Внеэкономические факторы мотивации трудового поведения рабочих и колхозников Волго-Вятского региона Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны (1941-1945)

Об этом, в частности, говорилось на кустовом совещании прокуроров центральных областей РСФСР по вопросам следственной работы в период Великой Отечественной войны в марте 1944 г. Выступая на этом совещании, заместитель прокурора СССР Шаховской отмечал особый характер следственной работы по делам о контрреволюционных преступлениях. «Мы имеем дело с особой категорией преступности, - говорил он, - и поэтому каждое нарушение при разборе дел, каждая наша ошибка в этом вопросе, это ошибка в сто раз серьезнее, чем ошибка по обыкновенному уголовному делу». Далее заместитель прокурора прямо указывал на негативные последствия допущения незаконного осуждения: «Мы имеем дело с такими острыми преступлениями, при которых заключение под стражу человека невиновного приводит к отрицательным последствиям, и напротив, если мы упустили контрреволюционера, то мы сами допускаем государственное преступление».

Таким образом, без постоянного контроля над политическими настроениями, без системы наказания за антиправительственные высказывания и деяния, такие настроения могли охватить и в целом патриотично настроенных рабочих и колхозников, что неизбежно привело бы к снижению трудовой мотивации.

В третьем параграфе «Состояние мест заключения как косвенный фактор мотивации труда» осуществляется попытка выяснения связи между состоянием пенитенциарной системы (на примере мест заключения) и мотивацией труда.

Нежелание оказаться в заключении, испытать на себе все тяготы лагерного труда и быта заставляло «сознательных» трудящихся исполнять законы и подчиняться руководству «на воле». Как писал А.А. Зиновьев: «В сталинских концлагерях, между прочим, был один смысл, помимо всего прочего. Это был земной ад, в сравнении с которым все ужасы нормальной жизни выглядели как земной рай. Тем самым каждый, находящийся на свободе, имел что терять» Зиновьев А. А. Сталин - нашей юности полет: социологическая повесть. М., 2002. С. 204.. Воспоминания о жесткости административно-правового воздействия на долгое время «врезались» в память трудящихся. Например, жительница г. Йошкар-Олы Т.В. Одинцова так вспоминает свои ощущения от риска оказаться осужденной за невыполнение норм или опоздание на работу: «Еще я боялась опоздать на завод. Этого боялись все, за это судили» В боях отстояли Отчизну свою…: воспоминания участников Великой Отечественной войны и тружеников тыла. Йошкар-Ола, 2005. С. 162-163..

Неблагополучное положение заключенных - характерная черта пенитенциарной системы СССР предвоенного и военного периода. Имели место перегрузка мест заключения, плохое питание, «бездушное» отношение к заключенным, тяжелое положение со снабжением их предметами первой необходимости: продовольствием, одеждой, обувью, бельем.

Научные исследования показывают, что аналогичное положение имело место практически во всех лагерях системы ГУЛАГ в годы Великой Отечественной войны. Самыми смертоносными для заключенных были 1942 и 1943 годы. Высокая смертность среди заключенных, ужасающие бытовые условия, интенсивное использование заключенных на самых трудных работах составляли повседневную практику существования системы исправительно-трудовых учреждений.

Основными причинами смертности были физическое истощение и болезни. Как видно из документов, положение заключенных в ИТК и тюрьмах в период Великой Отечественной войны было крайне тяжелым. Несмотря на внимание со стороны прокуратуры к случаям нарушений со стороны администраций тюрем и лагерей, это положение относительно улучшилось лишь к концу войны. В основном же отношение к заключенным было жестоким, а часто просто бесчеловечным.

Пенитенциарная система в годы Великой Отечественной войны была необходимым «дополнением» к трудовому законодательству, его составной частью. Благодаря жесткости и жестокости этой системы страх перед наказанием воспринимался рабочими и колхозниками не «отвлечено», а вполне «предметно». Реальная опасность оказаться за решеткой должна была выступать в качестве действенного мотивирующего фактора, поскольку в любом случае сверхинтенсивный труд на свободе был явно предпочтительнее непосильного труда в заключении.

Третья глава диссертации «Информационно-идеологические аспекты формирования мотивации трудового поведения» посвящена анализу воздействия данных аспектов на трудовую мотивацию рабочих и колхозников.

В первом параграфе «Информационно-идеологический контроль и трудовое поведение» анализируется содержание информационно-идеологического контроля, рассматриваются мероприятия власти по контролю над информационным воздействием на трудовое поведение рабочих и колхозников (выступления лидеров государства, информационные сводки, радиопередачи, визуально-агитационная информация).

Сложность долговременного прогнозирования, информационная блокада, неудачное начало войны сводили к минимуму возможность возникновения в сознании рабочих и колхозников самостоятельного настроя на высокую трудоотдачу. В такой ситуации государственное информационно-идеологическое воздействие на мотивацию труда явилось необходимым условием организации трудового процесса.

Одним из самых эффективных средств осуществления информационно-идеологического контроля было радио. В критической ситуации войны с целью установления контроля над информацией властью было принято решение об ограничении каналов ее поступления путем изъятия у населения радиоприемников индивидуального пользования (Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О сдаче населением радиоприемников и передающих устройств» от 25 июня 1941 г.). Граждане, не сдавшие радиоприемники, подлежали строгой уголовной ответственности. Постановление Пленума Верховного суда СССР № 29/13/у от 14 июля 1941 г. установило меру этой ответственности. Пленум в ответ на запросы с мест дал указание: «случаи уклонения от сдачи радиоприемников и радиопередающих устройств, предусмотренной постановлением Совнаркома СССР от 25 июня 1941 г., должны квалифицироваться по ст. 59-6 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик». Данная статья квалифицировала особо опасные преступления против порядка управления СССР.

