Российский император Александр III как государственный деятель

Во второй половине 1880-х годов влияние Победоносцева на Александра III начинает ослабевать. Это было вызвано его негативным мышлением, требовалась позитивная программа.

К потвержденным вышесказанным фактам мне бы хотелось привести некоторые письма К.Г. Победоносцева адресованные Александру III:

«По поводу дневника И. В. Рождественского приходит и мне на мысль заранее заявить пред Вашим Императорским Величеством, что я, с тех пор, как переехал сюда из Москвы и вступил в непременную и разнообразную работу, не имел обычая записывать все то, что со мною случалось, и чему я был свидетелем. И не потому, чтоб я считал это ненужным или опасным, а просто потому, что не находил к тому досуга и времени и не могу понять до сих пор, как успевают люди занятые делами записывать еще дневные происшествия, разговоры и суждения. Днем занят, а к ночи такая усталость, что нет сил записывать о себе. Я записываю каждый день только имена, кто был у меня, у кого я был, какие были заседания, только для практической цели, то есть, чтобы вспомнить, когда нужно имена и числа. Следовательно, нет повода опасаться, что после моей смерти останется что-либо подобное.

Правда, в последние годы, особливо с 70-х годов, я был свидетелем, отчасти и участником, многих важных событий и мог бы многое интересное записать, но никогда не успевал это делать, притом, чем важнее события, тем труднее описывать их, а в последние годы прошлого и в первое время нового царствования все, что я видел, производило во мне такое сильное возбуждение, что не было бы силы с пером в руке весть какую-нибудь хронику.

Это же возбуждение, при сердечной боли о многом, не дозволяло мне передать кому-либо свои впечатления, конечно, кроме жены моей, которая одинаково со мною хранила их в душе глубоко. Был один только человек, очень близкий по душе нам обоим -- это покойная Катерина Федоровна Тютчева. К ней одной писал я по душе в тревожную эпоху 1880--1881 года, и эти письма составляют единственный материал моих впечатлений. После ее смерти переписка эта возвращена мне, и я намерен когда-нибудь, запечатав ее, отдать на хранение в Публичную Библиотеку.

Вашему Величеству памятно, что в первые годы Вашего царствования Вы оказывали мне близкое доверие. Следы его действительно хранятся у меня, но не в виде каких-либо записок. Это -- разного рода бумаги, которые характеризуют эпоху с ее волнениями, отчасти все, что от Вас мне присылалось, и записочки Ваши. С своих писем ничего у меня не оставляется, ибо я пишу все прямо набело. Все эти материалы никому, кроме меня, неизвестны, но я собирал их по годам в папки, коих имею несколько, с надписью: "Novum regnum". Вот -- одно, что после меня останется, в качестве исторического материала,-- и все это я готов буду хоть теперь же сдать в безопасное место.

Пишу об этом вот с какою целью. Я уже стал стар и вероятно недолго уже останусь,-- да и вообще слишком 3/4 жизни уже прожито, а человек может умереть внезапно, и не хотелось бы мне, чтобы после меня жену мою тревожили розысками бумаг, имеющих политическое значение».

28 апреля 1893

Константин Победоносцев

«Ваше Императорское Величество.

Вчера, приехав в комитет, я застал всех г. г. министров в величайшем смущении по поводу нового указа, присланного к опубликованию.

Сегодня только мог я ознакомиться с содержанием этого указа, и в силу своей верноподданнической преданности, не могу удержаться, чтобы не исповедать перед Вашим Величеством и мое величайшее смущение и опасение.

Что касается до общей мысли указа,-- т. е. до учреждения инспекторского департамента,-- никто не счел бы себя вправе возражать против воли Вашего Величества, коль скоро она выражена.

Но в редакции этого указа есть статья 8-я, придающая всему учреждению особое значение, которое трудно понять. Трудно понять, чтобы эта редакция выражала и подлинную мысль Вашего Величества. Не могу не подивиться, что лица, подносившие указ к подписанию Вашему, не доложили Вам каждое слово, каждую фразу, дабы могло быть взвешено значение и смысл каждого слова, долженствующего получить силу закона, подлежащего исполнению.

В самом деле, вот что означает редакция 8-й статьи: что Император, оставляя на месте избранных им министров, выражает в самом законе прямое недоверие к ним, ограничивая их в существенном условии всякого управления, то есть вправе избирать и назначать подчиненные орудия исполнительной власти, и всякое назначение подвергает поверке особого трибунала, по докладу коего всякое назначение, во всей необъятной России, до последних низших чинов, может быть лишено утверждения. Таким образом, министры превращаются из духовного орудия правительства, облеченного монаршим доверием, в механического приставника, лишенного власти и неразлучной с властью ответственности. В таком положении для министра становится невозможным самое отправление власти, и в государственный механизм вносится страшное начало безвластия.

Не может быть, невозможно и немыслимо, чтобы такова была мысль Вашего Величества. Дерзаю сказать: не то написано в этом указе, что вы приказали написать. Не может быть, чтобы сама верховная власть перед лицом народа установляла начало безвластия.

Дело представляется мне столь важным, что смею еще сказать: вся Россия придет в смущение от этой редакции 8-й статьи указа. Смею уверить Ваше Величество, что ни в одном государстве, ни в каком законодательстве не бывало такого закона. И когда эта 8-я статья огласится в Европе, она произведет изумление: в одних - крайнее смущение, в других -- злорадство.

В России же и ныне отовсюду несутся сетования о том, что власти расшатаны, что пружины их ослабели. А предполагаемым правилом 8-й статьи произведено будет решительное колебание властей.

Благоволите, Ваше Величество, обратить внимание на практические последствия этого правила.

