Мужские сообщества донских казаков как социокультурный феномен XVI – первой трети XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

МУЖСКИЕ СООБЩЕСТВА ДОНСКИХ КАЗАКОВ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН XVI - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА

Рыблова Марина Александровна

Санкт-Петербург 2009

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет» Федерального агентства по образованию РФ

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Дворниченко Андрей Юрьевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Мининков Николай Александрович;

доктор философских наук, профессор Скорик Александр Павлович;

доктор исторических наук, профессор Болотов Николай Александрович

Ведущая организация: Институт этнологии и антропологии РАН

Защита состоится «24» октября 2009 г. в «10.00» часов на заседании Диссертационного совета ДМ 208.008.07 при Волгоградском государственном медицинском университете по адресу: 400131, Волгоград, пл. Павших борцов, 1, аудитория 4-06.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-фундаментальной библиотеке Волгоградского государственного медицинского университета.

Автореферат разослан 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета И.К. Черлмушникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена той значимостью, которую приобретают локальные культурные традиции на фоне идущих в мире процессов глобализации, а также особой ролью, которую российское казачество играло в политических и социокультурных процессах страны.

Ускоренно развивающиеся процессы глобализации, внедрение информационных технологий ведут к тому, что культуры отдельных этносов и этнических групп оказываются включенными в мировые процессы. В современной России проблема сохранения и освоения этнических традиций может и должна решаться не только на общероссийском, но и на региональном уровне. Полиэтничность большинства регионов страны придает данной проблеме особую актуальность.

История и этнокультурная специфика донского казачества относятся к числу ярких и спорных тем в отечественной исторической науке, но особенно актуальной тема казачества стала в постперестроечное время, когда развернулось казачье «возрожденческое» движение.

Оно продолжается более 20 лет и связано со многими организационными и правовыми проблемами. Причем, проблемы эти возникают не только в среде казачества, но и имеют тенденцию к превращению в общероссийские. С начала 1990-х гг. в общественных и научных кругах стали остро обсуждаться вопросы, связанные с возрождением казачества, с формами его становления, с направлением развития. Ответы на эти вопросы потребовали новых научных разработок, но часть проблем остается не разрешенной до сих пор.

Современное "возрожденческое" казачье движение, выдвигающее все новые инициативы, до сих пор еще не вписано до конца в социокультурное и правовое поле Российского государства и представляет собой источник социального напряжения. Эта ситуация сложилась как следствие противоречивости самого казачьего "возрожденческого" движения, пытающегося реализовать как собственно этнические, так и сословно-корпоративные интересы, стремящегося, с одной стороны, сохранить автономный статус, а с другой - вписаться в политическую и социальную структуру российской государственной системы. Присущие современному казачьему движению противоречия формировались в период становления казачества как особой социокультурной группы. Именно поэтому представляется важным выяснить истоки тех организационных и культурных форм, которые пытается возродить казачество на современном этапе.

Степень разработанности проблемы. История изучения донского казачества насчитывает более двух веков. В XIX в. и в последующее время проблемами казачества занимались преимущественно историки. До настоящего времени нет ни одной работы, посвященной культурной специфике ранних казачьих сообществ. Однако историки составляли этнографические очерки в своих исторических исследованиях или предоставляли отдельные этнографические свидетельства. Именно историками XIX в. были скрупулезно собраны, опубликованы и прокомментированы письменные источники по ранней истории казачества. Здесь, необходимо назвать труды В.Д. Сухорукова, А. Ригельмана, В.Г. Дружинина, А.М. Савельева, Е.П. Савельева и др.Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII-XVIII столетиях. Новочеркасск, 1892; Он же. Историческое описание земли Войска Донского. Новочеркасск, 1903; Он же. Статистическое описание Земли донских казаков, составленное в 1822-32 годах В.Д. Сухоруковым. СПб., 1891; Ригельман А.И. История, или повествование о донских казаках, отколь и когда они начало свое имеют, и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какия их были дела и чем прославились и пр.,: Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. М., 1846. № 3; Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII в. СПб., 1889; Савельев А.М. Трехсотлетие Войска Донского. СПб., 1870; Савельев Е.П. Средняя история казачества. Ч. II. Новочеркасск, 1916..

В исторических работах первой половины XIX в. были освещены проблемы происхождения казачьих сообществ на Дону, даны их общие оценки. Официальная историография, начиная с Н.М. Карамзина, оценивала их весьма не лестно, как «диких разбойников» и «испорченные силы русского народа» Карамзин Н.М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. II. Т.VIII С. 86-87.. Параллельно с этим донские историки (А. Попов, В.М. Пудавов, Е.П. Савельев) разрабатывали версии о древнем и «благородном» происхождении донских казаков, выводя их корни от самых разных народов А. Попов. История о Донском войске. Ч. 1. Харьков: Тип. Университета, 1814; Пудавов В.М. История войска Донского и старобытность начал казачества. Новочеркасск, 1890. С. 61-78; Савельев Е.П. Средняя история казачества. С. 282-299.. В трудах этих исследователей формулировалась идея о казачестве как самостоятельном народе. Как правило, версии о происхождении донского казачества в трудах историков XIX в. не подкреплялись серьезной источниковой базой, но развернувшаяся дискуссия сопровождалась активной собирательской и исследовательской деятельностью, поиском и систематизацией казаковедами новых источников.

