Русская крестьянская община в пореформенный период 1861-1900 гг. (на материалах Поволжья)

В современной западной литературе рассматриваются проблемы традиционной крестьянской культуры, ее возникновение, развитие, функционирование См.: Шанин Т. Определяя крестьянство. Реферат // Отечественная история. 1993. № 2; Он же. Крестьянский двор в России // Великий незнакомец. Энциклопедия крестьянства. М., 1992; Скотт Дж. Моральная экономика крестьянства как этика выживания // Там же; Редфилд Р. Крестьянство как социальный тип // Великий незнакомец. Энциклопедия крестьянства. М., 1992; Торнер Д. Крестьянская экономика как социальная категория // Там же; Микстер Т. Основные причины крестьянского движения в Саратовской губернии в 1902-1906 гг. // Постигая прошлое и настоящее: сб. науч. трудов. Саратов, 1993; Такэо Судзуки. Модернизирующаяся Россия и сельская община: реформы и традиция. XX век и сельская Россия. /Российские и японские исследователи в проекте «История российского крестьянства в XX веке». Токио, 2005. С.38-44.. Высоко оценивая научные изыскания зарубежных исследователей по проблемам аграрной истории, мы в то же время не можем не отметить того факта, что ряд их концепций является развитием взглядов ученых русской организационно-производственной школы.

В рамках общего процесса возрождения лучших традиций отечественного крестьяноведения это свидетельствует о формировании целого направления научных поисков, связанном с поворотом в социально-гуманитарном знании. У историков возникла необходимость переосмысления кардинальных вопросов исторического познания. В Поволжском регионе трудами саратовской группы историков-аграриев, под влиянием культурной антропологии, социальной и экономической истории, аграрно-крестьянская проблематика сделала сдвиг исследовательских интересов от изучения макроуровневых структур, предполагавшего оперирование глобальными понятиями, к антропологизации понимания культуры и социальной истории См.: Островский В.Б. Преобразования в культурно-бытовом укладе деревни // Советская деревня на современном этапе. Воронеж, 1974; Воротников А.А. Печать и село. Саратов, 1976; Рыбков А.Г. Крестьянское хозяйство: историко-социологический аспект. Саратов, 1992.. Данные методологические новшества позволили историкам изменить понимание термина «народная культура», дополнив его содержание реальными обыденными представлениями людей, отличающимися массовым характером и большой ментальной устойчивостью, единством ценностных и психологических установок, народных обычаев и моделей поведения5⁵ См.: Рыбков А.Г. Судьба саратовской деревни...; Есиков С.А. Крестьянство Тамбовской губернии в начале XX века (1900-1921 гг.). Автореф. дис. ... докт. истор. наук. М., 1998; Яковлев С.А. Государственная политика развития энергетической базы сельского хозяйства страны в 60-80-е гг. и её результаты ( на материалах Поволжья).Саратов, 1998; Левин С.В. С.А. Харизоменов. Общественная и научная деятельность. Дис…канд. истор. наук. Саратов,1999;Вронский О.Г. Государственная власть в России и проблемы общины на рубеже XIX-XX вв. // Власть и общество в России. XX век. Тамбов, 1999; Великий П.П., Елютина М.Э., Штейнберг И.Е., Бахтурина Л.В. Старики российской деревни. Саратов, 2000. С.93-96,119-120; Кондрашин В.В. Историко-социологические исследования российских деревень // Особенности российского земледелия и проблемы расселения: Материалы XXVI сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Тамбов, 2000. С. 229-240; Продовольственная безопасность России: проблемы и перспективы /Под ред. А.А. Анфиногентовой. Саратов, 2004; Лютов Л.Н. Партия правящей бюрократии в начале НЭПа. Провинция. (Симбирская губернская организация РКП(б) в 1921-1923 гг.). Ульяновск,2004; Штейнберг И.Е. Останется ли в России крестьянин? // Отечественные записки. М., 2004 .№ 1. С. 50-59..

В последнее десятилетие региональные аграрные исследования развивались под несомненным влиянием результатов достигнутых в конце ХХ - начале XXI в. в ходе реализации под руководством В.П. Данилова, Т. Шанина и А. Береловича международных научных проектов по аграрной истории России XIX - XX столетий, которые подтолкнули ученых к развитию региональных исследований по крестьянской проблематике1¹ См.: Данилов В.П. Историки в социологическом исследовании российской деревни 1990-1994 гг. // Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований Сельской России .М., 2002. С. 124, 136-140; Рыбков А.Г. Крестьянское движение в Саратовской губернии: Сб. документов и материалов. Саратов, 2003; Тархова Н.С. Красная Армия и коллективизация советской деревни. 1928-1933 гг. Автореф. дис. … докт. истор. наук. Саратов, 2006; Есиков С.А. Крестьянское землевладение и землепользование в Тамбовской губернии в пореформенное время (1861-1905 гг.): историко-правовое исследование. Спб., 2007; Сухова О.А. Социальные представления и поведение российского крестьянства в начале XX века. 1902-1922 гг. (По материалам Среднего Поволжья). Автореф. дис. … докт. истор. наук. Самара, 2007. Соловьёв В.Ю. Русская крестьянская община Поволжья в 1861-1900 годы. Саратов, 2008..

Русская крестьянская община всегда была в поле зрения учёных, политиков, общественных и земских деятелей, рассматривавших и изучавших теоретические и практические вопросы аграрного развития, место и роль общинной организации, как института народного самоуправления в жизни российского общества второй половины XIX века. Уместно отметить, что не все комплексообразующие проблемы изучались в равной степени и до конца. До настоящего времени, в рамках региона, не проводилось осмысление таких вопросов, как «крестьянское общество и аграрный вопрос», «община и царское правительство», «крестьянский мир и народничество», «сельские общества и земско-либеральное движение», «русское общинное крестьянство и процесс модернизации России». В целом, на основании рассмотренной историографии можно сделать промежуточный вывод о том, что заявленная диссертационная тема, как специальный предмет исследования не имела места. При этом, отдельные аспекты научного изыскания рассредоточены в работах, посвящённых другим проблемам крестьянской общины пореформенного периода. Вся общинная историография убеждает в том, что в данном научном направлении делаются первые шаги. Поэтому проделанной работой исследователь надеется восполнить определённый пробел в исторической науке.

