Джеймс отмечает и более любопытный термин для обозначения иноземца - “латыш”: Как отмечает Джеймс, местные жители “сами хорошенько не знают, почему так говорят”. Слово это, согласно наблюдениям Джеймса, обозначало либо язычника и некрещеного человека (здесь Джеймс отмечает, что “таковыми они (русские) считают всех кроме себя”) либо человека, “не умеющего говорить на их языке”.

Приводится и конкретный пример употребления слова: “Латыш, не умиэт говорить!”. Можно предположить, что “латышом” был назван сам Р. Джеймс, после чего записал это в словаре-дневнике.

По мнению Б.А. Ларина, употребления слова “латыш” для обозначения иноземца может свидетельствовать о том, что регион Поморья, с которым связан словарь Джеймса мог быть связан с Псковщиной и Тверью, так как в псковских и тверских говорах есть слово “латышать”, означающее “говорить неразборчиво”.

Обращает на себя внимание утверждение Джеймса, что русские считают язычниками всех кроме себя. Оно вписывается в традиционное представление о нетерпимости русского общества XVI-XVII в. по отношению к иноверцам. Далее по тексту, Джеймс описывая значение слова “миро” утверждает, что без помазания миром русские “никого не признают христианами”. Тем не менее, другие наблюдения Джеймса свидетельствуют о его достаточно активных контактах с местным населением, чему, видимо, не мешало его восприятие как “язычника”.

Сам Джеймс не пишет о своем отношении православия, поэтому сложно судить, как он воспринимал местных жителей в конфессиональном плане. Однако он по-видимому интересовался православной обрядовостью (или народными обычаями, так или иначе связанными с религией), описанию которой посвящена значительная часть словаря-дневника.

Например, упоминается “кутья”, представляющая собой “кушанье, приготовленное из цельной ржи (зерна) и гороха, разваренных с медом”. Освятив кутью в церкви, местные жители “молят Бога, чтобы он помиловал души их родственников”. При этом отмечается, что один из собеседников сказал Джеймсу, что “если кто при жизни не угодил Богу, то ни молитвы ни что другое ему не помогут”.

Обращается внимание на обряд поминок: “В дни этих поминок они пируют и говорят, что они сегодня или в другой день по приглашению родителей ели с ними хлеб да соль или, что вернее, они отпраздновали память о родителях пиром, который они называют “хлеб и соль”, каков бы он не был”.

Наконец, Джеймс описывает православную литургию, а чуть позже - таинство исповеди Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 118.. Причем если в первом случае он ограничивается тем, что указывает сколько священников и дьяков участвуют в службе, то во в случае исповеди описание носит более подробный характер. Сомнительно, что Джеймс посещал богослужение лично, если, конечно, во время пребывания в России он не принял православие. Впрочем, скорее всего об этом он услышал от кого-то из своих местных знакомых.

Впрочем, эти наблюдения Джеймса носят скорее этнографический характер. Так, например, наряду с вышеупомянутыми обрядами, Джеймс описывает и суеверия, существовавшие среди местных жителей. Объясняя значения слова “крот”, (переведено как “water rat” - водяная крыса), Джеймс отмечает, что если крот попадет в какую-нибудь посуду, то “эта посуда считается оскверненною и нечистою; ее уже не употребляют больше, пока священник не очистит ее, прочитав молитву из книги, называемой Правитель”.

Описывается также поверье о “сушедке” - существе, которое “часто наведывается в дома русских” и “одним приносит богатство, а других разоряет”. Причем Джеймс ссылается, что хозяин дома, в котором он жил в детстве повстречал “сушедку” в бане, в виде “маленького некрасивого мальчика” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 155-156..

Повествуя о суевериях, Джеймс описывает случай, когда в 1619 г. русский посол в Англию едва не потерпел крушение в море. Посол и экипаж корабля переоделись в чистую одежду, чтобы предстать в ней перед страшным судом Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 113-114.. Причем, по-видимому, если Джеймс и не присутствовал при описанных событиях лично, то вполне мог услышать об этом от самого посла, так как упоминает, что разговаривал с ним позже на тему “суеверия посоха”, существующего у самоедов и лопарей Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 114-115..

О непосредственных контактах с местным населением Джеймс говорит сравнительно мало. Однако присутствует, к примеру, объяснение русских терминов, необходимых для карточных игр, например, “тасовать карты, сдавать карты” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 151.. Это может свидетельствовать о том, что Джеймс мог играть со своими местными знакомыми в карты. Выражения, связанные с игрой в карты встречались также в Парижском словаре Московитов, что позволяет предположить, что это была довольно распространенная форма совместного времяпровождения иноземцев и местных жителей.