С середины XIX в. местные энтузиасты-краеведы исследовали станичные архивы, опрашивали старожилов, собирали казачий фольклор. С этого же времени донские периодические издания начали публикацию этих материалов (статьи Е. Ознобишина, И. Тимощенкова, И. Сулина, П. Никулина, И Краснова и др.) Ознобишин Е. Цимлянская станица // Донские областные ведомости. 1875. N 10; Сулин И.М. Станицы по Дону. Краткое описание станиц Области войска Донского // Донские епархиальные ведомости. 1894. № 7; Никулин П. Народные юридические обычаи донских казаков 2-го Донского округа // Донская газета. 1876. № 40; Краснов И. Низовые и верховые донские казаки //Донские войсковые ведомости. 1858. № 35; Тимощенков И. Общественный быт и юридические обычаи Казанской станицы // Донские областные ведомости. 1873. № 40 и др.. Наиболее ценным в этих публикациях было то, что авторы описывали элементы культуры, непосредственно их наблюдая, или же опираясь на сведения, почерпнутые от самих носителей традиции. Эти обстоятельства зачастую компенсировали отсутствие профессиональных этнографических навыков.

Активную деятельность по сбору архивных материалов, относящихся к истории и этнографии донского казачества, развернул Донской статистический комитет, основанный в 1839 г. На страницах изданий комитета (Сборник Областного Войска Донского статистического комитета и Труды Областного Войска Донского статистического комитета) публиковались статьи В. Ветчинкина, С. Робуша, А. Кириллова, И. Тимощенкова, С. Щелкунова и др., посвященные истории и этнографии донских казаков Ветчинкин В.Н. Очерк поземельного владения на Дону в связи с развитием межевания // ТОВДСК. Новочеркасск, 1874. Вып. 2. С. 1-95; Робуш С.С. О народном образовании в войске Донском // ТОВДСК. Новочеркасск, 1867. Вып. 1. С. 121; Кириллов А. К актам, относящимся до бытовой истории войска Донского // СОВДСК. Новочеркасск, 1907. Вып. 7. С. 148-155; Тимощенков И. Станица Нижне-Чирская. Статистико-экономический очерк // СОВДСК. Новочеркасск, 1906. Вып. VI. С. 12-24; Щелкунов С. З. Об устройстве казачьих поселений и об юртовых при них довольствиях // СОВДСК. Новочеркасск, 1907. Вып. 7. С. 51- 65 и др.. Работа донских историков-краеведов была прервана в начале XX в., а возобновить ее удалось лишь в конце XX в.

Первая научная монография, вышедшая в 1885 г., принадлежит М.Н. Харузину Харузин М. Сведения о казацких общинах на Дону. Материалы для обычного права. Вып. I. М., 1885.. За эту работу он получил степень кандидата наук и был оставлен при Московском университете в должности секретаря отдела этнографии. Являясь юристом по образованию, одним из ведущих специалистов в области обычного права, Михаил Николаевич в своих работах не ограничивался рассмотрением лишь юридической стороны дела, а пытался нарисовать полную картину всего склада народной жизни. Этот труд был посвящен "неутомимому борцу за русское народное самосознание" И. С. Аксакову, к которому автор питал глубокое уважение, как к вождю славянофилов. Для нас большой интерес представляет также составленная им "Программа для собирания народных юридических обычаев" (1887) Программа для собирания сведений об юридических обычаях / Харузин М.Н. - М., 1887. , которая свидетельствует о первых попытках упорядочить методы исследований этнических субкультур.

В 20-х гг. XX в. профессор С.Г. Сватиков в статье «Вольные и служилые казачьи войска», подводя итог почти столетнему периоду исследования истории и культуры донских казаков, отмечал, что историки, как правило, рассматривали казачество на отдельных этапах его истории, не предпринимая широкомасштабных исследований (в широких хронологических рамках), в то же время, приоритетным всегда оставалось изучение взаимоотношений между Доном и Российским государством; проблема социокультурной специфики казачества оставалась тогда периферийной в отечественном казаковедении Сватиков С.Г. Вольные и служилые казачьи войска // Путь казачества. 1927. № 20..

В последующие годы (в рамках советской историографии) проблемами раннего казачества занимались также преимущественно историки, не ставившие перед собой задачи выявления социокультурной специфики казачьих сообществ, и решавшие проблему происхождения казачества лишь на основе письменных источников. При этом они исходили из так называемой «миграционной теории», полагая, что казаки изначально были связаны с российской государственной системой, и в этом случае культура раннего казачества рассматривалась как логическое продолжение русской крестьянской традиции.

Говоря об исследованиях казачества в XX в., стоит отметить, что в это время рамки «казачьей проблематики» еще более сузились: исследователи ограничивались выявлением роли казаков в казачье-крестьянских войнах и восстаниях, а также во внешнеполитической деятельности Российского государства (охрана рубежей и войны). Переломные события начала XX в. наложили отпечаток как на судьбы казаков, так и на отечественное казаковедение: проблемы этнокультурной специфики казаков находились под негласным запретом, а история изучалась под определенным углом зрения. В течение этого времени этнографические исследования казачества были почти полностью свернуты.

Иначе обстояло дело с исследованием богатейшего донского фольклора. С конца 30-х гг. XX в. подвергнувшееся репрессиям казачество было частично восстановлено в своих правах, и у исследователей вновь появилась возможность обратиться к собирательской работе. В предвоенное время эту работу на Дону проводили А.П. Митрофанов и А.М. Листопадов. В послевоенное время исследованием фольклора казаков-некрасовцев стал заниматься Ф.В. Тумилевич. В 1960-70-х гг. фольклорные и диалектологические экспедиции на Дону проводили московские академические институты, затем к этой работе подключились вузы г.г. Ростова-на-Дону и Волгограда. Большой вклад в дальнейшее изучение донского фольклора был внесен А.М. Астаховой и Б.Н. Путиловым Астахова А.М. Былины. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 1966; Путилов Б.Н. Некоторые общие проблемы истории казачьего фольклора // Народная устная поэзия Дона: Мат. научн.-практ. конф. Ростов н/Д., 1963. С. 14-28. . Б.Н. Путилов стал одним из активных участников развернувшейся дискуссии об историзме русских былин, утверждая, что главный смысл и значимость песенных персонажей можно понять не через реально-биографические летописные сопоставления, а через соотнесение их с общеэпическими идеалами и эпической эстетикой, выражающими социально-нравственные нормы и представления среды, творившей эпос Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. Л., 1988. .