Все подчиненные чины, назначаемые министрами и местными начальствами, призываются, каждый в кругу своем, к деятельности со властью, которою облечены. Силу свою получают от санкции высшей власти и прежде получения ее не могут действовать с уверенностью власти. Теперь каково же будет положение хотя бы полицейского чиновника, назначаемого в Сибири губернаторскою властью, -- доколе, может быть через год или долее, не придет из Петербурга приказ об его утверждении? А что, если вместо утверждения получится из инспекторского департамента (как бывает с наградами) бумага о том, что Высочайшего соизволения не последовало? Как разуметь тогда и в какой силе признать те действия, распоряжения, приговоры, которые от него последовали? И если он послан был своим начальством на службу в дальний край, на чей счет возвращать его? Может случиться и ныне, что чиновник назначен с нарушением правил о чинах и формах, и назначение может быть признано недействительным; но до того времени он всетаки был законною властью, и его действия сохраняют свою силу. Что сказать затем о назначениях, которые ради государственной безопасности требуют немедленных уполномочий, - а нужда в этом ныне часто встречается. Положение министра внутренних дел, в особенности, станет при действии нового правила поистине безотрадным и просто невозможным.

То же прилагается и к увольнению от службы. Ныне закон предоставляет начальству спасительное право освобождаться от негодных чиновников, от нерадивых, от негодных, от взяточников, коих нельзя прямо обличить. Они увольняются приказом или по прошению. Теперь и увольнение подобных людей до утверждения из Петербурга тоже остается в неизвестности. А что, если и в подобных случаях получится бумага, что утверждения не последовало? Тогда весь авторитет начальства окончательно подорван.

Что сказать еще затем о назначениях в сфере педагогической, по учебным заведениям, где беспрестанно приходится одного учителя, директора заменять другим и увольнять немедленно учителей неблагонадежных и вредных в нравственном и политическом отношении? Какая смута произойдет в этой сфере, когда назначения и увольнения во всей России подойдут под то же правило!

Смею указать и еще на одну великую опасность, угрожающую крайнею деморализацией всего дела. По идее все назначения, увольнения и пр. исходят от Высочайшей власти. Но ведь это одна фикция, ибо, без сомнения, о личностях в необъятной массе чиновников со всей России Ваше Величество не может иметь отдельного соображения. Доклады будет представлять управляющий, но ведь и он относительно этой массы почти в том же положении. Однако, он имеет право возражать, представлять свое veto противу предположений министерств и местных начальств. На чем же он будет основываться? На докладах своей канцелярии? Но и эта канцелярия, подобно всем канцеляриям, не застрахована от своей свойственной всем язвы -- пристрастия, покровительства, кляузы и, наконец, взяточничества. Что, если в промежуток между предположением и утверждением станут обращаться в канцелярию эти ходатайства, заискивания, сплетни, нарекания, обвинения и,-- обычное дело,-- приношения? В этом месте может развиться самая гибельная эксплуатация назначений на места, и канцелярия инспекторского департамента может обратиться в страшилище министров.

Простите, Ваше Величество. В прежнее время Вы удостаивали меня доверия, когда я смел обращаться к вам с предупреждениями о том, что, по моему глубокому убеждению, грозило недоразумением или ошибкою в сознании Вашего Величества. Не погневайтесь и теперь за мое писание,- думаю, что Вы не сомневаетесь и ныне в его беспристрастии. Прикажите, ради правды, ради. блага общественного,-- смею сказать, ради славы имени Вашего,-- отсрочить опубликование указа, доколе не будет строго пересмотрена вся редакция оного, особливо в 8-й статье. Если эта статья появится, как она есть, в виде закона, трудно будет уже потом дать ей приличное истолкование в ином смысле»!

Вашего Императорского Величества

вернопреданный Константин Победоносцев

Петербург. 11 мая 1894

2.2 Изменения в крестьянском законодательстве

Для политики самодержавия в аграрно-крестьянском вопросе в 80-90-х годах было характерно сочетание реакционных мер с некоторыми уступками крестьянству.

28 декабря 1881г. были изданы указы о понижении выкупных платежей и об обязательном переводе на выкуп находившихся на временно обязанном положении крестьян. Согласно первому указу выкупные платежи крестьян за предоставленные им наделы понижались на 16%, а по второму указу с начала 1883г. переводились на обязательный выкуп остававшиеся к этому времени на временно обязанном положении 15% бывших помещичьих крестьян.

18 мая 1882г. был учрежден Крестьянский поземельный банк (начал функционировать с 1883г.), который выдавал ссуды на покупку земли как отдельным домохозяевам, так и сельским обществам и товариществам. Учреждение этого банка преследовало цель смягчить остроту аграрного вопроса. Как правило, через его посредство продавались помещичьи земли. Через него в 1883-1900гг. крестьянам было продано 5 млн. десятин земли.

Законом 18 мая 1886г., с 1 января 1887г. (в Сибири с 1899г.) отменялась подушная подать с податных сословий, введенная еще Петром I. . Однако ее отмена сопровождалась повышением на 45% податей с государственных крестьян путем перевода их с 1886г. на выкуп, а также увеличением со всего населения прямых налогов на 1/3 и косвенных налогов в два раза.

В конце 80-х - начале 90-х годов была издана серия законов, направленных на сохранение разрушавшихся под напором капитализма патриархальных устоев в деревне, в первую очередь патриархальной крестьянской семьи и общины.

В начале 90-х годов издаются законы, направленные на укрепление крестьянской общины. Закон 8 июня 1893г. ограничил периодические земельные переделы, которые отныне дозволялось проводить не чаще, чем через 12 лет, причем с согласия не менее 2/3 домохозяев2. Закон 14 декабря 1893г. был направлен против участившихся залогов и продажи крестьянских надельных земель - в этом правительство видело гарантию платежеспособности крестьянского двора. Подобными мерами правительство стремилось еще более прикрепить крестьянина к наделу, ограничить свободу его передвижения.

Однако переделы, продажа и сдача в аренду крестьянских надельных земель, забрасывание крестьянами наделов и уход в города продолжались в обход законов.

