Партийно-государственное руководство внутренней торговлей и социальным снабжением в советской России в годы НЭПа (1921-1929 гг.)

Российский государственный архив экономики располагает документами фондов Министерства внешней торговли СССР (Ф. 413), Минвнешторг СССР в 1917 -1920 гг. - Народный комиссариат торговли и промышленности РСФСР (Наркомторг РСФСР), 1920 - 1922 гг. - Народный комиссариат внешней торговли РСФСР (Наркомвнешторг РСФСР), 1922 - 1925 - Народный комиссариат внешней торговли СССР. Народного комиссариата земледелия РСФСР (Ф. 478), Высшего Совета Народного хозяйства РСФСР (Ф. 3429), Министерства финансов СССР (Ф. 7733) и др. Это материалы государственных и хозяйственных органов, касающиеся различных аспектов партийно-государственного руководства внутренним рынком и социальным снабжением. Интересная информация содержится в фонде ВСНХ РСФСР и СССР (Ф. 3429), особенно в описи 6 - Центральный аппарат ВСНХ РСФСР и СССР (1918-1932 гг.), в котором собраны материалы Главного экономического управления (ГЭУ) ВСНХ. Большой интерес представляют отчеты ВСНХ о проделанной работе. Определенный интерес представляют материалы Центрального архива общественных движений Москвы (ЦАОДМ), в частности, фонд 3 - Московский областной комитет ВКП(б).

Официальные опубликованные документы партии, хозяйственных органов остаются важнейшим источником в изучении проблем внутреннего рынка, экономики, социальной сферы. Сегодня невозможно представить изучение многих проблем 1920-х гг. без документов силовых структур, правда, в основном, это опубликованные документы, поскольку архивы ФСБ для большинства исследователей остаются недоступными. См.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т./ Т. 1. 1918-1922. М, 1998; Т. 2. 1923-1929. М., 2000. Информационные сводки, доклады ОГПУ 1921-1929 гг. фиксировали действительные, объективные причины крестьянского недовольства, а отнюдь не исключительно связанные с враждебными действиями противников советского режима. Крестьян интересовали вопросы тяжести налогового обложения, «ножницы цен» и другие экономические проблемы. См.: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт./ Т. 2. Ноябрь 1929-декабрь 1930. М., 2000; Т. 3. Конец 1930-1933. М.,2001. Серьезно помогли в работе хроникально-документальные сборники, посвященные налогообложению в индивидуальном порядке зажиточных крестьянских хозяйств и хлебозаготовительной политике советского государства. См.: Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. I.: Этапы и методы ликвидации крестьянского хозяйства. 1930-1940 гг. Хроникально-документальный сборник. Новосибирск, 2000; Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 2.: Формы и методы централизованных хлебозаготовок. 1930-1941 гг. Хроникально-документальный сборник. Новосибирск, 2002.

Уникальным источником для исследования проблем внутреннего рынка остаются работы экономистов в 1920-е гг. (Н.Д. Кондратьева, А.В. Чаянова, Л.Н. Юровского Л.Н. Литошенко и др.). В работе использовались периодические издания («Правда», Известия», «Торогово-промышленная газета» и др). Вместе с документами официального происхождения в работе использованы письма известных руководителей и простых советских людей, в частности, подборки неопубликованных писем, направлявшихся редакциями «Правды», «Крестьянской газеты» высшему советскому руководству, а также опубликованные в ряде сборников. См.: Письма И.В. Сталина - В.М. Молотову. 1925-1936 гг. (Сборник документов). М., 1995; Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. Сборник документов. М., 1996; Голос народа. Письма и отклики советских граждан о событиях 1918-1932 гг. М., 1997; Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. М., 1998; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998. Важным источником являются дневники современников 1920-х гг. В целом, учет результатов научных работ предшественников и привлечение обозначенного круга источников стали основой для решения поставленных научных задач в избранном историко-теоретическом ключе.

Второй раздел - «Динамика уровня жизни населения Советской России в годы НЭПа и приоритетные задачи государственной политики в сфере внутренней торговли и социального снабжения». В разделе автор показывает, что переход к новой экономической политике создал совершенно новые условия для развития торговли, снабжения и удовлетворения потребительского спроса населения на промышленные и продовольственные товары по сравнению с предшествовавшим периодом. Именно в области торговли и снабжения введение НЭПа привело к наиболее быстрым и ощутимым результатам, непосредственно отражавшимся на повседневной жизни самых широких слоев населения.

К моменту введения новой экономической политики продовольственное положение в стране оставалось крайне тяжелым. Продуктов катастрофически не хватало и в феврале 1921 г. власти были вынуждены пойти на снижение норм выдачи хлеба. Рабочие группы «А» (стратегические крупные предприятия) вместо 600 г в день стали получать 400 г, а норма выдачи хлеба на остальных предприятиях составила всего лишь 133 г в день на человека. См.: ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 13. Л. 230.

В конце марта 1921 г. было принято постановление о свободной покупке и продаже сельскохозяйственных продуктов, которые ранее нормировались. В крупных городах были отменены применявшиеся ранее меры пресечения в отношении мелких торговцев - «мешочников», а сами факты такой «спекуляции» перестали регистрироваться. Как сообщалось в отчетах: «В виду узаконения свободного товарообмена самое понятие о спекуляции в юридическом смысле слова должно радикально измениться. ... Говорить о наблюдаемых явлениях свободной торговли как о спекуляции в прежнем ее значении не приходится, и без установленного законом приказа теперь трудно отличить действительную спекуляцию от свободной торговли». См.: Там же. Д. 48. Л. 50.

Одновременно с разрешением продажи и обмена зерновых продуктов в городах и в уездах на рынке появилась масса предметов первой необходимости. См.: Там же. Л. 20об. Однако в первое время приоритет отдавался не организации свободной торговли, а попыткам наладить прямой безденежный товарообмен. Аппаратом для его проведения должны были стать кооперативные объединения, которые с апреля 1921 г. получили право самостоятельно заготовлять сельскохозяйственную продукцию.