При этом, ранее Джеймс упоминает о распространенности среди русских игры в кости, причем с явным осуждением, так как они: “проигрывают даже жен и детей и самих себя, в чем родились, и свою рубашку и все” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 127..

Джеймс пишет и о контактах другого характера. Так, объясняя значение терминов “схима” и “схимник”, Джеймс упоминает, что узнал об этих словах “от человека, который обо всем этом дознался от одной девушки в схиме, поддавшейся ему гораздо легче, чем позволяла святость её одежды.” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 103. Поскольку Джеймс говорит о “человеке, узнавшем это от девушки”, можно предположить, что речь идет о другом иноземце, так как сомнительно, что местные жители не знали значения слова “схима”.

Довольно любопытно упоминание “государевой чаши”, о которой говорится только, что она пьется “за здоровье государя” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 179.. Джеймс не сообщает, при каких обстоятельствах он узнал о существующем обычае, однако есть сведения, что иноземцы иногда пили за здоровье государя, причем отказ воспринимался как непочтение и служил поводом для доноса по “слову и делу государеву” Новомбергский Н.Я. Указ. соч. № 225. С. 401..

Ряд сведений этнографического характера, приводимых в словаре Джеймса отличаются некоторой странностью. Так, например, рассказывая о самоедах он упоминает что это слово означает “самопожирающие” и, по мнению Джеймса такое название справедливо, так как “те, которых мы видели, питались всякой нечистью, собаками, потрохами, лисицами” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 109.. Однако неясно, каким образом Джеймс проводит здесь связь с “самопожиранием”. Особенно интересно, что здесь Джеймс прямо указывает на личный опыт общения с самоедами, хотя сомнительно, что это были самостоятельные контакты без посредничества русских купцов.

Еще более странным является упоминание некоего народа карликов в Сибири: “Рассказывают за правду, что где-то в Сибири есть целый народ карликов, ведущий войну с журавлями за свою жатву” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 118.. Неизвестно, откуда Джеймс почерпнул такие “сведения”, однако в целом, в первой половине XVII в. наличие столь странных представлений о малоисследованном крае не выглядит удивительно.

Крайне любопытное свидетельство Джеймс приводит о периоде опричнины. Объясняя значения слова “опричный”, Джеймс пишет, что “среди них (опричников) и англичане могли делать что угодно, не получая ни от кого ни распоряжений не взысканий” Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 188-189.. К сожалению, подробнее об англичанах в рядах опричников Джеймс не сообщает. В принципе, наличие какого-то количества англичан среди опричников могло иметь место, так как известен пример немца-опричника Генриха Штадена.

Обращает на себя упоминание “книжек немецких” (“книжки немецки”) Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 142. Р.Джеймс переводит это как “записные книжки” (“table books”), но можно предположить, что речь идет о словарях-разговорниках русского языка. Неясно, как и зачем Джеймсом была сделана запись о запись о “немецких книжках”, однако можно предположить, что словари-разговорники так или иначе стали предметом обсуждения, а значит, об их существовании знали и в России. Само определение “немецкие” (nemetski) говорит о том, что выражение было записано со слов местного жителя.

Парадоксально, но словарь-дневник Ричарда Джеймса, будучи в каком-то смысле наиболее “живым” из рассматриваемых памятников, в то же время является наименее информативным относительно непосредственных контактов автора или других иноземцев с местным населением. Комментарии Джеймса к записанным словам несомненно основаны на личном опыте, о чем сообщает сам автор, однако носят как правило лишь описательный характер.

5) Словарь-разговорник Генриха Невенбурга.

В словаре-разговорнике Генриха Невенбурга также содержится немало материала, свидетельствующего о неформальных отношениях иноземцев с местными жителями. Так, например, здесь представлены “Речи двух добрых друзей”, представляющие из себя диалог на житейские темы: “-Бог даи теб? доброе утро. -Спаси бог. Каково стобою? Ешо ли ты здрав? -Слава богу нарочито. -Откуды ты стол рано идеш? -Из двора oder от дому. -Батка да матка ли здравы? -Слава богу он? ешо здравы.” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 138.

Далее разговор переходит в более деловое русло: “-Ты в?даешь, сколько ты ом?днесь у меня занял. И мн? денег было надобе. -То я в?даю. Как бы не то. И ты бы и не пришел. -У мене иноко нету дасугу гулять” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139.. Таким образом, диалог, начавшийся как обычная дружеская беседа предваряет собой обсуждение долгов. Возможно, что составитель словаря-разговорника озаглавил этот эпизод как “Речи двух добрых друзей” не без иронии.