Вещание Главной редакции пропаганды осуществлялось на нескольких волнах: РВ-1 (1744 м), РВ-84 (1060 м), РВ-49 (531 м), РВ-43 (1293,1 м), РВ-96 (1947 м), РВ-59 (25 м), РКИ (39,38 м). Одним из главных коммуникативных средств определения «текущего момента», направленности и результатов труда, прогноза на будущее для основной массы рабочих и колхозников была информация о положении дел на фронте, о ходе боевых действий. За период 1941-1945 гг. только в выпусках последних известий было передано до 7 тысяч корреспонденций из действующей армии.

Официальная пропаганда для оказания наибольшего эффекта на сознание слушателя должна была восприниматься как достоверная, правдивая, соответствующая действительности информация. Например, в статье «Шире вовлекать женщин на железнодорожный транспорт» от 31 декабря 1941 г. говорилось: «Слесарь-автоматчик Тарасов сражается с врагами на фронте Отечественной войны. Бывшая уборщица, молодая девушка Катя Бородина с лихвой выполняет его производственные нормы». Эта фраза могла вызвать у слушателя серьезное недоумение: видимо, слесарь Тарасов работал не слишком интенсивно, так что простая девушка, уборщица «с лихвой выполняет его нормы». Обратный вариант объяснения представлялся еще более неправдоподобным. Поэтому данная фраза была вычеркнута цензором. Вместо нее появилось: «Бывшая уборщица, молодая девушка Катя Бородина встала на его место». Трудно переоценить влияние позитивного образа советского труженика, созданного пропагандой, на формирование конструктивной мотивации труда. Примеры трудового героизма призваны были мобилизовать радиослушателей на аналогичную повышенную трудоотдачу.

Главными составляющими информационно-идеологического контроля в годы Великой Отечественной войны можно считать идею о неизбежности победы СССР, которая в самые тяжелые периоды войны постоянно поддерживалась властью, а также идею о необходимости защищать государство и власть как нечто неотъемлемое от понятия «Родина».

Анализ материалов главной редакции пропаганды Государственного комитета по радиовещанию показывает, что после коренного перелома в войне, примерно с конца 1943 - начала 1944 гг. содержание радиопередач несколько меняет свою направленность, что, безусловно, было связано с изменением ситуации на фронтах Великой Отечественной войны. Переход стратегической инициативы в руки советского командования мало у кого оставлял сомнения по поводу окончательного исхода войны. Красная Армия наступала, а информация о наступлении служила мощным эмоциональным стимулом интенсивного труда. Именно поэтому в радиопередачах января 1944 - 1945 гг. преобладают материалы под заголовком «На фронтах Отечественной войны».

Эффективным средством формирования позитивной трудовой мотивации были плакаты. Плакат - наиболее массовый вид изобразительного искусства, одной из задач которого является политическая агитация и пропаганда. Главная цель плаката заключалась в формировании мнений, суждений, эмоций, а в конечном итоге - определенного конструктивного стереотипа поведения трудящегося, направленного на достижение победы.

В начале войны в сюжетах плакатов значительное место занимала идеологическая составляющая, а так же изображение боевых действий или готовности к ним. Защита Отечества четко связывалась с защитой революционных завоеваний (Напр: В. Серов «Юноши и девушки, защищайте свободу, Родину и честь, завоеванные вашими отцами!»).

В плакатах, обращенных непосредственно к трудящемуся населению, присутствовали сюжеты, которые были призваны активизировать в сознании рабочих и колхозников целый комплекс эмоций. Возмущение, гнев, ненависть к врагу, желание отомстить за близких, альтруизм, жертвенность, уверенность в Победе - вот основные эмоции, которые вызывали подобные плакаты, непосредственно воздействуя и на мотивацию труда.

Усиление мотивации труда, увеличение его производительности - главная цель плакатов, посвященных трудовому героизму тыла. Рабочие и колхозники должны были постоянно ощущать свою значимость в деле обороны страны, борьбы за ее независимость. В наиболее яркой, эмоциональной, концентрированной форме требование интенсивного труда ради победы, на наш взгляд, было выражено в плакате И. Тоидзе «Ты, чем помог фронту?».

Плакаты как визуально-художественная форма идеологического контроля формировали и корректировали образы и представления рабочих и колхозников, их эмоциональную сферу, тем самым стимулировали высокую трудоотдачу методами побуждения и морального вознаграждения.

Во втором параграфе «Распространение слухов и информации религиозного содержания как мотивационные факторы трудового поведения» приводится анализ распространения слухов и информации религиозного характера в отношении формирования мотивационной сферы рабочих и колхозников.

С началом войны в силу чрезвычайных обстоятельств одной из самых ярко проявившихся реакций общественного сознания было появление различного рода слухов. Негативный потенциал, которым обладали слухи в отношении их воздействия на мотивацию труда, а также опасность его реализации в форме паники и пораженческих настроений (де-мотивирующий эффект) не оставляли правительству иного выбора, нежели жесткое пресечение распространения неофициальной информации. Даже единичные проявления распространения слухов были потенциально очень опасны.

С целью борьбы с подобными явлениями указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1941 г. за распространение в военное время «ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» была установлена уголовная ответственность, а виновные по приговору военного трибунала карались лишением свободы на срок от 2-х до 5-ти лет. Преступление, предусмотренное указом от 6 июля 1941 г., являлось «тяжелым государственным преступлением». Тяжесть этого преступления заключалась, прежде всего, в том, что совершивший его гражданин вольно или невольно оказывал помощь врагу. Искаженная (ложная) информация оказывала влияние на мотивационный выбор индивида, во многом определяла его поведение.

Нужно отметить, что осужденные по указу от 6 июля 1941 г. количественно составляли незначительную часть по отношению к более осторожным в своих высказываниях гражданам. По неполным данным, представленным 19 декабря 1941 г. заместителем начальника следственного отдела прокуратуры СССР М. Альтшулера исполняющему обязанности прокурора СССР Г.Н. Сафонову, по состоянию на 1 ноября 1941 г. по стране к уголовной ответственности по этому указу было привлечено 1 423 человека. Из них в местностях, не объявленных на военном положении - 513. Сроки осуждения: до 3-х лет - 266 человек, до 5 лет - 220. Характер распространяемых слухов определялся как «самый разнообразный», но преобладали слухи о «положении на фронте, экономическом положении в стране, отношении немцев к пленным красноармейцам и мирному населению».

