Военная элита Германии в эгодокументах на примере Фабиана Фон Доны

3. Вопрос о совести и мышлении человека административного аппарата со времен Реформации;

4. Вопрос о становлении индивидуалистического мышления в раннее Новое время;

5. Вопрос о менталитете человека раннего Нового времени;

Уже в начале XXI века медиевист Иоганнес Фрид взглянул на изучение эгодокументов несколько под другим углом. Его работа «Завеса памяти: принципы исторической памяти» Fried, Johannes: Der Schleier der Erinnerung. Grundzьge einer historischen Memorik. Beck, Mьnchen 2004; была посвящена социологии забвения. Историк тщательно рассматривает те факторы, которые гарантируют, что память не является подлинным образом прошлого. Ученый рассматривает 4 случая ненадежных свидетельств эпохи Средневековья и Античности. «Воспоминание - это современность, ни в коем случае не прошлое. Они - творения, структурные компоненты» Ibid., S. 105;. В данном контексте, историческая память - это цельная структура, которая формируется при помощи культурной социализации, языковой среды, мировосприятия. Следовательно, восприятие прошлого у человека со временем деформируется Ibid., S. 138;. Историк дает понять, что следует с осторожностью относиться к эгодокументам. Так же он призывает начать процесс переоценки письменных источников Средневековья, прежде всего - личных свидетельств Ibid., S. 385;. Основная идея труда Иоганнеса Фрида заключается в новом прочтении нарративных свидетельств, детальном анализе, применяя междисциплинарные методы работы с источником.

Дискуссии о значимости эгодокументов в немецкой исторической науке не прекращаются. Тема изучения мемуаристки и личных свидетельств набирает популярность в среде историков и культурологов. К сожалению, не так широко представлены труды посвященные изучению автобиографических текстов раннего Нового времени, но, тем не менее, в работах современных исследователей видна большая хронологическая дифференциация используемых источников.

Автобиографическими текстами XX века и их теоретическим осмыслением на протяжении 20 лет успешно занимаются Клеменс Вишерманн Wischermann, Clemens (Hrsg.): Die Legitimitдt der Erinnerung und die Geschichtswissenschaft / Clemens Wischermann (Hrsg.). Steiner, Stuttgart. 1996; и его коллега Катя Патцель-Мэттерн Patzel-Mattern, Katja: Geschichte im Zeichen der Erinnerung. Subjektivitдt und kulturwissenschaftliche Theoriebildung (= Studien zur Geschichte des Alltags. Band 19). Steiner, Stuttgart.2002;, развивая исследовательское направление истории памяти. Культурологические аспекты в исследовании и трактовках личных свидетельств рассматривает теоретик литературы Ансгар Нюннинг Nьnning, Ansgar, Nьnning, Vera (Hrsg.): Konzepte der Kulturwissenschaften. Theoretische Grundlagen - Ansдtze - Perspektiven, Metzler, Stuttgart. 2003;. Чрезвычайную важность эгодокументов для исторической антропологии в своих теоретических работах подчеркивает Алоиз Винтерлинг Winterling, Aloys: Historische Anthropologie (= Basistexte, Band 1). Steiner, Stuttgart 2006,.

§5. Новые пути развития изучения автобиографий и эгодокументов

Как уже неоднократно повторялось ранее, в современной исторической науке интерес к изучению автобиографий и других документов личного характера набирает обороты, даже не смотря на скептицизм по отношению к возможностям эгодокументов как исторических источников. Такое пристальное внимание со стороны историков связывают с различными концептуальными изменениями, влиянием микроистории, лингвистических и культурных поворотов. Заметным сдвигом в новом обращении к эгодокументам является изменение предмета исследования: ранее историков занимали свидетельства преимущественно общеизвестных исторических персонажей, то на современном этапе они стали акцентировать внимание к, казалось бы, незнакомым текстам и широкому производству «мемуарно-автобиографической продукции» Зарецкий Ю. П. Историки и автобиографии // В кн.: Cogito. Альманах истории идей / Отв. ред.: А. В. Кореневский. Вып. 4. Ростов н/Д : Логос, 2009. С. 322-324.

Можно сказать, что историографическая ситуация в целом благоприятна для изучений новых авторизованных нарративов, формирования отдельных направлений (в рамках истории ментальности, истории памяти и т.д.), складыванием в отдельных европейских странах (Германия, Франция, Нидерланды, Италия, Швейцария) объединений учёных, коллекционирующих, публикующих и интерпретирующих эгодокументы в рамках государственных программ и международных проектов.

Пожалуй, одной из важнейших особенностей современного исследования эгодокументов является обновление и уточнение терминологического аппарата. Ранее историки использовали общепринятые в литературоведении термины: «мемуары», «автобиография», «дневник». В последние десятилетия XX века исследователи внедряют уже знакомые современному поколению учёных понятия: «жизнеописания», «свидетельства о себе», «эгодокументы», «сочинения о своей душе». Наибольшей популярностью пользуется термин «эгодокумент», который впервые появился в середине 50-х годов XX века Зарецкий Ю.П. Свидетельства о себе: новые исследования голландских историков // Социальная история. Ежегодник. 2008. СПб., 2008. С. 329-340.. Создатель термина Жак Прессер подчеркивал, что эгодокумент - это собирательное название личных свидетельств, которые делятся на четыре основных типа: мемуары, автобиографии, дневники, корреспонденция личного содержания. Широкий смысл определения эгодокумент можно объяснить таким образом - это «те исторические источники, в которых исследователь сталкивается с «Я» - или иногда (Цезарь, Генри Адамс) «он» - как с одновременно пишущим и присутствующим в тексте субъектом описания» Dekker R.M. Jacques Presser's heritage. Egodocuments in the study of history // Memoria y Civilizaciуn. Anuario de Historia. 2002. No 5. P. 14..