Летом 1921 г. часть фабрик и заводов была переведена на коллективное снабжение, когда за отдельным предприятием закреплялся определенный денежный и продовольственный фонд заработный платы, исчисляемый по наличному составу рабочих. Тем не менее, коллективное снабжение не удовлетворяло даже минимальных потребностей рабочих. Нередко за продукты, получаемые через фабрично-заводской кооператив, с них вычитали сумму, равную почти всему месячному заработку. См.: ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 49. Л. 79,110. В связи с переводом значительного числа предприятий на коллективное снабжение были аннулированы продовольственные карточки и талоны на предметы первой необходимости, что вызвало дополнительное обострение продовольственного положения и встретило резкое недовольство со стороны рабочих. См.: Лившин А.Я. Общественные настроения в Советской России 1917-1929 гг. - М., 2004. С. 143. В тяжелом положении оказались предприятия, переведенные на самообеспечение в условиях гиперинфляции, стремительного обесценивания денег, хронической задержки заработной платы и острого товарного дефицита.

Автор отмечает, что к концу лета 1921 г. экономическая ситуация в стране заметно ухудшилась. По сообщениям чрезвычайной комиссии, продовольственное положение стало критическим и из некоторых районов стали поступать сведения о голоде среди рабочих. См.: ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 48. Л. 62. Особенно тяжелой ситуация складывалась на государственных предприятиях, рабочие которых составляли две категории: одни снабжались по карточке «А» (крупные заводы и фабрики), а другие коллективно. При этом ни те, ни другие «не получали ни денег, ни продовольствия как в порядке коллективного снабжения, так и по карточкам». См.: Там же. Д. 49. Л. 224.

К осени 1921 г. стало очевидным, что организация государственного снабжения сопряжена со значительными трудностями. Попытки наладить натуральный товарообмен через кооперативы из-за существовавшей острой нехватки промышленных товарных фондов и отсутствия соответствующего аппарата товарообмена не удались. Основным источником получения продовольствия становился вольный рынок, к которому рабочие могли прибегать все реже, «так как денег нет, а все, что можно было бы продать - давно продано». См.: ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 48. Л. 160.

Исследование показало, что одним из способов самоснабжения городского населения стали коллективные или индивидуальные поездки в отдаленные регионы страны с целью самостоятельного товарообмена промышленных товаров на продукты питания. Как правило, предметы для обмена рабочие изготавливали сами или использовали выдаваемую им в качестве «натурпремий» часть изделий, производимых на предприятии (ситец, мыло, гвозди и т. п.). Несмотря на то, что заградительные продовольственные отряды были сняты еще ранней весной 1921 г., поездки за продовольствием были сопряжены с целым рядом трудностей. Рабочие были обязаны получить разрешение и специальные пропуска, что удавалось далеко не всегда. Наряду с поездками за продовольствием, еще одним из способов самоснабжения были так называемые «коммунальные огороды», организованные на отдельных предприятиях, на которых работало до 3/4 общего числа рабочих. Огородничество получило большое развитие на окраинах городов, в рабочих поселках и пригородах. Широкое распространение приобрела еще одна форма «самоснабжения» - систематические хищения с предприятий. Промышленные изделия, добываемые подобным образом, в дальнейшем обменивались рабочими на продукты. См.: Осокина Е.А. Люди и власть в условиях кризиса снабжения // Отечественная история. 1995. №3.

Неудачные попытки наладить централизованную систему натурального товарообмена через посредство кооперации обусловили переход к денежному обмену и необходимость регулирования свободной торговли и денежного обращения. С осени 1921 г. активно начала развертываться государственная и кооперативная торговля. Для осуществления более четкого контроля над рынком была проведена реорганизация торговых органов и укрупнение кооперативных объединений. Государственные магазины в основном специализировались на продаже винно-водочной продукции, мехов, ювелирных украшений, антиквариата, книг и предметов производственно-технического назначения. При этом большая часть представленной продукции оставалась недоступной для широких рабочих масс.

Автор подчеркивает, что главную роль в снабжении населения продовольственными и промышленными товарами играл частный сектор. Частный капитал концентрировался в сфере товарооборота, преимущественно в розничной торговле. Например, в январе 1923 г. в Москве имелось уже 27 753 торговых пункта, принадлежавших частным лицам. Преобладала палаточная и ларечная торговля. Основная масса населения отоваривалась на рынках, в мелких лавках и магазинах, составлявших около 96,7% от всех частных торговых заведений города. См.: История Москвы. М, 2003. С. 259. Большинство приобретавшихся в них промышленных изделий было кустарного производства.

Наиболее тяжелым было положение рабочих на государственных заводах и фабриках. Задержка выплаты жалования на 4 - 5 месяцев становилась обычной практикой, а материальное снабжение продолжало оставаться неудовлетворительным. Остроту ситуации не могла смягчить даже выдача пайков, которые часто оказывались недоброкачественными и не всегда нужными рабочим. По сведениям ГПУ, паек становился предметом обогащения спекулянтов, которым рабочие вынуждены продавать за бесценок получаемые продукты, хотя бы для того, чтобы возместить себе вычеты за них, исчисляемые иногда по рыночному кодексу цен. Цены в кооперативных магазинах почти не отличались от рыночных, а иногда и превосходили их, что определяло недееспособность потребительской кооперации. Жители ряда городов спасались от голода только связью с деревней или огородничеством. См.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т. Т. 2. 1923-1929. М., 2000. С. 239.

К 1923 г. расхождение цен на сельскохозяйственные и промышленные товары («ножниц цен») приняло общероссийский характер. Высокий уровень цен на промышленные товары в условиях низкой покупательной способности населения вызвал кризис сбыта, следствием которого стало значительное сокращение товарооборота. Осенью 1923 г. только за два месяца торговый оборот кооперации упал на 75%, государственного сектора - на 33%, частного - на 28%. См.: Торгово-промышленная газета. № 265. 23 ноября 1923. Выходом из кризиса стал переход к государственному регулированию ценообразования, начавшийся с принудительного понижения розничных цен. При РКП(б) были организованы специальные комиссии по борьбе с дороговизной. Цены снижались преимущественно в государственной и кооперативной торговой сети на продовольственные товары первой необходимости - соль, сахар, чай, а затем на целый ряд промышленных товаров - одежду и обувь, мебель, посуду, лекарства.