Среди неофициальной информации особо нужно выделить информацию (высказывания и действия) религиозного характера. Начало Великой Отечественной войны, внезапность нападения Германии, масштабы территориальных и людских потерь, деятельность немецкой пропаганды - основные факторы активизации религиозных настроений. Такие настроения, хоть и не были преобладающими в советском обществе, несли в себе определенную потенциальную угрозу организации управления в целом и мотивации труда, в частности, поскольку противоречили всей идеологической концепции сопротивления. Они выражали негативное отношение к труду на благо государства и общества, придавали характер бессмысленности любой деятельности, направленной на увеличение обороноспособности государства. Именно поэтому власть старалась нейтрализовать их авторов.

Великая Отечественная война вызывала к жизни разнообразные формы проявления религиозности среди тылового населения. Эти проявления следует рассматривать с точки зрения их соответствия или несоответствия общегосударственным задачам победы в войне. Исходя из этой «системы координат», проявления религиозности можно подразделить на конструктивные, то есть, способствовавшие организации обороны, и деструктивные - противоречившие этим задачам. С начала войны конструктивные тенденции религиозных проявлений были, в основном, связаны с патриотической деятельностью Русской православной Церкви. Деструктивные - в основном, с деятельностью сектантов, старообрядцев и протестантских объединений.

Духовная жизнь мусульманского населения региона в основном находила выражение в патриотических настроениях. 15-17 мая 1942 г. в Уфе проходило совещание мусульманского духовенства при Центральном Духовном Управлении Мусульман, на котором было принято обращение к верующим. После «всестороннего» обсуждения вопроса о «зверствах немецко-фашистских варваров над человечеством, в особенности над мусульманами», на совещании было принято решение оказать всемерную поддержку Красной Армии в деле защиты Родины.

Таким образом, как отмечается в диссертации, распространение информации религиозного характера можно рассматривать в качестве мотивирующего фактора только в рамках церковной организации. Стихийные проявления религиозности, как правило, шли «вразрез» с ортодоксальной церковью и характеризовались усилением настроений апокалипсического характера, потерей смысла земного существования и, как следствие, снижением мотивации конструктивного социального (в первую очередь трудового) поведения. Патриотическая позиция, выраженная в выступлении церковных иерархов, стала доминантой религиозной идеологии в период войны, и это придавало религиозному чувству верующих конструктивный характер.

Третий параграф «Письма с фронта как мотивирующий источник информации» содержит анализ такого специфического источника информации, который оказывал влияние на мотивацию труда, как письма с фронта.

Трудовое поведение в условиях войны, внешней угрозы было обусловлено переживанием опасности не только за себя, но и за близких родственников, находившихся на фронте. Письма с фронта имели высокий позитивный потенциал влияния на мотивацию труда. В одной из многочисленных радиопередач всесоюзного радио, посвященных трансляциям писем с фронта, говорилось: «Взаимный поток писем с фронта в тыл и из тыла на фронт говорит о единстве армии и народа, о любви друг к другу, о вере в грядущую победу над врагом».

Для характеристики информационного воздействия фронтовой корреспонденции на сознание рабочих и колхозников в данном параграфе автор диссертации прибег к анализу комплекса писем. Многократная повторяемость в письмах тех или иных беспокоящих авторов вопросов и проблем позволяют восстановить сущность и структуру поступающей с фронта информации.

Представления о ходе боевых действий и о степени их интенсивности неизбежно вызывали у родственников в тылу беспокойство по поводу жизни и здоровья воюющих. Практически во всех письмах главная новость - что автор (сын, муж, брат, отец) жив и здоров. При этом в большинстве писем бойцы старались смягчить представления о степени опасности боевых действий, упоминая о них вскользь.

Описание трудностей военного времени, ранений и участия в боях в сочетании с призывами к труду во имя победы, представляли собой действенный образец поведения. Особое отношение к родственникам, сражавшимся на фронте и терпящим лишения, дополнительно мотивировало рабочих и колхозников.

Оптимистические настроения и жизнеутверждающие рекомендации бойцов своим родственникам в тылу воспринимались не только как результат вполне понятного желания авторов успокоить их, но и как знаковый сигнал от более информированного источника. Передаваемые в письмах уверенность в победе, оптимизм, надежда на встречу в качестве результата информационного воздействия выступали в роли скрытого призыва к труду ради победы. Ободряющие слова, сказанные в письме близким и родным человеком, становились мощным эмоциональным стимулом. Кроме того, во многих письмах содержались прямые призывы к интенсивному труду.

Четвертая глава диссертации «Морально-психологические факторы мотивации трудового поведения» представляет собой анализ духовных составляющих морального облика рабочих и колхозников и выяснение их влияния на формирование конструктивной мотивации трудового поведения.

Первый параграф «Влияние эмоции-шока и фактора внешней угрозы на мотивацию трудового поведения» призван определить характер влияния чрезвычайных обстоятельств, вызванных переживанием процесса и результатов бомбежек на отношение к труду. Кроме этого, в параграфе в качестве де-мотивирующей составляющей анализируется фактор внешней угрозы, опасности завоевания и их эмоционально-поведенческий эффект.

Соотношение оценки степени опасности и осознания необходимости интенсивного труда придавало трудовому поведению определенную (конструктивную либо деструктивную) направленность. Потребность в безопасности (одна из базовых по А. Маслоу) выражается в отношении человека к вероятности, характеру и степени внешней угрозы, в стремлении свести эту угрозу к минимуму или исключить ее совсем. В начальный период войны непосредственную, реальную угрозу для жизни трудящиеся тылового региона чаще всего ощущали в случаях налетов вражеской авиации (бомбежки). Эффект, производимый переживанием бомбежек, вносил существенные коррективы в эмоциональную сферу сознания рабочих и колхозников.