Параллельно продолжала развиваться историческая школа в изучении фольклора, представители которой (Б.А. Рыбаков, Р.С. Липец А.Н. Азбелев и др.) настаивали на необходимости определения той конкретной эпохи, которая породила данную форму эпоса. Итогом дискуссии стало утвердившееся в науке мнение о важности междисциплинарного подхода к изучению фольклора. Системный подход в исследованиях по фольклору привел к активному употреблению понятия «картина мира», соотносимого с фольклорным сознанием. Все эти концепции нашли впоследствии отражение в отечественной культурологии.

Особый вклад в изучение донского фольклора был сделан ростовской исследовательницей Т. С. Рудиченко. Особенно значимы для данного исследования являются ее работы, посвященные сравнительно-историческому изучению казачьего фольклора и ментальности казаков Рудиченко Т.С. По следам экспедиций А.М. Листопадова // Культура донского края: страницы истории. Ростов н/Д., 1993. С. 150-168; Она же. Об архаических мотивах в былинном эпосе донских казаков // История и культура народов степного Предкавказья и Северного Кавказа: проблемы межэтнических отношений. Ростов н/Д., 1999. С. 184-203.. Опыт реконструкции картины мира донских казаков на основе песенной казачьей традиции был предпринят Т.С. Рудиченко в книге «Донская казачья песня в историческом развитии» Рудиченко Т.С. Донская казачья песня в историческом развитии. Ростов н/Д., 2004..

В 1974 г. вышла книга Л.Б. Заседателевой «Терские казаки», которая стала первым в советской историографии этнографическим исследованием казаков-терцев. В работе также было дано общее видение проблемы культурной специфики казаков в целом, представлено подробнейшее исследование этимологии слова «казак» (в историческом развитии), а само казачество определено как этнографическая группа в составе русского народа. Вместе с тем, исследовательница показала то мощное воздействие, которое оказывала на культуру ранних казаков тюркская степная традиция Заседателева Л.Б. Терские казаки. Историко-этнографические очерки. М., 1974..

В целом можно отметить, что официальная этнографическая наука второй половины XX в. шла вслед за историками-миграционистами, демонстрировала настороженное отношение к попыткам явно обозначить культурную специфику казаков, именуя их «локальной территориальной группой» в составе русского народа Токарев С.А. Основы этнографии. М., 1978. С. 259..

В постперестроечное время (с конца 1980-х и особенно в 90-е гг. XX в.) казачья тематика зазвучала в полный голос, исследователи как бы наверстывали упущенное. Происхождение казаков, специфика их культуры, проблемы расказачивания, коллективизации, участия казаков в гражданской и Отечественной войнах обсуждались на так называемых «казачьих» конференциях, на страницах газет, журналов и монографий. В 1980 г. появляются новые исследовательские работы по фольклору и этнографии донских казаков, в том числе и казаков-некрасовцев Жукова Л.М., Бандурина С.А. Одежда казаков-некрасовцев // Донской народный костюм. Ростов н/Д., 1986. С. 54-63; Абрамова Т.Н. Бытовая культура казаков-некрасовцев конца XIX - начала XX в. // Известия Ростовского областного музея краеведения. Вып. 2. Ростов н/Д., 1988. С. 34-42; Абрамова Т.Н. Традиционный комплекс женской одежды в свадебном обряде казаков-некрасовцев // Известия Ростовского областного музея краеведения. Вып. 6. Ростов н/Д., 1989.. Впоследствии этнографические исследования будут расширяться, но их нижняя хронологическая рамка достигнет лишь середины XIX в. (работы Н.А. Архипенко, Т.Ю. Власкиной, М.А. Рыбловой и др.).

Большая работа, проведенная этнографами и фольклористами по изучению традиционной культуры казачества России, нашла свое воплощение в двухтомном издании, осуществленном по инициативе краснодарских исследователей. В нем рассмотрены проблемы формирования отдельных групп казачества и их самосознания, говоры и диалекты, традиционные формы хозяйствования, поселения, жилища и одежда, традиционная обрядность, верования и пр. Работа, проделанная авторским коллективом, показала также, что традиционная культура казачества России (в том числе и донского) середины XIX - начала XX в. исследована в лучшей степени, чем культура более раннего периода Очерки традиционной культуры казачеств России. Москва-Краснодар, 2002. Т.1.; Очерки традиционной культуры казачеств России. Москва-Краснодар, 2005. Т. 2..

Значительный вклад в изучение проблемы происхождения и ранней истории донского казачества в постперестроечное время был сделан такими исследователями, как Н.А. Мининков, С. И. Рябов и В.Н. Королев Королев В.Н. Происхождение донского казачества: донские славяне и казаки // Возникновение казачества и становление казачьей культуры. Материалы научно-практической конференции (15-16 октября 1999 г.). Ростов н/Д., 1999. С. 3- 12; Королев В.Н. Донские казачьи городки у Эвлии Челеби // Историческая география Дона и Северного Кавказа. Ростов н/Д., 1992; Мининков Н.А. Донское казачество на заре своей истории. Ростов-н/Д., 1992; Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.) Ростов н/Д., 1998; Мининков Н.А. Система ценностей и правосознание донского казачества XVII века // Социальная организация и обычное право. Материалы научной конференции. Краснодар, 2001. С. 116- 127; Рябов С.И. Донская земля в XVII веке. Волгоград, 1992; Рябов С.И. Войско Донское и Российское самодержавие. Волгоград, 1993.. В это время было защищено несколько диссертаций по проблемам средневекового казачества (С.В. Черницын, Н.А. Мининков, А.В. Сопов, О.Ю. Куц). Во всех перечисленных исследованиях поднимались вопросы этнокультурной/социокультурной специфики раннего казачества, но задача эта не решалась комплексно, не выявлялась собственно модель, положенная в основу вольных сообществ.