Источники исследования. При изучении традиционных форм жизнедеятельности русского крестьянства и аграрной эволюции в целом исследовательские успехи во многом зависят от состояния и разработанности источниковой основы, анализа и обработки конкретно-исторических данных. Поэтому в монографии используется достаточно широкий круг архивных и опубликованных материалов.

Выявление архивных источников велось в Российском государственном историческом архиве (РГИА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), Государственном архиве Саратовской области (ГАСО), Государственном архиве Пензенской области (ГАПО), Государственном архиве Астраханской области (ГААО), Государственном архиве Самарской области (ГАСамО), Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО), отделах рукописей Российской государственной библиотеки, Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, Государственных областных научных библиотек Поволжского региона. При этом использовались источники 130 архивных фондов следующих видов: официальные документы, отчеты, приговоры, донесения, статистические ведомости крестьянских обществ, источники личного происхождения, материалы редакций газет и журналов. В первую очередь стоит выделить фонды государственных и общественных учреждений ГАРФ: Ф.102 -- Департамент Полиции МВД, Ф.109 -- Третье отделение собственной его величества канцелярии; РГИА: Ф. 91 -- Вольное экономическое общество, Ф. 282 -- Канцелярия министра внутренних дел, Ф. 1284 -- Департамент общих дел МВД, Ф.1290 -- Кохановская комиссия; РГАДА: Ф.1335 -- Материалы межевания.

В основу теоретических построений исследования легли также документы фондов личного происхождения. ГАРФ:Ф.569 -- Лорис-Меликов М.Т.,Ф. 601 -- Николай II,Ф.677 -- Александр III.,Ф. 678 -- Александр II., Ф. 722 -- Константин Николаевич, Ф. 730 -- Игнатьев Н.П.; РГИА: Ф. 994 -- Персональный фонд президента ВЭО Н.С. Мордвинова; РГАДА: Ф. 1257 -- Безобразовы, Ф. 1261 -- Воронцовы, Ф. 1277 -- Самарины, Ф. 1378 -- Мещерские-Панины, Ф. 1379 -- Мещерские, Ф. 1468 -- Сборный личный фонд. Фрагменты служебных архивов К.П. Победоносцева, М.Х. Рейтерна, А.Г. Абаза. Анализ упомянутых фондов вооружал пониманием сущности государственной политики, раскрывал организационные принципы общинной системы жизнедеятельности, позволял судить о той роли, которую отводило царское правительство и российские самодержцы крестьянской общине. Значительную помощь в познании темы оказывали ежегодные отчёты губернаторов, материалы тайной полиции и деловой переписки, дневниковые записи, личные мнения и воспоминания, многочисленные аналитические справки различных государственных ведомств, политических и общественных деятелей, а также видных ученых и придворных персон. В описях фондов содержится материал о деятельности должностных лиц административного, полицейского аппарата, крестьянского самоуправления, позволяющий проследить динамику функционирования крестьянской общины. В материалах фондов центральных государственных архивов, с помощью документов, раскрывающих деятельность правительственных комиссий, институтов мировых посредников и земских начальников, хорошо просматривается опекунско-контролирующая функция царского правительства в отношении крестьянства.

Важнейшее значение в качестве источников имели документы государственных архивов Поволжского региона. Фонды канцелярии губернаторов, губернских и уездных земских управ, волостных и сельских правлений, сельских обществ, губернских статистических комитетов, губернских и уездных по крестьянским делам присутствий1¹ ГАУО: Ф.76. Канцелярия Симбирского губернатора и др.; ГААО: Ф.1. Канцелярия Астраханского гражданского губернатора. Приговоры сельских обществ; Ф. 199. Комитет Каспийско-Волжских рыбных и тюленьих промыслов и др.; ГАСО: Ф.1. Канцелярия Саратовского губернатора и др.; ГАСамО: Ф. 1. Самарское губернское правление; Ф. 3. Канцелярия Самарского губернатора; Ф. 4. Самарское губернское присутствие; Ф. 266. Алексеевское сельское правление Алексеевской волости Самарского уезда; Ф. 342. Земский начальник 1-го участка, с. Кошки и др.; ГАПО:Ф. 5. Канцелярия Пензенского губернатора и др.. Из документов указанных фондов извлекались факты практически по всем разделам диссертации, позволившие анализировать со всех сторон жизнедеятельность крестьянской общины Поволжья. Губернские архивы дали интересный материал по деятельности сельских и волостных правлений, при этом для диссертанта были важны источники массового происхождения, в первую очередь -- приговоры сельских сходов. Данный исторический источник представил соискателю возможность оценить позицию крестьянского общества по различным вопросам социально-экономического, культурно-бытового и административно-правового и податного характера, доказать активную роль сельских обществ в решении многих проблем пореформенной деревни, раскрыть устройство внутреннего мира крестьянской среды, познание которой являлось непременным условием исследования темы. Наиболее объёмными по количеству используемых материалов для диссертанта являлись губернские по крестьянским делам присутствия, губернские статистические комитеты, губернские и уездные земские управы2² ГАУО: Ф.46. Симбирская губернская земская управа; Ф.85. Симбирское губернское по крестьянским делам Присутствие; ГААО: Ф.442. Астраханское губернское по крестьянским делам присутствие; ГАСО: Ф.5. Саратовская губернская земская управа. Продовольственный отдел; Ф.22. Саратовское губернское по крестьянским делам Присутствие; Ф. 23. Саратовское губернское присутствие; Ф. 24. Саратовское уездное по крестьянским делам присутствие; ГАСамО: Ф.4. Самарское губернское присутствие; Ф.5. Самарская губернская земская управа; Ф. 171. Самарский губернский статистический комитет; Ф.174. Самарское губернское по крестьянским делам присутствие; Ф. 175. Самарское губернское по земским и городским делам присутствие; ГАПО: Ф. 9. Пензенский губернский статистический комитет; Ф. 54. Пензенское губернское по крестьянским делам присутствие; Ф. 158. Пензенская губернская земская управа.. Задействованные дела содержали материал, связанный с функционированием крестьянской общины, как в сфере народно-хозяйственной, так и культурно-социальной деятельности.