Исходя из главной своей идеи о первенствующей роли дворянства, самодержавие в аграрном вопросе провело ряд мер, направленных на поддержку дворянского землевладения и помещичьего хозяйства. С целью укрепления экономического положения дворянства 21 апреля 1885г., по случаю 100-летия Жалованной грамоты дворянству, был учрежден Дворянский банк, который давал ссуды помещикам под залог их земель на льготных условиях.

В интересах дворян-землевладельцев 1 июня 1886г. было издано "Положение о найме на сельские работы"1. Оно расширяло права нанимателя землевладельца, который мог требовать возврата ушедших до истечения срока найма рабочих, производить вычеты из их заработной платы не только за причиненный хозяину материальный ущерб, но и "за грубость", "неповиновение" и пр., подвергать аресту и телесному наказанию. В целях обеспечения помещиков рабочей силой новый закон 13 июня 1889г. существенно ограничил переселение крестьян.

2.3 Нововведения в налоговой политике

Во время правления Александра III финансовым положением Российской империи занимались Н.Х.Бунге, И.А. Вышнеградский и С.Ю.Витте. Каждый из этих государственных деятелей внесли немалый вклад для экономической стабилизации нашей страны. И чтобы начать говорить о вкладе каждого из этих деятелей надо вернуться во времена правления Александра II, чтобы понять какова была налоговая политика в то время.

В 1879 г. в правящих кругах России решено было вернуться к подготовке реформы налоговой системы. На смену уходившей со сцены податной комиссии была учреждена новая комиссия для обсуждения предложений об отмене подушных сборов под председательством министра финансов Самуила Алексеевича Грейга. В ходе ее работы был подготовлен проект введения вместо подушной подати трех видов налога, падавших на все сословия:

1) подоходного -- в размере 3% с доходов от денежных капиталов, торговли, промыслов и личного труда;

2) личного по -- 1 руб. со всех лиц мужского пола в возрасте от 18 до 55 лет;

3) усадебного --с владельцев всех сословий, который в окончательном варианте предложено было заменить увеличением окладов государственного поземельного налога и налога на недвижимые имущества в городах.

Однако предложенное комиссией одновременное введение новых налогов на сумму 70 млн. руб., что дало бы возможность уменьшить крестьянские платежи на 30 млн. руб., не было осуществлено, так как не получило одобрения в правительственных кругах. Одним из критиков этой программы выступил Николай Христианович Бунге, бывший ректор Киевского университета, приглашенный в 1880 г. Александром II на пост товарища министра финансов. Вскоре Бунге сформулировал гораздо более умеренную и менее рискованную с точки зрения фискальных потерь программу преобразования финансов и налоговой системы.

В сентябре 1880 г. на стол императора легла записка «О финансовом положении России», автором которой являлся недавний провинциальный профессор. В ней Бунге критиковал предложения комиссии Грейга: «Желательно, -- писал он, -- чтобы подоходный налог служил у нас не постоянным, а чрезвычайным финансовым ресурсом, необходимым для внутренних реформ, в особенности податных, и для покрытия военных расходов...». Здесь же была сформулирована концепция преобразований налоговой системы. Первоочередными мерами, как предполагал Бунге, должны были стать отмена соляного налога и понижение выкупных платежей. В целях «более равномерного распределения налогов» он считал возможным понизить налогообложение крестьянства на 10--20%, несколько повысив при этом обложение бурно развивавшейся промышленности. Все эти меры рассматривались автором записки прежде всего как средство получать налоги сполна и без недоимок. Предложения Бунге получили поддержку нового министра финансов Александра Агеевича Абазы, при котором продолжалась разработка проекта о понижении выкупных платежей. Более широкие возможности для реализации программы финансовых преобразований появились после того, как Н.Х. Бунге в мае 1881 г. занял министерский пост.

Приступив в начале 80-х годов к реорганизации податной системы, Бунге исходил из того, что для ее улучшения было не обойтись без принципиального отказа от сословности обложения и следования принципу распределения налогов соответственно действительной налогоспособности населения. С самого начала в этом направлении были приняты три последовательно осуществленные меры: отмена соляного налога, понижение выкупных платежей и упразднение подушной подати. Уже на склоне лет Бунге, уверенный в том, что старая налоговая система утратила эффективность даже в чисто фискальном отношении, следующим образом объяснял побудительные мотивы своей реформаторской деятельности: «Когда постиг Россию неурожай 1880 г., тогда отмена налога на соль казалась делом наиболее соответственным для облегчения народного бедствия, -- писал он. Когда было доказано, что выкупные платежи превышают земельный доход (ренту с крестьянских наделов) и что крестьяне бегут от земли, отказываясь от наделов, тогда здравый финансовый расчет потребовал понижения выкупных платежей. Наконец, когда сделалось очевидным, что по- душный налог с крестьян обещает в будущем лишь громадное приращение недоимок, тогда надо было его заменить чем-нибудь другим».

Первым крупным шагом в реформировании податной системы стала отмена Высочайшим манифестом 1880 г. соляного налога, которая была совершена с одобрения Александра II, потрясенного, по свидетельству современников, последствиями неурожая и голода в Поволжье. Налог принадлежал к числу старейших в России и составлял 25--30 коп. на душу населения, а эта сумма, помноженная на число членов крестьянской семьи, увеличивала, по некоторым подсчетам, средний оклад подушной подати примерно на одну пятую часть.

Потерянные 10--12 млн. руб. государственного дохода особым мнением Государственного Совета решено было компенсировать увеличением таможенных пошлин.

Понижение выкупных платежей, которое решили провести до отмены подушной подати, первоначально планировалось распространить на губернии нечерноземных областей, где накопились наиболее крупные недоимки, но затем география была несколько расширена. Высочайший указ 28 декабря 1881 г. установил двойное понижение платежей: общее, в один рубль с душевого надела, для всех бывших помещичьих крестьян, и добавочное или специальное -- для тех селений, хозяйство которых вследствие неблагоприятных обстоятельств пришло в расстройство. Для того и другого понижения была установлена предельная сумма в 12 млн. руб., из которых на общее понижение затрачено 6,4 млн. руб., на специальное -- 4,6 млн. рублей. Губернии нечерноземного района воспользовались понижением на 6,6 млн. руб. (32% прежнего оклада), губернии черноземной полосы -- на 4,4 млн. (22% оклада).