Впрочем, разговор продолжается во вполне приятельском ключе: “-Ну подожди маленько. Втот чяс я встану, хотим перво маленко позавтракат да тогда хочу тебе заплатит. -Недасуг мн? долго ждат. -Какое у тебя дело есть? - Мн? много в торгу закупат. - Коли так и я с тобою в торг поиду. И мн? много закупат надо рогу. Да как мы назад придем с торгу и ты буди мои гост и мы вм?сте пооб?даем” Далее собеседники идут на торг и закупают различный товар. При этом с ними идет “малой” - скорее всего мальчик-слуга (“малец” в словаре-разговорнике Т. Фонне и “молодец” в Парижском словаре московитов): “-Не взят ли мн? малого с собою, кои бы за нами носил что мы купим. -Не худо бы было. - Малой, поиди с нами, да возми мешок собою” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139-140..

Затем, как и обещал хозяин дома, начинается совместный обед, который довольно подробно описывается составителем разговорника. Сначала хозяин приказывает накрыть на стол. “Д?вка, изготов скор?е, уже будет боярин с гостми. Посмотри, вот он уш у ворот. Покрои стол.” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 142. Интересно, что хозяин называет гостя “боярином”.

Это, и сам факт того, что в разговорник попал эпизод приготовления к обеду (то есть, еще до прихода гостей), позволяет предположить, что в роли хозяина здесь выступал сам иноземец (возможно, сам Генрих Невенбург). В то же время, возможно составитель разговорника наблюдал “беседу двух друзей” и последующие события со стороны и оба собеседника были местными жителями.

Так или иначе, он, скорее всего, присутствовал на последующем обеде, так как описан он довольно подробно: “Милые друзя, сядитеся да почиваите сами себя. А мн? не осудите, что зд? немного изготовлено. Малои, побеги скор?е, да принеси лимон к куриц? тои. Поеште милые братья. Не смотрите на то, что зд?с немног. -Слава б(о)гу. Всего польно. -Ну, братья, посмотрите, как вы сподобилис. -В иное время я справлюся.”. Далее гости обмениваются любезностями с хозяином и прощаются: “-Спаси бог брат милои за твое (жаловане) почиване. -Зачто бьете челом? Ничего вам здесь добра не учинилось. - Слава бого полно, не согрешаи перед богом. Вели нам сказат, как ты проч поедеш, и мы тебя проводимъ. -Ну бог с вами” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 142-143..

Из этого диалога видно, что хозяин собирается куда-то уехать. Ранее, обсуждая со своим собеседником поход на рынок, хозяин дома сообщает, что уезжает уже на следующий день : “-Как, или ты куда едеш? -Еду. -Сколь скоро? -Посл? завтра.” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139.. Затем он закупает товар “в дорогу”, а после обеда, гости высказывают желание его проводить. Это может быть свидетельством в пользу того, что хозяин дома в данном случае - иноземец, хотя возможно речь идет и о русском купце.

Также в словаре-разговорнике Генриха Невенбурга присутствуют и другие фразы бытового характера. Например: “Секи дрова”, “Принеси воду”, “Роськлади огн”, “Затопи печ”, “Оседлаи лошад”, “Поиди со мною” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 136.. Контекст этих фраз предполагает, что они обращены к человеку, выполняющему различные поручения по хозяйству, то есть слуге. Далее приводится фрагмент, в котором некоего человека наказывают за проступок: “Не солги”, “Скажи правду, ты ли это зд?лал”, “Повинис, не будеш бит”, “Бей ево”, “Перестан. Хочет повинится”, “Яз не зде?ал” Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 137.. Возможно, речь опять же идет о слуге.

6) “Русская грамматика” Генриха Лудольфа.

“Русская грамматика” Лудольфа также содержит в себе множество предложений, описывающих совместную трапезу. Здесь встречается, например, предложение отобедать вместе: “изволишь хл?ба снами кушить?”. “Пожалуй куши, не побр?згуй нашим кушениемъ” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 75-76.. Адресат этого предложения отказывается сесть за стол, пока за столом нет членов семьи хозяина: “А дожидаю ся твою семью, жену. Она еще в поварн?. Право а не стану ?сть, покамест она не пришла” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 76 За столом хозяин также угощает гостя выпивкой: “-Изволишь чарку вотки? -Вотку не уживаю. Ренского у насъ нетъ, чемъ тебя потчивать? - С пивом, к инному питию я не охотникъ” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. Там же. . Затем поднимается тосты: “-Буди здоровъ, на твое здоровие. -Челом бью. Я починал пити про здоровье хозяина” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 77.. Далее также встречается фраза: “Наше кушание тебе не вкусно, разве не по-вашему приготовлено?” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 77-78., которая позволяет предположить, что речь действительно идет именно о трапезе иноземца в доме у хозяев из числа местных жителей.