Город Горький (в первую очередь) и Горьковская область, являясь одним из наиболее важных индустриальных центров страны, был также и одной из основных мишеней для фашистской авиации. В течение трех военных лет (1941-1943) на Горьковскую область было совершено 47 налетов (начиная с 4 ноября 1941 г.), в которых участвовало 811 самолетов.

Первые бомбежки вызывали к жизни разнообразные формы психического реагирования на сопряженную с опасностью смерти ситуацию. Все они еще не были устоявшимися, поскольку еще не возникло привыкание к постоянной потенциальной опасности. Реакции во многом были обусловлены половозрастными психофизическими особенностями.

Постепенному привыканию к такому экстраординарному событию, как бомбежка, послужило массовое созерцание ее трагических результатов. Оправившись от первоначального шока, люди пытались прогнозировать дальнейший ход событий и минимизировать степень опасности. Те, кто имели возможность эвакуироваться, делали это.

Деструктивная реакция на саму опасность бомбежки, желание эвакуироваться отрицательно сказывались на трудовой мотивации. Именно поэтому такая реакция становилась предметом пристального внимания со стороны компетентных органов. Даже единичные случаи становились предметом особого контроля, поскольку обладали высоким деструктивным потенциалом воздействия на сознание человека. Например, 9 сентября 1941 г. заместитель начальника УНКВД по Горьковской области М.С. Балыбердин направил секретарю горьковского обкома ВКП (б) М.И Родионову совершенно секретную записку. В ней говорилось: «Среди ряда ответственных работников Областной конторы «Союзутиль» за последнее время в связи с войной и опасением возможного воздушного нападения на город Горький создались крайне нездоровые - панические настроения, главным образом направленные на эвакуацию из гор. Горького».

На всем протяжении бомбардировок (1941-1943 гг.) отношение к опасности, связанной с риском для жизни, было различным. По мере повторяемости такого чрезвычайного события, как бомбежка в сознании населения возникала реакция на: а) саму бомбежку, б) на ее потенциальную возможность (воздушная тревога) и в) на ее результаты. В целом, деструктивное влияние бомбежек постепенно сводилось к минимуму по мере привыкания к ним рабочих и колхозников.

Трудящееся население тылового региона, если не учитывать бомбежки, не имело прямого контакта с противником. Поэтому применительно к поставленной в параграфе задаче можно говорить лишь об опосредованном отношении рабочих и колхозников к внешней угрозе. Ощущение опасности во многом зависело от информации о ходе военных действий. Реакция на эту информацию зависела от социально-политических ожиданий рабочих и колхозников (например, отношение к советской власти) и оказывала непосредственное влияние на их настроения, на трудовую мотивацию.

Например, об этом прямо говорилось в докладе Кировского областного суда о работе по уголовным делам за июль-декабрь 1941 г.: «Военная обстановка вызвала за отчетный период рост дел о гос. преступлениях… Этот рост объясняется объактивлением (так в тексте документа - Авт.) к-р вражеских элементов внутри области в связи с временным занятием фашистскими войсками некоторых территорий СССР».

Ощущение опасности завоевания для многих рабочих и колхозников стало сильным де-мотивирующим фактором. Несоответствие довоенных представлений о грядущей войне, сформированных официальной пропагандой, негативной информации о территориальных потерях оказывало на сознание трудящихся деструктивное влияние. Жительница г. Кирова А.И. Калеватова вспоминает: «Июнь 1941 г… Все мы надеялись, что война скоро кончится, но вести с фронта были нерадостными».

Переживание сложной гаммы чувств от неприятных известий на фронте объяснялось не только динамической реакцией на внешнюю информацию, но и результатом ее соотнесения с внутренними ценностными установками индивида. В зависимости от их характера и направленности в значительной мере формировались те или иные эмоции. Принципиальный, патриотический, волевой настрой, преобладание в ментальной структуре личности общественной направленности порождали в целом конструктивную поведенческую модель, усиливали мотивацию труда в ответ на информацию о наступлении противника. Противоположные приоритеты в структуре личностного восприятия давали, как правило, обратный эффект.

Информация о первых крупных победах Красной Армии, в частности о контрнаступлении под Москвой, ободряюще подействовали на эмоциональную сферу и мотивацию рабочих и колхозников. Информация о начале коренного перелома в ходе военных действий также усиливала трудовую мотивацию. Многие рабочие и колхозники видели в этом собственный вклад, ощутили реальные результаты интенсивного труда, получили возможность убедиться в верности позитивного прогноза исхода войны.

Конструктивный, ободряющий эффект информации о победах на фронте на всю жизнь стал одним из самых ярких впечатлений тружеников тыла. Как, например, вспоминает жительница г. Йошкар-Олы Т.В. Одинцова, «Каждую свободную минутку мы прилипали к репродуктору и жадно вслушивались в слова Левитана. Наши войска гнали фашистов по всем фронтам, и радость близкой победы воодушевляла нас».

После коренного перелома в войне информация о военных действиях не только не скрывалась, но напротив, стала самой распространенной на страницах газет и в передачах по радио. В этот момент она играла роль мощного стимула увеличения трудоотдачи для скорейшего окончания войны.

Несомненно, самый большой эмоциональный эффект имела информация об окончании войны. Реакция на эту информацию сплеталась из большой гаммы чувств, имевших как индивидуальную, так и общественную направленность. Победа для «бойцов трудового фронта» была главным результатом их интенсивного самоотверженного труда.

Второй параграф «Коллективная ответственность и чувство долга как нравственные императивы трудового поведения» посвящен изучению моральных составляющих конструктивного трудового поведения рабочих и колхозников в годы Великой Отечественной войны.

Особое отношение к труду в СССР было закреплено юридически. Ст. 12 Конституции 1936 г. определяла труд как «обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина по принципу «кто не работает, тот не ест».