Одним из следствий экономического кризиса середины 1920-х гг. стало развертывание полномасштабного наступления на частный сектор. Перед Наркоматом внутренней торговли была поставлена первоочередная задача вытеснения частника и овладения рынком. Фактически ограничение свободного рынка началось сразу после введения НЭПа. Уже весной 1922 г. на XI съезде РКП(б) В.И. Ленин сделал заявление о необходимости прекращения отступления и перегруппировке сил для последующего наступления на капиталистический сектор. Первые большие судебные процессы над частными предпринимателями состоялись еще зимой 1921/1922 г.

Наступление на частный капитал продолжалось в течение всех 1920-х гг. и усиливалось по мере восстановления экономики страны. На первоначальном этапе борьба велась преимущественно экономическими методами: путем увеличения налогообложения и сокращения банковского кредитования, лимитированием снабжения частных предприятий сырьем и введением ограничений на транспортные перевозки частных грузов.

К середине 1920-х гг. свернули свою деятельность многие торговые заведения и фирмы. Одновременно шел процесс ослабления частной промышленности. Ее доля в валовой продукции сократилась с 7,3% в 1923/24 г. до 5,4% в 1924/25 г. См.: Москва и Московская губерния. Статистико-экономический справочник, 1923/24 - 1927/28 г. М., 1929. С. 319. Во второй половине 1920-х гг. административные меры в отношении частной инициативы приняли массовый характер. В 1927 -1929 гг. начались массовые аресты и конфискации, означавшие отказ от постепенного вытеснения частника и начало стремительного разрушения рынка, связанного с окончательным формированием плановой централизованной системы в экономике.

В третьем разделе - «ВСНХ в системе управления социальным обеспечением Советской России в условиях НЭПа» - показана роль Высшего Совета Народного Хозяйства в снабжении населения товарами первой необходимости и продовольствием. Перед ВСНХ ставились задачи планирования и координации работы в сфере народного хозяйства, торговли и финансов. Главным образом, к ним относились выработка общих требований, регулирующих экономическую жизнь страны, согласование и сведение воедино деятельности центральных и местных государственных учреждений, а также различных общественных организаций, причастных к процессу производства и распределения товаров широкого потребления. Помимо перечисленного, наряду с Наркоматами продовольствия, торговли и промышленности, Всероссийским Советом рабочего контроля, ВСНХ координировал совместную работу Центрального продовольственного комитета и различного рода совещаний, посвященных решению проблем материального обеспечения населения. См.: Вестник Народного комиссариата торговли и промышленности. 1919. №17-24. С. 60.

В целях успешного решения поставленных задач ВСНХ наделялся достаточно широкими полномочиями. Ему предоставлялось право окончательного решения вопросов распределения финансовых средств, конфискации, реквизиции, секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности, торговли и социального обеспечения. См.: СУ РСФСР. 1917. №5. Ст. 83. Важной предпосылкой в надлежащей реализации мероприятий по обеспечению населения продуктами и товарами широкого потребления являлось формирование в рамках системы совнархозов не только отраслевых, но и функциональных подразделений. Подобная дифференциация учреждений служила отражением осуществлявшейся работы по производству и распределению продукции. В число функциональных входили, в частности, отдел продовольствия и потребления ВСНХ, секция снабжения и распределения с подотделами законов и твёрдых цен. Отделы снабжения и распределения состояли, как правило, из четырёх служб (продовольственной, сырьевой, топливной и транспортной), хорошо сбалансированных и увязанных друг с другом. См.: Зеликман М. Что такое Советы народного хозяйства и как они должны строиться? - Пг., 1918. С. 23. Наличие подобных отделов во всех звеньях системы способствовало более четкой организации процесса материального обеспечения населения. См.: Шпиндлер Е. Этапы торговой политики госорганов ВСНХ и обзор результатов ее по Сибири к концу 1922 г. // Жизнь Сибири. 1923. №2. С. 104.

В целях укрепления связей между регионами страны ВСНХ возобновил функционирование ярмарок, имевших широкую известность и солидную репутацию в дооктябрьский период (в первую очередь Нижегородской). ВСНХ и Наркомпрод стремились взять под контроль товарный обмен между аграрными районами Приволжья и Прикамья с одной стороны, и промышленными центрами северо-западной и центральной части России с другой. Активизация обменных операций в ходе ярмарочной торговли способствовала увеличению продовольственных и товарных фондов Советской России и облегчила решение многих вопросов в сфере обеспечения и материального снабжения трудящихся.

Важной мерой государственного контроля внутреннего рынка стало создание синдицированной сети торговых учреждений, функционировавших под контролем Высшего Совета Народного Хозяйства и включавших в свой состав производственные структуры (тресты). См.: Синдикаты СССР в цифрах и диаграммах за 5 лет. - М., 1928. С. 7. В подавляющем большинстве случаев синдицировались тресты тех отраслей промышленности и торговли, которые были связаны с рынком товаров, рассчитанных на массового потребителя.

Стабилизируя свое положение, укрепляясь организационно и экономически, интенсивно интегрируясь в разные сферы, синдикаты постепенно перешли к созданию своих отделений на местах. Формирование синдикатами ответвлений на периферии и активизация работы этих структур позволили в относительно короткие сроки разгрузить перенасыщенный рынок центрального промышленного района и переместить значительные объемы товарной массы в другие регионы страны. Здесь очень скоро вся продукция была реализована, причем уже на более выгодной для трестов основе. Немаловажно и то, что теперь промтовары проникали в глубинные местности страны, туда, где дефицит продукции широкого потребления ощущался населением предельно обостренно. О положительных результатах деятельности синдикатов, убедительно свидетельствовали показатели роста их торгового оборота. Так, сравнительная характеристика итогов торговых операций по состоянию на 1923-1924 гг. и 1924-1925 гг. хозяйственные годы показала, что сбыт 23 крупнейших синдикатов за названный период увеличился на 89%. Там же. С. 11.