Условия для следующего этапа податных преобразований -- отмены подушной подати были далеко не благоприятны. Государство не могло преодолеть финансовых последствий Русско-турецкой войны. По росписи на 1882 г. несмотря на увеличение винного акциза, преобразование сахарного акциза, повышение ставок таможенного тарифа и увеличение гербового сбора ожидался дефицит в сумме 10 млн. рублей.

Однако Бунге и его сотрудники, как считал П. Шванебах «сознавали, что в ряду болезненных явлений государственного хозяйства бюджетный дефицит не есть худшее из зол; что несравненно опаснее -- длящийся и усугубляющийся недочет в народных силах, и что принесение этих сил в жертву бюджетному равновесию не создаст для финансов прочной почвы».

Для проведения преобразований были намечены следующие принципы:

1) налоги, заменяющие подушные сборы, должны вести к упразднению деления сословий на податные и неподатные;

2) главным источником увеличения средств государственного казначейства для замены подушной подати должны служить преимущественно налоги уже существующие; из новых же видов налогов могут быть допущены лишь те, которые способствовали бы установлению в существующем податном строе большей равномерности обложения всех доходов;

3) вводя налоги с новых источников дохода, следует возможно менее облагать мелкие промыслы.

По первоначальному плану предполагалось упразднение подушной подати рассрочить на восемь лет с таким расчетом, чтобы в первую очередь поставить разряды крестьян, находившихся в наиболее тяжелых условиях. С 1 января 1883 г. подать была сложена с мешан, с приписанных к волостям бывших дворовых людей, безземельных и с крестьян, получивших дарственный надел. В следующем году от платежей были освобождены еще несколько разрядов сельских обывателей, а общая ставка была понижена для всех остальных плательщиков.

Хотя Бунге собирался завершить податную реформу только к 1891 г., уже в 1884 г. он пришел к выводу о необходимости сократить срок ее проведения.

«Можно ожидать, -- писал он в 1884 г., -- что с отменой подушной подати, с одной стороны, прекратится накопление крупных недоимок, а с другой -- возвысится благосостояние всего земледельческого населения, и оно уплатит свободно, по своим средствам, в виде косвенных налогов, акцизов с вина, пива, сахара, табака, таможенных пошлин с чая и других предметов значительную долю того, что взыскивается принудительно в виде подушной подати».

Новым указом 25 мая 1885 г постановлено было совершенно прекратить с 1 января 1887 г. взимание этого налога во всей империи, кроме Сибири.

Одновременно Бунге осуществил акцию, которая с первого взгляда может показаться парадоксальной: для одной из категорий сельского населения, а именно государственных крестьян, произошло значительное повышение прямого налога, осуществленное путем преобразования оброка в выкупные платежи. Дело в том, что государственные крестьяне по значительному ряду показателей (например, по степени обеспеченности землей, сельскохозяйственным инвентарем) находились в лучшем положении, чем бывшие помещичьи, а с отменой подушной подати эта разница еще больше увеличилась. Бунге решил уравнять положение различных слоев сельского населения. В финансовом отношении эта акция выразилась в присоединении части лежавшей на государственных крестьянах подушной подати к оброчной.

Юридически данное преобразование обосновывалось необходимостью обязательного выкупа земельного надела в крестьянскую собственность.

Решено было в среднем увеличить оброчную подать с государственных крестьян на 45% (55% -- для черноземных губерний, 35% -- для нечерноземных и промышленных). Министром финансов был также установлен предел повышения оброчной подати при превращении ее в выкупные платежи: не более, чем на 2/3 и ни в коем случае не выше выкупных платежей помещичьих крестьян близлежащих селений, находившихся в одинаковых поземельных условиях. Принятый 12 июня 1886 г. закон о переводе государственных крестьян на выкуп оформил повышение налоговой ставки и дал возможность оппонентам Бунге иронизировать, что утрата государственными крестьянами своего преимущественного положения и есть, видимо, «та справедливость в обложении», за которую ратовал министр финансов.

Податная деятельность Казенных палат как по исчислению налогов, так и по их взиманию носила исключительно канцелярский характер. Палаты не аккумулировали денежные средства, предоставляя прием поступающих сумм подведомственным им губернским и уездным казначействам. Вся практическая работа по сбору налоговых поступлений и взысканию по ним недоимок лежала не на чиновниках гражданского ведомства, а на сотрудниках Министерства внутренних дел, и российская полиция традиционно была основным элементом налоговой системы. Важнейшую роль в деле фиска играли представители низового звена полиции -- становые приставы, которые при осуществлении своих функций опирались на сельскую выборную администрацию.

Поступление казенных сборов с крестьян обеспечивалось, главным образом, угрозами волостным и сельским должностным лицам, которым довольно часто приходилось находиться под арестом в полиции. Угрозы действовали на волостных старшин и сельских старост «подбадривающим» образом. Те, в свою очередь, давили на неисправных плательщиков, побуждая их к скорейшей уплате, заставляя либо занимать деньги, либо продавать, что только возможно, а в случае отказа тащили должника в «холодную» при волости. Часто практиковались наказания розгами неисправных плательщиков по приговорам волостных судов. Сами сельские общества под постоянным гнетом круговой поруки также следили за неплательщиками, торопя их со взносом повинностей. Одной из самых действенных мер взыскания в 80-е годы XIX в. была задержка в выдаче или обмене паспортов уходящим на заработки, вплоть до уплаты суммы сборов. В виде устрашения составлялись описи имущества неисправных плательщиков, однако на практике торги назначались сравнительно редко, а продаж с торгов было совсем мало.