Воздействие государства на формирование духовных качеств личности начиналось со школьной скамьи. 3 сентября 1935 г. СНК СССР и ЦК ВКП (б) принимают Постановление «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе». В документе отмечалось: «В основу правил поведения учащихся положить строгое и сознательное соблюдение дисциплины…».

Значительное количество детей вступали в пионерскую организацию им. В.И. Ленина. Торжественная клятва, произнесенная в присутствии сверстников, взрослых, родителей, общественности, представителей партии и комсомола производила неизгладимый эффект в сознании юного пионера. Текст клятвы являлся своеобразной формулой, атрибутом новой социальной общности со своими понятиями о чести и достоинстве: «Я, юный пионер СССР, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, что:…». Далее перечислялись «законы пионеров», среди которых можно выделить те, которые содержат образец трудового поведения советского человека.

Признание фактора торжественного обещания, клятвы, данной «перед лицом товарищей» (то есть публично) в качестве мотивирующей составляющей трудовой деятельности позволяет понять смысл таких форм повышения производительности труда, как, например, социалистическое соревнование. Его смысл не столько в «спортивном азарте», как средстве достижения максимального результата, сколько в публичности заявленных претензий на лидерство. Невыполнение ранее озвученного плана, как и нарушение данных обязательств, были для человека с советской моралью неприемлемыми, поскольку могли повлечь за собой общественное порицание. Потребность в общественном признании в данном случае определяла трудовое поведение соревнующихся. Именно поэтому, на взгляд автора, в годы войны практиковались публичные (коллективные и индивидуальные) заявления о взятых трудовых обязательствах.

Примеры безответственности, которые отрицательно сказывались на трудовой активности и результатах труда, показывают характер отношения к ним со стороны «ответственных» граждан. Негативные, по преимуществу, оценки подобного поведения указывают на их «ненормальность», чрезвычайный, не повседневный характер. Отрицательный пример показывал: как не должен поступать советский человек.

Ответственность за страну, за данное обязательство, торжественное обещание, клятва, чувство долга перед Родиной - эти определения, далеко не исчерпывающие понятие советской морали, большинством рабочих и колхозников воспринимались как реально действующие нравственные императивы, во многом детерминирующие трудовое поведение. Именно поэтому отклонение от этих норм характеризовалось не только как опасный для обороны государства, но и общественно неприемлемый стиль поведения.

В третьем параграфе «Образ И.В. Сталина как фактор мотивации труда» предпринято изучение влияния образа руководителя государства - И.В. Сталина - на отношение рабочих и колхозников к труду. Для наиболее полного и адекватного представления о специфике восприятия образа И.В. Сталина в сознании трудящегося населения в диссертации проанализированы источники, отражающие внутренний мир их авторов.

Образ Сталина в сознании рабочих и колхозников с достаточной степенью достоверности можно воссоздать по письмам, которые поступали в его адрес с просьбами, жалобами, указанием на проблемы, недостатки и другим источникам личного происхождения. Анализируя письма граждан, можно попытаться понять: к кому в лице Сталина обращались они со своими проблемами, на кого возлагали свои надежды. При этом можно заметить, что глава государства предстает в разных образах: от снабженца-хозяйственника до вершителя судеб.

В письмах такого рода авторы очень подробно описывают суть своей проблемы, а не просто излагают просьбу. Видимо они представляли, надеялись, что Сталин проникнется их трудностями и сможет разобраться, устранить несправедливость, несмотря на свою занятость.

С началом Великой Отечественной войны количество писем к Сталину уменьшилось, но характер их в принципе не изменился. Образ Сталина как руководителя государства, стоящего над всеми остальными властными структурами, как человека, обладающего позитивными человеческими качествами, друга и учителя, патриота воспринимался как актуальный и в критических условиях войны.

Усиление трудовой мотивации достигалось не только харизматическими качествами вождя, но и культивированием в массовом сознании уверенности в правильности действий власти, в непременное достижение поставленных властью целей. Позитивное прогнозирование результатов труда в сознании значительной части рабочих и колхозников непосредственно связывалось с образом власти и лично И.В. Сталина.

Выступление И.В. Сталина 3 июля 1941 г. имело эффект психологического воздействия на массовое сознание. Признав наличие серьезной («смертельной») опасности для государства, И.В. Сталин далее предлагает четкую и понятную программу действий с целью ликвидации этой опасности. За немногими исключениями эта программа станет основой целеполагания всего общества на период войны: «Нужно, чтобы советские люди… мобилизовали себя и перестроили всю свою работу на новый военный лад, не знающий пощады врагу». Характерно, что в данном программном заявлении на первом месте среди методов усиления мотивации сопротивления стоит призыв, обращение к сознательности трудящихся, активно используется актуализация потребности в безопасности в качестве основного мотивационного фактора.

Влияние образа И.В. Сталина на общество не всегда было конструктивным, поскольку во многом передавалось и трансформировалось в общественном сознании с помощью одной из базисных человеческих эмоций (наряду с радостью и гневом) - эмоции страха. Страх оказаться среди осужденных (морально или юридически) за неприятие советской модели развития общества имел как позитивный, так и негативный потенциал формирования мотивации к труду.

В качестве стимулирующего эффекта, вызываемого отношением к образу И.В Сталина, кроме ощущения сопричастности к общему делу, можно назвать одобрение, моральное вознаграждение, которое в условиях культа личности и во взаимодействии с другими морально-идеологическими факторами давали ожидаемый властью результат. Например, при организации всесоюзной радиотрансляции письма на фронт «токаря-стахановца энского завода т. Матвеева» 23 декабря 1941 г. в эфире прозвучали следующие слова: «Каждый из нас сейчас подходит к себе и к другим с повышенной требовательностью. Мы все словно на экзамене перед родиной, перед партией, перед т. Сталиным. Пришло время на деле показать свою преданность Родине в стахановском труде».

Таким образом, отношение к образу И.В. Сталина со стороны рабочих и колхозников явилось, в целом, ободряющим, стабилизирующим фактором, побудительным стимулом к защите Родины, к ратному и трудовому подвигу. В Заключении приведены основные выводы, полученные в результате исследования, а также сформулированы практические рекомендации по их использованию.

