Региональный политический процесс в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг. (на материалах Дона и Кубано-Черноморья)

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Региональный политический процесс в условиях гражданской войны 1917-1922 гг. (на материалах Дона и Кубано-Черноморья)

Зайцев Андрей Алексеевич

Москва - 2009

Диссертация выполнена на кафедре общественно-гуманитарных дисциплин филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права в г. Краснодаре

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор

ТУРИЦЫН Игорь Викторович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор

яблочкина Ирина Валерьевна

доктор исторических наук, профессор

CЁмик алла анатольевна

доктор исторических наук

Семенов Александр Альбертович

Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится 23 ноября 2009 г. в ___ часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571 Москва, проспект Вернадского, д. 88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.

Автореферат разослан __ октября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Киселева Л.С.

I. Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Эпоха Гражданской войны 1917-1922 гг. вписала в историю России одну из наиболее драматических страниц. С одной стороны, она стала особым этапом модернизации страны, поступательно, с фатальной неизбежностью преодолевавшей очевидные реликты феодального прошлого, системные противоречия политического, социально-экономического, социокультурного порядка. Однако, с другой стороны, эпоха гражданской войны явилась временем по-настоящему трагических потерь, причем не только и не столько материальных. Утрата промышленного потенциала, деградация основного для экономики страны аграрного сектора отступают на задний план перед лицом гибели миллионов людей, ставших жертвами братоубийственного конфликта. Гигантские людские потери (около 13 млн. чел.), Поляков Ю.А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки. М., 1996. С.194. связанный с этим глубокий духовный кризис российского общества позволяют констатировать факт гуманитарной катастрофы.

Принципиально важно и то, что, начатая революционными событиями 1917 года, Гражданская война создала качественно новую политическую реальность, привела к возникновению уникальной модели, позиционированной ее создателями как единственно демократическая. Однако она, в итоге, обнаружила серьезные изъяны, подведя страну к политической катастрофе рубежа 1980-1990-х гг. В данном контексте полагаем очевидным, что успех оптимизации политической жизни современной России зависит не только от адекватного учета текущих политических реалий, но и от понимания сущности системы, определявшей ее развитие в недавнем советском прошлом.

Обращаясь к анализу масштабной трансформации российской государственности, важно учитывать, что в условиях общенационального кризиса происходит неизбежное усиление значения региональных политических процессов, что объективно требует их научного осмысления. В данной связи, представляется актуальным обращение к истории Северного Кавказа, который и сегодня обладает высоким потенциалом конфликтности.

Анализ состояния научной разработки проблемы, проведенный в первом разделе диссертации, показал, что она входит в число наиболее обсуждаемых и дискуссионных в отечественной историографии, а потому настоятельно требует своего дальнейшего изучения.

С учетом этого, в качестве объекта исследования определена фаза острого гражданского противостояния, связанная с падением монархии и поиском новых форм политической самоорганизации российского общества.

Предмет исследования составляет комплекс политических событий, явлений и процессов, характеризующих радикальную трансформацию социально-политического строя России в годы Гражданской войны.

Целью исследования является изучение особенностей развития российского регионального политического процесса в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг.

Задачи исследования:

- выяснить степень научной изученности, источниковую базу проблемы, методологическую основу ее изучения и с учетом этого определить ее слабо разработанные аспекты и перспективы дальнейшего исследования;

- рассмотреть альтернативы политического развития Дона и Кубано-Черноморья в условиях углубления кризиса власти (1917-1918 гг.);

- осмыслить противоречия политического самоопределения донского и кубанского казачества в 1917-1920 гг.;

- осуществить комплексный анализ феномена Добровольческой армии как основы антибольшевистского военно-политического лагеря;

- исследовать процесс интеграции государственных новообразований Юга России и попытки создания единого союзного государства;

- выявить особенности политического процесса на Дону и Кубано-Черноморье в условиях «малой Гражданской войны» 1920-1922 гг.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1917-1922 гг., ознаменованный острым военным противостоянием различных социально-классовых и политических групп российского общества и определивший принципиальные основы развития страны на длительную историческую перспективу. В ходе данного гражданского конфликта на значительной части территории России существовали режимы, альтернативные центральному советскому правительству. Нижнюю границу периода определяет начало полосы революционных потрясений, верхнюю - момент затухания гражданской войны в рамках региона, охваченного широким повстанческим движением.

Территориальные рамки исследования определены с учетом сложившегося к 1917 году административно-территориального деления Юга России и ограничены границами Области Войска Донского, Кубанской области и Черноморской губернии. Территории Дона, Кубани и Черноморья с доминированием славянского (русского и украинского) населения являлись наиболее развитой частью не только Северного Кавказа, но и России в целом, представляли собой регион интенсивного товарного сельскохозяйственного производства. В то же время, объединяя ведущие казачьи области страны - Область Войска Донского и Кубанского войска, регион отличался наличием специфической общественно-политической и социокультурной среды, формируемой реалиями сословной обособленности казачества, общинными казачьими традициями, высоким уровнем государственного самосознания казачества и т.д., влияние которой на события Гражданской войны представляется весьма существенным.

Характеристика источниковой базы приводится в 1 разделе работы.

Методологическую основу диссертации составили научные принципы объективности и историзма, основанные на признании вариативности исторического процесса, исходящие из приоритета фактов, документальных свидетельств, предполагающих безусловный отказ от политической заданности, ангажированности. Автор руководствовался принципами диалектики, материалистического понимания закономерностей социального развития. Исследование проводилось с применением общенаучных (логического, исторического, системного анализа и др.), специально-исторических методов (проблемный, хронологический, сравнительный и др.) и методов смежных наук (статистический и пр.), а также с учетом необходимости использования многофакторного анализа, позитивных наработок разных исторических школ.

Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что в диссертации осуществлено комплексное научно-историческое обобщение специфики развития регионального политического процесса на Юго-Востоке России в условиях Гражданской войны 1917-1922 годов.

