя женщина. По семейным преданиям их сблизили уроки музыки, которые Мария Тимофеевна, талантливая пианистка, стала давать Петру Михайловичу. Молодые люди полюбили друг друга, но статский советник П.Д. Орехов, муж Марии Тимофеевны, в разводе отказал. Прожив в гражданском браке несколько лет, П.М. Бицилли только в 1918 г., после кончины П.Д. Орехова, смог обвенчаться со своей избранницей и удочерить ее дочь Анну. 1917 год был отмечен семейной радостью: родилась дочь Мария.

Социальные катаклизмы круто изменили судьбу Петра Михайловича именно в тот момент, когда он вошел в период свой личностной и профессиональной зрелости. Он не успел стать доктором наук и «полным», ординарным, профессором. П.М. Бицилли с радостью принял Февраль, как и вся окружавшая его «интеллигентная среда» Государственный архив Российской Федерации (г.Москва). Ф.Р7523. Оп.59. Д.4330. Л.5.. Однако последующее развитие событий и рожденный ими «революционный вандализм» привели к радикальному решению. Одессит по рождению, потомственный дворянин по происхождению, фамильные корни которого восходили к первопроходцам Новороссийского края Предки П.М.Бицилли - выходцы с Балкан, переселились из области Эпир (провинция Химара) в Российскую империю в последней трети XVIII в. Родоначальник одесских Бицилли - Константин «Гикин сын Вицилш», прапрадед Петра Михайловича, был участником русско-турецких войн второй половины XVIII в. и 1806-1812 гг. За героизм в битвах награжден орденом Георгия Победоносца 4-го класса, его имя было внесено в Дворянскую родословную книгу. В середине 1790-х гг. получил значительные земельные владения в районе Хаджибея и в Тираспольском уезде Новороссийского края; возглавлял Греческий дивизион, участвовал в организации размещения греко-албанских переселенцев на южных территориях империи. Его сыновья: Иван - в 1830-е гг. российский консул в Испании (Малага); Савва - майор, погиб в Бородинском сражении; Павел - губернский секретарь, депутат от Одесского уезда в Дворянском собрании Херсонской губернии (1830-е гг.); Михаил - коллежский секретарь, проживал в своем поместье в Одесском уезде, от него пошли семейная ветвь Петра Михайловича., П.М. Бицилли, сформировавшийся как ученый широчайшего творческого диапазона в микросоциуме своей alma mater - Новороссийском университете, вынужден был бежать из родного города...

Морское скитание. Обстановка на пароходе была очень тяжелой. Профессора с семьями разместились в двух трюмах - для мужчин и для женщин. Теснота, качка (судно попало в бурю, которая длилась несколько дней), болезни, скудная еда, грязь омрачали и без того безрадостное путешествие. Желтый флаг свидетельствовал о том, что на судне - больные. Болгария (Варна) пароход не приняла, Турция (Константинополь) тоже. Следующий порт - Салоники. Якорь был брошен, и началось, по образному выражению Е.В. Спекторского Спекторский Евгений Васильевич (1875-1951) - ученый и общественный деятель, ординарный профессор, ректор Университета св. Владимира, один из основателей Русского научного института в Белграде, член-корреспондент Сербской Королевской академии наук (1934)., «Солунское стояние».

Из профессоров Новороссийского университета на пароходе кроме П.М. Бицилли был А.П. Доброклонский Доброклонский Александр Павлович (1856-1937) - доктор церковной истории (1916), с 1899 г. - профессор Новороссийского университета (НУ), декан историко-филологического факультета (1910-1919), и.о.ректора (1915-1917), редактор «Записок» НУ (1908-1916), глава Историко-филологического общества при НУ (с 1907), один из лидеров «правой» профессуры; в эмиграции - профессор Белградского университета (1920-1937). П.М.Бицилли, будучи студентом, слушал лекции А.П. Доброклонского: «История христианской церкви», «Церковный строй в России», «Сектанство в России», «Раскол в русской церкви» и др. с женой, а также группа профессоров и преподавателей Университета св. Владимира, Киевского политехнического института, Киевской духовной академии: Е.В. Спекторский, П.В. Воронец, П.Н. Рышков, Г.В. Демченко с семьями; П.Э. Заиончковский, А.И. Косицкий, В.В. Фармаковский, М.Э. Поснов, которым удалось уехать из Киева в Одессу, перед тем как город был взят большевиками. Среди беженцев был и А.И. Щербаков (1858-1944), доктор медицины, профессор Новороссийского университета (1908-1915), попечитель Одесского учебного округа (1911). Кроме профессуры на пароходе были бывшие землевладельцы, представители Одесского городского управления, военные (среди них - генерал А.Я. Шелль /1962-1929/, с конца 1918 г. - военный руководитель немецкой колонистской самообороны Одесского района) и многие другие - всего 850 человек весьма разношерстной публики.