Великая Отечественная война как чрезвычайный фактор общественного развития придавала особый характер человеческим взаимоотношениям. Советское общество в целом было поставлено перед проблемой выживания и, следовательно, эта угроза активизировала новые императивы деятельности человека.

Трудовая деятельность, обусловленная духовными и физическими пределами возможностей человеческого организма, в годы войны по своим объемам далеко выходила за нормальные для мирного времени рамки. Увеличение интенсивности труда - необходимое условие достижения победы в войне - иногда вызывало обратную реакцию в сознании индивида.

Государство, в силу чрезвычайных обстоятельств, вынуждено было использовать, в основном, внеэкономические методы стимулирования труда. При этом, излишне активное применение репрессивных мероприятий зачастую приводило к снижению мотивации труда, вместо доверия власти - к противодействию ей. В случае «увлеченности» власти административно-правовыми методами интенсификации труда, трудящийся мог стать мишенью для вражеской пропаганды, воспринять критику советской системы, которую распространяла фашистская агентура. В конце концов - поддержать идеологическую линию противника. Все это заставляло власть, не снижая степени жесткости наказания за действительные преступления, более тщательно разбирать и выявлять «преступления» надуманные. Более того, архивные материалы, в частности документы Прокуратуры СССР, показывают, что власть была заинтересована не только в назначении наказания за действительно имевшее место нарушение закона, но и в выяснении морального облика нарушителя, дабы выявить связь между нарушением и его субъектом.

Жестокое и зачастую бесчеловечное отношение к заключенным в системе ГУЛАГа было, пожалуй, одним из наиболее действенных, хотя и не афишируемых властью, скрытых принудительных методов стимулирования труда. Рабочие и колхозники, безусловно, не в полном объеме, но имели вполне адекватное представление об условиях содержания в лагерях. Такая информация становилась скрытым фактором стимулирования труда для тех, кто работал «на воле».

Человеческая деятельность непосредственно связана с прогнозированием ее результата. Только высокая степень уверенности в достижении главного результата интенсивного труда - Победы - могла быть основой внутренней мотивации конструктивного трудового поведения. При отсутствии уверенности (или хотя бы надежды) в том, что труд будет иметь ожидаемый результат, трудовая деятельность не воспринимается человеком как необходимая.

Главное эмоциональное переживание, связанное с трудностью прогнозирования, страх неизвестности, возможного неудачного исхода войны - в разной степени довлел над всеми, включая руководство страны. Только политическая воля всех без исключения руководителей государства на всех уровнях, желание сопротивляться, организовывать народ на борьбу могли направить всю разнородную совокупность эмоциональных переживаний человека в единое русло.

Сложность такого управленческого решения, имевшего ценность, равную ценности Победы, была связана с высокой степенью центробежного потенциала динамики массового сознания, которое находилось не только под воздействием власти, но и под воздействием слухов, страха, вражеской пропаганды, личных переживаний и т.д. Известный результат окончания войны дает возможность утверждать, что власть, в целом, смогла преодолеть существовавшую центробежную тенденцию в обществе. «Духовный потенциал» 1930-х годов был актуализирован и многократно усилен властью, что и привело к перевесу единства народного сознания, к восприятию народом необходимости интенсивного труда и, в конечном счете, к победе в войне.

В качестве практических рекомендаций по организации труда и усилению трудовой мотивации в диссертации обращается внимание на следующее:

во-первых, внеэкономические факторы мотивации трудового поведения оказывают наиболее действенный эффект при четком осознании трудящимися целей, задач и предполагаемых результатов своей работы в чрезвычайных условиях;

во-вторых, формирование внеэкономической мотивационной сферы деятельности неразрывно связано с наличием общегосударственной концепции развития, что стимулирует общность в восприятии ответственности за решение стратегических задач;

в-третьих, политическая воля руководства исторически оказывала прямое или косвенное воздействие на отношение человека к труду и его результатам.

В соответствии с этим с целью формирования долгосрочных ориентиров в организации труда необходимо:

- определить общегосударственные приоритеты в распределении трудового потенциала;

- не пренебрегать позитивным историческим опытом ограничения информационного воздействия, носящего де-мотивирующий характер;

- обратить первостепенное внимание на воспитание уважения к труду как к общественно-полезной деятельности, приносящей не только личную материальную выгоду, но в первую очередь способствующей динамичному развитию государства и общества.

ЛИТЕРАТУРА

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях (общий объем 46, 15 п.л.):

Монографии:

1. Сомов, В. А. По законам военного времени. Очерки истории трудовой политики СССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) : монография / В. А. Сомов ; Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Н. Новгород : Изд-во ННГУ, 2001. - 154 с.

2. Сомов, В. А. Потому что была война … : Внеэкономические факторы трудовой мотивации в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) : монография / В. А. Сомов. - Н. Новгород : Изд-во Волго-Вят. акад. гос. службы, 2008. - 234 с.

Публикации в изданиях, входящих в Перечень ведущих рецензируемых журналов и изданий, рекомендуемых ВАК:

3. Сомов, В. А. Антирелигиозная пропаганда в Горьковской области в 1939-1941 гг. / В. А. Сомов // Вестн. Нижегор. ун-та им. Н. И. Лобачевского. Серия «История». - Н. Новгород, 2002. - Вып. 1. - С. 97.

4. Сомов, В. А. «Вера в жизнеспособность социалистического строя получила значительный ушиб» : два письма периода Великой Отечеств. войны / В. А. Сомов // Истор. архив. - 2005. - № 3. - С. 60-66.

5. Сомов, В. А. Культ личности И. В. Сталина в период Великой Отечественной войны : системный подход / В. А. Сомов // Изв. высш. учеб. заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2005. - № 1. - С. 60-66.