Современное состояние историографической проблемы изучения автобиографий характеризуется отказом от анализа происхождения и развития жанра, а так же от монументальных и всеобъемлющих трудов в духе монографий Георга Миша и Карла Вайнтрауба. Новые подходы изучения так же отбрасывают традиционный взгляд на автобиографию как порождение исключительно европейской цивилизации. Ученые вновь и вновь обнаруживают новые свидетельства личного характера в регионах далеких от Западной Европы. Ограниченность западоцентризма показали выразительные находки в арабской, японской, византийской письменных традициях Interpreting the Self: autobiography in the Arabic literary tradition / Ed. D. Reynolds. Berkeley, 2001; Shoichi S., Craig T.  The Autobiography in Japan // Journal of Japanese Studies. 1985. Vol. 11, No. 2. P. 357-368; Hinterberger M. Autobiographische Traditionen in Byzanz. Wien, 1999.. Отдельные исследователи настаивают на рассмотрении автобиографий как явление специфических социальных и культурных практик. В изучение авторизованных текстов внедряются такие универсальные категории, как пространство  Rдume des Selbst. Selbstzeugnisforschung transkulturell / Hg. Andreas Bдhr, Peter Burschel, Gabriele Jancke. Kцln; Weimar; Wien: Bцhlau, 2007.. В данном концепте преуспевают немецкие учёные. Анализ эгодокументов сквозь призму пространства, позволит проследить, как индивидуальная жизнь людей превращалась в текстовый документ о собственной судьбе в разные исторические эпохи, в различных культурных общностях и в разных частях мира.

При таком многообразии существующих методологических подходов, исследователи выступают за раскрытие исторических богатств автобиографических текстов с помощью междисциплинарных научных коллабораций, которые реализуют методы микроистории, исторической антропологии, нарратологии, исторической герменевтики, гендерного анализа, компаративистики Зарецкий Ю. П. Историки и автобиографии // В кн.: Cogito. Альманах истории идей / Отв. ред.: А. В. Кореневский. Вып. 4. Ростов н/Д : Логос, 2009. С. 324.

§6. Фабиан фон Дона: литература и источники

Отдельного внимания требует литература, посвященная непосредственно Фабиану фон Доны и смежных с его персоной тем. Ещё в XVII веке сведения о смерти Доны появляются в произведениях голландского историописца Гергарда Иоганна Фосса Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S.1;. Но спустя почти 200 лет рукопись Фабиана фон Доны была найдена в семейном архиве в Шлобиттене. На имя прусского дипломата историческая наука стала обращать внимание в конце XIX века. Историк Ганс Георг Шмидт в 1897 году впервые представил полноценный биографический труд «Фабиан фон Дона» Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897., выпущенный на волне интереса к прусской истории и истории правящего дома Гогенцоллернов. На данный момент - это единственное исследование о жизни и деятельности бургграфа Кёнигсберга. Шмидт внимательно относиться к фактам и отдельным деталям - представлены сведения о семье, родственниках, подробно описаны военные компании, годы обучения, путешествий и дипломатической службы в Пфальце и Пруссии. Автор сопоставляет ряд источников не только документы немецких архивов, но и французские нарративы - корреспонденция, записки, рукопис.

Публикацией источников, связанных с историей Пруссии раннего Нового времени, занялся видный немецкий исследователь Фридрих фон Бецольд, который в 1903 году опубликовал корреспонденцию Иоганна Казимира Friedrich von Bezold: Briefe des Pfalzgrafen Johann Casimir mit verwandten Schriftstьcken; Bd. 3. Mьnchen 1903;. В огромном собрании писем нашлось достаточно свидетельств, связанных с личностью прусского дипломата - как правило, переписка Иоганна Казимира и Фабиана фон Доны была посвящена отдельным моментам военной экспедиции 1587 года во Францию, дипломатическим визитам и общению с коллегами-единоверцами.

В первой половине XX века имя Фабиана фон Доны фактически исчезает со страниц монографий и статей. Только в 1959 году к персоне прусского дворянина обратился историк Вернер Ниссен в рамках издания «Новой немецкой биографии», написав о нём ознакомительную статью, которая во многом повторяла опыт Ганса Георга Шмидта. Самый современный научный труд, связанный с персоной бургграфа увидел свет в 2014 году. Торстен Фёльш в монографии «Шлодиен и Карвинден: два замка в Восточной Пруссии бургграфов и графов фон Дона» Foelsch, Torsten: Schlodien & Carwinden. Zwei Schlцsser in OstpreuЯen und die Burggrafen und Grafen zu Dohna. 1. Auflage. Foelsch & Fanselow Verlag, GroЯ Gottschow 2014, ISBN 978-3-9816377-0-0; рассказывает наиболее полную историю дворянской семьи и их фамильного гнезда на территории современной Польши. Прусский дипломат лишь вскользь упоминается среди большого количества портретов его родственников. Исследователь делает акцент в своей работе на более поздний период - он представляет читателю обзор семейной истории графов фон Дона в XVIII-XIX вв.

Но большая заслуга в деле изучения истории дворянского семейства и непосредственно самого бургграфа Фабиана фон Дона принадлежит Кристиану Кролльманну, который в 1905 опубликовал рукопись автобиографии дипломата в печатном виде, под названием «Жизнеописание бургграфа Фабиана фон Доны» Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Duncker und Humblot, Berlin 1905.. Источник содержит комментарии исследователя, которые значительно упрощают работу с документом. Рукопись была извлечена из фамильного архива в Шлобиттене и расшифрована - более 100 страниц записей в хронологической последовательности, включающие в себя воспоминания, данные о военных операциях, службе, поездках, контактах и т.д. На первый взгляд - источник голословен. Он отвечает всем параметрам автобиографического сочинения XVI-XVII веков. Не везде мы можем отыскать красноречивые пассажи о произошедшем событии, оценочные суждения, подробные описания воспоминаний о чем-либо и т.д. Немногословность автора, вероятно, связана с предназначением эгодокумента отдельному кругу лиц, для которых Дона писал о своей жизни и деяниях. К сожалению, самая яркая страница истории карьерного роста Фабиана фон Доны, описанная в мемуарах бесследно исчезла - о походе во Францию в 1587 году на помощь гугенотам, мы можем судить лишь только по корреспонденции и французским рукописям. Бургграф оканчивает свое повествование о жизни в 1606 году, хотя до момента смерти остается ещё 15 лет.