Особую смысловую нагрузку привнесли в работу источники, возникшие в результате проводимых правительственными учреждениями, военными ведомствами, Академией наук, Вольным Экономическим Обществом сборов материалов на местах по программам, включавшим исторические, этнографические, социологические, статистические и экономические вопросы. Изданные в форме «Программ», «Трудов», «Материалов» и «Сводов», они содержат научные исследования, доклады, отчеты, корреспонденции наблюдателей, где нашли отражение результаты подворных переписей крестьянских хозяйств, выборки сведений по каждому селению из документальных материалов волостных правлений. В данном виде источника помещены подробные очерки о хозяйственном положении уездов и состоянии крестьянского хозяйства, статистико-экономические таблицы с представленными сведениями по деревням и сёлам уездов о населении, землевладении, аренде земли, видах на урожай, общественных запашках и переделах земельных угодий в крестьянских обществах. Необходимо отметить, что большинство привлечённых автором архивных материалов, вводятся в научный оборот впервые.

Исследователь при помощи операций внешней и внутренней критики, имевшихся в распоряжении трудов, учитывал различные представления о природе правды в рассматриваемых документах, принимая во внимание воззрения и убеждения их авторов.

Более полному и объективному освещению темы способствовало изучение трудов видных государственных и общественных деятелей, простых граждан, служивших на благо России А.И. Косича, В.П. Мещерского, А.Н. Минха, Б.Н. Чичерина, К.Д. Кавелина, Ю.Ф. и Д.Ф. Самариных, Ф.Г. Тернера, Н.Г. Чернышевского, И.И. Каблица, Н.К. Михайловского, А.И. Кошелева, Н.П. Игнатьева, К.П. Победоносцева, С.Ю. Витте, А.А. Половцева, П.А. Столыпина, В.Н. Фигнер, Н.А. Епанчина, Е.М. Феоктистова. Содержащийся в них ценный исторический материал позволил не только почерпнуть сведения об идеях или событиях прошлого нашей страны, но и ответить на вопрос, какое значение имела русская крестьянская община для современников. Информация, полученная в результате анализа исторических свидетельств, еще более приблизила автора к пониманию, а иногда и переосмыслению системы ценностей пореформенной России.

Специфическим источником в ходе работы над диссертацией, стала мемуарная литература: воспоминания и дневники. При этом приходилось учитывать серьезный недостаток подобных исторических свидетельств, например подверженность различным влияниям, а иногда откровенную предвзятость.

Незаменимыми источниками стали научные разработки по русской общине и периодическая печать. Они позволили ввести в историческое знание элементы социальной психологии, детально проанализировать изученные ранее проблемы. Пользуясь методом критического анализа, автор смог глубже вникнуть в содержание источников, раскрыть их различные смысловые уровни, наконец прочитать документы в зависимости от постановки исследовательской задачи. Поэтому труды видных аграриев и знатоков русской деревни стали хорошим подспорьем в изучении проблемы. Авторы публикаций «Колокола», «Атенея», «Гражданина», «Русской мысли», «Современника», «Вестника сельского хозяйства», «Русского богатства», «Вестника Европы», «Исторического вестника», «Полярной звезды», «Руси», «Сельскохозяйственного листка», «Земледельческой газеты» часто касались проблем сельской жизни. Вопросы обычного права, традиций и обычаев деревни, сельских обрядов и суеверий освещались журналами «Этнографическое обозрение», «Живая старина», «Русская старина», «Русская беседа». Атмосферу сельских будней помогли ощутить корреспонденции из деревни в «Губернских ведомостях», «Сельском хозяине», «Пахаре», «Земском агрономе», «Земском ежегоднике», «Земле», «Русском сельском хозяйстве», «Сельскохозяйственные обзоры…», Губернские «Вестники земств…», «Листках…» и «Епархиальных ведомостях» по Поволжским губерниям, за 1856-1911 гг. Помещённые в них статьи дали автору необходимые представления об убеждениях и идеалах их создателей, отразили их индивидуальные взгляды и колорит эпохи.

Рассказы о крестьянском труде и быте, извлеченные из губернской и общероссийской периодики стали хорошим иллюстративным материалом при анализе проблем крестьянской общины, сельских традиций и повседневной жизни.

Бесценными источниками, позволяющими услышать «голос» крестьянства, являлись для соискателя устные воспоминания старожилов, мемуары крестьян, материалы полевых экспедиций, которые дают возможность не только сохранить приметы ушедшей эпохи, но и реконструировать повседневные отношения села более чем вековой давности, определить степень сохранения его жителями традиций предыдущих поколений.

Проведенный источниковедческий анализ показал, что интересующие материалы разобщены и находятся в многочисленных архивных фондах. Крайне мало документов, возникших непосредственно в крестьянской среде. Документы органов власти в большей мере содержат косвенную информацию по интересующему нас вопросу. Сопоставление документов местных и центральных архивов в плане прохождения конкретного дела показывает, что в донесениях вышестоящим органам опускаются детали, представляющие интерес для исследователя. Для дальнейшего изучения заявленной темы требуется привлечение новых источников, в том числе и массового происхождения.