Автор отмечает, что направляемые государством синдикаты повели интенсивное наступление на частнопредпринимательскую торговлю, содействуя сокращению объема отправок продукции в данном направлении в пользу поставок в государственную и кооперативную торговую сеть. Так, поставки в 1924 и 1927 г.г. показали уменьшение объема продукции, переданной в частнопредпринимательскую сеть на 4,6% (с 18% до 13,4 %) и увеличение поставок на 8% (с 36,4% до 44%) кооперации. См.: Там же. Причем в руки частника чаще всего передавалась неходовая или менее ходовая продукция, пользовавшаяся пониженным спросом населения.

В середине 1920-х гг. стала ощущаться особая роль синдикатов в организации торговли импортными товарами широкого спроса. С 1924 г. наблюдалась тенденция повышения покупательной способности населения. Учитывая, что спрос на многие товары не мог быть удовлетворен за счет увеличивающегося предложения внутри страны, Совет Труда и Обороны принял решение о выделении средств на приобретение необходимой продукции за рубежом. Синдикаты получили право организации закупочных операций на внешнеторговом рынке. По согласованию с Наркоматом внешней торговли, синдикаты открыли в ряде стран свои торговые представительства, осуществлявшие в соответствии с экспортно-импортными планами Наркомвнешторга закупочные, товарообменные и торговые операции. См.: СУ РСФСР. 1922. №65. Ст. 846.

В целом, торговый аппарат Высшего Совета Народного Хозяйства сделал немало для формирования внутреннего рынка страны и сыграл положительную роль в организации материального обеспечения населения, возрождении экономики государства в условиях НЭПа.

В четвертом разделе - «Главные направления деятельности Наркомата внутренней торговли в условиях новой экономической политики» - показано, что ведение НЭПа означало отказ от централизованной системы распределения и снабжения периода «военного коммунизма» и ознаменовало собой начало восстановления и дальнейшего развития торговли.

Большевики не скрывали исключительного значения организации торговли, поскольку ощутили на своем военно-коммунистическом опыте, что только через торговый аппарат можно осуществлять связь госпромышленности с крестьянским рынком. См.: РСФСР. На новых путях. Итоги новой экономической политики. 1921-1922 гг. Выпуск 1. - М., 1923. С. 386. Правда, партийное руководство, уже тогда имело однозначный взгляд на торговлю: всякое усиление кооперации и госторговли трактовалось как безусловное расширение сферы социалистического хозяйства и, наоборот, всякое их ослабление - как расширение сферы капиталистических отношений. Подобные упрощенные подходы сохранялись на протяжении всего рассматриваемого периода.

Большевики отмечали и основные «минусы» государственной торговли, а именно: слабую гибкость, громоздкость, бюрократизацию, недостаточную приспособленность к обслуживанию многомиллионных потребителей. Но они полагали, что с помощью упорной работы партии можно устранить эти «недостатки». См.: Об очередных задачах экономической политики. Резолюция XIII партконференции // КПСС в резолюциях... Изд. 8-е. М., 1970. Т. 2. С.523.

Автор подчеркивает, что в среде большевиков встречались умеренные и радикальные взгляды на организацию частной торговли в годы НЭПа. Некоторые лидеры партии (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, Ф.Э. Дзержинский, A.M. Лежава) достаточно сдержано оценивали перспективы замены частного торговца государственной торговлей и кооперацией, особенно в рознице. См.: Экономическая жизнь. 1924. 7 дек.; Дзержинский Ф.Э. Избранные произведения. В 2-х тт. М., 1977. Т.2. С.87-88. Наиболее ортодоксальные (Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев, А.И. Микоян, Ю. Ларин, Л. Крицман и др.), напротив, торопили события, связывая многие негативные явления в товарообороте с существованием частника (оптово-розничные «ножницы», обострение товарного голода, спекуляция). Например, Л.Б. Каменев уже в конце 1924 г., подводя итоги введения регламентации розничных цен на соль, керосин и сахар, восклицал: «Мы можем преследовать частных торговцев. Это очень большой шаг вперед». См.: Каменев Л.Б. Доклад об очередных задачах экономической политики // Об очередных задачах экономической политики. Витебск, 1924. С. 34.

В первой половине 1920-х гг. в целом большевистские вожди были достаточно терпимы к частной инициативе на внутреннем рынке, поскольку тогда существовала крайняя необходимость подъема товарооборота и укрепления через него связи города с деревней. См.: Смилга И.Т. Восстановление хозяйства СССР и реконструкция его производительных сил. М., 1925. С.11-12. Лидеры партии видели в товарном голоде опасность дезорганизации народного хозяйства. Например, Н.И. Бухарин прямо называл товарный голод формой кризиса, настаивал на его быстрейшей ликвидации. См.: Бухарин Н.И. Заметки экономиста // Правда. 1928. 30 сент. Правда, ни он, ни другие сторонники ликвидации товарного голода не подвергали сомнению правильность политики цен, что в значительной степени ослабляло их позицию. Более последовательны были те партийные руководители (В.В. Куйбышев, А.И. Микоян), которые усматривали положительное воздействие товарного голода на все народное хозяйство. Например, А.И. Микоян утверждал, что «товарный дефицит имеет громадное положительное значение - при нем промышленность получает величайший толчок со стороны рынка к быстрейшему росту и увеличению продукции... он неизбежен и страшиться его нечего». См.: Микоян А. Диспропорция и товарный голод // Большевик. 1926. № 23-24. С.26. Такие подходы разрушали торговлю и утверждали необходимость административного распределения товаров (планы завоза, генеральные договоры и т.п.).