В начале 80-х годов было осуществлено преобразование податной системы, суть которого состояла в переходе от простейшего обложения личного труда к обложению получаемого от имуществ дохода. Это повлекло введение новых налогов (дополнительный сбор с промышленных предприятий, сбор с доходов от денежных капиталов, пошлины на наследство) и потребовало повышения квалификации всех сотрудников финансового ведомства. Вследствие этого Н.Х. Бунге намечал осуществить коренное преобразование налогового управления, в основе которого лежало бы объединение Казенных палат с акцизными управлениями и создание общефинансовых органов на губернском и уездном уровнях. Коренного реформирования системы налогового управления так и не состоялось, хотя существенный шаг в сторону его совершенствования все же был сделан. Этот шаг -- создание института податной инспекции, что можно считать зарождением самостоятельной налоговой службы России.

Ближайший соратник и единомышленник Н.Х. Бунге -- директор Департамента окладных сборов А.А. Рихтер выработал проект о создании при Казенных палатах должности податных инспекторов, которые должны были стать налоговыми агентами на местах, выполняющими экспертные и наблюдательные функции.

Переработанный после его обсуждения управляющими Казенными палатами текст проекта был внесен на обсуждение в Государственный Совет. Затем он поступил на заключение к министру внутренних дел Дмитрию Андреевичу Толстому, который в письменном отзыве отметил необходимость преобразований налогового дела, однако подверг критике предложения Министерства финансов. По его мнению, настоятельной потребностью являлось изменение самих основ податной системы путем объединения в учреждениях финансового ведомства как заведования, так и непосредственного взимания всех казенных сборов и взыскания по ним недоимок, с освобождением полиции от лежащих на них обязанностей этого рода. Учреждение же податной инспекции являлось, как полагал министр внутренних дел, лишь частичной поправкой, а осуществление ею наблюдательных обязанностей без права руководства могло вызвать несогласованность в действиях различных ветвей исполнительной власти.

Н.Х. Бунге в ответ на замечания Д.А. Толстого направил на имя Государственного секретаря отношение, в котором, соглашаясь с необходимостью возможного в скором времени освобождения полиции от обязанностей по наблюдению за поступлением окладных сборов,настаивал на необходимости ограничиться на первых порах частичным преобразованием податного управления.

По мнению Бунге, из главных отраслей российского финансового хозяйства только акцизная и таможенная получили устройство, соответствующее важности этих источников государственных доходов. Заведование же в губерниях прямыми налогами, сосредоточенное в казенных палатах, поставлено весьма слабо. Ставить преобразование налогового дела в зависимость от того, будут или не будут переданы чинам финансового ведомства обязанности полиции по взысканию казенных сборов, как полагал Бунге, было неоправданно.

Такая передача потребовала бы значительного количества времени для предварительного изменения большей части законоположений, что затянуло бы процесс реформирования налогового дела. Министр финансов доказывал, что передачу чинам финансового ведомства обязанностей полиции по взиманию окладных сборов необходимо осуществить не позже, чем через три года, в течение же этого срока податным инспекторам необходимо предоставить полную возможность ознакомиться на практике с ходом дел.

Государственный Совет, обсуждавший проект на своем собрании 15 апреля 1885 г., одобрил идею министра финансов о безотлагательном создании в России должностей местных чиновников, непосредственно занимающихся налоговым делом.

В принятом заключении необходимость введения института податной инспекции обосновывалась примером европейских государств: «...Во Франции, финансовая администрация которой признается во многих отношениях образцовой, поступлениями прямых податей ведают 1200 человек в одних только местных учреждениях. Пруссия на свое местное податное управление расходует 11 000 000 марок ежегодно по взиманию 140 000 000 марок прямых податей и располагает 700 чиновниками для заведования только двумя налогами: поземельным и со строений. В сравнении с этими контингентами податных агентов и с расходуемыми на их содержание суммами испрашиваемый Министерством финансов комплект в 500 податных инспекторов и новый кредит для них в размере 900 000 рублей, рассчитанные почти на всю Россию при ее необъятных пространствах, разбросанном, разноплеменном и слабом в культурном отношении населении, должны считаться крайне умеренными».

Как отмечалось в решении, реформирование системы прямых налогов вызывало необходимость получения точных и достоверных сведений о финансовом положении во всех частях империи, что было невозможно без наличия беспристрастных, квалифицированных и опытных местных финансовых агентов. Возлагая на них столь значительные надежды, Государственный Совет отмечал и те трудности, с которыми будут сталкиваться сотрудники фиска: «конечно, нельзя ожидать, что податные инспекторы в качестве строгих блюстителей выгод казны, почти всегда расходящихся с частными интересами, пользовались расположением общества, в среде которого они будут действовать, но это обстоятельство, нужно надеяться, не остановит их на пути исполнения своего долга. Добросовестная их деятельность будет почтенна уже потому, что они приведут население к сознанию непреложной необходимости исполнять свои обязанности перед правительством».

Итогом собрания Государственного Совета 15 апреля 1885 г. было принятие решения о безотлагательном введении в России должности податных инспекторов в числе 500 штатных единиц, причем их распределение по губерниям и областям предоставлялось министру финансов. Социальный статус податных инспекторов, определенный Государственным Советом, был достаточно высок

-- по чинопроизводству они относились к VI классу «Табели о рангах» (что в армии соответствовало должности полковника), по шитью на мундире -- к VI разряду. Денежное содержание определялось в 1500 руб. в год для начинающих и в 1800 -- для тех, «деятельность которых признана заслуживающей», причем предусматривалось каждые пять лет увеличивать содержание на 20%.