В течение одиннадцати дней шли переговоры греков с сербами о дальнейшей судьбе пассажиров «Rio Pardo». Это время было наполнено и тягостными сюжетами (профессора вынуждены были чистить судовые уборные), и приятными минутами - после обеда мужчины отправлялись в женский трюм и там лакомились сыром и вареньем, которые полагались только дамам. Наконец Белград согласился принять беженцев. Семнадцатидневное морское скитание завершилось и началось новое - на суше, в незнакомых краях. Всех бывших пассажиров «Rio Pardo» разделили на группы и далее отправляли по железной дороге, в товарном поезде. Простояв ночь в Скопье, поезд прибыл в маленький уездный городок в южной Сербии - Вранье.

Освоение чужбины.

Вранье. Местная администрация предоставила беженцам убогое жилье, денег не было, позже белградское правительство стало выдавать ежемесячные «ссуды». Профессорам предложили читать лекции, но состоялась только одна лекции П.М. Бицилли, посвященная истории мест, по которым прошел пароход.

Отношение к русским эмигрантам было доброжелательным - сербы дорожили православием, и это сближало хозяев и вновь прибывших. Профессора ходили в городскую читальню для того чтобы узнать из сербских газет о положении в России, Европе и балканском регионе. Просматривая газеты, П.М. Бицилли был удручен тем, что романы А. Дюма и В. Гюго печатались в газетах в виде «фельтонов» (фельетонов). В глухом городишке Петр Михайлович не мог достать ни одной книги, необходимой ему для работы, а положение «абсолютного безделья», как он сам признавался, было для него «равносильно отбыванию каторги». В послеобеденное время он ежедневно приходил к Е.В. Спекторскому для «интеллигентного» (по выражению последнего) разговора: общение с известным ученым, человеком высокой культуры и широчайшей эрудиции, остроумным и доброжелательным, поддерживало Петра Михайловича, способствовало сохранению интеллектуального тонуса. Не исключено, что в перспективе он надеялся и на участие Е.В. Спекторского в своей эмигрантской судьбе.

Понимая, что чужбина может стать весьма длительным пристанищем, профессора начали изучать сербский язык. Им предложил бесплатно свои услуги некий Бошко Пешич, который быстро «обрусел» среди своих учеников и вскоре начал путать русские и сербские слова. Для Е.В. Спекторского, хорошо знавшего польский, сербский язык оказался несложным, но «в некоторых отношениях недостаточно гибким». М.Б ицилли, имея безупречный музыкальный слух и невероятную способность к восприятию иностранных языков, достаточно быстро освоил новый, но высказался о нем более категорично, нежели его старший коллега: «у сербов нет вовсе никаких обозначений».

Вскоре Е.В. Спекторский и А.П. Доброклонский уехали, получив должности в Белградском университете. В отличие от них П.М. Бицилли не мог рассчитывать на широкую известность своего имени и трудов. Он готов был учительствовать - преподавать русский, французский или латинский языки, служить просто библиотекарем, но только в городе с книжными магазинами и библиотеками, которых не было в этом захудалом по тем временам городишке. Вранье в биографии П.М. Бицилли можно определить как «место слабости»: 1920 год - единственный год, оказавшийся без публикаций в обширной биобиблиографии Петра Михайловича «Год без публикаций» не означает «год без работы» - вполне вероятно, что именно в атмосфере «культурного одиночества» началась интенсивная саморефлексия: П.М.Бицилли пересматривает вывезенный из Одессы личный архив, ищет возможные направления исследований и, не исключено, набрасывает тексты будущих работ, в том числе - «Очерков истории исторической науки»..

Однако возможность покинуть Вранье скоро представилась.

Скопье. В феврале 1920 года в Скопье (Македония) был открыт филиал философского факультета Белградского университета. П.М. Бицилли предложили занять должность доцента кафедры всеобщей истории. Весной этого же года семья переехала на новое место в надежде на лучшее. Однако организация нового учебного заведения происходила в сложных условиях: полноценной базы университетского уровня не было, денег на кафедру, книги и научные командировки администрация университета не давала. Убогий провинциализм, отсутствие библиотечных фондов и профессионалов удручало П.М. Бицилли. Окружение на работе по своим «душевным качествам» и «по одаренности», по словам Петра Михайловича, оставляло желать лучшего.