В годы гражданской войны функции обеспечения населения промтоварами и продовольствием временно выполняли ВСНХ и Наркомпрод. В 1921 г. торговые управления ВСНХ и Компрода (Главпродукт) были реорганизованы. Вместо них 9 мая 1922 г. при Совете Труда и Обороны возникла Комиссия внутренней торговли, См.: СУ РСФСР. 1922. №34. Ст. 400. действовавшая до 1924 г., когда она уступила свое место сформировавшемуся Наркомату внутренней торговли. Появление новой структуры положило начало строительству государственной системы торговых учреждений, поиску иных форм и методов работы. См.: РГАЭ. Ф. 8151. Оп. 5. Д. 1. Л. 11. Комиссариат состоял из ряда управлений, одним из основных среди которых являлось Управление регулирования внутренней торговли. Объем и масштабность его полномочий убедительно свидетельствовали о ведущей роли данного подразделения в системе Наркомвнуторга СССР. См.: Временное Положение о Народном Комиссариате по внутренней торговле Союза ССР. 9 мая 1924 г. // СУ РСФСР. 1924. №62. Ст. 619.

В компетенцию Наркомата внутренней торговли входил контроль над работой бирж, частных и государственных структур оптовой и розничной торговли. В первой половине 1920-х гг. государственная оптовая торговля осуществлялось под руководством отдельных ведомств. В частности, в Наркомпроде (до его ликвидации в 1924 г.) оптовыми операциями занимался мельничный отдел, отдел соляной торговли, объединение государственный молочных заводов «Госмолоко», «Госрыбпром» и другие организации. Все перечисленные организации состояли на хозрасчёте и располагали собственными торговыми структурами. После ухода с арены Наркомата продовольствия все они перешли в распоряжение Народного Комиссариата внутренней торговли.

Важной задачей Наркомата внутренней торговли стал контроль над работой общероссийских и региональных ярмарок, игравших заметную роль в оптовом товарообороте и снабжении населения товарами первой необходимости. Возобновить работу ярмарок стало первостепенной задачей государства, стремившегося оживить экономическую жизнь страны и стабилизировать внутриполитическую обстановку. Ярмарки открывали дополнительные каналы для выхода Советской России на внешнеторговую орбиту, что в условиях 1920-х гг. имело чрезвычайное значение. См.: Вестник Народного Комиссариата внешней торговли. 1921. №2-3. Февраль-май. С. 1.

В пятом разделе - «Государственный контроль на рынке сельхозпродукции и снабжение населения продовольствием в 1921-1929 гг.» - проанализирована разносторонняя деятельность Наркомпрода по обеспечению населения продуктами питания в условиях преодоления последствий гражданской войны и восстановления народного хозяйства. См.: РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 3. Л. 42.

В начале 1920-х гг. сложилась крайне тяжелая ситуация на продовольственном рынке страны, усугублявшаяся перегибами государственной политики в отношении зажиточного крестьянства. См.: Продовольственная газета. №132. 22 сентября 1921. Как отмечал В.И. Ленин, - «это борьба только за хлеб, на самом деле - борьба за социализм». См.: Ленин В.А. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 421-422.

Автор отмечает, что руководство партии и правительство еще в годы продразверстки предоставили Наркомпроду весьма широкие полномочия. При переходе к НЭПу были предприняты новые шаги по усилению позиций Наркомата. В марте 1921 г. СНК обнародовал декрет о предоставлении Народному Комиссариату продовольствия исключительного права издания необходимых документов правового характера по вопросам обеспечения населения продовольствием и предметами широкого потребления. См.: СУ РСФСР. 1921. №22. Ст. 136. Впоследствии, 9 сентября 1921 года, этот закон был дополнен декретом ВЦИК, воспрещавшим губисполкомам и экономическим совещаниям вносить какие-либо изменения в распоряжения Наркомпрода / СУ РСФСР. 1921. №65. Ст. 496. С переходом к продналогу в недрах Управления заготовок Наркомпрода была сформирована на правах его отдела налоговая инспекция с разветвленной сетью своих звеньев в составе местных продкомитетов. При заготовительных конторах учреждались должности старших налоговых инспекторов с необходимым штатом работников, осуществлявших непосредственный контроль за надлежащим исполнением налоговых обязанностей по продовольствию и сырью. Инспекторский отдел Управления, располагая разветвленной сетью своих низовых звеньев, функционировавших в качестве соответствующих продотделов местных продорганов, был наделен значительным объемом полномочий. См.: СУ РСФСР. 1921. №49. Ст. 260. Мероприятия по укреплению материальной базы продорганизации имели большое значение для обеспечения лидирующей и активной позиции Наркомата продовольствия среди многих учреждений государства, занятых в сфере снабжения. К 1923 г. Комиссариат уже располагал обширной сетью собственных предприятий, производивших продукты питания. См.: СУ РСФСР. 1923. №30. Ст. 337.

Наделяя Наркомпрод особыми полномочиями, правительство одновременно предъявляло весьма высокие требования и к самому продаппарату, добиваясь от него решительных действий по наведению порядка и пресечению всяких злоупотреблений и недобросовестности в деятельности центральных и местных продорганов. Особых забот и внимания потребовала организация питания детей. Декретом от 22 февраля 1921 г. «О мерах к осуществлению коммунального питания детей» Совнарком предусмотрел создание необходимых для этого запасов продовольствия, расходование которых для удовлетворения других нужд запрещалось самым ультимативным образом. Местные органы Компрода и Народного комиссариата просвещения производили распределение продуктов по столовым и раздаточным пунктам школ и детских учреждений. См.: Известия ВЦИК. №56. 1921. 15 марта. Так старались делать не только в городских, но и сельских местностях страны. В целях улучшения положения детей, особенно беспризорных, ВЦИК и СНК учредили именные денежные фонды. См.: Известия ЦИК и ВЦИК. 1925. №27. 3 февраля. Большое значение имели мероприятия, предпринятые Наркомпродом и Комиссариатом просвещения по организации столовых и раздаточных пунктов для осуществления коммунального питания детей в школах и детских учреждениях (декрет СНК от 22 февраля 1921 г.). См.: СУ РСФСР. 1921. №19. Ст. 120.

К середине 1920-х гг. Наркомпрод стал отдаляться от выполнения функций распределения продовольствия и превращаться в государственную структуру с чисто заготовительными функциями. Во многом это объяснялось задачей усиления нажима власти на частного сельхозпроизводителя.