Более полувека автобиография бургграфа не удостаивалась должного внимания к себе со стороны исследователей. Только с возрождением интереса к религиозным конфликтам раннего Нового времени и участию немецких дворян в экспедициях на помощь братьям по вере, имя Фабиана фон Доны вновь приобрело блеск и засияло на горизонте исторических штудий и дискуссий.

§7. Фабиан фон Дона: биография и родственные связи

Родственники по линии отца: Дона

Впервые знатный дом прусских графов и бургграфов появился на страницах имперской истории в далеком XII веке. Первое упоминание о предках Фабиана фон Доны датируется 1153 годом. Император Фридрих I Барбаросса даровал семейству лен в окрестностях Мерзебурга. Существует персона, с которой связывают происхождение этой знатной семьи. Между 1143 и 1144 годом в источниках фигурирует некий Генрих из Рёты Eckhart Leisering: Acta sunt hec Dresdene - die Ersterwдhnung Dresdens in der Urkunde vom 31. Mдrz 1206, Sдchsisches Staatsarchiv, Mitteldeutscher Verlag (mdv), Halle/Saale und Dresden 2005, S. 5,11,20,25-34,33,49-50, который является хозяином замка Дона вблизи реки Плайсе. К XV веку география семьи не ограничивается лишь землями между Мейсеном и Богемией. Часть представителей этой знатной фамилии переезжает в прусские земли. В середине века род Дона постепенно внедряется в региональную политическую жизнь Пруссии. Прежде всего, это связано с именем основателя прусской ветви рода Дона Станислава или Штенцеля фон Доны (1433-1504), который был принят в ряды Немецкого ордена Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S.5.

К 1453 году в регионе ощущалась тревожная обстановка: местная знать в союзе с городами Прусского союза открыто выступила против орденской корпорации и объединила свои усилия с поляками. Начавшаяся Тринадцатилетняя война (1454-1466) стала для тевтонцев очередной непростой военной кампанией. Вторжение армии польского короля Казимира IV усугубило ситуацию в прусских укреплениях ордена. В ряде столкновений Станислав фон Дона проявил себя как смелый воин, заслужив при этом доверие магистра ордена Людвига фон Эрлихсхаузена Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 5;. В 1464 году он участвовал в обороне замка Меве (современный Гнев) от соединений неприятеля. После неудачного для ордена Второго Торуньского мира 1466 года Станислав всё же получил небольшую награду в виде нового лена Дойчендорф. Именно на вновь приобретенных землях прусский дворянин в кругу семьи жил до самой смерти. Двое сыновей Станислава фон Доны умерли довольно рано Ibid., S.6;.

Судьба продолжить род выпала его третьему сыну Петеру. Петер фон Дона (1483-1552) так же решил связать свою жизнь с орденской корпорацией в Пруссии. Известно, что осуществив в 1520 году поездку в Вечный Город, Петер фон Дона заехал в Виттенберг, где лично познакомился с реформатором Лютером и его идеями Там же;. За год до этих событий между Немецким орденом и Королевством Польским вспыхнула новая война (1519-1521), которую поляки именовали как «Wojna pruska», а немецкая сторона предпочла называть её «Reiterkrieg». Великий магистр Альбрехт Бранденбург-Ансбахский (1490-1568) тщетно пытался отстаивать свои интересы, надеясь вернуть утраченные земли Ордена в Западной Пруссии Hubatsch,Walther: Albrecht der Дltere. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 1, Duncker & Humblot, Berlin 1953, S. 171-173;. Заключив перемирие в 1521 году в Торуне, магистр решил начать секуляризацию орденской корпорации. Стремление перевести земли Немецкого ордена в светские владения, было положительно воспринято польской элитой. Развитие реформационного движения на уровне верховной власти в Пруссии давало возможность построить конструктивный диалог с соседями. Наконец, 8 апреля 1525 года противоборствующие стороны сели за стол переговоров в Кракове. Великий магистр стал герцогом, а название «Немецкий орден» было сменено на «Herzogtum PreuЯen» С нем. Герцогство Пруссия;. Через два дня на рыночной площади Кракова состоялся «прусский оммаж» - герцог Альбрехт признал себя вассалом короля польского и великого князя литовского Сигизмунда I Старого. Немалую помощь новоиспеченному герцогу оказал в этом процессе и его подданный Петер фон Дона. За хорошую службу прусский герцог даровал роду Дона Морунген (современный Моронг), Шлобиттен (современная деревня Слобиты), Цемен и Штум Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S.6. О личной жизни ленника герцога известно не так много: первый брак оказался бездетным. Остро нуждаясь в наследниках, Петер фон Дона, будучи уже в зрелом возрасте, взял под венец дочь мариенбургского воеводы Агация фон Цемена(1485-24 мая 1565) , которую звали Катариной. Она родила ему дочь и семь сыновей, последним из которых был Фабиан фон Дона Ibid., S. 6.