6. Сомов, В. А. Дневниковые записи Н. М. Добротвора как источник по изучению менталитета советского человека в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Вестн. Нижегор. ун-та им. Н. И. Лобачевского. Серия «История». - 2006. - Вып. 1 (5). - С. 145-151.

7. Сомов, В. А. Рост религиозности в советском обществе и государственная политика в отношении Русской православной церкви в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Вестн. Нижегор. ун-та им. Н. И. Лобачевского. Серия «История». - 2006. - Вып. 2 (6). - С. 144-151.

8. Сомов, В. А. Письма участников Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Вопр. истории. - 2007. - № 8. - С. 131-136.

9. Сомов, В. А. Война и люди : «Нездоровые настроения» советского населения в 1941-1945 гг. / В. А. Сомов // Нов. истор. вестн. - 2008. - № 1 (17). - С. 95-105.

10. Сомов, В. А. «Вера в жизнеспособность социалистического строя получила ушиб…» : местная власть и социально-бытовые проблемы населения в годы Великой Отечественной войны (по материалам Горьк. обл.) / В. А. Сомов // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Серия «История России». - 2008. - № 1. - С. 60-66.

11. Сомов, В. А. Образ И. В. Сталина в сознании гражданского населения в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (По материалам писем граждан) / В. А. Сомов // Преподаватель - XXI век. - 2008. - № 3. - С. 145-153.

Статьи и материалы конференций:

12. Сомов, В. А. Война и общественное сознание в 1941 году / В. А. Сомов // Homo belli : человек войны : материалы рос. науч. конф. / Нижегор. гос. пед. ун-т. - Н. Новгород, 2000. - С. 191-199.

13. Сомов, В. А. И. В. Сталин и подготовка СССР к войне / В. А. Сомов // Великая Отечественная война 1941-1945 : вопросы истории : материалы междунар. науч.-метод. конф., 18-20 апр. 2000 г. / Нижегор. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Н. Новгород, 2000. - С. 153-157.

14. Сомов, В. А. Новые источники по истории трудовой политики в годы Великий Отечественной войны / В. А. Сомов // Воинский подвиг защитников Отечества : традиции, преемственность, новации : материалы межрегион. науч.-практ. конф. - Вологда. - 2000. - Ч. 3. - С. 144-149.

15. Сомов, В. А. Фактор внешней угрозы и политическая консолидация общества в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // Пути развития общества в эпоху перемен : материалы II регион. науч. конф. / Нижегор. коммерч. ин-т. - Н. Новгород, 2001. - С. 361-363.

16. Сомов, В. А. Образ врага в сознании гражданского населения в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании : материалы междунар. науч. конф. - СПб., 2001. - С. 264-266.

17. Сомов, В. А. Основные принципы международных отношений СССР периода руководства И. В. Сталина (Взаимосвязь внеш. и внутр. политики) / В. А. Сомов // Международные отношения в XXI веке : новые действующие лица, институты и процессы : материалы междунар. науч. конф., 29-30 сент. 2000 г. - М. : Н. Новгород, 2000. - С. 170-175.

18. Сомов, В. А. Идеологический контроль в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // XII Чтения памяти профессора С. И. Архангельского : материалы междунар. конф. / Нижегор. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Н. Новгород, 2001. - С. 190-197.

19. Сомов, В. А. Формы социального реагирования населения Горьковской области на начало Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Центр - провинция : историко-психологические проблемы : материалы всерос. науч. конф. / под ред. С. Н. Полторака. - СПб., 2001. - С. 142-145.

20. Сомов, В. А. Личное и общественное в годы Великой Отечественной войны : проблемы организации управления / В. А. Сомов // Я и Мы : история, психология, перспективы : материалы междунар. науч. конф. (Санкт-Петербург, 30-31 мая 2002 г.). - СПб., 2002. - С. 197-200.

21. Сомов, В. А. Власть и религиозное сознание населения в 1939-1941 г.г. : по материалам Горьк. обл. / В. А. Сомов // Вопросы истории и права : межвуз. сб. науч. тр. / Арзамас. гос. пед. ин-т. - Арзамас, 2002. - С. 144-150.

22. Сомов, В. А. Мотивационные факторы поведения советского человека в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // Исторические персоналии : мотивировка и мотивации поступков : материалы всерос. науч. конф., 16-17 дек. 2002 г. / под ред. С. Н. Полторака. - СПб., 2002. - С. 308-311.

23. Сомов, В. А. Фактор внешней угрозы как стимул консолидации общества (на примере Великой Отечеств. войны 1941-1945) / В. А. Сомов // Исторические корни российской ментальности : материалы всерос. науч. конф. (Томск, 14-15 июня 2002 г.). Томск, 2002. - С. 285-288.

24. Сомов, В. А. Традиционная мотивация поведения советского человека в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // Культура и антикультура : материалы докл. девятой межвуз. конф. по культурологии / Нижегор. гос. архитектур.-строит. ун-т, Гуманитар.-худож. ин-т. - Н. Новгород, 2003. - С. 99-105.

25. Сомов, В. А. Политическая атмосфера в СССР в начальный период Великой Отечественной войны (1941-1942 гг.) / В. А. Сомов // Проблемы новейшей истории и этнографии мордовского края : тр. науч.-теор. конф. - Саранск, 2003. - С. 184-189.

26. Сомов, В. А. Письма фронтовиков о жизни военного времени / В. А. Сомов // Общество и власть : Российская провинция. Июнь 1941-1953 г. - М., 2005. - Т. 3 - С. 913-979.

27. Сомов, В. А. Контрреволюционные преступления в начальный период Великой Отечественной войны (июнь-дек. 1941 г.) : по материалам Горьк. обл. / В. А. Сомов // Проблемы изучения военной истории : материалы Всерос. науч. конф., посв. 60-лет. победы в Великой Отечеств. войне (1941-1945 гг.) - Самара, 2005. - С. 283-287.

28. Сомов, В. А. Фактор внешней угрозы и системный общественный кризис на начальном этапе Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Мининские чтения : материалы науч. конф. / Нижегор. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Н. Новгород, 2005. - С. 210-218.