Как и в большинстве рассмотренных памятников, здесь присутствует “разговор между хозяином и слугой”. Возможно, что этот фрагмент был записан на основе услышанного в доме у кого-то из русских знакомых (возможно, у того же хозяина, который в прошлом фрагменте угощал гостя за столом) и добавлен просто для общего ознакомления с разговорным языком. Однако вероятно и то, что он имел практическое значение. Ранее говорилось, что иноземцы, проживавшие в России, могли иметь прислугу из числа местных жителей. Вполне возможно, что диалог “между слугой и хозяином” представлен Лудольфом именно на этот случай. Как было показано ранее, выражения, которые можно интерпретировать как общение со слугой встречаются в большинстве словарей-разговорников.

Сами фразы, впрочем, ничем особым не выделяются и не несут какого-то специфического контекста характерного именно для иноземцев: “Длячего ты не по ране встал?”, “Длячего ты не топил печь?”, “Такъ верхом еду, седлай лошадь” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 78-79.. Впрочем, встречается фраза, в которой хозяин посылает слугу за доктором: “Поди сперва и спрашивай, дома ли доктор?” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 79.. Профессия врача была довольно распространена среди иноземцев и вполне возможно, что речь идет именно о враче-иноземце, хотя это лишь догадки.

Следующая часть грамматики Лудольфа связана с путешествиями в разные страны (“о путешесвовании и инних далех”). Здесь один из собеседников (скорее всего иноземец) рассказывает, в каких странах ему довелось побывать: “-Куда поедишь? -В свицкую, цесарскую, голанскую, землю” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 82.. Далее собеседник отвечает на вопрос о своем пребывании во Франции.

“-Скажут, что пригожие женщини во француской земле? -А не водил ся с ними, красние не глядили на меня и не желал познат ся с дурными. - Чем ты забавил ся там? - Мало забавы за иноземца.” Иноземца в одном из собеседников “выдает” также следующий диалог, в котором он интересуется особенностями путешествия по России: “Зимою или летом лучше путешествуешь? - На Русие луче зимою. - Говорят что там страшно холодно. Чем согревают ся” Лудольф Г. “Русская грамматика” С. 83.. Не совсем понятно, почему в отношении России применено обстоятельство “там”. Возможно, этот разговор велся не в России, а в другой стране, но один из собеседников при этом был русским.

Здесь же собеседники обсуждают дружбу как таковую. Один из собеседников явно не любит праздный образ жизни и друзей предпочитает находить себе друзей, не склонных к “питию или праздности” и желательно “ученых”: “которие часто пиршествуют скоро в скудость в убожество впадают. Выбирай товарищи которие не склонение к питию или к праздности. Гулящики я некак люблю а насилу учоного челов?ка найдешь” По словам этого собеседника, он также познакомился с неким “великим художником”: “Вчерас я стретил ся с в?ликим художником” Далее уточняется, что этот “художник” - часовщик (“часовник”): “-Какои ему промысел? - Часовинк, часы его одним заводом весь месяц” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 84.

Далее представлен диалог, в котором речь идет о замужестве. Учитывая общий контекст беседы, можно предположить, что речь идет о браке иноземца с женщиной из местных жителей, хотя прямого указания на это не имеется: “-Показали мн? грамотку печатну, казало ся мн? что от шурина твоего. - Как ты знаешь, что я женился на с?стр? ево? - Он сам мне сказал, что сестра за тебя замуж вышла. Кает ся мне что свадьбу зделал потому, что мало в придание еи дали.” Лудольф Г. “Русская грамматика”. С. 84.

7) Словарь-разговорник Иоганна Геемера.