Большой фактический материал о различных сторонах жизнедеятельности крестьянской общины, содержащийся в источниковой базе исследования, способствовал объективному освещению крестьянского мира, функциональности его состояния и потенциальных возможностях в пореформенный период. Историческое описание обеспечивалось научными методами изучения и критическим анализом свидетельств прошлого нашего государства. Таким образом, исследование опирается на широкий корпус источников, что позволяет эффективно решать задачи исследовательской практики, обеспечить аргументированность и обоснованность полученных результатов, обобщений и выводов. Безусловно, источниковая база, которой располагал автор, является лишь частью объекта изучения. Но даже привлеченные свидетельства при воссоздании одного из неоднозначных и сложных периодов российской истории позволили, при помощи принципов исторического знания, методологии источниковедения и исторического построения лучше понять и восстановить подлинный смыл и своеобразие исследуемой эпохи.

Раздел второй «Отмена крепостного права и политика царизма в отношении крестьянской общины» представляет собой анализ политики царского правительства по аграрно-крестьянскому вопросу в пореформенное сорокалетие XIX в. В диссертации, важное значение придавалось крестьянской реформе 1861 г. и результатам её воздействия на крестьянское хозяйство и общинную форму жизнедеятельности. Отмена крепостного права должна была создать условия для победы новых производственных отношений, что привело бы к установлению известного соответствия между производственными отношениями и характером производительных сил. Во всем мире именно это соответствие и обуславливает быстрое развитие капитализма. Однако сохранение общины, по «Положениям» реформы, с точки зрения дальнейшего развития классического капитализма в народном хозяйстве имело, как следствие, задержку процесса развития капиталистических производственных отношений в стране.

На основе анализа источников диссертант приходит к выводу, что самодержавная власть наряду с реорганизацией в аграрной сфере, одновременно создавала механизм для успешной реализации положений крестьянской реформы в русле «своей политики». Для того, чтобы правильно понимать, на каких основах и как крестьяне строили свои отношения с государственными и общественными институтами, автор считал необходимым обратиться к некоторым важнейшим аспектам общественно-политической жизнедеятельности русского общества в пореформенный период. В связи с этим обращение к проблеме института мировых посредников, попытка анализа его деятельности в 1861 - 1874 гг. кажется вполне уместной, кроме того, пореформенная деревня представляла бурлящий котел, где сталкивались противоречащие, взаимоисключающие друг друга точки зрения и интересы1¹ См.: РГИА.Ф. 1290. Кохановская комиссия. Оп. 1. Д. 65 (Журнал заседания №5).Л.43..

В исследовании подчёркивается, что, не смотря на всё своеобразие этого института и непростые отношения с другими властными органами государства, мировые посредники были агентами правительства и проводниками соответствующей линии -- установление отеческой опеки над крестьянским сообществом. Эмансипация 1861 г. не предполагала формирования единых для всех сословий России экономико-культурных интересов и общей деятельности по их воплощению. Правительство намеревалось создать общие и обязательные для крестьян и помещиков положения, которые они должны были неукоснительно исполнять. Именно в этом реформаторы видели сверхзадачу мировых посредников. В научном изыскании отмечается, что в данной ситуации, правительство с помощью мировых посредников смогло решить сразу несколько задач. Во-первых, реализовать положения крестьянской реформы, которые были невыгодны и помещикам и крестьянам. Во-вторых, отвести от себя недовольство общества. В-третьих, перенаправить неизбежную негативную реакцию на институт мировых посредников.

Диссертант приходит к промежуточному выводу, что разработав положения реформы, царское правительство и российский самодержец устранились от их реализации. Возможно поэтому российской монархии не удалось найти безопасных путей и верных союзников на этапе дальнейшего развития страны.

Указ 19 февраля 1861 г. стал эпохальным событием для российской деревни. Поэтому анализ социально-экономического развития крестьянского хозяйства Поволжских губерний во второй половине XIX в. представляется диссертанту интересным и показательным. Из материалов работы становится очевидным, что дворяне-землевладельцы Поволжских губерний требовали от правительства такого освобождения крестьян, при котором их имения получили бы надежную гарантию дешевой рабочей силы1¹ См.: Материалы Высочайше Учрежденной 16 ноября Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 по 1900 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих и Поволжских губерний сравнительно с другими местностями Европейской России. СПб., 1903. Ч. 1-III; ГААО. Ф. 440. Астраханское губернское присутствие. Оп. 2 а. Д. 56.ЛЛ.14-21.. Члены губернских комитетов настоятельно рекомендовали правительству освободить крестьян с наделом, пригодным только для поддержания существования. Помещики утверждали, что их хозяйства готовы перейти к эксплуатации вольнонаемного труда и организовать производство на капиталистических основаниях. Однако, как считает исследователь, в реальной жизни все было не так. Основной способ хозяйствования в пореформенный период губернские комитеты видели в сдаче земли окрестным крестьянам и только потом в использовании предложенного крестьянами труда в собственном хозяйстве2² См.: Ковальченко И.Д. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства. М., 1988.. Изучая крестьянское хозяйство Поволжских губерний в 60-е годы XIX в. диссертант пришел к выводу, что последнее составляло серьезную конкуренцию помещичьему хозяйству при производстве зерновых. Это обстоятельство заставляет усомниться, что главной производительной силой в сельском хозяйстве губерний были поместья.

Члены комитетов по разработке законопроекта Саратовской, Пензенской, Симбирской и Самарской губерний опасались, что эмансипация не даст возможности землевладельцам извлекать выгоды из своих земельных капиталов. Надежным заслоном против подобного развития событий, по их мнению, могло стать наделение крестьян землей в таком количестве, которое предполагало бы обработку ими еще и помещичьих земель. Примечательно, что это было не благое пожелание общественности, а мнение людей, призванных властью проводить реформу. Можно предположить, что реформа 1861 года в отношении крестьянского надельного землевладения имела двойственный характер. С одной стороны, благодаря ей сократился объем надельного землевладения и исчез разряд многоземельного крестьянства. С другой стороны, крестьянство стало гомогенным. Следовательно, считает соискатель, в ходе реформы произошла унификация надельного землевладения, фонд которого, созданный в ходе крестьянской реформы, под преобладающим влиянием славянофильских воззрений, изначально служил цели обеспечения быта крестьян, а не формированию условий капиталистического хозяйства. В плане экономическом они должны были сохранить слой мелких производителей, дававших около половины сельскохозяйственной продукции, обеспечить рабочей силой помещиков. В социальном отношении надельные земли рассматривались как средство против расслоения деревни, пролетаризации крестьянства. В политическом - призваны были обеспечить самодержавию консервативную опору в лице слоя мелких производителей.