29. Сомов, В. А. Государство и религия в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Горьковская область в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) : история и современность : материалы межрегион. науч.-практ. конф., посв. 60-лет. Победы в Великой Отечеств. войне, 6-7 апр. 2005 г. / Ком. по делам архивов Нижегор. обл. - Н. Новгород, 2005. - Ч. II. - С. 54-56.

30. Сомов, В. А. Состояние мест заключения в Горьковской области в 1941-1945 гг. / В. А. Сомов // Российский город и регион : социальные и гуманитарные аспекты развития : материалы науч.-практ. конф., посв. 75-лет. г. Дзержинска и 30-лет. каф. обществ. наук Дзержинск. политех. ин-та, 20 мая 2005 г. - Н. Новгород, 2005. - С. 265-273.

31. Сомов, В. А. Привлечение к труду и трудовая дисциплина в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Лествица : материалы науч. конф. по проблемам источниковедения и историографии памяти профессора В. П. Макарихина, 23 мая 2003 г. / Нижегор. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Н. Новгород, 2005. - С. 327-341.

32. Сомов, В. А. Еще раз к вопросу о культе личности И. В. Сталина / В. А. Сомов // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С. И. Архангельского : XIV чтения памяти чл.-кор. АН СССР С. И. Архангельского, 25-26 февр. 2005 г. / Нижегор. гос. пед. ин-т. - Н. Новгород, 2005. - Ч. II. - С. 118-124.

33. Сомов, В. А. Власть - общество : кризис взаимовлияния в начальный этап Великой Отечественной войны (1941-1942 гг.) / В. А. Сомов // Война как событие и событие : сб. ст. и докл. конф., посв. 60-лет. Великой Победы / Нижегор. гос. архитектур.-строит. ун-т, Гуманитар.-худож. ин-т. - Н. Новгород, 2005. - С. 68-74.

34. Сомов, В. А. Источники по изучению менталитета советского человека в период Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Вопросы архивоведения и источниковедения в высшей школе : сб. материалов науч.-практ. конф., 26 дек. 2005 г. / Арзамас. гос. пед. ин-т. - Арзамас, 2006. - Вып. II. - С. 112-116.

35. Сомов, В. А. Кризис и повседневность : динамика реакции гражданского населения на бомбежки в годы Великой Отечественной войны (на примере Горьк. обл.) / В. А. Сомов // Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции : материалы XIX Междунар. науч. конф., 15-16 мая 2006 г. / под ред. С. Н. Полторака. - СПб., 2006. - Ч. 2. - С. 144-148.

36. Сомов, В. А. Проявления религиозности и политика государства в отношении церкви в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / В. А. Сомов // Власть и общество в России : опыт истории и современность. 1906-2006 (К 100-лет. рос. парламентаризма) : материалы науч.-практ. конф. - Краснодар, 2006. - С. 289-292.

37. Сомов, В. А. Общественное сознание гражданского населения в годы Великой Отечественной войны в работах отечественных историков рубежа XX-XXI вв. / В. А. Сомов // Человек в контексте своего времени : опыт истор.-психол. осмысления : материалы ХХ Междунар. науч. конф. (Санкт-Петербург, 18-19 дек. 2006 г.). / под ред. С. Н. Полторака. - СПб., 2006. - Ч. 3. - С.123-128.

38. Сомов, В. А. Политика государства в отношении церкви в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Русская Православная Церковь в мировой и Отечественной истории : материалы науч.-практ. конф., 17-19 мая 2006 г. / Нижегор. гос. пед. ин-т. - Н. Новгород, 2006. - С. 244-252.

39. Сомов, В. А. Октябрьская революция и победа в Великой Отечественной войне / В. А. Сомов // 90 лет Великого Октября и будущее России : кн. науч. ст. о Великой Революции / Нижегор. регион. отд-ние «Российские ученые социалистической ориентации». - Н. Новгород, 2007. - С. 65-74.

40. Сомов, В. А. Дневник Н. М. Добротвора как источник по изучению общественных настроений в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Карповские чтения : сб. ст. / под ред. Е. П. Титкова [и др.] ; Арзамас. гос. пед. ин-т. - Арзамас, 2007. - С. 85-91.

41. Сомов, В. А. Бомбежки г. Горького и массовое сознание в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Изв. высш. учеб. заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2007. - № 1. - С. 33-40.

42. Сомов, В. А. Реакция гражданского населения на бомбежки в годы Великой Отечественной войны (1941-1943 гг.) (На примере Горьковской области) / В. А. Сомов // Человек и война в ХХ веке : материалы межвуз. науч.-практ. конф. (Тольятти, 2 июля 2007 г.) / отв. ред. И. А. Белоконь. - М., 2007. - С. 176-186.

43. Сомов, В. А. Трудовое законодательство и мотивация труда в годы Великой Отечественной войны / В. А. Сомов // Истор.-экон. исслед. - 2007. - Т. 8, № 2. - С. 163-174.

44. Сомов, В. А. Материалы органов прокуратуры как источник по изучению общественных настроений в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 / В. А. Сомов // Вопросы архивоведения и источниковедения в высшей школе : сб. материалов науч.-практ. конф. / Арзамас. гос. пед. ин-т. - Арзамас, 2008. - Вып. 4. - С. 118-122.

45. Сомов, В. А. Общественное сознание и мотивация трудовой деятельности периода Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) в современной отечественной историографии / В. А. Сомов // Россия в ХХ веке, общество и власть : проблемы региональной истории, историография и источниковедение : материалы межвуз. науч.-практ. конф., 12 дек. 2007 г. / Нижегор. гос. архитектур.-строит. ун-т. - Н. Новгород, 2008. - С. 168-177.

46. Сомов, В. А. Применение историко-психологического метода при изучении мотивации труда / В. А. Сомов // Теория и методы исторической науки : шаг в ХХI век : материалы междунар. конф. - М., 2008. - С. 124-126.

Размещено на Allbest.ru