Словарь-разговорник Иоганна Геемера был создан в один год с “грамматикой” Лудольфа (1696 г.), то есть в последнее десятилетие XVII в. и его автор также демонстрирует довольно высокий уровень владения русским языком. Различные бытовые ситуации, по-видимому, связанные с общением со слугой встречаются в словаре-разговорнике Геемера очень часто на протяжении практически всего текста. Например, “поставь ту бочку прямо”, “выполощи бочку”, “поставь вполату прямо, чтоб кзавтрею суха была”, “поди скажи хозяину, чтобы тот час сюда пришол”, “принеси руманку из верхнеи полаты”, “поди посмотри зд?лалли”. Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 91. “Вынеси два яшичка трубок, да принеси сюда в исподнию полату” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 93.. “Поди посмотри, скороли мы кушат станем? Посланли стол? Посмотри, сколь поздо”, “поди дапринеси мне позавтрокать, побежи скоре”, “Принеси ведро сюда, принеси гвоздь с утра, поставь бочку прямо, поставь к стене вплоть”, “Посмотри, позади не течет ли где? Поставь ту порозну бочку” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 94..

Встречается также фраза, напрямую свидетельствующая о том, что один из собеседников - иноземец “Естьли у тебя бык хорошой, я чаю своему хозяину за морем подарить” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 92.. Под “хозяином” в данном случае подразумевается покровитель, патрон Прим.: В немецком варианте текста - “Patroon”..

Присутствует в словаре-разговорнике Геемера и общение двух друзей, но в отличие от диалога из словаря-разговорник Невенбурга, это не единый диалог, а фразы, разбросанные по всему тексту: “Здорово г(о)с(по)д(и)н мои, здороволи ты живещь (!)”, Здорово, хвала Богу тебе служит”, “Дивно то что тебя зд?с видет ”, “Я шесью йли семью здесь был, а тебя дома застать не могъ”, “Поедем мы куда нибудь погулят”, “Куда, г(о)с(по)д(и)н мой?”, “Зар?ку ехать, налошади поездить”, “Погулям или походим немношко”, “Я хочу лучше парусом б?гать”, “Я хочу загород ийти” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 93..

Как и в словаре-разговорнике Невенбурга, здесь упоминается совместное посещение торга: “Что ты хочешь в городе д?лат? Я стобои пойду посмотрити, что там продажно есть” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 97..

Тема для разговора могла быть разной, например жизнь одного из собеседников. “Гд? ты живеш?”, “Что ты д?лаеш?”, “Женатли ты?”, “Естьли у тебя хорошои промысел”, “Cколько д?теи у тебя есть?”, “Давно жена умерла”? “Несватаисе ли ты опять?” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 100.. “-Почто столь рано ушел? -Мн? кажитце что пора домой.” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 101.

Тема совместного застолья также присутствует в словаре-разговорнике Геемера: “Я скоро сжажды умру, мн? тошно сголоду да зжажды. -Скоро обед будет. -Я чую посвоему желудку. Я столь голоден, что волк. Скороли мы обедать станем? - Как ты йзволиш, г(о)с(по)д(и)н мой. Все готово кушать.” “Ну скоре буде ты йзволишь? Аинако ества застыгнет.”, “Станем Бгу молитце, г(о)с(по)д(и)н мой.”, “-Гд? ты столь долго был? Что столь поздо пришол? -Я неголоденъ, я сего утра отзавтракалъ”. “Благослови бже об?дъ гсда мой.”, “Я свою долю найду.”, “Я свои язык ожег” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 98.. “Ну я подношу теб?. Про здоровье за всех хороших госпожей. Тому здоровю надет кругом йтти”, “Девушка, возми нечисто блюдо проч, принеси мн? чисту тарелку.”, “Г(о)с(по)д(и)н мои, урежь того п?туха вкусье, он еще весь сыр.”, “Я больше не голоден”, “Н?т лутше вологи, как мяса”, “хочешь йзза стола итьти” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 99..

Как и в других словарях-разговорниках, совместный обед подразумевал и распитие вина, хотя в данном случае, гость, по-видимому, отказался от предложенного угощения: “-Пеи всегда ренско, как можеш. -Так я скоро пиян буду. Не от ренского вина, но тех хто пьет” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 99-100..

Также, в ходе разговора выясняется, что поваром у хозяина работает француз: “-Сей кок розум?т свое д?ло. Он доброй мастер. Какои он земленик? -Он фрянчужен, хорошой пирожник” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 100.. Возможно, повар-фрнцуз работал в доме кого-то из местных жителей, хотя вероятно, что хозяином дома в данном случае также являлся иноземец (о чем позволяет предположить обилие фраз, предназначенных для общения с прислугой).

Присутствует в словаре-разговорнике Геемера и описание ссоры между иноземцем и его местным товарищем. Один из собеседников уезжает “во француску землю”, но явно рассчитывает еще когда-нибудь увидеться со своим приятелем (это косвенно подтверждает, что связи иноземцев и местных жителей могли носить продолжительный характер и не прерываться с отъездом одного из товарищей на родину). Последний даже просит иноземца привезти ему две бочки вина: “Привези мн? :в: (две) бочки хорошого слаткого ренского” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 110..