В диссертации отмечается, что Положение о крестьянах 1861 г. содержало идеи, способные направить эволюцию надельного землевладения как в сторону фиксации надельного законодательства, так и в сторону распространения на наделы общегражданского законодательства. Аграрный кризис конца XIX века, голод и неурожайные 1890-х гг. , подталкивал власть к пересмотру аграрной политики в стране. Этому способствовал и начавшийся с 1900 г. промышленный спад, поставивший под сомнение аргументы министерства финансов о приоритете активного инвестирования в промышленность, как основополагающего условия обогащения всего населения.

Модернизация России в рассматриваемую эпоху затронула практически все сферы жизнедеятельности общества. Между тем обновление страны зависело от успешной интеграции в единое правовое пространство самой многочисленной группы населения - крестьянства К началу XX в. сельское население Европейской России составляло 85 % населения страны. Статистический ежегодник России. 1914 г. Пг., 1915. Отд. I. С. 61.. Препятствием на этом пути стала его сословная обособленность, преодоление которой без изменения правового статуса крестьянских надельных земель было затруднительно. Это обстоятельство объясняется тем, что специфику надельного фонда определял сословный характер системы крестьянского управления и суда. В связи с этим встраивание наделов в общегражданское правовое поле означало радикальную перестройку социальных основ как русской деревни, так и социальной структуры российского общества

Автор, анализируя ряд законопроектов принятых в 80-е - первой половине 90-х гг. XIX в., обращает внимание на усиливающийся государственный диктат над крестьянским миром. Вместе с тем, подчёркивается мысль о том, что принятые законы структурировали крестьянскую политику России2² Более подробно см.: Соловьёв В.Ю. Русская крестьянская община Поволжья в 1861-1900 годы. Саратов, 2008.С.250-255.. Было создано административное строение, способное формировать соответствующий правительственный курс. Правительство видело своей основной целью борьбу с пауперизацией и пролетаризацией крестьянского мира для сохранения социальной стабильности в российской деревне.

Добиться подобного результата, как показано в диссертации, власть считала возможным через консервацию существовавшей социально-политической и экономической ситуации. Таким образом, приматом государственного крестьянского курса в 80-90-е годы XIX в. был так называемый естественный, объясняемый особенностями российской действительности, традиционный охранительный консерватизм.

Методологическо-идеологической основой подобного курса стало прагматическое учение. Прагматизм, в условиях традиционного общества предполагал редуцирование реальности к совокупности уже известных схем и методик. Сверхзадача при такой политике виделась в прямой взаимосвязи развития, при минимуме пертурбаций и максимуме непрерывности в культурно-бытовой, социально-экономической и традиционно-правовой сферах деятельности. Подобное развитие возможно только в том случае, если социальная реальность воспринимается обществом конвенциональным образом1¹ См.: Пуанкаре А. О науке. М., 1981. Между тем подходы, главные цели и задачи правительства и основных социальных страт, как установлено в ходе научного поиска, трагически отличались друг от друга. Автор приходит к закономерному выводу, что надежды правительства на возможную естественную саморегуляцию системы в аграрной сфере были тщетными, так как бриколаж был возможен только в том случае, если у всех её составляющих присутствует единый дискурс обоснования 2² См.: Деррида Ж. О грамоталогии. М., 2000. С. 436..

Большой информативной ценностью для проводимого комплексного исследования, являлись данные о продовольственной поддержке, оказанной властью крестьянам пореформенной деревни. С их помощью было получено адекватное представление о финансово-материальном положении Поволжского крестьянства в рассматриваемый период. В ходе научного изыскания установлено, что отказ правительства во второй половине XIX в. проводить погодовую раскладку недоимки, его стремление в урожайные годы получить из крестьянского хозяйства максимум суммы долга, подрывали силы крестьянского двора. Соискатель считает, что сама система, сформированная государством в пореформенный период, предопределила подобное развитие событий3³ См.:Тернер Ф.Г. Государство и земледелие. СПб., 1901. С. 283.. Поэтому представляется верным утверждение о том, что большое значение имела не величина надела, а целый ряд социально-экономических условий, при которых не было ярко выраженного соотношения между процентами беспосевного, безлошадного крестьянства и размерами долга. Практика выколачивания крестьянских долгов масштабно просматривается с самого начала царствования Николая II, когда император предоставил губернаторам право взимать продовольственную недоимку в размере 100% оклада казенно-мирских сборов. В начале XX в. этот размер был повышен до 300%4⁴ См.: Анфимов А.М. Продовольственные долги как показатель экономического положения крестьян дореволюционной России //Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР.М.,1960.Вып.4. С. 308.. Диссертант подчёркивает, что результатом подобной политики стал исключительный рост недоимки. Особенно тяжелое положение сложилось в нижневолжских губерниях ГАСамО. Ф. 3. Канцелярия Самарского губернатора. Оп. 53. Д. 45. Лл. 41-50, 57.. В исследовании дан подробный анализ государственной политики, направленной на увеличение собираемости недоимки. Подобная практика, по мнению автора, неизменно приводила, к увеличению недоимки.