Следствием наступления на частный капитал стало появление уже в 1924 г. проблемы «товарного голода». См.: История Москвы, С. 277-278, 287. Заметны стали перебои с продовольствием, но особенно остро проявлялась нехватка промышленных товаров, прежде всего текстильной продукции. У магазинов появились длинные очереди, ставшие неотъемлемой частью городского образа жизни. Начиная с середины 1920-х гг. обострился дефицит практически всех основных продуктов питания (масла, мяса, молока, круп, картофеля, макарон, яиц и др.). Драки, давка и скандалы в магазинах стали обычным явлением. Быстро нараставший товарный дефицит усугублялся денежной эмиссией и ростом инфляции, приводившей к потере покупательной способности рубля. Форсирование индустриализации и кризис хлебозаготовок 1927/28 г. сопровождались началом массовых репрессий против частников, торговцев и крестьянства, что еще больше обостряло ситуацию. Частные предприниматели стали уходить с рынка, что вело к разрушению внутреннего товарооборота, когда тысячи людей теряли привычные источники снабжения. Слабое развитие государственно-кооперативного сектора торговли создавало условия для быстрого нарастания товарного дефицита.

Во многих районах образовались так называемые «пустыни» - области, в которых частные заготовители и торговцы уже исчезли, а государственно-кооперативная торговля еще отсутствовала. Даже в Москве, которая снабжалась лучше других городов, государственная и кооперативная торговля работала с большими перебоями, обеспечивая всего около трети потребности населения в продуктах.

В 1928 - 1929 гг. продовольственная ситуация продолжала ухудшаться. Новый кризис хлебозаготовок 1928/29 г. и продолжавшееся наступление на частный сектор и крестьянство с одной стороны, нарастание индустриального бума и резкое увеличение численности городского населения - с другой, обуславливали дальнейшее ухудшение продовольственного положения. Особенно остро ощущалась нехватка хлеба и муки. Хлеб, всегда занимавший в рационе рабочих особое место, становился в периоды продовольственных затруднений основной, а иногда и единственной пищей. По словам самих рабочих, они за завтраком съедали от половины до целого килограмма хлеба. См.: Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1999, С. 60-61.

К осени 1928 г. запасы хлеба в рабочих кооперативах были исчерпаны почти полностью, многие из них оказались перед угрозой закрытия. В отдельных районах выпечка ржаного хлеба была приостановлена, из-за нехватки зерна была прекращена продажа муки. Происходило значительное сокращение домашней выпечки, остававшейся в 1920-е гг. одним из важнейших элементов в структуре питания населения как сельских регионов, так и городов. Возник ажиотажный спрос на хлеб, и к зиме 1928 г. страну охватила «хлебная лихорадка». Многочисленные сводки ОГПУ свидетельствуют о разгромах хлебных магазинов и палаток, о драках и давках в очередях за хлебом. Рабочие бросали работу и уходили с предприятий для того, чтобы занять место у прилавка. Ситуация усугублялась потоками приезжих из соседних областей, скупавших и вывозивших хлеб.

Острый товарный дефицит вызывал необходимость введения нормирования продажи продовольственных товаров. Зимой 1928/29 г. кооперативы ввели неофициальные нормы отпуска хлеба - по 2 кг ржаного и не более 3 кг белого «в одни руки». В первую очередь снабжались рабочие, их хлебные нормы превышали нормы служащих и остальных групп населения. В феврале 1929 г. появилось официальное постановление о введении хлебных карточек, а сами карточки - заборные книжки, стали действовать уже с середины марта. Москва, как индустриальный центр, получила особый статус в новой системе государственного снабжения. Нормы выдачи хлеба в столице были выше, чем в других промышленных городах. Так, предельная норма выдачи хлеба для московских рабочих составляла 900 г хлеба в день, а для членов рабочих семей и служащих - 500 г. Реальные нормы были меньше указанных в постановлении предельных норм и составляли 800 г хлеба в день для рабочих и 400 г для служащих. С введением карточек хлебное положение в Москве, как и в других крупных городах, несколько нормализовалось. См.: Осокина Е.А. Указ, соч., С. 61, 66-67.

В начале 1929 г. разрушение крестьянского рынка, уменьшение посевов сахарной свеклы и крупяных культур вызвали «сахарный» и «крупяной» кризисы. Репрессии против крестьянства сопровождались также резким сокращением мясных ресурсов, следствием чего стал сильнейший «мясной кризис». Уже весной 1929 г. возник острый дефицит мясо-молочных продуктов. Поставки в рабочие кооперативы мяса, масла и молока иногда полностью прекращались, а завоз остальных продуктов питания носил случайный характер. Нараставший дефицит продовольственных товаров сопровождался быстрым ростом цен и дороговизны. В этих условиях, начиная с зимы 1928/29 г., в кооперативах по предприятиям и районам стали вводиться временные ограничения на покупку отдельных товаров.

По мере изменения курса менялись формы и методы деятельности государственных учреждений и организаций, усиливался осуществляемый ими пресс централизации. Все в большей степени огосударствлялась кооперация, все более усиливалась монополия государственных органов в рыночных отношениях и все энергичнее, решительней убирался из сферы материального обеспечения частный предприниматель. В дальнейшем постепенно были ликвидированы биржи, акционерные общества, ярмарки и др. Пока же в период с 1921 по 1929 гг. все они обнаруживали стремление доказать свое право на существование и активную деятельность. Период НЭПа оказался уникальным этапом сочетания государственного (ВСНХ, Наркомпрод, Наркомторг) и частного (ярмарки, лавки и т.д.) снабжения населения товарами первой необходимости.

Шестой раздел - «Социальное обеспечение в Советской России в оценках рабочих и служащих». В разделе показано, что широкие слои советского пролетариата не воспринимали НЭП как единую политику, определявшую новые социальные и экономические условия. Из всех реформ и мероприятий, проводимых в рамках перехода к НЭПу, рабочие выделяли лишь те, которые непосредственным образом касались их материального положения и затрагивали, главным образом, их экономические интересы. См.: ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 48. Л. 33. 40об. В частности, в связи с переходом к НЭПу в рабочей среде явно обозначилась тенденция протеста против свободной торговли. См.: Там же. Л. 17. В этой связи многие отрицательно восприняли постановление о свободной покупке и продаже сельскохозяйственных товаров, принятое в марте 1921 г., и ликвидацию карточек на продовольственные товары и ряд товаров первой необходимости. См.: Там же. Д 49. Л. 90. Многие расценивали экономические трудности как следствие неправильной политики хозяйственных органов, неумелого руководства фабрично-заводской администрации и специалистов.