Исследованием установлено, что наиболее важным следствием событий 1917 г. для региона стало не общепризнанное в советской историографии «двоевластие» и даже не «многовластие», а неуклонно углублявшийся кризис власти, в большей степени связанный не с ростом политической активности и культуры населения, а с нарастанием деструктивных элементов анархии и самоуправства. Неясные ожидания перемен породили в массах целый комплекс политических иллюзий, нашли воплощение в процессах разрушения существующих и формирования различного рода новых властных структур, обернувшихся неизбежным нарастанием политической конфликтности.

Изученные материалы доказывают, что центральное значение для региона приобрел конфликт из-за земли, развивавшийся в сословно-классовом измерении. Однако его трактовка как борьбы казаков за сословные «привилегии» требует существенного уточнения, а именно, переноса акцента на борьбу с правами казаков, которые были обусловлены не только исторически, но и функционально - службой, требовавшей времени, средств, и, в конечном счете, самопожертвования. В итоге, не идеализируя казачества, следует признать его роль как носителя демократических ценностей. В данной связи, очевидно, что казаки, как сторонники народоправства, демократии стали жертвой экстремистских сил, уничтоживших особый уклад их жизни.

Отмечая демократический потенциал казачества, автор полагает, что доминировавшая в казачьем движении с 1918г. антибольшевистская составляющая была вынужденной, обусловленной крайностями большевизма. Именно это обусловило неустойчивость союза казачества с главной политической силой белого движения на Юге - Добровольческой армией, являвшейся не просто контрреволюционной, но и монархической силой, а потому не способной создать действительно массовую базу белого движения. В наиболее ярком виде внутренние противоречия в антибольшевистском лагере проявились при этом в неудаче многочисленных попыток интеграции областей Белого Юга.

Исследование показало, что все еще имеющие место рецидивы взгляда на казаков как «контрреволюционную» силу, а области их проживания - как оплот контрреволюции, «Вандею» можно объяснить лишь устаревшей трактовкой большевиков как единственной подлинно революционной силы. Автор полагает, что на деле значительный демократический потенциал как казачьих областей Дона и Кубани, так и, в равной степени, крестьянского Черноморья был подавлен в ходе так называемой «малой Гражданской войны» большевиками, добивавшимися власти любой ценой.

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в научном анализе феномена регионального политического процесса на этапе максимального обострения общенационального кризиса, связанного с переходом от монархии к республиканскому строю, в выявлении объективных закономерностей, а также общего и особенного в эволюции политического строя России, в политической культуре населения страны. Практическая значимость работы заключается в возможности применения ее фактологического и концептуального содержания в научной и преподавательской работе. Основные положения и выводы диссертации могут найти применение при подготовке новых научных трудов, в разработке общих и специальных курсов по российской политической истории.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в монографиях, других научных публикациях, общим объемом более 60 печатных листов. О результатах исследования автор докладывал на кафедре общественно-гуманитарных дисциплин филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права в г. Краснодаре. Выводы доводились до сведения научной общественности на ряде всероссийских, международных и региональных научных конференций.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения и списка литературы и источников.

гражданский война казачество добровольческий армия

II. Основное содержание диссертации

Во «Введении» обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, рассматривается научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первом разделе - «Историография, источники и методология изучения проблем регионального политического процесса в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг.» рассмотрены основные научные подходы к изучению темы, осуществлен анализ ее историографии и источниковой базы.

В разделе показано, что эпоха крушения абсолютистской монархии существенно усложнила российскую внутриполитическую ситуацию. Остро поставив вопрос о власти, она не только стимулировала политическую активность населения, дала толчок развитию партийно-политической системы, но и породила серьезные деструктивные явления и процессы, в том числе на региональном уровне, разрушавшие основы российской государственности. Многомерность и противоречивость российского политического процесса создают несомненные трудности для его осмысления, ставят сложные задачи отработки методологии, адекватной масштабу исторического явления.

Актуальность отмеченной задачи дополнительно усиливается тем, что в условиях методологического кризиса, вызванного дистанцированием с рубежа 1990-х годов от прежде доминировавшей идеологии, ученые начали поиск новых исследовательских парадигм. Однако вплоть до сего дня в отечественной исторической науке методологические проблемы принадлежат к числу наиболее дискуссионных. Несмотря на ряд достижений, на наш взгляд, в основном связанных с расширением арсенала используемых методик исследования и поиском приемлемых форм их синтеза, отход от прежних подходов дается непросто. Подтверждением этому могут служить многочисленные работы, совмещающие противоречивые теоретико-методологические подходы и порождающие довольно резкие оценки новейшей историографии, «сумевшей лишь пассивно и эклектично мобилизовать разработанные западной наукой концепции и, не удосужившись разобраться в вопросе об их изоморфности отечественным реалиям», Бухарев В.М. Локшин Д.И. Крестьяне России в 1917 году. Пиррова победа «общинной революции»// 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1998. С.131. на наш взгляд, оправданы. В данной связи, в работе отдается предпочтение «более категорическому по своему характеру онтологическому методу («что есть явление»)». Саква Р. Переосмысливая «военный коммунизм»// Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С.134.

Историография темы диссертации весьма масштабна, что объясняется уже тем, что история Гражданской войны в России изучается уже девять десятилетий. Причем устойчиво высокий интерес к данной проблематике на протяжении всего этого времени обеспечивался ее значением для легитимации советской политической модели. Наличие в историографии существенно разнящихся методологических подходов позволило определить два основных периода в ее развитии - советский (до конца 1980-х гг.) и постсоветский (с рубежа 1990-х гг. по настоящее время).