В конце XX в. появились работы, в которых авторы пытались определиться со стадиальной принадлежностью ранних казачьих сообществ. Н.И. Никитин и А.Л. Станиславский считали, что ранние казачьи сообщества архаичнее общественного устройства Российского государства Никитин Н.И. О формационной природе ранних казачьих сообществ // Феодализм в России. Сборник документов. М., 1987; Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. Казачество на переломе истории. М., 1990.. А.Ю. Дворниченко для определения типа общественного устройства ранних казаков использовал термин «параполис» (параполитейное государство) Дворниченко А.Ю. О ранних казачьих сообществах // Исторический опыт русского народа и современность. Мавродинские чтения. СПб., 1994. С. 107- 110; Дворниченко А.Ю. Первые Романовы и демократические традиции русского народа (к истории ранних казачьих сообществ) // Дом Романовых в истории России. СПб., 1995. С. 124- 133. . Н.А. Мининков считал прообразом социальной организации ранних казачьих общин Новгородскую республику Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.) Ростов н/Д., 1998. С. 230-231.. На чрезвычайной развитости политической системы донских казаков (вплоть до парламентско-президентской республики) настаивает А.В. Фалалеев Фалалеев А.В. Государственно-правовое положение Земли Войска Донского (конец XV - первая четверть XVIII вв.): автореф. дис. … канд. юрид. н.; юридические науки: 12.00.01.: [Волгоградский гос. университет] Волгоград, 2006..

Проблема «социальной природы» российского казачества вызвала интерес и у зарубежных авторов. Так, Э. Хобсбаум определял казаков XVI - XVII вв. как «social banditry», которые, будучи отвергнутыми государством, оставались в рамках крестьянского сообщества и воспринимались ими как герои Hobsbawm E.J. Social Banditry// Rusal protest: Peasant Movemenst and Social Change. 1974. P. 142-157.. Как сообщество «крестьян и воинов» представлено казачество и в работе Ш. О' Рурк O'Rourke. S. Warriors and Peasants: The Don Cossacks in Late Imperial Russia. New York: St. Martin's Press in association with St. Antony's College, Oxford, 2000., что противоречит хорошо известным фактам о том, что казачество на первых порах вообще не занималось земледелием и долгое время препятствовало развитию этой отрасли хозяйствования на Дону.

Российские историки Р.Г. Скрынников и А.Л. Станиславский пришли к мнению, что состав ранних казачьих общин был весьма пестрым в социальном отношении, но со временем на Дону стали преобладать представители служилых категорий населения России, хорошо знавшие военное дело Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1986. С. 125-126; Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. Казачество на переломе истории. М., 1990.. Этот вывод имел важнейшее значение в дальнейшей оценке культурной специфики казачьих сообществ, которые формировались на принципиально иной социокультурной основе, чем сообщества крестьян.

Наконец, в среде участников «казачьего движения» была вновь возрождена идея казаковедов XIX в. о древнем происхождении донского казачества и о последующем его развитии как самостоятельного этноса. Что касается представителей научного мира, то оценки «этничности» донских казаков некоторых из них сводились к идее о том, что донское казачество складывалось как этническая общность, но процесс этногенеза был искусственно прерван включением Вольного Дона в состав Российской империи. Они вводят такое понятие, как «прерванная этничность» Казачий Дон. Очерки истории. В 2-х ч. Ч. I. Ростов н/Д., 1995 С. 12-23..

Настоящий прорыв в исследованиях социокультурной специфики раннего казачества произошел после того, как в казаковедении стало широко использоваться понятие «фронтира» - особой контактной зоны с не линейными, а «пористыми» границами. Теория фронтира нашла отражение в работах В. Макнейла, Т. Барретта, Б. Боука, используется Д.В. Сенем при изучении казачества Дона и Северного Кавказа Boeck B.J. The Kuban' Cossack Revival (1989-1993): The Beginning of a Cossack National Movement in the North Caucasus Region // Nationalities Papers. 1998. P. 635-636; Боук Б.М. Фронтир или пограничье? Роль зыбких границ в истории донского казачества // Социальная организация и обычное право. Материалы научной конференции. Краснодар, 2001. С. 147- 155; Сень Д.В.. Казачество Дона и Северного Кавказа в конце XVII -XVIII в: практика взаимоотношений фронтирных сообществ с мусульманскими государствами Причерноморья (в контексте задач и перспектив международных отношений в регионе) // Украпнский iсторичний збiрник. Випуск 10. Кипв, 2007. С. 59-64.. Эти разработки дали возможность расширить зону поиска для выявления специфики культурной модели ранних казаков. Если Р.Г. Скрынников и А.Л. Станиславский указали в направлении социального состава казачьих сообществ - не крестьян, а в первую очередь воинов, - то фактор фронтира определял эту специфику особыми условиями существования в напряженной контактной зоне - Диком поле.

Дикое поле - это не только фронтирная территория, это также зона постоянного противостояния и войны. Столь экстремальные условия существования также наложили свой отпечаток на формирующуюся здесь культурную модель донских казаков. В контексте этой мысли для нашей работы стали значимыми исследования в области антропологии экстремальных групп (советской зоны, российской армии, силовых предпринимательских структур и пр.), осуществленных в отечественной науке на рубеже XX-XXI вв. Самойлов Л. Этнография лагеря // Этнографическое обозрение. 1990. № 1; Банников К.Л. Антропология экстремальных групп. Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской армии // Этнографическое обозрение. 2001. № 1. С. 112- 141; Банников К.Л. Антропология экстремальных групп. М., 2002; Волков В. Силовое предпринимательство. СПб., 2002..