Иноземец согласился, однако попросил оплаты, при чем “вперед”, что и послужило причиной дальнейшей ссоры: “-Как ты йзволиш. Так дай мне денги ссобоi. -Как ты назать будеш, так я теб? вполне заплачю. -Так j черт тебе тоже спасибо даст, толке безденег я некуплю. Недошлоли у меня тебе столько. А ты мне в денгах тоже невериш. -Ладны так мы розоидемсе. Жаль мн? что я теб? слова о том несказал. То можешь ты думать, что ты столь невежлив, то ты столь голь. -Что тебе гольство? Что тебе невежество(!) Потому что ты ище о ренском хочешь заказать, а денег н?т.” Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 111.

Начавшись из-за вина, ссора продолжилась, и дело дошло и до оскорблений: “ты полыгаш как вор; вор браниссе ты ище долго”. Один из собеседников также пообещал “бить челом” на оппонента: “я на тебя бить челом стану”. Денежный вопрос был, по-видимому, решен (“вот, я тебе заплатил”), однако нанесенная обида, по видимому, была достаточно сильной, в силу чего, на предложение помириться, один из собеседников поначалу отвечает категорическим отказом, хотя вскоре и соглашается на примирение: “-Поидем смиримся -Век стобои не смирюсь. -Добро простиже -Да тебе также, челобите жене. - Что теб? до ней д?ло - Мы свояки незнаш ты -Я верю для жены”. В ходе разговора выясняется что собеседники приходятся друг другу свояками. Далее упоминается и имя одного из собеседников - Андрей: “Прости свояк Гандрей, ты старой волокита, гандрей деловец”.

Итак, в этом случае мы имеем дело с эпизодом ссоры, который контрастирует с большинством других бытовых ситуаций, запечатленных в словарях-разговорниках. Тем не менее, ссора здесь имеет подчеркнуто бытовой характер - ее причиной послужил финансовый вопрос (отказ заплатить сразу за заказанное вино).

Даже когда дело доходит до оскорблений, используется лишь слово “вор”, в то время как какие-либо нападки по этническому или религиозному признаку с одной и с другой стороны отсутствуют. Конечно, можно предположить, что автор словаря-разговорника записал не весь разговор или сознательно не стал записывать какую-то его часть. Впрочем, это не отменяет того факта, что ссора началась именно на бытовой почве, а оба собеседника находились в близких и даже родственных отношениях.

Заключение

Рассмотрев материал, содержащийся в словарях-разговорниках можно прийти к выводу, что иноземцы в России XVI-XVII вв. отнюдь не всегда встречали по отношению к себе нетерпимое отношение. Культурные различия, имевшиеся между представителями русского допетровского общества и западно-европейской культурой Раннего Нового времени, безусловно, были значительны, однако, по меньшей мере, в ряде случаев иноземцы могли находиться в довольно близких отношениях с местным населением.

Рассмотрев материал большинства известных словарей-разговорников русского языка, можно обозначить наиболее распространенные сюжеты, связанные с неформальными контактами. Так, например, эпизоды совместной трапезы встречаются в большинстве словарей-разговорников. Исключением тут является только словарь-дневник Ричарда Джеймса (что объясняется самим характером текста). Три “северо-западных” памятника - словарь-разговорник Томаса Шрове, словарь-разговорник Тенниса Фонне и Анонимный разговорник взаимосвязаны между собой, что объясняет присутствие в них идентичных эпизодов с совместной трапезой. В то же время, другие памятники, такие как Парижский словарь московитов и Грамматика Лудольфа не имеют с ними прямой связи и имеют отличное происхождение (созданы выходцами из других стран и связаны с другими регионами России). Это дает возможность предположить, что совместная трапеза иноземцев и местных жителей была вполне распространенным явлением, по крайней мере в крупных торговых центрах.

Также довольно распространенным сюжетом в словарях-разговорниках является общение со слугой, из числа местных жителей. В ряде случаев присутствует непосредственное обращение к слуге, например, “малец” в словаре-разговорнике Тенниса Фонне. Слуга, по-видимому, не только выполнял различную работу по дому, но также мог сопровождать хозяина при походе на торг. Таким образом, можно предположить, что одной из наиболее распространенных форм взаимоотношения иноземцев с местным населением было общение с прислугой. О распространенности такой практики свидетельствует в частности указ 1627 г, запрещающий русским людям жить в домах у иноземцев (и соответственно - держать у себя прислугу из числа местных жителей). Вызвано это было, не в последнюю очередь, представлением, что столь тесный контакт с иноверцами может негативно воздействовать на православных.