Изучение российского политического процесса эпохи Гражданской войны началось уже ее современниками. В зависимости от политических взглядов и специфики собственного видения текущих событий, авторы по-разному оценивали и идеал государственного и социального устройства, и ведущий к нему путь. Однако, несмотря на пестроту предлагавшихся оценок, преобладающее значение в массе политических публикаций изначально приобрели настроения решительного обновления страны. Рожков Н.А. Уния, федерация и автономия. М., 1917; Год русской революции. М., 1918; Большевики у власти. Социально-политические итоги октябрьского переворота. Пг.-М., 1918; Из глубины. М., 1918; Народовластие: 1-й сб. статей. Екатеринодар, 1919; и др. В работах основной части авторов, имеющих для нас скорее источниковое значение, выяснялись вопросы обеспечения оптимального политического устройства, гарантирующего реализацию демократических прав и свобод граждан. Наиболее радикальные позиции революционного создания «диктатуры пролетариата», основанной на безусловном насилии, заняли большевики, Ленин В.И. Русская революция и гражданская война. Пугают гражданской войной// Полн. собр. соч. Т.34. С.214-128; Осинский Н. Строительство социализма. М.-Пг., 1918; Октябрьский переворот и диктатура пролетариата. М., 1919; Бухарин Н. Преображенский Е. Азбука коммунизма. М., 1920; Лацис М.И. (Судрабс) Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920; Стучка П. Революционная роль права и государства. М., 1921; и др. принципиально несогласные с мнением оппонентов о том, что там, где нет «объективных условий для социалистической революции, простым захватом власти ее не произведешь». Гендельман М. Большевизм и диктатура рабочего класса// Большевики у власти. М., 1918. С.269. Наряду с политической публицистикой в годы войны появились и первые исторические работы о событиях в регионе, в основном, вышедшие на Белом Юге. Суворин А. Поход Корнилова. Ростов-н/Д., 1918; Кубанец (Сверчков Д.Ф.) 1917 и 1918 годы на Кубани (со вклю-чением истории 1-го Кубанского похода). Екатеринодар, 1919; Воробьев Н. О неосновательности притязаний грузин на Сухум-ский округ (Абхазии). Ростов н/Д, 1919; Волин В. Дон и Добровольческая армия: очерки недавнего прошлого. Ростов н/Д, 1919; и др.

В 1920-е годы научно-историческое осмысление феномена Гражданской войны существенно активизировалось, по сути, став ее продолжением. Особенно болезненным оно было для российской эмиграции, как бы заново переживавшей поражение «Белого дела», обдумывавшей его причины. Несмотря на широкий разброс исследовательских оценок, следует признать, что доминирующее значение в эмигрантской литературе получил взгляд на белое движение, как на неудачный политический эксперимент, вместивший в себя все основные недостатки монархического прошлого, что обусловило его неприятие подавляющим большинством российского населения. Добрынин В. Борьба с большевизмом на Юге России, участие в борьбе донского казачества (февраль 1917 - март 1920 г.). Прага, 1921; Кубань. Зборник статт'ив про Кубань i кубанцив. Прага, 1926; Сулятицкий П. Нариси зютори революции на Кубани. Т.1. Прага, 1925; Залесский П.Н. Главные причины неудач белых движений на Юге России// Белый архив. Париж, 1928; Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917 - 1918 гг. Б. м., Ч. 1-5; Милюков П.Н. Россия на переломе: большевистский период русской революции. Т. 1-2. Париж, 1927; Зайцов А.А. Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934; и др.

С другой стороны, победа большевиков привела к формированию устойчивой советской историографической традиции, связанной с обоснованием закономерности революции и разгрома сил «реакции» в Гражданской войне. Анишев А.А. Очерки истории Гражданской войны (1917-1920 гг.). Л., 1925; Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. М., Т.1-4. 1924-1933; Какурин Н. Как сражалась революция. М.-Л., 1925; Блументаль Ф. Партийно-политическая работа в гражданскую войну 1918-1921 гг. М., 1924; Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. 1922. №16; 1926. №7; и др. Ее неотъемлемой частью стала богатая литература, исследующая проблемы военно-политического противостояния на Юге России, изображавшемся как исключительно опасный «очаг контрреволюции». На первое место здесь вышло изучение собственно военных аспектов и руководящей политической роли коммунистической партии в организации борьбы с контрреволюцией и формировании новой государственности. Стройло. Повстанческое движение на территории Северо-Кавказского военного округа// Красная Армия. 1921. №2; Триандафилов В.К. Краткий стратегический очерк наступательных операций Южного фронта по ликвидации деникинской армии: зап. воен.-науч. общество. М., 1921; Свечников М. Борьба Красной армии на Север-ном Кавказе (сентябрь 1918 - апрель 1919 гг.). М.-Л., 1926; Калинин И. Русская Вандея. М., 1926; Подшивалов И. Десантная экспедиция Ковтюха. Ликвидация врангелевского десанта на Кубани в августе 1920 г. Тактичес-кий очерк. М.-Л., 1927; Голубев А.В. Врангелевские десанты на Кубани. Август-сен-тябрь 1920 года. М.-Л., 1929; Головенченко Ф. Емельянов Ф. Гражданская война в Ставропольской губернии. Ставрополь, 1928; Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2 т. Ростов-н/Д., 1927; Деникинщина. М., 1931; и др.

Большое внимание советскими авторами 1920-х годов уделялось также социально-классовой проблематике, прежде всего, выяснению социальной природы и политической позиции казачества, характера его земельных противоречий с «иногородними». Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Мальт М. Деникинщина и крестьянство// Пролетарская революция. 1924. №1 (24), №4(27); Микоян А.И. Партия и казачество. Ростов н/Д, 1925; Метелев А. Кубанское крестьянство в борьбе с корниловщиной //Пролетарская революция. 1926. № 4(51). С.89-124; Егоров А.И. Разгром Деникина в 1919 г. М., 1931; и др. В данной связи укажем на то, что в публикациях 1920-х годов был сделан важный вывод о преобладании в кубанской и донской станице середняка. Ульянов И. Казаки и Советская республика. М.-Л., 1929; Янчевский Н.Л. Разрушение легенды о казачестве. Ростов н/Д, 1931.