Родственники по линии матери: Цемен

Первые упоминания о знатных персонах из рода Цемен датируются XIII веком. Имя родоначальника знатного саксонского рода Фридриха фон Цемена соседствует с первым упоминанием о Дрездене, а так же с именем маркграфа Мейсена Дитриха Угнетенного из династии Веттинов в документе «Acta sunt hec dresdene» за 31 марта 1206 года Eckhart Leisering: Acta sunt hec Dresdene - die Ersterwдhnung Dresdens in der Urkunde vom 31. Mдrz 1206, Sдchsisches Staatsarchiv, Mitteldeutscher Verlag (mdv), Halle/Saale und Dresden 2005 S. 5,13,87,88. Родовое гнездо находилось предположительно недалеко от Лейпцига. Однако в XV веке представители знатной фамилии меняют красоты саксонской земли на приморские прусские ландшафты. Семья сразу же попадает под влияние Немецкого Ордена - безусловно, представители мелкой знати просто вынуждены искать в незнакомых землях себе могущественного покровителя, который смог бы обеспечить спокойное дворянское существование. Николаус фон Цемен, отец Агация, так же как и отец Петера фон Доны служил в орденской корпорации, участвовал в Тринадцатилетней войне. Но после Второго Торуньского мира Николаусу пришлось стать подданным польской короны. О ранних годах Агация фон Цемена наиболее полных сведений не осталось. Известно, что он был женат на Елене фон Мерклихенраде. У пары родилось трое сыновей и шесть дочерей. Изначально семейство Агация жило довольно скромно, но со временем дворянин нажил своим потомкам завидное наследство. Ещё до судьбоносной войны с Польшей, Агаций заполучил титул старосты Штума, Меве, а так же Кристбурга Richard Fischer: Zehmen, Achaz von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 44, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 770-771;. В руках саксонской знати оказался поток необходимых товаров и обилие богатейших поместий и дворов Пруссии. Весьма часто староста Агаций фон ЦеменRichard Fischer: Achatius von Zehmen, Woywode von Marienburg. In: Zeitschrift des WestpreuЯischen Geschichtsvereins. Jg. 36 (1897), S. 31; оказывал финансовую помощь своему сюзерену магистру Альбрехту Бранденбург-Ансбахский, который очень нуждался в ней. К концу 1517 года староста Штума начинает стремительно расти в должностях - Агаций фон Цемен становится казначеем Мариенбурга. С этого момента началась его карьера государственного служащего. В 1519 году появилась ещё одна пометка в послужном списке представителя прусской элиты - воевода Восточного Поморья. За время служения герцогу Прусскому и королю Польскому Цемен занимал место кастеляна (каштеляна) в Данциге с 1531 года до 1546 года, когда его дядя Георг фон Байсен отправился в лучший из миров и оставил после себя вакантное место воеводы Мариенбурга, которое он занимал 20 лет Ernst Theodor Thiele: Das Gesandtschaftswesen in Preussen im 16. Jahrhundert, Musterschmidt Wissenschaftlicher Verlag, Gцttingen, Frankfurt, Berlin 1954, S. 33-34;.

Знатные немецкие семейства быстро адаптировались к новым условиям - польский язык входил в обиход немецкооговорящих дворян, а региональная специфика жизни благородного сословия под покровительством польской короны становилась понятной. Однако дальнейшие стремления новых хозяев прусской земли заставляли местную элиту проявлять гибкость, лавируя между интересами короля и герцога. Не лишенный чувств солидарности к землякам и коллегам по сословию, Агаций был настоящим прагматиком и дипломатом - он тонко разбирался в отношениях с сюзеренами и всегда избегал особо острых конфликтов. Воевода Мариенбурга зачастую ставил интересы прусского дворянства превыше всех остальных, не давая тем самым представителям короля окончательно затмить прошлое орденской корпорации Richard Fischer: Zehmen, Achaz von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 44, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 771-772;.

В целом же отношение к польскому окружению у немецких дворян в Пруссии было довольно настороженное. К примеру, Фабиан фон Дона на страницах своего жизнеописания напоминает читателям и исследователям о взаимодействиях с представителями польской элиты. Дона отмечал неспокойный нрав поляков, часто писал о своей боязни их окружения Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S. 13;. Хотя в детстве будущий бургграф хорошо говорил по-польски, учился и развлекался в компании друзей с Племфинским, Компацким, Ольховским и Войановским Ibid., S.1;.

Немалый вклад в развитие автономизации региона внесла Реформация, которая ограничивала влияние польской католической знати на ситуацию в Пруссии. Возвращаясь к персоне Агация фон Цемена, следует сказать, что именно он был одним из влиятельных сторонников распространения нового вероучения. Изначально, первые очаги евангелистского движения подавлялись в Данциге, Торне и Эльбинге, но в целом на развитие реформационных идей окружение Сигизмунда II Августа не обращала особого внимания, в связи с особым статусом прусского герцогства. Ситуация усугубилась с попыткой влияния на прусского епископа со стороны энергичного поляка, теолога Станислава Гозия в 1549 году. Тем не менее, позиции евангелистов значительно окрепли за несколько десятилетий. Ключевая роль в борьбе за распространение лютеранских идей выпала Агацию фон Цемену. Ещё в 1536 году будущий воевода Мариенбурга отправил учиться своего сына в Виттенберг у самого Филиппа Меланхтона. Открытые призывы к признанию нового вероучения сделали Агация противником епископа и Гозия. Неофициально Цемена стали считать главой всех протестантов Пруссии, а недруги называли его то «Папой», то «анти-Папой». Энергичный и влиятельный воевода всё же смог получить протекцию для протестантов в Данциге, Торне и Эльбинге Richard Fischer: Achatius von Zehmen, Woywode von Marienburg. In: Zeitschrift des WestpreuЯischen Geschichtsvereins. Jg. 36 (1897) S. 44-45;.