В конце XIX в. столкнулись два подхода при разработке принципов государственной продовольственной политики. Земства считали необходимым оставить продовольственную помощь под их патронатом и направлять основные усилия на укрепление хозяйственно-экономического потенциала крестьянского двора. Коронная администрация, в свою очередь, стремилась изъять вопросы продовольственной политики из компетенции органов местного самоуправления ГАСО. Ф. 1. Канцелярия Саратовского губернатора. Оп. 1. Д. 6106. Лл. 7 об. - 8 об.. Данные, собранные в ходе исследования, показывают, что дело продовольственной помощи было поставлено в России неправильно. Земства были отлучены от возможности в должной мере контролировать выдачу ссуд, а крестьяне в массовом порядке, из-за некомпетентности и злоупотреблений местных чиновников, недополучали государственные субсидии.

Российская податно-фискальная система предполагала, что объектом подати является община. Наблюдения крестьянского хозяйства, проводимые в разные годы пореформенной эпохи земскими деятелями, показали, что практически во всех общинах Поволжья крестьяне на сходах ежегодно обсуждали самым внимательным образом раскладку обязательной суммы повинности по дворам. Причем, при этом принимались во внимание не голый двор, не одно число работников по возрасту, а что немаловажно - состав семьи, умственные и физические способности членов общества, преклонность лет, отправление каких-либо общественных должностей См.:Трирогов В.Г. Община и подать. СПб., 1882. С. 47, 306.. Ни один персонифицированный налог не может быть рассчитан таким образом. Аперсонификация системы, приходит к заключению соискатель, привела к тому, что в конце XIX -- начале ХХ вв. оставались и действовали в полную силу рудименты прошлых эпох4⁴ См.:Д.К. Сельская полиция. // Гражданин. 1886.№ 47. С. 1-2.. Например, только крестьяне были обязаны платить выкупные платежи. Крестьяне несли на себе бремя не только государственных налогов, пополнявших бюджет, но платили многочисленные местные сборы и выполняли целый ряд натуральных повинностей. К началу ХХ в. сумма недоимки превысила уровень земельных цен, а экономический потенциал большинства крестьянских хозяйств сужал их возможность быть активными участниками земельных торгов.

Анализ динамики роста долга крестьян Поволжских губерний позволяет утверждать, что правительство видело главную цель продовольственных ссуд не в развитии крестьянского хозяйства, а в поддержании физических потребностей крестьянского двора. Рост недоимки, в первую очередь, объяснялся не отсутствием или наличием у крестьян должного количества земли или уровнем урожайности крестьянских посевов, а целым комплексом социально-экономических факторов, детерминирующим из которых стала аперсонификация податно-налоговой системы, из-за чего была возможна круговая порука, кабала, телесные наказания. В конечном итоге, как считает диссертант, подобная аномалия приводила к увеличению задолженности всякий раз, когда правительство пыталось увеличить сборы. В России самодержавную форму правления всегда связывали с благополучием государства, видя в возможностях, имеющихся в руках самодержавного монарха, залог внутренней стабильности и внешней безопасности России1¹ См.: Шарапов С.Ф. Самодержавие и самоуправление. М., 1903. С. 3-19.. Однако в перестроечное сорокалетие XIX в. развитие капиталистических отношений (по западному образцу) создало для самодержавия ряд глобальных проблем. Чтобы их разрешить, правительство предпринимало ряд экономических, социальных и политических шагов, в которых, по мнению автора, можно усмотреть отход от традиционных устоев2² См.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. СПб., 1881. № 18.. Данные обстоятельства отозвались резким ухудшением положения большинства слоев населения, что, в свою очередь, вызвало чрезвычайное напряжение народных сил и развило маховик социальных катаклизмов. Причины неудачной в целом крестьянской политики исследователю видятся в неспособности царского правительства найти новые подходы, новые политические и социальные технологии в меняющемся мире.

Между тем царское правительство в пореформенную эпоху, явно не справилось с особой для России перестроечной задачей. Проводя экономическую и социальную модернизацию страны, отмечается в диссертации, самодержавие отдавало приоритет, прежде всего, защите своих собственных интересов. Идеалы и ценности общероссийские при этом цинично приносились в жертву. Вместо опоры на собственные народные традиции и силы, на колоссальный внутренний потенциал, монархия создала новый политический порядок, скопированный у Запада. Все это привело к нападкам и атакам на самодержавие, взрывной ситуации, в которой оказалась Россия в начале XX в., огромным человеческим жертвам и, наконец, гибели империи.

В третьем разделе «Развитие внутренней жизни общины:

традиционные и новые формы жизнедеятельности крестьян» анализируется крестьянская общинная культура Поволжья, которая в основном носила традиционный характер. Автор доказывает, что преемственность в развитии народных ценностей - её отличительная черта. Вместе с тем пореформенная эпоха характеризуется формированием новой социальной психологии крестьянства. Социально-хозяйственные изменения, происшедшие в общинном землепользовании после реформы 1861 г., позволили крестьянским обществам осуществить переход от залежной системы к трёхполью, а в рассматриваемых губерниях и к многополью; повсеместно применять удобрения; озаботиться приобретением новой техники в крестьянские хозяйства. В условиях общины происходило быстрое заимствование полезного опыта и его распространение во всём крестьянском миру. Община в полной мере воспользовалась кредитными правами и возможностями, предоставленными реформой, когда крестьяне-общинники активно покупали землю из правительственного фонда. Так, к Первой русской революции ими было приобретено около 5 млн. десятин земли. При общинной системе землепользования земля не могла быть объектом сделок, и 120 млн. десятин общинных земель не имели ипотечных долгов. Данные корреспондентов ВЭО об уровне развития крупного землевладения в конце XIX в. свидетельствовали, что оно, обладая значительно большими возможностями, лишь на 15% обгоняло крестьянское по урожайности1¹ См.: Сазонов Г.П. Быть или не быть общине?// «Труды»ВЭО.-СПб., 1893. Т.2. №6.С.266.. Хозяйственная жизнь народа, быть может, сильнее природы и крови определяет его психологический мир. В этом отношении история русского хозяйства, история русской общины представляет собой парадоксальное явление, сформировав и закрепив тот тип русского крестьянина, который сильнее всего окрашивает тип национальный2² Федотов Г.П. Судьба нашей духовной культуры // Диалог. 1991. № 18. С. 39.. Хозяйственная деятельность крестьянина в обществе, отмечается в третьем разделе, постоянно воспроизводила традиционные народные ценности. Общественное мировосприятие крестьян, в свою очередь, также обусловливалось фундаментальными ценностями, определявшими национальный характер и повседневную жизнь русской общины. Автор акцентирует внимание на то обстоятельство, что община была самым огромным национальным достоянием русского человека в течение многих веков. Основы ее существования определены самим духом народа, складом русского ума.