Ценным представляется переход к изучению феномена областничества, самостийности, попыток создания на антибольшевистской основе федерации областей Юга России, процессов поиска «третьего пути» в революции и т.д. Львов Ф. Учреждение объединенного Совета Дона, Кубани и Терека. Историческая справка// Донская летопись. 1923. № 1; Добровольский С. Куди вела Кубанська рада козаков. Ростов н/Д, 1927; Фавицкий В. Зеленая армия в Черноморье. Пятигорск, 1924; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов н/Д, 1931; и др.

На основе накопленного научного материала, в начале 1930-х гг. были созданы серьезные работы, системно осмысливающие региональный политический процесс. Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Краткая история республик. В 2-х т. Ростов н/Д, 1930; Бойков С. Буркин Н. Кандюрина З. Октябрь на Северном Кав-казе. Ростов-н/Д, 1934; и др. Полагаем, что исследователям удалось показать его сложность, многомерность и противоречивость. История Гражданской войны начала наполнятся «человеческим» содержанием, личностным измерением. Федорченко С. З. Народ на войне. М., 1925; Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 г. Ростов н/Д, 1930; и др.

Новые условия существования исторической науки возникли в течение 1930-х гг. С 1931 г. началось создание официальной «Истории гражданской войны в СССР», История гражданской войны в СССР. Т.1-2. М., 1935-1941. причем любое, даже незначительное отступление от директивной истории жестко пресекалось. В числе первых это почувствовали историки Северного Кавказа. Так, в 1931 г. на заседании Краснодарского ГК ВКП (б) Н.Л. Янчевский заклеймил Н.Т. Лихницкого как отъявленного «троцкиста». Годом позже схожая участь постигла И.П. Борисенко, в 1934 г. осужденного за «антисоветскую деятельность». ЦДНИКК. Ф.1772. Оп.1. Д.151. Л.Л. 14, 39; Д.198. Л.47; Ф.2830. Оп.1. Д.204. Л.97.

В целом, в литературе утвердились новые схемы, в значительной степени, упрощавшие и искажавшие историю Гражданской войны в регионе. Казачество под большевистским знаменем. Пятигорск, 1936; Меликов В.А. Сталинский план разгрома Деникина. М., 1938; и др. Тем не менее, и в это время появлялись довольно ценные исследования. Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. 1917-1920 гг. М., 1941; Раенко Я.Н. Хроника исторических событий на Дону, Кубани, Черноморье. Т.1-2. Ростов-н/Д., 1941; и др.

Новый этап в развитии историографии Гражданской войны был связан с эпохой «оттепели». Его отличительными чертами стали, прежде всего, значительная интенсификация исследований истории Гражданской войны при корректировке некоторых концептуальных подходов к ее пониманию на основе возврата к неким идеальным «ленинским нормам», якобы искаженным затем в период «культа личности», а также значительный рост внимания к историко-партийной, Петров Ю.Л. Военные комиссары в годы гражданской войны. М., 1956; Найда С.Ф. Алексашенко А.П. Коммунистическая партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны. Вып.1-2. М., 1959; и др. в том числе «ленинской» проблематике. Берхин И.В. Вопросы истории периода гражданской войны (1918-1920 гг.) в сочинениях В.И. Ленина. М., 1961; В.И. Ленин и Советские Вооруженные Силы. М., 1967; и др. При этом позитивные перемены наметились и в сфере изучения процессов и событий на Юге России. Наряду с исследованием собственно военной проблематики, Сухоруков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918-1920 гг. М., 1961; Кондаков А.А. Разгром десантов Врангеля на Кубани. Краснодар, 1969; и др. авторы в большей степени обратили внимание на партийно-политическую работу РКП(б), Иванько Н.И. За власть Советов. Ставрополь, 1957; Волошко Т.П. Памятный двадцатый год. Краснодар, 1964; Бабичев Д.С. Донское трудовое казачество в борьбе за власть Советов. Рос-тов н/Д, 1969; и др. развитие партизанского и подпольного движения, Красильникова К.К. Партизанское движение на Кубани и Черноморье (1918-1920 гг.). Краснодар, 1957; Спиридонов Н.С. Подпольная деятельность большевиков Кубани в годы гражданской войны. Краснодар, 1960; и др. причины военно-политического поражения белого движения. Кузьмин Н.Ф. К истории разгрома белогвардейских войск Деникина // Вопросы истории. 1956; Агурев К.В. Разгром белогвардейских войск Деникина (октябрь 1919 - март 1920 гг.). М., 1961; Рыбаков М.В. Против Деникина. М., 1962; и др. Историки, хотя и не без труда, отчасти отошли от упрощенной черно-белой картины классового противоборства, в связи с чем, наметились разные подходы к оценке социальной основы антибольшевистского движения. См.: Берз Л.И. Хмелевский К.А. Героические годы. Октябрьская революция и гражданская война на Дону. Ростов н/Д, 1964; Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов н/Д, 1977; и др.