Прусский герцог был заинтересован в добропорядочных отношениях со своим сюзереном и его немецкими подданными. В связи с активизацией реформационного движения, возросла и потребность былой «орденской» элиты Западной Пруссии в контактах с главой восточно-прусского региона - яркого представителя династии Гогенцоллернов. Надо сказать, что корпоративные связи немецких дворян стали ещё более ощутимы с приходом нового вероучения, а так же вместе с попытками польских элиты предотвратить распространение евангелической «заразы». В построении моста взаимовыгодных отношений между знатью запада и востока Пруссии опять же преуспел Агаций фон Цемен. Личное знакомство тогдашнего магистра Альбрехта Бранденбург-Ансбахскогои Агация состоялось в 1523 году, когда Цемен посетил Нюрнберг - ставку магистра в Германии и вотчину бургграфов Гогенцоллернов с 1192 года. Будущий польский воевода присутствовал при историческом «прусском оммаже» 8 апреля 1525 года в Кракове. 26 мая 1525 года Цемен был отправлен в Кёнигсберг от имени короля Польши для присутствия на очередной клятве нового герцога. Вместе с постепенным процессом энергичной интеграции герцогства в польские правовые реалии, эволюционировала и взаимосвязь Альбрехта Iи мариенбургского воеводы. В 1542 году при участии Цемена, герцог Пруссии готовит новые законопроекты и привилегии немецкому дворянству. В 1550-х Агаций фон Цемен выступает как главный союзник хозяина Восточной Пруссии в делах распространения идей Реформации и разрешения религиозных конфликтов Richard Fischer: Zehmen, Achaz von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 44, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 772-773;. Вскоре над прусской линией Гогенцоллернов нависла угроза остаться без наследника. Герцог уже находился в почтенном возрасте, а его первая жена Доротея Датская так и не родила Альбрехту дожившего до тех дней наследника, покинув этот мир в 1547 году. Безусловно, прусский герцог не терял надежды вновь вступить в брак и оставить отпрыска. На помощь пришел старый друг и верный подданный: Цемен в 1549 году выехал в Брауншвейг на смотрины как представитель Альбрехта Richard Fischer: Achatius von Zehmen, Woywode von Marienburg. In: Zeitschrift des WestpreuЯischen Geschichtsvereins. Jg. 36 (1897) S. 67-69;. Выбор пал на Анну Марию Брауншвейгскую. Только после пришедшего в Пруссию письменного отчета от Агация, Альбрехт Бранденбург-Ансбахский решился на бракосочетание с дочкой Эриха I, герцога Брауншвейг-Каленберг-Гёттинген. Через год состоялась свадьба герцога и представительницы дома Вельфов. 29 апреля 1553 года супруга подарила Альбрехту наследника - Альбрехта Фридриха, которому было суждено стать последним представителем прусской ветви Гогенцоллернов Richard Fischer: Zehmen, Achaz von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 44, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 772;. Казалось бы, локальная элита могла бы вздохнуть спокойной, но как только появился новый претендент на наследственный титул герцога Пруссии, польская корона стала искать пути конфискации этих земель. Предполагалось обойти бранденбургских родственников и установить фактически единоличную опеку со стороны польского сюзерена. Однако ещё при жизни Альбрехта I усилиями местной элиты и самого герцога удалось создать завещание 1555 года, по которому опекуном прусского домена Гогенцоллернов выступал бранденбургский курфюрст, который формально подчинялся польскому королю. В этом серьёзном вопросе Цемен охотно помогал герцогу. Безусловно, мариенбургский воевода не мог не беспокоится за будущее региона Richard Fischer: Zehmen, Achaz von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 44, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 772-773.

К концу своей жизни Агаций фон Цемен начал терять влияние и лены. В последние годы его волновали религиозные вопросы и решение местных конфликтов на почве распространения идей евангелистов. К 1564 году он потерял замок Кристбург, попал в немилость к польскому королю и его окружению, но всё же старался исполнять добросовестно все поручения сюзеренов. По пути следования на очередной ландтаг в феврале 1565 года, восьмидесятилетнего старика Агация фон Цемена хватил удар Gottfried Schramm: Der Polnische Adel und die Reformation 1548-1607, Verцffentlichungen des Instituts fьr Europдische Geschichte Mainz, Band 36, Abteilung Universalgeschichte, Herausgeber Martin Gцhring, Franz Steiner Verlag GmbH, Wiesbaden 1965. Umfangreiche Erlдuterungen zu Achatius von Zehmen S. 133-135. Через несколько недель мариенбургский воевода отправился в Кёнигсберг, вероятно, чтобы поправить здоровье. Однако 24 мая 1565 года там же Агаций фон Цемен скончался.

На этом под историческим очерком о происхождении семьи Фабиана фон Доны можно подвести черту, и, наконец, перейти на более детальный обзор биографии будущего бургграфа, дипломата и военного.

§8. Ранние годы

Фабиан фон Дона появился на свет 26 мая 1550 года в прусском городе Штум. Как и положено, на первых страницах собственной биографии упоминает бабушку и дедушку Агация фон Цемена, а так же своих родителей - Петера фон Дону и Катарину фон Цемен. Так же существует отметка автора о собственном крещении в наследственных владениях, а именно - в Морунгене (современном Моронге) Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.1;. Фабиан был рожден в знатной протестантской семье, где новое вероучение формировало определенные взгляды на жизнь с детских лет. В феврале 1552 года не стало его отца Петера фон Доны. Через пять лет внезапно покинула мир и матушка. В своем повествовании бургграф отмечает, что «Всевышний слишком рано отнял родителей и мои первые неудачи в жизни начались именно с этого времени»Там же;. После смерти родителей, Фабиана забирает к себе сестра матери Анна. Его детские годы проходили в прусских местечках Мельно и Шёнзи, под присмотром Барбары фон Шёнзи и Ганса Племинского - людей, вхожих в окружение знатной прусской семьи. В Мельно Дона проводит много времени, общаясь с будущим гауптманом из Шёнзи Агацием Племинским. В 1558 году Фабиан фон Дона начинает посещать гимназию в городе Торн (Торунь) вместе со своими польскими друзьями - Племинским, Компацким, Ольховским и Войановским. Спустя год Дона уже говорил «как маленький поляк». Дона учил латынь, арифметику, а так же изучал свободные искусства и штудировал катехизисHans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 7-8;.

Живя в кругу друзей и получая начальное образование, Фабиан со временем попал под крыло своего старшего брата Агаций (1533-1619), который взвалил на себя тяжкое бремя управления семейными деламиChristian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.1-3;. В 1560 году Агаций забирает с собой Фабиана в Кёнигсберг ко двору герцога Пруссии, где будущий бургграф вместе с сыном герцога Альбрехтом Фридрихом и другими благородными юнкерами, проходит обучение под руководством гофмаршала Якоба фон Шверайна. К данной персоне на страницах своего жизнеописания Дона употребляет словосочетание «blцden Herrn»Буквально с немецкого: «Слабоумный господин»;, которое иллюстрирует полное отсутствие педагогических способностей у гофмаршала. Тем не менее, юный дворянин продолжал изучать польский язык и грамматику латыни Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 7;.

Остальные три брата Фабиана положили на алтарь военной славы свои жизни. Генрих (родился в 15 сентября 1534 года) ещё в юном возрасте отличился при дворе польского короля, выступал на полях брани Ливонской войны под польскими знаменами. Фабиан фон Дона датирует смерть брата 1562 годом, однако в это время Генрих находился на дипломатической службе в Датском королевствеChristian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.2;. Смерть настигла его 30 октября 1563 года под Пярну, когда прусский вспомогательный корпус, которым командовал Генрих фон Дона, вступил в бой. Тело брата было предано земле в Риге спустя два дня.