Мнение Государственного Совета было высочайше утверждено 30 апреля 1885 г. Затем Департаментом окладных сборов был составлен проект инструкции, который после исправлений и дополнений был утвержден министром финансов Н.Х. Бунге 12 августа 1885 г. под названием «Наказ податным инспекторам по губерниям Европейской России». Этот нормативный акт, состоявший из 26 распорядительных статей, определил круг возложенных на местных финансовых агентов обязанностей.

На податных инспекторов возлагалось наблюдение за поступлением торгово-промышленных сборов, участие в раскладке налогов поземельных и с городского недвижимого имущества, контроль за правильным исчислением пошлин по безмездному переходу имуществ.

Определялся и статус инспекторов: они обязаны были председательствовать в уездных податных присутствиях и вводились в состав местных по крестьянским делам присутствий с правом голоса по тем делам, которые имеют отношение к взиманию казенных сборов или отбыванию населением разнообразных денежных повинностей. Вместе с тем на первых порах податная инспекция исполняла лишь консультативные функции.

Иван Алексеевич Вышнеградский, выходец из семьи священников, после окончания физико-математического факультета Главного педагогического института в Петербурге, стал сначала преподавателем математики в военных заведениях, потом профессором механики Технологического института. Им была разработана теория автоматического регулирования, основана целая научная школа по конструированию машин, а его учебник «Элементарная механика» (1861 г.) долгие годы был лучшим в России со второй половины 1870-х годов Вышнеградский занялся частным предпринимательством и, став членом правлений нескольких акционерных обществ, нажил миллионное состояние. После его работ по устройству Всероссийской промышленно-художественной выставки 1882 г. в Москве Вышнеградский был приглашен в 1884 г. на работу в правительство в качестве члена Совета министра народного просвещения, за- тем назначен членом Государственного Совета, а указом 1 января 1887 г.-- управляющим Министерства финансов (годом позже утвержден в должности министра).

Еще до вступления на министерский пост он выступал сторонником введения табачной и водочной монополии. Став министром, Вышнеградский сначала был настолько убежден в возможности быстрого осуществления этих мероприятий, что на составление проекта о табачной монополии назначил двухмесячный срок, чуть больше времени -- на проект о водочной монополии.

Однако подготовительные работы затянулись дольше поставленных сроков и привели к отрицательным выводам. Вышнеградский при всей смелости мысли был человеком осторожным в практическом осуществлении проектов. Как с иронией писал в своих мемуарах его сотрудник, а впоследствии и преемник С.Ю. Витте, министр каждое арифметическое вычисление «непременно проверял сам и находил в этом большое наслаждение». В результате введение винной монополии было отсрочено на семь лет, но при этом оно опровергло опасения Вышнеградского, так как прошло весьма успешно с точки зрения фиска.

Отказавшись от преобразования самого эффективного с точки зрения поступлений налога, министр в первый же год своей деятельности решительно пошел на усиление косвенного обложения и увеличение ставок некоторых прямых податей. В 1887 г. были установлены новые акцизы на керосин и спички, произошло повышение акциза на спирт и табак, состоялось увеличение гербового сбора и цены актовой бумаги, ставок поземельного налога, раскладочного сбора с торговых и промышленных предприятий, проведено дополнительное обложение акционерных обществ. От всех этих мероприятий ожидалось дохода объемом в 52 млн. рублей.

В таможенной политике идеалом Вышнеградского был минимальный ввоз при возможно более крупных суммах таможенного дохода, ради чего ежегодно проводились повышения тех или иных тарифных ставок.

В 1887 г. по протекционным соображениям увеличены пошлины на каменный уголь, чугун, железо и сталь, железные и стальные изделия, в том числе и необходимые для развития аграрного сектора, как сельскохозяйственные машины, ручные инструменты -- косы, серпы, лопаты, грабли, вилы. Наряду с этим уже с чисто фискальной целью возросли пошлины на чай, апельсины, лимоны, пряности, сельди, табак. В 1888 г. под тем предлогом, что временное улучшение курса рубля ослабило тарифную охрану, был установлен общий дополнительный таможенный сбор в размере 20% и проведен общий пересмотр таможенных пошлин, закончившийся изданием нового тарифа по европейской торговле 14 июня 1891 г., проникнутого строго покровительственным характером.

Преемником И.А. Вышнеградского, вышедшего в 1892 г. в отставку, стал известный русский государственный деятель С.Ю. Витте. Сергей Юльевич Витте, выходец из семьи голландского происхождения, получившей русское дворянство, после окончания в 1870 г. физико-математического факультета Новороссийского университета (Одесса) начал службу в управлении казенной Одесской железной дороги. После образования в 1878 г. акционерного общества Юго-Западных железных дорог, он прошел путь от начальника эксплуатации одесской железной дороги до управляющего всеми дорогами этого общества. На этом посту Витте проявил себя как незаурядный организатор: в результате внедрения технических усовершенствований и ведения рациональной тарифной политики заметно возрос чистый доход компании. Свои взгляды на тарифную политику он изложил в работе «Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов», которая получила признание специалистов. Успешная деятельность молодого администратора принесла ему известность, и Витте был приглашен императором Александром III в Министерство финансов, где возглавил в 1889 г. Департамент железнодорожных дел. В феврале 1892 г. он был уже министром путей сообщения, а в августе того же года был назначен на пост министра финансов.

Многие мероприятия, осуществленные по его инициативе, хрестоматийно известны и составляют гордость русской дореволюционной финансовой и хозяйственной практики. Среди них -- денежная реформа, создавшая обеспеченную золотом стабильную отечественную валюту (1897 г.), введение винной монополии (1895 г.), строительство крупнейшей в мире транссибирской железнодорожной магистрали, разработка основных положений аграрной реформы. Что касается общего направления финансовой политики, то в ней Витте следовал как активным приемам Вышнеградского, так и линии Бунге, направленной на облегчение тягот крестьянского населения. С самого начала своей деятельности С.Ю. Витте жестко выступил против широко бытовавших в обществе представлений об опасности и нежелательности усиления налогового бремени. Во всеподданнейшем докладе по росписи на 1893 г. он утверждал, что «не должно останавливаться даже перед некоторым временным напряжением платежных сил страны, которое, впрочем, с избытком вознаграждается умножением, вследствие того, способов к дальнейшему нарастанию и развитию этих сил. Сдержанность имеет свои пределы, за которыми отклонение от предъявляемых требований о разрешении расходов может угрожать серьезными затруднениями нормальному развитию гражданской и экономической жизни страны... Финансовая политика не только не должна упускать из внимания нежелательных последствий излишней сдержанности в удовлетворении назревающих потребностей, но, напротив, должна поставить своею задачею разумное содействие экономическим успехам и развитию производительных сил страны».