В итоге, в 70-80-е гг. в историографии, с одной стороны, закрепилось ведущее значение проблем «воюющей партии», Колесников А.К. Ленинские принципы организационного ру-ководства КПСС (октябрь 1917-1923 гг.). М., 1971; Этенко Л.А. Большевистские организации Дона и Северного Кавка-за в борьбе за власть Советов. Ростов н/Д, 1972; Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа (1919-1921 гг.) М., 1979; Осадчий И.П. Пар-тия большевиков - организатор победы социалистической революции на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1978; и др. при разработке ряда относительно новых тем, прежде всего, связанных с восстановлением «ленинской концепции» истории непролетарских партий. Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий России в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965; Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром, октябрь 1917-1920 гг. М., 1982; Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984; Сенцов А.А. Рождение Кубано-Черноморской республики (1917-1918 гг.) Краснодар, 1984; Сергеев В.Н. Крах мелкобуржуазной демократии на Дону, Кубани и Тереке (1917-1920 гг.). Дисс... докт. ист. наук. Ростов н/Д, 1988; и др. Однако ценным здесь стало лишь накопление фактического материала. Характер оценок рассматриваемых явлений в основном оставался традиционным, причем региональные процессы вписывались в заданную общероссийскую схему. В частности, по мнению авторов, «демократическая» контрреволюция только расчищала путь контрреволюции буржуазно-помещичьей и затем поглощалась последней. В данной связи, явно недостаточно была разработана история антибольшевистского движения в 1921-1922 гг. См.: Этенко Р.Г. Контрреволюционная деятельность эсеро-меньшевистского подполья на Дону и Кубано-Черноморье после разгрома деникинщины (1920-1921 гг.) //Гражданская война на Северном Кавказе. Махачкала, 1982. С. 104-110. и др. Несмотря на позитивные подвижки, по-прежнему вяло изучалась история «контрреволюции», в целом, Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. Октябрь 1917 - февраль 1918. М., 1976; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1976; и др. а также политические процессы в среде казачества. Ермолин А.П. Казачество и революция. М., 1982; Воскобойников Г.А. Прилепский Д.И. Казачество и социализм. Ростов н/Д., 1986; Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск, 1984; Казачество в революциях и гражданской войне. Черкесск, 1988; Кириенко Ю.К. Революция и донское казачество (февраль - октябрь 1917 г.). Ростов н/Д, 1988; и др. С другой стороны, на данном этапе все же наметился выход на новый уровень систематизации материала, См.: Минц И.И. История Великого Октября. Т.1-3. М., 1977-1979; Минц И.И. Год 1918-й. М.,1982; Гражданская война в СССР. Т.1-2. М., 1980-1986; Антисоветская интервенция и ее крах. 1917-1922. М., 1987. в том числе и на региональном уровне. Хмелевский К.А. Хмелевский С.К. Буря над Тихим Доном. Ростов-н/Д., 1985; Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988; Устиновский И.В. Ленинская аграрная политика и ее осуществление на Северном Кавказе (октябрь 1917-1927гг.). Ростов-н/Д, 1989; Зимина В.Д. Крах германофильской монархической контрреволюции на Юге России в годы Гражданской войны и интервенции. Калинин, 1989; и др.

Принципиально новый период отечественной историографии, связанный с радикальным изменением методологии исследований, начался с 1990-х гг. Поиск нового видения эпохи Гражданской войны шел сложно, сопровождался не только приобретениями, но и очевидными потерями. Отказываясь от мифов и догм советской историографии, ученые испытывали серьезные трудности, в частности, нередко превращались в популяризаторов западных работ. Россия в XIX-XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1996; и др. Тем не менее, уже первые публикации характеризовало обращение к так называемым «белым пятнам», «фигурам умолчания» в истории гражданской войны. Федюк В.П. Деникинская диктатура и ее крах. Ярославль,1990; Карпенко С.В. Крах последнего белого диктатора. М., 1990; Денисов С.В. Белая Россия. СПб., 1991; Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994; и др. В центре внимания исследователей оказались самые разнообразные вопросы. В итоге, в силу обширности массива подготовленных работ, особое значение приобрел их историографический анализ. Тормозов В.Т. Белое движение в Гражданской войне: (историография проблемы, 1918-1998 гг.). Дисс. … докт. ист. наук. М, 1998; Яблочкина И.В. Антигосударственные вооруженные выступления в Советской России. 1921-1925 гг. Историография проблемы «бандитизма». М., 1999; Ушаков А.И. Антибольшевистское движение в годы гражданской войны в России. Отечественная историография. Дисс. … докт. ист. наук. М., 2004; Воронов В.Н. Салов О.А. Белое движение в Гражданской войне на Юге России (ноябрь 1917 - 1920 гг.). Историография и источниковедение проблемы. М., 2007; и др.

Новый период был отмечен глубоким переосмыслением событий эпохи Гражданской войны. В его рамках появилось большое количество трудов, системно освещающих эпоху в целом, причем, с одной стороны, отчасти продолжающих прежний конфликт уже на исследовательском уровне, а с другой - пытающихся извлечь уроки из прошлого. Революция и Гражданская война в России. 1917-1923. Т.1-4. М., 2008; Гражданская война в России: События. Мнения. Оценки: Памяти Ю.И. Кораблева. М., 2002; Кара-Мурза С.Г. Гражданская война. 1918-1921 - урок для XXI века. М., 2003; Голубев С.А. Точка перехода. Россия 1917-1923 годы: исторические хроники. М., 2007; и др. Особенно важное значение для исследования имеют труды, комплексно воссоздающие особенности политического процесса 1917-1922 гг., анализирующие характер советской политической системы. Воронов Ю.М. Становление идеократии: истоки, ментальность, аппарат (1917-1929 гг.). Иваново, 1993; Трукан Г.А. Путь к тоталитаризму. 1917-1929 гг. М., 1994; Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917-1922 гг. М., 1997; Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997; НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006; и др.

Нужно также особо выделить естественное стремление пересмотреть проблематику исследований, которое, в силу радикализма позиций ряда историков, обернулось тем, что к настоящему времени в историографии сложилась парадоксальная ситуация. Критикуя «черно-белое обыденное мышление» Суханова Н.И. Гражданская война 1917-1920 гг. на Северном Кавказе: социально-политический аспект. Дисс. …докт. ист. наук. Ставрополь, 2004. С.15. советской историографии за преимущественную разработку в ней военно-политической проблематики, исследователи в то же время вынуждены признать, что Гражданская война в первую очередь является именно военно-политическим феноменом. Соответственно, ее изучение для гражданских историков должно основываться, прежде всего, на необходимости познания политических процессов. В данной связи, в литературе, в значительной степени под влиянием зарубежных авторов, начали утверждаться подходы, основанные не на «классовом подходе», а на изучении различных «сторон» конфликта. В частности, уже с начала 1990-х гг. предлагалось рассматривать Гражданскую войну как столкновение белого движения, «народного сопротивления большевикам» и «интернационал-социализма». См. напр.: Бернштам М. Стороны в Гражданской войне 1917-1922. М., 1992.