Суть общины, отмечается в исследовании, состояла, прежде всего, в совместном владении землей и периодическом ее переделе между членами сельского общества. Любой общинник имел право на свою, причем равную со всеми, долю земли и всех ее богатств, которыми владеет «мир»3³ Анфимов A.M. Крестьянское хозяйство Европейской России. 1881-1904. М., 1980. С. 107.. Гарантом тому была фундаментальная ценность общины - справедливость, понимаемая как изначальное равенство притязаний людей (мужчин) на землю. То, что в народе этот принцип был не просто абстракцией, но реально действующим императивом, подтверждается примерами по переделу земли. В частности, подчёркивается в разделе, уравнительный передел земли был бы невозможен в одном из уездов России, если бы его не поддержали 42 % крестьян, которым он был невыгоден и вел к уменьшению надела4⁴ В.В. Крестьянская община // Итоги экономического исследования России. М., 1882. С. 134.. Однако общинное владение вовсе не требовало полной уравнительности наделов. По мнению соискателя, оно только давало право домохозяевам требовать уравнительности с другими в отводе им земли. Русская община выступала как основная предпосылка существования любого человека из данной общности и определяла на протяжении столетий социальную этику народа5⁵ Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. 1872-1887. СПб., 1999. С. 309-310.. Община была институтом, который обеспечивал социализацию индивида, его существование в рамках данной общности, накладывая одновременно вето на девиантное поведение, что обеспечивало целостность и постоянное воспроизводство социального организма1¹ См.: ГАСО. Ф.407. Оп. 2. СУАК. Д. 922. Народные поверия и суеверия. 1892. Л. 4-7.. Резко активизировавшаяся в Поволжье 80-90-х гг. XIX в. уравнительная тенденция, задача «земельного поравнения» продвигала общину по пути к социально-справедливому бытию, не нарушая поземельную стабильность общинного землевладения Как считает автор, при умело произведенных переделах (а таковых было подавляющее большинство в рассматриваемом регионе), не требовались ежегодные «поправки» в виде свалок-навалок и переверсток, принципиальная возможность передела не пугала общинников. В диссертации дан подробный анализ уравнительно-передельного механизма крестьянской общины. Обобщая народный опыт соискатель делает вывод о том что коренной передел гарантировал каждому родившемуся в общине равные стартовые возможности. Технику же его проведения определяли местные особенности региона.

Поскольку потребность в реформировании общества была объективно обусловлена, то община, связанная с жизнью широких народных масс, находила способы к ним приспосабливаться. Автором подробно рассматриваются общинные «улучшения» и «усовершенствования» применительно к требованиям экономики и новым взглядам на жизнь2² Гакстгаузен А.Н. Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М., 1870. С. 35; Менделеев Д.И. Собр. соч.: в 20 т. М., 1950. Т. 20. С. 272..

В своей повседневной деятельности крестьянские общины решали и вопросы, связанные с охраной здоровья общинников. Например, большое значение в Поволжском регионе имела проблема обеспечения сел и деревень качественной питьевой водой, которую сельские общества успешно решали с помощью земств3³ ГАСамО. Ф. 5. Самарская губернская земская управа. Оп. 2. Д. 3.Л. 4.. Одним из вопросов, наиболее часто разрешаемым общиной, был вопрос об опеке над осиротевшими детьми, больными крестьянами, расточителями. После реформы 1861 г. опека сельской общиной стала осуществляться на более определенной правовой основе, закрепленной в 78 ст. Общего положения, различных циркулярах и распоряжениях местных властей4⁴ См.: Риттих А.А. Крестьянский правопорядок // Свод трудов местных комитетов по 49 губерниям Европейской России. СПб., 1904.С.152;ГАСамО. Ф. 265. Екатериновское волостное правление Самарского уезда. Оп. 1. Д. 37. Л. 2-4.. Кроме того, в период с 1872 по 1900 гг. было принято 30 указов и решений Сената по вопросам опеки среди крестьян5⁵ См.: Абрамович К. Крестьянское право по решениям правительст-вующего Сената. СПб. 1912. С. 185-189.. Осуществляя опекунские функции, община стремилась сократить рост обездоленных в деревне. Соискатель делает вывод, что полностью призреть всех нуждающихся без государственной поддержки сельские общества были не в состоянии.

Все общественные дела в деревне без всяких исключений обсуждались на мирских сходах, где только члены общины имели право голоса; они могли избирать и быть избранными на разные общественные должности, обсуждали разделы и разметы. В своих разговорах об общине крестьяне обычно употребляли термин «мир» или «общество». В их понимании эти слова пересекались и исторически соединяли в себе и правотворческие, и исполнительные функции. Крестьянский мир одновременно выражал мнение общины и корректировал его в соответствии с нормами обычного права См.: Кучумова Л.И. Сельская община в России(вторая половина XIX века). М., 1992.С.7..

Важно иметь в виду, что религия всегда занимала значимое место в духовном мире крестьянина; она лежит в основе всякой культуры, особенно в рамках традиционного общества. В первую очередь религиозность определяла бытовую культуру крестьянина. Диссертант определяет православие как главнейший регулирующий момент социальных связей на селе; более того, ход исследовательской мысли привёл к убеждению, что в условиях существования общины религия сформировала определенный тип нравственности в традициях христианской морали Лосский Н.О. Характер русского народа // Философия и жизнь. Знание. М., 1991. № 2. С. 35..