Подобным был жизненный путь другого брата Авраама (родился 22 октября 1542 года). Начинал свою карьеру казначеем при дворе герцога Альбрехта I. В 1567 году с успехом отстаивал права на конфискованное имущество брата Генриха в Ливонии. Через некоторое время Авраам оказался в армии французских протестантов. В октябре 1569 года после полученных увечий в ходе военных экспедиций в Пиренеях он скончался у ТарасконаChristian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.5;.

Воинская служба так же привлекала ещё одного брата Фридриха (родился 17 января 1536 года), который в 1547 году начал учиться в Кёнигсберге. С юного возраста находился на службе у датской короны до 1559 года, а после став ротмистром, воевал против Швеции. В 1564 году Фридрих утоп в проливе Зунд во время боевых действий Ibid., S. 9-10;.

В этом смысле, судьба Фабиана фон Доны была несколько иной: путь рано осиротевшего молодого человека лежал через гимназии в Торне, Страсбурге и ознакомительные поездки в Италию. О профессиональной военной службе речь и не шла. Он, безусловно, участвовал в походах и войнах, но делал это без особого энтузиазма.

В 1564 году Фабиан по настоянию старшего брата отправляется в Страсбург, чтобы продолжить свое обучение Nissen, Werner: Dohna, Fabian von. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 4, Duncker & Humblot, Berlin 1959,  S. 49;. Четырнадцатилетний молодой человек быстро нашел себе приятелей-попутчиков, с которыми он разделял кров и тратил немалые суммы на различные увеселения. Дона не мог похвастаться завидными успехами в учебе, так как тяга к развлечениям в компании юных немецких дворян затмевала все его дела и обязанности. Однако, светские вечеринки быстро закончились из-за нехватки финансов и начала эпидемии чумы в Страсбурге. Как сообщает сам автор, за неделю умерло 160 человек Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.3;. Преподаватели дали будущему бургграфу денег для небольшого переезда во Франкфурт-на-Майне на время свирепствования эпидемии. Через 6 месяцев Дона вновь вернулся в Страсбург. Следующие четыре года Фабиан так же проводит в учении и гуляниях с товарищами по корпорации, занимая огромные суммы денег у старшего брата Агация и у своих друзей. Колоссальные траты очень разочаровывали бургграфа Агация, который хоть и был немного немало бургграфом и государственным советником при герцоге Пруссии, но не мог позволить спускать финансы на жизнь гуляки-студента. В 1568 году, наконец, мучения старшего брата закончились - Дона окончил учебное заведение в Страсбурге и вынужден был вернуться в отчий дом Ibid., S.4;.

Прибыв в Пруссию, Фабиан узнал о смерти своих трёх братьев. По наследству от умерших родственников будущему бургграфу досталась приличная сумма - 2000 талеров. Однако у юного дворянина по возвращению домой возникли проблемы с возвращением долгов страсбургским коллегам. Вновь непутевого юнкера выручил его старший брат, дав ему денег на погашение собственных долгов. Так же Агаций порекомендовал Фабиану вложить наследство в полезное дело. А именно - отправиться верхом на лошади в путешествие по Италии. Получить бесценный опыт, продолжить учиться и завести полезные знакомства Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S.8;.

С 1569 по 1572 год Фабиан фон Дона проводит свое время в итальянских землях, путешествуя из города в город. За два года он хорошо освоил итальянский язык и мог свободно изъясняться на нём. Путь на Аппенинский полуостров лежал через решение проблем локального характера в Саксонии и Пруссии. По настоянию старшего брата, Фабиан фон Дона отправлялся в Виттенберг в компании герцога Альбрехта Фридриха и Вольфа фон Вернсдорфа. Летом 1568 года в Саксонии гостил тюрингский теолог Якоб Андреэ, будущий инициатор создания «Формулы согласия», который в то время участвовал в разрешении конфликтов между лютеранскими ортодоксами и «филиппистами». Об этом Дона оставляет небольшую заметку - в Виттенберге он пробудет около полугода. Будущий бургграф, постоянно помогал своему старшему брату, выполняя его поручения, сопровождая его на рейхстаге. Безусловно, Дона отрабатывал свой хлеб: помогая Агацию, Фабиан мог рассчитывать на дополнительные дотации в предстоящем итальянском вояже. Так и случилось, когда Агаций получил в Морунгене очередную сумму денег равную 2000 талерам, четвертая часть прибыли досталась Фабиану фон Доне Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S. 6;.

В 1570 году Дона, наконец, попал на территорию Италии. Первой остановкой в его ознакомительной поездке стала Падуя, в которой молодой дворянин пробыл довольно долго. Фабиану так понравился местный говор, что вскоре у него появилось огромное желание выучить язык, на котором говорят падуанцы. В сопровождении советника пфальцграфа Иоганна Казимира Георга Людвига фон Гуттена и протестантского миссионера (или агента) Вольфганга Цюнделина, Дона отправляется в Рим и Неаполь. Денег молодому человеку явно не хватало, однако тугой кошелёк Гуттена заставил его продолжить путешествие вместе с вышеназванными господами, кочуя из города в город Ibid., S.7;.

На рубеже 1570-1571 года во Флоренции Фабиана свалила с ног болезнь: он должен был возвращаться в Падую и оставаться там до полного выздоровления в тишине и покое. Однако верные коллеги по корпорации просто не дали этому произойти. Да и сам Фабиан фон Дона совершенно не хотел покидать круг своих товарищей. Ганс фон Костиц, путешествующий с немецкой компанией дворянин, предложил Фабиану следующий «рецепт от всех бед». В одну из ночей он привез в «Losament» Временное деревянное жилье;, в котором жили странствующие по Италии дворяне, 13 бутылок вина из Требиано и каких-то бродячих скрипачей (французов или итальянцев - досконально неизвестно). Этот «рецепт» помог Доне встать на ноги и отправится с компанией в Сиену, однако уже по прибытию в Неаполь, здоровье вновь подвело молодого человека. Данное обстоятельство ни сколько не повлияло на дальнейшее продвижение небольшой сословной корпорации. В начале 1571 года Дона прибывает в Венецию узнает радостную весть в местной газете о «великолепной» (как он сам пишет), «блестящей» победе Католической лиги над турками при Лепанто Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.8;.