В целом, это позволило воссоздать более сложную картину развития войны, прежде всего, обогатить литературу о различных социальных слоях. В контексте данного исследования особенно интересны работы, анализирующие специфику политического сознания отдельных социальных групп. Витковский В.А. Развитие общественно-политической активности тверского крестьянства в годы гражданской войны (1918-1920). Калинин, 1990; Яров С.В. Политическое сознание рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. Дисс. … докт. ист. наук. СПб., 1999; Канищев В.В. Трагедия провинциальной интеллигенции (1917 -1920 гг.). М., 2000; и др. Примечательно, что большая часть ученых склонны считать, что «социальной основой формировавшегося строя стали самые незрелые, как правило, маргинальные слои города и деревни, в принципе не способные адекватно определять как собственные групповые, так и более широкие - общенациональные - интересы». Зайнетдинов Ш.Р. Изменение социальной структуры Российского общества. (По материалам переписей населения 1897-1939). Дисс. … докт. ист. наук. Екатеринбург, 2000. С.485. В рамках региона основное внимание привлек к себе политический феномен казачества. Венков А.В. Атаман Краснов и Донская армия, 1918 год. М., 2008; Бурдун В.Н. Кубанское казачество в Белом движении на Юге России. Дисс. … канд. ист. наук. М., 1998; Филин М.В. Протестное движение российского казачества в условиях политики военного коммунизма и ее последствий: 1918-1922 гг. Дисс. … канд. ист. наук. М., 2007; и др. Менее успешно изучен политический облик крестьянства, Черкасов А.А. Крестьянское движение на Черноморье в период революции и гражданской войны. Дисс. … канд. ист. наук. Сочи, 2002; и др. интеллигенции. Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция (1917 - перв. пол. 20-х гг.). М., 1997; и др. В то же время все чаще исследователи освещают общее течение «общественной жизни». Кузнецов А.А. Гражданская война на Кубани: «революционаризация» общественной жизни: 1917-1921 гг. Дисс. … канд. ист. наук. Майкоп, 2007; и др.

Обращаясь к доминирующей проблематике, отметим, что заметно выросло количество публикаций по истории антибольшевистского движения. Венков А.В. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов н/Д, 1995; и др. Ученые по-новому взглянули на политику и практику белого движения, Бортневский В.Р. Белое дело. Люди и события. СПб., 1993; Зимина В.Д. Белое движение в годы гражданской войны. Волгоград, 1995; и др. в том числе на Юге России. Федюк В.П. Белое движение на Юге России (1917-1920 гг.). Дисс. ... докт. ист. наук. Ярославль, 1995; Ушаков А.И. Федюк В.П. Белый Юг, ноябрь 1919 - ноябрь 1920. М., 1997; Карпов Н.Д. Трагедия Белого Юга. 1920 год. М., 2005; Кулаков В.В. История военного и государственного строительства белых властей Юга России 1917-1920 гг. Дисс. … докт. ист. наук. М., 2005; и др. Наиболее полно ими освещается политический облик Добровольческой армии, Бутаков Я.А Добровольческая армия и Вооруженные силы Юга России (концепции и практика государственного строительства (дек 1917- март 1920)). Дисс. …канд. ист. наук. М., 1998; Сухенко А.Д. Добровольческое движение на Юге России (1917-1920 гг.). Дисс… канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2000; Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 2001; Юдин С.С. Моральный дух Добровольческой армии и его укрепление (ноябрь1917 - январь 1919 г.). Дисс. … канд. ист. наук. М., 2006; и др. проблемы возникновения и основные направления деятельности белых правительств. Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000; Цветков В.Ж. Аграрная политика в белогвардейских правительств Деникина и Врангеля, 1919-1920 гг. Дисс. ... канд. ист. наук. М., 1996; Гражданов Ю.Д. Антибольшевистское движение и германская интервенция в период Гражданской войны, 1917-1920 гг. Дисс. … докт. ист. наук. Волгоград, 1998; и др. При этом в оценке их стратегии, в частности, ослаблявшей белую государственность политики «непредрешенчества», преобладают критические оценки. Активно изучаются и персоналии. Белые генералы. Ростов н/Д, 1998; Ипполитов Г.М. Деникин. М., 2000; и др. Причем, на наш взгляд, отмечается определенная идеализация и белого движения, и его руководителей.

Повышенный научный и общественный интерес вызывали также различные аспекты деятельности в регионе политических партий. При этом на фоне спада интереса к истории РКП (б), все более активно изучаются либералы и социалисты. Гасанов Б.К. Политические движения и партии на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.: идеология, практика, исторические судьбы и уроки. Дисс. … докт. ист. наук. М., 1997; Цаканян Г.Н. Белая власть юга России и антибольшевистские политические партии и организации в 1918-1920 гг. Дисс… канд. ист. наук. Пятигорск, 2004; и др. Заметно продвинулось в последнее время изучение «третьей силы», в т.ч. сепаратистских и повстанческих движений казачества. Яблочкина И.В. «Казачий сепаратизм» на Дону и Кубани в первые годы нэпа. М., 1999; Черкасов А.А. Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917-1922 гг.): «третья сила» в социально-политическом противостоянии. Дисс. …докт. ист. наук. Ставрополь, 2004; и др.