Автор подчеркивает, что настроения рабочих, их отношение к происходящим событиям и к текущей политике в основном характеризовались как обывательские, безразличные и неустойчивые. К концу 1921 г. значительное количество рабочих начало воспринимать переход к НЭПу как поворот назад: «новый курс экономической политики понимается как поворот к старому, и рабочие думают, что не сегодня - завтра вернутся старые хозяева». См.: Там же. Л. 127-128. Многие из них расценивали введение новой экономической политики как отступление Советской власти с ее основных позиций, как реставрацию старого буржуазно-капиталистического строя. См.: Там же. Д. 48. Л. 245; Д. 49. Л. 198.

Начавшийся летом 1921 г. процесс передачи части предприятий в аренду частным лицам встретил резкое недовольство со стороны рабочих. Большинство было склонно считать, что таким путем фабрики и заводы снова целиком переходят к прежним хозяевам и восстанавливаются старые капиталистические отношения. Рабочие многих предприятий, предназначенных для сдачи в аренду, противодействовали введению рыночных отношений.

Положительные оценки новой экономической политики были во многом обусловлены частичным улучшением продовольственного снабжения, своевременной выдачей хлеба и других продуктов. В то же время, в связи с переходом к НЭПу в рабочей среде явно обозначилась тенденция протеста против свободной торговли. К середине 1920-х гг. само слово «НЭП» уже утратило свое первоначальное значение: новая экономическая политика. Со словом «НЭП» стало связываться значение «спекуляция» и «новые буржуазные слои». См.: Селищев А. М. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917-1926 гг.). М., 1928, С. 196. Анализ архивных материалов и документов показал, что к концу 1920-х гг. рабочие окончательно разуверились в идее создания пролетарского государства, о которой так много говорилось в пропаганде и официальных выступлениях послереволюционного периода.

Во многом этому способствовали трудности в материальном обеспечении населения. К концу 1920-х гг. утвердились нормы продажи основных продуктов питания и товаров первой необходимости. «В одни руки» отпускалось не более одного десятка яиц, 0,5 л растительного масла, 400 г. макарон, 500 г масла, 50 г. чая, 2 кг сахара, 1 кг мяса. Что касается промышленных товаров, то, например, хозяйственное мыло можно было приобрести лишь по кооперативной книжке в расчете 1 кг на три месяца на человека. Ткани также покупались по книжкам, хлопчатобумажные - 12 м. на 3 месяца. Остальные товары продавались только по специальным талонам.

Недовольство рядовых граждан вызывало нормирование товаров, наличие карточной системы снабжения и соответствующей системы распределения, основанной на принципе социальной дифференциации. Уже в октябре 1929 г. появились первые официальные постановления о нормах снабжения по основным продуктам питания: хлеб, крупа, сахар, чай, сельдь, масло, мясо, яйца. Постановления официально утвердили и регламентировали уже существовавшую практику снабжения. В созданной системе распределения рабочие имели ряд преимуществ по отношению к другим слоями населения. Нормы, установленные для рабочих, были выше их фактического потребления в 1928/29 г. и выше, чем нормы других групп трудящихся. Так, рабочий получал, 200 г мяса в день, служащий - только 100 г. Несмотря на введение системы нормирования, осенью 1929 г. продовольственная ситуация продолжала ухудшаться, что привело к дальнейшему нарастанию общественного недовольства. См.: Осокина Е.А. Указ, соч., С. 61, 66-67.

В заключении подводятся итоги работы, делаются обобщения и выводы, даются рекомендации по дальнейшему исследованию поставленной проблемы.

По теме исследования опубликованы следующие работы

Работы, опубликованные в перечне периодических научных изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Данильченко С.Л. Концессионные предприятия в народном хозяйстве Советской России в годы НЭПа // Ученые записки Российского государственного социального университета. М.: РГСУ. 2002. № 3. С. 94-113. (0,7 п.л.).

2. Данильченко С.Л. Иностранный капитал в экономике Советской России в условиях НЭПа (1921-1929 гг.) // Вестник Оренбургского государственного университета. Оренбург, 2003. № 1. С. 82-91. (0,5 п.л.).

3. Данильченко С.Л. Принципы государственного регулирования денежного обращения в СССР в 1920-е гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. М.: РУДН, 2004. № 1. С. 37-44. (0,6 п.л.).

4. Данильченко С.Л. Социальные аспекты экономической политики ВКП(б) в годы НЭПа // Вестник Дальневосточного отделения Российской Академии наук. 2005. № 3. С. 220-227. (0,5 п.л.).

5. Данильченко С.Л. Особенности концессионной политики Советской России в середине 1920-х гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. М.: РУДН, 2006. № 2. С. 43-51. (0,5 п.л.).

6. Данильченко С.Л. Становление и развитие системы управления социальным обеспечением Советской России в условиях НЭПа // Вестник Самарского государственного университета. 2007. № 4. С. 62-68. (0,5 п.л.).

7. Данильченко С.Л. Главные направления деятельности Наркомата внутренней торговли в 1921-1924 гг. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 2. 2008. С. 211-221. (0,5 п.л.).

Монографии:

1. Данильченко С.Л. Партийно-государственное руководство внутренней торговлей Советской России в годы НЭПа (1921-1929 гг.). М.: «Прометей», 2008. 289 с. (19 п.л.).

2. Данильченко С.Л. Иностранные инвестиции в экономике СССР (1921-1929). М., Типография МПГУ, 2009. 211 с. (15 п.л.).

3. Данильченко С.Л. Советское государство и иностранный капитал в условиях НЭПа. М., МПГУ. 2009. 191 с. (11 п.л.).

Статьи:

4. Данильченко С.Л. Деятельность органов финансового управления по стабилизации денежного обращения в условиях НЭПа // Страницы советской истории. Сборник статей. Пермь. 1999. С. 83-87. (0,4 п.л.).