Семья П.М. Бицилли бедствовала. Жизнь была более чем скудной, жалование - «служительское»; жена и старшая дочь Петра Михайловича вынуждены были по целым дням работать. Не хватало самого необходимого. О настоящей научной работе можно было только мечтать: «в перспективе такое одиночество, тоска и полная бессмысленность и бесполезность существования» - так воспринимал Петр Михайлович свое эмигрантское бытие.

Но в отличие от Вранье работа в Скопье была, и депрессия подавлялась привычным трудом: в университете П.М. Бицилли читал на сербском языке курсы по истории нового времени, истории римской республики; спецкурсы - «Введение в историю», «История историографии»; проводил семинар по эпохе Французской революции XVIII века и др.

«Дидактический фактор» стимулировал создание первой книги, написанной П.М. Бицилли в эмиграции - учебника по всеобщей истории «Увод у светску исторц'у». Београд: Геце Кон, 1923. 203 с. Работа П.М.Бицилли стала первым учебником по всеобщей истории, изданным на сербском языке.. Петр Михайлович, недовольный своей работой, объяснял появление этой книги исключительно материальными потребностями - «из любостяжания», а метод написания определял - «исключительно «от ума», т.е. без должной работы с источниками. Несмотря на гипертрофированную самокритику П.М. Бицилли сумел создать вполне профессиональный компендиум, который вобрал в себя авторский опыт чтения курсов по всеобщей истории в университете в Скопье, а также в предыдущий, новороссийский период.

Вторую книгу - «Очерки теории исторической науки» «Очерки» вышли в Праге в 1925 г. при активном содействии А.В.Флоровского. - в отличие от учебника П.М. Бицилли готов был издать «за гонорар или без - безразлично» Архив Российской Академии наук (АРАН). Ф. 1609. Оп. 2. Д. 140. Л. 4. (Из письма П.М.Бицилли к А.В.Флоровскому от 2 ноября 1922 г.).. Автор прекрасно осознавал значение этой работы, в которой наиболее полно и четко выразил собственное «мировоззрение» и «мироощущение». Это был прорыв на переломе - подведение итогов одесского периода и выход на более высокий уровень научной рефлексии.

Этот труд также был связан с учебной работой - курсом «История историографии», подготовленным еще в Одессе и читаемым в Скопье Не исключено, что разработка этого курса была связана с началом написания фрагментов докторской диссертации, материалы к которой П.М. Бицилли, вероятно, смог вывезти из Одессы и в дальнейшем использовал для создания «Очерков».. Обе книги создавались во многом «от ума». При отсутствии архивов и библиотек П.М. Бицилли не мог «писать истории» и обратился к обобщению своего научно-педагогического опыта, а также к отнюдь не новому для себя направлению - проблемам эпистемологии истории, эволюции историзма в форме уже для него привычной по предыдущим годам - историографический анализ теоретических вопросов истории: «...я написал «об историях» - теоретическую работу..» АРАН. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 140. Л. 9. (Из письма П.М. Бицилли к А.В. Флоровскому от 5 февраля 1923 г. )..

В течение трех лет, по выражению самого Петра Михайловича, он «держался старым Запасом». Именно так, с прописной буквы Практически все тексты П.М. Бицилли (и особенно - «Очерки») изобилуют различными графическими элементами: кавычки, курсив, прописные буквы и т.п., которые определяют важные для автора смысловые нюансы., П.М. Бицилли определяет не просто свой личный архив лекционного и научного багажа времен Новороссийского университета, но и собственный интеллектуальный банк профессионального историка.

Всего за 1921-1923 гг. П.М. Бицилли опубликовал 16 работ Эту цифру вряд ли можно считать окончательной., из них 11 рецензий на книги, изданные в границах 1919-1922 гг. в Германии (Берлин, Мюнхен, Гота), Париже, Риме, Софии и Петрограде 1919 г. - 1 книга (возможно, из «одесского архива»); 1920 - 2; 1921 г. - 5; 1922 г. - 3. Таким образом, «изоляция» не была полной, П.М. Бицилли получал самые «свежие» издания разных европейских центров и очень быстро на них реагировал; вероятно, не последнюю роль играл экономический фактор - гонорар за публикацию рецензий в таком журнале как «Русская мысль» (П.Б. Струве; София, Прага, Берлин) помогал выживать. Среди авторов рецензированных книг - О. Шпенглер и Э. Мейер, с которыми Петр Михайлович полемизировал на страницах своих «Очерков» Бицилли П.М. Очерки теории исторической науки. СПб., 2012. С.420, 426..