В целом, в постсоветской литературе все более явными становятся крайне негативные оценки советской политической модели, а также политики большевиков, которая «создала» массовую базу контрреволюции

В первом разделе дана также характеристика источниковой базы исследования, которая формировалась на основе использования как опубликованных, так и архивных документов и материалов.

Среди опубликованных источников основное значение имели традиционные серии партийно-государственных документов, КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898-1970. Т.2. 1917-1924. М., 1970; Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917-1957 гг. Сб. документов. В 4-х тт. М., 1957; и др. протоколы и стенограммы различных партийных форумов РКП(б), Восьмой съезд РКП (б). Март 1919 г. Протоколы. М., 1959; Отчеты Центрального Комитета РКП с VIII до X съезда. М., 1921; и др. многочисленные сборники, характеризующие «классовую борьбу» в 1917-1922 гг. Ленин В.И., КПСС о борьбе с контрреволюцией. М., 1978; и др. а также политические документы и нормативно-правовые акты, публиковавшиеся в периодических изданиях Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР; и др. отдельных сборниках. См.: Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1913-1920 гг.): Документы и материалы. М., 1962; и др.

Для показа альтернативных политических подходов большое значение имеют программные документы оппозиционных политических партий. Программные документы национальных политических партий и организаций России (конец XIX в. - 1917 г.): Сборник документов. Вып. 1-2. М., 1996; Всероссийский Национальный Центр. М., 2001; и др. Отдельно отметим впервые опубликованные в полном объеме документы высших региональных (в т.ч. войсковых) и государственных органов белого Юга, прежде всего, сборник документов «Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920», Приказы Кубанскому казачьему войску. Екатеринодар, 1919; Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. Сборник документов в 4-х томах/ Под ред. А.А. Зайцева. Т.1-4. Краснодар, 2008; и др. воссоздающий картину деятельности правительства Кубанского казачьего войска, а затем и Кубанского края.

Большую группу источников составили сборники, отражающие события гражданской войны, становление белых режимов и борьбу с ними, ряда других исторических процессов. Борьба за власть Советов на Дону (1917-1920 гг.): Сб. документов. Ростов-н/Д, 1957; Борьба советского народа с интервентами и белогвардейцами на Юге России. Ростов-н/Д., 1962; и др. Отдельные группы источников составляют статистическая и справочная литература, Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993; и др. а также мемуары современников - носителей различной политической идеологии. Архив русской революции. В 22 т. М., 1991-1993; Этапы большого пути. Воспоминания о гражданской войне. М., 1962; Верная гвардия: (русская смута глазами офицеров-монархистов)/ Сост. и ред. А.А. Иванов при участии С.Г. Зирина. М., 2008; и др. Особую группу опубликованных источников составляет периодическая печать. «Правда», «Великая Россия», «Утро Дона», «Вольная Кубань» и др.

Отдельный блок источников составили архивные документы. Основная часть материала находится в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). В нем автором изучены фонды высших органов власти РСФСР - СНК РСФСР (Ф. 130), ВЦИК (Ф.1235), а также Особого совещания при Главнокомандующем ВСЮР (Ф. 439, 440, 446 и т.д.) и т.д.

Важные сведения извлечены из фонда ЦК КПСС (Ф.17), Юго-Восточного Бюро ЦК РКП(б) (Ф.65) и пр. в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Полезная информация, прежде всего, военно-политического плана извлечена из фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) и Российского государственного военного архива (РГВИА). В работе также исследованы документы Центров документации новейшей истории Краснодарского и Ставропольского краев (ЦДНИКК, ЦДНИСК) и Ростовской области (ЦДНИРО), соответствующих Государственных архивов (ГАКК, ГАСК, ГАРО), а также архивных отделов администраций городов Сочи, Новороссийск, Армавир.

Во втором разделе - «Альтернативы политического развития Дона и Кубано-Черноморья в условиях углубления кризиса власти (1917-1918 гг.)» исследованы политические настроения населения и динамика партийно-политической активности на этапе перехода к тотальной Гражданской войне.

В разделе показано, что революционное изменение существующего строя населением региона в основном было воспринято с подъемом, что обусловило видимую легкость утверждения новых властных структур. При этом изначально, помимо комиссаров-кадетов Временного правительства (Дон - М.С. Воронков, Кубань - К.Л. Бардиж, Черноморье - Н.Н. Николаев), призванных организовать систему гражданского управления, на волне демократической эйфории претензии на власть явочным порядком заявили городские думы, земства, различные общественные группы. В частности, в созданный 3 марта 1917 г. «высший общественный и административный орган» Ростова-н/Д - Гражданский комитет вошли представители 23, в Донской областной исполнительный комитет - 38 организаций. Сергеев В.Н. Политические партии в южных казачьих областях России (1917-1920 гг.). Ч.1. Ростов н/Д, 1993. С.44, 53. Поскольку в ряде случаев инициативные группы перешли к разоружению полиции, жандармерии, как существующие, так и вновь возникавшие органы власти в первую очередь повсеместно призывали к сохранению порядка. См. напр.: Кубанский курьер. 1917. 7 марта;

На фоне сдержанного аполитизма сельской глубинки, политическая дезорганизация в основном нарастала в городах, погрузившихся в череду всевозможных выборов, праздников («Свободы», «Международной солидарности трудящихся» и пр.). Из политически организованных сил здесь выделялись доминировавшие в различного рода исполкомах и гражданских комитетах либералы (особенно кадеты) и социалисты (ПСР, РСДРП и пр.). Ростовская речь. 1917. 17 марта, 25 апреля. В своем большинстве они ратовали за мирное демократическое развитие, искренне стремились к «просвещению» масс, всестороннему разъяснению вопросов «выдвинутых политическим моментом». ГАКК. Ф. Р-1259. Оп.1. Д.88. Л.6. Так, даже в декабре 1917 г. на краткосрочных кубанских войсковых курсах для казачьих частей работали докладчики «от кадетов до большевиков». Вольная Кубань. 1918. 3 января. Как показало поражение левых партий на выборах в Учредительное собрание, политика стабильности и классового мира находила одобрение большинства населения региона.