Более того, имеется свидетельство, что сами иноземцы восприняли указ о запрете содержать местную прислугу негативно. Так, в 1627 г. (в год оглашения указа) служилый иноземец Себастьян Мор возмутился вышеупомянутым указом, “лаял” бояр и даже обещал перейти на сторону противника в случае войны. Этот запрет, по-видимому, распространялся главным образом на Москву, либо соблюдался недостаточно строго, так как в 1686 г. иноземцам Архангельска и Холмогор “докладной выпиской” было запрещено держать в домах русскую прислугу.

Что касается ссор между иноземцами и местными жителями, то их упоминания довольно редки, а имеющиеся упоминания говорят прежде всего о бытовом характере ссор, без этнического или религиозного подтекста. Лишь в одном случае в словаре-разговорнике приведена фраза, имеющая такой характер: в анонимном словаре разговорнике XVI в. иноземец заявляет собеседнику, что “ваши люди живут по собачьи”. Впрочем, вполне возможно, что составители словарей-разговорников обычно попросту не записывали ситуации, в которых имел место конфликт на этнической или религиозной почве.

Тем не менее, к полученным данным следует подходить с осторожностью. Необходимо помнить, что словари-разговорники описывают ситуацию, характерную, прежде всего для крупных торговых центров, таких как Псков, Новгород, Архангельск, Холмогоры, а также для Москвы. В рассматриваемый период присутствие значительного количества иноземцев не было чем-то необычным, и этот факт не мог не отразиться на их восприятии русскими горожанами. Кроме того, как можно судить на основе рассмотренного материала, собеседниками, сотрапезниками и просто друзьями иноземцев выступали, как правило купцы и, возможно, какая-то часть посадских людей, а также люди, нанимавшиеся к иноземцам в качестве слуг - то есть относительно небольшая прослойка населения.

Таким образом, вряд ли можно с уверенностью утверждать, что взаимоотношения с иноземцами, показанные на страницах словарей-разговорников, были характерны для всего населения упомянутых городов, не говоря обо всем русском обществе рассматриваемого периода.

Более того, сами словари разговорники, как неоднократно указывалось выше, создавались преимущественно западноевропейскими купцами, или людьми, так или иначе имеющими отношение к торговле (хотя здесь есть исключения в виде Генриха Невенбурга - переводчика Посольского приказа). Наличие в словарях-разговорниках большого количества терминов и выражений, необходимых для торговли также говорит о том, что и предполагаемыми пользователями словарей-разговорников также были, прежде всего, купцы.

В то же время, словари-разговорники не дают представление о взаимоотношении с местным населением такой крупной группы иноземцев как “служилые немцы” и представителей других специальностей. Ряд фрагментов в некоторых словарях-разговорниках, как например перечисление различных военных терминов позволяет предположить, что автор того или иного словаря-разговорника предполагал его использования в том числе и служилыми иноземцами, однако чего-то более определенного сказать нельзя.

Все вышесказанное не отменяет того, что взаимоотношения иноземцев с местным населением, показанные в словарях-разговорниках русского языка могли затрагивать более широкие слои населения, чем указанные выше, однако на основе рассмотренных источников таких выводов сделать нельзя.

Следует также понимать, что фразы и реплики, содержащиеся в словарях-разговорниках, как правило, лишь изредка можно с уверенностью обозначить как произнесенные именно иноземцем, в то время как в остальных случаях остается это лишь предполагать. Тем не менее, сам факт записи того или иного фрагмента автором словаря-разговорника (даже если предположить, что это запись диалога между двумя местными жителями) свидетельствует о том, что этот материал, по мнению автора текста, мог пригодиться потенциальным читателям из числа иноземцев.

Таким образом, словари-разговорники, несмотря на ряд недостатков, являются ценным источником по пребыванию иноземцев в Московском государстве XVI-XVII вв., и практически единственным источником, иллюстрирующим непосредственное общение западноевропейцев с русскими в рассматриваемый период на бытовом или личном уровне.

Литература

1. „Ein Rusch Boeck...". Rosyjsko-niemiecki anonimowy sіownik i rozmуwki z XVI wieku. Analiza jкzykowa, Universitas, Krakуw 1996.