Некоторая противоречивость религиозного чувства, наблюдаемая в крестьянском обществе, отмеченная в работе, объяснима своеобразием национальной психогенетики русского народа, который не умел отделять свою веру от быта, сознательно выделять из проявлений религии несущественные элементы См.: Трубецкой Н.С. Этнографическое обозрение. М., 1992. С. 104; Эртель А. Записки степняка. О крестьянстве Черноземья. Воронеж, 1958. С. 34.. Нравственное сознание крестьянина поддерживалось верой в духовную силу народа, высокое призвание земледельца. Крестьяне стремились творчески и свободно жить в повседневном пространстве, верили в лучшее будущее, надеялись на счастье своих детей, любили землю и труд на ней.

Развитие капитализма в России затронуло все сферы жизни пореформенной деревни, в том числе и область семейных отношений крестьян. Реформа 1861 г., ускорив развитие капитализма, объективно стимулировала рост семейных разделов, хотя ее законодательные положения были направлены на сохранение патриархальной крестьянской семьи. В новых условиях преобладающей являлась малая семья, состоявшая из родителей и детей. Изменения, которые произошли в социально-экономической жизни крестьянства, повлекли за собой перестройку всей системы внутрисемейных отношений, которые подробно анализируются в разделе. Сам факт раздела свидетельствовал о возросшей силе влияния в семье молодого поколения, которое выросло в условиях усиления «власти денег», перестройки экономической и нравственной жизни крестьянина.

В диссертации отмечается, что пореформенный период, и особенно конец XIX -- начало ХХ вв., был временем активного кооперативного строительства в сельском хозяйстве России. Проведённое исследование подтверждает возможность собственной институциональной трансформации общины в народно-общественную кооперативную организацию. Процесс естественного и ненасильственного видоизменения традицоналистски построенной общины в кооперативную систему хозяйствования был наиболее гармонично встроен в экономическую идеологию народничества. По мнению автора, даже с точки зрения институциональной теории такой вариант был реален и располагал определёнными достоинствами, которые вытекают из трансакционного анализа общих причин возникновения нерыночного типа координации внутри фирмы. Ограниченная рыночная координация внутри общины воспроизводила бы ситуацию, когда капиталистическая фирма, как хозяйственная исходная единица, в своей внутренней производственной деятельности опиралась не на рыночный, а на традиционный тип организации производства.

С кооперацией были тесно связаны кустарные промыслы, развивавшиеся в крестьянских обществах.

Отмечая наиболее существенные признаки, по которым можно было полно охарактеризовать кустарное производство, исследователь выделяет работу кустаря на неизвестный, по большей части отдаленный рынок, и его связь с землей (занятия земледелием в период полевых работ). Кустарные промыслы определяются как производство, которое имело целью изготовление товаров для рынка и существовавшее наряду с земледелием. Кустарная промышленность Поволжья характеризуется в разделе как некий вид обрабатывающей промышленности, которая являлась домашним занятием преимущественно сельского населения и служила дополнением при сельском хозяйстве. Докторант отмечает, что связь кустаря с земледелием являлась специфическим признаком кустарного промысла. Рассматривая влияние кустарных промыслов на крестьянское земледелие в Поволжском регионе, соискатель делает вывод, что в тех районах, где промысел служил подспорьем земледелию и не являлся главным источником дохода крестьянина, там он оказывал благотворное влияние на земледелие. Автор констатирует, что в местностях, где кустарное производство являлось главным занятием крестьянина, зависимость земледелия от промысла в общем итоге крайне негативно отражалось на земледелии ГАСО. Ф. 407. СУАК. Оп. 2. Д. 943. Л. 2. Современное состояние хозяйства. 1889. Экономические примечания к Аткарскому уезду.. Из этого диссертант делает вывод, что вытеснение кустаря фабрикой было для страны процессом не желательным.

Четвёртый раздел «Крестьянская община в контексте земского движения и идеологии народничества» посвящён характеристике узловых проблем пореформенного периода: участию земств в развитии народного образования; освоению ими новой для себя экономической деятельности в деревне и поиску путей разрешения крестьянского вопроса русским образованным обществом. Специфика российской действительности в рассматриваемый период заключалась в том, что с отменой крепостного права было подорвано многолетнее управление народа дворянским сословием. Открывались перспективы как культурно-просветительской, так и революционной деятельности разночинной интеллигенции на благо народа.

В данной обстановке, как подчёркивается в разделе, реформа местного самоуправления логически вытекала из крестьянской реформы и представляла собой не только политическую, но и административно-хозяйственную необходимость. К числу ключевых задач, по мнению соискателя, определявших содержание земской политики в области просвещения, можно отнести строительство школ, подготовку учительских кадров, а в конечном итоге - создание земской школы, которая способствовала качественному изменению состояния российской деревни пореформенной России. Автор заключает, что решая в высшей степени гуманную задачу образования крестьянства, земства уже этим оправдывали своё историческое предназначение в общественной жизни России. В диссертации отмечается, что земские учреждения рассматривали сельские общества серьезными помощниками в деятельности по развитию народного образования. В интересах общего дела губернские земства решали весьма нелегкую задачу по выработке универсальной системы взаимодействия, которая позволяла рационально прилагать усилия и средства, устраивала бы обе стороны, но главное -- способствовала улучшению народного образования.

Практиковавшаяся система, призванная содействовать просвещению крестьянского населения, в целом была разумной, причем, по своей конструкции она не отступала от установленных официальных правил. Опыт земств констатирует докторант, доказывает, что эффективность усилий достигается тогда, когда подходы выстраиваются на системной основе и с подключением всех заинтересованных сторон.