В конечном счете, проанализировав основные направления в изучении культурной специфики раннего донского казачества, автор пришла к выводу о необходимости исследовать его как социокультурный феномен, формирование и развитие которого на начальном этапе определялось следующими факторами:

оно формировались преимущественно представителями воинских служилых категорий населения государств, расположенных по разные стороны Дикого поля;

ранние казачьи общины представляли собой мужские военизированные сообщества;

они формировались в специфических условиях фронтира, в маргинальном пространстве и в экстремальных условиях Дикого поля.

Объектом исследования являются мужские сообщества как ядро самобытной культуры донского казачества.

Предмет исследования - историческое развертывание социокультурной модели донского казачества XYI -первой трети XIX в.

Целью исследования стало выявление социокультурной специфики мужских военизированных казачьих сообществ на Дону со времени их зарождения до первой трети XIX в.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

Выявить условия формирования мужских военизированных казачьих сообществ на Дону и определить роль фактора фронтира в становлении культурной модели донских казаков.

Охарактеризовать специфику способов и форм пространственного освоения мужскими казачьими сообществами Дикого поля и типичные для них представления о «своей» земле, выявить своеобразие традиционных поселений и жилищ.

Исследовать систему первичного производства, характерную для ранних казачьих сообществ.

Охарактеризовать принципы организации внутриобщинной жизни военизированных казачьих сообществ и особенности их религиозности.

Реконструировать систему знаков и символов, с помощью которых кодировались и транслировались важнейшие нормы и принципы организации сообщества.

Исследовать функции и роли возрастных групп, как основу внутриобщинной организации мужских казачьих сообществ.

Выявить направления и специфику развития потестарной структуры ранних казачьих сообществ, определить соотношение между горизонтальными социальными связями и властной вертикалью.

Проанализировать отраженные в русском фольклоре образы народной колонизации, представления о воинской судьбе, основном жизненном предназначении казака-воина и способах его реализации в процессе формирования культурной модели казачьих сообществ.

Рассмотреть отраженные в фольклорных текстах образы и символы отдельных возрастных групп, представления об их статусе и функциях в воинских мужских сообществах.

Проанализировать характерные для казачества представления о власти и властных отношениях, отраженные в фольклоре.

Хронологические рамки исследования: XVI - первая треть XIX в. Столь широкий временной период обусловлен авторским стремлением показать не только процесс и механизм сложения социокультурной специфики ранних казачьих сообществ на Дону, но и проследить их в динамике, отметив основные тенденции социокультурных трансформаций. Осуществить это возможно лишь в относительно широких хронологических рамках. При этом применительно к XIX в. в работе подробно не исследуются те принципиально новые элементы, сформировавшиеся в казачьей среде в изменившихся условиях, а лишь показываются основные направления развития прежних элементов, лежавших в основе сложения донского казачества как группы. Автором рассматривались культурные элементы, характеризующие только мужские группы, которые в XVIII и XIX вв. существовали уже в рамках поземельной общины с ее сложной половозрастной структурой.

XVI в. установлен как нижняя хронологическая граница, потому что именно в это время появляются письменные свидетельства о донских казаках. Именно с этого времени донское казачество становится заметной, а затем и мощной силой на южных российских рубежах.

Верхний рубеж (первая треть XIX в.) определен тем, что в 1835 г. было издано “Положение об управлении Донского Войска”, в котором официально был закреплен итог длительного пути, завершившегося превращением казачества в замкнутое военно-служилое сословие. Сворачивание казачьей вольницы происходило долго и постепенно, и этот документ официально закрепил новое положение дел. Вольница полностью была поглощена Российским государством и в дальнейшем социокультурное развитие казачества осуществлялось под политическим диктатом государства, которое само было заинтересовано в сохранении многих традиционных устоев.

Методологическая основа исследования. В качестве методологической основы исследования был избран системный подход как наиболее полно отвечающий целям и задачам исследования. В диссертации также используются такие методы конкретно-исторических и культурологических исследований как компаративный анализ, применяемый для сравнения культурных характеристик развития казачества с русской культурой и культурой современных тюркских этносов; диахронический, позволяющий проследить развитие культуры мужских казачьих сообществ в хронологической последовательности.

Семиотический подход использовался в диссертационном исследовании для реконструкции системы знаков и символов, с помощью которых кодировались и транслировались мужскими казачьими сообществами важнейшие нормы и принципы организации в сложных условиях Дикого поля. Эти реконструкции осуществлялись преимущественно на основе фольклорных источников, а потому позволяют исследовать эти структуры как бы «изнутри традиции», с позиции ее носителей. военизированный казачий фронтир донской

Широко применялся в диссертационном исследовании и ретроспективный метод, позволяющий продвигаться от фактов и явлений, зафиксированных исследователями поздней казачьей традиции (XIX-XX вв.), от материалов авторских полевых исследований по изучению современной казачьей культуры, доступных проверке опытным путем, к реконструкциям элементов ранней культурной традиции.

Актуальной для данного исследования является теория культурной модели, разработанная зарубежными и отечественными авторами (Л. Козер, Л. Пай, Э. С. Маркарьян, С.В. Лурье). Диссертант опирается на концепцию С. В. Лурье об адаптационно-деятельностном механизме социокультурной модели, которому имманентно присущ внутренний функциональный конфликт.