Для обеспечения правильного функционирования финансового хозяйства Витте признавал необходимым не только устойчивое равновесие бюджета, но и некоторое превышение государственными доходами итога обычно из года в год повторяющихся расходов. Расширение государственных расходов и образование запаса свободных ресурсов были обеспечены усилением налогового бремени. Небывалый рост налоговых поступлений был осуществлен в первую очередь за счет резкого увеличения косвенного обложения.

Уже в 1892 г. были проведены следующие последовательные акции: повышен налог с пива на 50%, со спичек -- вдвое, питейный акциз со спирта увеличен с 9,25 до 10 коп., с фруктовых водок -- с 6 до 7 коп., нефтяной акциз -- на 50%, патентный табачный сбор -- на 50% (установлен также дополнительный табачный акциз), подняты ставки налога с недвижимого имущества и дополнительных торгово-промышленных сборов. Дальнейшая деятельность С.Ю. Витте сочетала стремление к повышению эффективности налоговой системы с ее постепенным реформированием на основе последовательного осуществления принципа подоходности обложения. Из действий в этом направлении выделяется учреждение квартирного налога, который был введен 14 мая 1893 г. и вошел в силу уже в следующем году. При его введении исходили из того соображения, что наем квартиры служит внешним признаком, на основании которого можно составить представление о совокупности доходов каждого плательщика. Как заявлял министр финансов С.Ю. Витте, «государственный квартирный налог составляет лишь дальнейший шаг вперед в деле преобразования нашего податного строя и в основу его положена мысль об обложении более зажиточных плательщиков сообразно их достатку».

Государственному квартирному налогу подлежали все русские подданные и иностранцы, занимавшие помещение для жилья как в собственном доме, так и в наемном или предоставленном в бесплатное пользование. От налога освобождались все помещения, занятые торговыми, промышленными заведениями, другие здания, не предназначенные собственно для жилья, хотя бы и временно им занятые, а также представители православного духовенства и дипломатических миссий, учебные и благотворительные учреждения, казармы и жилища при фабриках. Оклад квартирного налога определялся по наемной цене жилища. При этом все города разделялись на пять классов (к первому классу принадлежали только Москва и Петербург). В каждом классе квартиры, наемная цена которых не превышала установленного законом минимума, освобождалась от налога (для первого класса минимум составлял 300 руб., для пятого -- 60 руб.). Величина поступаемого в казну квартирного налога была невелика, и его введение имело в большей степени принципиальное, нежели фискальное значение.

Вслед за учреждением нового налога Витте приступил к осуществлению винной монополии. Этот шаг, который он с гордостью называл «мерой, по своему объему и своей новизне совершенно необычайной, чрезвычайно новой, не существовавшей, не известной в практике западных стран и вообще всего мира», способствовал тому, что питейный доход по-прежнему составлял треть всех податных поступлений. Глобальной мерой Витте в налоговом деле стало существенное увеличение продуктивности налога на предпринимательскую деятельность (промысловый налог), уровень обложения которой почти на всем протяжении XIX в. был весьма невысок. Объяснение этому крылось в двух главных причинах: с одной стороны, российское правительство не хотело ставить препятствий развитию промышленности, которая находилась в привилегированном, по сравнению с аграрным сектором, положении, с другой -- слабому обложению предпринимательства способствовало несовершенство формы существовавшего налога.

Еще предшественник Витте на посту министра финансов Бунге, отдавая себе отчет в отсталости подобной формы обложения, предполагал ввести специальный налог на предпринимательскую деятельность в размере 3% с прибыли, однако в 1885 г. осуществилось лишь частичное изменение механизма сбора. С одной стороны, сохранялся основной сбор, размер которого был фиксированным и для наиболее крупных предприятий (с капиталом свыше 50 тыс. руб.) составлял 1200 рублей. По-прежнему одинаковую сумму налога выплачивали неравноценные по масштабам деятельности предприятия: одинаковое податное бремя лежало как на акционерных банках с капиталом в десятки миллионов рублей, так и на обществах взаимного кредита с капиталом в 50--60 тыс. рублей.

С другой стороны, теперь предприятия, обязанные публичной отчетностью (акционерные общества, банки, паевые товарищества), в добавление к патентному сбору, привлекались к оплате дополнительного трехпроцентного сбора с чистой прибыли, показываемой ими в отчетах. Дополнительный сбор взимался не со всех доходов, а только с «чистой» прибыли, превышавшей 3% на основной (акционерный) капитал. Впервые в российской истории над коммерческой тайной российских фирм была приоткрыта завеса: после издания законодательных правил от 15 января 1885 г. акционерные общества обязаны были ежегодно публиковать в правительственном органе «Вестник финансов, промышленности и торговли» годовые отчеты о своем положении с указанием величины прибыли, ее распределения, размера дивиденда и заключительный баланс предприятия. Проверка сведений о доходности была возложена на контрольные органы казенных палат, все остальные (неотчетные) торговопромышленные предприятия, за исключением фабрик и заводов, уплачивающих акцизы, подвергались примерно равному ему по размеру так называемому раскладочному сбору.