К 1572 году все взятые на поездку деньги были истрачены - Дона обязан был вернуться на свою родину, но расставаться с солнечной Италией и хорошей компанией немецких дворян ему совершенно не хотелосьHans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 7-9;. На это он так же обращает внимание на страницах своей биографии. Последующие несколько месяцев Фабиана фон Дона пройдут в скитаниях и попытке раздобыть средства для поездки в так полюбившуюся ему Италию. Будущий бургграф то ездил в составе посольства, то наблюдал за постепенной деградацией своего господина герцога Альбрехта Фридриха. Наконец, Фабиан фон Дона взял заветную сумму в долг у состоятельного горожанина по имени Якоб Монау из Бреслау и в том же году отправился на Аппенинский полуостров Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.8;. Но через 8 месяцев молодой дворянин покинет пределы Италии - негативно скажутся на его здоровье заболевания, которыми он постоянно страдал во время поездок, а так же колоссальные денежные траты. Из Генуи Дона отправится в Швейцарию, а позднее и в родные пенаты. В Пруссию он вернется лишь в 1575 году Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.9;.

На этом его беззаботные странствия закончились - финансовые проблемы заставили юного авантюриста и путешественника сидеть дома и заниматься делами дворянской семьи. На его душу выпала ещё одна потеря в семейной корпорации: в 1575 году его брат Кристоф умирает в Дании. Старший брат Агаций вновь выступил как главный в разделе наследства - Фабиан частично стабилизировал свое финансовое положение и смог отправиться на рейхстаг в 1576 году в Регенсбурге «чтобы что-нибудь увидеть» Ibid.,S.10;. Присутствие на княжеской ассамблее и общение с представителями одной корпорации от части вынудило Фабиана фон Дону начать новую самостоятельную жизнь в предместьях Вены. Однако такой смелый порыв быстро сошел на нет: не прошло и года, как в 1577 году Дона покидает свою сельскую резиденцию под Веной и возвращается в Пруссию, где находится в подвешенном состоянии без денег и без дела. Его безумно расстраивало подобное положение дел, однако вскоре выход был найден Ibid.,S.12;.

§9. Военная и дипломатическая служба

В 1577 году новоизбранный король Речи Посполитой Стефан Баторий решил убедить вольный город Данциг признать власть легитимного правителя, хотя городские власти таковым трансильванского князя не считали. Во время осады города Фабиан фон Дона постоянно ездил в лагерь короля, где встречался со своими родственниками по линии матери - Фабианом Цеменом и Кристофом Цеменом Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Duncker und Humblot, Berlin 1905. S.12;. Именно там Дона разглядел незаурядные способности нового короля. Его личность так повлияла на юного дворянина, что у Фабиана появилось желание попасть на военную службу к Стефану Баторию, даже не смотря на неприязнь к его польским подданным. Во время баталий и мирных переговоров до молодого дворянина дошли слухи о непростой ситуации в Южных Нидерландах, куда в этом же году направили эрц-герцога Матвея, который был позднее выбран штатгальтером южных провинций Там же;. Приток военной силы в регион начал набирать обороты. Такие вести не могли пройти мимо ушей подобных Фабиану фон Доне представителей мелкого дворянства, нуждавшихся в источниках доходов и хорошей военной репутации. Эти новости были как нельзя кстати Nissen, Werner: Dohna, Fabian von. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 4, Duncker & Humblot, Berlin 1959,  S. 49;.

Путь к воинской славе и богатству лежал через западную окраину Священной Римской Империи, которая стала родиной конфессиональных изменений в немецких землях Империи. Совершив обряд преломления хлеба по кальвинистскому образцу, курфюрст Пфальца Фридрих III Благочестивый в 1563 году вводит новый реформаторский культ в своих наследственных землях. Тогда же и создается Гейдельбергский катехизис, а в 1564 году принимается новое церковное уложение. Не случайно кальвинизм получил поддержку в домене пфальцских Виттельсбахов - потоки беглых гугенотов и нидерландских эмигрантов беспрепятственно оставались под крылом глубоко религиозного курфюрста. Невозможно отрицать влияние на конфессиональную расстановку сил извне. Во второй половине XVI века Пфальц становиться своеобразным генеральным штабом немецкого дворянства, неравнодушного к событиям в раздираемой внутренней борьбой Франции. Особенно после Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 года, которая повергла в шок не только протестантскую элиту Германии, но и правящий дом австрийских Габсбургов Прокопьев А.Ю. Немецкое дворянство и французские религиозные войны // Религиозные войны во Франции XVI в. Новые источники. Новые исследования. Новая периодизация. г. СПБ, Москва, 2015. С. 188-190;.

В 1578 году Дона попадает во Франкфурт-на-Майне. Тесные контакты с местной знатью приводят молодого дворянина ко двору пфальцграфа Иоганна Казимира (1543-1592). Безусловно, в жизни Фабиана начинается совершенно другой период - он находит себе патрона, чьи деловые качества и религиозные предпочтения очень импонируют новому подданному. До самой смерти пфальцграфа на страницах биографии Дона всегда положительно отзывался о господине, о его добродетелях, вере в молодого подопечного, а так же полном доверии и приятном совместном времяпрепровождении Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Duncker und Humblot, Berlin 1905. S. 26-27;.

Пфальцграф Иоганн Казимир уже не первый год налаживал контакты с протестантами во Франции и в Нидерландах. В 1567 году он оказывал помощь гугенотам, в 1575-1576 годах пфальцграф вновь отправил экспедицию во французские земли, а в 1578 году было решено подготовить войска для отправки в Нидерланды. В этом деле впервые себя проявил Фабиан фон Дона Nissen,Werner: Dohna, Fabian von. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 4, Duncker & Humblot, Berlin 1959,  S. 49;.