Источниковая база. Использованные в диссертации источники по раннему периоду казачьих сообществ могут быть разделены на несколько основных видов:

1. Письменные источники, представленные делопроизводственной документацией. Первостепенными среди них являются те, что отражают взаимоотношения казаков и Московского государства. Это материалы текущего делопроизводства Посольского приказа. Они сосредоточены в нескольких фондах РГАДА: за XVII век (с 1613 г.) - в Донских делах (ф. 111), за XVI-XVII вв. - в Турецких (ф. 89), Крымских (ф. 123) и Ногайских (ф. 127) делах. Донские дела были опубликованы Археографической комиссией (под редакцией В.Г. Дружинина) в пятитомном сборнике, включившем в себя документы до 1662 г. Часть документов фонда № 111, отражающие события казачье-крестьянской войны 1670-1671 гг., были опубликованы в сборнике «Крестьянская война под предводительством Степана Разина».

Эти источники скрупулезно собраны и тщательно проанализированы отечественными историками: Д.В. Сухоруковым, В.Г. Дружининым, А.П. Пронштейном, Н.А. Мининковым, С.И. Рябовым и др. Однако историки почти не использовали в своих исследованиях материалы, связанные со станичным делопроизводством казаков. Источников, отражающих ранние этапы истории, почти нет (архив войска Донского за XVII век сгорел во время пожара 1744 г.), а более поздние - материалы станичных и хуторских архивов - публиковались в местных периодических изданиях донскими краеведами. Здесь можно отметить публикации И. Сулина, Х. Попова, И. Андреева, А.Леонова, С. Щелкунова, А. Кириллова. Эти источники отражали так называемую культуру повседневности, были связаны с казачьим бытом XVIII-XIX вв. и широко привлекаются в работе для выявления культурной специфики казачьих сообществ.

В диссертационном исследовании использовались также материалы, хранящиеся в архиве Санкт-Петербургского института истории РАН. Это документы Астраханской приказной палаты (Ф. 178) и Азовской приказной палаты (К. 238), дающие представление о деятельности «воровских казаков» и мерах, предпринимаемых Войском для борьбы с ними, а также о военных экспедициях донских казаков, о деятельности войскового круга и пр.

2. Письменные нарративные источники. Среди них наибольшую по объему информацию содержат повести донских казаков об азовских сидениях 1637-1641 гг. («Историческая», «Поэтическая», «Сказочная» и «Особая»). Это рассказ об осаде Азова, предпринятый самими казаками, отражающий взгляд «изнутри», а не снаружи, хотя, безусловно, и имеющий определенную политическую и идеологическую ангажированность.

В работе использовались также записки и мемуары русских и иностранных авторов, побывавших в разное время на Дону. Так, различного рода сведения (о казачьих городках, фортификационных сооружениях, способах ведения боя, разделе добычи и пр.) можно почерпнуть из сочинений И. Массы, Г. Котошихина, Э. Челеби, Л. Фабрициуса, А. Олеария, К. Крюйса и других. Эти источники требуют осторожного отношения к содержащимся в них сведениям: нередко в них предстают весьма искаженные или даже почти фантастические картины жизни казаков.

3. Устные (фольклорные) источники. Главные из них - песни и былины, получившие на Дону особую актуальность. Сбором и публикацией этих текстов впервые стал заниматься еще во второй половине XVIII в. исследователь русского фольклора М. Д. Чулков. Впоследствии эту работы продолжили Е.П. Савельев, П. Никулин, А. Пивоваров. В XX в. сбором и публикацией донского казачьего фольклора занимались А.М. Листопадов и Ф.В. Тумилевич. Кроме песен и былин эта группа источников представлена большим количеством легенд, преданий, заговоров и сказок, сбором и публикацией которых занимались Л.Н. Майков, Ф.В. Тумилевич, Л.С. Шептаев и другие ученые.

Кроме опубликованных фольклорных текстов широко привлекались и те, которые удалось обнаружить на страницах донской периодики, в архивах и записать в экспедициях. Помимо собственно донских фольклорных текстов в работе использовались также песни, легенды и предания, относящиеся к так называемым «разинскому» и «разбойному» циклам, которые выходят за пределы собственно «казачьего ареала». Они публиковались в трудах областных научных обществ и в фольклорных сборниках. Привлекались также тексты, созданные в крестьянской среде, имеющие непосредственное отношение к мужской субкультуре. Для аналогий широко привлекались фольклорные тексты, относящиеся к традициям запорожских терских и уральских казаков.

4. Этнографические источники. Они появляются лишь с середины XIX в. Собирается и публикуется большое количество сведений о донских поселениях, жилищах, обычаях и обрядах, войсковом праве благодаря энтузиазму местных краеведов, членов Донского статистического комитета. Эти источники получены либо методом, который в современной этнографии и социологии называется непосредственным наблюдением, либо путем опроса. Публикация этих источников осуществлялась на страницах обширной донской периодики (несколько десятков наименований) с середины XIX до начала XX вв. энтузиастами-краеведами и профессиональными исследователями Х. Поповым, С. Щелкуновым, Е. Кательниковым, И. Тимощенковым, П. Никулиным, А. Леоновым, Г. Шкрылевым, Г. Левитским и многими другими.

К этому же типу источников могут быть отнесены материалы, хранящиеся в архиве Императорского Русского Географического общества (ответы на анкеты в рамках программы «Этнографическое изучение русской народности»). Нами использовались материалы разрядов № 12 (Донская область), № 2 (Астраханская область), № 19 (Курская область), № 34 (Самарская область), № 36 (Саратовская область). Для исследования привлекались также материалы по этнографии восточных славян, публиковавшиеся в XIX - начале XX вв. на страницах центральной и региональной периодической печати.

В работе использованы также полевые материалы, собранные в 1983-2002 гг. этнографической экспедицией Волгоградского государственного университета, а также лично автором. За это время было обследовано более ста казачьих поселений на территории Волгоградской и Ростовской областей. В экспедициях были собраны источники, полученные методом непосредственного наблюдения и интервьюирования, они используются в работе для исторических и этнографических ретроспекций.

Анализ разных видов источников, приведенных в настоящей работе, позволяет всесторонне и более глубоко взглянуть на проблему культурной специфики ранних казачьих сообществ.