В 1892 г, С.Ю. Витте представил Александру III доклад, в котором «в видах достижения большего единства и равномерности в обложении торговли и промышленности»2 и более правильного соотношения доходов казны с развитием предпринимательской деятельности испросил разрешение на подготовку общей реформы торгово-промышленного обложения. Вместе с тем, не дожидаясь начала коренных преобразований, министр финансов провел 21 декабря 1892 г. закон о повышении торгово-промышленных сборов, что дало увеличение дохода казны на 5 млн. рублей. Считая нормы обложения, утвержденные в 1885 г. недостаточными, Витте настоял на увеличении с 1893 г. размера процентного (с 3 до 5%) и раскладочного дополнительного сборов (на 25%) и на привлечении к платежу раскладочного сбора фабрик и заводов, уплачивающих акцизные сборы. Общая сумма раскладочного сбора должна была устанавливаться на трехлетия в законодательном порядке, а затем разверстываться по губерниям с учетом доходности последних.

Закон не устанавливал никаких способов определения оборотов и прибылей, разверстка между предприятиями должна была проводиться «сообразно предполагаемым прибылям», вследствие чего исчисление доходности предприятий ставилось в полную зависимость от местных податных учреждений. Губернские податные присутствия могли не только понижать эти предполагаемые прибыли для предприятий, находившихся в затруднительном Финансовом положении, но и совсем освобождать от раскладочного сбора при условии распределения общей суммы поступлений между другими плательщиками. Определение суммы раскладочного сбора в условиях господства коммерческой тайны не могло существенно затронуть обложением действительную прибыль, к тому же правительство сознательно не поднимало налоги с промышленности и торговли до уровня, опасного для их развития. По данным Министерства финансов, после введения дополнительного сбора торговцы и промышленники в среднем должны были уплачивать не более 4% с чистого дохода, в то время как земельные собственники платили от 4 до 5,5%, а владельцы другого недвижимого имущества -- до 6,5%.

В результате проведения последовательной налоговой политики, активного привлечения иностранных капиталов, осуществления ряда мер по оздоровлению отечественных финансов, наиболее эффективной из которых стало введение «золотого стандарта», к концу XIX в. удалось создать бездефицитный бюджет. Государственное покровительство промышленности и целенаправленное субсидирование ее способствовали успехам индустриализации. Отечественное промышленное производство с 1887 г., за исключением кратковременной приостановки в 1890, неуклонно возрастало. В 1893 г. промышленность вступила в полосу небывалого подъема. За 1890-е гг. промышленное производство почти удвоилось. Несмотря на то, что хотя ведущими отраслями производства продолжали оставаться текстильная и пищевая отрасли, к исходу XIX столетия возросло значение тяжелой индустрии, связанной с передовыми технологиями.

С созданием базовых отраслей машинной индустрии -- топливной (угольной, нефтяной) и горно-металлургической -- завершилось формирование отраслевой структуры российской промышленности. Помимо изменений в отечественном производстве, в конце XIX в. происходило бурное развитие кредита и транспорта, интенсивно расширялась сеть железных дорог. К концу XIX в. динамично развивавшаяся Россия по абсолютному объему производства прочно заняла место в пятерке крупных индустриальных держав наряду с Соединенными Штатами, Германией, Великобританией и Францией.

2.4 Фабричный закон 1886

император александр новация законодательство

На протяжении всей истории законы издавались по разным причинам и обстоятельствам, к сожалению, в истории России законы в основном издавались из - за недовольства царской властью, и кратковременный период правления Александра Третьего не стал исключением. И чтобы перейти к сути этого закона, я хочу обратиться к причинам его издания.

Морозовская стачка -- первое массовое выступление рабочих в Центральном промышленном районе 7--17 января 1885 г. на текстильной фабрике «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К°» в селе Никольское (ныне г. Орехово-Зуево).

Вызвана снижением зарплаты (в 1882--1884 в пять раз) и крупными штрафами, составлявшими от ј до Ѕ заработка. Вспыхнула как стихийный бунт (рабочие громили фабричную контору, лавки, квартиры директора и наиболее ненавистного мастера), но руководителям стачки удалось прекратить погром и выработать общие требования, врученные губернатору (восстановление заработков 1881--1882 гг., сокращение штрафов, принятие законодательных изменений условий найма).

А.В. Пыжиков указывает, что предпосылками стачки явились процессы внутри старообрядческих общин, выходцами из которых являлись большинство русских купцов и промышленников центральных, поволжских и уральских губерний Российской империи. Первоначально являвшиеся всего лишь распорядителями общинных средств, после 1855 года старообрядческие купцы и фабриканты (в т.ч. Морозовы) под давлением правительства превратились в частных собственников этих средств. Низкая конкурентоспособность старообрядческих предприятий, обусловленная обязательствами фабрикантов по созданию социальной инфраструктуры для рабочих-единоверцев (жилье, больницы) обусловила желание собственников предприятий снизить социальные затраты (или компенсировать их посредством системы штрафов). Трансформация социально ориентированного хозяйства, чьей целью первоначально было обеспечение жизни старообрядческой общины, в чисто капиталистическую экономику воспринималось как несправедливость и вызывало протест со стороны рядовых членов общины.

Непосредственным поводом к стачке стало объявление праздника Иоанна Крестителя (7 января 1885 г. по ст. ст.) рабочим днем. Рабочие требовали не только снижения штрафов и повышения расценок, но и свободного выбора старост в рабочих артелях, в соответствии со старообрядческими традициями самоуправления. В ответ на отказ со стороны Т.С. Морозова рабочие ответили, что если собственник не уступит их требованиям, "то и фабрику Вам не водить", что являлось напоминанием того, что свои капиталы Морозовы получили от общины.

После вышеуказанного хочется непосредственно перейти к самому закону, и я хочу привести несколько статьей из самого закона:

«7) Договоры о найме рабочих могут быть заключаемы выдачею расчетных книжек, в коих означаются условия найма, а также отмечаются все производимые с рабочим расчеты и делаемые с него по условию вычеты за прогул и причинение вреда хозяину.