Во Франкфурте Дона начинает вербовку наемников - он отправляется в путь со «всеми деньгами, вниз по Рейну, внедряясь в ряды ландскнехтов»Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Duncker und Humblot, Berlin 1905. S.16-17;. Новый подданный пфальцграфа добился определенных успехов на поприще сбора войск: 6000 всадников и 10 фенляйнов ландскнехтов (4000 воинов) встали под знамёна Пфальца. С одной стороны - с этого момента Дона был вхож в ближайшее окружение пфальцграфа, с другой же стороны - армия, собранная для похода, вовремя не получила довольствия и начала таять с каждым днем, утопая в разбоях и мародерстве. В 1579 году Иоганн Казимир путешествовал по Англии и вел переговоры по субсидированию новой экспедиции в сопровождении своего верного слугиHans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 13-14.. В то же время вместе со своим господином Дона участвует в пеших турнирах, находится с ним в постоянном контакте. Это хорошо отражает текст автобиографии, где Иоганн Казимир предстает перед исследователем как хладнокровный и расчетливый, но безумно милостивый и справедливый господин, по которому Дона временами скучает Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.27;.

Фабиану необходимо было лучше понять организационные вопросы похода и найти новых покровителей со стороны гугенотов и немецких дворян, посещая ландтаги и рейхстаги. На какое-то время Дона отошел от пфальцских дел и по просьбе старшего брата отправился в Прибалтику, воевать на стороне короля Речи Посполитой Стефана Батория. Фабиан как только мог искал повод не ехать воевать за поляков, хотя и явно симпатизировал персоне короля Стефана. Старший брат указывал на то, что на этой войне нужно отстоять интересы прусского дворянства и помочь королю в столь трудный час. Невозможно было отказать брату в помощи, тем более, когда речь шла о дворянском достоинстве и воинской доблести Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.32-33;.

Во время продолжительной осады Пскова 1581 года, Дона впервые участвовал в боевых действиях. Там он познакомился с использованием артиллерии, основами фортификации, а так же участвовал в штурме оборонительных позиций. Практический курс военного дела Фабиан познал в небольших разведывательных операциях в глубоком тылу. Пришлось представителю знатного сословия и посидеть в окопе, и получить пулевое ранение. Бесценный опыт Дона получил в полевом лагере - будущий предводитель внимательно следил за взаимодействием разнородных национальных подразделений в полевом лагере. Наряду с польскими войсками, у стен Пскова находились венгерские части, казаки, а так же многочисленные отряды немецких и шотландских наемниковHans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 33-34.. Король Стефан Баторий платил нерегулярно - Фабиану приходилось постоянно отлучаться со своей свитой в Ригу, чтобы занять денег на продолжение кампанииChristian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905.S. 34-35;. Но лишь 23 апреля 1582 года, в очередной раз приехав в Ригу, Дона решил закончить для себя войну и вернуться на родину Ibid., 37;.

Дальнейший маршрут Фабиана фон Доны пролегал через Митаву и Кёнигсберг. После долгих скитаний по прусской земле, стоило вернуться в стан пфальцграфа Иоганна Казимира, который нуждался в помощи своего энергичного подданного. В 1582 году «хозяин кёльнской кафедры» Гебхард Трухсес фон Вальдбург решил покончить с католическим прошлым и стать светским правителем Кёльна. Через год Гебхард взял под венец графиню Агнес фон Мансфельд-Эйслебен, чтобы превратить церковные владения в династическую собственность. Ситуация обострилась с участием местного духовенства в выборах нового архиепископа. Кандидатура Эрнста Баварского пришлась протестантам совершенно не по вкусу - всё это переросло в открытое противостояние за небольшой клочок земли. С вмешательством сил с разных сторон, конфликт быстро перешёл из стадии «локальной стычки» в общеимперское столкновение Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S.38-39;. Безусловно, без пфальцского патрона дело не могло обойтись - Иоганн Казимир оказывал помощь войском сторонникам реформации в Кёльнском архиепископстве. Дона в то время находился в авангарде пфальцских воинских подразделений и был очень близок к господину, сопровождая его в деловых поездках. Главная задача Фабиана фон Доны состояла в том, чтобы дипломатическим путём наладить контакты с новым светским правителем в Бонне и привлечь на его сторону не только имперские города и дворянство, но и иностранных «братьев по вере» - Англию и Швейцарию Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905.S.78-79;. 5 декабря 1582 года Дона всё же получил аудиенцию у очень занятого курфюрста. В целом, середина 1580-х годов стала хорошим периодом для самореализации Фабина фон Доны - дипломатическая служба, выступления в составе воинских подразделений, а так же полезное общение с коллегами по корпорации. После этих локальных столкновений, будущий бургграф отправился на родину всего лишь на пару лет. Заслуги перед Пфальцем будут хорошо отмечены господином - в 1587 году, побывав на Британских островах, Иоганн Казимир доверит своему подданному руководство грандиозной боевой операцией в помощь французским гугенотам осенью 1587 года. Эта военная акция долго будет ассоциироваться с именем бургграфа Фабиана фон Доны Прокопьев А.Ю. Немецкое дворянство и французские религиозные войны // Религиозные войны во Франции XVI в. Новые источники. Новые исследования. Новая периодизация. г. СПБ, Москва, 2015. С. 195;.

§10. Участие в походах немецких протестантов во Францию

Финансирование похода во Францию началось ещё в 1585 году. Главным спонсором похода выступали английская корона и пфальцграф. Дона был сосредоточен на сборе войск для осенней экспедиции 1587 года. Подразделения собирались очень неспешно: по договору о найме войска должны были прибыть в указанное место в мае. Однако только июле месяце подошли к Страсбургу лишь 6000 конных воинов и 3000 ландскнехтов. Летом новые отряды стали значительно пополняться из близлежащих земель. В Эльзасе к армии присоединились подразделения швейцарцев, численностью в 16000 человек. Важно заметить, кандидатуры командующего протестантской армией рассматривал не только Иоганн Казимир, но и сама Елизавета I. Безусловно, пфальцграф выдвинул на эту должность своего главного фаворита Фабиана фон Дону, хотя о своей заинтересованности в руководстве операции неоднократно заявляли Филипп Брауншвейгский и Отто Люнебургский. Но эти две личности не устраивали королеву Англии. В конечном итоге выбор пал на персону прусского дворянина Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 79;. Был назначен фельдмаршал - Людвиг Румпф. Казалось, что военная операция полностью соответствует запросам Иоганна Казимира.