5. Данильченко С.Л. Налоговые платежи и распределение прибыли концессионного предприятия Советской России в годы НЭПа // Проблемы новой и новейшей истории России. Сборник научных трудов. М.: Типография МПГУ. 1999. С. 326-335. (0,6 п.л.).

6. Данильченко С.Л. Частный капитал в народном хозяйстве СССР (1923-1928 гг.) // Проблемы социально-гуманитарных наук на исходе ХХ века. Сборник научных трудов. М.: «Гном-Пресс». 1999. С. 12-15. (0,5).

7. Данильченко С.Л. Принципы социально-экономической политики Советской России в период НЭПа // Социально-экономические и культурологические проблемы современности. Сборник научных трудов МПГУ. М.: «Гном-Пресс». 1999. С. 13-19. (0,5 п.л.).

8. Данильченко С.Л. Органы управления народным хозяйством Советского государства в условиях НЭПа (1921-1929 гг.) // Проблемы новой и новейшей истории России. Сборник научных трудов. М.: Типография МПГУ. 1999. С. 326-335. (0,8 п.л.).

9. Данильченко С.Л. Политика советских профсоюзов в вопросах труда на концессионных предприятиях // Социально-гуманитарные науки и проблемы комплексного исследования российского общества. Сборник научных трудов. М.: «Гном-Пресс». 2000. С.10-14. (0,4 п.л.).

10. Данильченко С.Л. Становление и развитие системы социального обеспечения трудящихся Советского государства в 1920-е гг. // Социально-экономические и культурологические проблемы современности. Сборник научных трудов МПГУ. М.: «Гном-Пресс». 2000. С. 16-19. (0,5 п.л.).

11. Данильченко С.Л. Государственный контроль на рынке сельхозпродукции и снабжение населения продовольствием в 1921-1929 гг. // Проблемы социально-гуманитарных наук на исходе ХХ века. Сборник научных трудов МПГУ. М.: «Гном-Пресс». 2000. С. 133-141. (0,4 п.л.).

12. Данильченко С.Л. Методы ликвидации иностранных концессий в СССР // Материалы заседания секции истории научной сессии факультета социологии, экономики и права МПГУ по итогам научно- исследовательской работы за 1999 год. М.: «Гном-Пресс». 2000. С.71-74. (0,3 п.л.).

13. Данильченко С.Л. Исторический опыт финансово-экономических реформ в Советской России в 1920-е гг. // Общественно-политические преобразования в России: страницы истории. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2000. С. 23-27. (0,4 п.л.).

14. Данильченко С.Л. Государственный долг дореволюционной России и СССР // Вопросы истории. Сборник научных трудов. Вып.4. Бийск: НИЦ БГПУ. 2001. С. 29-40. (0,7 п.л.).

15. Данильченко С.Л. Идеологическое управление российской научной интеллигенцией в 20-е годы XX века // Гуманитарные науки. Сборник научных трудов. Вып.14. М.: Издательство МАДИ. 2001. С. 88-95 (0,5 п.л.).

16. Данильченко С.Л. Международные факторы советской концессионной политики // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Сборник научных трудов. М.: Типография МПГУ. 2001. С. 122-129. (0,5 п.л.).

17. Данильченко С.Л. Социальные приоритеты в экономической политике Советской России в 1920-е гг. // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Сборник научных трудов МПГУ. М., 2001. С. 45-49. (0,3 п.л.).

18. Данильченко С.Л. Тенденции экономической политики и уровень жизни населения Советской России в годы НЭПа // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Выпуск 2. Сборник научных трудов МПГУ. М., 2001. С. 181-192. (0,7 п.л.).

19. Данильченко С.Л. НЭП в трудах Б.Д. Бруцкуса // Гуманитарные науки. Сборник научных трудов. Вып.13. М.: Издательство МАДИ. 2001. С. 138-143. (0,5 п.л.).

20. Данильченко С.Л. Организация концессионного дела и формы капиталовложений в СССР // Проблемы гуманитарных наук. Сборник научных трудов. М.: Издательство МАДИ. 2001. С. 65-73. (0,4 п.л.).

21. Данильченко С.Л. Революция и культура: первые шаги государственного финансирования большевистской идеологии (ноябрь 1917 - март 1918г.) // Гуманитарные науки. Сборник научных трудов. Вып. 13. М.: Издательство МАДИ. 2001. С. 132-137. (0,4 п.л.).

22. Данильченко С.Л. Трезвенническое движение в СССР в 20-е годы // Гуманитарные науки. Сборник научных трудов. Вып.15. М.: Издательство МАДИ. 2001. С. 70-82. (0,8 п.л.).

23. Данильченко С.Л. Финансово-экономическое развитие Украины в 1917-1932 гг. // Вопросы истории. Сборник научных трудов. Вып.4. Бийск: НИЦ БГПУ. 2001. С.31-52. (1,8 п.л.).

24. Данильченко С.Л. Формирование внутреннего рынка в Советской России в годы НЭПа // Социально-гуманитарные науки: поиски, проблемы, решения. Сборник научных трудов. М.: Типография МПГУ. 2002. С. 215-219.

25. Данильченко С.Л. Внутренний рынок в СССР в 1920-е гг. // Гуманитарий. История и общественные науки. Сборник научных трудов. Вып.3. М.: Типография МПГУ. 2002. С. 85-105. (1,2 п.л.).

26. Данильченко С.Л. И.В. Сталин и развитие советской экономической науки // Гуманитарий. История и общественные науки. Сборник научных трудов. Вып.4. М.: Типография МПГУ, 2002, с. 150-161. (0,7 п.л.).

27. Данильченко С.Л. Концессионная политика Советского государства в освещении зарубежной и советской печати // Гуманитарий. История и общественные науки. Сборник научных трудов. Вып.4. М.: Типография МПГУ. 2002. С. 133-150. (1,1 п.л.).

28. Данильченко С.Л. Концессионная политика Советского государства в условиях НЭПа // Экономический журнал. 2002. №5. С. 45-79. (2,1 п.л.).