«Очерки теории исторической науки» в эти годы, безусловно, стали стержневой работой, которая отразила естественный для исследователя анализ индивидуальных позиций историка, стремящегося к самоидентификации в условиях меняющихся научных парадигм в новом для него геополитическом и социальном поле. Учебник по всеобщей истории, как и ряд других публикаций 1921-1923 гг., были, скорее всего, эпифеноменом творческого процесса в работе над главной Книгой.

«Сербско-македонский» период в жизни П.М. Бицилли стал периодом «адаптации» к совершенно новым, суровым условиям эмигрантской действительности - «культурного одиночества». Петр Михайлович, выдержав нелегкие испытания судьбы, проявил мужество и жизнестойкость и сумел не только избежать «разрыва» в творческой деятельности но, напротив, сохранить личностную историографическую традицию, сформированную в годы профессионального становления в Новороссийском университете, и совершить новый интеллектуальный рывок Последующий «болгарский период» (1924-1953) в жизни П.М.Бицилли,

значительно более богатый по диапазону исследований и творческой активности ученого, все-таки во многом был продолжением тем и направлений, заявленных в «одесский период» и актуализированных в «югославские годы» - «переходные», «адаптационно-связующие», при этом часто в качестве «интеллектуального толчка» выступал «старый» (с «одесских времен») прием: рецензирование. Эта специфика творческого процесса П.М. Бицилли определилась с первых лет его научной деятельности: переход к медиевистике на рубеже 1912/1913 годов также начинался с рецензий на работы Ф. Трельс-Лунда, Л.П.Карсавина и др. В 1926 г. выходит первая значительная работа П.М. Бицилли о русской поэзии («Этюды о русской поэзии». Прага. 285 с.). Годом раньше в письме к А.В. Флоровскому Петр Михайлович признавался: «У меня имеется материал <...> происхождение русского

литературного языка в связи с культурной эволюцией русского общества. Тема на половину филологическая, на половину историко-социологическая. Я над ней сижу уже довольно давно» (АРАН. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 140. Л. 19. Орфография по источнику. - Т.П.). Возможно, факт рецензирования работ М.Л.Гофмана («Пушкин». Пг., 1922) и К.И. Чуковского («Некрасов как художник». Пг., 1922) способствовал в итоге появлению филологической составляющей творческого наследия П.М.Бицилли..

Библиография

1. Бицилли П.М. Очерки теории исторической науки / Послесловие и прим. Б.С. Кагановича. СПб.: Ахюша, 2012. 427 с.;

2. Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад / Сост. Ф.Б. Успенский; Отв. ред. М.А. Юсим. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 633-718;

3. ВелеваМ. Българската съдба на проф. П.М. Бицилли. София: Изд-во «Гуттенберг», 2004. 162 с.;

4. Галчева Т. П.М. Бицилли - опыт возвращения // Бицилли П.М. Избранное: историко-культурологические работы. Том первый. София: Университетское изд -во «Св. Климент Охридски», 1993. С.7-40;

5. Каганович Б.С. Русские медиевисты первой половины ХХ века. СПб.: Гиперион, 2007. 244 с.;

6. Одеські історики. Енциклопедичне видання. Том 1 (початок ХIX - середина ХХ ст.). Одеса: Друкарський дім, 2009. 480 с.;

7. Попова Т.Н. Историография в лицах, проблемах, дисциплинах: Из истории Новороссийского университета. Одесса: Астропринт, 2007. С. 327-452.

8. Попова Т.Н. К истории бициллиеведения: общий абрис // Българите в Северното Причерноморие. Изследования и материали. Т.12. Одесса: Симекс-принт. 2013. С.27-76;

9. Спекторский Е.В. Воспоминания (Вступит. статья, примечания и комментарии С.И. Михальченко // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Брянск: РИО БГУ, 2010. Вып. 12. С.303-390;

10. Спекторский Е.В. Начало эмиграции (отрывок из «Воспоминаний») / Публ. С.И. Михальченко и Е.В. Ткаченко // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Брянск: ООО «Ладомир», 2014. Вып. 16. С.158-169.

Размещено на Allbest.ru