2. „Einn Russisch Buch" Thomasa Schrouego. Sіownik i rozmуwki rosyjsko-niemieckie z XVI wieku. Czкњж II. Transliteracja tekstu. Indeks wyrazуw i form rosyjskich, (red. A. Faіowski, wspуіopracowanie A. Bolek, H. Chodurska, J. Kuniсska), Grell, Krakуw 1997.

3. Fenne's T. Low German Manual of Spoken Russian. Pskov, 1607. Ed. By L. Hammerich, R. Jakobson, El. Van Schooneveld. v. I. Copenhagen, 1961.

4. Gьnther Erika, Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. Einfьhrung, sprachliche Analysen, Text, Faksimile. F-a-M., 1999.

5. Gьnther Erika, Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696, F-a-M., 2002.

6. Pepijn Hendriks and Jos Schaeken, Slavic department, Leiden University. Electronic text edition of Tonnies Fenne (Pskov 1607): version 1.1 (July 2008).

7. Ларин Б.А. Парижский словарь Московитов 1586 г. - Рига, 1948.

8. Ларин Б.А. Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса (1618-1619 гг.). - Рига, 1959.

9. Лудольф Г.В. Русская грамматика. Оксфорд, 1696. Переизд., пер., вступительная статья Б.А. Ларина, - Л., 1937.

10. Мжельская О.С. Выражение понятий «хороший» - «плохой» в «Разговорнике» Т. Фенне (Псков, 1607 г.) // Севернорусские говоры. Вып. 6 / Отв. ред. А. С. Герд. - СПб., 1995.

11. Мжельская О.С. Лексика обиходно-разговорного языка Московской Руси XVI-XVII вв. (по данным иностранных руководств для изучения русского языка) - СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2003.

12. Мулюкин А.С. Приезд иноземцев в Московское государство. Из истории русского права XVI-XVII вв. - СПб., 1909.

13. Новомбергский Н.Я. Слово и Дело Государевы. Том 1: Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 г. - М., 1911.

14. Опарина Т.А. Иноземцы в России XVI-XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии. - М.: Прогресс-Традиция, 2007.

15. Опарина Т.А. Представления о христианине другой конфессии в России первой половины XVII в. // ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ЗАПАД. Научная конференция. Книга резюме. “Наследие”, 1996.

16. Орленко С.П. “Немцы” и Московское правительство в XVII веке // Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры. Вып.4. - М.: «АЛЕВ-В», 2001.

17. Орленко С.П. Выходцы из Западной Европы в России XVII в. (правовой статус и реальное положение). - М.: Древлехранилище, 2004.

18. Роман Вилимович в гостях у Петра Игнатьевича: Псковский архив английского купца 1680-х годов / Публикацию подготовили Стефанович П.С. и Морозов Б.Н. - М.: Индрик, 2009.

19. Савич Н.Г. Из истории русско-немецких культурных связей. // Исторические записки Т.102. - М.: НАУКА, 1978.

20. Скобелкин О.В. Западноевропейцы на русской военной службе в XVI - 20-х гг. XVII в. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук (на правах рукописи). - Воронеж, 2015.

21. Строев С.М. Описание памятников славяно-русской литературы, хранящихся в публичных библиотеках Германии и Франции. - М., 1841.

22. Сырку П.А. Два памятника живого русского языка XVI-го века. - СПб., 1897.

23. Хорошкевич А.Л. “Дружба” и “ссора” в бытовом общении русского и иностранного купечества XVI - первой половины XVII в. // Россия и мировая цивилизация. К 70-летию члена-корреспондента РАН А.Н Сахарова. - М., 2000.

24. Хорошкевич А.Л. Быт и культура русского города по словарю Тонни Фенне 1607 // Новое о прошлом нашей страны. Памяти академика М.Н. Тихомирова. - М.: НАУКА, 1967.

25. Хорошкевич А.Л. К истории создания немецко-русских словарей-разговорников “Томаса Шрове” и “Тенниса Фенне”// Древности Пскова археология, история, архитектура. К юбилею И.К. Лабутиной. - Псков, 1999.

26. Хорошкевич А.Л. Ремесло Пскова по русско-немецкому словарю начала XVII в. // Города феодальной России. Сборник статей памяти Н.В. Устюгова. - М.: НАУКА, 1966.

27. Цветаев Д.В Памятники к истории протестантства в России. - М, 1888.

28. Яцимирский А.И. Описание южно-славянских и русских рукописей заграничных библиотек Т.1.. // Сборник отделения русского языка и словесности Российской Академии наук. Т.98. - Петроград, 1921.

Размещено на Allbest.ru