Однако центр тяжести местной политической жизни все более смещался от эйфории всеобщего демократического единения к жесткой борьбе. Крайняя запутанность властных отношений создала благоприятные условия для нарастания радикальных политических настроений и оформления деструктивных течений. Особенно заметно при этом изменился облик стремительно «левевших» Советов, в состав которых поначалу предлагалось кооптировать даже представителей полиции. ЦДНИРО. Ф.12. Оп.2. Д.153. Л.18. Роль разрушителей сыграли политические экстремисты, прежде всего, большевики. По вполне справедливому мнению современника: «когда приехали первые политкаторжане, с этого момента началась политическая борьба». ЦДНИКК. Ф.2830. Оп.1. Д.205. Л.6.

В разделе показано, что нарастание радикальных политических настроений обеспечивалось не столько активностью определенных партий. В ситуации, когда политические взгляды населения отличались крайней расплывчатостью, а системные убеждения, по сути, отсутствовали, левые партии стали лишь своего рода запалом, взорвавшим ситуацию в регионе. Но партийная агитация принесла свои плоды только на фоне обострения насущных вопросов текущего дня, прежде всего, вопросов о мире и земле, начавших решаться после Октября 1917г. Причем если стремление к миру было доминирующим, то породивший острые разногласия между казаками и иногородними вопрос о земле дал крайним левым возможность развязать в регионе гражданскую войну. При этом ситуацию дополнительно обострили оставившие рабочих «без куска хлеба» скрытые локауты на местных предприятиях, а затем - хлынувшие с Украины «мутные потоки анархистов». Толмачев И.П. В степях донских. М., 1959. С. 8, 47.

В итоге, радикальное изменение обстановки в регионе, связанное с доминированием здесь в первой половине 1918 г. Советов, в основном было обеспечено пассивностью массы населения и действиями преимущественно инорегиональных отрядов войск и Красной гвардии. Однако позиции Советов довольно быстро подорвали военно-коммунистические акции, в силу чего, в конечном счете, они перешли к политике массовых мобилизаций, См. напр.: Известия Кубанского облисполкома. 1918. 10 июня. что обозначило принципиально новый этап гражданского противостояния.

В заключении раздела обоснован вывод о том, что, по мере углубления кризиса власти, региональный политический процесс все более обнаруживал свою специфику, связанную с актуализацией задач борьбы с большевизмом.

В третьем разделе - «Противоречия политического самоопределения донского и кубанского казачества в 1917-1920 гг.» выясняется роль и место казачества в региональном политическом процессе.

В разделе показано, что в условиях нараставшего в послефевральской России кризиса власти, на Дону и Кубани одной из наиболее устойчивых и политически значимых структур оставалась войсковая. Это определило ее ведущее значение в организации политической власти. Уже в марте Временное правительство пошло на повсеместное создание Войсковых кругов, в ходе июльских событий превратившихся в основные структуры управления в регионе. Трагедия казачества (1917-1918 гг.). Прага, 1933. Ч.1. С.45-46. В подобном стремлении казачьих лидеров к созданию органов власти всего «коренного» населения «на паритетных началах» левые силы справедливо увидели движение к «аристократической республике». РГВИА. Ф.366. оп.2. д.28. л.298.

В связи со стремительным развитием событий, осуществить на практике эти идеи не удалось. Более того, как Донское, так и Кубанское правительство к началу 1918 г. утратили авторитет среди вернувшихся частей фронтового казачества, что было использовано большевиками, проводившими ««политику казакоманства», выдвижения казаков на все ответственные места», РГАСПИ. Ф.17. Оп. 65. Д.31. Л. 137 об. в решающей степени предопределившую их кратковременную победу в регионе. Однако нейтралитет казачества был быстро исчерпан военно-коммунистической политикой. От стихийных выступлений весны 1918 г. (к примеру, из 15 выступлений на Дону в марте - апреле 1918 г. 9 стали реакцией «казаков на приход карательных или реквизиционных отрядов» Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920). Ростов н/Д, 1992. С.41.) и создания отдельных отрядов добровольцев, к лету 1918 г. оно перешло к масштабной войне с большевиками на основе взаимодействия с Добровольческой армией.

Отмечая особое значение казачества, выступавшего как наиболее крупная, консолидированная и организованная антибольшевистская сила, тем не менее, нужно признать, что его отличала аморфность политических воззрений, с одной стороны, обусловившая приоритет сословных интересов, а с другой - ситуативность политического мышления, его обусловленность текущими приоритетами. В частности, позиция казачества изначально сводилась к признанию необходимости борьбы в основном лишь в рамках своих областей. Как отмечал 10 июня 1918 г. на совещании с «добровольцами» председатель Кубанского правительства Л.Л. Быч: «Главнейшая наша задача - это борьба с большевизмом». Однако «мы ищем путей выхода, чтобы спасти, прежде всего, наш край, а потом и Россию». Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. ... Т.1. С.96, 97.

Непривлекательность для казачества роли «спасителей России» обусловила его сосредоточенность на внутриобластных проблемах. С осени 1918 г. местные правительства взяли курс на возрождение «мирной гражданской жизни». Вольная Кубань. 1918. 11 октября. Причем их политика являлась далеко не узко-сословной. В частности, на Дону и Кубани оформились коалиционные органы власти. Поскольку казачество в своем большинстве не приняло идеи восстановления монархии, запретив ее пропаганду наряду с большевизмом, ГАКК. Ф.Р-6. Оп.1. Д. 127. Л.24 об. в регионе началось проведение демократических преобразований. В итоге, к 1919 г. здесь даже получили популярность идеи «прощения врагов» и «умиротворения». См. напр.: ГАКК. Ф.Р-7. Оп.1. Д.436. Л.72.