Научная новизна работы заключается в разработке нового концептуального подхода к культуре казачества как к социокультурному феномену и выявлении роли мужских сообществ донских казаков в его формировании.

Автору на основе фундаментального историографического обзора удалось показать несостоятельность ряда распространенных представлений о культуре казачества как культуре самостоятельного этнического образования.

Диссертант впервые вводит в научный оборот новые фольклорные источники и материалы, собранные автором в ходе научных экспедиций по Донскому краю.

В работе впервые в культурологическом плане раскрывается влияние природно-географического и историко-политического факторов (Дикое поле и ситуация фронтира) на генезис культуры казачества и показывается, что именно они предопределили ведущую роль мужских сообществ в формировании и развитии донской казачьей культуры.

Диссертант показал, что возникновение донского казачества начиналось с мужских военизированных сообществ, социокультурные нормы которых были противопоставлены нормам метрополии. Применительно к этой группе речь идет об особой социокультурной модели, принципы организации которой до настоящего времени оставались вне поля зрения ученых.

В диссертации рассмотрен в историко-культурологическом контексте процесс социокультурной эволюции мужских военизированных сообществ на Дону (принципов организации, системы ценностей и др.). Автор раскрыл сущность внутреннего функционального конфликта рассматриваемой культурной модели.

Социокультурный феномен мужских казачьих сообществ в исследовании анализируется не только на основе архивных письменных источников, но и на основе фольклорных текстов, что позволило автору соотнести знаковую систему, представленную в этих текстах, с реальными социальными структурами и рассмотреть их в динамике, т.е. решить задачу, до сих пор не предлагавшуюся в качестве научной проблемы.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

Раннее донское казачество в XVI - XVII вв. формировалось как особая социальная группа из представителей разных этнических, социальных и конфессиональных групп, для которых определяющим был статус мужчины-воина - человека, порвавшего с прежней социальной и этнической средой.

Формирование социокультурной модели донских казаков происходило в специфических условиях контактной зоны (фронтира) восточнославянского земледельческого и тюркского кочевого миров, в экстремальных условиях Дикого поля.

В процессе адаптации казачьих сообществ к новой природной среде и к новым социальным условиям Дикого поля возрождались архаичные способы производства и системы жизнеобеспечения. Развитие производственной сферы имело догоняющий (по отношению к метрополии) характер.

Специфика культурной модели раннего казачества определялась тем, что его основой являлась мужская военизированная организация. Важнейшие ее характеристики: однородный половой состав, наличие системы возрастных групп, социального равенства, отказ от производящих сфер хозяйствования в пользу присваивающих (военные набеги и военная служба), коллективная собственность, военизированный уклад жизни, ограниченность семейно-брачной сферы жизни.

Потестарная структура донских казачьих сообществ выстраивалась на основе архаичных принципов и механизмов, основанных на нормах обычного права.

Суть внутреннего функционального конфликта, положенного в основу формирующейся в Диком поле культурной модели, составлял процесс воспроизводства архаики в условиях экстремального существования. С помощью этого механизма группой решалась важнейшая стратегическая задача: уходя с родной земли от нарастающего в метрополиях политического, социального и религиозного гнета и обретая статус изгоев, казаки создавали социокультурную модель, позволяющую им обрести новый статус «вольных людей» и «царских слуг», который был востребован оставленной родиной.

Метрополия и казачьи сообщества представляли собой единую систему. Идея служения родине - ключевая в казачьем фольклоре. Реконструируемый на основании фольклорных текстов архетип «ухода» служил своего рода идейной матрицей, на основе которой конструировалась социокультурная модель братств и выстраивались взаимоотношения с метрополией. Уход предполагал обязательное возвращение/служение, и эта идея отражена в казачьем фольклоре.

Представления о воинской судьбе, службе, власти, зафиксированные фольклорными текстами, реализовывались в способах устройства внутриобщинной жизни ранних казачьих сообществ, определяя специфику культурной модели донских казаков, которая предстает как часть общерусской традиции.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что в категориальном поле культурологии разработаны новые аспекты гендерных исследований специфических социокультурных групп. Использование наряду с письменными источниками этнографических и фольклорных материалов позволяет комплексно проследить развитие казачьей культуры. Введенные в научный оборот новые группы источников могут быть использованы в научных исследованиях по истории, этнографии, культурологии, регионоведению.

Практическая значимость исследования заключается в том, что ее материалы и выводы могут учитываться при разработке политической стратегии в области межэтнических отношений как на региональном, так и федеральном уровнях. Обращение к опыту прошлого может способствовать разрешению таких злободневных проблем современного казачества, как местное самоуправление в местах компактного проживания казаков, государственная служба, формы и способы землевладения, возрождение утраченных культурных традиций и пр.

Положения диссертации использовались для составления аналитических записок по вопросам современного казачьего «возрожденческого» движения, при анализе отдельных документов, разрабатываемых Комитетом по делам национальностей и казачества при Администрации Волгоградской области.

Материалы диссертации нашли применение при составлении лекционных курсов для студентов-регионоведов Волгоградского государственного университета; они могут быть использованы при разработке учебных и методических пособий по истории Отечества, культурологии, истории и культуре региона. Данные материалы могут быть востребованы в воспитательной и культурно-просветительской деятельности в студенческой среде, а также среди населения региона.

Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы в публикациях и докладах на международных и республиканских конференциях: Дикаревских чтениях (Краснодар, 1997, 1998, 2000, 2001, 2002, 2003, 2005, 2006, 2007), Областных Волгоградских краеведческих чтениях (2002, 2003, 2006, 2008), 1-х Зеленинских чтениях (Санкт-Петербург, 2003), Вторых Санкт-Петербургских этнографических чтениях (2003), на научной конференции «Мужское» в традиционном и современном обществе» (Москва, 2003), Международной научно-практической конференции «Мужчина в традиционной культуре народов Поволжья» (Астрахань, 2003), на III, IV, VI, VII и IX Конгрессах этнографов и антропологов России, на Международной научной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия» (Волгоград, 2003), на конференциях, посвященных проблемам современного казачества (Тимошевск, 2006; Азов, 2006; Урюпинск 2007; Ростов-на- Дону, 2008, 2009) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Объем работы 485 страниц, 952 наименования источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, раскрывается степень ее изученности, определяются цели и задачи исследования, характеризуется методологическая база, хронологические рамки исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе - «Формирования казачьих сообществ на Дону: природно-географические и социокультурные факторы» - рассматривается проблема происхождения и становления донских казачьих сообществ, как она представлена в отечественной историографии; выявляются специфические условия и основные этапы формирования группы донских казаков; исследуются особенности освоения ими пространства Дикого поля, выявляются источники их существования, характер поселений и жилищ.

В первом параграфе - «Проблема происхождения и становления донских казачьих сообществ в отечественной историографии» - дается исторический обзор историографии казачества, анализируются версии самих казаков о своем происхождении, высказанные еще в XVII в. (об их происхождении от беглых из Руси), позиции царского правительства и феодальной знати, дававших резко отрицательную оценку казачеству.

По мере включения казачества в сословную структуру Российского государства произойдут некоторые изменения в оценке Москвой казачества. В произведениях А. Ригельмана и К. Крюйса казаки уже будут называться «храбрым и сильным народом». Появятся версии о древнем и "благородном" происхождении казаков (Г.З. Байер, В.Н. Татищиев, А.И. Ригельман).

Однако уже в первой четверти XIX в. вновь наметятся существенные различия в воззрениях на историю происхождения донского казачества между российскими дворянскими историками и казачьей элитой. Резко отрицательную оценку казачеству дал, например, Н.М. Карамзин. «Азовскими разбойниками», которых изгнал из России, а частично перевел из Мещеры на Дон Иван Грозный, называл донцов В. Броневский. В ответ все набиравшее силу донское дворянство выдвигало одну за другой теории о происхождении донских казаков от древних народов (этрусков, скифов, хазар и пр.). Эти теории нашли отражение в трудах А. Попова, В.М. Пудавова, Е.П. Савельева. Они не подкреплялись источниками, имели ярко выраженную тенденциозную окраску.

В пореформенное время по поводу происхождения и ранней истории донских казаков высказывались С.М. Соловьев и В.О. Ключевский. Они считали, что казаки - потомки беглого русского населения, спасавшегося на окраинах государства от крепостного гнета. Возражать официальным российским историкам вновь пытались историки донские: В.М. Пудавов обосновывал взгляд на казаков, как на людей «царелюбивых и мужественных», а М. Сенюткин доказывал абсолютную лояльность донцов по отношению к монархии в период пугачевского бунта. В то же время, возможность нерусского происхождения донских казаков отрицал П.П. Сахаров.

Советские историки считали, что главные причины ухода части населения за пределы государства, а значит и сам факт образования казачества определялись социально-экономическими процессами развития феодального общества. В 20-30-х гг. XX в. в советской историографии прочно утвердилась точка зрения о происхождении донских казаков от беглых русских крестьян и холопов, начало их истории связывалось с развитием классового антагонизма. До середины 80-х гг. эта теория оставалась господствующей, тиражировалась в массе научных, учебных и популярных изданий.

В 30-50-е гг. XX в. оформилась «бродницкая теория», разработкой которой занимались В.В. Мавродин, Б.Д. Греков, А.Ю. Якубовский, А.И. Попов, Н.М. Волынкин. В 1980-х гг. ее поддержали и развили Л.Н. Гумилев, В.Б. Виноградов, С.А. Плетнева и другие исследователи. Но среди сторонников этой теории не было единства мнений, так как спорным оставался сам вопрос о происхождении бродников, а главное - идея непосредственной связи бродников с донскими казаками не подкреплялась источниками.

В 1980-90-х XX в. появилось множество публикаций, в которых вновь предпринимались попытки определиться с этническими корнями казачества; отчетливо обозначились сторонники “тюркского” и “восточнославянского” происхождения донских казаков. Ростовские историки Н.А. Мининков и В.Н.Королев связывали донское казачество, в первую очередь, с восточнославянской этнической средой. Появление донских сообществ исследователи относили ко времени не ранее конца XV- начала XVI в. Волгоградский исследователь И.О. Тюменцев также полагает, что донское казачество могло сформироваться не ранее XV в., при этом он обратил внимание на то, что в Диком поле складывались казачьи сообщества двух типов: с преобладающим тюркским этническим компонентом и некочевые сообщества, преимущественно славянские. Нередко в научной литературе последних лет, посвященной проблеме происхождения казаков, можно встретить утверждения, «прописывающие» их то по одну, то по другую сторону Дикого поля и привязывающие к какому-то определенному этносу (русские, половцы, черкесы, хазары).

Подводя итог обзору историографии проблемы происхождения донского казачества, автор приходит к выводу о невозможности привязать эту группу к какой-то определенной этнической среде, исходя лишь из констатации факта наличия традиции казакования по ту или иную сторону Дикого поля. Очевидно, все, высказанные до сих пор точки зрения, по вопросу формирования донских казаков обречены еще долгое время оставаться лишь гипотезами из-за крайне скудной источниковой базы. Из множества современных версий наиболее обоснованной автору представляется позиция тех исследователей, которые считают, что у донского казачества были, безусловно, предшественники, и применительно к ним можно говорить о домонгольском времени. Однако формирование донских казачьих сообществ относится к периоду XV-XVI вв., т.е. времени становления Московского государства.